Текст книги "Драма – движущая сила комедии"

Драма – движущая сила комедии
Онисе Баркалая

© Онисе Баркалая, 2017

ISBN 978-5-4485-8865-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В чем секрет создания остроумной кинокомедии? Французский комедиограф Ф. Вебер в одном из интервью сказал, что в хорошей, настоящей комедии должна быть подлинная драма. Драма, в том или ином виде, присутствует почти во всех его фильмах [1—9].

Грустные комедии Г. Данелии наполнены драмой, фильм «Осенний марафон» [20] в титрах обозначен так: «печальная комедия». Остроумная комедия Э. Рязанова «Вокзал для двоих» [40] по сути является настоящей драмой: главному герою предстоит тюремное заключение.

«Ревизор» Гоголя сочетает в себе многие стандартные приемы комедии положений. В своих «Записных книжках» С. Моэм сравнил ее с «Комедией ошибок» Шекспира и отнес к комедиям ситуаций. Но дело в том, что бессмертная комедия базируется прежде всего на драме. Автору сюжет «Ревизора» был подсказан Пушкиным. По воспоминаниям писателя В. Соллогуба, Пушкин поведал Гоголю случай, бывший в городе Устюжне Новгородской губернии – о каком-то господине, который выдавал себя за чиновника министерства и обобрал городскую казну. Если бы сюжет пьесы полностью был основан на данном эпизоде, то в комедии администрация города выглядела бы жертвой расчетливых мошенников. Но поскольку в комедии городские власти за ревизоров из Петербурга принимают жалких ничтожеств, бюрократия империи становится не жертвой хитроумной комбинации аферистов, а предстает в виде сборища идиотов. Эта идея придает комедийному замыслу совершенно иной – драматический, ироничный оборот и выводит ее за рамки простой комедии положений. Нечто похожее есть и в романе Я. Гашека, где идиотские, алогичные действия бравого солдата Швейка обусловлены самой атмосферой абсурда угасающей империи. Кстати, по поводу героя своего романа, близкого по духу Швейку, В. Войнович сказал: «Я не задумывал Чонкина, как идиота, просто он попадает в идиотские ситуации. А это наши, обычные советcкие ситуации».

Классификация комедий (нравов, характеров, положений, «черные», криминальные, авантюрные, сатирические, эксцентрические, трагикомедии) весьма условна. Многие комедии нельзя отнести к какому-то одному жанру, они сочетают в себе драму, боевик, эксцентрику, сатиру. Комедию «Мы из джаза» (1983 г., режиссер К. Шахназаров) называют музыкальной, но это существенное упрощение. «Иронию судьбы…» [37], благодаря многочисленным забавным совпадениям и ситуациям, можно причислить к комедиям положений, но только со значительной оговоркой. Аналогично, комедию «Забытая мелодия для флейты» [41], несмотря на едкую сатиру в адрес бюрократии, не назовешь только сатирической. В основе фильма – настоящая драма вечного любовного треугольника. Жанр фильма «Майкл» (1996 г., режиссер Н. Эфрон) на сайтах о кино определен таким образом: фэнтези, драма, комедия. Жанр фильма «Бердмэн» (2014 г., режиссер А. Иньярриту) анонсируется одновременно как драма и комедия. Перед героем стоит непростая задача: вернуть себе семью, былую славу и самого себя, доказав, что актер, культовый супергерой, может достойно выглядеть и на театральной сцене. Фильм «Детсадовский полицейский» (1990 г., режиссер: А. Райтман) – это и комедия, и триллер, и боевик. По тому, как определяется сейчас жанр многих фильмов (иногда даже так: драма, комедия, фэнтези), можно сказать, что давний термин «трагикомедия» не совсем удачен. Трагедия и комедия слишком разнесены в «жанровом спектре». Скорее всего, что большинство фильмов, которые причисляют к трагикомедиям, сочетают в себе комедию с драмой, а не с трагедией. Но памятуя о том, что о терминах не спорят, а договариваются (как меня учили), все-таки лучшего термина не подобрать. «Драмокомедия» явно режет ухо.

В комедии «Отпетые мошенники» [45] отсутствует драматическая коллизия. Какая драма в том, что артистичные, циничные и хитроумные мошенники обманывают чувствительных дам, опустошая их кошельки на дорогом европейском курорте? Все это обман, хитроумный блеф, проделки, которыми изобилуют комедии со времен античности до наших дней.

Другое дело – фильм «Успеть до полуночи» [46], который в прокате позиционировался в жанре комедийного боевика. Герои фильма – полицейские, детективы, мафиози. Здесь много динамичных сцен погони, перестрелок, потасовок. Но этот фильм отличает настоящая драма. Подобно Гамлету, Джеку Уолшу, герою Роберта де Ниро (бывшему полицейскому, а ныне частному детективу), предстоит сделать выбор между выгоднейшим контрактом и тем, что найденный им беглец может попасть в «лапы» главаря мафии, который в свое время испортил Джеку жизнь, «вытурив» из Чикаго. Джеку пришлось оставить семью и начать новую жизнь. Потом это начинает понимать и беглец (Чарльз Гродин). К этому времени они находятся в товарном вагоне, заскочив в него на ходу, спасаясь одновременно от мафии и полицейских. «Прекрасный расклад, Джек» – так определит сложившуюся ситуацию беглец.

В фильме «Тот самый Мюнхгаузен» [23] известный врун, рассказчик небылиц, представлен философом, драматическим героем, пророком. Удивительно, но закрадываются сомнения в абсолютной недостоверности всех этих эпизодов с вытаскиванием себя за волосы из болота вместе с лошадью. Может быть, это происходит потому, что данному эпизоду предшествует настоящая драма? В сражении отряд драгун во главе с бароном наносит удар с флангов, положение становится отчаянным и Мюнхгаузен ведет свой отряд через трясину…

Будет ли сейчас интересна комедия, где мошенники с изяществом занимаются обманом? Вероятно, поэтому Г. Горин придает авантюристу Калиостро в «Формуле любви» [24] драматические, философские черты. Перед нами возникает совершенно иной, неоднозначный образ графа, который не только авантюрист, но и мудрец, тонкий психолог, человек, потерявший веру в людей, в любовь.

По этой же причине герой фильма «Дракула Брэма Стокера» [47] уже не выглядит только душегубом – он персонаж драмы. В силу обстоятельств (участие в военном походе против Османской империи, трагическая смерть жены) граф Дракула теряет веру, становится злодеем, вызывающим сочувствие.

Нетрудно убедиться, что первоклассные комедии содержат не какую-то абстрактную, но подлинную драму. Герой комедии «Пули над Бродвеем» [48] сценарист Дэвид Шайн не может смириться с тем, что режиссеры «уродуют» его пьесы и хочет поставить свою пьесу сам. Но возникает проблема с деньгами на постановку, и Дэвид вынужден использовать деньги главаря мафии, а также дать одну из ключевых ролей пьесы его подружке – артистке варьете. Первоначальная идея, не лишенная драмы, имеет огромный комедийный потенциал, который был с блеском реализован.

В отличие от эксцентричной и трюковой постановки литературного комедийного шедевра [14], где Остап Бендер выглядит нагловатым, циничным и довольным жизнью, в комедии «Золотой теленок» [53] С. Юрский неожиданно придает великому комбинатору интересные черты – интеллигентность, романтизм и «превращает» его в драматического героя. О. Бендер откровенно скучает, ему неинтересно строить социализм, он напоминает диссидента. В этом его драма в грустном и смешном фильме М. Швейцера, который, похоже, во многом предвосхитил современный жанр авантюрной комедии. В комедии «Большая прогулка» [43] разыгрывается настоящая драма. Экипаж подбитого над Парижем английского бомбардировщика вынужден катапультироваться. Немцы начинают погоню за летчиками, а парижане стараются переправить их в безопасное место. В комедии «Беглецы» [6] лишенный родительских прав безработный Пиньон (П. Ришар) идет на отчаянный поступок – ограбление банка, с тем, чтобы в дальнейшем выкрасть свою дочь из приюта и покинуть Францию. Это сюжет настоящей драмы.

В комедии «Операция тушенка» [32] капитан французской разведки (Жан Рено) должен пресечь поставку оружия из Франции торговцу оружием полковнику Заргасу. Для этого в кольцо секретарши консула, связанного с полковником, устанавливается средство прослушивания. Но секретарша собирается с мужем в отпуск, нарушая планы разведки. Чтобы сорвать отпуск, для компрометации мужа к нему в постель «внедряется» сотрудница спецслужб – девушка самого капитана. Этот драматический сюжет представляется довольно убедительным. Подобное, за исключением некоторых деталей, можно прочитать в многочисленных «пикантных» новостях про шпионов.

Подлинная драма присутствует и в комедии «Удар головой» [49]. «Звезда» местного футбольного клуба подозревается в попытке изнасилования, но руководство клуба, учитывая предстоящий матч на кубок Франции, дает «нужные» показания и в тюрьму сажают невиновного – игрока запасного состава (Перена). Перед этим его выгоняют из футбольной команды, с работы и квартиры, так как все это принадлежит владельцу футбольного клуба. Но ситуация кардинально меняется (как в классической комедии положений), когда автобус с футболистами попадает в аварию. Эквивалентная замена травмированных футболистов без Перена становится невозможной и того, под фальшивым предлогом «социальной адаптации заключенного», выпускают из тюрьмы. Вся эта история – плод воображения Ф. Вебера, но разве она не правдоподобна? Вспомним злоключения футболиста Паоло Росси, хотя здесь нет прямой аналогии. Итальянский форвард, герой чемпионата мира по футболу 1982 года в Испании, до этого оказался причастным к скандалу, связанному с договорными играми и подпольным тотализатором. Итальянская федерация дисквалифицировала Росси на три года. Позже срок сократили до двух лет, как раз за полтора месяца до начала чемпионата мира.

Газетный магнат приказывает главному редактору раздеться и пройти голышом по редакции и тот, после секундного колебания, начинает снимать брюки. Магнат останавливает его и спрашивает: «Кто из нас чудовище – я, приказавший вам раздеться, или вы, готовый оголить свой зад?». В каком жанре может быть этот эпизод? В социальной драме? А между тем эта сцена из великолепной комедии «Игрушка» [3], где в основе лежит драматический сюжет о бесцеремонности, вседозволенности новых феодалов и человеческом достоинстве.

В комедии Ф. Вебера «Хамелеон» [8] присутствует настоящая драма. Обычный бухгалтер (Франсуа) на заводе резиновых изделий (где изготавливают и презервативы) попадает под сокращение штата. В отчаянии он готов спрыгнуть с балкона, но его останавливает сосед – психолог на пенсии. Он выясняет его проблему и предлагает на следующий день решение: послать на завод смонтированные на компьютере фотографии, на которых Франсуа изображён в гей-клубе. Ситуация вокруг героя фильма кардинально меняется.

В комедии «Невезучие» [4] происходит настоящая трагедия – пропала дочь президента крупной компании. Этот драматический сюжет лежит в основе смешной французской комедии.

Не лишены драмы такие комедии как «Блеф» [50], «Ва-банк» [51], «Афера» [52]. Если «Блеф», скорее всего, относится к авантюрной комедии такого воздушного, легкого стиля, гротеска, то в фильме «Ва-банк» присутствует настоящий драматический сюжет. «Медвежатник» Квинто выходит из тюрьмы и мстит своим бывшим дружкам, которые «засадили» Квинто в тюрьму и убили его друга. Месть – сильный мотив. Монте-Кристо, благодаря фантастическому состоянию, способен восполнить многое из того, что он потерял в заключении. Но прежде всего он одержим жаждой мщения, стремлением вершить собственное правосудие. Эта же идея лежит в основе сюжета комедии «Афера» [52], где молодой аферист, призвав на помощь опытного, мстит боссу мафии за смерть своего друга.

Последние три фильма объединяет интересная деталь – все они начинаются с кадров, где зритель видит только ноги идущих героев фильма. Это, может быть, символ того, что героям фильма, аферистам и комбинаторам, часто приходится «делать ноги», или они явно избегают публичности, или это просто режиссерская дань предыдущим аналогичным криминальным комедиям.

Каким бы ни был позитивный финал комедии, ее продолжение требует возвращения в первоначальную драматическую ситуацию. Трудно себе представить, что во втором фильме «Откройте, полиция!» Рене будет разгуливать на своей средиземноморской вилле и говорить по телефону с букмекерами. Хотя, если следовать логике, так и должно быть. Но в этом случае нет подлинной интриги и, значит, отсутствует драматический и комедийный потенциал. Поэтому герои фильма «Откройте, полиция-2», как и в первом фильме, – обычные полицейские, получающие зарплату. Во втором фильме «Ва-банк» первоначальная драма сохраняется, но начинает мстить уже Крамер, совершивший побег из тюрьмы, куда он попал стараниями Квинто. В первой комедии «Высшая лига» (режиссер Д.С.Уорд, 1989 г.,1994 г.) команда, несмотря на все драматические перипетии, выигрывает чемпионат по бейсболу. Но во втором фильме авторы снова приводят сценарий к первоначальному драматическому состоянию. Мы видим, как и в первом фильме, плачевное состояние команды, но на этот раз у игроков звездная болезнь, они снимаются в рекламных роликах, фильмах, думают о чем угодно, но только не об игре. В результате снова появляется интрига и комедийный потенциал. Совсем не случайно в комедии «Ирония судьбы. Продолжение» (режиссер Т. Бекмамбетов, 2007 г.) авторы исходят не из хеппи-энда предыдущего фильма [37], не из того, что Женя и Надя будут жить долго и счастливо, а совсем наоборот. В противном случае нет драмы, нет интриги, нет комедии. Получается, что драма – движущая сила комедии.

Это утверждение не обязательно относится только к трагикомедии. Сама комедия в чистом виде не может существовать без драмы. Это ясно видно, если сделать достаточно простой анализ комедийных персонажей. Что объединяет: Тартарена (персонажа романа А. Доде), Дон-Кихота, Журдена (буржуа из пьесы Мольера), Швейка (из романа Я. Гашека), Маленького Бродягу (из фильмов Ч. Чаплина), Мишеля Гоше (из фильма К. Зиди «Чудовище»), Перена (героя фильмов В. Вебера)? Они попадают в неловкие ситуации, сеют неразбериху, они вечно невезучи, ведут себя как растяпы… Причем, все это происходит именно потому, что по своей сути (и даже внешне) они выглядят неловкими, в том числе и успешный предприниматель Журден, который становится смешным, пытаясь втиснуться в дворянский камзол. Иными словами, в силу своей неловкости, несмотря на то, что все они трогательны, милы и благородны, им почти всегда светит Неудача – приемная дочь Драмы. Теперь посмотрим на других персонажей такого рода, но которым палец в рот не клади и с виду ни при каких обстоятельствах их нельзя причислить к неудачникам. Остап Бендер (персонаж романов И. Ильфа и Е. Петрова), Джеф Питерс и Энди Таккер (персонажи рассказов О. Генри) … Они совершенно не выглядят неловкими, сами кого угодно введут в заблуждение, они аферисты, комбинаторы, неутомимые «борцы за денежные знаки», но… результат их деятельности, как правило, не отличается от той «эффективности», которая свойственна вечно «невезучим» и «неуклюжим» комедийным персонажам. Почему? Да потому что без драмы-неудачи уже не будет комедии.

Творец остался доволен тем, что создал в течение первых пяти дней (И увидел бог, что это хорошо). Но на шестой день появляется человек и сразу все пойдет не так: непослушание, грехопадение, драматическое изгнание из рая. Когда акцент в комедии был перенесён с забавных трюков на самого человека, присутствие в ней драмы стало неизбежным.

Можно обратить внимание на то, что ряд фильмов начинаются с одного и того же сюжета: герой выходит из тюрьмы. Подобная драматическая ситуация, если отбросить жизненные случаи, когда человек, справедливо получивший срок, выйдя из тюрьмы, взялся за старое, почему-то имеет огромный сценарный потенциал. Ведь герою, возможно, придется начать новую жизнь, доказать себе и другим, что он в состоянии жить нормальной жизнью, найти истинных преступников, вместо которых он был несправедливо осужден, отомстить своим обидчикам, вернуть любимую женщину… Этот драматический «минус» как точка отсчета, несомненно, несет в себе больший потенциал по сравнению с тем, если бы за «начало координат» был бы взят «мелодраматический ноль» – человек имеет хорошую работу, у него прекрасная семья, отменное здоровье…

В новой постановке комедии Мольера [55] авторы придали сюжету неожиданную драматическую окраску. В классическом варианте господину Журдену из комедии «Мещанин во дворянстве» мало того, что он имеет – здоровье, семью, бизнес. Он хочет быть тем, кем не может быть по определению – дворянином. Естественно, эта идея имеет комедийный потенциал. Тщеславный персонаж в данной ситуации становится уязвимым, он словно создан для розыгрыша и насмешек. В современной интерпретации [55] Журден вначале тоже выглядит жертвой розыгрыша. Его попытки выглядеть как благородный дворянин смехотворны, он попадает в нелепые ситуации, а окружающие пользуются его манией себе во благо. Но потом картина меняется. Журден берет реванш. Ведь он представитель среднего класса, который в истории составил сильную конкуренцию надменным аристократам. Перед нами предстает совсем другой Журден – опытный делец, понимающий, что его просто провели, обманули. Он предъявляет строгий счет тем кто, воспользовавшись его слабостью и чувствами, нагрел на нем руки. Эта идея, безусловно, придает классической комедии дополнительную интригу.

«Дон-Кихот» – выдающееся произведение испанской литературы. «Архетип человеческой природы, выражающий вечные свойства человеческого духа, произведение, породившее понятие – „донкихотство“… прообраз героев многих литературных произведений». Дон-Кихот и рыцарь, и романтик, и комический персонаж, и сумасшедший, и герой драмы. Он вездесущ! Но новаторство произведения заключается еще и в том, что, появившись на фоне серьезной, назидательной, нравоучительной средневековой литературы, оно по своему жанру отличается от простоватых комедий положений того времени. «Дон-Кихот» не просто сатира на рыцарские романы, это одновременно и комедия, и драма. Роман сочетает в себе смешное, печальное, ироничное, романтичное. По своей форме, произведение Сервантеса – тонкий баланс различных жанров, создающий синергетический (действующий вместе) художественный эффект. Подобное соединение целого ряда жанров можно увидеть и в современных фильмах. Сколько одновременно комичного, грустного, лирического, трогательного в фильме «Безымянная звезда» (1978 г., режиссер М. Казаков)! Как умело расставлены акценты! Так что шедевр эпохи Возрождения во многом предугадал развитие современных комедий.

Наличие драмы в комедии (как в античных трагикомедиях) в кинематографе было с самого начала. В фильмах Ч. Чаплина присутствие драмы является визитной карточкой великого комика. Исследователи творчества Чаплина считают, что на него большое влияние оказал французский комик Макс Линдер, которому Чаплин посвятил один из своих фильмов. Линдер осуществил переход от элементарного комизма погонь, пинков и падений к поискам комедийной характерности, бытовым и психологическим зарисовкам.

Подобный взгляд на комедию, для которой характерны не столько путаница персонажей и смешные трюки, а драматические сюжеты, отчетливо виден в замечательных итальянских кинокомедиях [58,59]. Они наполнены настоящей страстью, драмой, они жизненны, реалистичны, пронзительны.

Драматические комедии отличает то, что в них одновременно присутствуют смешное и грустное как некий обязательный баланс человеческого бытия («Полусмешных, полупечальных…»). Известный американский актер Джек Леммон говорил: «Довольно сложно написать хорошую драму, гораздо сложнее написать хорошую комедию, а сложнее всего – написать драму с комедией. Чем является жизнь».

Вопрос о соотношении драматичного и комедийного в фильме, чего там должно быть больше и в какой мере, по-моему, целиком зависит от режиссера, но то, что в хорошей комедии должна присутствовать драматическая составляющая – это бесспорно. Можно привести в пример комедию «Зануда» (1973 г., режиссер Э. Молинаро), или ее ремейк 2008 года, где Ф. Вебер, автор сценария, уже выступает как режиссер. Если бы в гостинице сосед киллера просто был бы каким-то непоседой или занудой, который не дает покоя снайперу, непроизвольно мешая тому выполнить задание, то это, конечно же, было бы забавно… Но когда сосед киллера хочет свести счеты с жизнью из-за того, что от него ушла жена, появляется драматизм, от которого все происходящее становится естественным и, как следствие, более смешным.

Тесную связь между драмой и комедией, между смешным и грустным можно заметить, читая о придворных шутах, с давних пор непременных спутниках правителей, призванных, вообще говоря, развлекать и забавлять высшее общество. Внешний комизм и идиотский «прикид» шутов сочетался с их наблюдательностью, иронией и остроумием, а «привилегированная» близость к царствующим особам давала им возможность критиковать, высмеивать как самих королей, так и их высокопоставленных подданных. Таким образом, соединение смешного и грустного в современных комедиях – это логичное продолжение давних традиций сатиры. И что-то мне подсказывает – юмор придворных шутов должен был быть не таким простецким, как средневековая клоунада на рыночной площади для простолюдинов.

Удивительное дело! Глядя на некоторых своих знакомых, я иногда с первой секунды не могу разобрать, плачут они или смеются – так схожи у них эти, казалось, противоположные эмоции. Актер БДТ им. Товстоногова Е. Лебедев («грустный комик» – так называли его в рецензиях) в телевизионной передаче демонстрировал интересный контраст эмоций. Он начинал смеяться, а через несколько мгновений – плакать. Поразительно было то, что этот переход эмоций был плавным и незаметным. Получалось, что смех и грусть – нечто единое целое. Сочетание серьезного и смешного присутствует не только в трагикомедиях. В «Поднятой целине», произведении весьма далеком от комедийного жанра, тем не менее присутствует смешной дед Щукарь. Читая печальный рассказ В. Гаршина «Надежда Николаевна», почти всегда начинаешь улыбаться, когда повествование доходит до одного персонажа: талантливого художника, постоянно рисующего в целях неплохого заработка только котов… В романе Л. Фейхтвангера «Иудейская война» священнику Иосифу, приехавшему в Рим (при Нероне) ходатайствовать об изменении приговора невинно осужденным во время беспорядков в Иудее, влиятельные представители иудейской общины советуют действовать через их земляка, самого популярного комика в столице империи. Причем, комедиант мечтает воплотить на сцене еврея Апеллу (известного шутовского персонажа), но сыграть его, вопреки расхожему представлению, «со всей скорбью и комизмом», придать образу трагикомизм… Во многих приключенческих фильмах непременно есть комедийный персонаж. Например, в «Мумии» (1999 г., режиссер С. Соммерс) эта роль отводится весельчаку и балагуру Джонатану (Джон Ханна). В сериале «Тени исчезают в полдень» (1971 г., режиссеры В. Усков, В. Краснопольский) есть немало смешных сцен с участием Тараса (прозвище «Купи-продай», Б. Новиков), которые смягчают драматическое повествование. «Бог разделил человеческую жизнь между смехом и слезами» – так пишет Ж. Амаду в романе «Большая засада». Кстати, в одном из его романов есть персонаж – незаменимая женщина на свадьбах и похоронах, которую он характеризует таким образом: «Где надо поплачет, где надо посмеется».

Подобно тому как в неподвижном объекте заключена огромная энергия, так и многие жизненные эпизоды содержат одновременно комедийный и драматический потенциал. Блокадник рассказывал, что осколок снаряда выбил ему глаз. Врачи вставили стекляшку, отдаленно напоминающую настоящий глаз. Искусственный «глаз» был страшно неудобным, и ему приходилось задирать голову, чтобы он не выпал. Однажды, проходя по палате, он чихнул и «глаз» выскочил. Вся огромная палата раненых просто тряслась от хохота. С какой реплики в спектакле «Несколько пролетов вверх» (в ролях: С. Мигицко, С. Паршин, И. Краско; режиссер Р. Овчинников, 2013 г.) начинается короткий рассказ фронтовика-танкиста о том, за что он награжден орденом? «– Наш механик напился и мы отстали от колонны…». В пьесе Дж. Пристли «Стеклянная клетка» в предисловии к сцене, когда герои появляются изрядно выпившими, автор настаивает на ее драматической интерпретации, хотя возможна и другая – комедийная. В фильме «Афоня» [18] драматичная сцена выяснения отношении с Тамарой (Н.Русланова) смешно прервется икотой главного героя (Л. Куравлев), который пьян. В фильме «Предложение» (2009 г., режиссер Э. Флетчер) молодые люди заключают фиктивный брак и таким образом возникает комичная путаница, неопределенность, но потом эта чисто комедийная ситуация ведет к драме: искренне любящие их ближние будут обмануты в своих ожиданиях. В спектакле «Графоман» Санкт-Петербургского театра им. Комиссаржевской (режиссер А. Баргман, 2014 г.), поставленном по произведениям А. Володина, инженер по технике безопасности, пишущий стихи, переживает, что их не печатают, а если и печатают, то только в журнале «Молодой колхозник». Его супруга из самых добрых побуждений «организовывает» ему переписку с якобы его почитательницей из Таганрога. Эта комичная ситуация, разумеется, перерастет в драму, когда супруг, рассорившись с женой, отправится в Таганрог…

Граница между серьезным и несерьезным очень тонкая. В фильме «Мы из джаза» (1983 г., режиссер К. Шахназаров) джаз-музыкант Константин Иванов (И. Скляр) размышляет о том, что необходимо найти «свое лицо», свой неповторимый стиль. Музыкант-пианист говорит об этом на полном серьезе. Тогда как следующая за этим фраза Степы (А. Панкратов-Черный) о том, что с завтрашнего дня «будем искать лицо» уже кажется смешной. По сравнению с размышлениями Кости, талантливого молодого человека, почти аналогичная реплика бывшего бродячего музыканта Степы вызывает улыбку. Потому что непрерывно и постоянно развивающийся в уме творческий процесс невозможно начать с завтрашнего дня, потому что Степа простоват для такой цели.

От драмы до комедии действительно один шаг, если перефразировать известную мысль Наполеона. Но природа взаимосвязи смешного и грустного скрывает немало загадок. Пересадка сердца человеку едва ли может вызвать улыбку. Но известие о том, что миллиардеру Рокфеллеру в шестой раз (начиная с 1976 года) пересадили сердце, уже совсем не выглядит в драматическом свете. Почему?

Повторы реплик, ситуаций, действий часто используются как художественные приемы в литературе и кино. Они несут массу функций: усиление психологизма, показ однообразной атмосферы, подчеркивание комизма ситуации… В повести Чехова «Моя жизнь» полный, здоровый, с красными щеками инженер Должиков, берущий «откаты» с подрядчиков, часто повторяет: «… Я обеспеченный человек, но, прежде чем мне дали дорогу… я ходил машинистом, два года работал в Бельгии как простой смазчик». Но и здесь много вопросов. Почему повтор почти безотказно вызывает смех? В советском фильме «Железный поток» (1967 г., режиссер Е. Дзиган) есть интересный эпизод. Для того, чтобы как-то вдохновить измученных боями в окружении солдат, командир приказывает поставить на патефон «что-нибудь для поднятия духа бойцов». Ставится пластинка, где два клоуна, хохоча всю сцену, здороваются друг с другом. «Здравствуй, Бим!», «Здравствуй, Бом!» – вот, собственно, две реплики, которые они повторяют. Казалось, ничего смешного, но вся армия через несколько минут уже трясется от хохота… Когда я посмотрел этот эпизод, то он мне не показался особенно достоверным. Прошло много лет, и я со своими друзьями (в 90-ых годах) попал в киноконцертный зал «Октябрьский» (Санкт-Петербург) на танцевальное степ-шоу Riverdance. Почти сразу стал ясен уровень труппы, танцующей ужасно. Танцоры плясали невпопад и выглядели страшно неловкими, словно из какого-то районного дома культуры. Сравнить их с труппами, которые приглашаются на церемонию «Оскара», было решительно невозможно. Но там был совершенно потрясающий комичный повтор. Пять первых танцев исполнялись под одну и ту же музыку совершенно одинаково: невпопад и с одними и теми же движениями. По-сути это был один и тот же танец, повторенный пять раз! После третьего танца на моем лице появилась улыбка, после четвертого – я уже смеялся, а в начале пятого танца захохотал, прикрыв лицо ладонью. В фильме Ф. Вебера «Папаши» есть несколько подобных повторов. Хозяин гостиницы, если он появляется в кадре, почти всегда получает по физиономии, а нескольким персонажам фильма регулярно режут костюмы в мелкую полоску. Если реплика из фильма «Железный поток» довольно банальна («Здравствуй, Бим!»), то комичный повтор в известной юмореске М. Жванецкого про раков использует отнюдь не простую жизненную альтернативу: большие, но дорогие или дешевые, но маленькие. Это, бесспорно, усиливает комичный эффект миниатюры М. Жванецкого.

Эволюция комедий приведет к тому, что наряду с фильмами, где есть трюки, взрывы, гонки, летящие в физиономию торты, потасовки, двойники, близнецы, путаница и неразбериха [62,63], возникнет новый жанр комедии – драматические. Фильмы Г. Данелии, Э. Рязанова, Ж. Ж. Анно, К. Зиди, Ф. Вебера знаменовали новый шаг в развитии комедийного кино и имели колоссальный зрительский успех.

Принципиальное отличие этих комедий состоит в том, что для них характерны логика, жизненность, достоверность, драматический сюжет. Главное в них – не cтолько рассмешить публику, а дать пищу для размышлений через призму горького и смешного, из чего, собственно, и состоит жизнь любого человека.

В грандиозной эпопее «Освобождение» [64] есть интересный реалистичный комедийный эпизод. В осажденном Берлине идут бои в сотнях метров от рейхстага. В доме, занятом советскими войсками, фотографируют бойца, которому хотят вручить партбилет. Политрук просит бойца сделать серьезное лицо, и начинает считать до трех перед вспышкой фотоаппарата. Но на счет «три» вместо фотовспышки на улице раздается оглушительный взрыв снаряда и все, кто находится в комнате, бросаются на пол, спасаясь от осколков.

Переход от комедий положений с трюками к комедиям с драмой можно увидеть в творчестве известных комедиографов. Режиссер К. Зиди в 1972 г. снимает трюковую комедию «Сумасшедшие на стадионе» [25], а спустя годы, в 1984г., преподносит комедию «Откройте, полиция!» [30], фильм не только остроумный, но и наполненный драмой. Первые музыкальные комедии Э. Рязанова («Карнавальная ночь», 1956г., «Гусарская баллада», 1962 г.) изобилуют многими приемами комедий положений и трюками. Позднее в его комедиях появляется настоящая драма, острая социальная сатира: «Гараж» [38], «О бедном гусаре замолвите слово» [39], «Вокзал для двоих» [40], «Забытая мелодия для флейты» [41]. Причем, если «Гусарская баллада» проникнута пафосом патриотизма, то в фильме «О бедном гусаре..» присутствует явное неприятие царской системы, где ассоциации с советской очевидны.