Текст книги "Искры под пеплом"

Брант прижал ее к себе, как бы желая согреть ту девочку, которой она когда-то была.

– Почему ты раньше не рассказывала мне об этом?

Лэси вздохнула:

– Это не такая история, которой стоит хвастаться. Не знаю, почему я рассказываю ее тебе теперь. Может, только потому, что ты не похож на других мужчин. Не хочу тебя обманывать. Ты удивлен? Шокирован?

– Нет, – ответил он, крепко ее обнимая. – Я восхищен твоей честностью, моя дорогая, и не имею никакого права осуждать тебя.

– Это еще не все, – горько улыбнулась она. – В семнадцать я стала любовницей одного богача из Чикаго. Тогда я работала у него в доме горничной. Ему было пятьдесят, он имел солидное положение в обществе, его жена умерла от рака. Ему приходилось много путешествовать по большим городам Америки. Чтобы я не скучала во время его отсутствия, он подарил мне ручную зверюшку.

– Обезьянку?

– Точно. Я назвала его Лоллипоп, потому что он любит леденцы на палочке, и обучила его маленькому трюку, чтобы развлекать хозяина. Однажды он уехал надолго в Вашингтон и вернулся с молодой женой. Тут же Эльвира Шварц снова оказалась на улице! Да, это мое настоящее имя, но я не могла с ним выступать на подмостках. Я обожаю кружева, так мне в голову пришло имя Лэси[8]8
  Лэси – кружевная.


[Закрыть], ну а генерал Ли всегда был моим героем. Я могу сменить имя еще раз, если мне удастся стать серьезной актрисой.

Притянув ее к себе, Брант сказал:

– Тебе пришлось хлебнуть лиха, Лэси. Я думал, что многое испытал во время и после войны, но мне далеко до тебя.

Лэси прильнула к нему, теплая, мягкая, податливая. Ее губы жадно раскрылись навстречу ему, а искусные руки творили свое удивительное волшебство. Она никогда не скрывала своего желания, никогда не сопротивлялась и никогда ничего не просила. Заниматься с ней любовью было огромным счастьем. Ну разве нужно ему думать о ком-то кроме нее? Но он мечтал о другой. Понимала ли это Лэси? Брант чувствовал, что Лэси знает об этом и старается при помощи всех своих чар изгнать образ бледной, хрупкой женщины, навсегда вставшей между ними.

– Ты потрясающая женщина! – наконец сказал он.

– Ты сногсшибательный мужчина!

– Неплохое сочетание, однако.

– Но, увы, недостаточно хорошее, чтобы стать постоянным, а? – спросила она. – У меня же нет шансов, не так ли? Местресс[9]9
  Местресс – любовница.


[Закрыть], но не миссис.

– Лэси, давай не будем ничего портить.

– Скорей всего, ты окажешься с этой злючкой, и это очень жаль. Гарантирую, что с ней тебе не будет так интересно, но ты, конечно, должен убедиться в этом сам. Правда, предварительно надев ей на палец кольцо. Женщины ее типа не допускают свободной любви.

– Ты говоришь слишком много лишнего, моя радость. Разве я не упоминал, что обожаю молчаливых женщин? – Он засмеялся и потянулся за одеждой.

Лоллипоп уже начал выражать недовольство, что-то сердито лопотал и скребся в дверь.

– Я выпущу его? – спросил Брант, беря в руку кобуру.

– Как хочешь, любимый.

Брант поцеловал ее, коснувшись одной из обнаженных грудей. Его плоть вдруг снова налилась огнем желания.

– Попозже, – пробормотал он, – я выпущу его попозже.

– Хорошо, тогда положи хотя бы свой пистолет, ковбой!

– Ковбой? – Он засмеялся, вновь сбрасывая с себя одежду. – А ты пробовала заниматься любовью с ковбоем? Нет? Сейчас ты восполнишь этот пробел…

Глава 13

Раньше Гарнет без всякого календаря знала, какая пора на дворе. Живя в Новой Англии, не составляло никакого труда различать времена года. В Лонгорн Джанкшин сезонные изменения были почти не заметны. Наступившая осень совсем не изменила городок, только трава стала посуше и порыжее да листья на деревьях пожелтели. Осеннее солнце по-прежнему безжалостно палило землю, а ветры из прерии все так же гнали перед собой серебристую пыль.

– Помнишь бабье лето в Авалоне? – задумчиво спросила у тетушки Гарнет, глядя в окно. – Какие там яркие краски, не правда ли?

Дженни штопала носки Сета. Вся одежда дядюшки нуждалась в починке.

– Резкий контраст, не так ли?

– Я хочу домой, тетя! – От этого неожиданного вскрика Дженни вздрогнула.

– Дорогая моя, ты же знаешь, что сейчас это невозможно. Путь очень долог, и зима опередит нас. Постарайся поправиться поскорее, и весной мы сможем вернуться домой. А сейчас лучше без необходимости не рисковать.

– Знаешь, иногда мне кажется, что тебе понравилось жить в Техасе, тетя Джен, – хмуро сказала Гарнет.

Дженни улыбнулась:

– Не произноси это как обвинение в измене. Есть на земле места и получше, я согласна, но ведь есть и гораздо хуже. Не воспринимай все так остро, Гарнет. Будет легче, если ты примешь наше пребывание здесь как неизбежную реальность.

– Это же будет капитуляция.

– Нет, примирение, – поправила Дженни. – Единственное возможное поражение – смерть, но тебе, к счастью, до нее далеко. Доктор Уорнер сказал, что здоровье твое значительно улучшилось, хотя о моральном состоянии, конечно, этого не скажешь.

– Да что он знает? Я стала поправляться от этой простуды еще до того, как дядя Сет попросил его взглянуть на меня.

– И все же изготовленный им тоник помог тебе, – настаивала Дженни, ни на мгновение не прерывая своего рукоделия. – Он не согласился с диагнозом доктора Форбса относительно твоего состояния.

Сделав довольно продолжительную паузу, она добавила:

– Думаю, многие из твоих проблем – это проблемы женщины, у которой нет мужчин. Гарнет сделала большие глаза.

– А почему собственно нет, Гарнет? – наступала Дженнифер. – Ты уже познала любовь и физическую сторону брака, поэтому теперь тебе должно этого не хватать. Твое затворничество ненормально. Ты живая, энергичная женщина, к тому же еще слишком юная для уединения. Вот почему ты все время угрюма, раздражительна и цепляешься ко всем по мелочам.

– Ну, тетя, ну… ну, у меня просто нет слов! Какой ужас! Ты говоришь обо мне так, как будто я… собака в период течки! – возмутилась Гарнет.

Не желая больше ничего слушать, она кинулась в лавку, где Сет производил учет товаров.

– Тетя Дженнифер замучила меня нравоучительными разговорами! – выпалила она, переводя дух.

– Последи пока за лавкой, – попросил Сет и направился в комнату, где сидела за рукоделием Дженнифер. – Джен, что случилось? Отчего Гарнет так расстроена? Может быть, мне сходить за доктором?

Дженни вздохнула:

– Не надо, Сет. Он же первый сказал тебе, что не в его силах вылечить нашу девочку от душевных мук.

– А у тебя никаких идей нет?

– Есть одна, – призналась Дженни. – Давай пригласим Бранта Стила в следующий его приезд к нам на ужин.

– Я думал об этом, Джен. Но Стил не так часто приезжает в город, как ты знаешь. Наверное, раз в неделю, чтобы закупить припасы для ранчо Дюка и… побывать у той красавицы из салуна.

Дженни нахмурилась:

– Я была уверена, что мисс Ли долго здесь не задержится.

– Уверен, что Фосс ей хорошо платит.

– Это не единственная причина, почему она осталась, Сет, и ты это знаешь.

– Догадываюсь. Впрочем, одно дело пригласить к нам Бранта, и совсем другое – заставить Гарнет заинтересоваться им.

– Девочка обратила на него внимание, Сет. Уже довольно давно Гарнет думает о нем, но, к сожалению, ей кажется, что она поступает дурно. Ах, если бы ей помочь избавиться от такого барьера. Мне даже приходила в голову мысль самой подделать государственное извещение о гибели ее мужа, да вот только я не знаю как.

Сет задумчиво поскреб в затылке.

– На самом-то деле главная проблема в том, что ей самой хочется обманывать себя, Джен, а уж с этим мы ничего с тобой поделать не можем.

– Скажи, а мистер Стил заедет сюда в субботу за сигарами, которые он заказал?

– Да, но они еще не пришли. В последнюю доставку я получил только жевательный и нюхательный табак, так что многие парни будут разочарованы.

– Не беда, это заставит мистера Стила приехать еще раз. Джентльмены с Юга обожают гаванские сигары, виски бурбон, породистых лошадей и красивых женщин, хотя не обязательно в такой последовательности.

– Ты знаешь, что сейчас похожа на интриганку, Джен? – усмехнулся Сет.

– Не льсти мне, пожалуйста, а лучше помоги в моей затее.

– Хорошо. Дюки обычно устраивают два праздника в году и на них приглашают все графство. Время осеннего наступит уже через пару недель. Может, нам удастся соблазнить Гарнет отправиться туда вместе с нами?

– Прекрасная идея! А если бы ее туда пригласил Брант, мы с тобой не выглядели бы заговорщиками. Ну, ладно. Пойду попрошу мясника оставить для меня хороший кусочек вырезки. Если у тебя в запасе есть базилик, чебрец или лавровый лист, будь добр, оставь мне их для приготовления ужина.

Гарнет сидела на крыльце, любуясь яркими красками заката. Казалось, что горизонт на западе охвачен огнем. Цветы разросшейся возле дома жимолости наполняли воздух сладким ароматом, напоминавшим ей дурманящий запах духов Лэси Ли.

Когда последние красно-оранжевые отблески погасли над горизонтом, в «Серебряной шпоре» зажглись огни. Затем засветились окна отеля, который еще с полудня начал заполняться народом. Сегодня была суббота, и все пути вели в город.

Музыка, смех, иногда пьяная ссора в салуне или дуэль на городской площади – от всего этого даже самые осторожные из горожан, сидевшие субботним вечером дома, каждый раз не могли уснуть до глубокой ночи. В тавернах Авалона подобное поведение не допускалось, но в Техасе оно было в порядке вещей. Люди, не вооружившись, не рисковали отъехать от дома дальше чем на милю, и некоторые женщины умели стрелять не хуже мужчин. Техас казался Гарнет не только приграничным штатом, но и концом цивилизации вообще. Она не понимала, почему пионеры так его любят.

Брант Стил приехал уже в сумерках, привязал лошадь возле коновязи перед лавкой и, заметив на веранде Гарнет, снял шляпу.

– Добрый вечер, мадам.

– Добрый вечер, сэр.

– Мой заказ уже выполнен?

– Спросите у хозяина.

Аппетитный запах тушеного мяса, одного из лучших блюд, которые умела готовить Дженни, доносился с кухни. Гарнет знала, что ее тетя хочет пригласить Бранта на ужин. Отказаться, значило проявить неучтивость, а Брант считал себя хорошо воспитанным человеком.

Брант присел на перила возле нее. Он был больше похож на настоящего техасца, чем коренные жители.

– А вы хорошо выглядите, – улыбнулся он Гарнет.

Падавший из окна свет выхватил из наступающей темноты бледное лицо девушки, четко очерчивая благородный профиль.

– Все говорят мне это, просто какой-то общий заговор. – Она посмотрела ему прямо в глаза. В ее взгляде не было ни игривости, ни смущения, а только любопытство. – Скажите, разве она не ждет вас?

– Кто?

– Мисс Ли.

– А-м… может быть, но не сейчас, а попозже.

– Она – эффектное создание, не так ли? После нее с любой другой покажется скучно.

– Я бы так не сказал.

Не отводит своих фиалковых глаз, не краснеет, никакой натянутой улыбки. Если ей и ведомы какие-нибудь женские уловки, то по отношению к нему она их явно не применяет. Холодна, как покрытая снегом вершина. Брант снова почувствовал, что теряет голову. Проклятье, если он упустит эту девушку!

– Вас хотят заманить на скучный вечер, где будут одни только разговоры и игра в шашки, – сообщила Гарнет, расправляя складки на юбке. – Дяде Сету нужен партнер для игры, и тетя Дженни решила побаловать вас своим коронным блюдом.

– О, я так легко поддаюсь искушениям.

– Любым? – спросила она, тут же пожалев о своей неделикатности.

Он вежливо не заметил колкости.

– Тетя Дженни изумительно готовит, – заявила Гарнет, радуясь возможности сменить тему. – А я не могу и яйца сварить.

– А вы не думаете, что пора бы уже научиться?

– Зачем?

– Ну, вы же когда-нибудь снова выйдете замуж.

Гарнет бросила на него быстрый взгляд.

– Снова? Я и сейчас замужем. Он медленно покачал головой.

– Зачем вы упорствуете, Гарнет?

– Зачем вы упорствуете? – прошипела она, так как на пороге появилась Дженни.

– А, привет, Брант! Мне показалось, я услышала ваш голос. Вы должны сегодня вечером разделить с нами трапезу.

– О, я не ожидал попасть на званый ужин.

– Ерунда! Это всего лишь тушеное мясо.

– Пахнет очень аппетитно, а я голоден, как волк.

– Разве их здесь не называют кайотами? – ехидно вставила Гарнет.

Он усмехнулся, а Дженни начала издалека подводить разговор к нужной теме.

– Думаю, на ранчо Дюка уже готовятся к осеннему празднику?

– Да, мадам, – подтвердил он. – Будет много всего интересного: родео, стрельба по индюшкам, скачки при луне и многое другое. Надеюсь вы все приедете?

– Да, мы готовимся, сэр.

– Тетушка, – начала Гарнет, – ты же знаешь, что я…

– Давайте сядем за ужин, пока он не остыл, – не дала ей закончить Дженни. – Боюсь, ваши гаванские сигары еще не прибыли, Брант, но, возможно, Сет сохранил одну-две, чтобы вы могли насладиться ими этим вечером.

Дженни не позволила Гарнет помочь убрать со стола, заявив, что они с Сетом и сами справятся.

– Но я думала, дядя Сет хочет поиграть в шашки.

– Нет, нет, моя радость, – сказал он. – Почему бы вам, молодым, не пойти посидеть на качелях или прогуляться по площади?

Брант быстро отреагировал:

– Лично я с удовольствием, сэр, если миссис Лейн не против.

Он подал руку Гарнет, и она взялась за нее, кипя внутри от злости.

Некоторое время они прогуливались молча, вдруг Брант тихо сказал:

– Вы такая честная с другими, Гарнет, будьте же честны и сами с собой. Зачем вы обманываете себя ожиданием вашего мужа? Вы должны понять, что его уже нет в живых, иначе он был бы давно с вами или дал бы о себе знать. Истинная проверка честности в том, насколько вы откровенны перед собой.

– Я не нуждаюсь ни в какой приграничной философии, Брант Стил!

– Но ведь надо же, чтобы кто-нибудь разбудил вас. Спящая Красавица.

– Ну уж во всяком случае не Принц с плантации! – парировала она.

– Теперь я управляющий на ранчо, – сказал он, сильнее сжимая ее руку.

– Пустите меня, мятежник!

– Что, мое прикосновение волнует вас?

– Оно мне неприятно.

– Значит, волнует!

– Вы – самонадеянный, наглый, невоспитанный тип, – выдергивая руку, выпалила Гарнет, стараясь, однако, говорить не слишком громко.

– Виновен по всем статьям, – ухмыльнулся он, воодушевляясь ее негодованием. – Согласитесь, что вы все-таки взволнованы.

– Что вы хотите этим доказать, Брант?

– Я уже доказал, Гарнет.

Из «Серебряной шпоры» доносились звуки рояля, и Лэси Ли запела одну из своих берущих за душу баллад.

– Вы пропускаете ее первый выход, мистер Стил.

– Еще не вечер. Будет еще много чего.

– Особенно после выступления!

– Гарнет, да вы ревнуете? – мягко спросил он, стараясь заглянуть ей в глаза.

– Вот уж нет. Я же знаю, что вы ночуете в городе по субботам. Вам надо как-нибудь в воскресенье сходить в церковь.

– Я с удовольствием, если вы составите мне компанию.

– Ну уж нет, – фыркнула она. – Зачем давать людям повод думать, что вы за мной ухаживаете?

– Вы думаете, окружающим больше не о чем беспокоиться, как о наших с вами отношениях? – сказал Брант с напускным безразличием. – Но ведь нет ничего плохого, Гарнет, в том, чтобы быть друзьями и иногда встречаться.

– Я здесь, чтобы лечиться, а не развлекаться.

– Это никоим образом не повредит вашему здоровью. – Он взглянул вверх на огромный золотой шар луны. – Прекрасная ночь для скачек.

– Не знаю, я ни разу на них не бывала, – сказала она грустно. – Мои родители не одобряли скачки.

– Вы многое потеряли, не так ли, Гарнет?

– Не думаю, – возразила она.

– Дело вкуса, наверное.

– Ладно, я уже устала и хочу обратно домой.

– Хорошо, моя дорогая.

Однако, чем ближе они подходили к лавке, тем медленнее он шел. У крыльца Брант повернулся к ней:

– Могу я вас поцеловать на прощание? Это невозможно, сэр!

– В щечку, – уточнил он. – Как брат или кузен?

– У меня нет брата, мятежник, а все мои кузены погибли на войне! – Подобрав юбку, она резко повернулась и вошла в дом, захлопнув дверь. Его тень проплыла за окном по направлению к салуну.

Прислонившись к косяку. Гарнет пыталась взять себя в руки, тяжело дыша, как будто бегом бежала через площадь.

Глава 14

Пока Гарнет принимала на кухне ванну в деревянном корыте, Дженни гладила лучшее платье своей племянницы – из розового муслина с оборками и вставками из красного бархата. Платье, две широкие нижние юбки, пара изящных кружевных панталон и кринолин – все это было разложено на кровати, и Гарнет поглядывала на тетю с нескрываемым подозрением.

– Помнишь, какие свахи были у нас в Авалоне, тетушка? И с каким презрением ты к ним относилась? Однажды, когда они пытались сосватать тебя за старого бородатого холостяка, ты жаловалась мне: «Это же не Ноев ковчег, Господи, чтобы у всякой твари было по паре!» А теперь чем ты занимаешься?

Дженни, меняя утюги на горячей плите, с невинным видом промолвила:

– Просто я пытаюсь помочь твоему хрупкому суденышку пройти через бурное море.

– Вы с дядей Сетом, наверное, считаете себя самыми умными? Тоже мне парочка купидонов! Но учтите, ничего из вашей затеи не выйдет! Я согласилась поехать на праздник лишь потому, что знаю: без меня вы туда не отправились бы, а я не хочу лишать вас удовольствия.

Гарнет набрала полную пригоршню жидкого кастилского мыла, приобретенного Дженни, и подула на него, рассыпая радужные пузыри. Тетя, улыбаясь, наполнила кувшин и добавила в воду несколько капель нежнейшего одеколона.

– Встань, я окачу тебя.

– Ты расходуешь слишком много воды, тетя Дженни.

– В последующие несколько дней мы будем вовсе обходиться без воды.

Хотя Гарнет ворчала, что тетя обливает ее слишком холодной водой, Дженни невозмутимо закончила свое дело, заявив, что такая вода улучшает кровообращение. Затем она взяла большое мохнатое полотенце и принялась с силой растирать замерзшую девушку.

– Осторожней, ты сдерешь с меня кожу, тетушка!

– Ну что ты, милая! Только улучшу ее цвет, от моих стараний она станет розовой. Ах, если бы ты еще чуточки поправилась! Твоя грудь пока еще маловата. Может, подложить немного ваты?

Гарнет энергично затрясла головой:

– Никаких фальшивых фасадов, тетя Джен! Это же своего рода обман.

– Ну уж не знаю, – возразила Дженни. – Люди носят искусственные парики и вставные зубы, а твоя мама в последнем письме сообщила, что парижанки стали носить такие платья… знаешь, фасон которых увеличивает зад. Они называют это турнюрами. Элеонора обещала прислать нам иллюстрированный журнал мод.

– Не слишком ли много журналов мод для этой глухой деревни? – буркнула Гарнет.

– Да не раздражайся же ты! В надутом виде нет ничего хорошего, поверь мне. Гораздо более привлекательны ямочки на щеках, когда девушки улыбаются.

В завершение процедуры Дженни расчесала отливавшие серебром и золотом волосы Гарнет так, что они стали блестеть, как шелк, и увенчала их сверху вызывающе дерзким бантом из розового бархата.

– А почему бы тебе не привязать мне ленточку на хвост? – Никогда еще Гарнет в такой степени не чувствовала себя куклой, выставленной в витрине магазина для продажи.

– Ладно, ладно, не ворчи. Теперь сама пойду облачаться в доспехи, – улыбнулась Дженни – Как ты думаешь, мое платье из тафты цвета топаза не покажется слишком официальным?

– Конечно, но ты же все равно его наденешь. Ты бы в нем отправилась даже на охоту, лишь бы тебя в нем увидели.

Однако ничто не могло вывести Дженнифер из прекрасного настроения.

– Ты права, дорогая Но Сет очень горд возможностью вывести нас в свет. Иди пока в лавку и составь ему компанию. Только не садись – помнешь платье. И не выходи на улицу – ветер растреплет тебе волосы. Похоже, что он дует здесь не переставая весь год.

– Дышать можно? – вежливо поинтересовалась Гарнет.

– Можно – и поглубже, – посоветовала наставница. – Грудь будет полнее, корсаж – свободнее.

Ранчо Дюка измерялось не акрами, а милями. Не было никаких изгородей, обозначавших его границы. Столбы, отмечавшие присоединенные к нему в разное время участки, расходились во все стороны. Центральная усадьба представляла собой несколько необычное сооружение, в котором сочетались элементы испанской, североамериканской и техасской архитектуры. Построенное из камня, дерева и необожженного кирпича, здание имело фронтоны, арки и галереи сразу с трех сторон. Многочисленные хозяйственные помещения теснились вокруг главного дома без какого-либо порядка и системы.

Ожидая увидеть огромную гасиенду с уютным романтическим двориком-садом, Дженни была разочарована.

– Надо же, какое странное сооружение, – заметила она. – Довольно оригинальное, однако.

– Его строили, исходя прежде всего из соображений полезности, а не красоты, – пояснил Сет. – Но внутри главный дом хорошо обставлен и поддерживается слугами-мексиканцами в безукоризненной чистоте.

Гарнет про себя решила, что ранчо в целом представляет собой некий архитектурный винегрет. Интересно, Брант живет в большом доме или у него есть свой маленький? И как он смог притерпеться к подобному месту после прекрасного, роскошного поместья Грей Оукс? Она едва не пожалела его, но вспомнила, что верность памяти Дени не позволяет ей испытывать сочувствие к бывшему солдату Конфедерации.

Пространство перед домом уже было заполнено фургонами, экипажами, бричками, оседланными лошадьми, продолжали прибывать все новые. Гости прогуливались вокруг, обмениваясь приветствиями.

– Наше вам, Джордж! Не видал тебя чертову уйму времени! Я со своей собирался заглянуть к вам с Эффи Лу, да все было некогда.

– Джуд, а вон та симпатичная киска уж не твоя ли кроха Мелинда? Да, выросла! В последний раз я видел ее еще совсем малюткой, с косичками, как свинячий хвостик, и в фартучке.

– Опять разродилась. Тесе? Поздравляю, поздравляю! И как твоя малышка, это ведь девочка? Уже двенадцатая, если не ошибаюсь?

– А наш гениальный скрипач еще не подвалил? Надеюсь, он по пути не сломает себе руку или ногу! Сто лет уже не танцевала, аж кости заржавели.

– Вы слышали, у Бена Беккера амбар сгорел? Да-а-а, просто дотла, и весь урожай к дьяволу. А все почему? У Бена котелок не варит. Разве такое зерно на хранение кладут? Сплошная зелень! Вот и загорелось. Ну да мы ему новый отгрохаем, если, конечно, он нам как следует заплатит.

– И как ты их понимаешь, дядюшка? – спросила Гарнет.

– А почему бы и нет, моя радость? Они говорят по-техасски. У нас тут свой язык. – Сет направился к хозяевам, вышедшим поприветствовать гостей. – Чертовски рад видеть вас! Как здоровьице?

Мистер Дюк, одетый в парусиновые брюки и потертые башмаки, слегка прихрамывал из-за подагры, от миссис Дюк исходил густой запах лекарств. У нее было потемневшее от загара, морщинистое лицо, грубые, обветренные руки, во рту не хватало нескольких зубов, что, впрочем, не мешало ей широко улыбаться. Как и большинство женщин из числа приглашенных, она оделась очень просто: платье из грубой материи, выцветший чепец и прочные, но мало изящные ботинки. Некоторые из участниц праздника были явно беременны и мало заботились о стиле своей одежды.

Смущаясь изысканностью собственного наряда, Гарнет шепнула тете:

– Мы переборщили. Они решат, что мы ужасные снобы.

– Просто богатые янки не знают местных обычаев, – пожала плечами Дженни, рассматривая собравшихся. – Хотела бы я знать, где мистер Стил. Уж во всяком случае, думаю, не уехал на пастбище!

– Кого это интересует? – пробормотала Гарнет. – Может быть, он проведет этот день где-нибудь в другом месте, если Лэси Ли сюда не приглашена. Что-то я не вижу тут никого из работающих в салуне.

– Ты когда-нибудь видела столько угощения? Воздух насквозь пропитан самыми аппетитными запахами!

Шесть годовалых бычков и шесть больших свиней жарилось над длинными ямами, наполненными пылающими углями. Повара медленно поворачивали нанизанные на огромные вертела туши, отчего на многие мили вокруг распространялся дразнящий запах. В огромных почерневших железных котлах, установленных на треножники, варилась фасоль с беконом. Под пыльными деревьями уже были накрыты столы и поставлены скамейки, служанки-мексиканки расставляли блюда с жареными курами, салатами из картофеля и шинкованной капусты, бисквитами, маслом, джемами и желе, приправами, пирогами и печеньем.

– Здесь можно накормить целую армию.

– Ах, как нам повезло. – вдруг раздался голос Бранта Стила, появившегося возле них. – Рад, что вы решили навестить нас. – Он дружески протянул им руку, широко улыбаясь. – К тому же сейчас как раз наступило время плотно закусить.

– В Луизиане вы так не выражались, – строго заметила Гарнет:. Он пожал плечами:

– Когда в Риме…

– А вы бывали в Риме? – с неподдельным интересом перебила его Дженни.

– Да, мадам. Во время большого турне, когда я объехал Англию, Грецию, да и всю континентальную Европу в целом.

– Мы тоже бывали за границей, но тогда моей племяннице было всего пять лет. Нам посчастливилось посетить Всемирную выставку в Великобритании в 1853 году. Ты помнишь, дорогая, как беспокоилась: не упадет ли Лондонский мост?

Гарнет вспыхнула до самых корней волос, испытывая сильное желание спрятать словоохотливую тетю куда-нибудь в лондонский Тауэр.

– Что-то у меня от солнца разболелась голова, тетя. Давай зайдем в тень.

– Вам надо немного подкрепиться, – сказал Брант, услышав гонг, извещающий о начале трапезы. – Дан официальный сигнал к обеду. Выбирайте стол, пожалуйста! Я скоро присоединюсь к вам.

Хотя многие из блюд Гарнет пробовала впервые, она обнаружила, что ест с большим аппетитом. Наблюдая исподтишка за другими, она так же, как они, держала в руке кусок мяса за ребро и вытирала жирный сок с подбородка и пальцев специальным полотенцем, изготовленным из мешка для муки. Дженни заткнула эту импровизированную салфетку за вырез платья. Сет вел оживленную беседу со своими дружками, жадно поглощающими толстые ломти мяса и десятки бисквитов. Они уже заранее предвкушали послеобеденные развлечения – игру в карты и шашки, стрельбу по мишеням, родео – и спешили делать ставки.

Надежды Гарнет на скорый отъезд растаяли. Сет был в своей стихии, а Дженни завела новых подруг и, непринужденно болтая, ждала вечерних танцев. Вероятно, они пробудут тут до полуночи, а то и до утра. Ладно, она еще вытерпит танцы с Брантом Стилом, но никаких ночных скачек.

Как будто прочитав ее мысли, он предложил проехать по прерии при свете дня.

– Если, конечно, это не потребует от вас слишком большого напряжения, – исподволь подзадорил он ее.

– Я прекрасно себя чувствую, – заявила Гарнет. – Ты поедешь с нами, тетя Джен?

– Нет, спасибо, дорогая. Меня очень заинтересовала беседа о разведении кур.

– Но мы не можем с ним ехать вдвоем, тетя! Что подумают люди? Я ведь замужем, в конце концов.

– Именно поэтому ты и не нуждаешься в компаньонке, – мягко ответила Дженни. – Уверена, все знают тебя как леди, а мистера Стила как джентльмена.

Брант улыбнулся, увидев, что Гарнет растерянна:

– Я позабочусь о ней, мисс Темпл.

– О, за нее я совершенно спокойна, – сказала Дженни.

Трясясь в бричке по каменистой местности, Брант посоветовал:

– Вам лучше открыть зонтик, миссис Лейн. Иначе какая от него польза?

Гарнет так и сделала, но неожиданно налетевший порыв ветра вдруг вырвал у нее из рук хрупкую вещь и завертел в воздухе, как пушинку.

– Ой! – воскликнула девушка, видя, что, пролетев некоторое расстояние, зонтик приземлился в колючем кустарнике.

– Я достану его, – сказал Брант, поворачивая лошадь.

– Не утруждайте себя, – запротестовала она, помня, что на всем празднике только у них с Дженни были зонтики от солнца. – Все равно он теперь испорчен колючками этих ужасных кактусов.

– Здесь этот кустарник называют шаппа-раль – карликовый дуб, – пояснил он, – а эти неожиданные порывы ветра местные старожилы прозвали «техасскими дьяволами». Индейцы же в такую погоду обычно начинают ритуальные танцы, чтобы вызвать дождь.

– Разве здесь есть индейцы?

– Конечно, но они совершенно безобидны. Воинственные племена ушли вслед за стадами бизонов в Западный Техас. Это за сотни миль отсюда.

Гарнет успокоилась и принялась рассматривать бескрайний горизонт. Казалось, что бездонное бледно-голубое небо сливается с землей. Пейзаж был скучноватым и навевал чувство одиночества и тоски. Едва ли, подумала Гарнет, эта природа может вдохновить какого-нибудь художника.

– Диких животных тут, вероятно, приходится по тысяче на одного человека, – наконец произнесла она.

– Даже гораздо больше, Гарнет, потому что они за время войны сильно размножились.

– Я устала, и мне надоело любоваться этими колючими кустарниками. Отвезите меня, пожалуйста, обратно на ранчо.

– А мы и не покидали территорию ранчо, моя дорогая. Сейчас я покажу вам одно пристанище, используемое пастухами во время выгона скота на пастбища.

Он направил лошадь к видневшейся в отдалении хижине.

– Весной будет большой отгон скота на север – первый на ранчо Дюка после пятилетнего перерыва.

– Вы тоже поедете?

– Да. Мистер Дюк теперь не может подолгу находиться в седле, а я – его управляющий. Честно говоря, я здесь соскучился – мне хочется приключений.

– Дядя Сет гонял стада на дальние расстояния, когда был молодым, и говорит, что это опасно. Но всем нравится рисковать своей головой, не так ли? Бьюсь об заклад, вы тут же пошли в армию добровольцем, как только услышали о событии у форта Самтер[10]10
  У форта Самтер 12 апреля 1861 г , произошло первое вооруженное столкновение между северянами и южанами, положившее начало Гражданской войне.


[Закрыть].

– Разве ваш муж поступил иначе?

– Денис тогда еще был слишком молод. А потом у него просто не было выбора. На Севере война не вызвала такого патриотического подъема, как на Юге. Солдат в Федерации набирали по мобилизации. Это вы все были фанатиками.

– В Конфедерации тоже проводилась принудительная мобилизация.

– Правда? А я-то думала, все мятежники поголовно кинулись сражаться за свое славное дело, даже те, кто только что вырос из коротких штанишек.

– Пропаганда, – ответил Брант, натягивая поводья возле жалкой лачуги, покосившейся от непогоды.

– Это тот дворец, что вы хотели мне показать? – воскликнула насмешливо Гарнет.

– Не совсем. – Брант спрыгнул на землю и взял девушку на руки. – Я решил найти местечко, чтобы поговорить с вами наедине. До сих пор вы постоянно старались избегать меня. Но сейчас этого лучше не делать, Гарнет. Вы потеряетесь… а вокруг полно гремучих змей и койотов.

– Некоторые из них имеют человеческий облик, – в ярости прошипела она. – Вы меня заманили!

Он внес ее в дом, обстановка которого была весьма скромной: жесткие койки, грубо сколоченный дубовый стол и стулья, покрытые воловьей кожей. Заметив, что они вошли в дом так, как принято входить после венчания жениху и невесте, Гарнет окончательно рассвирепела:

– Опустите же меня на пол! – в смятении приказала она.

Ее взволновало то, с какой силой билось его сердце, когда он прижимал ее к себе.

Брант подчинился и осторожно поставил ее на ноги. Гарнет отступила на шаг и натолкнулась на стул. Маленькая хижина походила на клетку, и девушка почувствовала себя в ловушке. Кровь стучала у нее в ушах, глаза широко раскрылись.