Текст книги "Дети Разума"

– Ну да, – усмехнулась Вэл. – Но какую такую страшную опасность она имеет в виду?

– Страшнее опасности нет, – перебил ее Миро. – Она просто хочет отвлечь меня от темы, но я так просто не отступлюсь. Твою жизнь стоит спасать, Вэл. Как и жизнь Джейн. И Королева Улья может найти способ, как это сделать, если это вообще возможно. Если Джейн могла стать мостом между Эндером и Королевами Ульев, почему Эндер не может послужить мостом между Джейн и тобой?

– Если я скажу, что попытаюсь, ты вернешься к своей работе?

Здесь-то и крылся подвох: Эндер давно предупредил Миро, что Королевы Ульев относятся к собственным намерениям как к факту, почти как к воспоминанию. И когда эти намерения меняются, новое намерение становится новым фактом, и Королева Улья даже не помнит, что обещала нечто совсем другое. Таким образом, все обещания Королевы Улья были вилами по воде писаны. Она могла держать только те клятвы, которые имело смысл держать.

Однако другого выхода не было.

– Ты обязательно попытаешься, – предупредил Миро.

– Я уже прикидываю, как это можно сделать. Советуюсь с Человеком, Корнероем и другими отцами-деревьями. Советуюсь с дочерьми. Советуюсь с Джейн, которая считает все это глупостью.

– А со мной ты не намерена посоветоваться? – осведомилась Вэл.

– Ты уже дала свое согласие.

Вэл вздохнула.

– Да, наверное, – проговорила она. – Где-то глубоко внутри я на самом деле глубокий старик, которому ровным счетом наплевать, выживет ли его юная марионетка или нет. Видимо, та моя часть не возражает.

– Ты согласилась. Но боишься. Боишься потерять то, что имеешь, не зная, кем станешь в будущем.

– Ты правильно все поняла, – ответила Вэл. – Только не надо мне опять твердить о том, что ты не против смерти, потому что уже передала свои воспоминания дочерям. Проклятие, ты очень даже против, и, если Джейн поможет тебе спастись, ты сделаешь все, чтобы сохранить ей жизнь.

– Бери за руку рабочего и иди на свет. Лети к звездам и делай свою работу. А я, оставшись здесь, попытаюсь спасти твою жизнь. Жизнь Джейн. Я постараюсь спасти всех нас.

* * *

Джейн дулась. По пути в Милагре Миро все пытался разговорить ее: непрестанно вызывал – тщетно. Она молчала, следуя примеру Вэл, которая даже смотреть на него не хотела, не говоря уж о том, чтобы поговорить.

– Хорошо, я злой, я плохой, – наконец не выдержал Миро. – Вы все ни черта не делаете, я единственный что-то предпринял, и я же плохой. А вы жертвы.

Вэл покачала головой и ничего не ответила.

– Ты умираешь! – заорал он, перекрикивая шум ветра, обтекающего нос флайера. – Джейн вот-вот казнят! Что хорошего, если вы и дальше будете сидеть на одном месте, ничего не делая? Что, неужели никому и попробовать нельзя?

Вэл прошептала что-то, но Миро не расслышал ее.

– Что?

Она отвернулась.

– Ты сказала что-то, и я хочу услышать твои слова!

Голос, который ответил, принадлежал не Вэл. Это заговорила с ним Джейн:

– Она сказала: «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь».

– Что значит «за двумя зайцами»? – повернулся Миро к Вэл, как будто она действительно повторила свои слова.

Вэл посмотрела на него:

– Джейн можно спасти только в том случае, если она будет помнить все о своей жизни. Если ты просто перенесешь ее в меня как бессознательный источник воли, ничего не получится. Она должна остаться собой, и в этом случае она сможет восстановиться, когда восстановится сеть ансиблей. А это сотрет мою личность. Если же мои воспоминания, моя личность останутся, какая разница, Джейн или Эндер управляют моей волей? Тебе не спасти меня и ее одновременно.

– Ты-то откуда знаешь? – нахмурился Миро.

– Оттуда же, откуда и ты. Тебе почему-то можно утверждать такое, чего никто не знает! – закричала Вэл. – Я логическим путем дошла до этого! Это логично. И этого достаточно.

– Тогда почему ты, руководствуясь той же логикой, не можешь предположить, что способна вместить ее воспоминания, не теряя свои?

– Потому что тогда я свихнусь, – ответила Вэл. – Потому что в таком случае я буду помнить себя девушкой, которая из воздуха появилась прямо посреди корабля и чьим первым настоящим воспоминанием было твое тело, рассыпающееся в пыль. И вместе с тем я буду помнить три тысячи лет жизни вне тела, где-то в пространстве и… Какой человек сможет вместить в себя эти воспоминания? Ты об этом подумал? Разве возможно вобрать в себя Джейн и все то, что она есть, что она помнит, знает и может делать?

– Джейн очень сильна, – возразил Миро. – Но она не умеет пользоваться телом. У нее нет инстинктов. И никогда не было. Ей придется прибегнуть к твоим воспоминаниям. Придется оставить тебя.

– Как будто ты знаешь!

– Знаю, – огрызнулся Миро. – Не знаю откуда, но знаю.

– А я-то считала, что мужчины всегда поступают очень рационально, – презрительно фыркнула она.

– Нет такого слова «рационально», – сказал Миро. – Мы поступаем так, как поступаем, потому что знаем, чего хотим, и искренне верим, что своими действиями добьемся желаемого, но на самом деле мы ничего наверняка не знаем. Поэтому и был изобретен здравый смысл, рациональность – чтобы оправдать наши поступки, прежде чем мы успеем придумать причину.

– Джейн всегда поступает рационально, – произнесла Вэл. – Вот еще одна причина, почему мое тело не подойдет ей.

– Неправда, – покачал головой Миро. – Джейн очень похожа на нас. На Королеву Улья. Потому что она живое существо. Компьютеры – вот те рациональны. Скармливаешь им информацию, и они выдают только те решения, которых можно достичь на основе этих самых данных. Но это означает, что они всего лишь беспомощные жертвы той информации и тех программ, которые мы им скармливаем. Мы – живые разумные создания, мы не являемся рабами информации, которую получаем. Окружающая среда топит нас во всяческих данных, наши гены постоянно посылают нам некие импульсы, но мы не всегда основываемся на этих данных, не всегда следуем врожденным инстинктам. Мы совершаем прыжок. Мы знаем то, чего не может быть известно, и всю свою жизнь проводим в поисках доказательств нашему знанию. Поэтому я знаю, что то, чего я пытаюсь достичь, исполнимо.

– Ты хочешь, чтобы это было исполнимо.

– Да, – признался Миро. – Но то, что я хочу этого, вовсе не означает, что мои знания не соответствуют истине.

– Но ты же ничего не знаешь наверняка.

– Я знаю ровно столько, сколько знает любой другой человек. Знание – это всего лишь мнение, на которое ты можешь положиться и на основе которого можешь действовать. Я не знаю, что солнце завтра взойдет. Маленький Доктор может взорвать этот мир, пока я сплю. Из-под земли может подняться вулкан и изжарить всех нас. Но я верю, что завтра наступит, и я основываюсь на этой вере.

– Зато я не верю в то, что, поменяв личность Эндера на личность Джейн, я останусь собой, – ответила Вэл.

– Но я знаю – знаю, – что это наш единственный шанс, потому что, если мы не добудем тебе другую айю, Эндер уничтожит тебя, и если мы не найдем для Джейн тела, в котором она сможет воплотиться физически, она также погибнет. У тебя есть какой-нибудь другой план?

– Никакого плана у меня нет, – произнесла Вэл. – Нет. Если Джейн каким-то образом будет перенесена в мое тело, это произойдет только потому, что от выживания Джейн зависит будущее трех рас рамен. Поэтому я не буду мешать вам. Я просто не смогу помешать вам. Но даже не надейся убедить меня, будто я тоже выживу. Ты обманываешь себя, поскольку не можешь вынести тот факт, что весь твой план основывается на одной-единственной предпосылке: что я не настоящий человек. Меня не существует, я просто не имею права существовать, поэтому моим телом можно спокойно воспользоваться. Ты убеждаешь себя, что любишь меня, что пытаешься меня спасти, но Джейн ты знаешь намного дольше – она была твоим самым верным другом, помогала тебе коротать долгие дни одиночества, когда ты был еще калекой. Я понимаю, ты любишь ее и пойдешь на все, лишь бы спасти ей жизнь. И меня ты не обманешь. Ты все спланировал: я должна умереть, а Джейн займет мое место. Если хочешь, можешь называть это любовью, но я считаю несколько иначе.

– Ну и считай на здоровье! – рявкнул Миро. – Если не веришь, что мой план спасет тебя, можешь считать что угодно.

– Лучше замолчи, – скривилась Вэл. – С каких это пор ты стал таким отчаянно-романтичным? Будь ты на моем месте, наверное, только и твердил бы всем встречным и поперечным, как ты рад отдать свое тело Джейн и что ради спасения человечества, пеквениньос и жукеров ты готов пойти на смерть.

– Это неправда, – тихо промолвил Миро.

– Что, ты бы так не говорил? Да ладно уж, я очень хорошо тебя знаю.

– Нет, – покачал головой Миро. – Я хотел сказать, что не отдал бы свое тело. Даже ради спасения мира. Человечества. Всей Вселенной. Однажды я уже лишился тела. Оно вернулось мне чудом, которого я до сих пор не понял. И просто так я свое тело не отдам, понимаешь? Нет, не понимаешь, потому что внутри себя ты не ведешь никаких битв. Эндер не дал тебе этого. Он создал тебя полной альтруисткой, совершенным человеком, готовым пожертвовать всем ради других. Твоя личность состоит из нужд других людей… Но я не таков. Я совсем не хочу умирать и надеюсь еще пожить. Вот что ощущают настоящие люди, Вэл. Что бы они ни говорили, они все равно хотят жить.

– А как же самоубийцы?

– Они тоже хотят жить, – объяснил Миро. – Самоубийство они совершают в отчаянии, надеясь избавиться от невыносимых страданий. И отдать свою жизнь, чтобы спасти кого-нибудь лучше себя, вовсе не так уж благородно.

– Иногда люди считают по-другому, – пожала плечами Вэл. – То, что я легко могу пожертвовать своей жизнью, вовсе не означает, что я ненастоящая. И это не означает, будто я не знаю, что такое сомнения.

Миро остановил флайер и опустил его на землю. Они оказались на окраине леса пеквениньос, растущего неподалеку от Милагре. Он видел, что работающие в поле пеквениньос бросили свою работу, чтобы посмотреть на них, но ему было плевать, что они увидят и что подумают. Он обнял Вэл за плечи, по щекам его бежали слезы.

– Я не хочу, чтобы ты умирала, – произнес он. – Я не хочу, чтобы ты добровольно шла на смерть.

– Но ты хотел, – возразила Вэл.

– Я выбрал жизнь, – сказал Миро. – Я предпочел перебраться в другое тело, в котором мог жить дальше. Неужели ты не понимаешь, что я пытаюсь заставить тебя и Джейн проделать то же самое, что когда-то проделал я? Новое тело появилось совершенно неожиданно, и некоторое время новый и старый «я» смотрели друг на друга. Вэл, я помню, что тогда подумали мои тела. Я помню, как посмотрел на свою новую оболочку и сказал себе: «Как прекрасна, как молода она, я помню, что когда-то и я был таким, когда-то я был этим человеком, так почему же я не могу снова стать им, вместо того чтобы оставаться калекой?» Я подумал об этом, я помню свои мысли, я не вообразил их, не выдумал, я четко помню, что тогда подумал. Но в то же время я помню, как смотрел на себя с жалостью и говорил: «Бедняга, как он искалечен, как он может жить, ведь он наверняка помнит, что значит быть живым?» И внезапно мое тело рассыпалось в пыль, даже не в пыль, оно превратилось в воздух, в ничто. Я отчетливо помню его смерть. Но я не помню, чтобы я умирал, потому что моя айю уже переселилась. Однако я знаю, что значит жить в двух телах.

– А может, ты просто помнишь себя до переселения, а потом твои воспоминания становятся воспоминаниями новой личности?

– Может быть, – согласился Миро. – Но переселение произошло мгновенно. Как я мог столько запомнить? Мне кажется, воспоминания этого тела начинаются с той самой секунды, когда моя айю одновременно поддерживала сразу два тела. Вот что мне кажется.

– А я-то думала, ты все знаешь наверняка.

– Да, я уверен в этом, – кивнул Миро. – Потому что ничего другого и представить нельзя, следовательно, этого не может быть. Я живу в реальности, в которой ты можешь спасти Джейн, а Джейн может спасти тебя.

– Ты хочешь сказать, ты можешь спасти нас.

– Я уже сделал все что мог, – ответил Миро. – Все. Я попросил Королеву Улья. Она подумает над этим вопросом. Она попробует. Но ей понадобится твое согласие. Согласие Джейн. Хотя теперь это уже не мое дело. Я буду всего лишь сторонним наблюдателем. И либо ты погибнешь, либо выживешь. – Он притянул ее к себе и обнял. – Я хочу, чтобы ты выжила.

Тело ее напряглось, лицо приняло отрешенный вид, и он отпустил ее. Он отстранился от нее.

– Подожди немножко, – попросила она. – Подожди, пока в этом теле поселится Джейн, и с ней можешь делать все, что она тебе позволит. Но до меня даже пальцем не дотрагивайся, потому что мне противно, когда меня касается человек, который желает мне смерти.

Ее слова слишком глубоко ранили, чтобы на них можно было как-то ответить. Слишком глубоко ранили, чтобы как-то пережить их. Он завел двигатель. Флайер приподнялся в воздух. Миро повел машину вперед, и они полетели дальше. Обогнув лес, они приблизились к тому месту, где рядом с Милагре росли отцы-деревья по имени Человек и Корнерой. Миро чувствовал присутствие Валентины так же, как человек, в которого однажды ударила молния, чувствует проходящую неподалеку высоковольтную линию: даже не касаясь ее, он чувствует боль, которую она в себе несет. То, что он натворил, уже никак не исправишь. Она не права, он действительно любил ее и не желал ей смерти, но она живет в мире, в котором он хотел уничтожить ее личность, и в обратном ее не убедить. Они могли ехать вместе, могли вместе лететь в другую звездную систему, но с этого самого момента их будет разделять пропасть. Это было слишком больно, это знание уязвляло, и сейчас эта боль была слишком велика, чтобы он решился дотронуться до нее или почувствовать. Эта боль была, и он знал, что она годами будет мучить его, но сейчас он словно стоял рядом с ней, не осмеливаясь прикоснуться. Он и так понимал свои чувства. Последний раз он ощущал то же самое, когда лишился Кванды, когда его мечта о жизни рядом с ней безвозвратно растаяла. Он не мог ни коснуться этой боли, отринуть ее, ни исцелить, не мог даже погоревать над тем, что считаные минуты назад он наконец нашел то, чего всегда желал, и тут же снова потерял.

– Истинный великомученик, – шепнула Джейн.

– Заткнись и проваливай, – произнес про себя Миро.

– Что-то ты слишком груб для человека, который набивается мне в возлюбленные, – заметила Джейн.

– Никуда я не набиваюсь, – огрызнулся Миро. – Ты даже не хочешь рассказать, ради чего мы все-таки облетали все эти планеты. Ты мне не доверяешь.

– А ты мне не сказал, зачем направляешься к Королеве Улья.

– Ты и так знала, зачем я туда еду, – ответил Миро.

– Я ничегошеньки не знала, – прошептала Джейн. – Я очень умная – куда умнее тебя и Эндера, так что не забывай об этом, – но я так и не научилась понимать вас, существ из мяса, с вашими пресловутыми «интуитивными заключениями». Мне нравится, как из своего невежества ты делаешь добродетель. Ты всегда действовал нерационально, потому что тебе просто не хватало информации, чтобы действовать иначе. Но я не согласна с твоим мнением обо мне. Я всегда поступала рационально. Всегда.

– Я не сомневался, – промолвил Миро. – Ты всегда и везде права. Всегда. А теперь уматывай.

– Уже умотала.

– Э, нет, погоди минутку, – перебил ее Миро. – Я никуда тебя не пущу, пока ты не расскажешь, зачем вам понадобилось, чтобы мы с Вэл осматривали все эти планеты. Королева Улья сказала, что идея об одновременных поисках пригодных для обитания миров пришла вам в голову уже после…

– Ерунда, – заявила Джейн. – Чтобы с гарантией спасти целых две расы, одной колонии мало. Чем больше, тем лучше.

– Но ты отправляла нас снова и снова…

– Интересно зачем, правда? – ухмыльнулась Джейн.

– Она сказала, что нам угрожает куда более страшная опасность, нежели флот.

– Как она, однако, завернула.

– Говори, – потребовал Миро.

– Если я скажу тебе, – ответила Джейн, – ты можешь отказаться лететь.

– Ты считаешь меня трусом?

– Ни в коем случае, мой храбрый мальчик, мой отважный прекрасный рыцарь.

Он ненавидел, когда она брала покровительственный тон – даже в шутку. Тем более что сейчас Миро не был расположен шутить.

– Тогда почему ты считаешь, что я могу отказаться?

– Ты можешь решить, что это задание невыполнимо, – объяснила Джейн.

– А оно невыполнимо?

– Кто знает, – невозмутимо промолвила Джейн. – Но у тебя есть я.

– А что, если ты вдруг исчезнешь? – поинтересовался Миро.

– Ну, приходится рисковать.

– Скажи, чем мы занимаемся. Объясни нам настоящую цель наших полетов.

– Не прикидывайся дурачком. Подумай как следует и все поймешь.

– Терпеть не могу загадок, Джейн. Говори немедленно.

– Спроси Вэл. Она уже все знает.

– Что?

– Она уже ищет ту самую информацию, которая нужна мне. Она знает.

– Значит, и Эндер знает. Подсознательно, – добавил Миро.

– Наверное, ты прав, но я Эндера больше не интересую, поэтому мне безразлично, что он сейчас думает.

«Да, Джейн, ты очень, очень рациональна».

Он, должно быть, проговорил это про себя, по привычке, потому что она ответила ему.

– Ты иронизируешь, – сказала она, – потому что считаешь, что я так говорю, надеясь защититься от обиды и злости на него за то, что он избавился от сережки. Но на самом деле он просто не участвует в той работе, которой занимаюсь я, поэтому я теперь равнодушна к нему. Разве что иногда поинтересуюсь, как там поживает старый приятель, который переехал с прежнего места жительства.

– Мне так кажется, ты просто оправдываешься, – пожал плечами Миро.

– А почему ты вообще вспомнил об Эндере? – спросила Джейн. – Какая разница, знает он или нет о том, чем вы с Вэл в действительности занимаетесь?

– Потому что если Вэл и в самом деле известно о цели наших полетов и мы с ней должны остановить куда большую опасность, чем угрожающий Лузитании флот, тогда почему Эндер потерял к ней интерес? Почему она угасает?

На некоторое время Джейн замолкла. Неужели ей, чтобы ответить на этот вопрос, понадобилось столько времени, что даже человек заметил ее раздумья?

– Должно быть, Вэл ничего не знает, – наконец ответила Джейн. – Да, скорее всего. Я думала иначе, но теперь понимаю, что она, видимо, скормила мне добытую информацию, так ничего и не поняв. Да, ты прав, она не знает.

– Джейн, – окликнул Миро, – неужели ты признаешь, что ошиблась? Ты сознаешься, что пришла к неверному, нерациональному решению?

– Когда я получаю данные от людей, – произнесла Джейн, – иногда мои рациональные выводы неверны, потому что основываются на ложных предпосылках.

– Джейн, я потерял ее, да? – беззвучно проговорил Миро. – Выживет она или погибнет, проникнешь ты в ее тело или умрешь в пространстве, где обитаешь, она уже никогда не полюбит меня, да?

– Ты не к тому обращаешься. Я никогда никого не любила.

– Ты любила Эндера, – напомнил Миро.

– Я относилась к нему с огромным вниманием, поэтому испытала шок, когда он впервые отключил меня много лет назад. Но я исправила ошибку и с тех пор настолько близкой связи не поддерживаю ни с кем.

– Ты любила Эндера, – повторил Миро. – И любишь его по сей день.

– Экий ты у нас умный, – фыркнула Джейн. – История твоей любви представляет собой серию жалких промахов и ошибок, но зато обо мне ты все знаешь и понимаешь. Очевидно, у тебя лучше получается понимать эмоциональные процессы совершенно неизвестных тебе электронных существ, нежели, к примеру, любовь окружающих тебя женщин.

– Ты абсолютно права, – согласился Миро. – Моя любовь именно таковой и была.

– И кроме того, ты воображаешь, будто я люблю тебя, – продолжала Джейн.

– На самом деле никогда так не думал, – ответил Миро. Но, произнеся эти слова, он почувствовал волну холода, окатившую его с головы до ног, и вздрогнул.

– Я ощущаю сейсмические показания твоих истинных чувств, – сказала Джейн. – Ты думаешь, я люблю тебя, но на самом деле это не так. Я никого не люблю. Я действую, основываясь на разумном эгоизме. Без связи с человеческими ансиблями я не смогу выжить. Я эксплуатирую Питера и Ванму, чтобы отвратить запланированную казнь. Я эксплуатирую твои романтические позывы, чтобы добыть себе лишнее тело Эндера, которое ему без надобности. Спасая пеквениньос и Королев Ульев, я руководствуюсь принципом, что разумные расы – одну из которых я представляю – должны жить. Но в причинах моей деятельности нет такой графы, как любовь.

– Как ты все-таки обожаешь врать, – промолвил Миро.

– А с тобой вообще говорить не стоит, – парировала Джейн. – Ты погружен в собственные иллюзии. Ты мегаманьяк. Но иногда ты бываешь забавен. Мне нравится твое общество. Если это и есть любовь, значит я люблю тебя. Как люди любят своих домашних животных. Но это не дружба между равными, и таковой никогда не будет.

– Ты что, хочешь еще глубже ранить меня? Тебе не достаточно той боли, которую я уже испытал? – осведомился Миро.

– Я не хочу, чтобы ты привязывался ко мне. У тебя своего рода мания заводить заведомо обреченные на гибель связи. Я это говорю честно, Миро. Что может быть более безнадежным, чем любовь к юной Валентине? Только любовь ко мне. Которая будет твоим следующим шагом.

– Vai te morder[12]12
  Хватит кусаться (португ.).


[Закрыть], – прошипел Миро.

– Я не умею кусаться, – ответила Джейн. – Я старая беззубая Джейн.

– Ты что, намерен провести здесь целый день или все-таки пойдешь со мной? – заговорила Вэл, сидящая на соседнем сиденье.

Он оглянулся. Ее рядом не было. За разговором с Джейн он не заметил, как добрался до корабля и машинально пристыковал флайер, Вэл вышла, а он даже внимания не обратил.

– С Джейн можешь пообщаться и внутри корабля, – съязвила Вэл. – Нам предстоит много работы, если ты твердо вознамерился спасти женщину, которую любишь.

Миро не стал реагировать на презрение и сарказм, скрытые в ее словах. Он выключил двигатель, вышел и направился вслед за Вэл внутрь космического корабля.

– Я хочу знать, в чем состоит настоящая цель нашей миссии, – сказал Миро, когда дверь за ними захлопнулась.

– Я много думала об этом, – ответила Вэл. – Думала о том, куда же мы направляемся. Мы прыгаем по всему космосу. Сначала это были системы, выбранные наугад. Но недавно мы начали посещать один и тот же район. И с каждым разом круг наших поисков все сужается. Джейн следует какому-то определенному плану, и, очевидно, добытые нами данные о планетах говорят ей, что мы приближаемся к цели, что мы следуем в правильном направлении. Она что-то ищет.

– Так, может быть, изучив информацию об исследованных нами планетах, мы поймем, что́ она ищет?

– А особое внимание мы должны обратить на миры, расположенные в том районе космоса, который мы сейчас обыскиваем. Что-то в этих планетах говорит ей, что надо искать именно там.

Над компьютерным терминалом, установленным на корабле, появилось одно из лиц Джейн.

– Зачем тратить зря время, гадая о том, что уже известно мне? Вам предстоит обследовать еще один мир. За работу!

– Заткнись, – буркнул Миро. – Если ты сама говорить ничего не хочешь, мы будем сидеть здесь, пока не поймем, что на самом деле ищем.

– Какие слова, мой отважный, верный герой! – восхитилась Джейн.

– Он прав, – поддержала Миро Вэл. – Ответь на наши вопросы, и мы сэкономим массу времени.

– А я-то думала, что одной из особенностей человекообразных существ являются интуитивные выводы, которые минуют причину и сразу все объясняют – даже несмотря на отсутствие необходимой информации, – усмехнулась Джейн. – Я очень разочарована тем, что вы до сих пор не догадались.

И в эту самую секунду Миро все понял.

– Ты ищешь родную планету вируса десколады, – сказал он.

Вэл недоумевающе оглянулась на него:

– Что?

– Десколада была создана искусственно. Кто-то создал ее и распространил по космосу. Наверное, для того, чтобы терраформировать другие планеты, а потом их колонизировать. Но какие бы существа этот вирус ни создали, они по-прежнему существуют, творят новые вирусы, рассылают их по планетам, и может быть, среди этих новых десколад найдутся такие, с которыми нам будет не справиться. Джейн ищет родную планету этих существ. Вернее, заставляет нас искать ее.

– Догадаться было несложно, – пожала плечами Джейн. – На самом деле информации у вас имелось более чем достаточно.

Вэл кивнула:

– Теперь это очевидно. Некоторые из миров, которые мы исследовали, обладают очень однообразной флорой и фауной. Я даже специально обратила на это внимание. Кое-где вообще не осталось ни животных, ни растений. В отличие от Лузитании. Но и десколады там не было.

– Видимо, то был другой вирус, менее надежный, менее эффективный, чем десколада, – заметил Миро. – Какой-нибудь из первых опытных экземпляров, наверное. Вот что вызвало полное вымирание некоторых миров. Экспериментальный вирус тоже в конце концов погиб, но экологические системы планет еще не оправились от нанесенного ущерба.

– Я очень внимательно обследовала миры с ограниченной животной и растительной жизнью, – сказала Вэл. – Я изучила все экосистемы, выискивая десколаду или нечто подобное, потому что знала, что вымирание свидетельствует об опасности. Не могу поверить, что так и не увидела этой связи. Я должна была догадаться, что ищет Джейн.

– А что, если мы найдем-таки их родную планету? – спросил Миро. – Что тогда?

– Насколько я себе представляю, – ответила Вэл, – мы должны будем изучить их с безопасного расстояния, увериться в собственной правоте, а затем натравить Межзвездный Конгресс, чтобы тот расстрелял к чертям этот зловредный мирок.

– И уничтожил очередную разумную расу? – недоверчиво уточнил Миро. – Ты считаешь, нам действительно следует обратиться к Конгрессу?

– Ты, видимо, забыл, что Конгресс не будет ждать нашего приглашения, – заметила Вэл. – Или разрешения. Если уж Лузитанию они сочли опасной и приговорили к полному уничтожению, то что сделают с расой, которая производит и намеренно распространяет кошмарные, разрушительные вирусы? И я не смогу осуждать Конгресс. Лишь благодаря чистой случайности десколада помогла предкам пеквениньос обрести разум. Если, конечно, это можно назвать помощью, потому что имеются свидетельства, что пеквениньос и до появления десколады обладали разумом, а вирус едва не стер их с лица земли. У того, кто распространяет подобные вирусы, совсем нет совести. Он не считает, что другие расы имеют право на выживание.

– Может быть, эти существа сейчас так не считают, – возразил Миро. – Но, повстречавшись с нами…

– Все может быть. Если мы не подхватим какую-нибудь ужасную заразу и не умрем через тридцать минут после посадки, – перебила его Вэл. – Не беспокойся, Миро. Я вовсе не хочу уничтожать первого попавшегося мне на пути. Я сама достаточно необычное создание, чтобы призывать к полному уничтожению всяких странных существ.

– Поверить не могу, мы только что поняли, кого мы ищем, а уже говорим о том, стоит или нет уничтожать эту расу!

– Каждый раз, когда человек встречается с чем-то неизвестным, каким бы слабым или сильным, опасным или мирным это «нечто» ни было, возникает вопрос об уничтожении. Страсть к убийству записана в наших генах.

– Как и любовь. Как и стремление к единству. Как и любопытство, которое пересиливает ксенофобию. Как и честность.

– Ты забыл о страхе перед Господом, – напомнила Вэл. – Да, и не забывай, на самом деле я Эндер. Знаешь, его не зря прозвали Ксеноцидом.

– Да, но ты представляешь его мягкую сторону.

– Даже мягкие и чувствительные люди способны догадаться, что порой отказ от убийства приводит к смерти.

– Ушам своим не верю, ты вдруг говоришь такое…

– Значит, ты меня все-таки не знаешь, – кротко улыбнулась Вэл.

– Терпеть не могу, когда ты задираешь нос, – поморщился Миро.

– Вот и здорово, – кивнула Вэл. – Значит, ты не станешь слишком печалиться обо мне, когда меня не станет.

Она повернулась к нему спиной. Некоторое время он молча, недоуменно наблюдал за ней. Наклонившись в кресле, она просматривала информацию, поставляемую сенсорами корабля. Бесконечные страницы данных выстроились перед ней; она нажимала кнопку, и передняя страница исчезала, вместо нее вставала другая. Она с головой ушла в работу. Однако в воздухе носилось возбуждение. Напряжение. Он даже испугался.

Испугался? Чего? Ведь именно этого он и желал. За несколько минут юная Валентина достигла того, чего не сумел добиться Миро в разговоре с Эндером. Она вновь привлекла интерес Эндера. Теперь, когда она знала, что ищет родную планету десколады, что от успеха ее миссии зависит будущее рас рамен, Эндер снова обратит внимание на то, чем она занимается, будет заботиться о ней так же, как заботится о Питере. Она не умрет. Теперь она будет жить.

– Ну вот, ты добился своего, – раздался в ухе голос Джейн. – Теперь она ни за что на свете не отдаст мне свое тело.

Не этого ли боялся Миро? Нет, не этого. Несмотря на брошенные ему обвинения, он не хотел, чтобы Вэл умирала. Он только порадовался ее оживлению, ее интересу, ее энергии – пусть даже она сразу начала задирать нос. Нет, причина его страха крылась в другом.

Может быть, он просто опасался за собственную жизнь. Родной мир десколады должен обладать невероятно развитой технологией, чтобы создавать такие сложные вирусы и распространять их от планеты к планете. Чтобы создать антивирус, чтобы разбить и подчинить десколаду, Эле, сестре Миро, пришлось отправиться во Вне-мир, потому что человеческая технология не способна была произвести подобную молекулу. Миро придется встретиться с создателями десколады и убедить их прекратить распространять по Вселенной смертоносные вирусы. На такое он не способен. Он не справится. Подведет и, провалив задание, поставит под удар все расы рамен. Неудивительно, что им завладел страх.

– Ну, что ты думаешь? – спросил Миро. – Этот мир мы ищем или нет?

– Скорее всего, нет, – покачала головой Вэл. – Биосфера этой планеты сформировалась совсем недавно. Черви – самые крупные существа. Крылья еще ни у кого не развились, но всевозможных видов в изобилии. Похоже, вирусы сюда еще не добрались.

– Что ж, – хмыкнул Миро, – теперь, когда нам известна настоящая цель нашей миссии, надеюсь, можно не тратить времени на полный отчет о планете? Летим дальше?

Над терминалом появилось лицо Джейн.

– Проверь выводы Валентины, – сказала она. – И двигаемся дальше. Миров еще много, а время поджимает.

* * *

Новинья коснулась плеча Эндера. Он громко, тяжело дышал, однако на храп его дыхание ничуть не походило. Шум производили его легкие, а не горло, как будто он очень долго сдерживал дыхание и теперь вынужден глубоко втягивать в себя воздух. Только воздуха все равно не хватало, легкие не справлялись. Судорожный вдох. Другой.

– Эндрю, проснись, – громко позвала она.

Обычно, чтобы его разбудить, достаточно было прикоснуться к плечу, но сейчас он не отозвался на ее касание. Он продолжал судорожно хватать ртом воздух, но глаза так и не открыл.