Текст книги "Мэр"

Партнеры

Алена оставила Игоря Петровича в состоянии шока.

– Поручи Свирину отыскать Ваську, – на мгновение прижалась она к его щеке своей, – и держись! А у меня встреча.

Она понятия не имела, как он выкрутится.

«Роберт… это все Роберт, – пришло внезапное озарение. – Козин такого устроить не мог. Мелковат он для такой подставы».

Алена села в автомобиль.

«Но Роберт мог и не знать, что все эти евродемократы – обычные педерасты. Он мог вообще ничего не знать. Кто бы ему сказал?»

Но сердце упрямо твердило свое.

Алена вздохнула и насильно заставила себя переключиться и начать думать о предстоящем деле. Оно вовсе не было простым.

Эта линия ее бизнеса началась давно, когда Игорь был еще начинающим, не слишком удачливым депутатом. Город, область и страна задыхались от нехватки упаковочного материала, а западные гиганты вроде французского ОТОРа и норвежского ТЕТРА-КАПа не спешили заходить на полный рисков русский рынок. И тогда Алена Сабурова рискнула – единственная в стране.

В считаные дни она организовала производство картонных коробок, а затем одноразовой бумажной посуды. Параллельно открылся цех штамповки ячеек для куриных яиц и, наконец, венцом бумажно-картонного бизнеса стало торжественное открытие гиганта туалетно-бумажного назначения. Рулоны с запахом клубники, лимона, мяты и лаванды заполонили уборные горожан, магазины города, области, страны и даже попытались выкатиться за пределы границ государства. Вот тут-то и очнулись западники.

«Педерасты…» – беззлобно – даже не ругнулась – констатировала факт Алена.

Огромные концерны легко пресекли попытки «новой русской» подорвать устоявшийся европейский рынок предметов гигиены, одноразовой посуды и упаковки и перешли в контратаку. Ну, а теперь… теперь Алену бесстыдно пытались поглотить – пусть и под видом союза.

Игра, а точнее, война шла серьезная, с подключением всех, даже околокремлевских ресурсов – причем с обеих сторон. Трижды тетра-каповцы присылали своих парламентариев, предлагая объединиться, и Алена – по сути, средних размеров шхуна в море мирового бизнеса – каждый раз умудрялась избежать «дружеского слияния» с идущим ей в лоб «Титаником» – ТЕТРА-КАПом.

Нет, она понимала: что-то уступить придется. Вопрос – на каких условиях, а тут многое зависело от процедуры. Где-то прочитав, что японец никогда не соглашается на первое же предложение, сколь выгодным оно бы ни было, Алена именно этого принципа сейчас и придерживалась. Первый раз она вообще сыграла в «моя твоя не понимай». Второй раз послала на решающую встречу наделенного всеми нужными полномочиями братца Пол-Алена, и, разумеется, он все подписал, – как всегда не читая. А между тем по этому контракту норвежцы получали право контролировать предприятия Алены и получать половину прибыли. Алена улыбнулась. Даже представлявший интересы норвежцев адвокат Артем Павлов был в недоумении. Когда-то учившийся на разведчика, адвокат всей шкурой чуял подвох, но в чем он состоит, знала только Алена. Теперь предстоял третий раунд.

Алена решительно вошла в свою просторную приемную, просмотрела подготовленные помощницами бумаги, не торопясь выпила стакан обычной пресной воды и с улыбкой повернулась к дверям. Норвежцы уже входили.

Как и в прошлый визит, их сопровождал адвокат Павлов. И Алена видела: в отличие от своих клиентов, адвокат понимает, что приглашение от самой Сабуровой, неожиданно пришедшее через несколько дней после подписания контракта, да еще и в выходной день, ничего хорошего не сулит.

– Добрый день, господа! – двинулась навстречу Сабурова.

Норвежцы разулыбались. Алена предстала во всей красе. Строгий брючный костюм. Коса убрана в пучок. Легкий загар. Отличный макияж. Хоть сейчас пиши картину «У бизнеса – женское лицо!».

– Добрый день! – нестройно, но на русском раздались в ответ приветствия.

Норвежцы, окрыленные подписанным контрактом, явно принялись изучать русский язык. Чтобы легче было общаться и налаживать рабочие контакты с подчинившимся сектором русского бизнеса.

– Я хотела бы вернуться к подписанному недавно контракту. – Алена бросила в сторону Павлова короткий насмешливый взгляд и достала из стола папку. – Мой брат, будучи Первым вице-премьером, подписал данное соглашение…

Норвежцы с удовлетворенным видом закивали.

– Так вот, вынуждена огорчить вас, господа. Контракт недействителен. – Она повернулась к адвокату. – Господин Павлов, переведите вашим клиентам, пожалуйста, поточнее, а то не поймут нашей специфики. Вы ведь хорошо владеете норвежским языком?

Озадаченный Павлов кивнул.

– Как я сказала, договор не имеет силы, – сосредоточившись, проговорила Алена. – Во-первых, Первый вице-президент превысил свои полномочия.

Павлов удивленно открыл рот и вдруг широко улыбнулся. Адвокат определенно понял, что Алена Игоревна лишила Пол-Алена полномочий в самый последний миг.

– А во-вторых, по уточненному положению такого рода контракт может быть заключен исключительно с согласия большинства акционеров.

Павлов прищурился, усмехнулся и перевел заключительную фразу:

– Итак, подписанный без одобрения акционеров контракт возвращается в исходное состояние. То есть становится бумагой. И годится лишь для переработки.

Алена демонстративно швырнула столь страстно желаемый норвежскими коммерсантами контракт в стоящую возле рабочего стола корзину. И, надо сказать, броску позавидовал бы даже Шакил О’Нил.

Гости недобро молчали. И только Павлов, лучше других понимавший, какой на самом деле дерзкий двойной финт выполнен Аленой Игоревной, откровенно любовался ею.

Потерпевшие

Первым делом Игорь Петрович подозвал Свирина:

– Найди-ка мне Пол-Алена. Скорее всего, он где-то в отделении.

– Сделаем, – кивнул начальник службы безопасности.

И только затем подошла очередь Сериканова.

– Что за сюрпризы, Роберт? Что, кроме этих педерастов, некого было из Европы пригласить?

Бледный Сериканов мотнул головой:

– Игорь Петрович, голову на отсечение даю… клянусь, не знал.

Мэр задумался. Формально Сериканов действительно мог не знать, хотя практика скорее говорила об обратном: обычно первый зам знал все. Но вот беда, решение принимал не Роберт, решение принимал он сам.

«Ну и влип…» Протокол праздника позволял отчасти заретушировать неприятность, но вот замазать ее совсем было нереально. Лущенко уже отметил и взвинченных, изумленных, с камерами наперевес операторов Центрального ТВ, и, само собой, парочку весьма удовлетворенных фотосессией журналистов крупнейших западных СМИ.

«Вовремя Доронин в Сочи улетел… – подумал Игорь Петрович. – И кто мне теперь за все это ответит? Первый зам? Как там его? Кажется, Знаменцев…»

Он достал телефон, отыскал, правда не сразу, первого заместителя, и ему тут же ответил злой запыхавшийся голос:

– Да! Слушаю, Знаменцев! Говорите же!

– Это Лущенко, – весомо представился мэр, – что там с этими иностранцами? Можно без шума обойтись?

– Уже нет, Игорь Петрович, – возбужденно отозвался Знаменцев. – У нас пострадавшие с обеих сторон.

– А по-хорошему, без лишнего…

– Игорь Петрович! – не дослушал Знаменцев. – Если я сказал, что пострадавшие – с обеих сторон, значит, так оно и есть! И если к вашим гостям из Европы будет иск…

– Все, хватит, – враждебно оборвал его мэр, – я вас понял.

Знаменцев был прав, и в такой ситуации было умнее перестраховаться, а не замазывать вину гостей. Ибо одно дело сказать, что наши побили иностранцев, и совсем другое, что иностранцы завязали драку с нашими, за что и получили. Но вот этот тон первого заместителя начальника ГУВД ему очень не понравился.

– Слушай, Роберт, – повернулся он к Сериканову, – тебе не кажется, что этот Знаменцев слишком много на себя взял?

– Кажется, – кивнул Сериканов. – Доронин им тоже недоволен.

– А вообще о ситуации что скажешь? – поинтересовался мэр.

Сериканов развел руками:

– А тут все ясно, Игорь Петрович. Во-первых, надо пару десятков снимков с озверевшими педерастами, лупящими нашу ни в чем не повинную политгопоту плакатами по головам, показать – об этом я с Центральным ТВ, ну и с ФСБ поговорю… Они снимали все, а значит, должны подыскать…

– А во-вторых? – нетерпеливо оборвал его мэр.

– Сажать кого-нибудь придется, – поморщился Роберт, – например, того же Знаменцева или кто там у нас в ГУВД крайний… ну, или хотя бы уголовное дело завести. На всякий случай. Если в обратную сторону отмашка пойдет…

Лущенко забарабанил пальцами по спинке рядом стоящего стула. Формально Роберт был прав, но руководство ГУВД столь ненавязчиво и столь грамотно помогло разрешить ему проблему с киосками, что мэр до сих пор чувствовал себя перед ними обязанным…

– Да вы их не жалейте, – зло хмыкнул догадливый Роберт, – знаете, скольких приличных людей эта братия ни за что сажает? Будьте уверены, сколько на мента ни нагрузи, а все одно – лишнего не будет.

Ну а девушки?

Неприятные известия, как правило, выбирают самое неподходящее время и место, чтобы застать человека врасплох. Оттого они и неприятные. Бывает, только захочешь порадоваться жизни, а гадость уже тут как тут. Входит без стука и без приглашения в дом и начинает пожирать все ваше жизненное пространство, время и чувства. Однако есть профессии, которые не только приучают людей к неприятным новостям, но и помогают другим с ними справиться. Прежде всего это, конечно же, разного рода спасатели: пожарные, милиция, «Скорая помощь». А если кое-где у нас порой кто-то попадает в застенок, на сцену выходит спасатель иного рода, адвокат.

Артем Андреевич Павлов завершил утреннюю гимнастику, поколотил манекен, набитый песком, посидел в позе лотоса и принял душ. С тех пор как Настя, получив уникальное предложение пройти стажировку у самого мэтра Кокто, уехала в Париж, так и начиналось почти каждое его утро. Расставание было недолгим, но печальным, и, останься девушка хотя бы еще на неделю, он бы непременно сделал ей серьезное предложение. Но, как это иногда бывает, любимая вдруг огорошила сообщением, что где-то там, в Париже, какой-то там мэтр, дай бог ему здоровья, предлагает одно место в группе, которую он набрал на год для своих мастер-классов.

Что ж, Павлов прекрасно знал, что такое мастер-классы. Он сам давал их иногда. А после знаменитого захвата тригорского НИИ «МИКРОТОЧМАШ» адвоката буквально рвали на части с просьбами прочитать коронную лекцию по антирейдерским захватам. А потому Артем, хоть и чувствовал себя уязвленным, собрал все свое терпение, улыбнулся, прижал к себе волнующуюся Настю и благословил.

Она улетела на следующий день. И снова потянулись холостяцкие будни с неизбежным риском пасть жертвой рыщущих по всей светской тусовке охотниц-одиночек. Эти акулки, волчицы и пираньи мониторили окружающее пространство в поисках подходящей жертвы с нужными параметрами.

Необходимо и достаточно иметь дом на Лазурном Берегу или хотя бы на Рублевке. Лучше в районе Жуковки или Барвихи, однако клевали также на Николину Гору и даже еще мало раскрученные Корабельные Сосны. В комплекте к дому прилагался «Бентли» или хотя бы «Мерседес» класса S.

Понятно, что остальные, менее заметные качества, как то: духовный мир, принципы и нематериальные ценности – особого значения не имели, а потому и финал возникших таким образом отношений был до зевоты прогнозируем.

Как-то Артему удалось помочь обездоленной жене олигарха развестись со своим благоверным, и дамы потянулись к нему чередой. Сначала они рыдали, затем просили рома или виски. Затем, слегка взбодрившись, начинали долгий, исполненный трагизма рассказ, как подлый Васечка, Петюнчик, Ленечка, Димуля или Борюся, заработав первый миллион, купил машину, со второго – дом, с пятого – яхту, а с десятого – модельное агентство «Звезды подиума». Заканчивались эти исповеди банально и своекорыстно: попытками охмурить адвоката, а затем, поместив его имя в персональный список побед, попользоваться его юридическими услугами бесплатно.

Спасло одно – работа. Вот и сейчас, когда Алена Игоревна расставила все точки над «i», он, проводив норвежцев до отеля, в деталях разъяснил суть происшедшего и распрощался. В этом городе у адвоката было еще одно дело – уголовное, а потому, по сравнению с «норвежским», затяжное и неприятное.

Задержались

Однако едва он собрался выйти из дома, ему позвонили, и взволнованный голос с явным северным акцентом сообщил:

– Господин Павлов? Это беспокоит консульство Норвегии. Мы хотели бы вас информировать, что наш подданный Йоп Ян Схерт был, значит, задержан. Это утро милиция. Вы понимать?

Артем хмыкнул. Что ж, и такое случается.

– Да-да. Йаг фештоор! Ду канн таала норщка! Вар гут оо беорья![4]4
  Я понимаю. Вы можете говорить по-норвежски. Будьте любезны! (норв.)


[Закрыть]

– О-о! Такь со мюкке! Дэ ээ лэттаре феор мей[5]5
  Большое спасибо. Это для меня легче (норе.).


[Закрыть], – собеседник принял приглашение адвоката и перешел на родной язык. – Как я уже сказал, нашего подданного Йоп Ян Схерта задержали. Его арестовали и сейчас держат в тюрьме. Или, точнее, в камере предварительного заключения отдела милиции. Кажется, так это называется. Не могли бы вы прибыть в этот отдел милиции и защитить права нашего гражданина?

– Йасс-ссо![6]6
  Конечно! (норв.)


[Закрыть] – охотно согласился Павлов.

Вытаскивать прибывших к нам в страну фирмачей всегда было забавно. Как только они попадали в кутузку, то первым делом припоминали всю прочитанную ранее информацию о ГУЛАГе, тюрьмах НКВД-ГПУ-КГБ и начинали молить о пощаде. Ясно, что и нашим ментам не хотелось становиться причиной международного скандала, и, если с фирмача содрать было нечего, его старались поскорее отпустить восвояси. Ну, а если к делу подключались адвокаты, все решалось еще быстрее. В отсутствие серьезного криминала иностранца выгоднее было просто отпустить.

Павлов записал данные норвежца, накинул куртку-ветровку, захватил ключи от своего нового спортивного «Ауди R-8», купленного у главы группы «АУДИ» Оскара Ахметова, и достал карту. 161-е отделение располагалось на самом краю города, и даже по нумерации домов этот был последним.

Сонный, уже немолодой капитан встретил Павлова неласково, но, опознав, мгновенно подобрел и первым делом попросил оставить автографы для жены и дочерей:

– Их у меня трое…

Артем покачал головой: вид у капитана был о-очень угнетенный.

– Да вы не расстраивайтесь, капитан, – приободрил он отца семейства. – Девочки – это очень хорошо. Будет кому воды подать в старости. А если удачно выйдут замуж, то, считайте, приобретете еще и сына!

– Ваши бы слова да богу в уши… – вздохнул немолодой милиционер.

– Скажите, капитан, а где у вас тут задержанные после демонстрации? Мне нужен один из них.

Капитан понимающе кивнул, открыл журнал учета и прочитал по слогам:

– Значится, так. У нас на сегодня таких трое: Марис Климат, Полалин, или Полялин, и этот, Еп, или Йоб. Хрен поймешь! Вот ведь чурки нерусские! Короче, Ян Херст. Тьфу ты, что за имечко!

Павлов, услышав знакомую фамилию, хотел было сразу сообщить, что именно за этим «нерусским» он и пришел, и… остановил себя на полуслове.

– Капитан, а что за Полалин? Может, Пол-Ален? Можно глянуть?

– А что… вы его знаете? – настороженно посмотрел на адвоката капитан.

Артем уверенно кивнул:

– Мне кажется, да. Потому что Пол-Аленов всего два. Один сейчас где-то в районе Силиконовой долины, а второй, видимо, у вас.

– Ну что? Посмотрите? – выжидающе уставился капитан.

Павлов поднял брови и с просящим выражением на лице проговорил:

– Если можно.

Капитан, всем своим видом показывая, сколь важное одолжение он прямо сейчас оказывает, закряхтел, развернулся и крикнул куда-то в глубь дежурки:

– Садчиков! Выведи этого, из третьей. Ну, с демонстрации. Того, что помельче. Пройдите в дежурку, господин Павлов.

Через две минуты перед Павловым стоял сам Василий Игоревич Сабуров.

Коллега

Прокурор Джунгаров был в затруднении, и наиболее очевидная трудность была в том, что приглашение гомосексуалистов, пусть даже из Европы, на парад противоречило однажды принятому решению городского суда.

– Что скажете, Екатерина Ивановна? – первым делом позвонил он Егориной.

– Я свое решение уже вынесла, – отрезала председатель городского суда.

– Но кто виноват в его нарушении? – задал следующий вопрос Джунгаров. – На кого собак будем вешать? На мэрию или все-таки на милицию?

– Мне это безразлично, – сухо ответила Егорина. – Кому иск предъявят, того и судить буду.

Джунгаров хмыкнул:

– Эк вы хватили! Нет бы помочь коллеге… подсказать…

– Послушайте, Рашид Абдуллаевич, – уже с раздражением произнесла Егорина, – кого именно привлекать, решать прокуратуре. Суд лишь выносит свое решение. Так что не пытайтесь переложить на меня вашу ответственность.

Председатель городского суда бросила трубку, и Джунгаров застонал и схватился за голову. Он прекрасно понимал, что Европа этого так не оставит, а значит, Чирков как-то отреагирует, а значит, кого-то назначать виновным придется. И Рашид Абдуллаевич как-то сомневался, что жертвенной крови столь второстепенной фигуры, как Знаменцев, будет достаточно.

Прокурор вообще подозревал, что здесь без воли верхнего эшелона не обошлось. По крайней мере, якобы состоявшаяся ссора генерала Доронина с секретаршей вовсе не была поводом бросать город в канун Дня независимости. А отъезд руководителя ФСБ днем раньше и вовсе выглядел странно. Однако подозрительнее всего выглядело поведение мэра города.

Этот нелепый, слишком поздно отмененный запрет на участие в параде для «Своих», пусть и замаскированный подобным запретом для всех остальных, наводил на мысли о «Каспарятах», касьяновцах и прочих самоназначенных оппонентах вертикали.

«Но зачем?! Зачем это Лущенко?! – размышлял Джунгаров. – Мятеж? Ерунда! Дешевый предвыборный пиар? Возможно. Но до выборов-то еще как до Берлина в 42-м! Зачем Лущенко так дебильно подставляться?!» Джунгаров ничего не понимал.

Туча

Знаменцев ходил мрачнее тучи.

– Пал Палыч, вас посадят, – первой сообразила внимательная и вдумчивая Марина.

– А если это удар против Лущенко? – возразил Знаменцев.

– Это нелепая случайность, – не согласилась Марина, – я все просмотрела. Заговором против мэра здесь и не пахнет, да и позиции его, согласитесь, прочнее некуда.

– Он совершил политическую ошибку, – не согласился Знаменцев.

– Он ее тут же исправил, – парировала Марина, – а главное, за ним – Сабурова, а она умная женщина – знает, как с кем разговаривать.

Знаменцев нахмурился:

– Но Лущенко допустил хлебный кризис.

– А Алена его устранила. И потом, все же понимают, что за всей этой историей с хлебом стоит Козин.

– Ну-у… с Козиным поступили несправедливо, – напомнил Знаменцев.

Марина покачала головой:

– Козин – бандит, мелкая сволочь. Или крупная – разницы нет. Козин не нужен никому. А Алена Игоревна – серьезный, реальный бизнесмен. Или бизнесвумен. Можете называть как угодно.

Знаменцев задумался.

– А если это выпад против Алены?

Марина замерла.

– Возможно. Но кто тогда – Фрид? Но он вроде человек другого полета, ему эта дешевая потасовка с педерастами не нужна. Вот если бы Алена влезла на его территорию…

Знаменцев развел руками. Всяких «если бы» оставалось чересчур много, а он пока не мог разобраться в простейшем: например, куда исчез Пол-Ален.

Розыск по всем отделениям милиции не дал ровно никаких результатов – В. И. Сабуров не числился ни в одном. Ясно, что Алена наседала на мужа, а тот, в свою очередь, пригрозил руководству ГУВД. И сделал он это весьма неприятным для Знаменцева образом – через министра.

«А ведь Марина, кажется, права…» Министр был поставлен в известность, что городские силы правопорядка не справились со своей основной задачей. В результате Знаменцев, ответственный за проведение Дня независимости, получил предупреждение о возможном увольнении. И вовсе не потому, что увидел генерала Доронина в столь неприглядном виде, а за вполне конкретный прокол.

«Вот только прокол этот – не мой, а мэрский…» Похоже, Лущенко, скорее всего по согласованию с Дорониным, и впрямь пытался подложить Знаменцева под карающий меч Фемиды вместо себя.

Брат

Артем почесал затылок. Вид у брата самой могущественной предпринимательницы был плачевный. Хлюпая разбитым носом и кося здоровым глазом, он смотрел на милиционеров и адвоката так затравленно и виновато, словно только что познал самые сомнительные радости однополой любви. Правая, неестественно вывернутая ладонью наружу рука висела плетью. Очевидно, при задержании крутили руки. Плюс ко всему он подошел, хромая на обе ноги, а в спутанных редких волосах виднелись какие-то веточки, спички и даже окурок. Ну, и запах был еще тот…

«Н-да. Вот тебе, Васенька, и день гомосека. Видела бы тебя сестрица!» – подумал Артем и, быстро подмигнув Пол-Алену, сделал серьезнейшее выражение лица.

– Здравствуйте, господин Пол-Ален.

Но тот лишь хлюпнул кровавыми соплями.

– Вы хотите сделать какие-либо заявления? – сурово поинтересовался Павлов и сам подсказал ему ответ, чуть мотнув головой.

Милиционеры в ожидании ответа заметно напряглись.

– Нет. Не буду.

– Тогда больше вопросов не имеем, – деловито констатировал адвокат и повернулся к милиционерам: – А у вас есть какие-либо претензии к моему клиенту?

Милиционеры задумались, тут же вполголоса перекинулись парой слов, а Павлов отошел в угол, набрал телефон помощника Вани и попросил без лишних расспросов подъехать к отделению милиции. Ваня, на счастье, был в городе.

– Ну, что? – повернулся Артем и уперся взглядом в переносицу старшего милиционера. Иногда этот прием неплохо срабатывал.

– Да в принципе нет, – за всех ответил дежурный, – если вы без претензий, то и мы можем по-человечески. Были там какие-то команды. Типа, сверху. Но никто так за весь день и не перезвонил, а время задержания все равно истекает. Забирайте его с богом.

– Хорошо. Присаживайтесь господин Ален. И еще, капитан, двоих других я тоже забираю. Речь идет о Яне Йоп Схерте и Маурисе Клемма.

Дежурный удивился, но Павлов говорил уверенно, без запинки, а затем развернул какую-то бумажку, и взгляд дежурного к ней буквально прилип.

– Да забирайте, – пробубнил он, – подпишите протокол и забирайте.

Павлов укоризненно покачал головой:

– Господа! Мы не можем подписать протокол без консулов Норвегии и Франции. Сами понимаете, что своей инициативой будем провоцировать международный скандал. Неужели вы хотите, чтобы эти почтенные граждане подали жалобы в Совет Европы? А в жалобах они укажут ваши фамилии и должности, которых вполне можно и лишиться к моменту рассмотрения этих заявлений. Давайте расстанемся с миром. Господам нужно помыться, переодеться, а вы нарушаете их санитарно-гигиенические права.

Милиционеры переглянулись, и капитан подошел к Павлову ближе:

– Ладно. Забирайте их всех и уезжайте. От греха подальше.

Через две минуты помощник на джипе повез двух норвежцев в отель, а адвокат Павлов с Пол-Аленом на пассажирском месте выехали к Алене Игоревне Сабуровой.