Текст книги "Звёздный свет"

Глава 20
Адам

Ангельский факт #322

Неоперенный с планом действий способен перехитрить человека без плана.

В семь утра, успев заехать в гильдию, чтобы проверить счет грехов Андервудов, мы припарковались в четырех кварталах от дома нашего серийного убийцы, скромного двухэтажного кирпичного строения. Как и планировали накануне, Ноа и Бун обогнули дом, чтобы заблокировать заднюю дверь, а мы с Галиной подошли прямо к парадному входу, миновав низкий забор с замками, хотя на самой двери их не было.

Все замки зацеплены за петли из проволоки. Поскольку подобное наблюдалось только перед участком Андервудов, я решил, что это их рук дело. Возможно, что-то символическое. Я ненадолго задумался, имеют ли они какое-то отношение к Фелисити Голд или это память о тех временах, когда дедушка Грегори был любимым тренером в колледже.

Я несколько раз нажал на дверной звонок.

Когда не послышалось ни звука, Галина воспользовалась дверным молотом.

– Тебе следовало пойти с Буном, а Ноа оставить здесь, со мной. – На мой хмурый взгляд она добавила по-русски: – Выглядишь так, будто жаждешь крови, а это не поможет убедить дедушку, что мы на его стороне. – Я фыркнул, что заставило Галину вздернуть брови. – Что тебя гложет?

Беспокойство за некую неоперенную, которая без колебаний настояла на том, чтобы пробраться в логово дьявола без подготовки.

Стресс из-за того, что мы одновременно ведем два серьезных дела.

Я нужен команде здесь, в Чикаго, а Найя, даже если она отказывалась это признавать, нуждалась во мне в Лондоне. Маячки, продетые ей в уши, лишь хлипкие страховочные тросы, но они могут оборваться. И что тогда?

– Мне не нравится вести одновременно два дела, – наконец признал я.

Входная дверь приоткрылась, натянув хлипкую цепочку.

– Доброе утро, мистер Андервуд. – Голос Галины стал таким же жизнерадостным, как и желтый топ со шмелями, который она надела в тон лаку на ногтях.

– Доброе утро? – Очевидно, мужчина сомневался в его доброте.

– Я Галина, а это Адам, мой… напарник.

Глубокие карие глаза мужчины округлились.

– Мы не полицейские под прикрытием, – добавил я низким голосом.

Грегори опустил ресницы, подтверждая, что при упоминании слова «напарник» его мысли устремились именно в этом направлении.

– И не возлюбленные, – вставила Галина, хотя я сомневался, что мужчина сделал такой вывод. – Мы здесь, чтобы увидеть Каллиопу, сэр.

– Ее нет дома. – Он начал закрывать дверь.

Я перехватил ее, чтобы та не достигла рамы.

– Можете сказать нам, где она? Это важно. – Дверная цепочка натянулась так сильно, что, по моим расчетам, вот-вот могла порваться.

– Она взрослая женщина. Я не слежу за ней.

– Наверное, стоило бы. Ведь ее внеклассная деятельность неплохо освещается в новостях в наши дни. – Я помахал рукой пожилой даме, которая выглядывала в окно, завешенное кружевными оборками, на противоположной стороне Саут Парнелл. Она замерла на середине распутывания волос, заколотых на бигуди, моргнула, затем отскочила в сторону, удивительно легко для своего возраста. – Мы рады продолжить обсуждение Каллиопы здесь, но полагаем, что вы предпочли бы не вмешивать в это своих соседей.

С другой стороны дома послышались звуки потасовки, сопровождаемые приглушенным ворчанием и тяжелыми ударами. Мы с Галиной переглянулись. Она кивнула и побежала вокруг кирпичной стены.

Кадык Андервуда дернулся на целый дюйм.

– Куда пошла девушка?

– Проверить беспорядок на заднем дворе дома. Возможно, в вашем мусоре копается енот. – Я склонил голову набок. – Если только это не Каллиопа. Часто она выходит через заднюю дверь?

Стало тихо, если не считать тяжелых вдохов старика, каких-то отдаленных хрипов и повторяющегося хриплого слова «сука».

Бывший спортивный тренер внимательно осмотрел меня.

– Я безоружен. Если хотите, можете меня досмотреть, хотя предпочту, чтобы вы этого не делали. Не очень люблю, когда меня ощупывают незнакомцы.

Его карие глаза вернулись к моим, затем скосились на Буна, который шел к нам, потирая затылок.

– Она использовала трофей. Чертовски острый, – пробормотал он. – Галина хочет знать, стоит ли отвести ее в машину?

– Все зависит от гостеприимства мистера Андервуда.

Ноздри старика раздулись.

– Отпустите дверь, – проворчал он. – Я впущу вас.

– Так-то лучше. – Я разжал пальцы, и дверь с грохотом захлопнулась.

Прошло несколько секунд, прежде чем она снова распахнулась. Вздох Буна сказал мне, что он разделял мое мнение: мужчина хотел вооружиться. Если только мой товарищ по команде не вздыхал из-за своей травмы.

Наконец цепь загремела, и петли заскрипели.

– Заходите.

Мы вошли в уютную и чистую комнату, где стоял двухместный диван, закиданный декоративными подушками с изображением птиц. Фотографии в разных рамках боролись за место со спортивными трофеями и фигурками божьих коровок. Четыре года исправления людей избавили меня от большинства предвзятых мнений, но я не мог не задаться вопросом: где Каллиопа хранит арсенал пил, плоскогубцев и веревок? Под диваном? Несомненно, все это не поместилось бы под сиденьем ее желтого скутера…

– А теперь не шевелитесь. – Андервуд отступил в компактную, выложенную зеленой плиткой кухню, не сводя с нас взгляда и держа руку за спиной.

Я не просил его убрать пистолет, поскольку это помогало старику чувствовать себя в безопасности.

От плиты валил дым. Андервуд выругался, снимая с огня сковороду, полную обугленных полосок бекона, прежде чем отпереть заднюю дверь – видимо, Каллиопа вылезла в окно – и впустить девятнадцатилетнюю девушку со скованными за спиной запястьями.

Галина вошла следом за ней, захлопнув дверь.

– Ноа остался на страже снаружи.

Андервуд поднял пистолет и направил его на Галину.

– Развяжите мою внучку.

Галина демонстративно собрала ворсинки со своей футболки.

– Нет, пока вы не уберете оружие, мистер Андервуд. Как сказал мой напарник, мы здесь, чтобы помочь.

– Дедушка, не надо. – На шее Каллиопы выступила вена.

Я облокотился на стол в углу и скрестил лодыжки и руки.

– Пусть оружие останется у него, Джи. – Я понюхал воздух. – Чувствую запах кофе? Я бы не отказался от чашечки. Мне черный.

Карие глаза Каллиопы сощурились.

– Кто вы, на хрен, такие? – Со времен той фотографии Каллиопы в пятнадцать лет девушка набрала объемы, не как бодибилдер, но она стала крепкой и мускулистой, под стать мужчинам, которых умело протыкала ножами.

– Считай нас своими ангелами-хранителями. – Как всегда, при произнесении этой фразы у меня зачесались крылья, но, поскольку ангелов-хранителей в нашем мире не существовало, перьев меня никогда не лишали.

Каллиопа фыркнула, уголок ее рта приподнялся.

– Мне не нужны ангелы-хранители.

– Возможно, пока нет, но скоро понадобятся. Федералы со дня на день постучат в дверь твоего дедушки.

Ее рот скривился.

Я кивнул Буну.

– Билет на круиз?

– Билет на круиз? – пробормотал Грегори, все еще держа пистолет, но уже не направляя его мне в голову.

– Ваша оборонительная позиция подтверждает, что вы в курсе плана возмездия внучки, поэтому мы решили отправить вас в расслабляющий карибский круиз, мистер Андервуд, – пояснил я, когда Бун передал ему распечатку маршрута. – Каюты на корабле небольшие, но я слышал, что они уютнее тюремных камер.

Дыхание старика участилось, в то время как Каллиопа, казалось, совсем перестала дышать.

– На них написано Джимми Оукли. Меня зовут иначе. – Он попытался сунуть бумаги обратно в руку Буна.

Тот оттолкнул их.

– Теперь это ваше имя. Мой брат работает над новым паспортом, пока мы разговариваем.

Короткие ресницы Андервуда затрепетали в замешательстве.

– Знание делает вас соучастником убийства, обрекая на тюремный срок, – объяснила Галина. – Не говоря уже о том, что вы были тренером ребят по баскетболу, что также вносит вас в число подозреваемых.

Воздух вибрировал от ударов сердец. Их. Наших.

Андервуд повернулся к внучке.

– Я не уеду. Без нее.

– Дедушка. Мне пока нельзя. Я еще не закончила.

– Что ж, тогда я подожду, и мы уедем вместе, как и планировали.

Они смотрели друг на друга. Пытаясь проникнуть в мысли.

Наконец она перевела взгляд на меня.

– Ангелов-хранителей не существует, так кто же вы такие на самом деле?

– Обеспокоенные граждане. – Я оттолкнулся от стола и поднял ладонь вверх. – Ключ?

Галина бросила его мне в ладонь, и я расстегнул наручники.

Как только они были сняты, Каллиопа повернулась и отступила к деду, потирая запястья.

– И почему вы беспокоитесь о нас?

– Мы с командой считаем, что от ничтожеств впору избавляться, но вот полиция… у них иные взгляды на правосудие, и они только что вышли на твой след. Мы хотим, чтобы ты избежала наказания за убийства из мести. Ты хороша, но федералы лучше, и тот детектив, что ведет твое дело, близок к тому, чтобы, подобно нам, установить связь между убитыми мужчинами и девушкой, которую они, – мои зубы сжались от отвращения, – изнасиловали.

Галина покачала головой.

– Детектив все еще уверен, что палач – мужчина, и это работает в твою пользу, Каллиопа, но не в вашу, мистер Андервуд.

– Он доберется до вас раньше, чем вы успеете расправиться с тремя последними парнями. Которые, кстати, уже поняли, что стали мишенью. – Я бросил тоскливый взгляд на кофеварку. – Один из них уже сегодня утром сбежал со всей своей семьей.

Каллиопа шире распахнула глаза.

– Мы следим за ним. Не стоит благодарности.

Она не сказала ни слова, но стиснула зубы.

– Она тоже приглядывает за ним. – Галина покрутила бриллиантовый гвоздик в носу. – Верно, Каллиопа?

Она взглянула на Галину, но не потрудилась ответить.

– В любом случае, – я запихнул наручники в карман штанов, – Ноа подвезет твоего дедушку в аэропорт, пока ты введешь нас в курс плана, чтобы мы могли помочь тебе избежать наказания за убийство. Убийства.

Каллиопа сглотнула.

– В чем подвох?

– Никакого подвоха, – сказала Галина. – Нам скорее нужно, чтобы ты дала обещание.

– Ближе к делу.

Я выложил все как есть:

– Мы бы хотели, чтобы ты позволила нам реабилитировать твою жестокую душу, когда ты закончишь.

– А?

– Как только отомстишь за Фелисити, ты позволишь одному из нас – сама выберешь кому, – Галина обвела рукой всех нас, – помочь тебе начать жизнь с чистого листа. Новое имя. Новые документы. Легальная работа. Никакого кровопролития.

Хотя Грегори Андервуд все еще держал пистолет, ствол был направлен вниз, а хватка настолько ослабла, что я удивился, как оружие не выпало прямо из рук.

– Что вам с этого? – Солнечный луч попал на ресницы Каллиопы и осветил зеленый блеск глаз, словно кусочки конфетти.

– Мы получим более красивые нимбы. – Я избегал упоминания о крыльях, поскольку говорить о них с людьми обычно, в зависимости от контекста, было дорогостоящим проступком.

Полные губы Каллиопы сжались в твердую линию, когда она обдумывала все, что мы сказали.

– Во сколько нам обойдется круиз и новые документы?

– Входит в пакет услуг по реабилитации души, – сказал я.

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Не так уж много можно сделать с тем, как это звучит.

– Ваше предложение очень щедрое, и мы оба ценим его, но я не уеду без моей Каллиопы.

– Дедушка, если ты подозреваемый…

– Нет. – Он покачал головой. – Я подожду, пока ты закончишь, и тогда мы уедем вместе.

– Дедушка…

– Нет. – Его тон был настолько непреклонным, что я понял: нам лучше срочно вернуть деньги за круиз.

– Вам обоим еще нужно собраться. – Галина заправила черные волосы за проколотые уши. – Скоро сюда нагрянут полицейские.

– Бун, позвони Леви и скажи, чтобы он нашел Джимми и Энни убежище, – рявкнул я.

– Энни? – спросила Каллиопа.

– Твое новое имя. Лучше привыкай к нему.

– Вы назвали меня Энни Оукли?[8]8
  Американская женщина-стрелок, прославившаяся своей меткостью. Получила известность благодаря звездной роли в шоу «Дикий Запад Буффало Билла».


[Закрыть] – Убийца звучала раздраженно.

Я улыбнулся.

– Подумал, что это подходящее имя, хотя она была знаменита своей меткостью, и, если все пойдет по плану, ты, наоборот, не заработаешь известность за меткое закалывание.

Каллиопа покачала головой.

– Вы все странные.

И это говорит серийный убийца…

– Не могу поверить, что мы доверяем вам свои жизни, – добавила она себе под нос.

Я тоже с трудом в это верил. Предполагал, что потребуются более серьезные переговоры. Возможно, даже шальная пуля или две.

Однако в каком-то смысле это подтвердило то, что мы уже знали о Каллиопе и ее дедушке: они не плохие, просто хорошие люди, совершившие плохие поступки. Ну, плохие согласно суждению ишимов и человеческим законам.

Раздался звук рингтона. Мелькнувшее на экране имя Леви заставило меня нажать кнопку и принять вызов.

– Уже нашел убежище?

– Нет. – С того конца линии раздалось молниеносное постукивание – пальцы Леви танцевали по клавиатуре. – Я только что слышал разговоры полиции о захвате заложников в Энглвуде.

– Спасибо, что предупредил. – Закончив разговор, я подошел к окну и выглянул наружу. Разумеется, старушка прижалась лицом к стеклу. – Ваша любопытная соседка только что позвонила в полицию.

Я не хотел везти Андервудов в штаб-квартиру, а о гостиницах не могло быть и речи.

– Бритт не желает зла. – Дедушка Каллиопы пристроился рядом со мной и помахал женщине, которая нахмурилась еще сильнее. – Вы все уходите отсюда. Возьмите Каллиопу. Я разберусь с копами.

– Плохая идея, мистер Андервуд, – заявила Галина. – Они воспользуются возможностью, чтобы допросить вас.

Каллиопа искоса взглянула на Галину.

– Неприятно это признавать, но я согласна с Желтушкой.

– Галина, но можешь называть меня Желтушкой, Энни.

Каллиопа ворчала что-то о том, что Энни – отстойное имя.

Я хлопнул в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– У вас есть пять минут. Берите только те вещи, с которыми не хотите расставаться. Все остальное остается.

Каллиопа вскочила, потянув за татуированную руку Грегори.

– Ох, и Каллиопа? – воскликнул я. – Не оставляй здесь никаких смертельных… инструментов.

– Я не приношу работу домой.

Кожа ее дедушки покрылась испариной от моего совета. Подумать только, мы считали его убийцей. Этот человек, вероятно, даже мухи никогда не обидел.

– Галина, Бун, помогите им. У вас пять минут. – Я открыл заднюю дверь и увидел Ноа, который стоял на страже возле потрепанного дивана. – Копы в пути, – сказал я ему на нашем родном языке. – Заводи машину.

Адреналин затмил усталость, которая навалилась на меня, когда на рассвете у мотоцикла окончательно сел аккумулятор и я на два часа вырубился на диване, прежде чем меня разбудил Ноа.

Я уже собирался убрать телефон, когда увидел новое сообщение от Найи.

НАЙЯ: Я надеялась, что ты напишешь. Считай, что сохранила, Грейсон.:)

Кровь похолодела. Неужели Найя действительно думала, что ей написал Грейсон? Я запустил пальцы в волосы, которые с одной стороны растрепались от поездки на мотоцикле, а с другой примялись от сна на диване.

Пока над головой скрипели половицы, я набирал текст: Это Адам, а не Грейсон.

Мой большой палец завис над кнопкой отправки, но я закрыл чат, так и не ответив. Мне не хотелось подыгрывать ее шутке. Ведь это же шутка? Найя ведь не предполагала, что Грейсон действительно отправил ей свой номер телефона?

От вопля полицейской сирены я чуть не выронил мобильный. Затем засунул его обратно в кожаную куртку и выглянул в кухонное окно, выходящее на улицу. Бритт все еще стояла у окна, распутывая бигуди на русых волосах.

Нам нужно бежать.

Я поднялся на носочки и постучал костяшками пальцев по потолку.

– Поехали, народ!

Галина спустилась первой, Каллиопа следовала за ней по пятам, с рюкзаком на одном плече и набитым вещмешком на другом.

– Дедушка!

Он спустился спустя мгновение, его шаги стали более шаткими, дыхание затрудненным, майка прилипла к влажной от пота груди. Бун тенью следовал за ним, неся маленький чемоданчик.

Галина и Каллиопа обошли меня, за ними последовали Бун и Грегори. Мы уже пересекли половину двора, когда старик начал похлопывать себя по груди, будто его сердце вот-вот выскочит наружу.

– Обручальное кольцо Шэрон. Я забыл обручальное кольцо моей Шэрон.

– Дедушка…

– Цепочка порвалась, и я собирался починить ее, но…

– Тшш, – Каллиопа положила руку ему на шею. – Куда ты его положил?

– В тумбочку возле кровати.

Сирены завыли громче. Они определенно направлялись в этот район.

Каллиопа опустила рюкзак.

– Я сейчас вернусь.

– Нет. – Я нагнулся и схватил рюкзак, затем бросил его Галине. – Вы все направляйтесь к машине. Я схожу за кольцом и встречу вас там. Если не появлюсь через пять минут, уезжайте.

Я бежал бодрой трусцой, миновал забор, разделявший дома, прошел мимо потрепанного дивана, который Андервуд оставил на лужайке, затем поднялся по ступенькам крыльца, промчался через кухню и взлетел по лестнице на второй этаж. Мне потребовалось всего пять секунд, чтобы понять, где чья комната: комната Каллиопы была пудрово-зеленой, с искусственными цветами, украшавшими все, от каркаса кровати до туалетного зеркала и окон. Удивительно красиво для той, кто отрубал члены.

Синий и красный свет расплескался по пластиковому саду Каллиопы, и перед соседским домом остановился джип.

Быстрее. Мне нужно пошевеливаться.

Когда женщина с прической пуделя открыла дверь, чтобы поприветствовать двух патрульных, я выскочил из комнаты Каллиопы и помчался по короткому коридору. Меньше всего хотелось, чтобы меня забрали в полицейский участок. Поскольку я не в системе, это вызвало бы уйму проблем и заставило бы ощетиниться множество перьев в гильдиях, особенно в обители отцов.

Я покопался в тумбочке, вытащил карманную Библию, позолоченные края которой сверкали, точно крылья Дова. Присутствие ишима было бы сейчас очень кстати.

Когда мои пальцы сомкнулись вокруг золотой цепочки, раздался стук медного дверного молотка. Я схватил цепочку и засунул ее в карман куртки, а затем быстро направился к двери, когда услышал, как внизу скрипнули петли. Должно быть, они нашли черный ход.

Неужели Бритт не могла предложить им кекс или что-нибудь еще?

Я на цыпочках подошел к открытому окну, из которого виднелся потрепанный диван. Убедившись, что двор пуст, я ухватился за карниз и перекинул ноги. Приземление вышло неприятным, несмотря на то что мои крылья раскрылись, одним ангелам известно зачем, ведь они бесполезны, пока не завершены.

– Подозреваемый выпрыгнул из окна! – услышал я крик полицейского.

Чтоб мне провалиться.

– Поднимите руки так, чтобы мы их видели, – прокричал коп через окно гостиной, а его напарник бросился обратно к двери, которую я по глупости оставил открытой.

Появление пистолетного ствола заставило меня вскочить с корточек и рвануть через соседский двор. Я уже собирался повернуть налево, в том направлении, где скрылись остальные, когда позади меня раздался шорох шагов.

Я свернул направо, пробираясь через захламленные дворы и перепрыгивая через высохшие кусты, не раз уколов ладони о неровные изгороди. Как раз в тот момент, когда я перепрыгнул через корявую изгородь, раздался щелчок, напоминавший удар кнута, а затем жалящий укус впился мне в икру. Голова закружилась от боли, я споткнулся и едва успел зацепиться за пластиковые качели.

Полицейский снова закричал, но его голос звучал отдаленно, а перед глазами все плыло. Стиснув зубы, я оттолкнулся от качелей и, спотыкаясь, миновал еще один двор, обогнул очередной кирпичный дом, усилием воли заставляя себя идти вперед.

С Каллиопой все будет в порядке – в конце концов, она с моей командой, – но что будет с Найей, если меня посадят?

Хотя пуля значительно снизила скорость, адреналин сохранял ясность ума, достаточную для того, чтобы понять: мне пора отказаться от побега и прибегнуть к хитрости.

Глава 21
Найя

Отец настоял на том, чтобы сопроводить меня обратно в Лондон. Я молилась, чтобы он не захотел довести меня до самой квартиры, потому что возле входной двери в моей комнате стояла упакованная сумка. Один взгляд на нее мог привести к перекрестному допросу, который неизбежно повредил бы моим крыльям и, в свою очередь, всей миссии.

Пока отец прогуливался рядом со мной по атриуму, я прикусила внутреннюю сторону щеки, оценивая план побега.

Затем решила обнять его на прощание. Сладкое и окончательное.

– Спасибо, что проводил меня домой.

Apa потянулся к моему затылку и разгладил волосы.

– Ты, случайно, не передумала? Не хочешь остаться здесь, а не у своей грешницы?

Я отстранилась от него, вызвав печальную улыбку.

– Нет.

Отец вздохнул.

– Из-за тебя мои волосы преждевременно поседеют.

Я рассмеялась и похлопала его по руке.

– Иногда ты слишком драматизируешь.

Он хмыкнул.

– Ni aheeva ta, apa. – За эти годы мне достаточно раз говорили «Я люблю тебя» по-ангельски, чтобы я запомнила мелодичное произношение.

– Я тоже тебя люблю, Звездный Свет.

Когда я открыла приложение, чтобы заказать такси, отец сцепил руки за спиной и уставился на статую кварцевого ангела, выплескивающего воду из крыльев.

– Тебе лучше пойти проверить, не отправила ли Мира подарок Лайлы обратно в Элизиум. – Я надеялась, что мой голос не выдает отчаянное желание поскорее избавиться от отца.

Он фыркнул, но затем стал серьезным.

– Твоя мать никогда бы этого не допустила, но ты права. Я лучше пойду обратно. – Он начал поворачиваться, но остановился. – Найя?

– Да? – произнесла я, переминаясь с ноги на ногу.

– То, что сказала Арден. Кажется, тебя это напугало.

Я остановилась, удивленная ходом его мыслей.

– Напугало? Ты давно проверял количество моих перьев?

– Каждый день, Звездный Свет, – пробормотал он. – Каждый день.

Поскольку отец не упомянул о двух выпавших, я решила, что он пропустил день. Или что его мысли заняты отнюдь не математикой.

Мой телефон завибрировал, оповещая о прибытии такси.

– Я буду дома в мгновение ока, apa. – Я поцеловала его, прежде чем выбежать за дверь гильдии.

Лондонский воздух был влажным и нес в себе прохладу дня, лишенного солнечного света. Я бросилась к уже открытой двери такси и устроилась на заднем сиденье. Когда машина отъехала от обочины, я просмотрела свои сообщения и нашла ответ, который вызвал улыбку.

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР: Это Адам, а не Грейсон.

Может, Адам и унаследовал от отца упругие волосы и яркие глаза, но гены, отвечающие за чувство юмора, обошли его стороной.

Я: Так и подумала. Тем более что у меня уже есть номер Грейсона.

Я: Через полчаса выезжаю в особняк.

Когда он не ответил, я посмотрела адрес Данморов, ввела его, затем закрыла глаза и подумала о предстоящей операции под прикрытием. Эмми будет удивлена. Радостно-удивлена или странно-удивлена? Мне не хотелось, чтобы она сочла меня сталкером, хотя все хранители отчасти таковыми и являются.

Вскоре, быстрее, чем ожидалось, такси затормозило перед девятым домом по Куинс Гейт. Я вышла из машины, угодив одной ногой в лужу и тем самым забрызгав грязной дождевой водой низ джинсов. Уф. Сморщив нос, я быстро направилась к входной двери. Мой ключ застрял в замке на целую минуту, прежде чем щелкнуть.

Я спустилась на цоколь, лодыжки чесались от влажной джинсовой ткани. На миг я подумала о том, чтобы переодеться, но тогда потеряла бы драгоценные минуты, поэтому схватила свою сумку, выкатила ее наружу и подняла. Я так набила ее одеждой, что она стучала о каждую ступеньку.

– Переезжаешь?

Я подняла голову. Из всех людей, с кем я не хотела столкнуться…

– Привет, Грейсон.

Он наблюдал за мной с лестничной площадки. Когда мой чемодан начал опрокидываться назад, я схватилась рукой за перила.

Вздохнув, Грейсон сбежал вниз и забрал чемодан из моих цепких пальцев, будто он весил так же мало, как мои крылья.

– Итак? Зачем багаж?

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, пытаясь решить, как ответить на его вопрос. Наконец выбрала правду:

– Вчера вечером мистер Данмор предложил мне место в экспедиции. Я согласилась.

Взгляд Грейсона стал более пристальным.

– Эмми не сообщила мне об этом.

Я выдохнула краешком рта, приподняв вьющийся локон. Влажность обладала непревзойденным способом придавать объем моим волосам.

– Потому что она не знает.

Шнурки на одной из его кроссовок развязались. Я подумала о том, чтобы указать на это. Мне не хотелось, чтобы Грейсон споткнулся. Когда я подняла голову и увидела, что его взгляд, тяжелый от разочарования, все еще прикован ко мне, я забыла о шнурках.

– Зачем тебе это? – Его вопрос прозвучал едва громче выдоха.

– Мне нравится помогать людям. – Я не стала уточнять, что помогать собиралась именно «Девушкам Круга», а не венесуэльцам. Мне не хотелось добавлять Грею поводов для тревоги.

– Такси снаружи – твое?

Я кивнула.

– Эмми забыла свой паспорт. Я собирался отвезти его ей. – Это объясняло, почему он находился в здании, а его сводная сестра нет.

– Я передам.

Он потянулся в задний карман джинсов, но не сразу извлек паспорт. Затем, слегка покачав головой, все же протянул его мне. Я сжала его, но Грейсон не отпустил.

– Ты вернешься сюда после поездки? – Мой чемодан все еще болтался у Грейсона в руке.

– Не знаю. Я направляюсь туда, куда ведет меня сердце.

– Куда ведет сердце или куда ведет тебя Адам?

– Уверяю тебя, Адам не диктует, куда мне идти. – Да, я приехала сюда ради него, но уезжала ради себя.

Грейсон сглотнул.

– Тогда, если на то пошло, я надеюсь, что твое сердце вернет тебя сюда.

– Возможно, так и будет, – улыбнулась я ему.

В дружеской тишине мы поднялись по лестнице. Грейсон настоял на том, чтобы донести мою сумку до такси. Поставив ее у моих ног, он придержал дверцу открытой, словно раздумывая, не сесть ли внутрь.

– У тебя прекрасная душа, Грейсон.

Он поморщился.

– Что? Это правда.

– Именно так говорят девушки парням, которых держат во френдзоне.

Я протянула руку и сжала его пальцы.

– Для меня нет ничего важнее души человека. Все остальное меркнет. Остается только душа.

За лицом Грейсона мелькнули темные глаза, окаймленные столь же темными ресницами. Статуя ангела с обрубками костей крыльев. Аромат, минеральный и сладкий. Мое сердце вздрогнуло и замерло, вздрогнуло и замерло.

Я отдернула руку от Грейсона и потерла грудь. Мне не впервые виделась эта сцена, но впервые она прокручивалась в голове, когда я бодрствовала.

Брови Грейсона изогнулись.

– Ты в порядке?

Я сглотнула, моргнув и отгоняя запах с видением, и затем кивнула. Поскольку он все еще хмурился, я ответила:

– Да. – Но правда ли это?

Этот запах…

Я не потеряла ни одного перышка, так что со мной, должно быть, все в порядке, но все же что-то казалось неправильным. Кто-то. Я откинулась на сиденье, прижав ладонь к груди.

В детстве у меня бывали такие приступы, когда я просыпалась в холодном поту. Мира или отец часами гуляли со мной по гильдии, прежде чем я соглашалась вернуться в постель. Будь я человеком, решила бы, что это отголоски прошлой жизни и малахим небрежно очистил мою душу, но ангельские души не получают нового воплощения. Что укрепляло мою веру в предвидения.

Я сунула согнутый паспорт Эмми в карман куртки, затем убрала руку с груди и опустила ее на бедро. Лицо Грейсона снова оказалось в идеальном фокусе: цвет кожи такой же молочно-белый, как сырой воздух и колонны, выстроившиеся вдоль Куинс Гейт, глаза столь же голубые, как рубашка.

Он совсем не похож на человека из моих видений. И пах он совсем иначе. Грейсон был настолько мил, насколько не был тот мужчина, которого я видела.

– Так я опоздаю. – Я прочистила горло. – До новых встреч, Грейсон. – Потому что мы обязательно встретимся. На Земле до моего вознесения или же в Элизиуме после его смерти.

– Счастливого пути, Найя. – Он отступил, и дверца захлопнулась.

– Вот и все, – произнесла я, намереваясь отдать все силы этой миссии, даже не будучи уверенной в своих способностях хранителя.

Когда такси отъехало от центра города, промелькнувшая булочная с французским названием заставила меня вспомнить о моем свидетельстве о рождении. Я достала телефон из кармана, куда спрятала паспорт Эмми, и набрала имя Селин Трамбле.

К сожалению, имя довольно популярное. Я добавила в строку поиска слово «Париж», что уменьшило количество совпадений до нескольких кандидатов, затем сузила поиск по возрастной категории. У меня осталось четыре профиля: натуропат[9]9
  Приверженец альтернативной медицины, который верит в способность человеческого организма к самоисцелению с помощью природных средств и методик на их основе.


[Закрыть], финансовый консультант, дизайнер ювелирных украшений и стоматолог. Все анкеты с фотографиями.

Я изучила каждую из них, кожу покалывало от учащенного пульса. Внимательно просматривая лица, я обнаружила, что у меня такой же острый подбородок, как у натуропата, такие же глубокие карие глаза, как у стоматолога, столь же светлый оттенок кожи, как у финансового консультанта, и такая же волнистая грива, как у дизайнера украшений. Как вышло, что я похожа на четырех женщин, которые совершенно не схожи друг с другом? Может, все потому, что я так сильно хотела найти себя в одной из них?

Уведомление вывело меня из состояния напряженного разглядывания – отец прислал фото, которое сделал ранее: Огонек в объятиях Лайлы, моя сестра в моих, а я в объятиях мамы. Я улыбнулась, глядя на красочный кадр.

Вздохнув, снова взглянула на лицо ювелира, затем закрыла страницу. Закрыла все четыре. Не из страха, что родители изучат историю моего поиска, а потому, что у меня уже есть семья.

Любящая и необыкновенная, и я не хотела причинить им боль, отправившись на поиски женщины, которую оплодотворил отец почти два десятилетия назад и о которой отказывался говорить. Должно быть, он молчит по какой-то причине, о которой, я надеялась, когда-нибудь расскажет мне по собственной воле.