Текст книги "Рейдер-2"

Тактика давления

Вечером Соловьева снова привели к Дрозду.

– Сейчас вас отвезут в СИЗО, – объявил он, подписывая какие-то бумаги. – Но прежде всего я хотел кое-что вам сказать.

Аркадий Алексеевич шмыгнул носом. Несмотря на эту новость, настроение у него все равно было приподнятое, и все благодаря Павлову. Поистине, это адвокат от бога, и он умел вселить в человека уверенность в себе, а главное – надежду, и банкир уже грезил, что не сегодня завтра он покинет эти ненавистные стены.

– Еще один допрос? – спросил он. – Я себя неважно чувствую. И если вы хотите сейчас проводить какие-то следственные действия, то я официально заявляю, что буду давать показания в присутствии моего защитника, в данном случае адвоката Павлова.

– Нет, это не допрос, никто ничего протоколировать не собирается. И прослушки здесь тоже нет, можете поверить. Просто пару вопросов.

Расценив молчание Соловьева как знак согласия, Дрозд вкрадчиво спросил:

– Вы знакомы с Ракитиным? Я говорю о банкире, который повесился.

«Интересно, он действительно повесился или его повесили?» – внезапно подумал Соловьев, вслух же он сказал:

– Знаком. Но не более того, мы не были друзьями.

– Вы знали, что его банк получил крупный кредит по государственной программе?

Соловьев кивнул, пока не понимая, к чему клонит следователь.

– Наверное, вы в курсе, что деньги исчезли. Это так смаковали СМИ… Ваш банк тоже участвует в программе по оздоровлению экономики?

Соловьев снова был вынужден кивнуть, ловя себя на мысли, что его самого в былые времена на специальных тренингах обучали вести беседу с клиентами таким образом, чтобы твой собеседник волей-неволей на каждый вопрос отвечал утвердительно, что в конечном итоге приводило к достижению поставленной цели и согласию на все твои условия. Получалось, что в данном случае в роли клиента выступал он сам.

– Ракитина допрашивали накануне смерти, – сказал Дрозд. Он обошел сидящего на стуле Соловьева и остановился позади него. Склонившись над банкиром, произнес: – И он показал, что идеей получить кредит от государства и впоследствии захапать казенные денежки поделился с ним… кто бы вы думали, господин Соловьев?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Вы, любезный Аркадий Алексеевич.

Соловьев подскочил на месте, словно в стуле было шило и он только сейчас это обнаружил.

– Это ложь! – выкрикнул он. – Я… Я этого Ракитина и видел-то всего два или три раза в жизни!

– У вас в ежедневнике найдены записи, свидетельствующие о намерении встретиться с ним, – хладнокровно продолжал Дрозд. Он снова заходил взад-вперед. – В вашем телефоне найдены его контакты. У вас на столе его визитка. И ваши сотрудники показали, что он приезжал к вам в банк. И после этого вы будете утверждать, что видели его два раза?

– Кто показал? – хрипло спросил Соловьев. – Какая еще визитка… Вы сами мне ее подбросили! Ракитин никогда… Никогда не приезжал ко мне!

– Вас арестовали по той причине, что вы практически идете по стопам вашего коллеги, который, не выдержав тяжести вины и ответственности за содеянное, пошел на самоубийство. Вдобавок еще пистолет, обнаруженный в вашем сейфе. Еще неизвестно, в кого из него стреляли, но экспертиза все расставит по местам.

– Это не мой пистолет, и вы знаете об этом, – угрюмо проговорил Аркадий Алексеевич.

– Следствие покажет… Кстати, коммерческая фирма «Зигзаг» вам ни о чем не говорит?

Соловьев безмолвно смотрел на следователя. Он уже ненавидел этого проклятого Дрозда, и если бы мысли могли убивать, то этот тучный мужчина в темно-синем форменном костюме давно валялся бы бездыханным, а его кожа постепенно приобретала бы цвет его кителя.

– Нет, – сказал он после паузы. – Что-то не припомню.

– Опять странно. Ведь именно этой организации, специализирующейся на поставках спортивного инвентаря, ваш банк дал весьма крупную ссуду. И причем под минимальные проценты. Вы проверяли вообще эту контору? Или ваша служба безопасности способна только на то, чтобы кроссворды разгадывать?

– Что вы от меня хотите? – устало спросил банкир.

– Не прикидывайтесь. С другими клиентами вы по-другому церемонитесь. ОАО «Зигзаг» – не что иное, как прикрытие для криминальной деятельности. Торговли оружием, в частности. Отсюда и объяснение источника происхождения пистолета, обнаруженного в вашем сейфе. Кстати, один из задержанных этой группировки на допросах хвастался знакомством с вашим банком и грозил, что, мол, бабла хватит, чтобы вас, то есть нас, тут всех купить. Но ладно оружие… По оперативным данным, прибыль, получаемая этой фирмой, шла на финансирование подготовительной деятельности террористов-смертников на Северном Кавказе.

Соловьеву показалось, что он ослышался.

– Что? Вы что, издеваетесь?!

– Нет, это я так шучу, – хмыкнул Дрозд. – Так что это куда как посерьезней будет, нежели ваши несоответствия типа дебет-кредит, поддельные векселя и тому подобное. Это подследственность ФСБ, и, когда тому будет документальное подтверждение, за вами придут крепкие ребята и все материалы я передам им. А уж с ними я бы шутить не советовал. За такие делишки как минимум «пожизненное» светит, Аркадий Алексеевич.

Соловьеву начало казаться, что он сходит с ума. Он наконец-то вспомнил, что ОАО «Зигзаг» действительно обращалось в «Сатурн» с просьбой выделить кредит, но при чем тут оружие, елки-палки? Да еще терроризм?!

– Подумайте хорошо над тем, что я сказал. – Дрозд подошел к столу и нажал кнопку вызова конвоя. – Завтра мы с вами снова встретимся. У вас будет целая ночь, чтобы вспомнить все.

Богачев

«…Помимо всего прочего, обвиняется в хранении огнестрельного оружия. Органы предварительного следствия не исключают, что между пистолетом, найденным при обыске в сейфе Соловьева А.А., генерального директора банка «Сатурн», и деятельностью преступной группировки, маскировавшейся под обыкновенную коммерческую фирму, торгующую спортивным товаром, есть прямая связь. Кроме того, по версии следователей, Соловьев причастен еще к одному уголовному делу, связанному с хищением государственного целевого кредита. Напомним, что в свое время за это был арестован генеральный директор банка Ракитин Вячеслав Иванович, который буквально на днях покончил жизнь самоубийством. Именно банк Ракитина должен был осуществлять распределение государственных средств. В настоящее время местонахождение этих средств устанавливается следствием. Сейчас стало известно, что банк «Сатурн», который до некоторых пор возглавлял Соловьев, также принял участие в государственной кампании по оздоровлению российской экономики. В банке проводятся проверки, изымается документация, а также решается вопрос об отзыве лицензии…»

Лицо симпатичной дикторши исчезло, сменившись на очередной, до невозможности надоедливый рекламный ролик, и Игорь Петрович Богачев выключил телевизор. Крупное, волевое лицо мужчины выражало крайнюю степень недовольства.

Он встал с дивана и направился в детскую. Там вовсю возилась вся его орава – Миша, Дима, Оля, Степа и Марина. Двойняшки Миша и Оля – свои, остальных он усыновил, причем не для престижа, а именно по зову сердца. И кстати, эта процедура далась ему нелегко, даже несмотря на его социальное положение. Игорь Петрович Богачев уже третий год занимал должность заместителя министра торговли и финансов, одновременно являясь председателем правительственной комиссии по оздоровлению российской экономики. Той самой, которая занималась распределением целевых бюджетных средств, предназначенных в помощь отечественному бизнесу.

– Как у нас дела? – спросил он громко, так как в комнате стоял невообразимый шум – мальчишки с увлечением строили железную дорогу, а девочки наряжали кукол и хвастались, у кого она красивее.

– Пап, а правда, что поезд может 200 километров в час ездить? – крикнул раскрасневшийся от игры Дима. – А то Мишка не верит!

– Может, – подтвердил Богачев. – Даже еще быстрее может. Например, современный поезд «Сапсан» развивает 300 километров в час.

– Пап, а у кого красивее получилось? – кинулась ему на руки Оля, чуть ли не тыча ему в нос наряженной куклой.

– Моя, моя лучше, – залепетала Марина, которая была младше сводной сестры на два года.

– Они у вас такие разные… Вот у этой шляпка очень интересная, а у твоей, Оленька, платье просто великолепное. Они очень разные и обе красивые, ваши куколки. И вы у меня самые лучшие.

Он с любовью сграбастал визжащую малышню и прижал к себе. Ему нравилось играть с детьми, и он в любую свободную минуту с удовольствием возился с ними, не делая никакой разницы между родными и приемышами. Игорь Петрович был одинаково строг и с теми, и с другими. И подарки они получали такие же. Ребятня не оставалась в долгу и в буквальном смысле этого слова боготворила отца. Пацаны, затаив дыхание, слушали его истории про рыцарей и разбойников, а с девчонками Игорь Петрович устраивал импровизированные обеды, играл с ними в больницу и школу, и те по очереди висли на нем, споря между собой, кто из них больше любит папу.

Вдоволь наигравшись с детьми, Богачев прошел в свой кабинет и сел за компьютер. Он открыл интернет-браузер и стал просматривать новости, связанные с недавно увиденным сюжетом про Соловьева. Нет, конечно, у него были свои надежные источники информации, но сейчас его интересовали блоги на эту тему и отклики общественности на происшедшее. Сам он при этом прекрасно отдавал себе отчет в том, что то, что произошло, – это ЧП в его подконтрольной вотчине и камень непосредственно в его огород. Он тщательно следил за отбором банковских организаций, участвующих в их национальной программе, поскольку речь шла о нешуточных суммах.

То, что «закрыли» Соловьева, – совершенно правильно и даже не подвергается сомнению, хотя в последнее время в России усиливались тенденции к гуманизации наказаний за преступления экономического характера. Вместе с тем в глазах общественности каждый подобный случай воспринимался как вызов лично Богачеву.

Кстати, интересно, почему в сюжете ничего не сообщили, что сделал с государственными деньгами этот Соловьев? Или они еще не поступили на счет банка?

Никто не знал, что Богачев – не настоящая его фамилия. Даже жена. В молодости, после службы на флоте, он получил условный срок и быстро понял, что это перечеркнет его амбициозные, далеко идущие жизненные планы. Тем более уже тогда у него проявились незаурядные способности управленца и редкая беспринципность, выражавшаяся в способности без оглядки ради собственной выгоды прошагать по головам.

Уже в ранние годы у Богачева замаячил серьезный карьерный рост. Тот, кто его хорошо знал, не сомневался, что этот парень далеко пойдет. И вдруг такое черное пятно на чистом вроде бы листе биографии.

Помог случай. Трагически погиб – попал в автокатастрофу – его старый друг. Отец, страшно переживавший за сына, на преминул воспользоваться ситуацией. Подняв старые связи, он выправил сыну новые документы на имя погибшего друга. И ни одна живая душа об этом в их маленьком городке через несколько лет уже не помнила. А вскоре новоиспеченный Богачев покинул родные края. На новом месте он сделал головокружительную карьеру. У него рано проснулся талант чиновного человека.

– Игорь, обед стынет, – заглянула в кабинет Мария.

– Уже, – ответил Игорь Петрович, ласково посмотрев на жену.

Та ответила ему улыбкой. Несмотря на то что они уже далеко не юноша и девушка, отношения между ними сохранялись трепетные и нежные, словно они только вчера познакомились, и Богачев очень дорожил этим. Он выключил компьютер и пошел в столовую.

Суд

Время бежало, как всегда, неумолимо быстро, и сорок восемь часов, отведенных следствию на сбор доказательств вины Соловьева, истекали в полдень. Павлов с самого утра носился как белка в колесе – запросил справку о состоянии здоровья Аркадия Алексеевича в районной поликлинике, где тот наблюдался, встретился с женой банкира и напоследок успел побеседовать с Валеевым – тот сейчас исполнял обязанности гендиректора банка «Сатурн».

Последний, как человек, произвел на него не слишком приятное впечатление, хотя Павлов в своей деятельности всегда старался на корню пресекать в себе личные эмоции, руководствуясь исключительно фактами и буквой закона.

С одной стороны, Валеев выражал сочувствие своему арестованному шефу и бил себя в грудь кулаком, клятвенно заверяя Павлова, что готов идти до последнего, чтобы вызволить Соловьева. С другой стороны, как раз такая активность и настораживала Артема, поскольку выдавала нечто показушно-фальшивое. И разговор с ним был самым бестолковым и бесполезным. Из всего Павлов понял только одно: Валеев в «Сатурне» недавно, и Соловьев не посвящал его в свои дела, касающиеся госкредита. Единственное, он показал Артему копию заседания кредитного комитета банка, где был согласован получатель кредита ОАО «ОПК «ЛУЧ». Других документов, как пояснил он, нет.

– Вы же сами знаете, тут обыск был, сейчас здесь такой бардак, – пожаловался он.

В суд Павлов приехал почти за две минуты до начала заседания. В коридоре он встретил представителя прокуратуры, который должен был выступить в роли государственного обвинителя, и самого Дрозда. Последний как ни в чем не бывало поздоровался с Павловым, протянув ему руку. Артем руку пожал, про себя отметив, что, несмотря на силу рукопожатия, ощущения у него остались сродни тому, будто он сжимал размороженное куриное бедро.

– Отойдите в сторону, – послышался за спиной мрачный голос, и все посторонились. Мимо прошествовали двое конвойных, ведущих под руки Соловьева. Заметив Павлова, он выдавил жалкую улыбку; адвокат подбадривающе помахал ему рукой.

Судебный пристав открыл дверь, и все участники процесса прошли внутрь.

Судья, Малинина Тамара Николаевна, сухощавая женщина в неуклюжих очках, обвела присутствующих суровым взглядом. Она быстро зачитала фабулу уголовного дела, после чего огласила ходатайство следствия о продлении срока содержания под стражей Соловьева еще на два месяца. После ее слов лицо банкира, находившегося за решеткой, приобрело зеленоватый оттенок. После этого поднялся обвинитель и, откашлявшись, скороговоркой перечислил основные причины, по которым генерального директора банка «Сатурн» необходимо и дальше держать в изоляции от общества.

– …Обращаю внимание суда на то, что обвиняемый имел тесные связи с представителями преступной группировки, которая в настоящее время находится в оперативной разработке. Как следует из заключения экспертизы обнаруженного у Соловьева пистолета марки «ПМ», это оружие считалось похищенным в 2008 году при нападении на оружейный склад воинской части № 36164, расположенной в Егорьевском районе Московской области.

Обвинитель наклонился к бумажке ближе, словно далее текст был неразборчивым.

– Помимо этого, Соловьеву А.А. инкриминируется покушение на присвоение государственного целевого кредита, – снова забубнил он, не отрываясь от бумажки.

Аркадий Алексеевич вздрогнул, как от пощечины, и расширенными глазами посмотрел на Павлова. Лицо у адвоката было бесстрастным, словно высеченным из гранита.

– …не установленным следствием способом… в размере семидесяти двух миллиардов рублей…

– Этого не может быть! – крикнул, не выдержав, Аркадий Алексеевич. Он вцепился в клетку и с остервенением затряс ее. – Что вы мелете?! Деньги поступили на счет банка, а потом были переведены на фирму-получатель! Если только вы сами не сперли их! Вы… Вы…

– Обвиняемый, делаю вам предупреждение! – оборвала его судья. – Вам будет предоставлено слово. – Прокурор, продолжайте.

– …может повлиять на ход предварительного расследования, а также скрыться… на основании изложенного… приходит к выводу о необходимости продлить срок содержания под стражей…

Обвинитель закончил речь и, с победным видом взглянув на Павлова, уселся на место.

– Защита? – вопросительно посмотрела на Артема судья. Адвокат выпрямился.

– Ваша честь, позвольте начать с поддельных документов, якобы обнаруженных при обыске. Я имею в виду поддельные векселя и кредитные карты. По версии следствия, все это было обнаружено в кабинете Соловьева. В том числе и пистолет, но к нему я вернусь позже. Как вам известно, несколько дней назад банк «Сатурн» подвергался аудиторской проверке, и, как утверждает обвинитель, ее результаты легли в основу обвинения по ряду статей, которые инкриминируются моему подзащитному. Но судите сами. Неужели человек, находящийся в здравом уме, зная, что его ожидает подобная проверка, будет хранить у себя на рабочем месте такой мощный компромат? Более того, какую пользу может принести все это Соловьеву? Он что, торговал этими картами? Ведь никто из сотрудников банка не смог ничего пояснить по данному поводу! Что касается пистолета, то и здесь много неясностей. По логике следователя, Соловьев, оказывая финансовое покровительство ОАО «Зигзаг», которое на самом деле оказалось ОПГ, получил в знак признательности от их представителей пистолет? Который числился похищенным из воинской части три года назад?

Павлов перевел дух.

– Доказательства связи моего подзащитного с Ракитиным выглядят неубедительно. Ракитин дает показания против Соловьева, а через два дня его находят мертвым в камере. Почему Соловьева не допросили сразу после того, как Ракитин признался, что идея присвоить государственный кредит принадлежит ему? Почему все вопросы к моему подзащитному возникли только после смерти Ракитина? С мертвого спрос меньше, и теперь ссылаться можно на что угодно…

Теперь о целевом кредите. На момент задержания следствием было установлено, что деньги, выделенные госпрограммой, уже были на счету «Сатурна». В этот же день Соловьева задерживают, а несколькими часами позже мною было внесено ходатайство об аресте денежных средств в части, выделенной федеральным бюджетом.

Он посмотрел на Дрозда, но тот нахально улыбнулся, при этом демонстративно зевнув.

– Для этого не обязательно было готовить ходатайство, – проворчала Малинина, что-то черкая на листке. – Это обязанность следствия, тем более по экономическим преступлениям. Следователь присутствует?

– Да, ваша честь, – выпрямился по струнке Дрозд. Он вытащил из своей пухлой папки какой-то лист. – Постановление о наложении ареста санкционировано судом 25 мая. До настоящего времени официального ответа из Центробанка России нет. Предварительно стало известно, что движение денежных средств со счета на счет может занять неопределенное время. Мы связывались с получателем кредита…

– И что же? – спросила судья.

– ОАО «ОПК «ЛУЧ» заявляет, что денег на счет не поступало, – членораздельно проговорил Дрозд, будто его могли не расслышать. – Таким образом, деньги просто зависли в воздухе.

– Ваши домыслы оставьте при себе, уважаемый, – заметила Тамара Николаевна, и Геннадий Яковлевич сел на место. На его лице на мгновенье мелькнуло озлобленное выражение, которое тут же исчезло, как туча, сдуваемая ветром.

– Но послушайте, – снова попытался вмешаться Соловьев, однако судья снова сделала ему предупреждение.

– Ваша честь, разрешите вопрос? – поднял руку Павлов. – Тот факт, что деньги еще не поступили на счет получателя кредита, не говорит об умысле Соловьева. Держать человека под стражей лишь потому, что операция по переводу семидесяти двух миллиардов рублей может занять какое-то время, как вы сами понимаете, уже само по себе как минимум самоуправство.

Он посмотрел на Дрозда, но тот и бровью не повел.

– Более того, прошу суд учесть тот факт, что денежные средства исчезли из банка в тот период, когда мой подзащитный уже находился под стражей.

Судья скучающим голосом поинтересовалась:

– У защиты есть еще возражения по поводу рассматриваемого вопроса?

– Да, ваша честь. Невзирая на тяжесть предъявленных обвинений, большинство преступлений носит экономический характер и предусматривает иные меры пресечения, нежели в виде лишения свободы. Мнение защиты о найденном пистолете однозначно – пистолет Соловьеву подбросили. Кроме того, Соловьев – уважаемый человек, ранее никогда не привлекавшийся к уголовной ответственности. Он гражданин России, имеет постоянное место жительства в Москве, воспитывает двоих детей, один из которых малолетний. Необходимо упомянуть и о состоянии здоровья моего подзащитного, – с этими словами Павлов через судебного пристава передал судье справку. – Нахождение под стражей создает прямую угрозу его жизни.

Закончив перечислять доводы, Павлов резюмировал:

– Я прошу применить к моему подзащитному меру пресечения, не связанную с лишением свободы, в частности, отпустить его под подписку о невыезде.

Дрозд почесал ухо и уставился в окно, всем своим видом демонстрируя полное пренебрежение к выступлению адвоката.

– Суд удаляется на совещание, – сказала судья и встала из-за стола.

Артем сел на место. На душе было муторно, словно его вывозили в грязи. Он понимал, что за сорок восемь часов он и так много сделал, но то, что произошло сейчас, не укладывалось ни в какие рамки, и часть вины он видел в себе. Он был почти уверен, что Соловьева не выпустят. И ему было безумно жаль Евгению, жену Аркадия Алексеевича, которая, закусив губу, неподвижно сидела, сцепив перед собой руки.

Так и вышло. Малинина, выйдя из совещательной комнаты, отрывисто бросила:

– Суд учел представленные следствием доказательства и возражения защиты. Эти возражения не смогли опровергнуть выводы обвинения. Судом также принята во внимание степень общественной опасности тех преступлений, в которых обвиняется Соловьев А.А. Принимая во внимание характер преступных деяний, инкриминируемых Соловьеву Аркадию Алексеевичу, суд постановил…

Аркадий Алексеевич замер, костяшки его пальцев, мертвой хваткой вцепившихся в решетку клетки, стали белыми от напряжения.

– …меру пресечения в виде содержания под стражей оставить прежней и продлить срок содержания под стражей до двух месяцев, то есть до 24 июля 2011 года…

Банкир обмяк и почти свалился на скамью. Его лицо тоже обмякло, словно из него вынули кости, и он лишь бессмысленно вращал зрачками.

– Заседание окончено. Конвой, уведите обвиняемого.

Дрозд с нескрываемым ехидством смотрел на Павлова. Тот, поймав взгляд следователя, тоже одарил его обезоруживающей улыбкой. Геннадий Яковлевич перестал скалиться и, быстро собрав документы, покинул зал.

– Артем, что же теперь будет? – едва сдерживая слезы, спросила Евгения, когда ее мужа увели.

– Ничего, Евгения. Бывает и такое, – сказал Артем. Этот неудачный раунд только еще больше его раззадорил, и он чувствовал, что у него открылось второе дыхание. – Проигранный бой не означает проигранное сражение.