Текст книги "Безликая королева"

– Вардис! – вдруг крикнул мужчина. – Принеси девчонке ее меч! Пусть потешится перед тем, как это сделаю я.

Здоровяк с оторванной ноздрей хмыкнул и потопал в сторону замка. Двое других мужчин оттащили с площадки мертвое тело и закинули его на жалобно скрипнувшую деревянную телегу. Хаара услышала смешки и поймала на себе похотливые взгляды. С каждой секундой ее страх и неуверенность возрастали. Стоило Вардису показаться на крыльце с мечом, она тут же занервничала и пожалела о своем опрометчивом поступке. Но отступать уже поздно. Стоит спасовать – и всерьез ее уже не воспримут.

Хаара взглянула на Ридесара, пытаясь сообразить, как противостоять ему: «Такой спокойный… Он убивал уже бесчисленное множество раз. И меня уничтожит в два счета. Но если я хочу победить Лонгрена… нужно стараться. Хотеть и мочь – разные вещи». Хаара поискала глазами призрака, но на ярко освещенном пространстве не было теней. Если Иландар и наблюдал, то откуда-то издали.

Вардис приблизился, и только сейчас Хаара осознала, насколько огромен этот человек. Он возвышался, словно гора, вонял, как разлагающееся заживо тело, и смотрел так, будто мог порвать ее шею зубами. Хаара с опаской взяла протянутый меч. Это было ее оружие, но пальцы как будто забыли рельеф рукояти: тряслись и не слушались. Тело закостенело, и девушке казалось, что она встретится со смертью еще до начала сражения. Ридесар шагнул на площадку и обнажил клинок. Хааре пришлось последовать за ним.

– Ну, давай, – сказал он, широко раскрыв руки, – нападай, девочка. Посмотрим, на что ты способна.

«Провоцирует меня, – размышляла Хаара, стараясь дышать размеренно. – Спокойно, наблюдай, не двигайся. Он сам сделает первый ход».

Мужчина ждал. Девушка не шевелилась. Пытаясь унять дрожь, она замерла в боевой стойке. Ридесар опустил руки.

– Что, передумала? Страх глотку грызет? Мы так и будем друг на друга пялиться?

– Нападайте, – предложила Хаара.

– Поразительная тяга к нахальству! – Мужчина усмехнулся, но все-таки сделал выпад. Лезвие просвистело близко, однако девушка успела увернуться и взмахнуть мечом, целясь оппоненту в запястье. «Если я обезоружу его…» – не успела подумать Хаара, как Ридесар парировал ее удар. Он тут же перешел в нападение, осыпав девушку градом ударов, которые она едва успевала отражать. Хаара в ужасе отступала, боясь пропустить даже самое мелкое движение.

– Еще держишь меч? – удивился Ридесар, ударив с такой силой, что руки Хаары невольно опустились. Она едва успела миновать следующий удар, а третий и вовсе выбил клинок из ее рук. Наклоняться за ним не было времени, и девушка отскочила в сторону. Ридесар наставил на нее острие, как будто держал на прицеле.

– Ну вот и все… ты проиграла. Признаться, я удивлен, что целую минуту защищалась.

– Я еще стою на ногах, а значит, – не проиграла, – тут же отозвалась Хаара, лихорадочно пытаясь сообразить, как действовать теперь. – Или вам достаточно лишить противника меча, чтобы быть уверенным в победе?

– Моя победа очевидна. Ты же не хочешь, чтобы я тебя убивал?

– Если такова воля судьбы… – Хаара осторожно топталась вокруг мужчины, но тот не сводил с нее глаз.

– Давай, девочка, сдавайся! – Он сделал выпад, пытаясь задеть острием ее щиколотки, однако Хаара подпрыгнула, и не прошло секунды, как левая нога ее придавила замершее на мгновение лезвие. Девушка рванула вперед, и прежде чем Ридесар успел опомниться, ударила его стопой в челюсть. Мужчина попятился, а Хаара спрыгнула, и пока клинок не настиг ее, вписала заостренный кулак в незащищенную подмышку оппонента. Ридесар ахнул, прижав к себе руку с мечом, затем взмахнул им, но успел задеть лишь прядь волос, осыпавшуюся золотыми нитями. Хаара отскочила в сторону. Мужчина усмехнулся.

– Все любопытнее становится твое происхождение. Кем бы ты ни была, представление о драках ты имеешь. Именно о драках, не сражениях. Может… ты способна на большее?

Хаара не ответила, но насторожилась. Скверно получится, если мужчина начнет нападать агрессивнее. Она и сейчас-то не знает, как защищаться. Ридесар откинул в сторону меч.

– Давай, нападай… мы сразимся на равных условиях. – Впрочем, не дожидаясь действий от девушки, он бросился вперед, пытаясь взять ее в захват. Хаара присела и юркнула вбок. Одновременно понимая, что далеко убежать не сможет, она схватила Ридесара за руку и, развернувшись, с силой ударила его в колено. Противник пошатнулся, оскалился и, вцепившись в ее волосы, потянул на себя. Хаара почувствовала, как на шее сомкнулись руки. Кислород резко начало перекрывать. Она снова ударила мужчину в колено, но тот вовремя отставил ногу, и удар не сыграл роли. Вырваться не удавалось.

Девушка уступала в силе, и в легких разгорался огонь. Пальцы тисками сжимали горло, и Хаара не могла тратить лишние секунды на раздумья. Повторив попытку с ударом в колено, она вскинула руки и схватила Ридесара за голову. Пальцы быстро нащупали его глаза и вдавили с усилием, на какое Хаара только была способна. Она измоталась, и у самой в глазах темнело от удушья, но когда жизнь оказывается под угрозой, появляются силы сражаться. Мужчина на мгновение усилил хватку, но девушка не отцепилась, и ему пришлось сменить позицию. Хаара, вдруг почувствовав резкую боль в пальцах, вскрикнула. Мужчина скрутил их с такой силой, что девушка могла поклясться – как минимум два из них сломаны. Она развернулась и ударила его в пах, после чего попятилась и упала на землю. Ридесар тихо простонал. Хаара отползла назад, заглатывая воздух и кашляя, затем посмотрела на покалеченные, искривленные пальцы и сморщилась от боли. Левая рука, казалось, пострадала меньше, и девушка дотянулась ею до валяющегося неподалеку меча. Она с трудом ухватилась за него и взглянула на мужчину. Тот оскалился, потом вновь рассмеялся.

– Ты слабая и глупая. Воспринимай я тебя, как достойного воина или бесспорную угрозу, ты давно бы была мертва. Говоришь, видишь во мне человека чести? Скажу тебе так: в бою всегда один побеждает, а второй погибает. Хочешь ли ты умереть здесь, девочка?

Налитые кровью глаза уставились на нее, и Хаара почувствовала непреодолимый ужас. Ей больше не хотелось драться, только кричать, бежать, прятаться, но она была заложницей. Вокруг каменные стены, и единственный способ вырваться отсюда – умереть. Девушка с трудом сжала эфес левой, нерабочей рукой. Сейчас так хотелось, чтобы проблема решилась сама собой, чтобы рядом оказался Карлайл и снова спас ее никчемную жизнь. Хаара готовилась разрыдаться.

Ридесар выпрямился, и девушка, опираясь на меч, тоже поднялась на ноги. Поначалу они не хотели разгибаться, и пришлось выжать из себя остаток сил, чтобы не опозориться перед собравшейся толпой. Мужчины не должны посчитать ее слабой, ведь если однажды она станет королевой…

Грандиозные мысли улетучились, когда бессилие накатило волной. Хаара дрожала, как лист на ветру, и ждала развязки нелепого сражения. «Что он сделает? Кинется?»

– Свобода тебе очень дорога, да? Брось меч, и я не убью тебя.

Хаара послушалась. Ноющие от боли пальцы сами разжались, и клинок упал к ее ногам. Она признавала поражение, опасаясь, что не Ридесар, так его люди учинят над ней расправу. Мужчина приблизился и подобрал оружие. Сейчас ему ничего не мешало взмахнуть им и закончить бой в свою пользу. Хаара это понимала и напряглась, готовясь уклониться от атаки в любой момент, но мужчина не напал.

– Вардис, возьми мой меч! – крикнул он великану. – Танцы окончены, пора встретиться с прошлым[26]26
  Встретиться с прошлым (жарг.) – напиться.


[Закрыть].

Хаара почувствовала себя сломленной и спасенной одновременно. Выбраться отсюда честным путем не удалось, и возникнет ли новая возможность, она не знала.

Глава 13

Гости без головы

Хаару проводили в уже знакомую комнату, заполненную вытянутыми столами, где во главе самого крупного сидел человек, напоминающий последнего скорбящего воина посреди стылого кладбища. Он наслаждался одиночеством в компании разве что теней и одолевавших его мыслей. Спертый воздух, гнетущая тишина, тусклый свет, проникающий через грязные голые окна. Хааре казалось, что она слышит собственное сердцебиение, совсем как недавно, в день их знакомства. Минуло трое суток с тех пор, как ее привезли. У девушки было время обдумать ситуацию, но изнурение валило с ног. Сколько бы Хаара ни противилась сну, он сморил ее.

В первый раз она проспала почти двадцать часов. Проснувшись, обнаружила, что раскалывается голова, а время суток не изменилось. Принцесса не видела снов, но в комнате ее поджидал Иландар. Хаара приготовилась к порицанию, однако брат молчал, и это выводило из себя еще больше. Девушке хотелось, чтобы ее отчитали, снова указали на слабость. Она сама не заметила, как стала зависима от упреков. Пока они были, казалось, брат верил в нее, подталкивал к чему-то. Но прошли часы, а Иландар так ничего и не сказал. В конце концов он исчез, и Хаара выругалась. Что это должно значить? Он бросил ее? Решил, что она безнадежна? Следующие два дня прошли напряженно. Хаара ждала, что к ней придут, накажут. Она не знала как, но опасалась худшего. Приходили, впрочем, только чтобы принести воды и еды. Хаара решила, что оттягивание момента мучительнее, чем все то, что ей пришлось пережить.

Ридесар потягивал вино, отстраненно глядя в пустоту, а завидев девушку, жестом пригласил ее присоединиться. Хаара не радовалась встрече после поединка, во время которого окончательно убедилась в собственной слабости и неспособности противостоять врагу. Желая выбраться из ямы, она лишь глубже зарывалась в нее. Проиграла, а значит – вынуждена остаться.

– Садись.

Девушка замешкалась, но опустилась на скамью у дальнего края стола. Она скрипнула зубами от боли, пронзающей конечности, и посмотрела в апатичные усталые глаза. Ридесар выглядел несколько хуже, чем в их первую встречу: мешки под глазами увеличились, будто мужчину терзала бессонница, болезненные тени падали на лицо, однако он сохранял все то же ледяное самообладание.

– Давай попробуем еще раз, – предложил он, отставив бокал. – Кто ты и откуда?

Хаара помедлила с ответом. Любые слова могут быть использованы против нее, так что же сказать? Лучшая ложь – это полуправда.

– Мой отец раньше служил. Из-за ранения да и возраста несколько лет назад его отправили на покой. Мы купили дом в небольшой деревушке и жили там. Я работала на земле, не более.

– Кому служил твой отец?

– Раднису Ансарскому, – солгала Хаара, – он не достиг высокого звания.

– Наместнику западного округа? Любопытно… И что же в таком случае ты делала на юге?

– Ваши люди схватили меня на пересечении владений, я не собиралась на юг. Мы с отцом ехали навестить родственников, но в пути поругались, и я сбежала.

– Из-за чего поругались?

– Это так важно?

– Да, хочу понять, что сподвигло тебя на столь глупый поступок.

Хаара поджала губы. Еще один человек, подчеркивающий ее глупость… Неужели все видят ее такой? Может, она и впрямь лишь импульсивная девчонка, зря поверившая в свои силы, и стоит вернуться к Карлайлу, если представится возможность?

– Он хотел выдать меня замуж.

– А разве не пора? Тебе явно больше восемнадцати…

– Да какая разница? Я не люблю этого человека.

Ридесар усмехнулся.

– И что? Разве это обязательно? Уверен, избранник вряд ли готов продать душу Шааху за такой подарок, как ты.

– Пытаетесь оскорбить?

– Нет, лишь указываю на факты. Все-таки я прожил жизнь. Поверь… любовь в этом государстве если и есть, то ее никто не видел.

Хаара хмыкнула. Поверил… слава Геулу.

– Логично предположить, что отец учил тебя махать мечом. Не слишком успешно, но все-таки…

– Верно, сир.

– Для чего?

– Чтобы защищаться. Ревердас небезопасное место.

– Это понятно. Но ведь существуют братья, муж, да тот же отец… чтобы защитить, разве нет?

– Нет. Мой брат умер от болезни. Отец тоже не вечен.

– А от мужа ты отказалась? Какая-то несуразная история. Не пойми неправильно, я и раньше видел женщин с мечом, некоторые обращались с ним получше тебя. Но есть разница между просто самозащитой и целенаправленной самозащитой. Почему ты солгала о происхождении? Опасаешься кого-то? Или выдала мне очередную ложь?

– Это не ложь, – как можно спокойнее сказала девушка, глядя мужчине в глаза, – отец учил не рассказывать о себе незнакомцам, поэтому и солгала.

– Вот как?

Сделав скупой глоток, Ридесар выдержал паузу. Он откинулся на спинку кресла и долго смотрел на девушку. Хаара отвела взгляд, хотя тусклый свет и не слепил. Ей не хотелось ничего говорить, находиться здесь и быть объектом наблюдений. «Он не должен меня узнать». Девушка подумала о Карлайле и том, куда мужчина отправился тем утром. «Вспоминает ли он обо мне? Ищет ли?»

Молчание длилось так долго, что Хааре почудилось, будто Ридесар уснул с открытыми глазами, как вдруг мужчина откашлялся и заговорил.

– Ты мне кое-кого напомнила. – У Хаары дрогнуло сердце. – Знаешь… когда-то давно у меня была дочь… крохотная девчонка, больше похожая на мать, нежели на меня. Такая веселая, правда, хиленькая. Здоровье было никудышным, она все время болела, даже от легкого ветра простужалась, и мне не нравилось, как мать ее вечно ныла над кроватью и просила помощи у бога. Я верую во всевышнего, но, знаешь… не считаю, что он кому-то обязан. Геул и так подарил нам великое благо – жизнь, – и вряд ли собирался в дальнейшем следить за каждым, чтобы мы не падали, не болели и не умирали. Наш срок короток – это заранее известно. Было бы грешно предположить, что, спрятавшись ото всех невзгод, мы сможем жить вечно, видеть, как рождаются и мрут новые и новые поколения. Однажды моя девочка так сильно заболела, что я поверил, – час настал. Она так громко кашляла, жар охватил голову, ее трясло, как знамя на сильном ветру, а я все ждал, когда дыхание остановится. Представлял, как заверну ее в покрывало, снесу к воротам и совершу погребальный обряд. Эта картина встала перед глазами так ярко, что мне показалось, будто бы я уже пережил ее смерть, что теперь мне нужно пойти утешить жену, а потом я опомнился, потому что дочь еще дышала. Это было слабое дыхание, больше напоминающее свист, и глаза ее уже закрылись. Я сидел и думал, что смерть никого не щадит, не дает слабым шанса задержаться в этом мире, они изначально обречены. Я не хотел с этим смириться, однако и сделать ничего не сумел. Я не лекарь и не бог. Я мог лишь наблюдать и ждать. И представь, она пережила ту страшную ночь, и следующую тоже. Хоть мы и отчаялись, девочка выжила. Выжила, но я кое-что понял: рано или поздно она все равно умрет от болезни. Это ее предназначение. Судьба как будто бы смеялась, дразнила нас, и тогда я решил все исправить. Пришлось забрать ее сюда, дать в руки оружие и учить его использовать. Я думал, что лучше дочери умереть на поле боя, пусть и молодой, чем задыхаясь в кровати от чахотки или иной хвори. Это почетнее и это единственный путь в Аридон. Я стремился сохранить ее честь. Не хотел, чтобы люди говорили, мол, вот дочь Ридесара унесла болезнь. Нет… это бы меня добило.

Малютке даже нравилось. Она мечтала научиться обращению с клинком, но для начала нужно подрасти. Даже короткий меч оказался для нее слишком тяжел, ведь ей только исполнилось девять. Поэтому я научил ее стрелять из лука и использовать нож. Малое оружие тоже может стать смертоносным. Она превосходила детей своего возраста… пусть не здоровьем, но упорством и сообразительностью. Я гордился… гордился, чего не могли позволить себе многие отцы. Зажравшиеся ублюдки, они продавали своих дочерей почти за бесценок, лишь бы только не кормить лишний рот. Без разницы кому. Им было плевать, что их дочек насиловали ночами вонючие псы, было плевать, ведь свобода позволяла им жить беззаботно, набивать животы, пить, блевать и наутро уже ничего не помнить. Всю жизнь я их презирал. Я вспорол бы брюхо каждому, дал бы король такое указание, но все, что я мог сделать, – это не быть как они. Я растил свою девочку вдалеке от этой пошлости, от бесчестья и рабской жизни.

– И что с ней стало? – спросила Хаара, когда Ридесар замолчал и уставился в пустоту. – Где она теперь?

– Мертва. Несколько лет назад мы выехали на разведку вниз по течению Мидры. Там располагаются небольшие рыбацкие поселения, и одно из них мы застали в огне. Неприятель был еще на месте, и долг велел нам обрушить возмездие на голову каждого виновного. На мгновение мы оказались в подобии шааховых угодий: истошные вопли, запах от горящих трупов, люди, падающие под копыта лошадей, пепел, оседающий на губах. Я был разъярен, отдавшись битве, вспарывал глотки тем, кто шел на меня, и вдруг увидел, как двухметровый исполин разрубил тело моей девочки пополам, как она свалилась к его сапогам побежденной, но еще не остывшей… Она не мучилась. Умерла быстро, не страдая от чахотки или хвори, не корчась от стрелы в животе. Даже не сказала последнего слова, просто не успела. Да и кому выпадает подобная роскошь? В тот момент я был рад и ненавидел всех одновременно, я искромсал тело ублюдка так, чтобы его никто никогда не смог собрать вновь. Привез свою девочку в Лакуду, завернув в плащ, и сжег ее тело с теми, кого Геул прибрал к рукам в тот злополучный день. Ее душа освободилась.

Хаара почувствовала, как в груди кольнуло. Она не знала: сочувствовать Ридесару или сильнее ненавидеть его из-за сказанного. Воздух стал вязким. В голове пронеслись отвратительные ассоциации. Десятилетний Ронан… Иландар, что был выше почти на три головы.

– Как вы могли так поступить? Это же ваша дочь… Она погибла из-за вас.

– Она погибла, потому что не могла противостоять врагу.

– Разумеется, ведь дети и не должны сражаться. Она бы там не оказалась, если бы не вы. Она могла бы жить и победить болезнь. Если бы тело ее окрепло, она могла бы жить и сейчас, могла… сделать нечто большее для этого мира.

– Она отдала свою жизнь за мир! – Ридесар грохнул стаканом по столу, и Хаара заметила сомнение и боль в его взгляде. Он все прекрасно понимал. Понимал, но уже не мог исправить.

– А ваша жена?

– Мертва.

– Болезнь или поле боя?

– Ни то ни другое. Загрызли волки в лесу, но мне уже было все равно. Эта женщина не стоила того, чтобы ее любить.

Хаара молчала, не зная, что можно сказать на такое откровение и почему Ридесар вообще рассказал ей эту историю. Она представила себе горящую деревню и маленькую девочку с луком.

«Неужели тому мужчине хватило духу разрубить ребенка? Эта страна гниет от основания, и мой отец ничего с этим не сделал. Иландар ничего не сделал, и никто из наших предков. Неужели Ревердасу суждено снова и снова тонуть в крови? Они называли себя королями, когда на границе умирали дети…»

Хаара зажмурилась и прогнала эти мысли. Разумеется, они не знали. Невозможно уследить за каждым.

– Скажи честно, Хаара, ты хочешь заполучить свободу, чтобы вернуться к отцу? Готова смириться с тем, что тебя выдадут замуж?

– Может, и не выдадут. Хотеть домой – нормально.

– Да, если это действительно твоя обитель. Я могу тебя кое-чему научить, – сказал Ридесар после затянувшейся паузы, и Хаара, выпутавшаяся из липких нитей размышлений, удивленно уставилась на него.

– Зачем?

– Может, в этом мое раскаяние. Сейчас, кажется, я должен тебе что-то дать – не потому, что ты особенная, а потому, что когда-то я чего-то недодал дочери и позволил ей так рано уйти из жизни. Ты ее уже пережила, совершенно случайно оказалась здесь, если верить в случайности… Может, это знак свыше? Я уже долго живу и много лет тренирую дозорных, делаю из них мужчин, воинов. Они все приходят мальчиками, их навыки не превышают твои, но с такой подготовкой здесь не выжить. В Ревердасе опасно, ты права, нужно уметь себя защищать, иначе старость не застать. Тебе, Хаара, не идти в бой, как моей дочери, но если что-то случится… если ты снова захочешь бросить кому-то вызов, уже может и не повезти, понимаешь?

– Понимаю.

– Считай это наградой за смелость.

Ридесар налил себе вина из графина и предложил девушке, однако та отказалась.

– Я заметил, ты используешь двуручный меч. Он для тебя удобен? Пробовала держать иные? Если дам тебе одноручный, какой рукой ты будешь сражаться? Правой? Левой?

– Правой, сир.

– Правой… ожидаемо. Скажу тебе простую истину: хороший воин в идеале владеет обеими руками. Что ты будешь делать на поле боя, если потеряешь правую? Лишишься следом и головы? Так погибает большинство, потому что они плохо подготовлены. – Мужчина наклонился вперед, поставив локти на край стола и подперев кулаками подбородок. – Мой учитель когда-то потерял на поле боя руку, но остался среди живых, потому что прекрасно владел второй. Он вдолбил эту истину в мою голову, а я вдолблю в твою. Идем, я тебе кое-что покажу.

Хаара неуверенно встала, вспоминая, чем в последний раз закончилось такое предложение, и вслед за Ридесаром покинула комнату. На сей раз он воздержался от благородного жеста, и они шли порознь. Мужчина размышлял вслух всю дорогу, рассказывая о днях, когда только учился держать в руках меч, а девушка хранила молчание. Она не могла понять: действительно ли отцовское чувство вины взыграло в нем, или в голове его созрел странный, прикрытый фальшью план. Ридесар был напряжен и говорил отчасти сбивчиво. Хаара присматривалась к коридорам и встречающимся по пути людям. Три дня она не покидала отведенную для отдыха комнату, но сейчас отметила, что в замке совсем нет женщин. В таком случае не удивительно, что пограничники набросились на нее.

Когда они оказались в нужном месте, девушка невольно вспомнила дворцовую оружейную, где часто коротали время Иландар и Ронан. Наставник, обучавший наследников искусству боя, неоднократно водил туда и Хизер, объяснял, что она обязана учиться с братьями, потому что престол унаследует сильнейший, но девушка не хотела сражаться. Мысль о том, что придется вонзить лезвие в тела родных, сводила с ума. Хизер ничего не хотелось. Она считала, что проблема решится сама собой, что после смерти отца братья придумают выход из ситуации, но оба безропотно повиновались традиции. Ронан погиб, и она сама едва не отправилась в Аридон.

В груди что-то болезненно сжалось. Принцесса вспомнила лицо Лонгрена и почувствовала, как ненависть приливает к сердцу.

«Неужели Ронан погиб зря? Неужели я могла умереть зря? Зря, ведь Иландар не удержался на троне». Хаара стиснула зубы, представив, как вспарывает глотку узурпатора, как смотрит ему в глаза и произносит свое имя. «Хизер Дефоу… это будет последнее, что он услышит».

– Хаара? Ты слушаешь?

Мысли о мести улетучились. Девушка взглянула на Ридесара и заметила, что он протягивает ей два одноручных меча.

– Бери. Сначала будет непривычно, но так ты быстрее научишься чувствовать бой, силу, свое тело.

Хаара взяла меч левой рукой. Ридесар оказался прав. Сейчас действовать она могла лишь одной. Укус садала затягивался, но еще не зажил и болезненно ныл, к тому же ситуация усугубилась после боя с Ридесаром.

– В чем дело? – поинтересовался мужчина, дожидаясь, когда Хаара заберет второй клинок.

– Пальцы… они сломаны, сир, боюсь, сразиться с вами так, как вы хотите, у меня не выйдет.

Ридесар взял девушку за кисть. Хаара ахнула от боли.

– Что ж… это все затруднит. Придется ждать, пока срастутся. У нас есть лекарь, думаю, он поможет. Видишь, как ты беззащитна? Рабочая рука выведена из строя, а левой ты не владеешь. Теперь тебя убить легче, чем рыбу поймать.

Хаара поджала губы.

– Но ты не бойся, идем. Покажу, что левой рукой сражаться можно ничуть не хуже.

Они вернулись на площадку, где бились несколькими днями ранее. Тогда казалось – благополучно это не закончится, но вот Хаара вновь стояла напротив Ридесара, сжимала в левой руке меч и не знала, к чему готовиться. Мужчина подозвал к себе одного из парней, стоявших у ворот, и велел обнажить оружие.

– С левой принцип работы такой же, как и с правой. Владение двумя руками тем замечательно, что позволяет комбинировать защиту с атакой.

Ридесар велел юноше нападать и наглядным примером показал Хааре несколько простых приемов. Девушка внимательно следила за движениями его ног, рук и головы. Она пыталась ухватить каждую мелочь, все, что в дальнейшем могло оказаться полезным. Мужчина двигался, словно в танце. В лучах сонного в этот день солнца он не казался старым или измотанным. Движения его были то плавными, то резкими. Складывалось впечатление, что он все делает на одном дыхании, будто загодя знает, как поступит противник.

После краткого показательного сражения Ридесар велел стражнику вернуться на пост и вновь возник перед Хаарой.

– Теперь ты. То, что увидела, попробуй повторить. Нападай.

Девушка усомнилась в своих силах, но крепче сжала рукоять, пытаясь прочувствовать то, о чем говорил мужчина. Задача была непосильной, и все-таки принцесса надеялась, что Ридесар не преследует цели ее убить. Устраивал бы он тогда этот балаган?

Несмотря на дурное предчувствие, Хаара напала. Свист, скрип, лязг. Мужчина с легкостью парировал и контратаковал. Девушка не смогла отразить удар и едва уклонилась. Тело было будто чужим. «Что я здесь делаю?» – промелькнула мысль и сразу же растаяла.

– Будь внимательна. Ты открываешься перед врагом.

Хааре думалось, что все происходящее – безумие, но она снова напала. Работать левой рукой оказалось непривычно, она как будто бы стала особенно непослушной. Взгляд Ридесара унижал. Решимость не могла взять верх над сомнениями. Сколько раз принцесса стояла с мечом напротив наставника, братьев, Карлайла! И каждый раз знала – она хуже, слабей. Пусть Карлайл дарил слабую надежду, позволял ей побеждать, Хаара не слишком обольщалась. Было легко казаться сильной перед вторым отцом, потому что он не требовал реальной силы.

Но здесь все иначе. Иначе потому, что она замахнулась на глобальную цель – Лонгрена. И если не бог, то опыт поможет ей однажды победить. «Пусть тешит самолюбие, пусть… Я стану сильнее его, сильнее узурпатора, сильнее всех в этом государстве. Никто не посмеет обойтись со мной так, как с братом!» Она снова стиснула зубы и вдруг выронила меч. Кто-то сверху закричал: «Всадники!», – а в следующее мгновение послышалось: «Открыть ворота! Открыть!»

Ридесар опустил оружие и проследил за взглядом девушки. У каменного забора поднялся шум, ворота распахнулись. Все с замиранием смотрели на то, как во двор устало заходят лошади. На них и впрямь восседали всадники, опознать которых уже не представлялось возможным. Сваленные, едва держащиеся в седлах тела раскачивались, отмахиваясь пустотой от мух, норовящих сесть на отсутствующие головы. На разрубленных шеях и одежде запеклась кровь. Несчастные животные вскоре остановились, потеснившись друг к другу в ожидании помощи. Одно из тел свалилось на песок, подняв небольшой столп пыли. Скакун попятился и заржал. «Закрыть ворота!» – донеслось сверху. Хаара сморщилась, глядя на омерзительное зрелище, а Ридесар, не выпуская из рук меча, двинулся к прибывшим.

– Это что такое? – спросил он стражников у ворот. Те опасливо переглядывались. На серых лицах застыли маски ужаса.

– Разведчики, сир… наши разведчики. Пять дней назад они отправились вверх по Мидре…

– А теперь все сняли доспехи[27]27
  Снять доспехи (жарг.) – У военных значит перестать быть дееспособным: умереть, покалечиться, реже – уйти на покой из-за старости.


[Закрыть].

Лошади сбились в кучу, ожидая, что их освободят от страшной ноши.

– Вы знаете, кто мог сделать подобное, сир?

Ридесар брезгливо осмотрел изувеченные тела. Оружие на месте, будто бы его и не доставали. Никаких признаков схватки. Плащи целы. Других видимых ранений нет. Казалось, что головы просто потерялись на дороге, а владельцы того даже не заметили. Кулаки невольно сжались – то ли от досады, то ли от гнева. Ридесар сделал глубокий вдох, пытаясь трезво оценить ситуацию, и подцепил лезвием веревку, которой был опутан один из мертвецов.

– Нет, но кем бы они ни были, смертный приговор им подписан. Убийство случилось недавно. Кровь еще не высохла, а связали их затем, чтобы все смогли вернуться. Очевидно, это послание. Даже прямая угроза. – Мужчина сунул меч в ножны. – Уберите это, сожгите, осмотрите лошадей. Вдруг они прячут сюрпризы? Всем быть начеку.

– Есть, сир! – Несколько мужчин поспешили стащить покойников со спин скакунов. – Будут еще приказания?

– Соберите мне десять парней. Поохотимся на медведя[28]28
  Охотиться на медведя (жарг.) – у пограничников значит выслеживать главаря банды или опасную преступную шайку.


[Закрыть]. – Ридесар харкнул в сторону и взглянул на Хаару с толикой презрения. На мгновение он и вовсе забыл про ее существование, однако девушка стояла на том же месте и неохотно наблюдала. Лицо побледнело, и, казалось, что ее вот-вот вырвет.

– Что, девчонка, тошнит? Кровавые картины вызывают у тебя страх и отвращение?

Хаара содрогнулась, но попыталась взять себя в руки. Кровь… как же она ее ненавидела. С детства боялась крови, но случай снова и снова заставлял смотреть на чудовищные вещи. Кровь Ронана, ее собственная кровь, кровь убитых на дороге мужчин, бойцы на арене, теперь обезглавленные люди. Девушка не знала их, но была убеждена в том, что такой смерти они не заслужили. Она могла отвернуться, но не сделала этого. «Нужно привыкнуть. Это не последний раз».

– Все нормально, – отозвалась Хаара, собравшись с силами.

– Подними меч, хватит с тебя на сегодня… – Ридесар направился к крыльцу, и девушка почувствовала, что должна следовать за ним. Ей не хотелось оставаться во дворе и наблюдать за тем, как обезглавленные трупы снимают с испуганных и измотанных животных. «Почему они все вернулись в Лакуду, а не разбежались в разные стороны? Только если их заставили… сопровождали». Чем больше возникало вопросов, тем меньше Хааре хотелось знать ответы. Не исключено, что убийцы рядом. Чего они хотят? Напасть? В таком случае лучше оставаться в крепости. Высокие стены создавали хотя бы иллюзию защищенности. Девушка наклонилась за оружием и уставилась на свое несчастное отражение в клинке. Разбитый вид. Она показалась отвратительной самой себе, сморщилась и подняла меч. Правитель не должен выглядеть так. Пусть лучше с отсеченной головой, но точно не так.

* * *

– Ай! – пальцы пронзила острая боль. Хаара захотела отдернуть руку, но сдержалась.

Мужчина преклонного возраста, в бороде которого виднелись проседь и парочка мелких колтунов, уставился на нее с недоумением, затем вернулся к прежнему занятию: нанес на места ссадин и переломов болотного цвета смесь, приложил кору неестественного медного оттенка и крепко перевязал.

– Постарайся не шевелить рукой. Это способствует восстановлению, но понадобится время. Будешь пить целебный отвар. У меня здесь припасены кое-какие травы. – Он поднялся со стула и негромко охнул, схватившись за поясницу, затем выпрямился, хрустнув позвонком, и дошел до деревянного шкафа, расположенного у стены напротив.

– Да, конечно. Спасибо…

– Места здесь скверные, – как бы между прочим сказал лекарь, перебирая набитые чем-то льняные мешочки. – Продувает постоянно.