Электронная библиотека » Патрик Несс » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Поступь хаоса"


  • Текст добавлен: 3 сентября 2019, 14:00


Автор книги: Патрик Несс


Жанр: Социальная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

И все же народ до сих пор ходит в церковь, потому что должен, хотя мэр Прентисс не утруждает себя этими глупостями. Приходится всем остальным слушать треп Аарона о том, что на этом свете мы можем положиться только друг на друга и нам надлежит стать дружным и единым целым.

Мол, если падет один, падут все.

Последнюю фразу он повторяет особенно часто.

Мы с Манчи как можно тише проходим мимо ворот церкви. Изнутри доносится молитвенный Шум – это особая разновидность, с багровым оттенком, как будто мужчины им кровоточат, и хотя молятся они всегда об одном и том же, багровая кровь все течет и течет. Помоги, спаси, прости, помоги, спаси, прости, забери нас отсюда, умоляю, Господи, умоляю, Господи, и так без конца, хотя никто, насколько мне известно, никогда не слышал от Бога ответного Шума.

Аарон вернулся с прогулки и читает проповедь. Я слышу не только его Шум, но и голос, он без конца твердит про Писание, благословение и святость. Аарон так разошелся, что его Шум стал похож на серое пламя, и разобрать в нем ничегошеньки нельзя. А если, положим, он хочет что-нибудь скрыть? Проповедь ему в этом поможет, и я даже знаю, что именно он сейчас утаивает.

А потом в его Шуме раздается: Малыш Тодд? Я кричу: «Живей, Манчи!», и мы быстренько улепетываем.

Последняя постройка на прентисстаунском холме – дом мэра Прентисса. Отсюда исходит самый странный и самый жуткий Шум на свете, потому что мэр Прентисс…

Ну, он другой.

Его Шум ужасно отчетливый, ужасно – в буквальном смысле. Понимаете, мэр считает, что Шум можно упорядочить, разложить по полочкам, обуздать и использовать для дела. Проходя мимо его дома, вы это слышите. Сам мэр и его друзья, его приближенные без конца повторяют упражнения: считают, представляют себе всякие фигуры и твердят одну и ту же упорядоченную белиберду, вроде «Я – ЭТО КРУГ, КРУГ – ЭТО Я». Он как будто бы лепит маленькую армию, готовится к чему-то, кует из Шума оружие.

Звучит угрожающе. Словно мир меняется, а ты остался не у дел.

1 2 3 4 4 3 2 1. Я – ЭТО КРУГ, КРУГ – ЭТО Я. 1 2 3 4 4 3 2 1. ЕСЛИ ПАДАЕТ ОДИН, ПАДУТ ВСЕ

Скоро я стану мужчиной, а мужчины не убегают от опасностей, но я все равно поторапливаю Манчи, и дом мэра мы минуем даже быстрее, чем все остальное, да еще обходим сторонкой. Наконец впереди показывается гравийная дорожка, ведущая к нашему дому.

Через некоторое время город остается позади, и Шум немного утихает (но не замолкает совсем), и тут можно вздохнуть свободней.

Манчи лает:

– Шум, Тодд!

– Угу.

– На болоте тихо, Тодд. Тихо, тихо, тихо.

– Верно, – говорю я, а потом спохватываюсь и торопливо добавляю: – Заткнись, Манчи! – И шлепаю его по заду.

– Ой, Тодд?

Я оглядываюсь на город, но теперь мой Шум не остановить, ведь так? Раз уж я начал об этом думать, ничего не поделаешь. И если бы это можно было видеть, все бы увидели, как прямо из меня вылетает та дырка в Шуме, прямо из моей головы, где я ее прятал, и она такая маленькая по сравнению с ревом города, что можно и не заметить, но все-таки она есть, есть, и она летит обратно – в мир мужчин.

3
Бен и Киллиан

– Ну и где тебя носило, позволь узнать? – спрашивает Киллиан, как только мы с Манчи показываемся на дорожке.

Он лежит на земле под нашим ядерным генератором, который стоит перед домом, и опять что-то чинит. Руки у него по локоть в смазке, на лице досада, а Шум жужжит, как рой сумасшедших пчел, и я сам начинаю злиться, хотя только-только пришел домой.

– Я ходил на болото за яблоками, – говорю.

– Работы невпроворот, а наш мальчик решил поиграть. – Киллиан переводит взгляд на генератор. Внутри что-то лязгает, и он шипит: – Проклятие!

– Я не играл, а собирал яблоки, если ты не слышал! – говорю я, почти срываясь на крик. – Бен захотел яблок, вот и я пошел!

– Ага, – кивает Киллиан и снова смотрит на меня. – И где же тогда эти самые яблоки?

Разумеется, у меня их нет. Я даже не помню, когда уронил пакет, но это почти наверняка случилось из-за…

– Из-за чего? – перехватывает мои мысли Киллиан.

– Кончай подслушивать.

Он испускает фирменный вздох и заводится:

– Мы и так тебя не утруждаем, Тодд. – Вранье, ей-богу. – Но вдвоем нам с фермой не управиться. – А вот это правда. – И даже если ты сделаешь все дела, на что я не надеюсь, – опять вранье, я на них с утра до вечера горбачусь, – все равно работы будет невпроворот. – Тоже правда. Наш город не растет, рабочих рук все меньше и меньше, помощи ждать неоткуда. – Слушай, когда тебе говорят.

– Слушай! – подтявкивает Манчи.

– Заткнись.

– Не смей так разговаривать с собакой, – осаживает меня Киллиан.

«А я не с собакой говорил», – думаю я четко и ясно, чтобы он точно услышал.

Киллиан буравит меня злобным взглядом, а я злобно таращусь на него – все как обычно, наш Шум пульсирует алым, ссорой и досадой. Мы с Киллианом никогда не ладили – добрым и понимающим всегда был Бен, – но последнее время мы собачимся постоянно, потому что скоро я стану мужчиной и тогда никто не сможет мной командовать.

Киллиан закрывает глаза и громко дышит носом.

– Тодд… – начинает он, чуть понизив голос.

– Где Бен?

Его лицо становится еще злей.

– Через неделю начинается ягнение, Тодд.

Я пропускаю его слова мимо ушей и повторяю:

– Где Бен?

– Накорми и загони овец, а потом почини ворота, которые выходят на восточное пастбище. Последний раз говорю, Тодд Хьюитт. Я уже дважды просил тебя это сделать.

Я напускаю на себя непринужденный вид.

– Ну и как ты сходил на болото, Тодд? – язвительно спрашиваю я. – О, там было клево и весело, Киллиан, спасибо за заботу. Видел что-нибудь интересное? Странно, что ты спросил, Киллиан, потому что без приключений и впрямь не обошлось. Это даже объясняет, почему у меня разбита губа, о которой ты, кстати, не спросил, но ведь мне нужно сперва накормить овец и починить клятый забор!!!

– Не ругайся, – говорит Киллиан. – Мне не до игр. Ступай и займись овцами.

Я стискиваю кулаки и сдавленно рычу, давая Киллиану понять, что больше не стану терпеть его идиотизм.

– Пошли, Манчи.

– Овцы, Тодд! – кричит Киллиан мне в спину. – Сначала овцы!

– Да покормлю я твоих клятых овец, – бормочу я себе под нос и ускоряю шаг.

Кровь стучит в голове, и Манчи начинает волноваться в ответ на мой яростный Шум.

– Овцы, Тодд! – лает он. – Овцы, овцы, овцы! Овцы, овцы, Тодд! Тихо! Тихо на болоте, Тодд!

– Заткнись, Манчи.

– Как это понимать? – произносит Киллиан таким тоном, что мы оба невольно оборачиваемся.

Он уже сидит рядом с генератором, и все его внимание обращено на нас, Шум пронзает меня насквозь, точно лазер.

– Тихо, Киллиан! – лает Манчи.

– Что значит «тихо»? – Киллиан испытующе смотрит на меня.

– Тебе-то какая разница?! – Я отворачиваюсь. – Овцы же некормлены!

– Подожди, – окликает он меня, но тут генератор опять начинает пищать, и Киллиан с криком «Черт подери!» возвращается к работе.

Вопросительные знаки в его Шуме еще какое-то время преследуют меня, но я ухожу в поле, и они становятся слабей.

Сволочь, какая же ты сволочь, думаю я, топая по ферме, только слова выбираю покрепче. Мы живем примерно в километре к северо-востоку от города. На одной половине фермы у нас овцы, а на другой – пшеница. За пшеницей ухаживать тяжелей, поэтому ею занимаются в основном Бен и Киллиан, а мне, как только ростом я стал выше овцы, поручили овец. Мне, а не нам с Манчи, хотя вообще-то его подарили именно для этого: чтобы я сделал из него пастушью собаку. По понятным причинам – я имею в виду его тупость конечно же – план не сработал.

Кормить, поить, стричь, принимать роды, даже кастрировать и забивать – все это приходится делать мне. Наше хозяйство и еще два обеспечивают шерстью и мясом весь Прентисстаун (раньше таких ферм было пять, а скоро станет две, потому что мистер Марджорибэнк вот-вот сопьется и помрет). Тогда мы объединим наши стада. Точней, я объединю его стадо с нашим, как это было два года назад, когда исчез мистер Голт, и мне пришлось забивать, кастрировать, стричь, кормить, поить вдобавок и его овец. Думаете, мне сказали спасибо? Сейчас!

Меня зовут Тодд Хьюитт, думаю я, пытаясь успокоить свой Шум, потому что дома он разбушевался еще сильней. Я почти мужчина.

– Овцы! – говорят овцы, когда я, не останавливаясь, прохожу через поле. – Овцы! Овцы! Овцы!

– Овцы! – лает Манчи.

– Овцы! – отвечают они.

Овцам тоже говорить не о чем – даже меньше, чем собакам.

Всю дорогу я прислушивался к Шуму Бена и наконец вычислил, на каком пшеничном поле и в каком углу он работает. Сев давно закончился, сбор урожая только через несколько месяцев, поэтому сейчас на поле делать особенно нечего: только следить за исправностью генераторов, ядерного трактора и молотилок. Вы могли подумать, что в это время года Бен и Киллиан помогают мне с овцами, но нет, ничего подобного.

Шум Бена доносится от оросительной трубы – насвистывает песенку. Я резко поворачиваю и иду к нему через все поле. Шум Бена – не то что Киллиана. Он в сто раз спокойней, четче и другого цвета (видеть его нельзя, но если Шум Киллиана кажется красноватым, то у Бена он синий или иногда зеленый). Они вообще разные, как огонь и лед, Бен и Киллиан, мои, типа, родители.

В общем, история такая: моя мама дружила с Беном еще до отбытия в Новый свет, они оба были прихожанами одной церкви, когда поступило предложение покинуть старую планету и колонизировать другую. Ма уговорила па, Бен уговорил Киллиана, так их корабли очутились здесь и была основана наша колония. Ма и па разводили овец, а на соседней ферме Бен с Киллианом выращивали пшеницу, и все жили счастливо и дружно, солнце никогда не заходило, мужчины и женщины пели песни, любили, никогда не болели и не умирали.

По крайней мере, именно эту историю я вижу в их Шуме, но как знать, что было на самом деле? Потому что, когда я родился, все вдруг изменилось. Спэки выпустили микроб, убивший всех женщин – и мою ма, – потом началась война, мы ее выиграли, но Новому свету в общем-то пришел конец. Я тогда был совсем крохой и ничего не понимал. Нас, детей, осталась целая куча, зато взрослых – всего-то полгорода мужчин. Поэтому многие дети умерли, а мне, считай, повезло, потому что Бен и Киллиан взяли меня к себе, кормили, поили, воспитывали, учили и вообще всячески не давали умереть.

Словом, я как бы их сын. Ну не совсем «как бы», но и не сын. Бен говорит, что Киллиан на меня орет, потому что волнуется. Если это правда, то более странного способа проявлять заботу я не видел – по-моему, никакая это не забота, если хотите знать мое мнение.

Бен – совсем другой, не то что Киллиан. Он добрый, а в Прентисстауне добрых людей не водится. Все мужчины этого города, все сто сорок пять, даже новоиспеченные, которым только недавно исполнилось тринадцать, даже Киллиан (хоть и в меньшей степени), в лучшем случае меня игнорируют, а в худшем – поколачивают, поэтому большую часть времени я стараюсь вести себя так, чтобы на меня не обращали внимания.

Бен другой. Я не стану его описывать, не то вы подумаете, что я сопливая девчонка. Только скажу, что я никогда не знал своего па, но если б однажды утром меня попросили выбрать себе отца из всех мужчин – мол, давай выбирай, кого хочешь, – то мой выбор скорее пал бы на Бена.

Он что-то насвистывает, а когда я подхожу – я его не вижу, и он не видит меня, – мелодия меняется, потому что он меня почувствовал и теперь свистит нарочно, чтоб я узнал песню: Как-то ранним утро-ом, на истоке дня-я… Якобы это была любимая песня моей мамы, но я думаю, это его любимая, потому что он пел ее мне с самого детства, сколько я себя помню. Моя кровь еще бесится из-за Киллиана, но я сразу начинаю успокаиваться.

Да-да, пусть песня для малышей, плевать я на это хотел, заткнитесь!

– Бен! – лает Манчи и принимается скакать вокруг оросительной установки.

– Привет, Манчи, – слышу я, поворачивая за угол.

Бен чешет Манчи за ухом, а тот от удовольствия закрыл глаза и стучит задней лапой по земле. Хоть Бен уже давно вычислил по моему Шуму, что я опять поцапался с Киллианом, он ничего про это не говорит, только здоровается:

– Привет, Тодд.

– Привет, Бен. – Я впираюсь взглядом в землю и пинаю валяющийся под ногами камень.

В Шуме Бена яблоки, и Киллиан, и ты так вырос, и опять Киллиан, и рука ужасно чешется, и яблоки, и ужин, и Господи, какая теплынь – и все это звучит так непринужденно, ненавязчиво, как будто в жаркий день купаешься в прохладном ручье.

– Успокоился немного, Тодд? – наконец говорит Бен. – Напоминал себе, кто ты?

– Ага, – отвечаю. – Не пойму только, чего он так на меня напустился? Почему нельзя просто поздороваться, а? Не успеешь домой зайти, как тебе с порога: «Я знаю, что ты виноват, и житья не дам, пока не узнаю в чем дело».

– Такой уж у нас Киллиан, что поделать. Ты ведь его знаешь.

– Вот все время ты так говоришь. – Я срываю зеленый пшеничный колосок и сую в рот, не глядя на Бена.

– Яблоки дома оставил?

Я смотрю на него и жую колосок. Он прекрасно знает, что яблоки не дома.

– И на то есть причина, – вслух говорит он, все еще почесывая Манчи за ухом. – Есть причина, которую я не могу уловить.

Он пытается прочесть мой Шум, пытается извлечь из него правду – для большинства мужчин это прекрасный повод начать драку, но мне плевать, это ведь Бен. Пусть читает.

– Аарон?

– Да, я встретил Аарона.

– Это он тебе губу разбил?

– Ага.

– Вот сукин сын! – Бен хмурится и делает шаг вперед. – Пожалуй, я схожу и перекинусь словечком с нашим проповедником.

– Нет, – останавливаю его я. – Не надо. Ты только хуже сделаешь, а мне совсем не больно.

Бен осторожно берет меня за подбородок и внимательно осматривает рану.

– Вот сукин сын, – тихо повторяет он и трогает разбитую губу.

Я отшатываюсь:

– Да ерунда, говорю!

– Держись от него подальше, Тодд Хьюитт.

– Думаешь, я специально на болото побежал, чтоб его там встретить?

– Он скверный человек.

– Ну надо же, черт возьми, спасибо за полезные сведения, Бен!

Тут я улавливаю в его Шуме фразу один месяц и что-то новое, совсем мне незнакомое, но он быстро прикрывает это другими мыслями.

– Что происходит, Бен? – говорю я, оборачиваясь. – Что не так с моим днем рождения?

Он улыбается, и на секунду мне чудится, что улыбка эта какая-то тревожная.

– Сюрприз. Поэтому не ройся в моем Шуме, пожалуйста.

Хотя я почти мужчина и почти с Бена ростом, он все равно немного нагибается ко мне: не слишком близко, в самый раз, чтобы я не чувствовал себя неловко. Я чуть-чуть отвожу взгляд. И хотя это Бен, хотя я доверяю этому человеку больше, чем всем остальным в нашем гнусном городишке, и хотя он спас мне жизнь и спасет снова, если придется, я все равно не горю желанием открывать ему Шум, потому что при мысли о случившемся на болоте грудь отчего-то спирает.

– Тодд? – Бен приглядывается ко мне.

– Тихо, – тявкает Манчи. – Тихо на болоте.

Бен смотрит на Манчи, потом переводит мягкий, полный тревоги взгляд на меня:

– О чем он, Тодд?

Я вздыхаю:

– Мы видели на болоте одну штуку. Ну, не то чтобы видели, оно спряталось, но это было вроде дыры в Шуме, какая-то пустота…

Я умолкаю, потому что Бен перестал слушать мой Шум. Я открыл ему свои мысли и вспоминаю случившееся как можно правдивей, а он почему-то уставился на меня ожесточенным взглядом, и сзади доносится Шум Киллиана: тот идет по полю и испуганно зовет нас с Беном, и Шум Бена тоже начинает немного жужжать от волнения, а я все продолжаю вспоминать ту дыру, только тихо, тихо, как можно тише, чтобы меня не услышали в городе. Киллиан все еще идет к нам, а Бен просто смотрит, смотрит на меня, пока я наконец не выдерживаю.

– Это спэки? – спрашиваю я. – Спэки вернулись?

– Бен! – орет Киллиан, шагая к нам через поле.

– Мы в опасности? – не унимаюсь я. – Будет война?

Но Бен только выдавливает: «О господи!», очень тихо, потом повторяет и тут же, не двигаясь и не сводя с меня глаз, говорит:

– Тебе надо бежать. Бежать прямо сейчас.

4
Не думай об этом

Киллиан подбегает к нам, но сказать ничего не успевает – Бен тут же его осаживает:

– Не думай об этом! – Он поворачивается ко мне: – Ты тоже не думай. Прикрой другим Шумом, ясно? Спрячь. Спрячь как можно дальше!

Он хватает меня за плечи и стискивает так крепко, что кровь начинает стучать в голове еще сильней, чем раньше.

– Да что стряслось? – не понимаю я.

– Ты шел домой через город? – спрашивает Киллиан.

– Конечно через город! Другой дороги вроде не проложили, – огрызаюсь я.

Лицо у Киллиана становится жестоким, но не потому, что он злится на меня, а потому, что ему страшно. Я слышу его страх – он похож на громкий крик в Шуме. На меня уже не орут за словечки вроде «черт» и «клятый», и оттого мне становится еще больше не по себе. Манчи лает как ненормальный: «Киллиан! Тихо! Черт! Тодд!», но его даже не думают успокаивать.

Киллиан смотрит на Бена:

– Действовать надо сейчас.

– Знаю.

– Что стряслось?! – повторяю я очень громко. – Что вы задумали? – Я скидываю руки Бена и смотрю в упор на них обоих.

Они снова переглядываются.

– Тебе надо бежать из Прентисстауна, – говорит Бен.

Я перевожу взгляд с одного на другого, но в Шуме обоих ничего нет, кроме общего беспокойства.

– Что значит бежать? Куда? – вопрошаю я. – В Новом свете нет других городов!

Они опять переглядываются.

– Да хватит уже! – не выдерживаю я.

– Ну все, идем, – говорит Киллиан. – Мы собрали тебе сумку.

– Когда вы успели?!

Киллиан обращается к Бену:

– Времени совсем мало.

А Бен отвечает:

– Он может пойти вдоль реки.

Киллиан:

– Ты же знаешь, что может случиться.

Бен:

– Это не меняет наших планов.

– ЧЕРТ, ДА ЧТО ПРОИСХОДИТ?! – ору я, только слово выбираю другое, так? Потому что происходящее просит другого слова, покрепче. – КАКОГО ЕЩЕ ПЛАНА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ?!

Но они по-прежнему не думают меня ругать.

Бен понижает голос, и я вижу, как он пытается привести в порядок свой Шум:

– Помни, это очень и очень важно: не смей думать о том, что случилось на болоте.

– Почему? Спэки вернулись и хотят нас убить?..

– Не думай об этом! – обрывает меня Киллиан. – Спрячь как можно дальше, забудь и не думай, пока не уйдешь далеко-далеко от города, где тебя никто не услышит. А теперь за мной!

И он бросается к дому – бежит, понимаете, бежит со всех ног.

– Пойдем, Тодд, – говорит Бен.

– Никуда я не пойду, пока вы мне все не объясните!

– Всему свое время. – Бен берет меня за руку и тащит за собой. – Объяснения получишь позже.

В его голосе столько грусти, что я больше не могу сопротивляться и просто спешу за ним к дому. За моей спиной лает во всю глотку Манчи.

Наконец мы добираемся до дома, и я жду, что…

Не знаю, чего я жду. Увидеть, как из леса выходит армия спэков? А им навстречу люди мэра Прентисса с ружьями?.. В Шуме Бена и Киллиана ничего не разобрать, мои собственные мысли кипят, как вулкан, да вдобавок Манчи никак не заткнется – разве можно соображать в таком гвалте?

Но там никого нет. Только наш дом, самый обыкновенный фермерский дом. Киллиан влетает на кухню через черный ход, мчится в комнату для молитв, которой мы никогда не пользуемся, и начинает отдирать половицы. Бен идет в чулан и набивает тряпичный мешок сухофруктами и вяленым мясом, потом переходит в ванную и бросает в тот же мешок маленькую аптечку.

А я просто стою как дурак и не понимаю, что, черт побери, творится.

Вы, верно, подумали: как ты можешь не знать, если каждый день, каждую минуту своей жизни ты постоянно слышишь мысли этих двоих? В общем, в том-то вся штука. Шум – это Шум. Лязг, грохот, да еще вперемешку со звуками, мыслями и образами. В нем сложно что-либо разобрать. Умы мужчин – как захламленные чуланы, а Шум – что-то вроде живого, дышащего воплощения этого хаоса. Это одновременно и правда, и вымысел, и фантазии, и страхи… Сначала Шум говорит одно, а в следующий миг совсем другое, и хотя где-то есть истина, как можно отличить ее от остального, когда на тебя валится все сразу?

– Никуда я не пойду, – говорю я, пока Киллиан и Бен собираются. Ноль внимания. – Не пойду, слышите! – повторяю я, но Бен только проходит в комнату для молитв, чтобы помочь Киллиану с половицами.

Они находят то, что искали, и Киллиан вытаскивает из-под пола рюкзак – мой старый рюкзак, который я потерял несколько лет назад. Бен открывает его, заглядывает внутрь, и я успеваю разглядеть какую-то одежду и…

– Это что, книга? – спрашиваю я. – Их же давным-давно приказали сжечь!

Они по-прежнему не обращают на меня внимания, и воздух как будто останавливается, когда Бен достает из рюкзака книжку. Это не совсем книга, а что-то вроде дневника в кожаной обложке. Бен листает страницы, они кремового цвета и сплошь исписаны мелким почерком.

Он бережно закрывает дневник, убирает в пакет и прячет в рюкзак.

Они с Киллианом поворачиваются ко мне.

– Я никуда не пойду. Раздается стук в дверь.

На миг мы все замираем. Манчи столько всего хочется пролаять, что какое-то время он не издает ни звука, а потом наконец выдавливает:

– Дверь!

Киллан одной рукой хватает его за ошейник, а второй затыкает пасть. Мы все переглядываемся, не зная, что делать дальше.

В дверь опять стучат, и чей-то голос громко произносит:

– Я знаю, что вы дома!

– Черт, – выдыхает Бен.

– Гаденыш Дейви Прентисс, – роняет Киллиан.

К нам пожаловал мистер Прентисс-младший, человек закона.

– Думаете, я не слышу ваш Шум? – говорит мистер Прентисс-младший через дверь. – Бенисон Мур. Киллиан Бойд. – Голос на секунду умолкает. – Тодд Хьюитт.

– Вот и спрятались, – говорю я, складывая руки на груди. Происходящее меня все еще бесит.

Киллиан и Бен снова переглядываются, потом Киллиан отпускает Манчи, велит нам обоим не двигаться и идет к двери. Бен запихивает мешок с едой в рюкзак и крепко завязывает. Отдает мне.

– Надевай, – шепчет он.

Сперва я отказываюсь его брать, но Бен повелительно указывает на рюкзак, и я неохотно закидываю его за спину. Весит он целую тонну, не меньше.

Киллиан открывает входную дверь.

– Чего тебе, Дейви? – слышим мы.

– Для тебя я шериф Прентисс, Киллиан, – говорит мистер Прентисс-младший.

– Мы тут обедаем, Дейви. Зайди позже.

– Нет уж, дело срочное. Мне надо потолковать с юным Тоддом.

Бен смотрит на меня, в его Шуме пульсирует тревога.

– У Тодда много работы в поле, – говорит Киллиан. – Он как раз пошел туда через черный ход, я слышу.

А вот это уже намек на то, что нам с Беном делать, верно? Но я сперва хочу знать, что происходит, черт побери!

– Ты меня за дурака держишь, Киллиан? – спрашивает мистер Прентисс-младший.

– А ты серьезно хочешь знать ответ, Дейви?

– Я слышу его мысли футах в двадцати отсюда. И Бена тоже. – Шум шерифа меняет настрой. – Я просто хочу с ним поговорить, Киллиан. Ему ничего не грозит.

– Тогда почему у тебя винтовка? – спрашивает Киллиан, и Бен стискивает мое плечо.

Голос и Шум мистера Прентисса-младшего снова меняются:

– Тащи его сюда, Киллиан. Ты знаешь, зачем я пришел. Похоже, из головы твоего мальчика случайно вылетело одно слово, и мы хотим знать что к чему.

– Мы?

– Господин мэр тоже хочет потолковать с юным Тоддом. – Мистер Прентисс-младший повышает голос. – Выходите сейчас же, слышите? Ничего вам не будет, мы просто поболтаем.

Бен кивает в сторону черного хода, решительно и твердо, и на сей раз спорить с ним бесполезно. Мы начинаем медленно продвигаться к двери, но терпение Манчи к этому времени кончается, и он лает:

– Тодд?

– Вы ведь не думаете удрать через черный ход? – кричит нам шериф. – С дороги, Киллиан!

– Убирайся с моей земли, Дейви.

– Я два раза повторять не буду.

– Да ты уже трижды повторил, Дейви, так что твои угрозы не работают.

Наступает молчание, но Шум обоих становится громче, и мы с Беном понимаем, что сейчас будет. Все происходит очень быстро: в дверь громко ударяют, потом еще и еще, а мы с Беном и Манчи летим на кухню, но не успеваем туда добраться, как все уже кончено. Мистер Прентисс-младший лежит на полу, зажимая рукой рот, из которого течет кровь. Его винтовка в руках у Киллиана, и он целится ею в шерифа:

– Убирайся из моего дома, Дейви.

Мистер Прентисс-младший переводит взгляд на нас, все еще зажимая ладонью окровавленный рот. Как я уже говорил, он всего-то на два года старше меня, его голос постоянно ломается посреди фразы, но по закону он уже стал мужчиной, а заодно и нашим шерифом.

Кровь течет на светлые коричневатые волосики, которые он сам зовет усами, а остальные не зовут никак.

– Ты знаешь, что так на вопросы не отвечают, верно? – Шериф сплевывает на пол кровь и выбитый зуб. – Ты знаешь, что это еще не конец. – Он смотрит мне прямо в глаза. – Что ты нашел на болоте, а, малыш?

Киллиан приставляет дуло к его голове:

– Вон.

– Мы строим на тебя планы, малыш. – Мистер Прентисс-младший кроваво улыбается и встает на ноги. – Последний ребенок. До дня рождения остался ровно месяц, верно?

Киллиан громко и угрожающе взводит курок.

Мистер Прентисс-младший снова смотрит на нас, сплевывает и говорит:

– Скоро увидимся.

Голос у него хрипит и срывается, поэтому он быстренько улепетывает в город.

Киллиан хлопает дверью:

– Бежать надо немедленно. Через болото.

– Знаю, – отвечает Бен. – Я надеялся…

– Я тоже.

– Эй-эй! Погодите! – кричу я. – Какое еще болото?! Там спэки!

– Думай тише, – осаживает меня Киллиан. – Все куда серьезней, чем тебе кажется.

– Мне вообще ни черта не кажется! – отвечаю я. – Никуда я не пойду, пока не получу объяснений!

– Тодд… – начинает Бен.

– Они скоро вернутся, – говорит Киллиан. – Дейви Прентисс вернется, он будет не один, и мы уже не сможем тебя защитить.

– Но…

– Никаких «но»!

– Пора, Тодд, – говорит Бен. – Манчи пойдет с тобой.

– Совсем здорово…

– Тодд… – Тон Киллиана немножко изменился. В его Шуме я слышу что-то новое, какую-то печаль, почти горе. – Тодд, – повторяет он, а потом вдруг крепко-крепко меня обнимает, задевая воротником разбитую губу.

Я вскрикиваю и отшатываюсь.

– Быть может, ты возненавидишь нас, – говорит он, – но постарайся поверить: мы делаем это только из любви к тебе. Хорошо?

– Нет, – отвечаю я. – Нехорошо. Ничего хорошего тут нет.

Киллиан, как обычно, не слушает. Он встает и говорит Бену:

– Все, бегите, я постараюсь их задержать.

– Я вернусь другим путем, – обещает Бен. – Может, удастся сбить их со следа.

На прощание они долго жмут друг другу руки, потом Бен смотрит на меня, говорит: «Пошли!» – и тащит меня за собой к черному ходу, а Киллиан опять берет винтовку. Мы переглядываемся, и на лице у него написано – на лице и в Шуме, – что это наше последнее прощание, что мы вряд ли когда-нибудь увидимся. Я хочу ему что-то сказать, но дверь захлопывается, и его больше нет.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации