Текст книги "Рейдер-2"

Неожиданное признание

Павлов еще был в офисе, когда вернулся Олег Еремин, тот самый, который занялся делом Ракитина.

– Успехи есть? – взглянул на него Артем. Вид у юриста был усталый, но глаза сверкали.

– От Сальской все утро избавлялись. Эта стерва как узнала, что Ракитина от ее услуг отказалась, такой хай подняла, что уши заложило, – сказал он. Переведя дух, продолжил: – Заявление в Генпрокуратуру об избиении ее мужа направил. Заодно подготовили ходатайство о проведении повторной экспертизы тела. И – самое главное.

– Что же?

– Я видел протокол допроса. Тот самый, где Ракитин признается в своей связи с Соловьевым. Так вот, Артемий Андреевич, я сам раньше увлекался рисованием и писал картины и могу с уверенностью сказать, что подпись на этом протоколе не та, что на других документах погибшего. Она очень похожа на оригинал, но это не то, подпись выполнена другой рукой. Ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы уже готово.

– Молодец, – похвалил Павлов коллегу. – Держи меня в курсе дела. И не забывай, что Коренко, который вел следствие, – подчиненный Дрозда. Они сразу поймут, откуда ветер дует, так что не спи, эти ребята на ходу подметки срежут, опомниться не успеешь.

Павлов снова занялся бумагами, когда ему пришло сообщение на телефон. «От Полины», – понял он и слегка улыбнулся.

«Как ты? Скучаю», – прочел он и неожиданно подумал, что тоже соскучился по этой девушке.

Он уже хотел позвонить ей, как вдруг в кабинет заглянула секретарша и сказала:

– Артемий Андреевич, там какая-то женщина к вам. Говорит, что срочно.

– Пусть заходит, – велел Павлов. И совсем не удивился, увидев в дверях Светлану Гончарову, бухгалтера банка «Сатурн».

– Здравствуйте. Рад вас видеть, – искренне сказал он. – Присаживайтесь, пожалуйста. Чай? Кофе?

Гончарова вздохнула и вдруг издала истеричный смешок.

– Нет, спасибо. Водки было бы в самый раз.

Артем удивился, но не подал виду – в его практике бывало и не такое.

– Что ж, это не проблема, – сказал он, но женщина махнула рукой:

– Перестаньте, это глупая шутка.

– Вы хотели о чем-то поговорить?

Светлана Викторовна достала из сумочки платок и вытерла глаза.

– Да. Только я должна быть уверена, что наш разговор не будет записываться.

– Моего слова будет достаточно? – спросил Павлов, и главбух кивнула.

– Пистолет Аркадию Алексеевичу подбросил Валеев. А ключи от сейфа дала ему я, – сказала она.

– Это становится интересно, – проговорил Павлов, который после вчерашней встречи с главбухом был внутренне готов к такому развитию событий. – А теперь давайте с самого начала, Светлана Викторовна.

Моргнув, Гончарова продолжила:

– Валеев с самого начала работы в «Сатурне» казался мне странным и неприятным. Он не особенно разбирался в банковском деле, но постоянно всюду совал нос, в любую щель. Любил задавать провокационные вопросы, интересовался, кто с кем в каких отношениях… Словом, у меня создалось впечатление, что это «засланный казачок» и он попросту собирает информацию. Аркадий Алексеевич не особенно жаловал его, но был вынужден мириться, поскольку Валеев был поставлен к нам как заместитель кем-то «сверху». И однажды, буквально сразу после проверки аудиторов, он предложил мне сделку.

Главбух сделала паузу, но Павлов не торопил ее.

– У меня тяжело болеет мать. У нее глиома мозга второй стадии, – тихо произнесла Гончарова. – На операцию за границей требуется сто тридцать тысяч долларов плюс перелет. У меня есть лишь двадцать, еще десять одолжила по знакомым. Валеев узнал об этой проблеме и сказал напрямую, что может мне помочь. Взамен он потребовал оригиналы финансовых документов банка, а также ключ от сейфа Соловьева.

– Разве он как заместитель гендиректора не знал, где лежит ключ от сейфа вашего шефа? – недоверчиво спросил Павлов.

– Соловьев как-то признался мне, что не доверяет Валееву. И, кроме Аркадия Алексеевича, только я знала, где он хранил ключ от сейфа.

– Вы видели пистолет? – быстро спросил Павлов, чувствуя, что наступил один из важнейших моментов признания.

– Да, – уверенно сказала Светлана Викторовна. – Валеев приказал мне идти домой, но я не выдержала и осталась возле кабинета Аркадия Алексеевича. Когда он узнал, что мне все известно, то стал угрожать. Сказал, что наш разговор, когда я согласилась ему помочь, записан на диктофон и если я расскажу о происшедшем в полиции, то он потянет меня за собой. – Гончарова горько усмехнулась: – Он не испугал меня этим. Я больше волновалась за свою мать. Тогда он сказал, что никаких денег я не увижу, пока Соловьев не окажется за решеткой, а управлять банком станет он.

– Это все? Может, вы что-то еще вспомните?

Гончарова наморщила лоб.

– Однажды в беседе он упомянул фамилию какого-то Шульги. Это было накануне поступления целевого кредита, как раз после нашего очередного разговора. Он стоял на улице, курил и с кем-то болтал по телефону. Потом выругался и сказал что-то типа: «Шульга все держит под контролем».

– Значит, у нас появился некий Шульга, – проговорил Павлов, записав в блокноте фамилию и поставив рядом с ней знак вопроса.

Светлана Викторовна опустила голову, Павлов же напряженно размышлял. Его опасения по поводу Валеева подтвердились, интуиция сразу подсказала ему, что этот человек – «темная лошадка».

– Кстати, поддельные векселя с кредитными картами также подложил он. Это все было в пятницу, а в понедельник Аркадия Алексеевича задержали, вы сами знаете, – глухо проговорила Гончарова.

– Вы что-нибудь знаете про целевой кредит? – спросил Павлов.

– То же, что и остальные, – ответила главбух. – Насчет этого у нас с Валеевым разговора не было.

«Похоже, что не врет», – решил Артем, внимательно следя за лицом женщины.

– Валеев не говорил, зачем ему нужно таким радикальным способом занять кресло Соловьева? – задал он вопрос.

– Нет. «Не твоего ума дело», – вот что он мне сказал.

Павлов откинулся на спинку кресла.

– Светлана Викторовна, не могу вам не задать следующий вопрос. Почему вы решились только сейчас рассказать всю правду? Ведь Аркадий Алексеевич уже шестой день сидит в тюрьме. Видели бы вы, что о нем пресса пишет.

Гончарова стала нервно комкать платок.

– Я поняла, что никаких денег я не увижу. Валееву проще убить меня, – прошептала она. – Поймите, мне очень стыдно, Артемий Андреевич. За всю свою жизнь я впервые пошла наперекор своей совести и принципам и не знаю, смогу ли когда-нибудь себя простить и прямо посмотреть в глаза Аркадию Алексеевичу. Я боюсь.

– Прошу вас, успокойтесь, – сказал Артем. – Давайте все-таки выпьем чаю и хорошенько подумаем, как нам быть дальше.

По внутренней связи он попросил принести чай, а сам обратился к главбуху, с надеждой загнанного зверька смотрящей на него:

– Светлана Викторовна, вам придется написать заявление в полицию. Я понимаю, что выгляжу в ваших глазах предателем, но, поверьте, это действительно единственный выход, и это нужно сделать как можно быстрее.

Широко распахнутые глаза женщины наполнились ужасом.

– Хотя бы потому, что, если запись вашего разговора с Валеевым где-то всплывет раньше вашего обращения, шансов, извините, отмыться у вас практически не останется. Нужно действовать на опережение. Валеев думает, что вы запуганы и он прижал вас к ногтю. Да, и отчасти он прав, вы действительно боитесь – только дурак этого бы не заметил вчера, когда мы встретились возле банка…

Гончарова хотела что-то возразить, но Павлов упреждающе поднял руку:

– Дайте закончить. Что касается вашей матери, я постараюсь помочь вам в решении этого вопроса. К счастью, мой друг и сослуживец, а ныне прекрасный врач, имеет для этого возможности, и уже сегодня вы сможете с ним обсудить вашу проблему.

– Меня посадят в тюрьму? – дрожащим голосом спросила Гончарова.

– Едва ли. Я очень надеюсь, что этого не произойдет, если вы сможете убедить следователей, что действовали по принуждению. А я сделаю все возможное, чтобы вам поверили.

– А Валеев? Он ведь убьет меня, как только узнает! – воскликнула женщина.

Павлов взял с блюдца конфетку и закинул ее в рот. Из фантика он принялся катать трубочку.

– После вашего заявления Валеева обязаны сразу допросить. Провести очную ставку, после чего принять процессуальное решение. Ваши слова против его слов, – сказал он, вспомнив о Дрозде. Если там все схвачено, то результат будет предсказуем, но пока он решил не говорить об этом трясущейся от страха Гончаровой. – Я бы предложил вам переехать на время за город, но у вас больная мать…

– Я не поеду без нее, – отрицательно покачала головой женщина. – Ей уход в больнице нужен, да и мотаться туда-сюда из области я просто не смогу.

– Светлана, я вам обещаю, что опасаться Валеева не стоит. Это я возьму на себя, – твердо сказал Артем, думая о Шамиле. Видимо, придется снова воспользоваться его помощью.

– Хорошо, – со вздохом сказала Гончарова. – Что писать?

Террорист

Пока Гончарова писала заявление, Артем достал портативный ноутбук, в котором хранились различные базы данных. Он быстро отыскал сведения о Сергее Валееве и, загнав его фамилию в поиск, нажал клавишу. Система моментально выдала всю имеющуюся информацию, и адвокат присвистнул. Да у этого «чижика» богатый послужной список! Интересно, в банке знали о его прошлой судимости? Подключив принтер, Павлов распечатал часть нужных ему данных и убрал листок в свою папку.

После того как все заявления и ходатайства были подготовлены, Артем позвонил Шамилю и попросил, чтобы тот оказал ему содействие и порекомендовал на время толкового телохранителя.

– Надеюсь, что его услуги нам не понадобятся, – сказал он, – но ситуация требует экстренных мер.

– Тема, сделаю, – уверил его Саффиров. – Ты, главное, сам особо в бутылку не лезь, если что – сразу звони…

Решив вопросы с Гончаровой, Артем собрался лично наведаться в ОАО «ОПК «ЛУЧ».

Офис этой крупной строительной компании располагался в Юго-Западном округе, в районе Беляева. Павлов ехал, пытаясь ответить сам себе на вопрос, для чего все-таки такому мастодонту, как «ЛУЧ», понадобился кредит, да еще от скромного банка «Сатурн».

К счастью, генеральный директор промышленной компании, Ануфриев Григорий Дмитриевич, был на месте.

– Как вас представить? – хлопая длиннющими ресницами, спросила секретарша в приемной. Ее волосы казались белее бумаги – настолько они были обесцвечены.

– Так и представьте – Павлов Артемий Андреевич, адвокат городской Коллегии адвокатов, – сказал Артем, и блондинка по селекторной связи сообщила о визитере.

– Проходите, – спустя несколько секунд сказала она, немного растерянно глядя, как Павлов решительно прошел в кабинет.

– Приветствую, приветствую, – радушно встретил его крупный мужчина лет шестидесяти. Он вышел из-за массивного стола, такого же медведеподобного, как и он сам, и крепко пожал Артему руку. Его ладонь была похожа на толстую шершавую доску, и адвокат с трудом выдержал этот приветственный жест.

– А вы крепкий, – удивился Григорий Дмитриевич. – Молодец, не каждый мою лапу выдерживает. Садись, Артемий Андреевич. Можно на «ты»?

– Конечно. Григорий Дмитриевич, не хотел отнимать у тебя время, – начал Артем, но директор махнул рукой:

– Ерунда. Не каждый день ко мне такие люди заходят. Оставишь внучке автограф-то? У меня все твои методички по юриспруденции на отдельной полочке стоят! – похвастался Ануфриев.

– Обязательно, – пообещал Павлов, и директор протянул адвокату юридическое пособие по хозяйственным спорам. Артем машинально расписался и снова открыл рот, чтобы наконец-то сказать о цели своего визита, но Ануфриев опять опередил его:

– Это даже хорошо, что ты приехал. Я ведь последнюю неделю тут. Передаю свое дело. Так-то. Седьмой десяток разменял, хватит уже. Молодым нужно тоже расти, Артемий. А я дачей вплотную займусь.

После последней фразы в голове Павлова что-то перевернулось. Он не отрывал глаз от пожилого, но еще в хорошей форме директора, а в мозгу вихрем кружился водоворот мыслей, и внутренний голос твердил ему, что что-то здесь не так… Не так…

– Чайку будешь? Мне недавно хороший привезли из Таиланда, – пробасил директор.

– Нет, благодарю, – отказался Павлов. Перед глазами мелькнули документы, которые показывал Дрозд, и Артем на долю секунды прикрыл глаза, напрягая память.

– Что с тобой? – с тревогой спросил Ануфриев.

– Все нормально, – Павлов открыл глаза и натянуто улыбнулся.

«Справка. Справка о получении кредита, и представитель ОПК «ЛУЧ», – вертелась у него мысль, – Ануфриев… Григорий Дмитриевич… 1964 года рождения…»

– Может, чего покрепче желаешь? Ты не за рулем?

– Как-нибудь в другой раз, – вежливо отказался Артем и вздохнул. – Григорий Дмитриевич, прошу прощения, тебе известен банк «Сатурн»?

– Это который на целевом кредите подпалился, что ли? – закряхтел Ануфриев. – Только то, что пишет пресса. А что?

– Ваша компания, случаем, не оформляла кредит у этого банка? – задал вопрос Павлов, хотя был уверен, что ответ ему известен заранее.

– Да ты что? – изумился директор. Он подобрался, выпрямив спину. – Нет, на моей памяти мы никогда не сотрудничали с «Сатурном». Нашу компанию обслуживают другие банки; если интересно, я позову финансистов, они…

– Ничего не нужно, – сказал Артем, мягко перебив собеседника. Он уже все понял. Адвокат встал и пожал ошеломленному мужчине руку: – Ты меня очень выручил, Григорий Дмитриевич. Еще раз извини за беспокойство.

– Что, ты уже уходишь? Артем! Может, все-таки коньячку? – торопливо заговорил директор; ему показалось, что он чем-то обидел адвоката.

Павлов обернулся уже в дверях.

– Кто-то прикрылся твоим именем, Григорий Дмитриевич. Деньги, которые должны пройти через банк «Сатурн», в конечном итоге планировались к выдаче ОАО «ОПК «ЛУЧ». И генерального директора там тоже зовут, как тебя. Вот только этот директор моложе тебя лет на двадцать. И куда поступили эти деньги – будем разбираться.

Он вышел, а Григорий Дмитриевич остался сидеть с открытым ртом.

Дублер

– И что мне теперь с этим делать? – в третий раз спрашивал в растерянности Коренко. Он держал перед собой многочисленные ходатайства адвоката вдовы Ракитина и с надеждой смотрел на Дрозда. – А, Геннадий Яковлевич?

– Что «Геннадий Яковлевич»?! – крикнул в ответ Дрозд и со злостью стукнул кулаком по столу так, что задрожал монитор. – Что, совсем ни черта без меня сделать не можете?! Разве с этой Сальской были какие-то проблемы? Трахни ее, Миша, в конце концов! Конфет подари, спинку почеши, мне ли тебе объяснять эти прописные истины?!

– Но ведь это не Сальская! – тоже не выдержал Коренко. Он без конца поправлял очки, отчего у него на переносице появилось покраснение. – Это какой-то Еремин, принесло его на нашу голову! И он из адвокатской конторы Павлова. Того самого! Сказал, что прессу подключит, если я не приму ходатайство…

Геннадий Яковлевич замер.

– Откуда Павлов узнал про Сальскую? – тупо произнес он. – И когда он успел уговорить Ракитину расторгнуть с ней соглашение?! У него что, тарелочка с волшебным яблочком, которое все показывает?

У Дрозда был такой вид, что Коренко на всякий случай сделал шаг назад. Впрочем, он напрасно волновался за шефа – буквально через полминуты на его одутловатом лице появилось благодушное выражение, и никто бы не поверил, что только сейчас этот человек напоминал вулкан, извергающий лаву.

– Отдай на экспертизу. Проконтролируй, чтобы материалы попали к нашим ребятам. Все должно быть, как прежде. Суицид – и все, точка. И эти дурацкие подписи на протоколах… Ты что, не мог заранее Ракитина заставить пустые бланки подписать? Ладно. Если что, пообещай экспертов отблагодарить, – сказал Дрозд, хотя понимал, что, узнай эксперты о том, кто ходатайствовал о проведении дополнительных исследований, никто бы даже и связываться не стал с подделкой.

Коренко ушел, не слишком воодушевленный, а Геннадий Яковлевич с яростью хлопнул выдвинувшимся из стола ящиком. Тот всегда выдвигался в самый неподходящий момент.

«Этот Павлов начинает действовать мне на нервы».

…Тем временем Артем звонил Валерию Зыкину, консультанту РКЦ Центробанка. Он вкратце обрисовал ему ситуацию и попросил как можно скорее выяснить, где сейчас находятся денежные средства, поступившие на счет этой мутной компании «ЛУЧ», дублера известнейшей строительной фирмы.

– Артемий Андреевич, только ради вас, – предупредил Зыкин. – Сами знаете, что будет, если мое руководство узнает, что я делаю это без соответствующих санкций.

– Я очень ценю твою помощь, Валера, – сказал Павлов. – Но ситуация действительно критическая.

Он до сих пор никак не мог поверить, что такое оказалось возможным. Значит, кто-то зарегистрировал фирму с точно таким же названием, как «ЛУЧ», сделал поддельный паспорт – либо выкупил, либо украл, неважно, – и все! Можно получать в банке кредит, а потом просто исчезнуть. Вот только разницу в возрасте генерального директора мошенники не учли…

Значит, все-таки Соловьев? Он все это время обманывал Павлова, а сам придумал эту хитроумную схему с переводом денег?!

Артема все еще одолевали сомнения. Где-то в глубине души ему казалось, что все не так просто. Ведь Валеев запросто «слил» ему Соловьева с пистолетом, а если они с ним заодно, то зачем он это сделал? Или мысль окончательно избавиться от Соловьева пришла ему в голову спонтанно, уже после того, как того арестовали? Мол, зачем делиться, когда можно взять все?

Павлов вернулся в офис, где его все еще ждала Гончарова.

– Сейчас я договорюсь о встрече со следователем, – сказал он и, увидев, как она съежилась в испуге, добавил: – Не волнуйтесь, мы поедем вместе.

Затем Павлов вызвал секретаршу и попросил позвать своего помощника Ивана.

– Можно, Артемий Андреевич? – приоткрыл дверь юноша.

– Конечно, заходи, Ваня.

Молодой человек сел на диван, бросив вопросительный взгляд на Гончарову. Павлов протянул ему исписанный листок:

– Эта фирма проходит в РКЦ как получатель кредита. Но это не та компания, которая у всех на слуху. Выясни, откуда ноги растут, юридический и физический адреса, кто учредитель, и постарайся найти этого Ануфриева. Ваня, это нужно срочно. Там на всякий пожарный есть телефон моего знакомого из налоговой инспекции; будут трудности, не стесняйся, звони. Если нужны помощники, говори сразу.

– Вот уж, – насупился юноша, беря в руки листок и внимательно вчитываясь в написанное. – Сам справлюсь.

– И постоянно будь на связи, – напутствовал Артем помощника, и Ваня, пробормотав: «Хорошо», пулей вылетел из кабинета.

Павлов набрал телефон Дрозда и настоял на встрече, хотя тот сначала вяло отнекивался, но в конечном итоге сдался и согласился на прием.

– Мне сухари с собой брать? – слабо улыбнулась Светлана Викторовна, поднимаясь со стула.

– Все будет в порядке, – заверил ее Павлов.

Проверка

Иван выскочил из офиса и, поразмыслив, все же решил начать с налоговой инспекции. Связавшись с другом Павлова, он выяснил все нужные адреса, в том числе паспортные данные этого Ануфриева.

Юридический и фактический адреса оказались идентичны – улица Куусинена, Северо-Западный округ. Через сорок минут Иван был на месте. Он дважды обошел дом, указанный в адресе, и лишь с третьего раза обратил внимание на ржавую решетчатую дверь, которая вела в подвальное помещение. Рядом с дверью к кирпичной стене была криво пришпилена гнутая жестянка с полустершейся надписью: «Ремонт обуви, работа с 10–18, сб., вск. – выходные».

Поскольку, кроме этой двери, в доме были только подъезды безо всяких табличек, он стал осторожно спускаться вниз. Запахло мочой и пищевыми отходами, и Иван сморщил нос. В мастерской скучал небритый мужик кавказской национальности, пялясь в черно-белый экран допотопного «Рубина», он тут же встрепенулся, завидев молодого человека. Однако узнав, что Иван не клиент и чинить свои ботинки не собирается, сапожник моментально потерял к нему интерес и лишь проворчал, что никаких «ЛУЧей» и прочих «шмучей» тут никогда не было. Собственно, Иван и сам уже это понял.

Оставалось проверить адрес проживания Ануфриева. Визит к генеральному директору преуспевающей строительной компании оказался куда интересней.

Иван поднялся по давно не мытым ступенькам на четвертый этаж и снова зажал нос – запах стоял невыносимый. Звонить и стучаться в нужную ему квартиру не было смысла, так как дверь попросту стояла рядом, лишь наполовину прикрывая вход в жилище. Внутри слышался какой-то шум и смех.

«Как бы по шее не надавали», – с тревогой подумал парень, аккуратно войдя внутрь. В нос тут же вдарил затхлый запах. Весь пол был усыпан разнообразным мусором, словно его вообще здесь было принято не выносить наружу, а высыпать прямо на пол. Окурки, пустые бутылки, рваные газеты, грязные тряпки, использованная одноразовая посуда, стоптанные тапки и прочий хлам – все это было свалено в одну кучу, так что даже паркет не просвечивался.

– Ты кто? – сипло спросило нечто, выглянувшее из комнаты. Седые, грязные космы обрамляли отекшее лицо, глаза украшали желто-фиолетовые фингалы.

– Э… А Григорий Дмитриевич здесь живет? – спросил Иван, толком даже не поняв, какого пола перед ним существо.

– Че? А? Гришка, што ль? – Существо икнуло и повернуло голову в сторону комнаты, откуда доносилась какая-то возня.

– Гальк, кто там? – хрипло заорали изнутри, и Ивану почему-то нестерпимо захотелось домой.

– Выпить есть? – подмигнула ему Галька, и Иван смущенно покрутил головой.

– Мне бы Григория Дм… Гришу, – наконец сказал он, поняв, что по имени-отчеству тут вряд ли принято обращаться.

– Гришк! – рявкнула бомжиха, пошатываясь. – К тебе тут постоялец… того… пришел. Бери сразу за три месяца.

– Я не постоялец, – возразил Иван, но тут из комнаты чуть ли не на карачках выползло еще одно существо, при виде которого у начинающего юриста сразу возникли ассоциации со снежным человеком. Только выползшее в коридор чудовище отличалось от йети более скромными габаритами и невообразимой вонью. Помощник адвоката инстинктивно отшатнулся – резкий запах нечистот был почти осязаемым.

– Че надо? – прохрипело нечто, задирая вверх заросшую физиономию землистого цвета.

– Ваша фамилия Ануфриев? – громко и членораздельно спросил Иван.

– Дай полтинник, тогда будем базарить, – вмешалась более трезвая Галька.

– Я дам денег, – сказал Иван. – Но только после того, как узнаю, кто вы.

– Да Гришка это! – раздраженно крикнула бомжиха и рыгнула, обдав Ивана дичайшим перегаром. – Ануфриев Гришка! Его все тут знают!

– Кто собственник жилого помещения?

Галька тупо пялилась на Ивана, словно он заговорил на китайском.

– Я имел в виду, кто хозяин квартиры? – скорректировал вопрос юрист.

– Он, – бомжиха ткнула грязным пальцем на пребывающего в нирване Гришку. – Только его менты уже выселять хотят отсюда, – пожаловалась она. – Мы ж теперь тут дежурим, Гришку охраняем…

– Паспорт у него есть? – обратился Иван к бомжихе, так как уже понял, что общение с «директором» было равносильно общению с унитазом.

– Какой, в задницу, паспорт? – искренне изумилась Галька. – Ты че, дурак, што ли, студент?

– Я его… Того… – икнул бомж.

– Чего? – не понял Иван. – Потеряли?

– Угу.

– Че врешь-то? – опять влезла в разговор Галька. – Продал он его. Сучке одной. Обещала тыщу и бутылку, – сказала она.

Хозяину квартиры наконец удалось подняться с колен, и он, чтобы не упасть, уперся спиной в раскуроченную стенку. Но и эта позиция была крайне неустойчивая, его ноги постоянно разъезжались в стороны, и Гришка предпринимал поистине героические усилия, чтобы снова не оказаться на загаженном полу.

– Бутылку дала, а тыщу – нет, – продолжала Галька, строго подбоченившись. – Сучка и есть сучка. Давай полтинник, студент.

– Как ваше отчество? – спросил Иван, видя, что бомж пришел в себя.

– Матвеевна, – кокетливо сказала Галька.

– Да не ваше! Его!

– Да кто там, мать его итить? – завопил еще один прокуренный голос из комнаты. – Мусор, што ли? Пшел отседа!!

– Ми… Ми… – замычал Гриша и чихнул на полуслове.

– Митрич его отчество, – вспомнила бомжиха. – Точно, Митрич.

Иван достал из кармана пачку десятирублевых купюр.

– Сколько вам лет? Ну?

Он увидел, как алчно блеснули глаза у Гальки, и пожалел, что так рано вытащил деньги.

«Сейчас меня убьют и присыплют мусором в этом гадюшнике, – промелькнула у юриста сумасшедшая мысль. – Потом завалят тряпками, и никто меня здесь искать не будет…»

– Сорок, – хрипло сказал Гриша, стеклянным взором глядя на Ивана. – Или пятьдесят, – неуверенно прибавил он и с надеждой поглядел на Гальку, словно год его рождения был тайной за семью печатями и разгадать ее могла только его боевая подруга.

– Примерно где-то так, – закивала подруга Гриши, тряся космами. – Или сорок, или пятьдесят. Давай полтинник.

– Так сколько? – умоляюще спросил Иван, покрываясь ледяным потом. Ему казалось, что скрюченные пальцы Гальки уже тянутся к его деньгам.

– Че пристал? – зло спросил Гриша. Его глаза медленно прояснялись. Он высморкался и вытер руку прямо об стену. – В шестьдесят четвертом я родился. Хватит? Гони бабки и вали.

Галька оказалась проворнее и сама выхватила из пальцев Ивана купюры.

– Как зовут женщину, которая купила у него паспорт? Кто она, где живет, знаете? – на всякий случай спросил Иван. – Я доплачу.

– Уж этого не могем знать, – развела руками Галька. – Пришла сюда и забрала паспорт у Гришки. Я тогда нажратая была, и Гришка тоже нажратый.

«Интересно, когда вы трезвые бываете?» – подумал Иван. Собственно, он узнал все, что нужно; жаль, что про эту таинственную женщину ничего ему не сказали.

– Ну все, покедова, студент, – ухмыльнулась бомжиха, послав одуревшему от вони юристу воздушный поцелуй. – Приходи еще. Я тебе про себя расскажу, что да как. Только это уже стольник будет стоить. Слышишь, студент?!

Но меньше всего Иван желал знать биографические данные этой полупьяной особы женского пола – он уже сбегал по ступенькам вниз, чувствуя, что еще немного, и его просто вывернет наизнанку в этой дыре.