Электронная библиотека » Патрик Несс » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Поступь хаоса"


  • Текст добавлен: 3 сентября 2019, 14:00


Автор книги: Патрик Несс


Жанр: Социальная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +
8
Так решил нож

Три шага – и он уже рядом с нами. Я даже отскочить не успеваю – Аарон хватает меня за шею и припечатывает к дереву.

– Ах ты, ГАДЕНЫШ!!! – орет он и впивается пальцами в мою шею.

Я царапаю его руки и пытаюсь рубануть ножом, но рюкзак, от удара свалившийся у меня со спины, лямкой прижал мою руку к дереву, так что Аарон может душить меня сколько душе угодно.

Его лицо – сущий кошмар, ужас, который я буду помнить до конца жизни, если вообще выживу. Кроки отгрызли ему левое ухо и выдрали здоровый кусок мяса из левой щеки. В ране сверкают зубы, левый глаз таращится так, будто голова вот-вот взорвется. На подбородке и шее тоже раны, одежда порвана, и кровь хлещет почти отовсюду, а из раны на плече даже торчит зуб крока.

Я пытаюсь дышать, но не могу сделать ни единого вдоха. Вы не представляете, как это больно, мир начинает вертеться, и с головой происходит что-то странное, в ней крутится одна дурацкая мысль: Аарон умер, кроки его убили, но он был так взбешен, что смерть его не остановила, и он все равно пришел меня убивать.

– ЧЕГО ТЫ ЛЫБИШЬСЯ?! – орет Аарон, брызгая мне в лицо слюной, кровью и мясом.

Он стискивает мое горло, и я чувствую рвотный позыв, но рвоте просто некуда выйти, я не могу дышать, все цвета сливаются, и я умираю, о боже, я сейчас умру…

– А-А-А! – Аарон вдруг отшатывается и выпускает меня из рук.

Я падаю на землю, и меня рвет, рвет, и я глотаю воздух и кашляю, кашляю, кашляю… Я поднимаю глаза и вижу: Манчи впился зубами в ногу Аарона и не отпускает.

Хороший пес.

Аарон рукой отшвыривает Манчи в кусты. Я слышу удар, тявканье и Тодд.

Аарон разворачивается ко мне, и я, как ни пытаюсь отвести взгляд, все равно смотрю на его лицо: с такими ранами никто не может выжить, никто, это невозможно…

Может, он и вправду умер?

– Где знамение? – спрашивает Аарон, его порванное в клочья лицо вдруг меняется, и он испуганно озирается по сторонам.

Знамение?

Что еще за…

Ах да! Девочка.

Я тоже оглядываюсь. Ее нигде нет.

Аарон вертится из стороны в сторону и наконец слышит то же, что и я: хруст веток и удаляющиеся быстрые шаги, удаляющуюся от нас пустоту. Даже не взглянув на меня, Аарон бросается в погоню.

Я вдруг остаюсь один.

Вот так запросто, как будто я вообще тут ни при чем.

Какой же идиотский день…

– Тодд? – Ко мне, прихрамывая, бежит Манчи.

– Я жив-здоров, дружок, – пытаюсь выговорить я сквозь кашель, хоть это и вранье. – Все отлично.

Прижавшись лбом к земле, я кое-как дышу, кашляю и капаю везде слюной и рвотой.

В голову лезут всякие нехорошие мысли. Непрошеные мысли.

Может, на этом все и кончилось? Вот так запросто? Аарону явно нужна девчонка, что бы он там ни имел в виду под «знамением», верно? И городу нужна именно она, иначе б они не взбесились так из-за тишины в моем Шуме. Если Аарон и город ее получат, все кончится, правильно? Они оставят меня в покое, вернутся к своим делам, и все станет как было. Да, девчонке не поздоровится, зато я смогу спасти Бена и Киллиана.

Может…

Это всего лишь мысли, понятно? Я за них не в ответе, они сами лезут.

Мысли о том, что всему этому может прийти конец.

– Конец, – повторяет за мной Манчи.

А потом я слышу жуткий-прежуткий вопль – разумеется, это поймали девчонку. А в следующий миг выбор уже сделан.

Вновь раздается крик, и я вскакиваю на ноги, не успев даже подумать. Я скидываю рюкзак… и шатаюсь на бегу, и кашляю, и хватаю ртом воздух, но нож у меня в руке, и я бегу.

Найти их очень просто. Аарон продирался сквозь заросли, точно бык, оставляя за собой ревущий Шумный след, и тишина девчонки тоже никуда не пропала, я слышу эту тишину постоянно, даже когда сама девчонка кричит. Я бегу со всех сил, Манчи следует за мной по пятам, и уже через полминуты мы на месте, а я, умник, понятия не имею, что теперь делать. Аарон загнал девчонку в неглубокую лужу под деревом и прижал к стволу. Он держит ее за запястья, а она сопротивляется, дерется из последних сил, но лицо у нее такое перепуганное, что я сам едва ворочаю языком от ужаса.

– Пусти ее, – хриплю я.

Никто не слышит. Шум Аарона ревет так яростно, что он не услышал бы даже моего крика. ЗНАМЕНИЕ ГОСПОДНЕ и ПУТЬ СВЯТОГО… и всякие картинки: девочка в церкви, девочка пьет вино и кусает облатку, девочка превращается в ангела.

Девочку приносят в жертву.

Аарон хватает обе ее руки одной своей, сдергивает с себя ремень и начинает ее связывать. Девчонка пинает проповедника в то место, куда его укусил Манчи, и он отвешивает ей оплеуху.

– Пусти ее, – повторяю я уже громче.

– Пусти! – вторит Манчи, все еще прихрамывая и все еще вне себя от ярости. Какой же, черт побери, славный пес!

Я делаю шаг вперед. Аарон стоит ко мне спиной, как будто ему вообще на меня плевать, как будто он не видит во мне никакой угрозы.

– Отпусти ее! – ору я во всю глотку и тут же задыхаюсь от кашля.

По-прежнему ноль эмоций. Ни Аарон, ни девчонка не обращают на меня внимания.

Придется мне это сделать. Придется, другого выхода нет. О боже, о боже, о боже, о боже, мне придется это сделать.

Я должен его убить.

Я замахиваюсь ножом.

Я замахиваюсь ножом на человека.

Аарон оборачивается – не резко, а как будто его окликнули. Он видит меня перед собой, видит занесенный нож, а я все стою как дурак и последний трус, не в силах пошевелиться, и он улыбается, о боже, вы не представляете, как ужасно он улыбается этим изуродованным лицом.

– Шум тебя выдает, малыш, – говорит он, отпуская девчонку.

Она так крепко связана и так избита, что даже не пытается убежать. Аарон шагает мне навстречу.

Я пячусь (заткнись, умоляю, заткнись!).

– Мэр расстроится, когда узнает о твоей безвременной кончине, малыш Тодд, – ухмыляется Аарон, делая еще шаг.

Я тоже делаю шаг назад, держа нож перед собой, хотя толку от него никакого.

– Но Богу не нужны трусы, верно, юноша?

Стремительно, как змея, левая рука проповедника бьет по моей правой и вышибает нож. Аарон толкает меня в воду, и я чувствую его колени на своей груди, его руки опять стискивают мое горло, только на сей раз моя голова под водой, и все должно закончиться куда быстрей.

Я сопротивляюсь, но я проиграл. Я проиграл. У меня был шанс, и я его упустил, я проиграл, я заслуживаю смерти, сам виноват, но я все-таки борюсь, я слаб, но я борюсь. А потом я чувствую, что конец близок, и сдаюсь…

Я проиграл.

Проиграл.

И вдруг моя рука нащупывает на дне лужи камень.

БАХ!!! Я бью Аарона камнем прямо в висок.

БАХ!!! Еще раз.

БАХ!!! И еще.

Он соскальзывает с меня, и я поднимаю голову из воды, я едва дышу, но все равно встаю и опять замахиваюсь камнем, но Аарон уже лежит неподвижно, лицо наполовину в воде, наполовину снаружи, и зубы скалятся сквозь дыру в щеке. Я пододвигаюсь к нему, кашляя и плюясь, но он так и не двигается и уже почти целиком погрузился на дно лужи.

Мне как будто раздавили горло, но я выблевываю воду, и дышать становится легче.

– Тодд? Тодд? Тодд? – причитает Манчи и лижется и лает как маленький щенок.

Я чешу его за ухом, потому что сказать пока ничего не могу.

А потом мы оба чувствуем тишину и оборачиваемся. Над нами стоит девчонка со связанными руками.

Она сжимает в них нож.

Я на секунду замираю, Манчи начинает рычать, но потом до меня доходит, что она задумала. Я делаю еще несколько вдохов, а потом встаю, беру у девчонки нож и разрезаю ремень, которым Аарон связал ее запястья. Обрывки падают на землю, и девчонка трет больные руки, все еще глядя на меня и ничего не говоря.

Она знает. Она знает, что я струсил.

Черт бы тебя побрал, думаю я про себя. Черт бы тебя побрал.

Она смотрит на нож. Потом на Аарона, лежащего в воде. Он все еще дышит. Вода клокочет у него в горле с каждым вдохом, но он дышит.

Я хватаю нож. Девчонка смотрит на меня, на нож, на Аарона и снова на меня.

Неужели она меня просит? Просит это сделать?

Он лежит беззащитный, наверняка тонет.

А у меня в руках нож.

Я встаю на ноги, падаю – голова страшно кружится – и встаю снова. Шагаю к Аарону. Замахиваюсь ножом. Опять.

Девочка втягивает воздух и – чувствую – затаивает дыхание.

Манчи говорит:

– Тодд?

Я стою над Аароном с занесенным ножом. Мне опять представился шанс. Я снова поднял нож.

Это в моих силах. Это не дурной поступок, я имею на него полное право.

Я мог бы запросто это сделать.

Но нож – это вам не просто так. Это решение, это твой собственный выбор. Нож говорит «да» или «нет», бить или не бить, умирать или жить. Нож выхватывает решение из твоих рук и претворяет в жизнь, и ничего изменить уже нельзя.

Аарон умрет. Его лицо изувечено, голова разбита, он тонет в мелкой луже, даже не приходя в сознание. Он пытался меня убить, он хотел убить девочку, из-за него на меня ополчился весь город, он отправил мэра к нам на ферму, а значит, он в ответе за Бена и Киллиана. Он заслуживает смерти. Заслуживает.

А я все не могу опустить нож и довести дело до конца.

Кто я?

Я Тодд Хьюитт.

Я самое трусливое ничтожество на всем белом свете.

Я не могу это сделать.

Черт бы тебя побрал, снова думаю я.

– Пойдем, – говорю я девчонке. – Валим отсюда.

9
Когда удача отвернулась

Сперва мне кажется, что она никуда со мной не пойдет. С чего бы? И с какой стати я ее позвал? Но как только я повторяю свой призыв – уже настойчивей и беря девчонку за руку, – она идет за мной, за нами с Манчи, и мы отправляемся в путь все вместе, черт знает, хорошо это или нет, но мы идем, такие дела.

Ночь в самом разгаре. Болото в темноте кажется еще гуще и черней, чем днем. Мы бежим обратно за моим рюкзаком, а потом разворачиваемся и удаляемся в темноту, чтобы хоть немного отойти от трупа Аарона (пожалуйста, пожалуйста, пусть он умер, пусть это будет труп). Мы перелезаем через упавшие деревья и корни, все дальше углубляясь в болото. Наконец мы попадаем на крохотную полянку – просто участок ровной земли без деревьев и кустов, – и я останавливаюсь.

Я по-прежнему держу нож. Он лежит в моей руке и сверкает, как чувство вины, как слово «трус», снова и снова. Лезвие то и дело отражает свет обеих лун, и боже, это очень мощная штука. Могущественная – я как будто должен стать его частью, а не наоборот.

Я прячу нож в ножны, которые висят между моей спиной и рюкзаком, – с глаз долой.

Потом снимаю рюкзак и нашариваю в нем фонарик.

– Умеешь пользоваться? – спрашиваю я девчонку, включая и выключая свет.

Она, как обычно, молча смотрит на меня.

– Ладно, неважно, – говорю я.

Горло все еще болит, лицо саднит, грудь ноет, Шум продолжает засыпать меня страшными картинками о том, каково пришлось Бену и Киллиану на ферме, и как скоро мэр Прентисс узнает, куда я сбежал, и что будет, когда он погонится за мной, за нами (очень скоро, если не уже), поэтому какая к черту разница, умеет ли девчонка пользоваться фонарем?! Конечно же не умеет.

Я достаю из рюкзака книгу и свечу на страницы. Снова открываю карту и пальцем следую по стрелкам Бена от нашей фермы вдоль берега реки, через болото и снова вдоль реки.

Найти дорогу с болота не так-то сложно. На горизонте всегда видны три горных пика, один поближе, а остальные чуть дальше, но все же недалеко друг от друга. Река на карте Бена пролегает между первым и двумя остальными, так что нам надо лишь держать курс на прогал между горами, пока не найдем реку. А там мы пойдем вдоль ее берега к тому месту, куда ведут стрелки.

К другому поселению.

Вот оно, в самом низу странички, на краю карты.

Новое и неведомое поселение.

Можно подумать, голова у меня и без того не забита всякими дурацкими мыслями.

Я смотрю на девочку, которая, по-прежнему не моргая, глазеет на меня. Свечу фонариком ей в лицо. Она морщится и отворачивается.

– Откуда ты родом? – спрашиваю. – Отсюда?

Я тычу фонарем в карту и ставлю палец на другой город. Девчонка не шевелится, поэтому я машу ей рукой, но она по-прежнему неподвижно глазеет на меня. Я вздыхаю, сую дневник ей чуть ли не в лицо и подсвечиваю страницу.

– Я, – показываю на себя, – вот отсюда. – Показываю на ферму к северу от Прентисстауна. – Это, – обвожу руками болото, – здесь. – Тычу в него пальцем на карте. – А идем мы вот сюда. – Указываю на город. Бен написал его название, но… А, неважно. – Ты отсюда? – Показываю на девчонку, потом на город, потом снова на девчонку. – Ты отсюда?

Наконец девочка переводит взгляд на карту, однако на увиденное никак не реагирует.

Я с досадой вздыхаю и отхожу. Мне неловко стоять так близко.

– Ну, лучше б ты была оттуда. – Я снова опускаю глаза на карту. – Потому что мы туда идем.

– Тодд! – тявкает Манчи.

Я поднимаю голову. Девчонка начала ходить кругами по полянке и рассматривать деревья и кусты, как будто уже видела их.

– Ты чего? – спрашиваю.

Она смотрит на меня, на мой фонарик и показывает пальцем между деревьев.

– Что? У нас нет времени…

Она опять показывает в нужную сторону и идет туда.

– Эй! – кричу ей вслед. – Эй, стой!

Что ж, придется бежать за ней…

– Мы должны идти по карте! – Я ныряю под ветки и цепляюсь за них рюкзаком. – Эй, подожди!

Я кое-как плетусь дальше, Манчи бежит следом, а от фонарика почти никакой пользы – луч только выхватывает из темноты отдельные ветки, сучки и лужи. Мне приходится то и дело опускать голову и выдирать откуда-нибудь рюкзак, так что смотреть вперед, чтобы не упустить из виду девчонку, почти некогда. Вдруг она встает возле упавшего дерева с вроде бы обугленным стволом.

– Ты чего? – повторяю я, наконец ее догнав. – Куда ты?..

И тут я все вижу.

Дерево и впрямь обгорело, причем недавно: неопаленные щепки почти белые и совсем свежие. А рядом полно точно таких же обугленных стволов – по обеим сторонам здоровой свежевырытой канавы: ее как будто прорыл упавший с неба огромный горящий предмет.

– Что случилось? – Я обвожу фонарем канаву. – Кто это сделал?

Девчонка смотрит налево, туда, где один конец канавы исчезает в черноте ночи. Я направляю туда фонарик, но свет слишком слабый. И все-таки меня не покидает ощущение, что там что-то есть.

Девчонка молча уходит во мрак, навстречу неизвестно чему.

– Ты куда? – спрашиваю я, не надеясь на ответ и никакого ответа, ясно дело, не получая.

Манчи пускается за девчонкой, как будто хозяин теперь не я, а она, и они вместе скрываются в темноте. Я держусь на расстоянии. От девчонки все еще исходит тишина, и она все еще меня пугает, точно вот-вот проглотит целый мир и меня вместе с ним.

Я машу фонариком туда-сюда, стараясь осветить каждый дюйм болота. Кроки обычно так далеко не забираются, но мало ли что, да к тому же тут водятся ядовитые красные змеи и кусачие водяные куницы, а при нашей везучести с нами почти непременно произойдет все плохое, что только может произойти.

Мы приближаемся к концу канавы, и в свете фонарика начинает что-то мерцать, явно не дерево, не куст и не животное.

Что-то железное. Что-то большое и железное.

– Что это?

Мы подходим ближе, и мне поначалу кажется, что это ядерный мопед. Какой придурок мог заехать на мопеде в болото? Они и по проселочным дорогам с трудом ездят, а уж грязь и корни им точно не по зубам.

Только это не мопед.

– Погоди.

Девчонка останавливается.

Ну надо же, а! Остановилась!

– Ты меня понимаешь!

Нет ответа.

– Ладно, погоди минуту, – говорю я, потому что у меня в голове рождается одна мысль.

Мы еще не подошли к железной штуке вплотную, но я вожу лучом по железу и по вырытой канаве, потом снова по железу. И по обгоревшим деревьям вокруг. Мысль почти сложилась.

Девчонке надоедает ждать, и она идет прямиком к железной штуке. Я тоже. Мы огибаем обугленное бревно, которое до сих пор тлеет в некоторых местах, и вот перед нами огромное не пойми что, здоровее самого здорового мопеда, но мне все равно кажется, что эта штука – только часть чего-то большего. Она вся разбитая и обгоревшая, и, хотя я понятия не имею, как она выглядела раньше, мне ясно: в общем-то это обломки.

Обломки корабля.

Воздушного корабля. Или даже космического.

– Он твой? – спрашиваю я, направляя луч на девчонку. Она, как обычно, молчит, но ее молчание похоже на согласие. – Твой корабль разбился?

Я обвожу лучом всю ее одежду: она немного чудна́я, но не сказать, что уж совсем непохожа на мою.

– Откуда ты?

Конечно, девчонка ничего не говорит, вместо этого она снова уходит в темноту. На сей раз я не иду следом, а продолжаю разглядывать корабль. Точно корабль, вы только посмотрите на него! Разбился почти вдребезги, но вот это явно кусок обшивки, там – двигатель, а здесь, похоже, иллюминатор.

Первые переселенцы построили свои дома из кораблей, на которых прилетели. Потом, конечно, в Прентисстауне появились настоящие деревянные дома, но Бен говорит, что после приземления надо как можно скорей соорудить себе укрытие, а проще всего его соорудить из подручных материалов. Наши церковь и заправка до сих пор отчасти сколочены из обшивки тех кораблей, некоторые отсеки даже сохранились целиком. И хоть этой горе железа досталось не на шутку, если посмотреть на нее под правильным углом, можно увидеть старинный прентисстаунский дом. Дом, который упал с неба и сгорел.

– Тодд! – раздается из темноты лай Манчи. – Тодд!

Я бегом мчусь за псом и девчонкой, огибаю обломки и вижу перед собой часть корабля, которая сохранилась лучше остальных. Можно даже различить дверь, к которой ведет коротенькая лестница, и свет внутри.

– Тодд! – лает Манчи, и я направляю на него луч света. Он стоит рядом с девчонкой, которая неотрывно смотрит на что-то внизу. Я свечу туда фонариком и вижу две вытянутые груды одежды.

Только это не одежда, а трупы, так?

Я подхожу ближе. Один труп – мужчина, у которого почти все тело и одежда обуглились. На лице тоже ожоги, но все равно видно, что это мужчина. Во лбу зияет рана, которая убила бы его и без ожогов, но какая уж теперь разница, он все равно умер. Умер и лежит на болоте.

Я свечу фонариком дальше, рядом с ним женщина, верно?

Мне спирает грудь.

Первая настоящая женщина в моей жизни. Это как с девчонкой: я никогда не видел женщин живьем, но если б на свете были женщины, они были бы вот такими.

И она, конечно, тоже мертвая, только с виду не разберешь, почему она умерла: ожогов и ран нет. Наверное, от удара ей перебило внутренности.

И все-таки это женщина. Самая настоящая.

Я направляю луч света на девчонку. Она не шарахается.

– Твои родители, да? – тихо спрашиваю я.

Хотя девчонка молчит, я почти уверен, что это ее родители.

Я смотрю на обломки, на канаву и все понимаю: девчонка прилетела сюда с мамой и папой. Корабль разбился, они умерли, она выжила. И неважно, откуда они прилетели, из Нового света или откуда-то подальше. Они умерли, она выжила и осталась совсем одна.

А потом ее нашел Аарон.

Когда удача не с тобой, она против тебя.

На земле видны следы волочения: похоже, девчонка сама вынесла трупы родителей из корабля и притащила сюда, желая похоронить. Но в болоте можно хоронить только спэков, потому что после двухдюймового слоя грязи начинается сплошная вода.

Трупная вонь мешается с болотной, так что по запаху не разберешь, сколько они тут пробыли.

Девчонка по-прежнему смотрит на меня пустыми глазами: не плачет, не улыбается – ничего. Потом проходит мимо, возвращается по следам к входу в корабль и скрывается внутри.

10
Огонь и пища

– Эй! – кричу я и иду за ней. – Нам нельзя долго тут… Только я подхожу к двери, как девчонка выскакивает наружу, а я со страху отпрыгиваю назад. Она ждет, пока я уйду с дороги, спускается по лесенке и идет мимо, держа сумку в одной руке и пару пакетов в другой. Я оглядываюсь на дверь и встаю на цыпочки, пытаясь заглянуть внутрь. Там жуткий кавардак, всюду валяются вещи и осколки.

– Как ты умудрилась выжить? – спрашиваю я, оборачиваясь.

Но девчонка нашла себе занятие. Она отложила сумку и пакеты в сторону и ставит на более-менее сухой участок земли небольшую зеленую коробочку, поверх которой укладывает ветки.

Я изумленно гляжу на нее:

– Ты чего, у нас нет времени на…

Девчонка находит на боку коробки какую-то кнопку, нажимает, и – ВЖИХ! – в ту же секунду перед нами вспыхивает самый настоящий, большой и жаркий костер.

Я стою как дурак, разинув рот от удивления.

Хочу такую же коробку!

Девчонка смотрит на меня и потирает руки. Только тут до меня доходит, что я промок насквозь, замерз и дрожу всем телом и что костер для меня настоящий подарок судьбы.

Я оглядываюсь на болото – можно подумать, я бы что-то разглядел в этой черноте. Ничего я там не вижу, конечно, однако звуков тоже нет. Пока что рядом никого. Пока.

Опять смотрю на костер.

– Ну хорошо, – соглашаюсь я, – только на минутку.

Я подхожу к огню и, не снимая рюкзака, начинаю греть руки. Девчонка разрывает один пакет и кидает мне. Я недоуменно смотрю на него, но тут она залезает внутрь пальцами, достает что-то съедобное – сухофрукт или что-то вроде того – и начинает жевать.

Она меня кормит. И греет.

Глаза у нее по-прежнему пустые, на лице никакого выражения, просто стоит у огня и жует. Я тоже начинаю есть. Сухофрукты похожи на маленькие сморщенные точки, но они сладкие и жуются, так что я за полминуты уминаю целую пачку. И только потом замечаю, что Манчи тоже хочет есть.

– Тодд? – говорит он, облизываясь.

– Ой, прости!

Девчонка смотрит на меня, на Манчи, потом достает из своей пачки горсточку фруктов и протягивает моему псу. Когда он подходит, она невольно отшатывается и роняет еду на землю. Манчи все равно: он тут же все уминает.

Я киваю девчонке. Она не кивает в ответ.

Ночь уже в полном разгаре, и вокруг нашего костра стоит непроглядная темень. В дыре, проделанной в кронах деревьев упавшим кораблем, мерцают звезды. Я пытаюсь вспомнить, не слышал ли на прошлой неделе какого-нибудь грохота с болота, но такой звук мог запросто утонуть в прентисстаунском Шуме и остаться никем не замеченным.

Я вспоминаю об одном знакомом проповеднике.

Почти никем.

– Тут оставаться нельзя, – говорю я. – Мне жалко твоих родителей, правда, но за нами будет погоня. Даже если Аарон умер.

При упоминании Аарона девчонка вздрагивает – едва заметно. Он что, назвал ей свое имя? Или как?

– Прости, – извиняюсь я, сам не знаю за что. Поправляю рюкзак. Он кажется невыносимо тяжелым. – Спасибо за еду, нам пора. – Я внимательно смотрю на нее. – Если ты, конечно, с нами.

Девчонка секунду смотрит на меня, а потом мыском ботинка спихивает горящие ветки с зеленой коробочки, снова нажимает кнопку и без всякого страха обжечься берет коробку в руки.

Эх, вот бы мне такую штуку!

Девчонка прячет ее в сумку, которую вынесла из корабля, а потом перекидывает лямку через голову, как будто это рюкзак. Как будто она с самого начала собиралась идти со мной.

– Ну, – говорю я в ответ на ее безжизненный взгляд, – выходит, мы готовы.

Ни я, ни она не двигаемся с места.

Я оглядываюсь на ее ма и па. Девчонка тоже, лишь на секунду. Мне хочется ей что-нибудь сказать, что-нибудь утешительное, но разве я могу? Только я решаюсь открыть рот, как девчонка начинает рыться в сумке. Может, хочет запомнить родителей, исполнить какой-то ритуал или еще что… Но нет, она достает из сумки то, что искала, и это оказывается всего лишь фонарь. Значит, она все-таки умеет им пользоваться!

Девчонка проходит мимо меня и преспокойно идет дальше, будто мы уже отправились в путь.

И все? Ничего, что тут ее мертвые родители?

Секунду я провожаю ее взглядом, потом окликаю:

– Стой!

Она оборачивается.

– Нам в другую сторону. – Показываю налево. – Сюда.

Я начинаю шагать в правильном направлении, Манчи бежит за мной. Оглядываюсь – девчонка тоже идет следом. Я бросаю быстрый взгляд ей за спину: как же хочется остаться и посмотреть, не завалялось ли на корабле еще каких-нибудь интересных штуковин! Но нет, надо идти, хотя на дворе ночь и мы ни минуты не спали, все равно мы должны идти.

И мы идем, пытаясь различать между деревьев горизонт и шагать строго в сторону прогала между горами. Обоим лунам осталось не так долго до полнолуния, небо ясное, и чуть-чуть света проникает даже под болотный полог.

– Слушай внимательно, – велю я Манчи.

– Что слушать? – спрашивает тот.

– Чтобы нас никто не сцапал, дурак.

По темному болоту шибко не побежишь, поэтому мы идем шагом – как можно быстрей, светя перед собой фонариками, огибая большие корни и совсем уж жидкую грязь. Манчи то и дело забегает вперед и возвращается, нюхая воздух и иногда лая, просто так, от нечего делать. Девчонка не отстает, но и слишком близко не подходит. И хорошо, потому что, хоть я немного и успокоился, мой Шум всякий раз вскидывается при приближении ее тишины.

Странно, что она ничего не сделала, когда уходила от ма и па. Ну там, не поплакала, не попрощалась с ними или еще чего. Согласны? Я бы все отдал, чтобы еще разок повидать Бена и Киллиана, даже если б они… Ладно, не будем об этом.

– Бен, – повторяет за мной Манчи, путаясь у меня под ногами.

– Знаю. – Я чешу его между ушей.

И мы идем дальше.

Я бы попытался их похоронить, если бы до этого дошло. Я бы хоть что-нибудь сделал, не знаю что именно. Оборачиваюсь на девчонку, но у нее то же безжизненное выражение лица, такое же, как всегда, – интересно, это из-за аварии и смерти родителей? Или после встречи с Аароном? Или потому что она с другой планеты?

Может, она вообще ничего не чувствует? Может, у нее внутри пусто?

Девчонка ждет, когда я наконец пойду дальше.

В следующий миг я уже иду.

Несколько часов жуткой быстрой ходьбы в полной тишине. Понятия не имею, далеко ли мы забрались и туда ли вообще идем, но мы шагаем несколько часов. То и дело до нас доносится Шум ночных тварей: болотные совы, воркуя, пикируют на короткохвостых мышей, Шум которых так тих, что и на язык-то не похож. Но чаще всего мы слышим другое: как ночные твари удирают в чащу леса, напуганные нашим шествием по болоту.

Странно другое: почему за нами до сих пор нету погони. Никакого Шума, ни треска веток, ничего… Может, Бену и Киллиану все же удалось сбить мэра со следа? Может, на самом деле все не так уж и страшно? Может…

Девчонка останавливается, чтобы вырвать из болотной грязи застрявший ботинок.

Девчонка.

Нет. Они придут. Единственное правдоподобное «может» – они ждут рассвета, чтобы двигаться быстрее.

Так что мы идем дальше, все больше и больше выбиваясь из сил, изредка останавливаясь, чтобы отойти в кусты. Потом настает моя очередь кормить своих спутников, я достаю из рюкзака припасы Бена и раздаю.

И мы снова отправляемся в путь.

Наконец наступает час – прямо перед рассветом, – когда мы уже не можем идти дальше.

– Надо передохнуть, – говорю я и бросаю рюкзак под дерево. – Сделаем привал.

Девчонка тоже кладет сумку – уговаривать ее не приходится, – и мы оба падаем как подкошенные.

– Пять минут, – говорю я, подкладывая рюкзак под голову, как подушку. Манчи сворачивается у моих ног и сразу закрывает глаза. – Пять минут, не больше! – напоминаю я девчонке, которая уже накрылась маленьким одеялом. – Не устраивайся слишком удобно.

Да-да, нам надо идти дальше. Я только на минутку закрою глаза, отдохну немного, и мы сразу пойдем – после отдыха шагать будет веселей.

Совсем ненадолго.

Я открываю глаза, солнце уже почти встало. Не полностью, но светит только так.

Черт! Мы продрыхли целый час, если не два.

И тут я понимаю, что меня разбудило.

Шум.

Люди мэра!..

Я в панике вскакиваю на ноги…

И вижу, что никакие это не люди.

Над нами навис огромный кассор.

Еда? – спрашивает его Шум.

Я же говорил! Я знал, что кассоры не ушли с болота!

С того места, где спала девчонка, слышится испуганный вскрик. Проснулась, значит. Кассор поворачивается к ней. Тут вскакивает Манчи и лает как оголтелый:

– Прочь! Прочь! Прочь!

Кассор снова поворачивает голову в нашу сторону.

Представьте себе самую большую птицу, какую только можете: она такая огромная, что даже не летает, ростом два-три метра и с длинной-предлинной шеей. Перья у нее еще остались, но они больше похожи на шерсть, а крылья годятся только на то, чтобы оглушать жертву. Но самое опасное – ее ноги. Мощные длинные ноги, мне по грудь, с острыми когтями. Если зазеваешься, один пинок такой ногой – и тебе конец.

– Не бойся, – говорю я девчонке. – Они безобидные.

Это правда. По крайней мере, так говорил Бен. Они питаются мышами и дерутся, только если на них напасть, а если их не трогать, они миролюбивые, доверчивые и даже едят с рук. А еще у них вкусное мясо, и это сочетание – миролюбия и съедобности – сделало их такой желанной добычей для переселенцев, что к моему рождению на много миль вокруг не осталось ни одного кассора. Еще одно существо, которого я видел только по визорам и в Шуме других мужчин.

Мой мир стремительно растет, скажу я вам.

– Прочь! Прочь! – лает Манчи, наворачивая круги вокруг кассора.

– Не кусай его! – ору я.

Шея кассора раскачивается из стороны в сторону: он играет с Манчи, будто кошка с мышкой, а его Шум все твердит: Еда?

– Не еда, – говорю я, и он поворачивает голову ко мне. Еда?

– Не еда. Всего-навсего собака.

Собака? – думает кассор и снова начинает преследовать Манчи, норовя ущипнуть его клювом. Клюв у него нисколько не страшный – гусь и то больней ущипнет, – но Манчи все равно сходит с ума: прыгает туда-сюда и лает, лает, лает.

Я смеюсь. Это и вправду смешно.

А потом до меня доносится тихий смешок.

Я оборачиваюсь: девчонка стоит у своего дерева, наблюдает за огромной птицей, играющей с моим псом, и смеется.

Улыбается.

Потом замечает, что я смотрю на нее, и перестает.

Еда? – кассор уже засунул клюв в мой рюкзак.

– Эй! – Я принимаюсь его отгонять.

Еда?

– Вот! – Я вытаскиваю из рюкзака кусочек сыра, завернутый в платок.

Кассор нюхает сыр, пробует на вкус и тут же проглатывает, по его шее проходит волна. Он несколько раз щелкает клювом, как будто облизывается, но потом волна идет в обратную сторону, и брусок сыра летит прямо в меня – целый и невредимый, только обслюнявленный. Он попадает мне в щеку и оставляет скользкий след.

Еда? – повторяет кассор и медленно уходит в глубь болота, потеряв к нам всякий интерес.

– Прочь! Прочь! – лает Манчи ему в спину, но следом не бежит.

Я вытираю с лица слизь и вижу, что девчонка улыбается.

– По-твоему, это смешно? – спрашиваю я, и она отворачивается, как будто и не улыбалась никогда. Но я-то знаю, что улыбалась.

Она поднимает сумку.

– Да, – говорю я, снова становясь за главного. – Мы слишком долго спали. Надо торопиться.

Какое-то время мы идем, ничего не говоря и больше не улыбаясь. Шагаем довольно быстро: земля становится суше. Деревья потихоньку редеют, пропуская редкие лучи солнца. Вскоре мы выходим на поляну, скорее даже на маленькое поле, которое заканчивается небольшим утесом. Мы вскарабкиваемся на него и смотрим поверх деревьев на горизонт. Девчонка протягивает мне еще один пакет с сухофруктами – завтрак. Мы жуем и молча смотрим.

Сверху прекрасно видно, куда надо идти дальше. Большая гора прямо впереди, на горизонте, а две поменьше вдали, за клочками легкой дымки.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации