Текст книги "Во власти соблазна"

Глава 5

Синее небо, яркое солнце, тепло не по сезону.

Необычная для весны погода и мирное воскресное утро создавали приподнятое настроение и заставляли радоваться жизни. Только две вещи портили совершенство этого дня: вонь отлива и мертвая женщина, покрытая лепестками роз.

Александр Боулд подошел к двум погруженным в беседу мужчинам. Он ожидал увидеть здесь Амадеуса Блэка, а вот появление прокурора Лоуинга оказалось для него неприятным сюрпризом. Барни, помощник констебля, осматривал землю с тщательностью матери, которая ищет вошек в волосах у ребенка.

– Убьют одну балерину, в Лондон тут же приедет вторая, – заметил Лоуинг. – Только женщинам с сомнительной репутацией следует опасаться убийцу «с лепестками роз». Плохо, что население так напугано. Паника нам ни к чему.

Прокурор говорил в точности, как его дед. Александр с презрением посмотрел на него. Просто омерзительно – рассуждать о степени серьезности преступления, исходя из социального статуса жертвы при жизни. Он подошел к трупу, и рот его от изумления приоткрылся.

Мертвая женщина, одетая в красное, была той самой знойной брюнеткой, которую он вчера вечером видел у дома Женевьевы. Правда, теперь она не выглядела знойной.

– Я знаю эту женщину. – Александр вернулся к констеблю. – Я видел ее вчера вечером.

– Готов присягнуть, что вы невиновны в ее смерти. – Прокурор Лоуинг захихикал над собственной шуткой. Никто больше не засмеялся, и он добавил: – Удивляюсь, что ваш дед позволяет вам иметь такие связи.

Александр проигнорировал колкость.

– Пэнси снимает комнату в доме моей приятельницы.

– Снимала, – поправил его прокурор.

– И кто эта приятельница? – спросил Амадеус Блэк.

– Женевьева Стовер, поет в опере.

– Оперные певицы – все равно что танцовщицы из балета, – пробурчал Лоуинг.

Оба не обратили на него внимания.

– Теперь я понимаю, почему так сложно найти свидетелей, – произнес Александр, досадливо проводя рукой по волосам. – Я видел, как жертва села в карету и отправилась навстречу своей смерти, но не могу сказать, кто сидел внутри, и даже карету не узнаю, если снова ее увижу.

Амадеус Блэк положил руку ему на плечо.

– Никто не рассчитывает, что окажется свидетелем преступления. Даже опытные сыщики не могут оставаться настороже сутки напролет.

Подошел Барни и протянул констеблю кольцо:

– Нашел его вон там. Это может ничего не значить, но… – Он пожал плечами.

Кольцо было золотым, тяжелым, в стиле, который подходил и мужчине, и женщине. На нем была выгравирована буква «П» с завитушками.

– Что вы об этом думаете? – спросил прокурор Лоуинг.

Амадеус Блэк посмотрел на Александра:

– Спросите у своей приятельницы, было ли у Пэнси золотое кольцо с буквой «П»?

Он кивнул:

– Женевьева говорила, что предыдущим любовником Пэнси был лорд Паркхерст.

– Парочка, связанная буквой «П», – пробормотал констебль. – Одна оказалась жертвой. Может ли второй быть преступником?

– Я сам допрошу лорда Паркхерста! – заявил прокурор Лоуинг.

Амадеус Блэк в явном раздражении обернулся к прокурору.

– Вы никого не будете допрашивать, пока я на месте. А Паркхерста вообще нельзя допрашивать, пока Александр не узнает у своей приятельницы про кольцо. – Он глянул на Александра. – До тела никто не дотрагивался. Осмотрите его.

Александр снова приблизился к телу и медленно обошел его кругом. Никаких явных ушибов или кровотечения. Щека рассечена, крови нет. Безмятежное лицо, значит, смерть была мирной. В каждом ухе – по целой розочке.

Присев на корточки, Александр наклонился к лицу жертвы. Веки и губы наглухо зашиты, в точности как и у других жертв.

«Я видела, как некто зашивал то, что не зашивают…» – внезапно вспомнились ему слова Рейвен Фламбо, и он вздрогнул.

Неужели у девушки и вправду было видение? Впрочем, это ничем не поможет – в суде никто не примет видения за доказательство. Но может быть, она сможет описать того, кто зашивал то, что не зашивают? Если, конечно, девчонка будет с ним разговаривать после вчерашнего.

– Что ты там увидел? – спросил констебль.

– Убийца оставил все ту же визитную карточку.

– Как, по-твоему, она умерла?

Александр перевел взгляд с лица жертвы на Амадеуса Блэка.

– Мягкий яд.

Чтобы хоть ненадолго забыть про убитую балерину, Александр решил не ехать на Комптон-стрит, а пойти туда пешком. Комптон-стрит находилась довольно далеко от Тауэр-Хилл, идти нужно было с Байворд-стрит на Кэннон-стрит, мимо собора Святого Павла на Флит-стрит, по Стрэнду и Черинг-Кросс-роуд.

Александру очень хотелось поскорее отыскать убийцу. Последняя жертва имела к нему непосредственное отношение, и теперь перед Александром стояла печальная задача – сообщить Женевьеве плохие новости. Где-то в животе у него зародился страх и становился все сильнее по мере того, как он приближался к Комптон-стрит.

Женевьева была сама чистота и очарование – поразительно, если учитывать ее профессию. Большинство актрис, певиц и танцовщиц довольно легко сходились с мужчинами. Хотя лично он знал только Фэнси и Женевьеву, и обе были очень порядочные. Может быть, дурная репутация жрицами искусства вовсе не заслужена?

Тут перед его мысленным взором нежданно-негаданно возник образ упрямой, черноволосой, резкой на язык девушки. К черту Рейвен Фламбо, ее видения и прозрачную ночную рубашку! Даже очень соблазнительную.

Проходя мимо Ковент-Гардена, Александр отверг мысль купить Женевьеве букет. Он еще слишком живо помнил красивую брюнетку, усыпанную лепестками роз, и очень сомневался, что когда-нибудь снова будет считать цветы хорошим подарком для женщины.

Женевьева вышла к нему в розовом платье с шалью в тон. Она распустила свои белокурые волосы, каскадом падавшие ей на спину, а голубые глаза сверкали предвкушением чего-то хорошего.

– Доброе утро, – улыбкой приветствовала она Александра. – Все еще спят.

Александр с ужасом подумал, что сейчас ему придется стереть улыбку с этих губ.

– Могу я войти? Нужно поговорить с глазу на глаз.

Женевьева шагнула в сторону, пропуская его в дом, и пошла впереди Александра в гостиную.

– Звучит таинственно.

– Присядьте, пожалуйста.

– Зачем?

– Пожалуйста, сделайте, как я прошу. – Девушка села на кушетку. Александр опустился перед ней на колени и взял ее за руки. – Прошедшей ночью Пэнси пала жертвой убийцы «с лепестками роз».

– Что?! – Все краски отхлынули от лица потрясенной Женевьевы. Глаза наполнились слезами. Руки задрожали.

Александр вытер ее слезы.

– Я должен вас кое о чем спросить.

Женевьева кивнула.

– В чью карету села вчера вечером Пэнси?

– Не знаю.

– Кто кого бросил – лорд Паркхерст девушку или сама Пэнси?

– Скорее всего лорд Паркхерст, потому что Пэнси искала себе нового покровителя.

– А Пэнси когда-нибудь говорила вам, кто прекратил эту связь?

Женевьева покачала головой.

– Извините.

– Вы не можете рассказать мне то, чего не знаете. – Александр погладил ее по руке. – У Пэнси было золотое кольцо с выгравированной на нем буквой «П»?

– Я не видела.

– Я хочу, чтобы вы пообещали мне никогда не ходить вечерами в одиночку, – сказал Александр. – Я самолично буду провожать вас домой из оперы.

Женевьева едва слышно шепнула:

– Хорошо…

Александр поцеловал ей обе ладони.

– Пойдемте?

– Я чувствую себя виноватой…

Он прижал к ее губам палец.

– Жизнь продолжается…

– Можем мы зайти по дороге в церковь и помолиться за Пэнси?

– Конечно.

Женевьева слабо улыбнулась:

– Что бы вы хотели на ленч?

Хух, хух, хух… Горячий воздух щекотал щеку и шею.

Степан посмотрел в эту сторону. Мастиф пристроил голову ему на плечо и тяжело дышал, высунув язык.

Услышав приглушенное хихиканье с противоположного сиденья, Степан понял, что Фэнси нарочно села рядом с сестрой, вынудив его ехать рядом с собакой. Он обнял огромного мастифа и произнес:

– Мы, мужчины, должны держаться друг друга.

Фэнси и Рейвен расхохотались. Князь посмотрел на них и улыбнулся собственному остроумию.

– Мне посчастливилось сесть рядом с Паддлзом… Кого прикажете благодарить?

Фэнси кокетливо улыбнулась:

– Я хотела любоваться вами со стороны, милый князь.

Он погрозил ей пальцем.

– Вы хитрите. Мы могли посадить Паддлза в карету к двойняшкам.

– Тогда им было бы тесно, – возразила Фэнси. – А почему нас везут Феликс и Борис?

– По воскресеньям у Гарри выходной. – Степан почесал мастифу загривок. – Жаль, что Белл не смогла с нами поехать.

– Барон Уингейт повез ее знакомиться с матерью.

– У меня нехорошее предчувствие, – вмешалась Рейвен.

Фэнси повернулась к сестре.

– Тебе тоже не нравится барон?

Тут заговорил Степан, привлекая к себе внимание:

– Зачем же столь нелестно отзываться о мужчине, который может стать вашим зятем?

– Барон Уингейт никогда не женится на Белл, – объяснила Рейвен.

– Ты уверена? – На лице Фэнси мелькнула тревога за сестру.

Рейвен кивнула.

– Вы не доверяете своей сестре? – удивился Степан.

– Я доверяю сестре, но не барону Уингейту, – ответила Рейвен.

Степан перевел взгляд на Фэнси и признался:

– Барон мне никогда не нравился.

Та даже подскочила.

– А почему?

– Я встречался с ним несколько раз и заметил, что барон Каспер Уингейт особенно озабочен тем, чтобы произвести впечатление, – ответил Степан. – Он лебезит перед теми джентльменами, кто богаче его, и презирает тех, кто беднее. Формально барон считается главой семейства Уингейт, но находится под пятой своей матери, весьма неприятной особы.

– А где вы встречались с бароном и его матерью? – поинтересовалась Фэнси.

– На балу, который недавно устраивала леди Драммонд, – ответил Степан.

– Это когда же?

Князь внимательно посмотрел на Фэнси, и уголки его губ тронула улыбка. Ее голос звучал ревниво, а это значит, что он ей уже немного нравится.

– Леди Драммонд устраивала бал три недели назад. – Немного подумав, князь решил, что нужно быть предельно честным и подготовить девушек к тому, что дома их будет ждать несчастная сестра. – Барон Уингейт сопровождал не только свою мать, но и задушевную подругу баронессы, леди Кларк, и ее незамужнюю дочь Синтию.

– Это ничего не значит, – отмахнулась Фэнси. – Белл – самая красивая девушка в Лондоне. Зачем ему кто-нибудь еще?

Степан изогнул темную бровь.

– После того как я потанцевал с леди Синтией, баронесса отозвала меня в сторонку, сказав, что надеется на то, что из Каспера и Синтии получится неплохая пара. Леди Синтия услышала это и поведала мне, что еще ничего не решила. Думаю, она бы предпочла стать «первой леди» в семье Кларков, чем баронессой.

– А что предпочитаете вы? – спросила Фэнси с застывшим лицом, и голос ее звучал очень холодно.

– Лучше умереть, чем жениться на Синтии Кларк. – Улыбка вернулась на лицо девушки. Князь посмотрел на ее младшую сестру: – Фэнси говорила, вы умеете передвигать предметы силой мысли. Покажете мне?

Рейвен, похоже, растерялась. Она глянула на старшую сестру, поколебалась и извиняющимся голосом ответила:

– Это непросто. Надо войти в соответствующее эмоциональное состояние.

«Зачем князь дразнит меня?» – мучительно размышляла Фэнси. Она открыла ему столько семейных тайн только для того, чтобы отпугнуть, но теперь жалела об этом. Ей хотелось, чтобы он хорошо думал о ее семье и считал их всех вполне нормальными людьми.

Но когда она успела изменить свое мнение о нем? Фэнси не знала, но ей очень хотелось ему нравиться.

Чизвик – место, куда они ехали, – располагался вдоль берега Темзы в часе езды от Лондона.

Выгрузившись из карет, пять сестер Фламбо и Паддлз направились к заросшему травой берегу. Фэнси шла рядом со Степаном, а Борис с Феликсом несли следом все необходимое для пикника.

Воздух был чист, птицы пели серенады, вода плескалась о берег… Как все это было не похоже на шумный, смрадный Лондон. Везде росли полевые цветы – синий и белый окопник, бледно-желтый дикий аронник, фиолетовый луговой сердечник, белые зонтики «кружев королевы Анны», а попросту – дикой морковки. Вдоль берега стояли группками ивы, похожие на сплетничающих кумушек.

Расстелив на земле несколько покрывал, Степан стал распаковывать плетеную корзинку с едой – сандвичи с яйцом и огурцами, холодные цыплята, лимонные пирожные.

– Ага, кажется, тут есть и деликатесы. – Степан взглянул на Фэнси и вытащил небольшую тарелку с черным хлебом и икрой. Он намазал икру на кусочек хлеба и сунул в рот.

– Даже и не пытайтесь поцеловать меня, пока не прополощете рот, – протянула Фэнси.

– Это приглашение? – спросил князь.

– Предупреждение.

– Что это вы едите? – заинтересовалась Блейз. Фэнси опередила Степана:

– Его светлость ест икру – это рыбьи яйца:

– Фу-фу-фу! – На лице Блейз появилась гримаса отвращения.

Степан намазал икру на кусочек хлеба и, дразня, протянул его девушке.

– Фэнси сказала, что вы умеете общаться с животными. Что сейчас думает Паддлз?

Блейз сладко улыбнулась:

– Паддлз думает, что с удовольствием попробовал бы икру.

В этот самый миг мастиф без всякого приглашения выхватил хлеб с икрой из рук князя и с аппетитом съел. Все, включая Степана и его людей, расхохотались.

– У вашего коня, пятнистого серого, камешек в подкове, – как бы между прочим бросила Блейз.

Степан жестом велел своим людям проверить. Борис поднял ногу коня и вытащил камешек, бросив на князя удивленный взгляд.

«Черт, черт, черт», – думала Фэнси. Теперь ее и всю семью точно будут считать ненормальными. Или еще хуже – ведьмами.

Она притронулась к руке князя и умоляюще посмотрела на него.

– Мы вполне нормальные молодые женщины, князь. Не берите в голову…

– Своими рассказами о сестрах вы хотели отпугнуть меня?

– Вовсе нет.

– Не думаю. – Он насмешливо улыбался. – Если будете хитрить, милая, у вас вырастет длинный нос.

Фэнси промолчала. Что тут скажешь? Не умеет она врать, и все тут.

– Обожаю краски природы, – сказала София, нарушив тишину.

– О, слова художника! – Степан показал на полевые цветы. – В России говорят, что если ты обратил внимание на раскраску цветка, значит, с тобой поздоровалась фея.

София улыбнулась:

– Какая прелестная мысль!

Его слова изумили Фэнси. Вообще-то в последние несколько дней князь только и делал, что удивлял ее. Он совсем не походил на отъявленного распутника. Если, конечно, это не хитрость.

– У меня хорошее настроение, – продолжала София, – а погода сегодня просто прекрасная.

– Фэнси говорит, вы любите пение, игру на флейте и ветер.

– Я люблю природу, особенно деревья – они любят нас без всяких оговорок.

– Деревья любят нас?

– Пойдемте со мной. – София привела его к иве и поставила спиной к стволу. – Закройте глаза и почувствуйте любовь ивы и ее силу. – Дунул ветерок, ветка, качнувшись, мазнула князя по руке, и девушка добавила: – Ива говорит вам «здравствуй».

– Осторожно, как бы ива не обвила вас ветвями за шею, – поддразнила князя Фэнси.

Степан подошел к ней.

– Я бы предпочел, чтобы вы обвили меня своими ветвями.

Фэнси вспыхнула, а ее сестры захихикали. Вот, пожалуйста, это уже очень похоже на отъявленного распутника.

Степан посмотрел на Блейз и показал ей на Фэнси:

– Притроньтесь к ней и скажите, что она чувствует.

Фэнси закатила глаза – какая глупость! – но протянула сестре руку. Та сообщила князю:

– Ее раздражает то, что вы над ней насмехаетесь.

– Прошу прощения, мадемуазель. – Степан взял Фэнси за руку и осторожно потянул вверх. – Потанцуйте со мной.

– Ваша светлость…

– Иногда чаепития моих племянниц волшебным образом превращаются в торжественные балы. Встаньте мне на ступни, и я покажу вам, как мы вальсируем.

Фэнси послушалась, и Степан закружился в безмолвном вальсе. Сестры продолжали хихикать, и раздраженное самообладание Фэнси дало трещину.

Она тоже засмеялась.

– Это напомнило мне, как папа… – Девушка резко замолчала, одернув себя раньше, чем успела сказать что-нибудь особенно болезненно мучительное.

Степан приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза.

– Что же делал ваш папа?

Фэнси пожала плечами, не в силах скрыть тоску, затуманившую взор.

– Что было, то прошло.

– Мы срочно нужны Белл! – воскликнула вдруг Рейвен, и ее слова прозвучали в наступившей тишине особенно громко. – Нужно ехать домой.

Фэнси услышала в голосе сестры нарастающую панику.

– Чертов барон Уингейт!

Пикник быстро свернули. Прошло чуть меньше часа, и карета Казанова остановилась на Сохо-сквер перед домом сестер Фламбо. Не дожидаясь князя, Фэнси выпрыгнула из нее и помчалась вверх по ступеням лестницы. Степан и Рейвен чуть отставали, остальные четыре сестры спешили за ними.

Фэнси резко остановилась.

Белл лежала на полу холла, истекая кровью. Ее лицо было располосовано от скулы до уголка рта.

Степан глянул на Фэнси и понял, что от нее толку не будет. Он махнул остальным, чтобы они отступили подальше, и опустился перед девушкой на колени.

Князь заговорил негромко и успокаивающе:

– Расслабьтесь, Белл, мы позаботимся о вас, все будет хорошо.

Он начал раздавать приказы, как генерал войску:

– София, принесите одеяла из кареты. Серена, несите салфетки. Блисс, вскипятите самые тонкие нитку и иголку, какие только есть. Рейвен, нам нужно виски. Блейз, бегите в соседний дом к помощнику констебля и расскажите ему, что произошло. – Он перевел взгляд на Фэнси, смотревшую на него так, словно она никогда не видела его раньше, и понадеялся, что у него на руках не окажется еще одной пациентки.

– Как вы узнали? – простонала Белл.

Фэнси опустилась рядом с сестрой на колени и взяла ее за руку.

– Рейвен почувствовала, что мы тебе нужны.

– Застелите диван одеялом. – Степан наклонился над Белл и сказал: – Я отнесу вас на диван, и кто-нибудь зашьет вашу рану.

Князь очень осторожно поднял девушку на руки и перенес на диван. Взяв у Серены салфетку, он прикрыл разрезанную щеку.

– Фэнси, прижимайте это к щеке, пока мы не будем готовы. – Рейвен вернулась с бутылкой виски. – Я приподниму вас, – сказал Степан Белл, – а вы сделайте большой глоток. – Белл глотнула виски и закашлялась. – Отлично. Еще глоток. Еще!

Фэнси смотрела на князя во все глаза. Она с трудом верила, что перед ней аристократ и распутник. Он сейчас больше походил на доктора, чем на светского хлыща.

Белл сделала несколько больших глотков виски, хотя при этом кашляла и сипела. Кажется, спиртное помогло ей расслабиться и подготовиться к тому, что ожидало ее дальше.

– Твое красивое лицо, – простонала Фэнси, и слезы заструились у нее по щекам. – У тебя останется шрам.

– Фэнси! – Услышав предостерегающий голос князя, девушка замолчала.

Степан склонился к Белл и спросил:

– Кто вас зашьет – Фэнси?

– Нет! Фэнси худшая швея во всем Лондоне! – ответила Белл, и князь невольно улыбнулся. – Самые маленькие стежки получаются у Рейвен.

Фэнси повернулась к Рейвен. Младшая сестра смертельно побледнела.

– Рейвен, идите мыть руки, – скомандовал Степан. – Белл, вы доверитесь мне, чтобы я провел вас через это?

Она посмотрела на него фиалковыми глазами, так напоминавшими глаза ее сестры, и чуть улыбнулась.

– Да, ваша светлость.

Степан кивнул.

– Фэнси, встаньте сзади и…

– Зачем?

– Не спорьте, просто сделайте это.

Фэнси встала за головой у сестры, и князь сказал:

– Держите ее голову, чтобы она не дергалась.

– Но вы гораздо сильнее, разве…

– Делайте, что я сказал.

Кипя гневом, Фэнси все же повиновалась.

– Так подойдет, ваша светлость? – Ее голос сочился сарказмом.

Степан холодно взглянул на нее.

– Речь идет не о вас, а о Белл.

Фэнси сильно покраснела, понимая, что он прав.

– Сестра, извини.

– Ради того, чтобы услышать, как ты кого-то слушаешься, можно и боль перетерпеть, – прошептала Белл.

Степан улыбнулся. Очевидно, маленькая оперная певица считает себя главой семьи. Лучше бы ей поскорее забыть об этом.

– Рейвен, вставьте нитку в иголку и вставайте вот здесь на колени, – велел Степан. – Я кивну, когда она будет готова.

Едва слышным, успокаивающим голосом Степан зашептал на ухо Белл:

– Закройте глаза и расслабьте мышцы. Глубоко вдохните и выдохните. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Теперь мысленно представьте себе лестницу из десяти ступенек, ведущую к закрытой двери. Вы ее видите?

– Да.

– Встаньте на нижнюю ступеньку, Белл, и почувствуйте, как расслабились ваши мускулы. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Ваши ноги отяжелели, но вы можете подняться на вторую ступеньку.

Степан провел Белл по воображаемой лестнице.

– Откройте дверь и войдите внутрь. Скажите, что вы видите за дверью.

– Я вижу роскошный зеленый лес, поле, – прошептала Белл. – Слышу, как вдали журчит вода, чувствую аромат полевых цветов. Солнечные лучи пробиваются сквозь листву.

– Идите на журчание воды и расскажите, что вы там видите.

– Вода вливается в чистое озеро, – шептала Белл. – В нем плавают водяные лилии, ноги мои щекочет трава, солнце согревает лицо.

– Ложитесь на траву и слушайте ритмичный плеск воды. – Степан посмотрел на Рейвен и кивнул.

Рейвен, бледнее, чем ходячий мертвец, подняла пропитавшуюся кровью салфетку, взяла новую и промокнула рану, а потом поднесла к лицу сестры иголку с ниткой.

Фэнси зажмурилась, чтобы не видеть, как игла входит в плоть. Она почувствовала, что голова сестры слегка дернулась, и поняла, что Рейвен начала шить.

Держа Белл за руку, Степан не отнимал губы от ее уха. Его голос и слова успокаивали Белл и дарили расслабление.

Фэнси почувствовала, что Рейвен кончила зашивать, и открыла глаза. По лицу и шее Рейвен стекали крупные капли пота, и выглядела она хуже, чем Белл, лежавшая с почти безмятежным лицом.

– Проходите, – здоровалась с кем-то Блейз. – А это кто?

Фэнси увидела в дверях Александра и Женевьеву. Молодой человек не отрывал глаз от Рейвен. Фэнси не нужно было смотреть на сестру, чтобы понять, как ей сейчас больно.

– Женевьева – мой добрый друг, – представил ее Александр. – Она тоже поет в опере.

– Дайте мне зеркало, – произнесла вдруг Белл. Но Фэнси запретила:

– Никаких зеркал в течение нескольких недель.

– Со временем все заживет, – заверила сестру Рейвен.

– Она может ответить на несколько вопросов? – спросил Александр.

Фэнси глянула на Степана. Тот кивнул и встал, уступая место помощнику констебля.

– Расскажи, что случилось.

– Я попрощалась с Каспером, открыла ключом дверь, – начала Белл. – Кто-то внутри дома схватил меня сзади и располосовал щеку. Он зажал мне рот рукой, поэтому я не смогла закричать.

– Рука была мужская или женская?

– Думаю, мужская.

– Он… он трогал тебя в интимных местах?

– Нет.

Александр посмотрел на сестер Фламбо:

– Что-нибудь ценное пропало?

Все разом замотали головами.

Это значит, кто-то охотился именно за сестрой, подумала Фэнси.

– Как тебя приняла мать барона Уингейта?

– Баронесса была очень любезной. И брат Каспера тоже.

– Брат? Ты никогда о нем не говорила.

– Джордж передвигается с трудом, – объяснила Белл. – Он ходит с тростью.

Фэнси не могла себе представить, чтобы баронесса вела себя любезно и по-доброму с незаконным отпрыском герцога. Это не вязалось с тем, что рассказывал им князь.

– Завтра запиши все, что запомнила, – велел Александр. – Важна любая незначительная подробность.

– Хочу спать.

Степан шагнул вперед.

– Я отнесу вас наверх.

– Спасибо, ваша светлость. Я бы предпочла подняться наверх самостоятельно.

Степан показал на двойняшек.

– Сестры помогут вам.

Белл медленно села, а потом с помощью князя встала с дивана. Она вышла из гостиной. С каждой стороны ее поддерживала пара двойняшек.

Рейвен хотела пойти следом.

– Надеюсь, вы меня извините.

– Ты останешься здесь. – Александр посмотрел на Женевьеву. – Возвращайтесь ко мне, я скоро приду.

– Ну, что ты думаешь? – спросила Фэнси.

– Если бы на Белл напал убийца «с лепестками роз», она бы уже была мертва, – ответил Александр. – Это чудовище с каждой жертвой выполняет определенный ритуал и не будет менять своих привычек.

– Белл не изнасиловали, не ограбили и не убили, – произнес Степан. – Кто-то хотел оставить ей шрам.

Александр кивнул и посмотрел на Рейвен:

– Расскажи, что тебе вчера привиделось.

Это удивило Фэнси. Она переводила взгляд с одного на другую.

– Привиделось?

– Вчера вечером Рейвен ко мне заходила, – отозвался Александр. – У нее было видение про убийцу «с лепестками роз».

Голос Рейвен был холоднее, чем Темза зимой.

– Ты что, веришь, что такое возможно? – спросила Фэнси.

– Я поверю во все, что поможет раскрыть это дело.

Рейвен закрыла глаза.

– Я видела свободное красное платье…

– Ты видела красное платье?

Она открыла глаза.

– Кажется, я именно так и сказала.

– Что это значит? – спросила Фэнси.

– Вчерашняя жертва была в красном платье. – Александр повернулся к Рейвен. – Опиши того, кто зашивал.

– Я видела руки.

– Мужские или женские? Рейвен снова закрыла глаза.

– Длинные пальцы.

– Мужские или женские? – В голосе прозвучало раздражение.

– Я не глухая, – огрызнулась Рейвен.

– Ну так ответь на вопрос.

Фэнси посмотрела на Александра, на сестру, потом на князя. Тот пожал плечами. Между ее другом и малышкой-сестрой что-то произошло.

– Я видела длинные пальцы, по ним не понять, мужские они или женские.

– Попытайся еще раз, – велел Александр.

Рейвен закрыла глаза.

– Длинный палец, ноготь без лака, золотое кольцо.

Похоже, Александра это потрясло.

– Если у тебя будет еще одно видение, я должен тотчас же узнать о нем!

– Почему ты сердишься на Рейвен? – возмутилась Фэнси. – Она никого не убивала. И хочет помочь.

– Что означает золотое кольцо? – спросил Степан. Александр немного помолчал, словно споря сам с собой, а потом посмотрел на каждого по очереди:

– Сегодня утром на месте преступления мы нашли золотое кольцо. Что до шитья… это чудовище зашивает своим жертвам веки и губы. Потом помещает в уши целые розочки, рассекает щеку и покрывает убитых лепестками роз.

– Господи… – Фэнси невольно прислонилась к князю, который воспринял это как должное.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе. То, что она прильнула к нему, показалось ему таким же естественным, как дыхание, и очень польстило.

Александр понимал, что рассказанное им заставит большинство людей потерять сознание.

– Мы полагаем, что он зашивает после того, как жертва умерла.

– От этого мне значительно легче, – пробормотала Фэнси.

Александр посмотрел на Рейвен:

– Тебя я тоже напугал?

– Я куда крепче, чем сестра. – Рейвен уже распахнула дверь гостиной, но вдруг остановилась на пороге и внимательно посмотрела на Фэнси: – Упражняйся в стрельбе из рогатки.

– Зачем?

– Не знаю.

После того как дверь за сестрой закрылась, Фэнси повернулась к другу:

– Почему ты в таком тоне разговаривал с Рейвен?

– В нормальном тоне. – И Александр тоже вышел из гостиной.

Фэнси посмотрела на Степана:

– Вы повидаете сегодня барона Уингейта, чтобы рассказать ему о нападении?

– Должен ли я привезти его сюда, чтобы навестить Белл?

– Если она захочет.

– Мудрое решение.

– А где вы научились всем этим медицинским штучкам? Снимаете боль… – спросила Фэнси.

– Я не снял боль, я просто «перенаправил» ее, – объяснил Степан. – Однажды я сломал руку, и когда доктор ее осматривал и вправлял, Рудольф сделал для меня то же самое, что я сегодня сделал для Белл. Он научился этому в университете. – Он поднес руку девушки к губам. – Сегодня был длинный и тяжелый день. До свидания, мадемуазель.

Фэнси улыбнулась.

– Доброго пути, месье.

Князь повернулся к двери, но ее ладонь легла ему на руку, заставив остановиться.

– Спасибо за то, что вы так чудесно отнеслись к Белл. Не знаю, что бы мы делали без вас.

– Это комплимент? – Степан изогнул темную бровь. И уже серьезно добавил: – Берегите себя, Фэнси.