Текст книги "История и культура гуннов"

Вывод о том, что напряжение в 445 г. ослабло, можно сделать на основании биографии греческого ренегата, с которым Приск встретился при дворе Аттилы. Попав в плен в Виминакии (ныне Косталац, Югославия) в 441 г., он воевал под командованием Онегесия сначала против римлян, а затем против акатиров (акациров) с такой отвагой, что его хозяин сделал его свободным человеком. Он взял гуннскую жену, родившую ему детей, а рассказал Приску свою историю в 449 г. Следовательно, он женился, самое позднее, в 446 г. Поскольку маловероятно, что римский пленник немедленно был посажен на коня и отправлен против своих соотечественников, кампания, в которой он принимал участие, имела место, очевидно, в 442 или 443 г. Она предшествовала войне с акатирами, которая, таким образом, была датирована 443 г. Приск говорит совершенно ясно, что Куридах, прогуннский царь акатиров, обратился к Аттиле за помощью против проримских вождей своего народа. Следовательно, война имела место уже после смерти Бледы. Аттила повел огромную армию против акатиров, но покорил их лишь после многих сражений. 100 лет спустя Иордан все еще называл их gens fortissima (сильнейшими). Воевать одновременно против римлян и акатиров было для гуннов за пределами возможного. Все это приводит к 445 г., единственному, в котором, учитывая все обстоятельства, должна была иметь место война с акатирами. И это, в свою очередь, сужает период, в течение которого заключили „мир на Дунае“, до зимы 444/45 г. или следующей за ней весны. Вскоре после этого, то есть в 445 г., Аттила убил своего брата Бледу.

Наша информация о следующих годах взята из трех источников. Два из них проигнорировали исследователи гуннов, третий был истолкован ошибочно. Во-первых, имеется письмо Кассиодора, в котором он описывает встречу своего дедушки с Аттилой: „С Карпилио, сыном Аэция, он был направлен с ненапрасным посольством к Аттиле. Он без страха взирал на человека, перед которым дрогнула империя. Спокойный, благодаря силе духа, он презирал все эти жуткие гневные лица, которые хмурились вокруг него. Он не побоялся встретить полную силу гнева безумца, который вообразил себя покорителем империи мира. Он нашел короля высокомерным; он покинул его умиротворенным; и так умело отразил все его оскорбительные поводы для спора, что, хотя гунн был заинтересован в ссоре с богатейшей империей мира, тем не менее он унизился до поиска ее благосклонности. Твердость оратора подняла слабеющую отвагу его соотечественников, и люди почувствовали, что Рим не может быть объявлен беззащитным, пока в его распоряжении имеются такие послы. Так, он вернулся обратно с миром, которого люди ожидали с отчаянием, и поскольку они искренне молились за его успех, то с благодарностью приветствовали его возвращение“.

Дед Кассиодора имел дело с самим Аттилой наедине.

Характеристика царя как человека, „который был ведомым каким-то гневом, кажется, стремился к господству во всем мире“ (qui furore nesico quo raptatus mundi dominatum videbatur expetere), не оставляет сомнений в том, что он сделал себя единственным правителем гуннов. Посольство должно быть датировано после 445 г. Было бы интересно узнать, какими были у Аттилы calumniosae alligationen. Возможно, он жаловался, как часто делал это в делах с Востоком, что римляне не отдают всех гуннских беженцев. Или Аэций мог платить дань не так регулярно, как хотелось бы царю. Он мог попытаться привлечь на свою сторону германцев, над которыми Аттила утверждал свое господство. Но все это только догадки. Из Variae мы знаем, что гунны возобновили угрозы нападения на Запад и что послы Аэция с трудом сумели не дать дикарям вторгнуться в Италию или Галлию. Конечно, Аттилу заставило передумать вовсе не дипломатическое искусство Кассиодора. Римские риторы никогда не имели успеха с Аттилой, если их речи не сопровождал звон римских солидов.

Второй источник, проливающий некоторый свет на события второй половины 440-х гг., – это короткий фрагмент из труда Anonymus Valesianus (Анонима Валезии), который содержит, помимо прочего, рассказ об остготском царе Теодорихе (493–526): Орест, отец последнего западного императора Ромула Августула, присоединился к Аттиле, когда царь пришел в Италию, и был сделан его секретарем. В 449 г. Орест уже занимал ответственное положение. Он сопровождал Эдекона во время его миссии в Константинополь. Учитывая недоверие Аттилы к своим римским секретарям – одного из них он распял, – должно быть, прошло некоторое время, прежде чем он стал полагаться на Ореста. Однако представляется невозможным датировать пребывание Аттилы в Италии на такой шаткой основе. Гораздо важнее тот факт, что гуннский царь действительно отправился в Италию. В 449 г., в весьма напряженной ситуации, Аттила уведомил восточных римлян, что желает встретиться с их послами в Сердике (совр. София), если, конечно, они будут людьми достаточно высокого ранга. У Аттилы не было привычки совершать путешествия в страну врага ради собственного удовольствия. Мы можем предположить, что он встретился с Аэцием или его полномочными представителями на итальянской земле, вероятно недалеко от границы. Следовало принять очень важные решения.

Третий источник, из которого можно извлечь информацию относительно отношений гуннского царя с Аэцием, – это короткий отрывок из Ириска, который обсуждался в предыдущей главе. Римский doctor уступил Аттиле большую часть Паннонии.

Больше не может быть никаких сомнений в том, что путешествие Аттилы в Италию, переговоры Кассиодора с ним и уступка земли вдоль Савы – звенья одной цепи. Возможно, именно в этот раз Аттила был назначен военным магистром с соответствующим жалованьем.

Аттила был умиротворен, но другом Аэция, как утверждают почти все современные авторы, он не стал. То, что Аэций посылал ему дары и секретарей, – не важно. В 484 г. Евдоксий, лидер багаудов, бежал к гуннам. Если бы он был выдан римлянам, чего, несомненно, потребовал Аэций, хронист, сообщивший о бегстве, не забыл бы упомянуть об этом. Значит, римляне его не получили. И Евдоксий, определенно, был не единственным бунтовщиком, которому Аттила предоставил убежище. То, что гунны не разграбили Рецию и Норик, так же как Балканские провинции, не имеет ничего общего с их якобы дружественным отношением с Аэцием. Там просто нечего было брать. Все договоры, которые гунны заключали с Восточной империей, обязывали константинопольское правительство платить им дань. Они, несомненно, требовали и получали золото и от Западной империи тоже. Аэций был другом Аттилы не больше, чем для других варваров от Африки до Дуная. Гуннское вторжение в Галлию в 451 г. было всего лишь продолжением политики другими средствами, если, конечно, слово политика применимо к постоянному вымогательству.

Война на Балканах

В начале лета 440 г. правительство в Равенне узнало, что большой флот вандалов вышел из Карфагена. Никто не знал, куда он направился – в Испанию, на Сардинию или Сицилию, в Египет[72]72
  В 467 г. в Константинополе появилась информация, что «Гейзерих, король вандалов, намерен напасть на Александрию». Такое сообщение, определенно, было не первым.


[Закрыть], Рим или Константинополь. Предательский захват Карфагена Гейзерихом годом раньше был ударом не только по Западной империи. Обладая лучшей гаванью к западу от Александрии, с судоверфями и опытными кораблестроителями, Гайзерих мог очень скоро создать флот, способный доставить пиратов-вандалов в любую часть Средиземного моря. Были поспешно укреплены стены Рима, усилены береговые укрепления Константинополя. В воззвании к римскому народу император Валентиниан III заверил, что вскоре подойдет армия „непобедимого Феодосия“, чтобы принять участие в борьбе против вандалов.

Гайзерих высадился в Сицилии. Вандалы взяли Лилибаум на западном побережье острова, разграбили беспомощные города и деревни, казнили католиков-священнослужителей и даже пересекли Мессинский пролив. В конце 440 или в начале 441 г.[73]73
  Вандалы провели на Сицилии довольно много времени, что следует из письма епископа Лилибаума, адресованного папе Льву I. Как и все прочие вторжения вандалов, это имело лишь одну цель – унести с собой как можно больше добычи.


[Закрыть] Гайзерих прервал кампанию и вернулся в Карфаген. Восточная армия под командованием Ареобинда, которая должна была изгнать вандалов, прибыла на Сицилию уже после ухода с острова врагов. Ведя себя не намного лучше, чем вандалы, по большей части германские войска очень скоро стали „больше обузой для Сицилии, чем помощью Африке“[74]74
  Четыре из пяти генералов имели германские имена: Ареобинд, Ансила, Иновинд и Аринфей.


[Закрыть].

Сицилийская экспедиция оказалась провальной. Прежде всего, она безнадежно опоздала. Министры Валентиниана проявили излишний оптимизм, объявив о ее прибытии в июне 440 г. Трудности и риски такого предприятия оказались более серьезными, чем подвергавшийся постоянному давлению Запад был готов признать. Собрать транспорт, обеспечить необходимые запасы, перебросить войска к портам погрузки – все это требовало времени. Но не только это объясняет задержку. Восток не мог прийти на помощь Западу, потому что сам находился под угрозой с двух сторон – на Балканах и в Армении.

О коротком конфликте с персами известно немного. Они напали на район Феодосиополя и Саталы. Судя по всему, римляне только оборонялись и стремились побыстрее договориться с противником. Рассказы Феодорита о чудесах можно не принимать во внимание, но его источник правильно связал события на Востоке и на Западе.

В то время когда римляне были заняты войной с другими врагами, персы нарушили существующие соглашения и вторглись в соседние провинции, а император, полагавшийся на заключенный мир, послал своих генералов и войска принять участие в других конфликтах. Анатолий, magister militum per orientem, согласился на все требования злобного тирана.

К июню 441 г. война в Армении завершилась.

Но была еще другая война, терзавшая западные провинции. Гунны вторглись в Иллирик. От Приска[75]75
  Почему епископ должен был испытывать колебания по поводу ограбления гробниц язычников, если не только светские люди, но и священники грабили христианские гробницы? Novella от 27 марта 347 г. в первую очередь была нацелена на церковных расхитителей гробниц: «Среди всех прочих лиц, которые были обвинены в столь гнусном преступлении, наиболее сильное недовольство вызывает духовенство… Вооруженные железными инструментами, они оскверняют похороненных мертвых и, забыв о Божестве, которое управляет небесами и звездами, несут к священным алтарям Церкви руки, испачканные заразой праха мертвых». Они унесли мрамор и камни, pretiosa montium metalla; светские грабители могил искали драгоценные камни и драгоценные предметы одежды. Проповеди Иоанна Златоуста показывают, насколько обычными были эти преступления; он постоянно обличал грабителей могил.


[Закрыть] мы узнаем, что во время ежегодной ярмарки, проводившейся в одной из phrouria (пограничная область. – Пер.) к северу от Дуная, гунны неожиданно напали на римлян и многих убили. Когда константинопольское правительство выразило протест по этому поводу, сославшись на договор, обеспечивавший равные права и безопасность участникам ярмарки, гунны стали утверждать, что всего лишь отомстили за несправедливости, творимые по отношению к ним. Они сказали, что епископ Марга переправился через реку и ограбил царские гробницы. Кстати, несмотря на условия договора, римляне продолжали предоставлять убежище гуннским беженцам. Хотя римляне отрицали эти обвинения, было ясно, что гунны правы.

Переправившись через Дунай, гунны взяли важный город Виминакум в Верхней Мёзии. Епископ Марга, испугавшись, что римляне, чтобы умиротворить варваров, выдадут его, предательски сдал город противнику, „и сила варваров еще больше возросла“.

Относительно следующих событий нашим источником является Марцеллин Комит. До 441 г. он сделал две записи о гуннах. Первая является ярким примером бездумного сокращения Марцеллином того, что нашел в источниках: „Персы, сарацины, цаны (тзаны, саны), исаврийцы и гунны прибыли из своих стран и ограбили земли римлян. Анатолий и Аспар были посланы против них и заключили мир на один год“.

Кто был отправлен против кого? С кем из врагов было заключено перемирие? Не с персами, поскольку мирное соглашение, которое подписал с ними Анатолий, не ограничивалось одним годом; на самом деле между Римом и Персией не было войны в течение более 60 лет, с 441 по 502 г. Дикие цанны и сарацины, не говоря об исаврийских грабителях, не являлись сторонами, с которыми имперское правительство стало бы заключать соглашения. Остаются гунны. Анатолий находился на Востоке – был главнокомандующим войсками с 438 г. Он занимал ту же должность в 441 и 442 гг., и в начале 443 г. Перемирие с гуннами было устроено Аспаром, comes, magister militum и экс-консулом.

То, что Ареобинд, а не Аспар был назначен командующим армией, которую в конце концов направили в Сицилию, показывает колебания и сомнения, предшествовавшие экспедиции. Аспар знал Африку. Он воевал с вандалами в 431 г., был в Карфагене в 434 г., считался самым заслуженным военачальником на Востоке. Однако он находился в Иллирике, очевидно из-за ситуации, которая, несмотря на перемирие, была слишком опасной, чтобы доверить ее кому-то другому. В дополнение к проблемам с гуннами Аспар столкнулся с яростным соперничеством со стороны генералов, которое в дальнейшем понизило боевую мощь его армии: „Иоанн, magister militum, по национальности вандал, был убит во Фракии предательством Арнегискла“.

Император Феодосий II начал переговоры с Гайзерихом. Армия на Сицилии скоро должна была понадобиться на другом фронте. Ее не могли доставить обратно, поскольку была бы вовлечена в бои в Африке. Марцеллин Комит в 441 г. сделал следующую последнюю запись: „Короли гуннов прорвались в Иллирик со многими своими воинами; они опустошили Ниш, Сингидун и другие города Иллирика“. В 442 г. „братья Бледа и Аттила, правители многих народов, разорили Иллирик и Фракию“.

Проигнорировав кампанию в 441 г., Проспер в 442 г. записал: „Поскольку гунны разорили Тракию и Иллирик, армия, которая стояла в Сицилии, возвратилась для защиты восточных провинций“. В 442 г. Феодосий заключил мир с вандалами.

Первая фаза войны может быть реконструирована, по крайней мере в общих чертах, однако ее вторая фаза весьма противоречива. После опубликования шестого, посмертного, тома Histoire des empereurs великого Тиллемонта прошло более трех столетий. С хронологическими проблемами гуннских войн в 440-х гг. пытались справиться Гиббон, Витерсхейм, Гюльденпеннинг, Кулаковский, Бьюри, Зеек, Штейн и Томпсон. Но ни одна дата не была определена точно. Когда гунны взяли Филиппополь и Аркадиополь? В 441–442 гг., как полагает Томпсон, или в 447 г., как утверждают Тиллемон и Зеек? Когда был заключен мир, о котором говорит Приск в отрывке 5? Бьюри, Штейн и Томпсон датируют это событие 443 г., Гиббон настаивает на 446 г. Виетерсхейм и Кулаковский отдают предпочтение 447 г., а Тиллемонт думает, что война не закончилась до 448 г. Похоже, имеющиеся свидетельства допускают практически любую дату.

Загадкой является длинная запись в Chronographia Феофана под заголовком A. M. 5942. Ее важность для событий 440-х гг. несомненна. То, что она не может быть принята такой, как она есть, тоже очевидно. Тем не менее некоторые историки использовали и до сих пор используют этот отрывок, как будто он был написан самой Клио. По своей сути эта запись является галиматьей, необычной даже для Феофана, который писал в IX столетии. В A. M. 5942, говорится в ней, произошли следующие события:

1. В сем году Феодосий, рассматривая государственные дела и видя себя обманутым коварным Хризафием… и сослал Хризафия на некоторый остров.

Будь это правдой, это привело бы к первым месяцам 450 г.

2. Евдокия просила императора отпустить ее в Иерусалим, куда и прибыла со священником Севером и диаконом Иоанном.

Это было в 443 или 444 г.

3. „…царь, узнав, что они здесь часто навещают ее и что она только с одними ими водится и осыпает дарами, дал повеление отрубить им головы“.

Это случилось в 444 г.

4. „…он с трудом упросил блаженную Пульхерию возвратиться во дворец. Она немедленно послала в Эфес и перенесла тело святого Флавиана, которое с большим торжеством провожала посреди города и погребла в храме святых апостолов“.

Перевод выполнен в ноябре 450 г.

5. Пульхерия воздвигла Халкопратийский храм в честь Богородицы, бывший прежде иудейской синагогой. Это может быть правдой, но следует отметить, что в другом отрывке Феофан ставит это благочестивое деяние в заслугу Юстину II.

6. „Встретив в Сицилии, как мы уже сказали, Гейзериховых послов, войско римское остановилось выждать повелений царя. Между тем скиф Аттила, сын Омнудия, человек храбрый и гордый, удаливши старшего брата своего, Вделу, присвоил одному себе власть над скифами, которых называют также уннами, и напал на Фракию; это обстоятельство в особенности побудило Феодосия поспешить заключить с Гейзерихом мир и вывесть войско свое из Сицилии. После того он отправил Аспара со вверенною ему силою, а с ним Ареовинда и Аргалискла против Аттилы, который покорил уже Ратиарию, Нассу, Филиппополь, Аркадиополь, Констанцию и множество других городов и, разбивши полководцев римских, захватил бесчисленное множество пленных и добычи. Одержавши такие победы, он раздвинул свое владычество от одного моря до другого, от Понта до Каллиполя и Систа, покорил себе все города, кроме Адрианополя и Ираклеи, называвшейся прежде Перинфом, и уже приближался к крепости Афире. Поэтому Феодосий принужден был отправить посольство к Аттиле, предлагая ему шесть тысяч фунтов золота, если он удалится, и, сверх того, обязываясь ежегодно платить тысячу фунтов, если он заключит с ним мир“.

7. Феодосий умер 20 июня, индиктиона третьего (2 июля 450 г.).

8. Блаженная Пульхерия, пока никто еще не знал о смерти императора, послала за Маркианом (Марцианом), мужем сколько умным, столько же и скромным… и, призвавши патриарха и сенат, объявила его римским императором.

Конец рассказа Феофана о войне более или менее согласуется с началом фрагмента Приска. После сражения в Херсонесе римляне при посредстве посла Анатолия заключили мир с гуннами. Беглецы должны были быть возвращены обратно, также следовало погасить задолженности по дани в размере 6 тысяч фунтов золота. Ежегодная дань была установлена в размере 2100 фунтов золота.

Феофан втиснул в двенадцать месяцев события, которые происходили в течение восьми лет. Война с гуннами разразилась: а) когда большая часть армии находилась в Сицилии, то есть в 441–442 гг.; б) после смерти Бледы, следовательно, в 444 г. (самое раннее); война отнесена к A. M. 5942, который начался 25 марта 450 г., и сорок второму году Феодосия II, который обычно считается с 1 сентября 449 г. Если а) правильно, б) и в) ошибочно, и наоборот.

Можно сказать, что поскольку мы знаем из других источников, что гунны вторглись в Балканские провинции во время Сицилийской экспедиции, то Феофан имел в виду первую гуннскую войну и ошибочно внес в запись смерть Бледы, таким образом запутавшись в хронологии. Таково мнение большинства исследователей поздней Римской империи. Они полагают, что война, которую упоминает Феофан, является той, которая началась в 441 и закончилась в 442 или 443 г. Соответственно они датируют события, описанные в фрагменте Приска теми же годами.

Несколько разноречивых интерпретаций были практически проигнорированы. Тиллемонт, который датировал войну A. M. 5942-447 гг., почти забыт. Кулаковский придерживался такого же мнения, однако его блестящая работа, написанная на русском языке и опубликованная в Киеве, остается неизвестной западным исследователям. Правда, Зеек пришел к тем же выводам. Между тем, подобно Тиллемонту и Кулаковскому, он только противопоставил свою хронологию общепринятой без объяснения своих причин.

Следующие рассуждения не имеют целью установления действительной последовательности событий. Sub specie aeternitatis они тривиальны. Однако историк, лояльный гражданин civitas terrena, не может не вдаваться в детали, если он хочет определять место Аттилы в истории гуннов и Римской империи.

1. Когда римляне заплатили Аттиле 6 тысяч фунтов золота? Нагрузка на имперскую казну, должно быть, была довольно большой. Приск, может быть, и преувеличил лишения, которые выпали на долю римлян, однако все же представляется вполне правдоподобным, что многие были вынуждены продавать мебель и ювелирные изделия своих жен для того, чтобы собрать деньги для уплаты налогов. Утверждают, что некоторые римляне от отчаяния сводили счеты с жизнью. При этом вопрос, мог ли налог быть распределен более справедливо, обсуждать нет смысла. После единовременной выплаты 6 тысяч фунтов и дав обязательство выплатить через год еще 2100 фунтов, правительство не имело возможности должным образом реформировать налоговую систему.

Если война, которая наложила столь тяжкое бремя на несчастных восточных римлян, была той, что закончилась в 442 или 443 г., вполне можно предположить, что налоги в 444 г. оказались исключительно велики. Последним, чего можно было ожидать, являлось снижение налогов. Однако в 444 г. их действительно снизили. „Вымогательство антиобщественных налогов в последнее время уменьшено для земельных поместий… и в будущем не следует опасаться таких налоговых обложений“. Этот эдикт был издан в Константинополе 29 ноября 444 г. Только он один был бы достаточным доказательством того, что большая война, закончившаяся финансовой катастрофой, имела место после издания эдикта.

2. Поздней весной 443 г. Феодосий проехал по ряду провинций Малой Азии. На некоторое время он остановился в Гераклее в Вифинии. Император имел пристрастие к этой провинции, которую в честь своего дяди переименовал в Гонорию. Повернув на юг, он не спеша путешествовал к Карии. В конце мая он был в Афродисии. 27 августа он возвратился из expeditio Asiana в Константинополь. Весной 443 г. война должна была уже закончиться. Феодосий вряд ли покинул бы столицу, если бы бои продолжались. Но сделай он это, то наверняка отправился бы в Халкидон, как, например, папа Лев после великого пожара 465 г., и остался там. В посвящении своей „Церковной истории“ Феодосию Созомен, конечно, льстил императору, но не мог бы так описать путешествие, если бы Феодосий бежал от гуннов. Более того, есть свидетельство окончания войны в 442 г. 11 января 443 г. были торжественно открыты Thermae Achilleae. Жители Константинополя, определенно, любили удовольствия, но вряд ли можно себе представить, что они были бы расположены торжественно открывать новые бани, если бы гунны стояли у ворот.

3. Святой Ипатий, аббат монастыря Дрис, что в окрестностях Халкидона, умер в июне 446 г. Через семь месяцев начались землетрясения, обрушившие значительную часть большой стены Константинополя. А потом пришли гунны. Каллиник, биограф Ипатия, был внимательным и тщательным хронистом. Он не только сделал записи о многочисленных чудесах своего героя, он также следил за всеми событиями, повлиявшими на жизнь его братьев. Каллиник не обошел бы молчанием войну, в которой враг подошел близко к Константинополю. Он и не сделал этого. Но единственная известная ему война имела место в 447 г.

4. Евагрий упоминает только об „известной войне Аттилы“ в 447 г.

5. Иордан, должно быть, читал в своих источниках, что Бледа и Аттила разорили Иллирик и Фракию в 441 и 442 гг. Но он не упоминает об этой первой войне ни в Romana, ни в Getica. Как для Каллиника и Евагрия, для Иордана существует только одна гуннская война – великая война 447 г.

6. Если бы сражение при Херсонесе ознаменовало конец военного противостояния в 442 или 443 г., римлянам пришлось бы обсуждать условия мира с Аттилой и Бледой. Во фрагменте, касающемся первой фазы войны в 441 г., Приск говорит о царях гуннов. Во фрагменте, который вроде бы завершает рассказ о событиях 443 г., имя Бледы не упоминается. Анатолию пришлось иметь дело с Аттилой, и только с ним. Аттила – царь гуннов, гуннская армия – это его армия.

7. Во время первой войны Анатолий был не во Фракии, а в Антиохии, штабе magister militum per orientem. Когда он заключил мир с Аттилой, он был magister militum presentalis.

Вся эта информация устанавливает дату войны, упомянутой во фрагменте Приска. Она имела место в 447 г.

Теперь мы можем подвести итоги: в 441 г. гунны ворвались в западные Балканские провинции. После короткой кампании, во время которой гунны взяли Виминакий, они согласились на перемирие. В следующем году нападения продолжились. Римляне, которых возглавил Аспар, терпели одно поражение за другим. После падения Марга, ключа к долине Моравы, гунны продвинулись на юг и взяли Ниш. Даже если бы мы не знали от Марцеллина Комита, что в том году был потерян Сингидун, нам пришлось бы предположить, что оборонительная система вдоль Дуная и Савы рухнула. Дорога Сиримий – Сингидун – Марг – Виминакий – Ниш использовалась для практических и военных целей и была единственной, соединявшей Паннонию Секунду и Верхнюю Мёзию с Фракией. С падением Ниша судьба Сингидуна была решена. Теперь все, что находилось к западу от Сингидуна, должно было перейти к гуннам. Они взяли Сиримий, вторглись во Фракию. А затем, должно быть, что-то случилось с гуннскими армиями. Возможно, это была эпидемия в конце 447 г., а потом еще одна – в 552 г. Или это было восстание в тылу, заставившее их прервать кампанию и вернуться. Не исключено, что некоторые народы, такие как „сорозги“, с которыми Аттила и Бледа вели войны раньше, воспользовались шансом и нанесли удар в сердце, пока армии были заняты в других местах.

В предыдущих параграфах я привел ряд аргументов, подтверждающих конец войны в начале 443 г. Закон от 21 августа 442 г. предполагает, что, по крайней мере, в большинстве провинций она закончилась даже раньше. Ссылка на адвокатов, которые возобновили практику в префектуре Иллирик, предполагает, что большую ее часть контролировали римляне. Осенью 443 г. Дунайская флотилия была пополнена, лагеря вдоль реки усилены и все пограничные гарнизоны укреплены. В том же году или, возможно, в 441 г. римляне прекратили выплаты гуннам.

В 447 г. Аттила подсчитал, что задолженность достигала 6 тысяч фунтов золота. Очевидно, это оказалось весьма внушительной суммой. В договоре Марга годовая дань была установлена на уровне 700 фунтов. С 447 г. и далее гунны получали 2100 фунтов в год, то есть значительно большую сумму, чем это было согласовано в 442 или 443 г. Предполагая, что последняя была удвоенной данью из договора Марга, то есть, скажем, 1400 фунтов, римляне, вероятнее всего, отказывались платить гуннам с 444 или 443 г. В любом случае, какова бы ни была дань, ее не выплачивали гуннским царям в течение целого ряда лет. После одной или двух выплат правительство в Константинополе почувствовало себя достаточно сильным, чтобы нарушить свои обязательства, а гунны не сделали ничего. Примерно в эти годы они попытались шантажировать Запад. Восток был для них слишком силен.

Под каким бы углом зрения ни рассматривать войну 441–442 гг., картина остается одинаковой. Все прямые и косвенные источники говорят об одном и том же. Воспользовавшись отсутствием римской армии на западных границах, гунны смогли нанести римлянам тяжелые поражения. Чтобы избавиться от дикарей, Феодосий заплатил им. Как только они ушли, Феодосий разорвал мирный договор. Гунны доказали, что являются грозными врагами, но они не были великой империей.

Контраст между войной 441–442 гг. и ее результатами и войной 447 г. настолько велик, что требует объяснения. Это не может быть последовательностью совпадений, таинственным ослаблением силы Востока. Между двумя войнами произошло возвышение Аттилы. Если не считать трех фрагментов и нескольких строчек в „Галльской хронике“ 452 г., рассказ Приска о великой войне утрачен. Так же как и хроника Евстафия Епифанского, который в основном подражал Приску. Из западных авторов, судя по всему, Квинт Аврелий Симмах был единственным, кто писал о войне в 447 г., но его труд тоже утрачен. Проспер о ней не упоминал. При таких обстоятельствах ход событий может быть реконструирован лишь в самых общих чертах.

Фрагмент 3 у Приска касается начала войны; Аттила, царь гуннов, собрал армию и отправил послания Феодосию с требованием беженцев и дани, которая не выплачивалась. Относительно будущей дани послов следовало направить к нему. Если римляне будут тянуть время или готовиться к войне, даже он не сумеет сдержать орды. Советники императора прочитали письмо и заявили, что беженцев нельзя сдавать. Лучше вместе с ними дождаться начала военного конфликта. А пока действительно следует отправить к Аттиле посольство, чтобы урегулировать противоречия. Когда Аттилу уведомили о решении римлян, он пришел в ярость, опустошил римские территории, взял несколько крепостей и напал на крупный город Ратиария.

Многие историки (Зеек, Бьюри, Томпсон и др.) датируют события, перечисленные в этом отрывке, 442 г. Это неверно. Аттила – единственный правитель гуннов. Он посылает письма императору, готов принять римских послов, требует выплаты дани. Больше нет гуннских царей. Бледа мертв, а значит, это происходит не раньше 445 г. Некоторые фразы из отрывка часто переводятся неверно. Томпсон, к примеру, писал, что Аттила „не будет больше сдерживать гуннов“, Гордон – что он „не станет охотно сдерживать свои скифские орды“. На самом деле Аттила предупредил римлян о том, что, если его требования не будут выполнены, не в его власти будет удержать скифов. Римляне не платили дань. О какой войне идет речь? Даже самонадеянный Аттила не мог ожидать, что Феодосий станет посылать ему „субсидии“, как будто он все еще является „союзником“, строго выполняющим положения договора, в то время как он в действительности вел войну с римлянами. Собственно говоря, Аттила не воевал. Он собрал свою армию. Должно быть, существовали другие гунны, не те, которыми правил Аттила, которые уже вели военные действия с римлянами, пока он еще продолжал переговоры.

Мы можем, полагаю, различить три группы гуннов. Во-первых, Аттилу с его армией, во-вторых – „скифские орды“, раздраженные, недовольные своим царем, готовые ввязаться в войну, если они не получат все золото, которое, по их убеждению, задолжали им римляне. В-третьих, были гунны, уже воевавшие с римлянами.

Только в такой контекст укладывается другой фрагмент Приска. Феодосий послал бывшего консула Сенатора к Аттиле. Но Сенатор, „хотя и назывался послом, не осмелился ехать к гуннам по суше. Вместо этого он поплыл в Одессос (современная Варна), где был еще и генерал Феодул“. В Ехcerpta de legationibus Romanorum ad gentes этот отрывок следует за тем, где говорится о договоре Марга, и предшествует фрагменту, в котором описано посольство 449 г. Сенатор, как утверждает Томпсон, был консулом в 436 г. Но из этого не следует, что наш фрагмент может относиться к любому времени между 436 и 449 гг. Опять же, нельзя забывать, что Сенатора направили к Аттиле, что сужает интервал до 445–449 гг. В 447 г. с Аттилой вели переговоры Анатолий и Феодул, причем последний как командующий вооруженными силами во Фракии. Значит, путешествие Сенатора состоялось в 445 или, что более вероятно, в 446 г.

Наш фрагмент или игнорировался, или неверно толковался большинством знатоков гуннов. Томпсон, например, считает, что в нем видно презрение Приска к трусливому Сенатору. В тексте нет ничего подобного. Ключом к правильному пониманию являются слова „хотя и назывался послом“. Они могут означать только одно: Сенатор не рассчитывал, что люди, живущие в регионах, которые ему предстояло проехать по пути к Аттиле, станут уважать его статус. Следовательно, это были гунны, которые вели собственную войну с римлянами. Очевидно, Сенатор вернулся в Константинополь, так и не достигнув своей цели. Если бы он встретился с Аттилой, мы прочитали бы об этом у Приска.