Текст книги "История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией"

Глава 9
Конец XV в

Одной из причин внутренних проблем Великого княжества Литовского была религиозная рознь между собственно литовскими католиками и православным населением русских земель. И хотя сам Свидригайло был католиком, он пользовался недовольством этих земель, которые не имели привилегий, полученных в 1387 и 1413 гг., касавшихся только католиков. Верно то, что в 1434 г. соперник Свидригайло Сигизмунд издал новую хартию вольностей на этот раз для всех провинций Великого княжества без какой-либо религиозной дискриминации, и в тот же год привилегии польского закона и самоуправления были распространены на русские земли королевства Польского. Тем не менее было очевидно, что религиозный союз католиков и православных, как это планировали Ягайло и Витовт во время собора в Констанце, мог способствовать сплоченности политического союза и внутреннему миру в обеих частях федерального государства.

Эта проблема была частью более масштабного вопроса о воссоединении Рима и Константинополя. Она рассматривалась на Базельском соборе, на который император Иоанн VIII Палеолог отправил важную делегацию в надежде тем самым получить необходимую помощь в борьбе с турками. Однако и в этом вопросе досадное недопонимание между папой и собором отсрочило принятие какого-либо решения, в то время как гражданская война в Литве тоже создала неожиданные трудности. В договоре с митрополитом Киевским Свидригайло сначала высказался за такой религиозный союз, но позже осудил митрополита на сожжение на костре, потому что заподозрил его в политическом предательстве. В 1436 г., когда у Свидригайло едва ли была какая-то реальная власть и пока его соперник не проявлял никакого интереса к союзу церквей, патриарх Константинопольский назначил другого митрополита Киевского и всея Руси – известного греческого гуманиста Исидора. В отличие от своего несчастного предшественника он был сначала признан и в Москве и немедленно приехал туда, чтобы склонить эту страну к союзу с Римом, за который он уже высказывался в Базеле, как один из греческих делегатов.

Великий князь Василий II поручил ему возвратиться на собор во главе русской делегации, но при условии, что он не привезет назад в Москву никаких «новшеств». Тем временем папа римский перевел собор в Италию, где Исидор присоединился к другим делегатам от Восточной церкви, прибывшим из Константинополя. Сначала в Ферраре, а затем во Флоренции, где 6 июля 1439 г. был наконец заключен союз, митрополит Киевский во многом способствовал этому успеху и был послан на Русь как кардинал и легат Евгения IV, чтобы добиться принятия этого союза там. Однако такой результат он получил только в епархиях, находившихся в пределах Польши и Литвы, где он останавливался по пути в Москву. В Москве он был брошен в тюрьму Василием II, который отверг все решения собора. Бежав из тюрьмы, Исидор снова посетил польско-литовскую часть своей митрополии, а затем поехал в Рим через Венгрию и больше никогда не возвращался в Россию. Было очевидно, что Флорентийская уния не имела никаких шансов на одобрение в Великорусском (Русском) государстве, несмотря на ее официальное признание Византийской (Восточной Римской) империей. Напротив, когда Василий II получил информацию о том, что греческая церковь теперь по-настоящему воссоединилась с Римом, и когда он разгромил своего внутреннего врага в продолжительной гражданской войне, в которой его поддерживала русская церковь, в 1448 г. он дал ей другого митрополита, разорвав ее связи с Константинополем. Замысел того, что Москва должна стать третьим и последним Римом, можно проследить до этих событий, которые были еще одним шагом на пути к отделению Московской Великой России от территорий старой Киевской Руси, включенной теперь в федерацию Ягеллонов.

Ведущая роль этой федерации во всей Центрально-Восточной Европе стала даже более очевидна, когда в 1440 г. – после смерти Альбрехта II Габсбурга в 1439 г. – король Польши Владислав III был избран королем Венгрии. Там он принял кардинала Исидора, возвращавшегося в Рим, и в дарованной в 1443 г. привилегии гарантировал полное равенство католикам восточного толка (rite) в русских провинциях Польши. В тот же год (1440) его брат Казимир стал великим князем Литовским после убийства Сигизмунда предводителями местной аристократии. И хотя между Польшей и Литвой все еще оставались важные спорные проблемы – как конституциональные, так и территориальные, – было обеспечено продолжение действия унии под властью все той же династии.

Однако Габсбургская династия не только продолжала контролировать Чехию, но и противодействовала королю Польши Владиславу в Венгрии, заставляя его отложить борьбу с растущей опасностью со стороны турок-османов, которую он пообещал вести. Но когда кардинал Чезарини вел переговоры с Австрией в 1442 г., наступил момент сделать последнее усилие, чтобы освободить балканские народы и спасти то, что еще осталось от Византийской империи, тем самым укрепляя Флорентийскую унию.

Первый крестовый поход, предпринятый в 1443 г. под командованием молодого короля и Иоанна (Яноша) Хуньяди (Гуниади), могущественного феодала из Трансильвании, оборонявшего южную границу Венгрии в предыдущие годы, имел большой успех. При сотрудничестве с деспотом Сербии Георгием Бранковичем и участии многих польских рыцарей венгерская армия стала наступать по территории Болгарии и достигла Балканских гор. В тот год было слишком поздно продолжать двигаться в направлении Константинополя, но турки потерпели поражения в нескольких сражениях, и другой военный поход был запланирован на следующий год в союзе с западными правителями, которые по приглашению папы римского пообещали подготовить христианский флот и отправить его в пролив.

В Венгрии и Польше были сторонники умиротворения, особенно среди тех, которые поддержали Базельский собор в его оппозиции Евгению IV. На Бранковича тоже повлияли мирные предложения турок, и в июне 1444 г. сербско-венгерская делегация отправилась в Адрианополь, тогдашнюю столицу турок, и там заключила на 10 лет перемирие с Мурадом II. Но король Владислав, верный своим более ранним обязательствам, отказался ратифицировать этот договор, когда турецкие посланники прибыли в Сегед в Венгрии. Зная о том, что флот христиан, снаряженный папой, Венецией, Рагузой (Дубровником) и Бургундией, вышел в сторону пролива, что турки вывели свои главные силы в Малую Азию, а греки, ожидавшие помощи, наступают из Мореи, этот Ягеллон начал второй свой крестовый поход, который, несмотря на сепаратный мир, заключенный Бранковичем, имел серьезные шансы на успех.

Однако случилось так, что флоту не удалось помешать Мураду вернуться в Европу, и крестоносцы встретились с превосходящими силами противника, когда они достигли Варны на болгарском побережье Черного моря. В сражении, состоявшемся 10 ноября 1444 г., король Владислав III был убит, когда он лично повел войска в наступление. Кардинал Чезарини, сопровождавший армию, тоже расстался с жизнью, а армия христиан понесла тяжелое поражение. Последний шанс спасти Константинополь был потерян, так что крах Византийской империи был теперь неизбежен, а об освобождении Балканского полуострова не было и речи. Турки не вторглись в Венгрию, и в 1448 г. Хуньяди снова попытался воевать с ними, но был разбит на Косовом поле – там, где в 1389 г. были разгромлены сербы.

Это произошло уже во время правления Ладислава Постума – сына Альбрехта II Габсбурга, рожденного уже после его смерти, который после Варны получил всеобщее признание в Венгрии и до самой своей смерти в 1457 г. правил этим королевством, а также Чехией и своими австрийскими землями. Так как Фридрих III – потомок другой линии Габсбургов с 1440 г. был римским королем, а позднее был коронован императором, то могущество и влияние этой династии в Центрально-Восточной Европе возрастали, несмотря на довольно слабые качества ее представителей. Короткий польско-венгерский союз закончился крахом в 1444 г., и только польско-литовская уния укрепилась, когда Казимир стал преемником своего брата Владислава в Польше.

Однако это было достигнуто не без труда. В Польше во время отъезда короля за Карпаты руководящее положение занимал епископ Збигнев Олесницкий (вскоре он станет первым польским кардиналом), который хотел, чтобы Казимир принял условия выборов, неблагоприятные для литовцев. За те годы, что Казимир правил только в Литве, власть великого князя значительно выросла, как и влияние местной аристократии, которая не в полной мере понимала, что отношения с Тевтонским орденом все еще не урегулированы и что Москва после внутреннего кризиса нацеливается на господство в Восточной Европе. Литовцы претендовали не только на полное равенство в чисто личностном союзе с Польшей, но и на обе южнорусских земли – Волынь и Подолию, которые с самого начала были предметом споров между двумя частями федерации.

Принцип равенства, соответствующий той ступени культурного и конституционального развития, которого уже достигла Литва, был признан на практике на выборах Казимира в Польше в 1446 г. После произошедшей на следующий год коронации он подготовил удачный компромисс по территориальному вопросу, оставив Подолию Польше, а Волынь – Литве, которая контролировала гораздо большую часть русских земель (все белорусские и большинство украинских), даровав им их традиционную автономию. Поэтому после нескольких лет внутреннего кризиса и неожиданного удара под Варной федерация Ягеллонов вступила в новый период своего развития при благоприятных условиях, образовав самое большое государство в Центрально-Восточной Европе – единственное оставшееся совершенно свободным от влияния соседних держав и являющееся соседом распадающейся Священной Римской империи, самым крупным в Европе, расположенным на незащищенных границах тогдашнего европейского сообщества.

Прежде чем Казимир мог начать свою конструктивную деятельность, нацеленную на организацию всего Центрально-Восточного региона Европы, ему нужно было разделаться с некоторыми обязательствами (соглашениями) предыдущих лет, которые оказались не по силам системе Ягеллонов. Особенно безнадежной была давняя честолюбивая мечта Литвы контролировать всю Россию и Восточную Европу. Планы, рассматривавшиеся в Великом княжестве Литовском еще в 1448 г., были заменены в следующем году на договор с Москвой, в котором была сделана попытка определить сферы влияния обеих держав. Даже теперь части Великороссии, выступавшие против лидерства Москвы, особенно Великое Тверское княжество, считались спутниками их традиционного союзника Литвы, которая также пыталась найти гарантии независимости русских Новгородской и Псковской республик.

Эти возможности вскоре стали иллюзией, но явной ошибкой было попустительство (уступки) в религиозной сфере. Вскоре после заключения политического договора православный митрополит, резиденция которого находилась в Москве и который помогал вести переговоры, был также признан главой Восточной церкви в русских землях федерации Ягеллонов. Этот выход из Флорентийской унии в регионах, где у нее имелся последний шанс на существование, был не окончательным, а через несколько лет было найдено лучшее решение, но это было серьезное указание на растущее давление с Востока в то время, когда с такими же серьезными проблемами столкнулся Казимир на Западе.

Едва только король Казимир урегулировал отношения между поляками и литовцами и заключил что-то вроде modus vivendi (лат. временное соглашение между спорящими сторонами) с Москвой, как в начале 1454 г. он получил просьбу от подданных Тевтонского ордена в Пруссии взять их под свою защиту. Тираническое жестокое правление рыцарей-крестоносцев действительно сначала привело к заговору, а потом к открытому бунту и немецкого, и польского населения их разваливающегося государства. Несмотря на колебания Олесницкого, Казимир решил откликнуться на просьбу, что не только вернуло бы Польше ее старую землю Поморье с процветающим портом Гданьском, но и объединило бы саму Пруссию с польской короной, тем самым полностью устранив опасный орден.

У литовцев был также шанс получить лучший доступ к Балтийскому морю, потому что восточная часть владений ордена с портом Мемелем в устье реки Неман была предназначена, безусловно, для Великого княжества Литовского. Но беспокойные магнаты, контролировавшие Литву, не поддерживали идею ее участия в войне, которая благодаря энергичному противодействию ордена, как военному, так и дипломатическому, продлилась 13 лет. В начале войны почти все крепости Пруссии были заняты мятежниками, а Гданьск оказался особенно полезен в финансовой поддержке войны, и вскоре стало очевидно, что в конечном счете территория ордена будет разделена. В добавление к Польскому Поморью несколько районов на правом берегу Вислы, включая столицу Мариенбург, которая была продана полякам в 1457 г. собственными наемниками ордена, и епархия Вармия (Эрмеланд) была освобождена от власти рыцарей. Но, несмотря на незначительную победу, одержанную в 1462 г. поляками, которые тоже начали использовать наемников в этой изнурительной войне, восточная часть Пруссии с новой столицей, Кёнигсбергом, была оставлена ордену по мирному договору, который был заключен в Торуни в 1466 г. при посредничестве папы после провала перед этим дипломатического вмешательства других держав. Но Великий магистр должен был стать вассалом короля Польши, так что формально вся Пруссия была объединена с Польшей – ее западная часть, теперь называемая Королевской Пруссией, в качестве автономной провинции, а восточная часть как феодальное владение.

Такое решение совершенно не удовлетворило орден, и он почти немедленно начал требовать пересмотра договора, который так и не был окончательно одобрен ни папой, ни императором – традиционными защитниками ордена, Великие магистры которого едва соблюдали свои феодальные обязательства перед Польшей. Тем не менее возвращение свободного доступа к балтийским берегам, где Гданьск был обладателем привилегированного положения, стало огромным успехом для Польского королевства, которое теперь достигло пика своего могущества и простиралось от Балтийского до Черного моря.

В ходе войны королю пришлось сделать новые уступки аристократии, но ему удалось изолировать аристократическую оппозицию Малой Польши, возглавляемую кардиналом Олесницким, а законодательные полномочия, дарованные провинциальным законодательным собраниям в 1454 г., ускорили развитие парламентской формы правления. Во второй половине царствования Казимира Законодательное собрание Польши (сейм) уже существовал как двухпалатный орган, состоявший из Королевского совета, теперь называвшегося сенатом, и палаты представителей, выбираемых законодательными собраниями провинций. Тем не менее власть короля, который пытался сохранить устойчивый баланс между всеми классами общества, была все еще настолько велика, что почти сразу же после Прусской войны он имел возможность предпринять широкую дипломатическую акцию в интересах своей династии.

Действительно, в интересах польского народа было иметь, по крайней мере, династические связи с соседними странами – Чехией и Венгрией, а в интересах всей Центрально-Восточной Европы было оставаться объединенной в политическую систему, которая, не будучи реальной федерацией, гарантировала мир и безопасность под властью общей династии, представители которой везде способствовали свободному развитию наций. Поэтому Ягеллоны гораздо больше подходили для заинтересованного населения, чем Габсбурги, олицетворявшие немецкое проникновение и влияние империи, корона которой находилась в их роду с 1438 г.

Во время долгого правления императора Фридриха III (1440–1493) власть Священной Римской империи ослабевала быстрее, чем когда-либо раньше. Более того, последний потомок старшей ветви Габсбургов Ладислав Постум, рожденный после смерти отца, который был королем Чехии и Венгрии, умер в 1457 г. Выборы, последовавшие в обоих королевствах, дали своим странам королей – уроженцев этих стран в последний раз в истории: Иржи Подебрадский (Иржи из Подебрад) – чешский аристократ-утраквист, который однажды уже выступал в роли умелого управляющего страной под властью молодого Габсбурга, теперь стал королем Чехии, а Матьяш (Матвей) Корвин – сын национального героя Яноша Хуньяди, был выбран королем Венгрии (р. 1443, король в 1458–1490 гг.). Оба они надеялись основать свои национальные династии, но так как они не были королевской крови, то столкнулись с серьезными трудностями. И в то время как Габсбурги не отказывались от своих притязаний на оба королевства, Казимир Ягайло также мог претендовать на пост преемника, женившись на Елизавете – сестре Ладислава Постума. Однако он ждал, пока один из его взрослых сыновей не будет свободно выбран чехами или венграми или обоими народами и пока не закончится Прусская война.

В ходе этой войны в решающий 1462 г. он заключил союз с Иржи Подебрадским. Для короля Чехии это был первый шаг в осуществлении его великого плана создать лигу европейских правителей. Эта лига должна была заменить в более эффективной форме средневековое объединение христианского мира под властью папы и императора, чтобы совместно обеспечить защиту от турок и способствовать осуществлению честолюбивых целей Иржи, который сам рассчитывал стать римским королем римлян, если не императором. Несмотря на дипломатическую акцию, проведенную французским советником Иржи – доктором Антуаном Марини из Гренобля, весь этот план, поданный на рассмотрение Польского сейма, Республики Венеции и Франции, едва ли имел реальные шансы на осуществление, и помимо союза с Польшей Иржи удалось на следующий год заключить договор с Людовиком XI. Эти союзы с католическими королями были особенно ценны в то время, когда Иржи пришлось столкнуться с серьезными проблемами из-за его религиозной политики.

Еще во время правления Ладислава Постума были уничтожены последние оплоты таборитов. То, что осталось от радикального крыла гуситского движения, было объединено талантливым проповедником Петером Хельчицким в чисто религиозную общину «Чешские братья»[31]31
  «Моравские братья», «Богемские братья», гернгутеры; самоназвание – «Единение братьев».


[Закрыть]. Но сам король Иржи вместе с большинством чехов тяготели к умеренной форме гуситского учения, которое было признано Базельским собором, но так и не было полностью согласовано с Римом. После продолжительного конфликта с папской властью, в ходе которого папа Пий II объявил недействительными Базельские соглашения, Иржи был отлучен от церкви и низложен как еретик Павлом II.

Пока король Польши, желавший получить корону Чехии по согласию самого чешского народа, отказывался вмешиваться, другой сосед был готов стать исполнителем папского указа. Им был король Венгрии. Правление Матвея (Матьяша) Корвина было очень успешным, несмотря на растущую угрозу турок, которым он противодействовал, проводя долгие военные походы, которые последовали за героической обороной Белграда при его предшественнике. Он также стал известен как покровитель культуры Возрождения, которая процветала при его великолепном дворе в Буде, особенно после его женитьбе на Беатрис Арагонской. И, желая сделать Венгрию ведущей державой во всем Дунайском регионе, он в 1468 г. напал на Иржи Подебрадского, решившись встретиться лицом к лицу не только с чешской оппозицией, но и столкнуться с соперничеством двух династий – Ягеллонов и Габсбургов.

По-видимому, он был очень близок к своей честолюбивой цели, когда заключенный на следующий год договор не только дал ему власть над всеми землями короны святого Вацлава за пределами самой Чехии, то есть Моравией, Силезией и Верхней Лужицей, но и пообещал ему преемничество (наследное право) после Иржи Подебрадского. Но в согласии с намерениями последнего чехи выбрали Владислава, старшего сына короля Польши, когда их собственный король умер в 1471 г.

Его отец Казимир попытался убрать Матьяша, напав на него в Венгрии, где партия поддерживала кандидатуру другого польского принца – младшего брата Владислава Казимира, будущего святого. Однако его военный поход закончился неудачей, и война между Матьяшем Корвином и Ягеллонами тянулась до 1478 г. Она закончилась компромиссом в Оломоуце, по которому Матвею (Матьяшу) Корвину достались оккупированные провинции и даже титул короля Чехии, хотя Владислав оставался реальным королем этой страны.

В это же время король Польши положил конец сотрудничеству Матвея (Матьяша) Корвина с Тевтонским орденом, вынудив Великого магистра уважать договор. Но ни Казимиру, ни его сопернику не удалось прийти к долговременному соглашению с третьей силой, которая была заинтересована в престолонаследии Чехии, – Габсбургами. В том, что на практике представляло собой трехсторонний конфликт, император Фридрих III при поддержке к концу своего правления своего более талантливого сына Максимилиана противостоял обеим ненемецким державам, но стал свидетелем того, как большая часть его собственной Австрии, включая Вену, в конце концов была оккупирована венгерскими войсками.

Однако главенствующее положение Венгрии в Дунайском регионе закончилось со смертью Матьяша Корвина в 1490 г. Теперь Габсбурги и Ягеллоны открыто противостояли друг другу и заявляли свои права на его наследство. Венгры, боясь власти немцев, решили в пользу польско-литовской династии. К сожалению, существовало еще соперничество между двумя сыновьями короля Казимира. Младший сын Ян Альбрехт сначала при поддержке отца, а позднее действуя самостоятельно, потерпел поражение от гораздо более сильных сторонников своего брата Владислава Чешского, который, как должным образом избранный король Венгрии, в 1491 г. объединил эти две страны. Такое решение также положило конец территориальному разделению земель Чехии, и все они были заново объединены вокруг Праги, а их общий правитель занял свою резиденцию в Буде. Вскоре он примирился со своими отцом и братом, и династический план Казимира, казалось, был полностью выполнен, когда старый король умер в 1492 г., справедливо тревожась новым развитием событий на Востоке.

ГОСУДАРСТВЕННАЯ СИСТЕМА ЯГЕЛЛОНОВ (1492)