Текст книги "Битва за урожай"

П. Грудинин: Понимаете, еще раз. Я давно не доверяю тем, кто вот эти вот отчеты приносит. Потому что совершенно другая ситуация, картина на земле. Вы можете сейчас спросить, сколько человек доверяет конкретно министру сельского хозяйства Российской Федерации и можете привести мне любые цифры. Но если вы приедете, например, в Краснодарский край и зайдете в какую-то станицу в каком-нибудь районе, вы обнаружите, что эти данные летят в тартарары. Надо опрашивать не таким образом, а совершенно другим. Но количество недовольных, их видно по количеству людей, которые ездят на машинах, в той же Москве. Попробуйте рассказать, что мэр сделал правильно, что сузил улицы, что он положил столько раз плитку. Попробуйте… Хотя рейтинг мэра, если Вам будет та же структура рассказывать, будет там 70%.

Ведущий: Но выше 50 точно. Но смотрите, что получается, до того как Президент Путин выдвинулся в качестве потенциального кандидата в президенты на 2018 год, обсуждалась даже возможная кандидатура Медведева в качестве потенциального президента на 2018-2024 и это не вызывало никакого напряжения в обществе. Это не вызывало напряжения в обществе. В обществе говорили, что изберут любого, на кого укажет Владимир Путин.

П. Грудинин: Ну, во-первых, общество не идиоты. Прекрасно понимают, что этого не произошло бы.

Ведущий: Вот Вы уверены, что не могли бы выдвинуть Медведева. А если бы выдвинули, его бы не выбрали.

П. Грудинин: Необходимости греть место президенту у нас еще через срок, не нужно уже. Поэтому все прекрасно понимали, почему Медведев появился, и почему он потом пропал, и какие договоренности были. Все это знали. И ни у кого нет сомнений, что Медведев слабый премьер, причем их нет ни по ту сторону Кремлевской стены, ни по эту сторону. Все знают. Но Вы же понимаете, честно. Если ты хочешь казаться сильным, ты должен собрать очень много слабаков вокруг себя, и ты, подняв два раза гирю, окажешься гораздо сильней, чем те, которые ее и по разу не подняли. И вот этот вот принцип «все остальные рядом со мной гораздо хуже» и глупее, и не могут ничего организовать, этот принцип действует у нас. И поэтому вычистили поле, и политическое в том числе, так, что никого не осталось. Есть только люди, которые точно хуже, чем наш самый главный кандидат. Вот и все. И тут то же самое. Ну какой Медведев, извините меня, конкурент президенту Путину. Ну, какой? Да никакой!

Ведущий: А если Президент не идет, а идет Медведев, и Президент говорит что это мой кандидат?

П. Грудинин: Подождите. Еще раз. Это нужно сделать в одном только случае, чтобы этот кандидат ни в коем случае не стал по рейтингу выше, чем ты. И Медведев прекрасно показал, что он на посту президента никакой опасности для своего шефа не представляет.

Ведущий: Но в 2008 году он получил голосов больше чем Путин, на выборах.

П. Грудинин: Подождите. Еще раз. Он получил голоса по одной только простой причине. За его спиной все время маячила фигура будущего премьер-министра.

Ведущий: А зачем он наводит сейчас такого тумана? Что в этом политическом сезоне не будет он президентом, а потом возможно. Вы верите в его политические перспективы?

П. Грудинин: Если кто-то наводит туман, то это значит, что он хочет что-то скрыть. Согласны с этим? Ну, потому что ты можешь сколько угодно рассказывать о том, что ты великий, отливаешь в гранит свои слова, что-то такое ляпаешь. Но все же прекрасно знают, что реальная власть находится, даже та премьерская власть, она находится в другом месте. У нас два правительства. Вы это знаете не хуже меня. Одно сидит внешнее, а одно сидит в Администрации Президента и немножко командует, поправляет…

Ведущий: Тактическими вещами.

П. Грудинин: Да. Причем так поправляет, что потом уже не разберешься к кому обращаться.

Ведущий: Хорошо. Павел, Вы сегодня сказали несколько раз о сельском хозяйстве. Тема Вам близка, безусловно. Можете постараться, сначала коротко описать ситуацию в сельском хозяйстве сейчас в России. Насколько это есть действие или бездействие Правительства. А потом постараться дать базовые рецепты, которые на поверхности, для того чтобы эту ситуацию возможно выправить.

П. Грудинин: Вот смотрите. Ситуация в промышленности и сельском хозяйстве примерно одна и та же. То есть это полный развал, разгром.

Ведущий: У нас рекорды, Павел!

П. Грудинин: У Вас может быть и рекорды.

Ведущий: У нас 140 миллионов тонн зерна. Больше чем в Советском Союзе. Мы лидер по экспорту. Вот что нам рассказывают. Американцы боятся нашего засилья в сельском хозяйстве. «Боятся», пишет Washington Post. Боятся русских.

П. Грудинин: Если кому-то хочется говорить неправду, то я в вот этом не…

Ведущий: А врут цифры?

П. Грудинин: Во-первых, у нас бумажное зерно, о котором много говорили.

Ведущий: Что это значит?

П. Грудинин: Это значит, что иногда бункерный вес не совпадает потом с реальными, после обработки, зерновыми ресурсами. Второе. Я всегда спрашиваю, что если у нас такое количество зерна, то за последние двадцать лет сколько новых элеваторов мы построили, и где хранится это зерно, Вы можете рассказать?

Ведущий: Я не специалист.

П. Грудинин: А вот я специалист. Могу Вам сказать, что очень много зерна, скорее всего, сгниет, не дожив до следующего урожая.

Ведущий: В прошлом году сгнило?

П. Грудинин: Да. Пропало очень много зерна. А вот еще Вам пример. Вы знаете, какое огромное количество денег тратит государство на сохранение этого зерна на элеваторах? Так вот недавно министр заявил, что для того, чтобы хоть как-то провести интервенции, нужно еще 10 миллиардов, для того, чтобы это зерно еще хранить. Они же потом не знают, куда его потом деть.

Ведущий: А интервенции там небольшие. Помоему, миллион тонн всего.

П. Грудинин: И в результате они потратили четыре или пять миллиардов на хранение. Сейчас должны всем элеваторам. И эти элеваторы заполнены старым зерном. То есть мы за год не разобрались с этим. А новых мощностей для хранения зерна, для перевалки его, вывоза, у нас нет. И поэтому, скорее всего, реальная действительность сильно отличается. А какая вам разница, сколько вы произвели зерна, если оно в большом количестве пропадет в тех местах, где оно произведено. Вас это радует?

Ведущий: Меня не радует. Я просто слышу, как нам каждый день рассказывают про надои и про …

П. Грудинин: Вам могут рассказать что угодно. Но вот к примеру, информация от бывшего заместителя министра сельского хозяйства, который говорил, что да, мы производим много овощей и картофеля, и, также, фруктов. Но 50% фруктов, плодов и 30% овощей пропадает там же, где мы их произвели.

Ведущий: Хорошо. Рекорды: птица, свинина, мясо.

П. Грудинин: Какие там рекорды, расскажите?

Ведущий: Мы полностью импортозамещены.

П. Грудинин: Вот смотрите. Вы, например, не имеете денег, чтобы купить курицу, свинину. Я Вам сейчас по-другому посчитаю. Я об этом, кстати, недавно говорил на парламентских слушаниях. Что такое продовольственная безопасность? Это когда мы знаем, например, что у нас 140 миллионов населения, а каждый человек…

Ведущий: Крым не считаете?

П. Грудинин: Слушайте, неважно, 147, 140, без разницы. И каждый человек по нормам Всемирной организации здравоохранения должен съесть, допустим, 120 килограмм мяса и мясопродуктов. И вот Российская Федерация, которая потребляет 77 кг на душу населения, меньше, чем африканские страны некоторые, меньше, чем среднее в мире, это 90, считает, что она себя полностью обеспечила мясом. А я говорю нет, давайте подругому. Давайте возьмем среднеевропейские и среднеамериканские показатели, а мы же всетаки не развивающаяся страна, а страна богатая. Вот умножим 140 миллионов на 120 килограмм на душу населения в год и получим общий объем мяса, который нам нужен. А потом посмотрим сколько мы произвели. И вдруг выяснится, что никакой продовольственной безопасности у нас нет, если мы начнем нормально есть. То же самое с молоком. Кстати, про это зерно. А что такое зерно? Это сырье для производства молока. Но мы ввозим огромное количество молока, сухого молока, всякого пальмового жира и всего остального, потому что мы не можем обеспечить натуральным молоком и молокопродуктами своих граждан. Почему не можем? Две вещи. Первое. Граждане не могут купить натуральные продукты. Деньги у них закончились, причем давно, падают реальные доходы населения. И поэтому они покупают пальмовый жир, пальмовое масло, заменитель животных жиров. Но если вы возьмете, как было в Советском Союзе, 400 килограмм молока и молокопродуктов на душу населения, умножите на 140 миллионов и поймете, сколько вам нужно будет молока. Например. Натурального молока, а не какого-то суррогата. Тогда вы скажете, что у нас то и коров-то не хватает. Мы когда-то имели огромное количество. Считают, что у нас 30 миллионов поголовье, а на самом деле 20 миллионов. Потому что эти десять миллионов никто найти не может. И тогда возникнет вопрос: а сколько денег надо вложить и сколько зерна нужно для того, чтобы получить вот такое количество молока и такое количество мяса. И вдруг выяснится, что в 1979 году, по-моему, мы произвели столько же зерна, 129 миллионов тонн, а зерна нам не хватало, мы еще докупали. Почему? Да потому, что мы мясом себя … я понимаю, что были еще военные нужды, мы еще кормили много стран африканских, возили туда еды очень много. Многое делали. Но в результате мы оказались на том уровне, который мы достигли 30 лет назад. А вот реально все наши успехи в так называемой продовольственной безопасности, это успехи химических и других структур, которые кормят нас фальсификатом, очень похожим на натуральный продукт. Но это фальсификат и все это знают. И поэтому я считаю, что никакой продовольственной безопасности мы не достигли. Вы знаете, Никита, продовольственная безопасность это две вещи. Первая, это физическая доступность продовольствия, качественного, натурального. А вторая – экономическая доступность продовольствия. Правительство нанесло оглушительный удар по экономической доступности продовольствия. Оно сделало людей нищими. В результате они не могут купить натуральную еду. А Правительство говорит: «Слушай, у нас все хорошо». Я вот на Парламентских слушаниях сказал: «А давайте, представьте на секунду. Уберем весь фальсификат с полок. Перейдите на ГОСТы Советского Союза. Вы знаете что будет на полках? Будет еще хуже, чем при Советском Союзе. Полки будут пустыми». Но, Вы когда приезжали в Советском Союзе в любой магазин, вы видели там трехлитровые банки с соком. Видели?

Ведущий: Было. Березовый даже видел.

П. Грудинин: Любого. Томатного, яблочного. А теперь вы приезжаете и видите пакеты с китайским концентратом. Если все это убрать, это не натуральный, это восстановленный сок, то вы обнаружите, что у нас вместо улучшения произошло ухудшение. Потому что тогда было сырье для этого сока, тогда огромное количество небольших заводов Росротребсоюз имел. Заводы давали работу крестьянам на селе. Все это сырье стекалось, собиралось, перерабатывалось, поступало… Да, у нас было плохо с хранением. Сейчас новые технологии позволяют очень хорошо хранить. Но у нас тогда не было такой проблемы с сырьем. А теперь у нас проблема с сырьем. У нас есть завод, мы его сохранили. Мы теперь покупаем яблоки как сырье в Беларуси. Представляете, 500 км.

Ведущий: Это белорусские?

П. Грудинин: Да. Именно сырье, которое мы покупаем, это так называемые нестандартные яблоки. Нестандартные яблоки никто не повезет из Польши, или еще откуда-то. Это нестандартные яблоки, которые можно купить только в Тамбове. Но традиционных садов уже нет, огромного количества яблок нет. Есть только нетрадиционные интенсивные сады, на которые, во-первых, нужно много денег затратить, чтобы их посадить, а во-вторых много людей, которые бы там работали. А если людей нет на территории? Если вы не модернизировали производство? Вы знаете, что больше 50% тракторов и 58% комбайнов за чертой срока службы, десять лет. То есть они не модернизированы. Я спрашиваю: «А чем вы убираете зерно? Каким образом вы достигли такой урожайности и где вы храните?» Вы знаете, что американцы сделали? Они 50% от затрат, связанных со строительством емкостей для хранения зерна, компенсировали фермерам. Не кредиты давали, а компенсировали фермерам. В результате в Америке на два урожая емкости для хранения. А попробуйте посчитать наши емкости для хранения. И скорее всего то, что все кричат «ура! ура», привело к тому, что их просто негде хранить, поэтому цена упала. Знаете на сколько? По данным Российского зернового союза, на 30%. На самом деле еще и больше. И поскольку зерно стало ниже себестоимости в цене, крестьяне не покупают, как в прошлом году, новых тракторов, не модернизируют производство, не могут отдать кредиты. А зерна-то много. Что же все-таки радует Правительство, что зерна много или что доходность сельского хозяйства стала ниже, извините, городской канализации?

Ведущий: Скажите, а кормят нас лучше, чем в Советском Союзе или хуже?

П. Грудинин: Вы спросите у своей мамы, у Вас была аллергия?

Ведущий: Была. Диатез.

П. Грудинин: А теперь аллергия у каждого. А почему?

Ведущий: А вот эта история с фуражным зерном, пятый сорт и так далее?

П. Грудинин: Появились новые технологии. Вы можете хлеб сделать вообще без зерна. Да, есть понятие клейковины, там много факторов. Мы производим некачественное зерно, все это знают. Но государство не стимулировало для производства качественного зерна. Нам же главное вал. А что в этой валовке появилось, это одному богу известно.

Ведущий: Что такое бумажное зерно? Скажите еще раз.

П. Грудинин: Вы про приписки что-нибудь слышали?

Ведущий: Я слышал, понимаю. Но Вы, как профессионал, расскажите, ложь 140 миллионов реального зерна или нет?

П. Грудинин: Я думаю другое. Никто толком не знает сколько произведено. Потому что отчетность наша, она очень, скажем так, неправдива. Мы когда-то, Общественный совет при Минсельхозе, общались с Общественным советом Рос-стата. И мы говорили: «Ну хватит врать. Что вы делаете? Мы точно знаем, что у нас нет такого количества молока. Точно знаем, что нет такого количества картофеля. Что, не могут вручную 90% картофеля и овощей вырастить на личных подворьях, потому что вручную это сделать невозможно». Ну и многое другое им рассказывали. А они говорят: «А вы знаете, у нас система какая? Нам губернатор отчитывается. Мы из губернии получаем то, что получаем. А поскольку мы это складываем, реально мы не можем ничего рассказать». В 2016 году прошла перепись всероссийская. Она вдруг выявила, что количество занятых в сельском хозяйстве упало на 43%. То есть было три миллиона сто, а сейчас миллион семьсот.

Ведущий: С какого периода?

П. Грудинин: За десять лет. С 2006 года по 2016 год. Предыдущая перепись была в 2006 году. А вот модернизации не произошло. Но это меньшее количество крестьян без модернизации стало производить большее количество зерна. Вы можете это объяснить? Без модернизации.

Ведущий: Не могу.

П. Грудинин: Вот и все! Объяснить ничего невозможно. Например, такая интересная вещь. У нас 140 миллионов, из них 100 миллионов живет в городах. А 40 соответственно на селе.

Ведущий: Из них 15 миллионов лишних.

П. Грудинин: Но в результате появляется 30 миллионов, как будто бы, молока, но только 16 миллионов товарного молока, то есть которое перерабатывается. Куда девается остальная часть молока? Его выпивают там же, где произвели. Но 40 миллионов не может же выпить столько же, сколько сто. Получается, что приписки по молоку составляют минимум 30%.

Ведущий: Зачем?

П. Грудинин: А Вы слышали что-нибудь о рейтинге губернаторов? Губернатор отчитывается. Он должен отчитаться не хуже, чем в прошлом году. Вот он сидит и отчитывается. У нас есть одна республика, где поменяли президента. Республика Татарстан.

Ведущий: Главу.

П. Грудинин: Так у них сразу на 30% упала продуктивность коров. Они просто сказали: хватит врать, и перестали врать.

Ведущий: То есть Вы хотите сказать что мы когда-то узнаем, сколько реально мы производим, что производим, как потребляем и так далее. Что поголовье считают 30, а реально 20 миллионов. Что, десять миллионов, они испаряются?

П. Грудинин: Сама система отчетности начинается где-то внизу, начиная с главы поселения, а потом проходит главу района, потом министерство сельского хозяйства территорий, потом губернатор, потом еще кто-то.

Ведущий: Что каждый корову дописывает?

П. Грудинин: Конечно. Тучные стада. Если взять по отчетности, то коров в личных подсобных хозяйствах все больше и больше. А я спрашиваю: а как они доят? Ведь на личном подсобном хозяйстве, где есть 8-10 коров, ты не поставишь доильный аппарат, его просто не существует. Они что, вручную доят? Для того, чтобы вручную подоить, нужны люди. Много людей. А если у тебя люди из сельского хозяйства по документам ушли, если в деревне было двадцать домов, а осталось два, то кто доит этих коров?

Ведущий: Ответ?

П. Грудинин: Ответ: приписки.

Ведущий: Понятно. Для отчетности в Москву хорошей. А Москва отчитывается перед населением как все хорошо.

П. Грудинин: Я вот, опять же, на этих парламентских слушаниях сказал, что мы живем в разных странах. Мы реально смотрим на вещи, а они живут по бумаге. Но в 90 процентах случаев руководитель принимает неправильные решения, потому что неправильно доложили. Ему уже сказали неправильные цифры вначале, соответственно легко ошибиться. Тот, кто рассказывает Президенту, о том, что у нас все хорошо в сельском хозяйстве, врет ему, скажем так, цинично. Достаточно приехать в любую деревню в 20 километрах, ста километрах от крупного города, даже в Москве мы сейчас поедем с Вами… У меня был такой пример. Все же рассказывают что все хорошо, да. К нам приезжала делегация Баварского парламента. Они ехали с завода «Эрманн», это в Рамен-ском районе, в Ленинский район, они ехали не по кольцевой дороге, а просто напрямую через поля, грубо говоря. И когда они приехали, то председатель, скажем так, этого комитета по сельскому хозяйству спросил: «Как это у вас все поля заросли бурьяном?» В Московской области не обрабатывается уже на протяжении 50 лет поля, которые находятся в 10-20 километрах от кольцевой дороги. О чем это говорит? О том, что мы врем даже в Московской области.

Ведущий: А в Московской области нельзя врать?

П. Грудинин: В Московской области просто врать сложнее.

Ведущий: Почему?

П. Грудинин: А потому что все ездят через Московскую область. Все чиновники Москвы выезжают к себе на дачи в Московской области.

Ведущий: То есть, иными словами, мы не стесняемся врать даже здесь.

П. Грудинин: Даже здесь.

Ведущий: Павел, две минуты, буквально. Что надо сделать, грубо, с сельским хозяйством и с экономической стратегией, для того чтобы эту ситуацию выправить?

П. Грудинин: Никита, двумя минутами не обойдемся. Но, изменить государственную политику. Например, взять и сказать: «Слушайте, хватит!». В Америке и Европе финансируется сельское хозяйство, поскольку это безопасность продовольственная, только из бюджета федерального. Сделать государственную программу. То есть, губернатор не должен решать, что мне нужна птицефабрика вот здесь. А в ста километрах стоит, с другой стороны, птицефабрика, они друг другу мешают. Создать экономические условия для развития села. То есть направить деньги на село. Дороги. Прекратить сокращать больницы, поликлиники.

Ведущий: Вернуть людей в село?

П. Грудинин: Конечно. Сделать жизнь на селе не хуже, чем она в городе.

Ведущий: Сельское хозяйство может стать основой российской экономики?

П. Грудинин: Она всегда им и была.

Ведущий: Ну, сто лет назад, она была на 85% аграрной страной, Россия.

П. Грудинин: Вот и все.

Ведущий: Сегодня она может стать точкой роста.

П. Грудинин: Условия совершенно изменились. Если вы сделаете государство, людей богатыми, ну, по крайней мере, не бедными, состоятельными. Они захотят есть нормально. И это огромный потенциал роста сельского хозяйства. Ни одно сельское хозяйство на экспорт никогда не развивалось. Знаете, что в Бразилии есть два министерства. Одно министерство сельского хозяйства, которое занимается крупными агрохолдингами. А другое – сельских территорий, которое занимается мелкими, средними. Это два совершенно разных бюджета. И когда вы это делаете, главное чтобы люди вернулись в село. Невозможно всех собрать в город. Но это такая большая программа. Например, Советский Союз написал программу на 25 лет.

Ведущий: Мы можем слезть с нефтяной иглы и залезть на сельскохозяйственную иглу.

П. Грудинин: Мы можем сделать следующее, что сделали в свое время. Можем сделать так, чтобы нефтяные доходы не были главными. Слезть, конечно, мы можем, только кто нам даст. Они же сами не хотят слезать. Я имею ввиду наше Правительство.

Ведущий: Про Правительство разобрались. Если вдруг политическая воля Президента будет таковой.

П. Грудинин: Мы же не сидели на нефтяной игле никогда, в Советском Союзе.

Ведущий: С 60-х годов.

П. Грудинин: Секунду. То, что мы тратили деньги неправильно, не совсем правильно, это да. Это факт. Мы поворачивали северные реки вспять. Мы много того делали, что не надо было делать с точки зрения поддержания коммунистических режимов где бы то ни было. Мы тратили огромные деньги не туда. А вот если бы мы потратили деньги на обустройство своей страны, мы бы сейчас жили как в Арабских Эмиратах. Я вам гарантирую.

Ведущий: Ну что ж. У нас сегодня состоялся обстоятельный разговор относительно перспектив Правительства Медведева в новом президентском сроке Владимира Путина. С нами был Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина. Мы разобрали сегодня и общеэкономические вопросы, и потребности, которые нужны стране, и в частности, сельскохозяйственной отрасли, которая, по мнению Павла Грудинина, может стать одной из точек роста российской экономики. Но для этого всего нужна политическая воля, которой у страны сейчас не существует. Это был Никита Исаев. Свободная пресса. Наша открытая студия.