Текст книги "Ремесло государя"

Глава 3

Керси Талои шагал пешком по улицам вечерней Океании, потрясенный до глубины души собственной глупостью и ветреностью: только что, в одном из знатных домов, на вечеринке у графов Мелидо, он продулся в прах! Под горячую руку проиграл в кости все имеющиеся у него деньги, перстень, модный оберег, нашейную цепочку и даже лошадь Волну, которую он, впрочем, предпочитал называть Мунькой. Все свое достояние, имеющее хоть какую-то ценность. Кроме оружия, разумеется. Веселье там только-только разворачивается, но уже без него, поскольку… Эх… одна дама, явно одинокая, несмотря на молодость и красоту, так на него поглядывала… Что же теперь делать??? Сгоряча он даже не поужинал! Керси тщательно обшарил карманы, в камзоле и в штанах – мелочь одна. Он бы и ее проиграл, но неловко делать ставки вот этим вот серебришком с медяками… Где он, куда забрался?

Керси оглядел вечернюю полутьму, освещаемую нечастыми светильниками на перекрестках… Вроде бы, северная окраина… Да, самая окраина города… Надо хотя бы поесть где-нибудь, да спросить у трактирщика дорогу, кратчайший путь домой, не то он до утра проплутает… Одни боги знают, насколько опасны здесь улицы… Прохожих немного, детей и женщин нет… Настораживающий признак. А послезавтра платить за постой, за месяц вперед! Чем он будет платить??? От родительских денег легкомысленно отказался, в надежде на щедроты принца, все что были при нем – спустил… Керси поклялся про себя, что больше никогда не будет играть и биться об заклад… Но это в будущем, а послезавтра – платить-то как??? К ростовщикам обратиться? – у него для них заклада нет. Единственный в городе друг, у которого можно было бы смело занять денег, не опасаясь презрения и отказа, молодой князь Докари Та Микол, на днях высочайшим повелением оторван от молодой жены и помчался к западным границам… Такая спешка, такая таинственность – куда это он? Где взять денег? Его Высочество изволит называть Керси другом, но… Трактир «Посошок». Да какая разница? – и этот подойдет, не демонами же там кормят…

Трактир явно старинной постройки был не велик и не мал, судя по коновязи – почти пуст. Было очень и очень странно по ощущениям – заходить внутрь, не заботясь о коне, седле, седельных сумках…

– Что изволит ваша милость? Поужинать, отдохнуть?

Кабатчик выглядел опрятным, несуетным и довольным жизнью, такие с первого слова, с первого взгляда вызывают доверие и симпатию.

– Отужинаю… слегка. И еще, добрый хозяин, я тут, кажется, заблудился: протрезвел – вижу, что без коня, на окраине, но не пойму где именно. Потом подскажешь мне обратную дорогу попрямее.

– Будет сделано! Молочного мяска? Под уксусом, отбитого, обжаренного с сухарями? Винца?

– Пожалуй. Только немного, я сначала распробую. Вина никакого, подай взвар, но не сладкий, а с кислинкой.

– Будет сделано! Присаживайтесь, ваша милость, куда хотите, места много, а я немедленно все подам! Взварчик ядреный, в один миг и освежит, и отрезвит!

Керси, однако, не стал присаживаться, верный полученной с детства выучке, он небрежно облокотился на трактирную стойку, и рассеянным, томным, совершенно расслабленным взором столичного бездельника, ощупал окрестности трактирного зала, стараясь не упускать ни единой мелочи. Летний вечер мог бы привлечь и побольше посетителей да постояльцев, а так – трое в углу бубнят, да и все… Простолюдины, кто их там разберет – разбойники они с большой дороги, или просто отставные солдаты, сохранившие в себе любовь к площадной брани и боевому оружию… Все спокойно… вроде бы.

– Уже? Ну, ты молодец, хозяин!

– Все, чтобы угодить вашей милости! Но отчего же вы…

– Нет, нет, я здесь, у стойки побуду, с тобой поговорю, если ты не против?

– Никак нет, ваша милость, только рад буду, сочту за честь.

Керси показалось, что хозяин отвечает чуточку громче необходимого… Быть может, для того, чтобы их беседу было слышно в углу?.. Хм… Но от самого хозяина явно не исходит ни малейшей угрозы, Керси это чуял очень хорошо. Соглядатаи там сидят, воришки ли, просто любители ссор? Это даже забавно будет, если что…

Керси стремительно и ловко порезал мясо на удобные часточки, и теперь уже сидел вполоборота от стойки, лениво накалывая на кончик кинжала то один кусочек, то другой…

– Почему без слуг?

– Слуги отдыхают после праздников, в ночи подменит старший приказчик. Жене вот-вот рожать, ваша милость, поэтому ее нет, я же с утра до вечера при стойке. Но это временно…

– А это что за гобеленчик висит? Зачем вы его такой ветхий держите здесь? А, хозяин? Он ведь уже выцвел от старости?

– О-о-о, ваша милость! Сей гобелен, на который вы изволили обратить ваше высокое внимание, отнюдь не прост и не тряпка. Это священная реликвия нашего трактира, своего рода оберег! Вы же сами видите, что на нем изображено!

В Керси проснулось любопытство и он вгляделся.

– Вижу… Нечто вроде цуцыря в лесу, палкой сшибающего орех с какого-то пня. Так?

– О, нет, о, нет, ваша милость! Сей гобелен изображает судьбоносную битву времен Большой смуты, прошедшую вот в этих самых стенах! Его светлость маркиз Короны Чигири Черный Птер, в одиночку, сопровождаемый лишь юным пажом, сокрушает тысячную орду мятежников, захвативших в плен нашего государя-императора Рабари Первого! Именно здесь, вот в этих стенах, мятежники укрывали государя, именно здесь его светлость освободил Его Величество!

– Угу, угу… И здесь же прошла коронация.

Трактирщик всплеснул руками.

– Вот, ваша милость, и вы не верите. Но именно здесь все и было! Это потом уже придворные лизоблюды составили исторические летописи таким образом, будто главная битва прошла во Дворце. А на самом-то деле… Тысяча мятежников полегла здесь, на этом самом месте и сокрушил их всех до единого…

– Гм, не обижайся, дорогой хозяин! Как я понимаю, и в те незапамятные времена трактир принадлежал твоим кровным предкам?

– Так точно, ваша милость! Все эти столетия, из рук в руки, от отца к сыну… Гобелен выткан лучшими мастерами Океании по заказу моего достославного пращу…

– Видишь ли, сударь потомственный кабатчик, дело в том, что я сам служу… ой, служил… много лет, с самого детства, я служил маркизам Короны. Да, да, тем самым маркизам. Был при его светлости Хоггроги Солнышко пажом, оруженосцем, и уж я-то как никто знаю, на что способен его светлость с мечом в руках. Нет ему равных в мире. Но и любому из маркизов не под силу утолкать тысячу покойников в этот зал. Ты меня понимаешь?

Трактирщик слегка смутился.

– Ну… может быть часть схватки перекинулась во двор…

– И часть коронации тоже. В любом случае отрадно, что даже здесь, за тридевять земель, помнят и чтят уроженцев и властителей нашего удела… Так остыл уже обещанный взвар, или нет еще?

– Несу, несу.

Те трое в углу, со свирепыми и чем-то знакомыми харями, сразу, с первого же мига не понравились Керси, а после его разговора с трактирщиком они… С одной стороны, вроде бы притихли, а с другой – зашевелились… предметно, то есть целенаправленно. Уж не стреляльная трубка у одного из них в руках, какие у карберов в ходу?.. Ба, да ведь и морды у них карберские… (Карберы – разбойные племена кочевников, на юго-восточных границах Империи, извечные враги маркизов Короны. – Прим. авт.). То-то хозяин рад, что вооруженный посетитель объявился… Не то чтобы они сразу грабить и резать кинутся, но иногда могут. А сейчас, когда они услышали, благодаря излишне длинному языку одного хвастуна-дворянина, что он – из врагов карберского народа, вернее, его остатков, ибо карберы вырезаны почти подчистую…

– Вот взвар вашей милости. Дозвольте полюбопытствовать у вашей милости насчет ваших краев?

– Конечно, спрашивай. – Керси изо всех сил старался держаться непринужденно и беззаботно, хотя чутье подсказывало ему совсем-совсем иное… И подталкивало.

– Насколько правдивы все эти ужасы и чудеса, что рассказывают о тех местах и о… гм… о их светлостях?

– Но я же не знаю, какие именно ужасы и диковины ты имеешь в виду. Однако, могу показать тебе маленькое чудо, полагаю, из разряда тех, о которых ты спрашиваешь. Готов?

Не дожидаясь ответа, Керси дотянулся до огромных круглых, в локоть шириной, розовых листов травы рогаро, используемых в трактире как салфетки для бедняков, взял один, побольше и поплотнее, примерился и ловким движением скрутил, скатал… Получилась ровная розовая трубка, в мизинец толщиной. Керси коснулся пера на берете, на ощупь щелкнул пряжкой, и в пальцах левой руки его блеснула бусинка с шипом.

– Сей яд только серебро и терпит, со всего остального соскальзывает, – пояснил он удивленному кабатчику, впихнул бусинку в отверстие трубки, направил ее в угол, где шевелились карберы и дунул. И вовремя: один из варваров взвизгнул на удивление тонким голосом, вскочил и тут же безвольным кулем сполз под стол. Предмет, выпавший из его рук прямо в кружку с вином, выглядел иначе, нежели у Керси Талои, но предназначался точно для таких же упражнений: из этой трубки вот-вот собирались стрелять отравленными дротиками…

Карберы были опытны, бесстрашны и стремительны: выхватив короткие кривые мечи, они ринулись прочь от своего стола, но не спасаясь бегством, а вперед, к стойке, дабы опередить врага, пока он не успел перезарядить свою гибельную самоделку. Но юному и не менее опытному Керси Талои только этого и надобно было – чтобы двое врагов выпрямились во весь рост, чтобы они вылезли из-за стола, который мог послужить им некоторой защитой… Керси выронил из пальцев ненужную более трубку, выхватил двумя руками два швыряльных ножа, метнул одновременно – на таком расстоянии не промахнулась бы даже девчонка-имущница из замка его светлости… И еще два карбера, каждый с ножом в горле, грянулись на кабацкий пол, не пробежав и пяти локтей.

– Ну, что?

– Э-э-э… э-э-э… что – что, ваша милость?

– Как тебя звать, добрый хозяин?

– Карман, ваша милость… Карманом меня кличут. – Трактирщик был ошеломлен быстротой случившегося, но почти так же быстро стал приходить в себя. Изумление в его глазах сменилось ужасом, потом взор прояснился, теперь опять в нем страх, но уже перед ним, перед Керси Талои. Сие приятно, однако неуместно, надо исправлять.

– Хорошее имя, емкое. Ну, что, сударь Карман, доволен ли ты увиденными чудесами?

– Кхе… Это как сказ… Как будет угодно вашей милости!

– Моей милости было угодно сморозить глупость, проболтаться, что я из тех же краев, что и эти бывшие разбойники. Вот они на меня и нацелились. Это же разбойники были, сударь Карман?

– Ну… За спиной у них, врать не буду, не стоял, добычу с ними не дирбанил… Но – да. Я их сам опасался, да как об этом скажешь? Неделю здесь болтались, но платят вовремя и сполна, в трактире не безобразничают – что я им мог сказать? А как утро – выясняется, что поодаль кого-то зарезали и ограбили… До нас дознатчики не добирались ни разу. Да и если бы пришли? Вот, пришли, положим, интересуются… Что я им точного скажу? Тем более, про своих постояльцев, которые мне лично ничем не досадили? Что эти рожи не всегда в трактире ноч…

– Избавь. Избавь меня, добрый хозяин, от описания своих забот, которые, кстати сказать остались в прошлом. Ты слегка провинился передо мною, не предупредив…

– Виноват, по уши виноват, ваша милость!

– Забыли. Большая часть вины – на мне, болтливом Керси Талои, и я ее загладил добрыми поступками. Сейчас твоя очередь искупать вину, и знаешь чем?

– Чем, ваша милость? Только скажите! Но… человек я бедный, немощный…

– Молчать. Надеюсь, твоя немощь не помешает тебе собрать трофеи и разделить их на две примерно равные части?

– Что, что вы изволили сказать, ваша милость? Правильно ли я…

– Правильно. Обыскать и сложить в дуван. Воевал когда-нибудь? Знаешь, как называется общая воинская добыча, подлежащая справедливому дележу?

– Не воевал, ваша милость, всю жизнь при «Посошке», но слова и порядки знаю. Дуван – и есть та добыча.

– Верно. Деньги – в отдельную кучку. Вещи возьмешь себе, деньги пополам. Лучшая половина – тебе. Действуй. И помни: лучшая половина – не значит большая!

Видимо, кровавые ссоры в трактире на окраине города отнюдь не были редкостью: послушные серебряному свистку, невесть откуда выскочили двое слуг, заметно, что оба – немые, в три приема унесли покойников во внутренний двор трактира, один прибрал со стола, другой замыл кровь с пола и перестлал свежим папоротником… Быстро, деловито, безмолвно, бесшумно… Керси вдруг вспомнил, что обещал его высочеству наладить вестовую и почтовую службы… Это была бы хорошая точка опоры на севере столицы… Хозяин, по-видимому, ушлый и толковый малый… И семьянин заботливый, что всегда свидетельствует в пользу такого человека, и почти земляк…

– Что, уже???

– А… ваша милость… – Трактирщик Карман только что вернулся с заднего двора, руки – видно, что вымыты и вытерты, но капли воды еще дрожат на обнаженных волосатых предплечьях… – Отребье, сволота… У них и потайных карманов-то нету – несерьезный народ.

Керси посмотрел на стопки золотых и серебряных монет, выложенных на подносе, мысленно примерил от них половину и охнул про себя: неплохо нынче разбойники-то живут! Вот только недолго…

– А ножи?

– Извольте, ваша милость! – Трактирщик сдернул салфетку с края подноса. – Оба лично споласкивал и протирал!

– Хорошо. Ну, дели, трактирщик Карман, бери свою долю, а я заберу оставшуюся.

Трактирщик гулко сглотнул и рука его нерешительно затрепетала над подносом. Но здравый смысл его и звериная осторожность одержали верх:

– Это и есть половина, ваша милость. Вам принадлежащая половина.

– Ого! Ого-го! Прошу прощения за неприличные выкрики, но значительность суммы… А стоимость ужина вычел?

– Разумеется, ваша милость! – Трактирщика отпустило, и он захехекал шутке, совершенно не сожалея более об упущенной выгоде: спокойствие дороже, а этот смертоносный сопляк – вроде бы вполне приличный юноша, хоть и дворянин.

Керси испытующе поглядел на трактирщика и тот вдруг снова замялся, порозовел…

– Ваша милость сами изволили сказать насчет вещей…

– Все в порядке, дражайший сударь Карман, и если в число вещей случайным образом затесалась пара-тройка самоцветных каменьев, либо золотых слитков… меня это никак не касается. Они – твои по праву. И вот этот вот столбик… из десяти червонцев. – Керси подпихнул ногтем.

– О, ваша милость!

– Именно. Как залог наших добрых отношений в дальнейшем. Мое имя Керси Талои. Ныне я служу его Высочеству принцу Токугари; на днях, в присутствии Его Величества, венчаюсь в рыцари, и мне, в моей службе, к вящей славе его Высочества, в службе вестовой и иной, потребуются верные друзья и помощники. Верные, честные и надолго, сударь Карман, ибо его Высочеству когда-нибудь предстоит стать Его Величеством, а служба Трону требует от его слуг беззаветности, ума, ловкости и высоких нравственных свойств… Вот я и хожу, там и сям, присматриваюсь к малым сим, выбираю…

– О, ваша милость! Ваше сиятельство! – взревел восхищенный до глубины души раскрывающимися перед ним горизонтами трактирщик, – можете не искать более никого в наших краях, никакие другие свойства не искать, я жизнь положу, я в лепешку расшибусь ради его Высочества… и вас!

– В лепешку – это лишнее, ты нам, с его Высочеством, нужен живым, здоровым и процветающим. А пока – проводи меня до ворот и укажи мне самую верную и близкую дорогу ко дворцу его Высочества. К летнему особняку, тому, что подле ратуши… Погоди, только деньги распихаю, видишь, с кошельком не рассчитал немножко.

Потом уже, задним числом, Керси пожалел мимолетно, что не выторговал у трактирщика лошадь, дабы верхом шествовать по ночным улицам, как это и подобает знатному преуспевающему дворянину, дабы не сапоги лужами да пылью кормить… Впрочем, лошадь при дворе – это роскошь из разряда необходимостей, тут скряжничать нельзя, надо будет выбрать породистую, такую, чтобы не хуже прежней… Или Муньку попытаться выкупить? Нет, он давно хотел вороного жеребца, как у его светлости маркиза Хоггроги Солнышко! Боги, да ведь он сегодня с хорошими деньгами – и ничем при этом не порушил рыцарской чести! Все добыто в честном бою со старыми врагами, так что…

Дома вокруг стали чуть выше, улицы заметно шире, огни на перекрестках поярче, но все равно: тьма ночная – она и есть тьма, улицы – не гостиная, следует быть чутким и готовым ко всему… а тут светлячок за ним увязался летать, как нарочно. Керси направо – и светлячок направо. Керси наддал ходу – и светлячок не отстает… Ой, светлячок! Неужели действует? Керси улыбнулся и достал из-за пазухи, из потайного кармана, маленькую узкую коробочку, где спал, хранимый заклятьями, точно такой же светлячок, только самочка. Керси дунул в открытую коробочку, светлячок ожил, затрепетало брюшко – и вот уже два светлячка кружатся над его головой в счастливом танце: они свободны, они нашли друг-друга! Нет никакой ошибки – знак от принца. Светлячки волшебные, стоят недешево, и воспользоваться парой можно только один раз, это Его Высочество принц Токугари пожаловал Керси своей милостью: «когда ты мне срочно понадобишься, Керси Талои, мой светлячок найдет твоего – и поспеши тогда, где бы ты ни был! Если же надобность выпадет на светлый день – будь внимателен, не перепутай моего посланца с мошкарой!»

– Ни за что не перепутаю, Ваше Высочество! – заверил его Керси.

И вот – понадобился! Ура! Керси подпрыгнул на месте и выбил каблуками быструю дробь по булыжникам мостовой, словно бы пытаясь расшевелить ее, передать ей часть своей радости. Как переменчива судьба, как быстро она может менять гнев на милость!.. И наоборот…

Дворцовая стража была уже предупреждена и, несмотря на поздний час, старший по караулу пропустил Керси легко, лишних вопросов не задавая.

Керси мчался по пустынным, еле-еле освещенным залам дворца легко и почти бесшумно, едва касаясь ногами плиток узорчатого паркета… Но паркет поскрипывал, и это вызывало у Керси легкую досаду: вот его светлость Хоггроги, наверняка, совершенно неслышно миновал бы все эти предательские скрипы, несмотря на свой вес и размеры…

– Керси! Ну ты прямо как нетопырь, я только внутренним зрением и нащупал, что это ты приближаешься… думаю, кто это там крадется на всем скаку? Рассказывай.

– Э-э… Что именно ваше Высочество пожелает услышать?

– Все. Во-первых, почему так долго? Во-вторых, почему ты исчез и не остался на танцы? Ты что, забыл, что ты должен был сделать? Проигрыш в голову ударил?

Керси глубоко поклонился, надеясь, что улыбка все-таки прикроет некоторое смущение…

– О, ваше Высочество великолепно осведомлены обо всем!

– Лесть оставь на сладкое. Говори – что там, имеется что сказать?

– Если в двух словах, ваше Высочество – добыча есть кое-какая. И неплохая. Проигрыши мои, а также исчезновения – ни в коем случае не помеха делу, скорее наоборот, иначе я не допустил бы ни того, ни другого. Дело, порученное мне вашим Высочеством – прежде всего!

Принц Токугари ухмыльнулся, ибо смущение своего нового любимчика он все же заметил, а принц любил повергать собеседников в смятение, любил ставить их в тупик, смущать, любил наблюдать им же вызванное замешательство и растерянность. Керси разузнал что-то – и это уже хорошо. Главное – не гореть наружу тревогой и нетерпением.

– Добыча есть? Отрадно. Тогда и выкладывай, но только не вдруг, а с «подходом», начни с того, как ты нашел графский прием, что там едят-пьют, во что играют… А то сижу тут, на ночь глядя, один-одинешенек: на ужин к матушке меня не пригласили, придворные разбежались кто куда, сна ни в одном глазу, дамы, во главе с моей дражайшей супругой, как сговорились… в своих недомоганиях… Есть хочешь?

– Гм… Вообще говоря, ваше Высочество, я ужинал…

– Понятно. Ленди! Подай нам ужин на двоих! Вели, чтобы попостнее рыбу пожарили, и отвар – сугубо овощной, устал я от жирного. Керси…

– Я весь внимание, ваше Высочество.

– Начинай пока с болтовни, а за ужином и до главного доберемся.

Керси, конечно, врал, когда объяснял принцу, что проигрыш в кости и последующее исчезновение из графского дворца – это всего лишь приемы, должные помочь Керси напасть на след злоумышленников, попытавшихся отравить наследника престола, принца Токугари… Нет, он действительно оказался захвачен игрой, действительно проиграл, все что мог, хотя и не собирался этого делать, действительно покинул празднество, будучи вне себя от огорчения и досады! Но перед тем, как увлечься стуком игральных костей по игровому столу, Керси сумел разнюхать основное: семья главного подозреваемого, второго по старшинству сына Его Величества, совершенно ни при чем, а вот некий Ломнери Флан – гвардеец Его Величества и родственник некоей весьма высокородной дамы, занимающей заметное и прочное положение при дворе Его Величества и в свите Ее Величества… Одни обстоятельства дела проясняли другие обстоятельства, и в то же время служили запретом для некоторых других предположений. Десятник гвардейского полка сударь Ломнери Флан – либо непосредственно замешан в покушении на жизнь его Высочества, либо кое-что важное знает на сей счет.

– Ты отвечаешь за свои домыслы, Керси?

– Головой, ваше Высочество! – Керси заглянул в глаза принцу, своему новому повелителю и мысленно озяб: казнит и глазом не моргнет, и не вспомнит через день «своего друга Керси».

– Ну, это понятно, что головой, а чем еще – на кол я ведь дворян не сажаю, задницы не рублю? – Принц заржал, очень довольный шуткой, только что пришедшей ему в голову. – Нет, ну а если серьезно, друг мой Керси, то я очень рад прежде всего двум вещам. Знаешь – каким именно?

– Был бы счастлив услышать это из уст вашего Высочества!

– Первое: что мой никчемный братец и его близкие – ни при чем в сей смертельной интриге. Я даже чуть ли ни раскаиваюсь, что так на них подумал. Впрочем, любить их сильнее я все равно не стану, слишком мы разные. А вторая вещь, что мне понравилась, это твоя истина трех китов.

– Трех кругов, ваше Высочество.

– А я как сказал? А… Точно, трех кругов. Действенная штучка, не дает воли страстям, но помогает разуму. Стало быть, наша ниточка – Ломнери Флан. И вот здесь тебя, дружище Керси, подстерегает неожиданность, ибо, пока ты мне рассказывал, а до этого выведывал, я успел кое-что сообразить и решить своим жалким умишком. Я ведь тоже его подозревал, этого негодяя. Не одного его, понятное дело, но он вошел в мой самый краткий список подозреваемых, в самую красную строку. Полагаю, тебе нужно продолжить усиленное наблюдение за неким Ломнери…

– Именно так я и собирался сделать, ваше Высочество!

– Очень рад, что мы с тобою одного мнения на этот счет. Так рад, что будем считать – не заметил, как ты меня перебиваешь!..

– Виноват, ваше Высочество.

– Ладно, меж друзьями и соратниками простительно, тем более в деловом разговоре. Да, усилить наблюдение. Неожиданность для нас, и в первую голову для тебя, в том, что пресловутый Ломнери Флан, в составе «крылатого» полка, на днях отправится сопровождать в служебный поход наше главное имперское страшилище, сударя Когори Тумару. Батюшке вздумалось отослать своего ручного цуцыря на западные границы, с проверками… Наф знает – что там надобно проверять? Тихо же все на западных?..

Ооу… Керси удивился услышанному. Действительно, странно. Лин, вернее, его сиятельство князь Докари Та Микол, не успев медовый месяц исчерпать, помчался на запад, в родные края, только выражением глаз намекнув другу, что дело важнейшее и сверхтайное… Теперь вот Когори Тумару. А при дворе болтают, что вообще… какие-то непонятные шевеления происходят… И его Высочество явно обо всем об этом не осведомлен…

– Я осведомлен, слишком плохо ты думаешь о своем принце, Керси! – принц поморщился, словно бы подслушанные мысли приближенного показались ему чересчур горькими или кислыми. – Да только не слишком я верю во всю эту дурь с предсказаниями о конце света. Как бы то ни было – ты тоже поедешь. Завтра или послезавтра государь повенчает тебя в рыцари, а уже насчет достославного рыцаря Керси Талои, о его включении в отряд, я договорился и с Когори, и с батюшкой. Якобы, проверочный поход для тебя, обязательный перед зачислением в свиту. Все гладко, не придраться. Вот там и понаблюдаешь за нашим Ломнери. При случае – можешь его выпотрошить. Но – не за так, а чтобы с пользою, чтобы дальше продвинуться в нашем с тобой розыске.

– Будет сделано, ваше Высочество. Я не подведу!

– Верю заранее. Но собираюсь и воочию убедиться. Сколько ты проиграл? На круг, примерно, в червонцах назови, а не в лошадях с оберегами?

– Гм. Тридцать пять червонцев, ваше Высочество.

– Сколько, сколько??? Однако, сударь Керси Талои. Играть ты горяч, как я посмотрю! На, здесь сорок. Но больше чтобы не играл, не то ты и меня, и трон разоришь своими запросами. Тридцать пять червонцев за один присест! Да батюшка бы меня сейчас до смерти забил, кабы узнал, куда я трачу деньги, выделенные мне на содержание гвардии! Не играй впредь.

– Зарок себе дал, ваше Высочество! Зарок и честное слово дворянина!

– Свеж больно твой зарок, чтобы в него уверовать. Ты, вот что… Сейчас я все-таки решил прогуляться в одно место… Ма-лчать. Это недалеко, так что я не собираюсь нарушать наши с тобой договоренности, там все будет чисто и безмятежно. Понимаешь, Керси, неприлично дворянину так долго не отвечать на приглашения дамы. Кроме того, о своей безопасности я забочусь: возьми конвой… в дюжину мечей, не на войну идем. Возглавишь его и проводишь меня. Утром вернемся тем же порядком. Не волнуйся, есть и пить я там ничего не буду. Если что – выпушу светлячка. Что?.. Точно, забыл. Ленди! Ленди, принеси еще светляка для сударя Керси. Пошевеливайся. И до утра никого, Ленди, ни под каким видом ко мне не пускать: ушел к себе в опочивальню, сплю, пьян и очень зол. Понял, Ленди?..

С рассвета и до полудня Керси спал, а когда проснулся – первым делом поглядел на ночной прикроватный стульчик, на два увесистых кошелька и горстку монет россыпью: шестьдесят червонцев с хвостиком – рехнуться можно! Это уже после платы за постой за два месяца вперед! Молодому дворянину, не обремененному семьей и долгами чести – три-четыре месяца на эти деньги можно жить, ни в чем себе не отказывая! И коня покупать не придется – ему подарят! Правда, столичная жизнь весьма дорога, да и к тому же, благодаря древности дворянского рода Талои, послужному списку и, самое главное, дружбе с князьями Та Микол и Его Высочеством – перед ним открылись двери всех знатных домов Океании… Что также не способствует бережливости в образе жизни. Но все равно – денег полно, на все удовольствия мира хватит! Да еще вот-вот в рыцари венчаться… Мама дорогая! Керси словно сдуло с кровати: надо же готовиться, покупать, примерять, чиститься, меч уваживать! Эх, меч…

Керси вспомнил, как на рассвете, встретив и проводив до дому Его Высочество, он осмелился обратиться с просьбой к Его Высочеству, как раз насчет меча… Рассчитал он верно: Его Высочество пребывал в благодушнейшем расположении духа и склонен был оказывать милости приближенным своим, но…

– С ума ты сошел, Керси? За спиной сейчас никто не носит! Это только мне при батюшке приходится так носить, и то не всякий раз. Да надо мною смеяться будут: вот, мол, какие дремучие порядки в доме у принца Токугари! И над тобою заодно. Деревня – скажут. Нет уж, держи простой одноручный и на боку, как принято… Ну сам подумай: ты же не маркиз Короны? И не герой Аламаган? И не бог войны Ларро? А? Им можно – тебе нет. И не паладин древности, правильно? И не в походе боевом, и даже не в служебном? Придворный должен быть современным и элегантным. Вот повенчает тебя в рыцари батюшка, вот проявишь себя в походе и на войне, вот стану… Гм… Личным указом подарю тебе эту дурацкую привилегию, если уж тебе так неймется, а пока – живи как все, не выкаблучивайся. Кроме того, на церемонии как раз будет тебе двуручный, ты же у нас вот-вот в рыцари выйдешь.

Керси подцепил в каждую руку по кошельку с червонцами и, полуодетый уже, грянулся обратно в кровать, широченная улыбка ну никак не хотела сходить с мальчишеского лица: рыцарь в неполных семнадцать лет!

* * *

Барабанщики гвардейских полков «Тургун» и «Океания» с самого рассвета, беспрестанно, сменяя друг друга, били в свои барабаны, грохот их до краев наполнял большую площадь, перед Храмом Бога войны Ларро, бога, которого судьба выбрала когда-то в покровители для новорожденного мальчика Керси, из провинциального, но древнего дворянского дома Талои.

С самого вечера и всю ночь напролет, Керси Талои, облаченный лишь в балахон грубого белого сукна, молился своему богу, один, в главном зале главного столичного Храма. Храм, конечно же, был не столь огромен и богат, как Верховный Имперский, выстроенный в честь самой Матушки-Земли, но зато храм бога Ларро всегда почитался ратниками, воинами, рыцарями… Да, Ларро – рыцарский бог, и Керси как нельзя более счастлив божественным совпадениям в своей судьбе.

Считалось, что всю ночь он будет беседовать с богами, вернее, с одним из них, с богом войны Ларро, однако ночь миновала, а Керси ничего такого не почувствовал… Да, волновался, да тело его бросало из жара в озноб, и наоборот, но никаких речей, никаких знаков он не почуял… Хорошо еще, что его светлость Хоггроги Солнышко, в свое время (ах, как недавно было сие! – но и целую вечность тому назад!), рассказывал своим пажам, а впоследствии оруженосцам, Керси и Лери, о некоторых особенностях рыцарских посвящений и церемоний… Рассказывал и предостерегал, естественно, не просто так, не для болтовни, но готовил мальчишек, будущих героев, заботился о них словом и делом… И вот, наконец, очередь Керси пришла.

Едва лишь забрезжило неяркое утро позднего лета, как в храм, сопровождаемые высшими жрецами храма, вошли двое убеленных сединами рыцарей: принц Чиноги Камазза и граф Устоги Веври. Это были знатнейшие дворяне империи, заслуженные рыцари, настоящие вельможи, и выбор Большого рыцарского совета пал на них не только из-за покровительства, оказываемого юному рыцарю Его Высочеством, наследником престола, но и потому, что рыцарство свое Керси Талои добыл на острие меча, в тяжелых боях, да не где-нибудь, а в самом что ни на есть аду, на юго-восточных границах Империи, во владениях воинственных и несокрушимых маркизов Короны. Империя воевала всегда, на всех своих рубежах, отодвигая их все дальше и дальше, до тех пор, пока они не превращались в естественные границы, в океанское побережье, например… Да, Империи было не привыкать воевать, но юго-восток… Особь статья, тяжелое место. Суровые края, как бы не сказать – кошмарные. А почему бы прямо так и не сказать? Все, кому довелось повоевать бок о бок с маркизами Короны там, на южных границах, и остаться при этом в живых, дружно уверяли окружающих, что любые иные войны и походы воспринимаются потом как свадебный пир, или веселая охота на ящерных свиней… А Керси Талои прожил на той границе без малого семнадцать лет, всю свою жизнь, и почти половину ее, больше трети – провоевал.