Текст книги "Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники"

И в Далмации, куда преподобный Иларион стремился всей душой из Сицилии, не нашел он себе покоя: ни горы и пустынность места, где он стал жить, ни язык его, непонятный населению, не скрыли его от людей. Благодатная сила, в нем обитавшая, не могла оставаться без действия; его сердце, полное любви к людям, и в самом удалении от них не могло не отзываться на всякий призыв, на всякое горе и страдание. Начались чудесные действия. Огромный змей, гнездившийся в ущельях окрестных гор, причинял стране страшное зло, пожирая скот и людей; сочувствуя общему бедствию, раб Божий силою своей молитвы избавил страну от змея; чудовище в один день найдено было издохшим. Сразу же после этого имя дивного пришельца, живущего уединенно в горах, огласилось по окрестности. И вот когда в том же 365 году произошло в Далмации сильное землетрясение[66]66
  Землетрясение произошло 21 июля 365 г. О нем упоминает языческий писатель Аммиан Марцеллин.


[Закрыть] и взволнованное море выступило из берегов и грозило разрушить Епидавр, толпами бросились к святому отшельнику жители, умоляя его прийти к морскому берегу. Не мог остаться безучастным к страшному народному бедствию святой старец; он явился на морской берег. Увидев ярость волнующегося моря, раб Христов начертил на песке три креста, а руки поднял и простер на море. Разъяренная водная стихия тотчас остановилась и поднялась наподобие высокой горы, вода устремилась назад, и море вошло в свои пределы. Слава о чудном пустыннике распространилась теперь по всей Далмации и соседним странам. Видя, что и в Далмации, этой варварской стране, он не может жить спокойно, смиренный подвижник, этот поистине мученик славы, бежал ночью из своего уединения, которое ему было полюбилось. У морского берега он нашел корабль, готовившийся плыть на Кипр, и сел в него, предавшись водительству Божию и переносясь думами в новую страну, где он, может быть, найдет наконец давно желанный покой. «Ибо не по душе ему было жить там, где его хвалят, – говорит Созомен. – Через перемену местопребывания он старался оставаться в неизвестности и посредством частых переходов из страны в страну думал уничтожить распространявшуюся о нем славу».

Рано утром корабль отчалил от берега. Присутствие на нем св. Илариона спасло его от явной опасности.

Лишь только вышли в открытое море, как увидали с корабля вдали пиратов, которые неслись к нему на всех парусах. Все на корабле очень встревожились и, растерянные, не зная, что делать, друг за другом подходили к святому старцу, который один сидел спокойно, и сообщали ему печальную весть о грозившей им опасности. Старец смеялся, смотря на море и наблюдая, как пираты действительно приближались к кораблю, и, обратившись к окружающем, сказал: «Маловерные! Чего боитесь? Больше ли они фараонова войска?» Когда суда пиратов были уже весьма близко от корабля, старец встал, взошел на корму, поднял руку и, протянув ее по направлению к пиратам, строго произнес: «Не подходите сюда». Неприятельские судна тотчас повернули назад и сами неудержимо понеслись к берегу, несмотря на все усилия пиратов удержать их, и скоро скрылись из глаз. Дальнейшее плавание корабля было благополучно: он вошел в Кипрскую гавань Пафос.

Остров Кипр был последней страной, в которой окончились странствования преподобного Илариона.

Он поселился здесь в двух милях от Пафоса в уединенном месте и был совершенно уверен, что никто не знает о прибытии его на остров. Но не прошло и трех недель, как имя его огласилось по острову. Одержимые нечистым духом начали громко кричать, что прибыл Иларион, служитель Бога Вышняго, что они хорошо знают его, не знают только места, где он находится, что они должны отыскать его. Найдено было и место это, и началось стечение народа к св. Илариону: явились бесноватые, больные и страждущие всякого рода. Раб Христов силою молитвы своей исцелял всякие недуги и болезни. Явился и Исихий, извещенный Газаном о переселении их на остров Кипр. Скорбным и печальным нашел своего учителя и отца Исихий; старец жаловался любимому ученику своему, что он и здесь не имеет покоя от посетителей.

Жаль его стало Исихию. Он сам предложил старцу искать новое, более сокровенное место на острове. С радостью принял старец его предложение, и вот они ушли в глубь острова еще на двенадцать миль и остановились в одной местности, привлекшей их внимание своею живописностью и вместе пустынностью. Среди долины, окруженной крутыми скалами, возвышалась небольшая гора, покрытая лесом; на плоской вершине горы находился садик с фруктовыми деревьями; у подошвы бил источник чистой воды. В этой местности, всем очень понравившейся и известной под названием Харвириса, и остался преподобный Иларион: поселился он на вершине горы, в садике, и провел здесь последние пять лет своей жизни. Долго никто не нарушал его покоя. Старец радовался. Изредка только на вещал его Исихий, своим свиданием доставляя новую радость его сердцу. Одно обстоятельство открыло жителям сокровенный приют великого отшельника. Однажды старец ходил по склону горы, созерцая красоты чудной природы и возносясь умом к Богу – красоте вечной. Вдруг он увидел человека, сидевшего неподвижно на одном месте; человек этот был весь расслаблен. Открылось, что это был сам владелец местности, в которой жил преподобный Иларион; он прибыл сюда с людьми, которые, оставив его на время одного, сами отправились на охоту. Сжалился старец над несчастным и, призвав имя Божие, исцелил его. Это чудесное событие скоро разгласилось по окрестности, и снова к рабу Божию потек народ, жаждая ощутить в себе веяние благодатной силы, в нем обитавшей, и едва заметная тропинка, проложенная Газаном, спускавшимся по ней вниз за водой, стала торным путем, по которому двигались массы народа, то поднимаясь на гору, то спускаясь с нее. Много чудес совершил в это время св. Иларион.

Приблизилось, наконец, отшествие великого подвижника в другую жизнь. Предузнал св. Иларион свою кончину и стал к ней готовиться. Дрожащею рукою он написал Исихию, любимейшему ученику своему и другу, письмо, в котором, прощаясь и с братьями – подвижниками лавры, отказывал Исихию все свое имущество:

Евангелие, власяницу, куколь и плащ. Когда весть о близости кончины св. Илариона разнеслась по окрестным местам, благочестивые люди поспешили в Харвирису увидеть в последний раз дивного подвижника и получить его святое благословение. Готовясь предстать пред лицем Бога – Судии и Мздовоздаятеля, блаженный старец был спокоен; радость сияла на его старческом лице. Собрав последние силы, он поспешил высказать последнее свое земное желание; просил посетителей, теснившихся у его смертного ложа, не оставлять у себя и не хранить его тело, но положить его в землю в этом же садике, где он жил пять лет; предусмотрительный старец взял с них даже клятву. Настали последние минуты.

Св. Иларион, совсем было умолкший, вдруг заговорил, обратясь к своей душе: «Изыде, душа моя: чего боишься? Семьдесят почти лет служила ты Христу – и смерти ли бояться тебе?» С этими словами великий подвижник мирно предал дух свой Господу в 371 году. Ему было тогда восемьдесят лет.

Свято исполнили последнюю волю св. Илариона благочестивые почитатели; тело его было погребено на горе, в любимом его садике. Спустя десять месяцев прибыл на остров Кипр Исихий и, тайно вынув из земли нетленные останки св. Илариона, перенес их в Палестину и положил в его лавре.

Сразу же по кончине св. Илариона началось чествование его как великого угодника Божия. На острове Кипр благочестивые христиане часто посещали его могилу, проводили на ней целые ночи в бдении и молитве, испрашивали его святых молитв, обращаясь к нему как бы к живому. В Палестине, в его лавре, ежедневно стали совершать в честь святого основателя ее и великого в отцах Илариона торжественное празднество, на которое сходились все пустынники и в многолюдстве стекались окрестные жители.

Благодатная сила, обитавшая и действовавшая в преподобном Иларионе при его жизни, не переставала действовать и по его блаженной кончине: у святых мощей его продолжали совершаться различные чудеса и исцеления; она осталась присущею даже месту погребения его на острове Кипр. Там, на его могиле, когда не было уже в ней святого тела, больные и одержимые нечистым духом, по свидетельству Созомена, получали исцеление.

Таков был преподобный Иларион великий, основатель славной лавры своего имени! «Подлинно, из всех людей, известных нам по неослабному и испытанному воздержанию, – говорит историк Созомен, – он никому не уступил первенства, ибо побеждал голод и жажду, холод и зной и другие ощущения и пожелания тела и души. Нравом был он добр, в беседе важен и тщательно упражнялся в Священном Писании, Богу же так благоугодил, что на его могиле еще доныне многие больные и одержимые демоном получают исцеление и, что всего удивительнее, исцеляются как на острове Кипр, где он был погребен прежде, так и в Палестине, где почивает теперь»[67]67
  Об Иларионе Великом см.: Иероним Стридонский, блж. Житие преподобного отца нашего Илариона Великого; Созомен. Церковная история. III, 10; V, 14.


[Закрыть].

Преподобный Исихий был самым близким и довереннейшим лицом у преподобного Илариона Великого. Как сына, как друга любил его великий подвижник; ему открывал задушевные мысли и намерения, его посвящал в тайны своей внутренней, сокровенной от других жизни; ему же поручил и управление своею обширною лаврой. Исихий заслуживал такой любви и такой доверенности св. Илариона. Он во всем подражал своему необыкновенному учителю – как в подвигах поста и молитвы, так и в терпении и злострадании, в любви и снисходительности к ближним. Сердечно любивший св. Илариона, до глубины души ему преданный, Исихий постоянно заботился о нем и охранял его, всячески утешал и успокаивал, особенно во время его страннической жизни, как мы это видели в житии преподобного Илариона. Его любви горячей к великому подвижнику, его усердию и старанию Иларионова лавра была обязана тем, что в ней, как драгоценное сокровище, как видимый залог ее процветания, явилось блаженное тело ее славного основателя, явилось на радость и утешение братий-подвижников и на пользу палестинских христиан. Зная, что киприоты, глубоко почитавшие св. Илариона, ни за что не отдали бы его нетленные останки, Исихий по кончине его оставил на время лавру, прибыл на остров Кипр и поселился на той же горе и в том садике, где проводил последние годы своей жизни Иларион, объявив, что он намерен навсегда остаться здесь и будет подвизаться у гроба своего отца и учителя; но потом, тайно взяв из земли честное тело его, перенес в Палестину[68]68
  См.: Созомен. Церковная история. VI, 33.


[Закрыть].

Преподобный Малхион происходил из благородного и благочестивого дома Алафиона, имевшего обширные поместья в Газском округе. Начало подвижнической жизни полагал он в лавре преподобного Илариона, вступив в число учеников его еще в юном возрасте. Потом с братьями своими: Саламаном, Фусконом и Криспионом – подвизался близ родного своего селения Вефилия и достиг высокой степени нравственного совершенства. На какой высоте духовной жизни стоял преподобный Малхион, показывает случай, приводимый современником и родственником его Созоменом в своей «Церковной истории». По словам Созомена, шли однажды братья от преподобного Илариона домой, между ними находился и Малхион. Вдруг Малхион стал невидим, какою-то силою он как бы исторгнут был из среды братьев; потом снова явился и пошел с ними далее. Это событие служило предуказанием близкого отшествия Малхиона в другую жизнь, к которой он был уже приготовлен. И действительно, вскоре после этого события он скончался, не достигнув зрелых лет[69]69
  См.: Созомен. Церковная история. VI, 32.


[Закрыть].

Преподобный Зинон (память 26 декабря) родился около половины IV века в Газе. В то время, когда в Палестине сиял подвигами и добродетелями великий Иларион, привлекая на путь подвижничества ревнителей высшего нравственного совершенства, и Зинон еще юношей 15–17 лет вступил на этот путь и стал подвизаться, подражая св. Илариону в молитве, посте, бдении, трудах телесных и духовных. При Юлиане Богоотступнике Зинон страдал за веру Христову и явился исповедником; вместе с родственниками своими, Евсевием и Неставою, он был схвачен преданными язычеству жителями Газы, заключен в темницу и претерпел сильные побои. Не суждено было ему увенчаться мученическим венцом, как его родственникам, которые были замучены до смерти и сожжены. Зинону готовилось высшее служение в Христовой Церкви. В то время, когда мучили Евсевия и Неставу, Зинон скрылся в приморский город Анфедон, но анфедоняне, также зараженные языческим зловерием, узнав, что он христианин, схватили его, жестоко избили и изгнали из города; он удалился в Маюму – пристань Газы[70]70
  Маюма отстояла от Газы на 20 стадий.


[Закрыть], где и скрывался во все время гонения. Господь, ведающий Своих рабов, знал уже Зинона и видел в нем Своего раба; его указал Он во сне одной благочестивой женщине-христианке, собравшей кости мучеников Евсевия и Неставы; повелев передать их ему для хранения, указал ей и место, где Зинон находился. В царствование Феодосия Великого[71]71
  Римский император в 379–395 гг.


[Закрыть] преподобный Зинон сделался предстоятелем Маюмской церкви, которою управлял весьма долго. Теперь он мог позаботиться о достойном месте для блаженных останков святых мучеников, которые хранились доселе в его доме. Он построил за городом молитвенный дом, в котором и положил кости святых мучеников.

И на святительской кафедре, среди разнообразных занятий по управлению Маюмской церковью, преподобный Зинон продолжал вести строгую подвижническую жизнь. «Говорят, да и мы сами видели, – передает современник Зинона Созомен, – что в качестве епископа церкви Маюмской, достигнув уже старости и имея около ста лет, он никогда не пропускал ни утренних, ни вечерних песнопений, ни другого какого-либо богослужения, если только не препятствовала ему болезнь. Проводя жизнь в монашеском любомудрии, он ткал на одноверетенном станке льняную одежду и через это не только доставал все нужное для себя, но и помогал другим, и до самой кончины не переставал заниматься сим делом, хотя был старше всех местных епископов и начальствовал над многолюднейшею и богатейшею церковью»[72]72
  Созомен. Церковная история. V, 9; VII, 28.


[Закрыть]. Скончался преподобный Зинон около половины V века.

Преподобный Аякс, брат преподобного Зинона, епископа Маюмского, вместе с ним проводил в молодых годах подвижническую жизнь и вместе с ним подвергался гонению за веру от жителей Газы, терпел и темничное заключение, и тяжкие побои. Достигнув зрелого возраста, Аякс женился, избрав себе в супругу одну благочестивую девицу. Господь благословил его супружество: у него было трое сыновей, коих он воспитал в благочестии и страхе Божием. Двое сыновей оставили свет, отреклись от всех земных привязанностей и удовольствий и посвятили себя служению Богу, избрав подвижнический путь; третий остался в мире, женился и был честным гражданином и наилучшим отцом семейства. Вырастив и воспитав детей, Аякс с согласия своей добродетельной супруги оставил семейную жизнь и снова стал вести жизнь подвижническую. Подвигов он не оставлял и в то время, когда занял епископскую кафедру Бетулийской церкви. Преподобный Аякс достиг высокой степени нравственного совершенства. «Сам Бог свидетельствовал об их [епископов Зинона, Аякса, также Акакия Берийского] доброй жизни, – говорит современник преподобного Аякса Созомен, – скоро внемля их молитвам и совершая через них весьма много чудес»[73]73
  Созомен. Церковная история. VII, 28.


[Закрыть].

Киновия преподобного Сильвана

Тридцать лет спустя после того, как в юго-западной части Палестины возникла близ Газы лавра преподобного Илариона и Газская пустыня населилась отшельниками, явилась в той же части Святой Земли, именно в Гераре, обитель подвижников благочестия с другим родом подвижничества. Это киновия преподобного Сильвана.

Герар[74]74
  Ныне хирбет умм Джарар. [Древний Герар отождествляют с теллем Харор, расположенным при главной дороге между Газой и Вирсавией. Телль – искусственный холм, содержащий культурные слои, который вырастает на месте поселений. – Примеч. ред.]


[Закрыть] находился в трех часах пути от Газы на юго-восток, в долине, орошаемой потоком, известным в древности под именем Весор[75]75
  Ныне вади Газзэ.


[Закрыть], и другими небольшими ручьями. Герарская долина славилась обилием воды и плодородием[76]76
  С такими качествами долина была известна и во времена церковного историка Созомена (III, 32).


[Закрыть]. В ней жили некоторое время патриархи Авраам и Исаак и заключали с царем герарским Авимелехом мирные договоры. В 365 году по Р. Х. прибыл в Герар с Синайской горы преподобный Сильван и основал здесь, в окрестностях этого города, при Весоре общежительную обитель, которая скоро достигла цветущего состояния[77]77
  См.: Созомен. Церковная история. VI, 32; IX,17. [Созомен локализует монастырь, основанный прп. Сильваном, «в Герарах, у потока», т. е. в русле Вади-эш-Шария. – Примеч. ред.]


[Закрыть]. В следующем столетии Герарская киновия славилась повсюду и своим внешним и внутренним благоустройством, и многочисленностью иноков, и их высокими подвигами и нравственными совершенствами. Историк Созомен называет ее обширнейшею и знаменитейшею общежительною обителью весьма многих доблестных мужей[78]78
  См.: Созомен. Церковная история. VI, 32.


[Закрыть]. Думают, что настоятель киновии преподобного Сильвана почтен был даже достоинством епископа. В актах Халкидонского собора (451 год) упоминается Маркиан, епискои Герарский, подписавшийся под определениями собора, между тем как в исторических памятниках нет указания на Герарскую епископию[79]79
  См.: Knobel A.W. Die Völkertafel der Genesis. Giessen, 1850. S. 216 и след. (далее – Knobel. Die Völkertafel der Genesis).


[Закрыть]. Дальнейшая судьба Герарской киновии неизвестна.

Окрестности Герара. Телль-Харор

Место киновии Сильвана в настоящее время полагают в развалинах Шех Небхан на южной стороне потока, к северо-западу от Герара, где сохранились следы древней церкви.

Знаменит в истории христианского подвижничества основатель Герарской киновии преподобный Сильван; знамениты и ученики его Зинон и Захария.

* * *

Преподобный Сильван был родом из Палестины и подвизался сначала в Нижнем Египте, в Скиту[80]80
  Так называлась пустыня в Нижнем Египте, к юго-западу от Александрии.


[Закрыть], где жило под руководством его много других подвижников, между коими славились особенно Марк и Нетра[81]81
  Марк отличался необыкновенным послушанием, а Нетра, сделавшись епископом Фаранским на Синае, стал жить в городе гораздо строже, чем в пустыне. См.: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцев. М., 1845. С. 166–167, 181 (далее – Достопамятные сказания).


[Закрыть]. В половине IV века Сильван с двенадцатью учениками удалился на Синайскую гору, куда со всех сторон стекались любители безмолвия и отшельнической жизни, желавшие жить и подвизаться о Господе у подножия священного Хорива и богошественного Синая. Прожив на Синайской горе около пятнадцати лет, преподобный Сильван переселился с учениками своими в Палестину, где в Гераре и основал свою общежительную обитель. Когда скончался он, неизвестно.

Дивный муж был преподобный Сильван. Историк Созомен говорит, что за его великие добродетели Господь послал к нему Ангела, который видимо служил ему[82]82
  См.: Созомен. Церковная история. VI, 32.


[Закрыть]. О его высоких нравственных совершенствах и духовной мудрости свидетельствуют некоторые частные черты его подвижнической жизни, сохранившиеся в «Достопамятных сказаниях о подвижничестве святых и блаженных отцев»[83]83
  См.: Достопамятные сказания. С. 259–262.


[Закрыть]. Черты эти глубоко назидательны и поучительны.

Так, некогда авва Сильван и ученик его Захария, рассказывается в «Достопамятных сказаниях», пришли в один монастырь, где упросили их вкусить немного пищи на дорогу. Когда вышли они из монастыря, ученик аввы увидел на дороге воду и хотел пить. Старец говорит ему: «Захария, ныне пост!» – «Разве мы не ели, отец?» – отвечал ученик. «Ели, но это было дело любви, – сказал старец, – а теперь, сын мой, должны мы соблюсти пост свой».

Авва Сильван, беседуя однажды с братиею, пришел в исступление и пал на лице свое. Долго лежал на земле, потом встал и начал плакать. Братия спросили его: «Что с тобою, отец, сделалось?» Он молчал и плакал. Когда же братия принудили его говорить, сказал: «Я восхищен был на Суд и видел, что многие из нашего сословия шли в муку, а многие из мирян шли в Царство Небесное». Старец продолжал плакать и не хотел выходить из своей кельи. Если принуждали его выходить, всегда закрывал лицо свое куколем[84]84
  Куколь – покрывало, возлагаемое монашествующими на голову поверх камилавки и простирающееся на плечи. В первые века иночества куколь носили спереди и закрывали им лицо.


[Закрыть] и говорил: «Зачем мне смотреть на этот временный свет, от которого нет мне никакой пользы?»

В другой раз пришел к авве Сильвану ученик его Захария и нашел его в восхищении, а руки его распростерты были к небу. Затворив дверь, Захария вышел, потом опять приходил около шестого и девятого часа и находил его в том же положении. Наконец постучался в девятом часу, вошел в келью и увидел, что он отдыхает. «Что с тобою, отец, сделалось?» – спросил Захария старца. «Сегодня, сын мой, занемог я», – отвечал старец. Но Захария, обняв ноги его, сказал: «Не отстану от тебя, авва, если не скажешь мне, что ты видел». Старец открывает ему: «Был я восхищен на небо и видел славу Божию и находился там до сего времени, а теперь отпущен».

Когда авва Сильван жил на горе Синайской, ученик его Захария, отходя однажды на работу, говорит старцу: «Авва! Сходи за водою и полей сад». Старец, выйдя из кельи, закрыл лицо свое куколем и смотрел только себе под ноги. В это время шел к нему брат и, увидев его издали, наблюдал, что он делает. Потом подошел к нему и спросил: «Авва! Скажи мне: для чего ты, идя поливать сад, закрыл лицо свое куколем?» – «Для того, сын мой, – отвечал старец, – чтобы глаза мои не видели дерев и ум мой не развлекался ими в своей деятельности».

Один брат пришел к авве Сильвану на гору Синайскую. Увидев, что братия работают, он сказал: Старайтесь не о пище тленной (Ин. 6:27), Мария же избрала благую часть (Лк. 16:22). Старец сказал своему ученику: «Захария! Подай брату книгу и отведи его в пустую келью». Когда наступил девятый час, брат прислушивался у двери, не посылают ли звать его на трапезу. Но так как никто его не звал, он сам, встав, пошел к старцу и говорит ему: «Авва! Ужели братия сегодня не ели?» – «Ели», – отвечал старец. «Почему же не позвали меня?» – опять спросил брат. «Потому, – отвечал старец, – что ты человек духовный и не имеешь нужды в такой пище, а мы, как плотские, хотим есть и потому работаем. Ты избрал благую часть, читая целый день, и не хочешь вкушать плотской пищи». Брат, выслушав это, поклонился старцу и сказал: «Прости меня, авва!» Тогда старец говорит ему: «Так и Мария имеет нужду в Марфе, ибо и Мария похваляется из-за Марфы».

Однажды спросили авву Сильвана: «Какую ты, отец, проводил жизнь, что достиг такого благоразумия?» Авва отвечал: «Никогда я не впускал в сердце свое помыслов, прогневляющих Бога».

Также авва говорил: «Горе тому человеку, у которого имя знаменитее дел его».

Авва Моисей спросил авву Сильвана: «Может ли человек каждый день начинать свои дела?» Старец отвечал: «Если он добрый делатель, то может и каждый час».

Один из отцов рассказывал: некто встретился с аввою Сильваном и, увидев, что он лицом и телом светел, как Ангел, пал на лице свое. Он говорил при сем, что и некоторые другие старцы имели сей дар.

Таков был основатель Герарской киновии Сильван!

Преподобный Зинон долго жил и подвизался под руководством преподобного Сильвана сначала в Скиту, потом на Синайской горе, наконец и в Герарской киновии, всюду за ним следуя и ему сопутствуя; подвизался одно время и в Сирии. Зинон достиг высокой степени нравственного совершенства – имел дар чудотворения и отличался глубокою духовною мудростью. Скончался он в V веке.

В «Достопамятных сказаниях» сохранились опыты высокой духовной жизни и мудрости преподобного Зинона. Представим эти опыты подлинными словами сказаний.

Авва Зинон, ученик блаженного Сильвана, говорил: «Не живи в славном месте; не садись со знаменитым человеком и не полагай основания, чтобы когда-либо строить себе келью».

Сказывали об авве Зиноне, что сначала он ни от кого ничего не хотел принимать. И посему делавшие ему приношения уходили от него, скорбя о том, что он не брал. А другие приходили к нему, желая получить от него что-нибудь, как от великого старца, но ему нечего было давать им, и они отходили с скорбью. Видя это, старец сказал: «Что мне делать? И те скорбят, которые приносят, и те, которые хотят получить. Вот что будет лучше: если кто принесет, возьму, а если кто попросит, отдам ему». Так делая, и сам он был спокоен, и все были им довольны.

Один брат египтянин пришел к авве Зинону в Сирию и жаловался старцу на свои помыслы. Старец, удивляясь, сказал: «Египтяне скрывают добродетели, которые имеют, но всегда обвиняют себя в грехах, которых не имеют. Ассирийцы и греки присвояют себе добродетели, которых не имеют, и скрывают грехи, которые имеют».

К авве Зинону пришли братия и спрашивали: «Что это написано в книге Иова: небо же нечисто пред Ним (Иов. 15:15)?» Старец сказал им в ответ: «Братия оставили грехи свои и исследуют небеса. А значение слов такое: поскольку один Бог чист, потому он и сказал: небо же нечисто».

Рассказывали об авве Зиноне, что он, живя в Скиту, пошел однажды ночью из своей кельи к озеру, но, заблудившись, он ходил три дня и три ночи. Усталый и изнемогший, он пал как бы умирающий. Но вот встал перед ним отрок, держа в руках хлеб и сосуд с водою, и сказал ему: «Встань, ешь!» Старец, встав, помолился, думая, что это призрак. Юноша сказал ему: «Хорошо ты сделал». Старец еще помолился в другой и третий раз, а юноша опять сказал: «Хорошо ты сделал». Тогда старец встал, взял и поел. После сего говорит ему юноша: «Сколько ты ходил, настолько удалился от своей кельи, но встань и иди за мною». Тотчас старец увидел себя у своей кельи и сказал юноше: «Войди сотвори у нас молитву». Когда старец взошел в келью, юноша стал невидим.

В другое время тот же авва Зинон проходил Палестину и, утомившись, сел для принятия пищи у огуречного огорода. Помысл говорил ему: «Возьми один огурец и съешь, ибо что в этом важного?» Но он отвечал своему помыслу: «Воры подвергаются наказанию; так испытай себя, можешь ли ты перенести наказание». Встав, он пять дней простоял на жаре и, изнуренный жаром, сказал сам себе: «Не могу снести наказания»; потом говорит своему помыслу: «Если не можешь, то не воруй и не ешь».

Авва Зинон сказал: «Кто хочет, чтобы Бог скоро услышал молитву его, тот, когда станет пред Богом и прострет руки свои к Нему, прежде всего, даже прежде молитвы о душе своей, должен от всего сердца молиться о врагах своих. За сие доброе дело Бог услышит его, о чем бы он ни молился».

Говорили, что в одном селении некто много постился, так что прозвали его постником. Услышав о нем, авва Зинон позвал его к себе. Тот с радостью пришел к нему. Помолившись, они сели. Старец начал работать молча. Постник, не находя, о чем говорить с ним, начал сильно скучать и наконец говорит старцу: «Помолись обо мне, авва! Я хочу идти домой». – «Зачем?» – спросил его старец. Он отвечал: «У меня сердце будто в огне, и я не знаю, что с ним делается; когда был я в селении, постился до самого вечера, и никогда не случалось со мной подобного». Старец говорит ему: «В селении ты сыт был слухом; но теперь ступай и с сего времени принимай пищу в девятом часу, а если что делаешь, делай тайно». Когда постник начал так делать, то уже с болезнью ожидал девятого часа. Знавшие его говорили: «Постник одержим бесом». Когда он пришел к старцу и рассказал ему обо всем, он отвечал: «Такой путь угоден Богу»[85]85
  См.: Достопамятные сказания. С. 80–82.


[Закрыть]

Преподобный Захария, так же как Зинон, сопутствовал преподобному Сильвану из Скита на Синай и потом в Палестину. Он был любимейшим учеником преподобного Сильвана. Захария подражал старцу в подвигах самоумерщвления и терпения и был ему всецело предан; старец удостаивал его полной своей доверенности, открывал ему тайны своей внутренней духовной жизни. После блаженной кончины преподобного Сильвана Захария довольно долго управлял его киновией и был далеко известен и славен. Созомен называет его мужем дивным. Скончался он в первой половине V века.

Имя преподобного Захарии Герарского связано с историею обретения мощей ветхозаветного пророка Захарии. По указанию самого пророка, явившегося однажды Калимеру, старосте селения Хафар-Захария близ Елевферополя, в одном саду найден был двойной гроб: внутри деревянный, а снаружи обитый свинцом; около гроба стоял сосуд с водою; в ногах же, вне гроба, лежало дитя в золотом венце, в золотых сандалиях и драгоценной одежде. Когда открыли гроб, явилось тело святого пророка, облеченного в белую ризу, потому что, как полагал Созомен, он был священником. Не знали только, кто было это дитя. Преподобный Захария, прибыв на открытие мощей пророка, объявил, что это сын иудейского царя Иоаса, как нашел он в одной древней еврейской книге, не значащейся в числе книг, признанных Церковью. В этой книге написано, что, когда пророк Захария убит был Иоасом и в седьмой день по убиении пророка умер любимейший сын Иоаса, царь, видя в этом тяжком для себя бедствии наказание Божие, велел похоронить дитя в ногах пророка, чтобы через то искупить свой грех. «Что касается пророка, – заключает свой рассказ об обретении мощей его Созомен, – сколь ни много веков лежал он под землею, найден был неповрежденным, волосы у него были обриты, нос прямой, борода недлинная, голова небольшая, глаза немного впалые и закрытые ресницами»[86]86
  Созомен. Церковная история. VI, 32; IX,17; см. также: Достопамятные сказания. С. 259–261.


[Закрыть].