Текст книги "Власть будущего (сборник)"

Охотник за пузырями

– Молодые люди, можно забрать бутылочки? – спросил Иван, одетый в строгие потертые брюки и, несмотря на теплую погоду, плотную олимпийку. На ногах красовались старые белые кроссовки.

На мгновение шумная компания затихла. Три парня тупо уставились на кучу темно-зеленых бутылок, припорошенных пустыми пачками из-под сухариков, чипсов, фисташек.

– Да бери, – буркнул один из отдыхающих.

Второй, не найдя что добавить, глотнул из бутылки. Третий, сделав большую затяжку и отбросив окурок щелчком, медленно проговорил:

– Дед, а тебе не западло вот так корячиться? На че тебе деньги?

Иван, нагнувшийся и уже пронзенный болью в пояснице, выпрямился. В молодости худощавый старик был роста немалого, но возраст сделал свое. Дед поставил большую болоньевую сумку на захарканную землю и поправил лямки светло-зеленого походного рюкзака, откуда донесся характерный звон.

– А что мне? – хрипло проговорил Иван, прищурив тусклые серые глаза, – с голоду помереть?

– В молодости надо было чего-то добиваться, – наставительно заявил парень.

Дед обомлел от такой наглости, но внешне сохранил спокойствие.

– В молодости я был таким как ты, – сказал Иван, засовывая в рот, зияющий дырами недостающих зубов, сигарету без фильтра, – язвительным и знающим жизнь.

– Я бутылки собирать не буду, – поморщившись, презрительно заявил парень.

Старик пожевал губами, отчего сигарета метнулась вверх-вниз.

– Я тоже так думал, глядя на нищих. У меня было много друзей, мы разговаривали о жизни, ее смысле, перспективах.

Двое парней начали болтать о чем-то своем, третий же продолжал слушать.

– Но все высокие разговоры происходили на вот таких посиделках, – махнув рукой на лавочку, сказал дед. – Кто-то пошел в ПТУ, кто-то в техникум, некоторых родители заставили идти в институт. Кто успел повзрослеть – тот живет… ну или, по крайней мере, умер нормально. Я…

– А ты профилонил свое время, – перебил парень, затем добавил насмешливо, – неудачник.

– Мать твою, сучонок, – прохрипел дед и замахнулся на наглеца.

Парень легко увернулся и толкнул старика в грудь. Иван покачнулся, больную правую ногу свело, и он, с жутким перезвоном бутылок в рюкзаке, грохнулся на землю, ударившись головой об лавку.

* * *

Дед открыл глаза, рюкзак врезался в спину неровностями бутылок. Кое-как поднявшись, он потер голову – шишки не было. По-прежнему болела поясница и нога. Воздух из легких вырывался со свистом, сердце беспрерывно кололо. Парней как ветром сдуло. Только ворох мусора и бутылки напоминали о недавнем уличном пиршестве.

Мир посерел, как будто из него высосали часть красок. На улице повисло полное безмолвие. «Неплохо я об лавку приложился», – с грустью подумал Иван. Убогая жизнь, состоящая из сна и поиска бутылок, тускнела с каждым днем сильнее.

Иван подтащил болоньевую сумку, в которой красовались три темно-коричневые бутылки, поближе к добыче. Ноги слушались плохо, в глазах постоянно темнело. Старик нагнулся и едва слышно заскулил от боли в пояснице.

Иван поднимал бутылку, выливал из неё капли выдохшегося пива и клал в сумку. Первая, вторая, третья… Дед начинал однообразно материться, когда попадалась бутылка с засунутой в нее свернутой пачкой из-под закуски. Боль в пояснице пропала. «Неплохо ребятки погуляли», – кладя в сумку двенадцатую бутылку, подумал старик. Перестало колоть сердце. Иван разогнулся и обомлел. На клетчатом дне сумки мирно лежали три темно-коричневых бутылки.

– Что за черт? – вслух сказал дед.

Иван поднял сумку. Весила она как полтора десятка стеклянных пивных бутылок.

– Хренотень какая-то…

Старик подошел к лавке, на которой стояли две недопитые бутылки. Вылив содержимое, он отправил тары в сумку. Дыхание стало ровным. Бутылки исчезли, оставив от себя только вес.

Иван воровато огляделся. Вокруг, насколько хватало зрения старческих глаз, не было ни единого прохожего. Все так же царила гробовая тишина. Невдалеке виднелась аллея с рядами лавок по бокам. Старик отправился туда. Сегодня он там еще не охотился.

– Еще бутылок хочешь найти? – послышался гулкий голос. – Ты же обычно в это время уже дома.

Иван вздрогнул и закрутился на месте. Вокруг никого не было. Осматриваясь, старик заметил в траве добычу – бутылки, которые Иван искал изо дня в день последние пять лет и которые он так ненавидел. Дед сложил находки в сумку – нога прошла. Колено стало гнуться. «Да что же происходит?» – подумал он.

– Доволен? – вновь послышался голос из ниоткуда. Воздух стал непрозрачным, словно при легком тумане.

– Да, конечно… – пробормотал Иван.

Старик шел по аллее, подходя к каждой лавочке, заглядывая в каждую мусорку. Иван начинал счастливо улыбаться при виде каждой бутылки. Бешеный азарт завладел человеком, который недавно едва двигался. Морщины разглаживались, волосы начали темнеть. Сумка с тремя темно-коричневыми тарами становилась все тяжелее и тяжелее.

– Ты счастлив, собирая бутылки? – спросил тот же неизвестный.

Иван за неимением собеседника, задрал голову к небу.

– Я доволен оттого, что молодею. В меня рекой течет сила.

– Но раньше ты ее тратил бездумно.

После каждого слова туман становился плотнее.

– Я не знал, что стану настолько слаб. Я надеялся умереть раньше, чем стану развалюхой.

– Но когда пришла старость, захотелось прожить свой век заново. Почему ты злишься на свое занятие? Ведь когда многие работали, ты отдыхал.

Недавний старик остался на небольшой площадке. Остальной мир погрузился в плотный туман.

– Я достоин большего, чем собирать какие-то стекляшки ради куска хлеба! – выкрикнул в небо Иван, хотя голос доносился отовсюду.

– Но сейчас ты был счастлив, собирая бутылки.

– Ну ведь… – хотел оправдаться Иван.

– Ты причитал не на занятие, а на малое вознаграждение.

Последний клочок реальности накрыл густой серый туман. Тут деда затрясло, голова загудела от боли. Иван на секунду закрыл глаза и вновь открыл. Над ним склонился парень со встревоженным лицом.

– Дед, ты живой? – спросил он.

апрель 2009

Болото ненависти

Никита посмотрел на часы – семь минут до конца пары. Впереди парня две одногруппницы шепотом затеяли спор, почему в университете люди к ним относятся лучше, чем в школе.

– Наверное, здесь люди умнее и взрослее, – сказала первая.

Вторая девушка скептически скривила губы.

– Мы помогаем знакомым в учебе, вот они и общаются вежливо. А незнакомым – просто все равно.

– А меня и так все любят, – встрял Никита, – без всякой корысти.

Одногруппницы смерили парня, глаза которого светились добродушием и наигранной самоуверенностью, таким взглядом, что он сразу же засомневался в своих словах.

Тут громогласный лектор перестал диктовать определения. Утомленные страшными заклинаниями из курса химии студенты начали оживать в предчувствии перекура и штурма столовой. Никита отбросил ручку, размял пальцы и уставился на преподавателя, в ожидании слова «свободны».

– Электрохимия очень часто используется в производстве, – завершал тему профессор, – кстати говоря, по современным представлениям, мысли человека тоже входят в область электрохимии. Подробнее о применении электролиза поговорим на следующей лекции. Свободны.

Аудитория вмиг наполнилась жужжанием молний, треском липучек, стуком отодвигаемых стульев.

– Паш, в столовку идешь? – спросил Никита.

– Покурю и приду.

Никита кивнул и быстрым шагом двинулся к лестнице. Материал только что услышанной лекции был уже полностью забыт и юношу волновал только один вопрос – большая ли очередь в столовой?

Зайдя в «зал вдохновения», студент недовольно поморщился. Плотная и длинная очередь сулила серьезное опоздание на лабораторные по электричеству. Через несколько минут зашел Пашка и, со словами: «ф топку», покинул столовую. Желудок Никиты запретил последовать примеру товарища.

За стол Никита сел с забитым тарелками подносом, когда пара уже началась. От горячего рыбного супа исходила волна характерного запаха. Никита принялся за макароны с куриными котлетами в надежде, что первое за это время остынет.

Через четверть часа осоловевший юноша медленно поднимался по ступенькам к лаборатории.

– Здравствуйте, Иван Вячеславович, – поздоровался Никита с длинноволосым аспирантом, преподающим физический практикум.

– Здравствуйте, – буркнул погруженный в чтение препод.

– Ты чего так долго? – набросился Паша, – не мог после лаб пожрать?

Никита покачал головой и с довольной улыбкой плюхнулся на стул напротив навороченного осциллографа.

– С этой установкой надо быть осторожней. Убить не убьет, но треснуть током может, – предупредил Павел.

Никита зевнул и неторопливо извлек из бежевой сумки методичку.

– Без паники, сейчас все будет, – сказал он.

Павел недоверчиво посмотрел на друга, но, осознав свое бессилие, сел рядом. Со всех сторон доносился возбужденный шепот одногруппниц, не понимающих, как пользоваться приборами.

Никита прищурил глаза и запустил ладонь в волосы. Весь его вид выражал крайнюю задумчивость. Через пару минут лицо студента прояснилось, как будто он постигнул важную истину мироздания.

– Понял? – с надеждой спросил Паша.

Никита поднялся и, победно глянув на напарника по выполнению лабораторных, принялся за собирание установки.

– Питание не включи, – еще раз предупредил Павел.

– Это в осциллограф, это в вольтметр, здесь шунт делаем, – бормотал юноша, – так, а это у нас заземление…

При последних словах, Никита задел локтем красный рычажок на блоке питания. Мелкая дрожь забила студента, заклацали зубы. Павел вскочил, чуть не перевернув стол с тяжеленными установками, и дернул рычажок в обратную сторону. Появились несильные, но едкие запахи горелой проводки и кожи. Никита, глубоко вздохнув, сел на стул. Павел, не произнося ни слова, посмотрел на товарища и подумал: «Вот дурак, разве нельзя быть аккуратней? Благо препод не заметил».

В голове пострадавшего появилось неприятное щекотание, парень ощутил тревогу. Новое чувство сильно напугало Никиту. «Наверное, галлюцинации после удара током», – подумал он.

– Куда провод заземления вставлять? – поинтересовался Павел.

Никита поднял глаза, ощущение не повторилось. Он с облегчением вздохнул и указал на отверстие в осциллографе. Павел поспешно вставил штекер.

Никита посмотрел на одногруппницу.

«Чего этот козел палит?» – подумала она.

Никиту снова пронзило неприятное ощущение, которое приносило ему не только духовное неприятие, но и реальную боль. «Да что за хрень», – подумал он. В голове начали всплывать гипотезы преподавателя по электрохимии…

* * *

На следующий день Никита рассказал о своих ощущениях Павлу. Болезненное покалывание появилось в тот же миг, когда напарник только начал говорить.

– Сказочник, снова бред несешь?

– Нет, все серьезно, – твердо сказал Никита, но боль от этого только усилилась. – Сейчас ты мне делаешь больно тем, что плохо обо мне думаешь.

– Я подумал, что ты достал бред нести, – прямолинейно заявил Павел.

– Вот поаккуратней с мыслями!

Паша захохотал.

– Если каждый третий умеет следить за словами – это уже хорошо, – сквозь смех заявил одногруппник, – а ты предлагаешь контролировать мысли! Ты не грузи никого, о тебе и не будут думать плохо.

– Надеюсь, – вздохнув, проговорил Никита.

* * *

Взгляд младшего брата наполнил голову такой болью, какая бывает с жуткого похмелья. «Видимо, негативные мысли еще и по силе различаются, – размышлял Никита, – сильно же меня братец любит. Хоть родители не мучают. И почему я не чувствую хороших мыслей?»

Бросив сумку на пол, парень упал на кровать. Никите нужно было все хорошо обдумать. Дар или проклятье? Как себя вести? Нужно использовать странное явление с пользой. Не зря же он второй день мучается?

Никита с грустью вспомнил спор, в который он влез на химии, что, мол, его все любят. Правильно говорят, что иногда лучше чего-то не знать…

* * *

Весеннее солнце приятно ласкало теплыми лучами. Город давно проснулся, люди спешили на работу, встречу, отдых… Никита стоял на остановке, в ожидании маршрутки до университета. Он все обдумал. Парень решил общаться только с теми, от кого не исходила волна негатива. А тех, кто приносил боль, он на подсознании начинал ненавидеть. «А сам буду больше молчать, чтобы не вызывать у близких негодования, – думал студент. – После окончания универа можно пойти в бизнес. Заключать сделки только с расположенными ко мне людьми». Раскрывающиеся перспективы радовали и пугали.

Вскоре Никита поймал маршрутку, где осталось единственное место. К нему парень и направился. Двоим он наступил на ноги, а какую-то объемную женщину, когда машина стронулась, пихнул задницей в плечо. Наконец-то усевшись и подняв голову, Никита едва сдержал предательский вскрик. Три человека одновременно стрельнули по нему недовольными взглядами.

– Извините, – пробурчал парень, – передайте за проезд, пожалуйста!

«Так с ума сойти можно», – с горечью подумал Никита и опустил глаза в пол, стараясь ни на кого не смотреть. Сразу стало легче. Видимо, при зрительном контакте боль усиливалась.

– Спасибо, – сказал водителю Никита, выходя из маршрутки.

Через дорогу переходил Пашка.

– Ты чего невеселый такой? – спросил он.

– Да с этими мыслями… помнишь, я рассказывал… – замямлил Никита.

– Так ты не прикалывался? Это из-за того разряда тока на лабах? – с интересом спросил друг.

Никита кивнул и произнес:

– Очень больно, когда обо мне плохо думают. Еще я начинаю этих людей ненавидеть.

– А я делаю больно?

– Редко, да и то по мелочи – легкое щекотание в голове. А в маршрутке совершенно незнакомые люди едва не убили меня.

– А ты думал, что мир полон добра? – ехидно спросил Паша. – Да каждый встречный поперечный видит в другом человеке соперника и урода, который о себе возомнил хрен знает что.

– Надо быть идеальным, чтобы перестало быть больно.

– Не поможет. Еще хуже будет. Лучше придумать, как убрать твои мутантские возможности, – серьезно проговорил Павел. – Может, снова тебя током долбануть?

– Да ну, страшно… и я уже почувствовал себя особенным… – сбивчиво сказал Никита.

– Много пользы от твоей особенности, – хмыкнул Павел. – Ты что-то про Катьку забыл, после того как тебя током шендарахнуло. Тебе же она сильно нравилась.

– И сейчас нравится. Сегодня вечером в «аське» с ней поболтаю, в кино приглашу.

– Давай, давай, – заговорщицки улыбнувшись, произнес Паша.

– А чего ты вспомнил?

Одногруппник пожал плечами.

– Да просто…

* * *

После нескольких дней передышки, переписка полилась нескончаемым приятным водопадом. «Какое же все-таки чудо – интернет, – думал Никита. – То, что я ей написал, не смог бы сказать даже по телефону. Наконец-то мы сходим в кино…»

* * *

Никита, в ожидании Кати, прохаживался взад-вперед возле входа в кинотеатр. Туфли блестели при каждом шаге, черная рубашка красиво переливалась в весенних лучах, а дополняли картину светло-синие джинсы.

Катя вышла из перехода в лиловом платье до колен. Распущенные светло-русые волосы красиво падали на плечи. Глаза скрывались за широкими солнцезащитными очками. Туфли и сумочка прекрасно гармонировали с платьем.

Никита стоял как столб, дожидаясь, пока она подойдет. Когда их разделяло пару десятков шагов, он спохватился и пошел навстречу, ощущая знакомое неприятное щекотание.

– Привет, Катя.

– Привет.

Щекотание перешло в небольшую боль. Похоже, девушка ждала хотя бы дежурного комплимента. Все, что Никита хотел сказать, вдруг показалось глупым, пафосным и стыдным.

– Сеанс через пятнадцать минут, – чтобы прекратить неловкое молчание, сообщил парень.

– А что за фильм? – поинтересовалась Катя.

– Фантастический боевик «Житель-Х», – с воодушевлением проговорил Никита.

Девушка на мгновение скривила губы, боль в голове парня усилилась. «Ну вот, с фильмом не угадал», – с досадой подумал Никита.

– Понятно, – сказала Катя.

– Будешь что-нибудь? – махнув рукой в сторону кормушки с кока-колой и попкорном, спросил парень. – Я просто эту фигню не люблю.

Катя, хотевшая попкорн, покачала головой и подумала о спутнике что-то совсем нелестное.

– Может, хотя бы колу? – попытался загладить последние слова Никита.

– Пойдем фильм смотреть, – сухо ответила девушка.

Парочка зашла в еще освещенный зал, где на креслах, обитых красной тканью, сидело сотни три человек.

– И чем этот «Житель-Х» столько народу привлек? – недоуменно спросила девушка. – Фильм, говорят, очень жестокий и стрессовый.

Никита пожал плечами.

– Всплеска эмоций люди хотят. Глупые мелодрамы выходят все как под копирку.

– Есть хорошие, – задетая безапелляционным тоном, заявила Катя.

Недавно нравившаяся девушка начинала бесить. Боль все усиливалась. Никита чувствовал, что скоро начнет ненавидеть Катю.

– Не спорю, – сквозь зубы выдавил он. Голова, казалось, сейчас взорвется, как арбуз, сброшенный с десятого этажа.

Наконец-то погас свет, началась реклама. Никита попробовал обнять Катю, девушка отстранилась. Никиту всего передернуло. Парень вскочил и выбежал из кинозала. Боль была настолько сильной, что он едва сдерживал слезы…

* * *

«Значит, негативные мысли обо мне мучают меня при зрительном контакте и на малых расстояниях, – по дороге в университет размышлял Никита. – Надеюсь, хоть кто-то желает мне добра». Вчерашний разговор с родителями дал понять, что покой возможен только в одиночестве. «Какие все-таки люди озлобленные, – с грустью думал студент, – всех сегодня на чистую воду выведу».

В университет Никита пришел за полчаса до начала пары. Одногруппники, привыкшие поболтать перед учебой, вскоре собрались в полном составе. Сегодня Никита был необычайно разговорчив и скор на шуточки.

Одна из девушек, по имени Валя, на которую он никогда не обращал внимания, смотрела на него с плохо скрываемой нежностью. Ее взгляд боли не приносил.

В голове парня поселились тысячи пчел, непрерывно жалящих его мозг. Хотелось кричать и плакать, но Никита продолжал разговаривать со всеми, кого видел. Кто-то был к нему практически равнодушен, а кто-то лупил его плеткой ненависти.

Вернувшись домой, Никита упал на кровать и с облегчением вздохнул – дома никого не было. «Какая прекрасная иллюзия у меня была до мутации, – размышлял Никита, – я думал, что все меня уважают, любят, а оказывается… Щекочут почти равнодушные, все остальные относятся недоброжелательно. Даже препод, когда я его поправил, сильно треснул по мозгу. Что я всем сделал? Откуда столько ненависти? Одна только Валя, чтобы я не говорил… Похоже, я ей сильно нравлюсь. Прав Пашка, надо попытаться вернуть все обратно, иначе я с ума сойду от боли. Да… решено».

* * *

Никита и Паша стояли в университетской столовой. Кто-то лез без очереди, кто-то нервно поглядывал на мобильник.

– Ты как, мутант? – поинтересовался Павел.

– Сегодня хочу долбануть себя током, – болезненно морщась, проговорил Никита.

– Не завидую я тебе, – участливо сказал Паша, – я, наверное, в первый же день сдох бы от боли.

Никита вяло пожал плечами.

– Откачаешь, если что?

– Конечно, но там же вроде сила тока небольшая, напряжение только высокое.

– Надеюсь.

Через полчаса друзья заходили в лабораторию. Установка, на радость Никиты, была не занята. Собрав все так же, как и в прошлый раз, пока преподаватель был погружен чтением, Никита взялся за провод заземления.

– Удачи, – прошептал Пашка, и повернул рычажок.

Никиту забила мелкая дрожь, одногруппник отключил блок питания. Боль в голове страдальца прошла. Тут Никита поймал нежный взгляд Вали… и тысячи пчел воткнули жало в мозг…

апрель 2009

Вакуум души

«Космические корабли бороздили просторы Вселенной…». Алексей закрыл книгу, когда в отсек вошел Валерий – комендант корабля.

– Еще две планеты и назад, – сказал он.

– Две?! – удивился Алексей. – Я надеялся побывать как минимум на пяти.

– Ресурсы корабля кончаются, – невозмутимо поведал Валера. – Слишком длинные перелеты между системами.

– А что говорит Юра?

– Говорит, что мы неудачники.

– Мы нашли пригодную для человека планету – это уже неплохой результат.

Валерий пожал плечами:

– Мы все-таки ксенологи. (м.б. заменить на синонимичный глагол) На этих планетах просто обязана была существовать разумная жизнь.

Алексей усмехнулся.

– Может, в чем-то Юра и прав. Но нам еще может повезти.

– Скоро ляжем на орбиту предпоследней планеты – проверим.

– На пси-датчики я уже не надеюсь, – поморщившись, сказал Алексей. – От визуального осмотра толку будет больше.

– Это ты с Юрой решай, – ответил Валера. И словно для значимости собственных слов добавил: – Он капитан.

Пискнул передатчик Валеры, сделанный в виде наручных часов. Комендант корабля, не говоря ни слова, вышел из отсека. Алексей скривился. Несмотря на долгий совместный полет, он так и не смог привыкнуть к бесцеремонности Валеры.

Так их роли и распределились – под стать характеру. Фанатик науки и исследований, пожиратель новых знаний Юрий стал капитаном и штурманом. Педантичный и скрупулезный Валерий занял должность коменданта. С непробиваемой трезвостью он легко оценивал возможности корабля, следил за исправностью всех систем, количеством ресурсов. На любой душевный порыв у него всегда был сухой факт.

А он, Алексей, стал поисковиком. Космос манил его одним – поиском братьев по разуму. Младших или старших – неважно. Алексей чувствовал, что встретив других разумных существ, человечество в корне изменится. Людская психика просто не могла ни отреагировать на знание: «Мы не одиноки во Вселенной».

Коньком Алексея были пси-датчики – уловители мыслей на огромных расстояниях. Когда испытания проводились на Марсе, человек с датчиком и искомый объект были на разных полюсах планеты. Причем пси-датчик вел поиск с орбиты. Успех испытаний воодушевил всех космологов мира.

После восьми лет поиска схожих по параметрам с Землей планет, бесконечного усовершенствования пси-датчиков, создания термоядерного двигателя, экспедиция для поиска разумной жизни в Галактике была отправлена. И вот, совсем скоро, она могла закончиться неудачей.

Алексей не терял оптимизма, хотя понимал, что в космос ему путь заказан. Обвинять их никто не станет, но о второй попытке не могло быть и речи.

Алексей поднялся и заходил по рабочему отсеку, наполненному десятками пси-датчиков и сотнями контактных устройств. Он чувствовал, что все методы экспедиции ошибочны. Несмотря на восемьдесят шесть тысяч прописанных в датчиках алгоритмов по поиску мыслеформ, они ничего не обнаружили на двадцати семи планетах. Все ксенологи мира ошиблись. Как не крути, исходной точкой был человек. А это и есть камень преткновения в поиске других разумных существ. Напиши хоть миллион разных поисковых программ – исходник останется один. Образ мышления человека – непреодолимый барьер для теоретического знания.

«Решено! – подумал Алексей. – Последние две планеты нужно осмотреть досконально. И плевать на все эти датчики! Я уже и сам в них не верю». Алексей положил на стол книгу, которую все это время держал в руках, и направился к выходу. Створки, сделанные в виде четырех соединяющихся в центре треугольников, автоматически втянулись в стены.

В коридоре стоял низкочастотный гул. Отсек поисковика находился в хвостовой части корабля, где по соседству неустанно работал двигатель. Каждый час температура в корабле подскакивала градусов на пятнадцать – во вспышках лазерной плазмы происходила термоядерная реакция.

Пройдя по узкому коридору, где поддерживалась лунная гравитация, Алексей остановился перед капитанской рубкой. Поисковик приставил ладонь к идентификатору, и металлопластиковые лепестки бесшумно скрылись в стене.

У Алексея по обыкновению захватило дух, в груди появилось ни с чем не сравнимое ощущение, словно он несся на катере по высоким волнам. Здесь, за двенадцатисантиметровым стеклом, был космос. Холодный, равнодушный, бескрайний и сказочно красивый. Они приближались к планетарной системе. Вокруг оранжевой звезды в бесконечном хороводе кружили четыре шара.

Юрий сидел перед экраном, на котором вращались две планеты. Под каждой из них виднелся мелкий текст с основными параметрами.

– Кто бы ты ни был, ты не вовремя, – не оглядываясь, сказал Юрий.

– Капитан, есть серьезный разговор по поводу исследований.

Юра развернулся в кресле и внимательно посмотрел на поисковика.

– Продолжай.

– Нужно осмотреть всю планету с флаера.

– Зачем? Это долго!

– Пси-датчики не работают.

– Леша! Ты дебил?! – вскочив с кресла, проорал капитан. – Как не работают? Четыре месяца в космосе, двадцать семь исследованных планет! Как, мать твою, не работают?!

– Стальная психика космонавта не выдерживает? – сквозь зубы произнес Алексей.

Юрий глубоко вдохнул и плюхнулся обратно в кресло.

– Если мы спустимся на эту планету, – капитан указал на светло-синий шар, под названием А-28, – то на вторую мы уже не попадем.

– Если не спускаться на эту планету, то можно прямо сейчас лететь на Землю. Пси-датчики настроены на человекоподобные мыслеформы. Другие просто неоткуда было взять. Потому эффективность их – ноль.

Юра поднял брови и шокировано смотрел на Алексея.

– А с твоей психикой все в порядке? – вкрадчиво спросил капитан. – Ты пятнадцать лет занимался этими датчиками.

– Слава Богу, я понял их никчемность, когда у нас еще остался шанс.

Юра нажал на передатчик и произнес:

– Валера, зайди.

Алексей сел в кресло и уставился в лобовое стекло – больше ему добавить было нечего. Юрий же наоборот встал и заходил по капитанской рубке, бормоча что-то под нос. Вошел комендант и застыл у входа.

– Леша предлагает опуститься на планету, – произнес Юра. – Возможно?

– Так точно. Но А-28 будет последней исследованной планетой.

– Ты согласен на такой план?

– Да, я могу подготовить флаер.

– Хорошо. Час на подготовку, шесть часов на сон. К этому времени выйдем на орбиту А-28, а оттуда уже на флаере. Выполняйте.

– Есть, – сказал комендант и вышел.

Алексей поднялся и снова вгляделся в черноту космоса, разбавленную свечением оранжевой звезды.

– Будет смешно, если пси-датчики все-таки уловят разумную жизнь, – сказал капитан.

Поисковик покачал головой.

– Не уловят.

* * *

Медленно открылись шлюзы, и корабль выплюнул флаер из своих недр. Планета быстро увеличивалась. Скоро сквозь светло-синие, почти голубые облака стал просматриваться зеленовато-коричневый континент.

– Леша, мне уже нравится твоя затея, – блестя глазами, сказал капитан. Затем повернулся к Валере и спросил: – А тебе?

Комендант пожал плечами. Потом все-таки произнес:

– Главное результат. Как пси-датчики?

– Молчат.

– Друзья, может колонизируем какую-нибудь планетку? – продолжал веселиться Юра. – Чтобы не возвращаться с позором на Землю. Дадим запрос в Центр, пускай пришлют трех женщин. Мол, без них невозможно установить контакт.

– Уже в третьем колене инцест неизбежен, – невозмутимо проговорил Валера.

– Думаю, смерть от занудства настигнет нас раньше, – скривив губы, сказал капитан. – Что ж, придется искать разумных аборигенов.

– Передумал с нами жить? – усмехнулся Алексей.

– Да… лучше всю оставшуюся жизнь читать лекции по теоретической ксенологии. Скоро войдем в нижние слои атмосферы.

Капитан приподнял нос флаера, и теперь земля приближалась не так стремительно.

– Континент в основном равнинного типа, – сообщил Валера.

– Снизимся до километра и прочешем этот материк, – сказал Юра.

– Пятьсот метров, – покачав головой, произнес Алексей. – И скорость минимальную.

– Ты смотри, как раскомандовался!

– На облет уйдет больше десяти часов, – добавил комендант.

– Иначе мы ничего не найдем. Можно лететь обратно.

– Заладил: «обратно, обратно». Будет тебе пятьсот метров.

– Все равно поисковые операции на моей совести, – примирительно сказал Леша.

– А на моей – вся экспедиция, – проворчал Юрий. – Смотрите, пейзажи как на Земле.

– Только атмосфера не пригодна для дыхания, – заметил комендант. – Избыток кислорода.

– Будь здесь цивилизация, подобная земной, мы бы ее уже заметили, – с грустными нотками сказал капитан.

– Стой! Вернись назад! – прокричал Леша. – Никто не заметил вырубки?

– Что?

– Лес, над которым пролетели. По-моему, там была вырубка. Снижайся еще.

– Сейчас нас как ПВО из этого леса обстреляет, – улыбнулся Валера.

– Я запишу этот день в праздничные, – воскликнул Юра. – Валера пошутил!

– Я предположил, – бесстрастно поправил комендант.

– Это точно вырубка!

Юрий закружил над лесом. Алексей сделал десяток снимков с разных ракурсов и зафиксировал координаты.

– Инопланетные бобры? Пси-датчики молчат? – спросил капитан.

– Забудь о них. Поворачивай направо и сбавь еще скорость. Будем плясать от этого леса.

– Слушай, кто капитан?

– Кто поисковик? – взбеленился Алексей. – Я чувствую, эта планета разумная.

– Да шучу я, настроение хорошее.

– Вижу постройку, – сказал Валера.

– Да там настоящая ферма! – с восторгом сказал Юра. – Надеюсь, там есть и самка и самец. Зафиксируй координаты.

– Уже. Давай пролетим дальше. Наделаем снимков, – сказал Алексей.

Капитан нахмурил лоб, и поисковик принялся объяснять:

– Если мы возьмем представителей разумной жизни на флаер, то по инструкции мы сразу же должны вернуться на корабль.

– Мы и вернемся.

– Хотелось бы узнать, насколько планета заселена, есть ли социализация, далеко ли шагнул материальный прогресс и научная мысль. В общем, не выпытывать все у братьев по разуму, а убедиться самим. Хотя бы визуально.

– Час, не больше.

– Топливо не бесконечно, – вставил Валера.

– А нужно еще придумать, как лучше всего заполучить самца и самку для исследований.

– Ты говоришь о них, как о подопытных кроликах, – поморщился Алексей. – Они все-таки разумные. Возможно, они намного лучше нас.

– Не неси ерунды. Они просто прокатятся на Землю, а потом, я уверен, их доставят обратно.

– Прокатятся… думаю, это не самая веселая прогулка.

– Так и начнешь верить в истории людей, которые утверждают, что их выкрадывали инопланетяне, – засмеялся Юрий. – Леша, перестань нервничать. Мы даже еще не видели этих бобров.

– Впереди, кажется, город, – произнес поисковик, игнорируя капитана. – Поднимись повыше. Незачем привлекать лишнее внимание.

– Постройки в основном деревянные. Хотя вижу и каменные здания.

– Это нежилые, – сказал Валера.

– Поймал одного! – сказал Леша, указывая на снимок. – Да они красавцы.

– Слушай, я был прав, – сказал капитан, глядя на полутораметрового гуманоида, покрытого коричневой шерстью, – помесь обезьяны и бобра.

– Прямоходящий, в набедренной повязке, на шее металлическое украшение, – перечислил Валера. – Есть признаки неплохого культурного и технического развития. Жилища сложены из обработанных бревен.

– Посмотрите, ни одной защитной постройки, – сказал Алексей. – Ни стен, ни башен.

– Все равно безопаснее не соваться в город и вернуться на ту одинокую ферму.

– Не обсуждается, – потирая руки, сказал капитан. – Когда наступит ночь?