Текст книги "30 июня"

– Как ты полагаешь, зачем мы прибыли сюда?

– Ну как… – Борис растерянно заморгал – В гости зачем ходят… Общаться. Обмен знаниями, и всё такое… Разве не так?

– Не совсем так. Мы прибыли сюда за знаниями, как ты верно подметил. Не за рабами, не за золотом, не за алмазами. Именно за знаниями, информацией. Никакой другой груз не окупит и тысячной доли затрат на межзвёздный перелёт. Вот только почему ты решил, что это будет обмен?

Студент помолчал, переваривая.

– Вот как…

– Именно так, Борис. Пойми и не обижайся. Мы прибыли сюда, как разведчики и исследователи, а вовсе не как ваши миссионеры, насаждающие свои дикарские сказки среди ещё более недозрелых народов под видом абсолютной истины. Мы не собираемся учить вас. Поверь, ничего хорошего для вас из этого не вышло бы. Только вред.

– А чего ж ты тогда мне кино показывал? – Борис кивнул на чемоданчик.

– Да потому, что мы с тобой в контакте. Мы с Ярарой у тебя в гостях. У тебя и твоей тёти, а вовсе не у всего человечества.

Ухурр замолчал, глядя в небо. Где-то там пролетает сейчас его звёздный корабль, с его соотечественниками, подумалось Борису.

– Я хочу, чтобы ты понял. Я надеюсь, что ты поймёшь. Поверхностное наблюдение не даёт всей полноты картины. Для того, чтобы понять аборигенов, нужно полноценное общение. Двустороннее общение. А для этого должно быть определённое доверие.

– То есть мы про вас ничего не узнаем, я правильно понял? – не выдержал Борис.

– Ну почему же. И ты, и твоя тётя можете узнать всё, что не может быть использовано во вред человечеству и нам лично – Ухурр засмеялся – У меня есть прекрасные видовые фильмы.

– Это неравноценный обмен.

– Да никаких проблем! Строите звёздный корабль, прилетаете к нам, и узнавайте всё, что сможете. А пока – извини.

Ухурр снова замолчал, глядя в небо. Борис переваривал полученную информацию.

– А я по наивности полагал, вы нам помочь хотите…

– В чём именно? Обеспечить ваших генералов сверхоружием для победоносной войны? Или наоборот, не ваших? Или ты полагал, мы займёмся усовершенствованием ваших дикарских механизмов? Глупо, Борис.

– А знаешь ли ты, что миллионы людей на планете голодают?

– Это плохо. Голодание вредно для организма, это общеизвестно. Питаться надо хорошо и регулярно.

Борис внимательно смотрел на пришельца. В темноте невозможно было угадать, издевается ли он или просто несёт чушь по незнанию.

– У нас дети умирают с голоду, Ухурр.

– А вот это уже совсем плохо – голос Ухурра зазвучал твёрдо – Родителей, отказывающихся кормить своих детей, у нас ждало бы лишение свободы. Это сейчас, в эпоху всеобщего гуманизма. А в не такие уж далёкие времена родителей, уморивших голодом собственного ребёнка, просто убили бы. У вас не так?

– Им нечем кормить своих детей, пойми ты! – не сдержался Борис.

– Не понимаю. Взрослое разумное существо вправе самостоятельно выбрать свою судьбу, в том числе и умереть от голода. Но родив ребёнка, родители несут за него ответственность до совершеннолетия. Если тебе нечем кормить детей, зачем рожать?

– А у вас там никогда и никто не голодал? – Бориса просто бесила железная до идиотизма логика гостя.

Ухурр на этот раз молчал довольно долго.

– Было. Было такое, твоя правда. Очень давно. Мы же произошли от хищников, Борис, и наши предки были очень жестоки. Голод, убийства… и детей в том числе… Слушай, давай не будем, а? Мне это неприятно.

Они помолчали.

– Вот у вас есть такая песня, я слышал: «Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни царь и ни герой. Добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой». Любая цивилизация, Борис, либо сама справляется со своими проблемами, либо гибнет.

– Но вы могли бы…

– Не могли бы. Открытое массовое вмешательство высокоразвитой цивилизации в дела слаборазвитой приводит к разрушению последней. Да и вообще, с чего бы вдруг мы взялись кормить вас жёваным мясом, как малышей? Как говорил тот смешной человечек в стёклышках на носу: «оно нам надо?» Сами разжуёте.

– Слушай, у вас там что, кормят малышей жваками? – развеселился Борис.

– А то! Помню, мама нажуёт… Знаешь, как вкусно!

* * *

На центральном экране змеились, переливались, танцевали какой-то причудливый танец разноцветные стеклянные змеи, шары и диски – условно-визуальное отображение происходящего сейчас в гиперпространстве. На боковых экранах мелькала рябь символов и букв. За пультом сейчас сидели двое – капитан и второй пилот, сосредоточенные и хмурые.

Сеанс гиперсвязи – не шутка. Он отличается от перехода разве что тем, что корабль остаётся на месте, а не уходит к цели через сформированный канал. А так всё один к одному…

– Нет связи, капитан. Мы посылаем пакет, и никакого ответа. И главное, всё нормально – Вахуу кивнул на главный экран – Картинка просто загляденье. Я не пойму, в чём дело.

Капитан задумчиво разглядывал экраны.

– Вот оно и началось.

– Ты полагаешь, он начал действовать? Но картинка…

– А эта картинка, Вахуу, сформирована компьютером. Она может иметь значительное расхождение с реальностью. Проще говоря, мы видим то, что вирус считает нужным нам показывать.

Хррот встал, потянулся, тряхнул ушами. Хвост извивался, как змея.

– Всё, Вахуу, конец сеанса, выключай. По крайней мере, теперь мы знаем, как именно умрём. Корабль не выйдет из перехода, и мы канем в вечность.

Капитан впервые за последнее время выглядел довольным.

– Похоже, у тебя есть план, Хррот.

– Есть, Вахуу, есть. Я боялся трогать вирус, не зная, что он собирается предпринять. Любой приличный диверсионный вирус имеет систему самозащиты, активирующий его при попытках обнаружения и устранения. Я мог просто форсировать события. Но теперь… Похоже, пока мы на орбите, мы в безопасности. А значит, можем устроить на эту дрянь облавную охоту.

Капитан разминал руки, выпуская и втягивая когти.

– Как я жажду его поганой крови, ты бы знал, Вахуу… У вас ещё много осталось по программе?

– Да есть малость. Ну что, будим командора?

– Ни в коем случае! Пусть отоспится наконец. Похоже, нам потребуется всё здоровье, какое есть.

* * *

– Здравия желаю! Дома ли хозяйка?

Полицейский урядник выглядел весьма солидно, в мундире и начищенных до блеска хромовых сапогах – только шашки на боку не хватало. Солнце с утра уже ощутимо припекало, и лицо урядника блестело от пота.

– Здравствуйте, господин урядник! – Ярара приветливо улыбалась полицейскому с крыльца. По случаю жаркой погоды девушка была одета в открытое батистовое платье с коротким, на украинский манер подолом, едва закрывавшим колени, и к тому же босая. Урядник заметно смутился – Екатерина Матвеевна уехала в город, по своим делам. Вместе с племянником и моим мужем, на нашей машине. Воспользовалась случаем. Но признайтесь, господин урядник – Екатерина Матвеевна для вас только предлог.

Ярара прищурилась, погрозила пальцем.

– Настоящая цель вашего визита – это я и Ульрих. Что это, мол, за господа такие поселились на вверенном мне участке? Машину завели… Подозрительно всё это. А не проверить ли мне у них документы? – девушка рассмеялась своим изумительным смехом столь заразительно, что урядник не смог удержаться, тоже захмыкал.

– Прошу прощения за беспокойство, барышня…

– Ну уж нет, господин урядник. Любое дело следует доводить до конца. Если вы сейчас уйдёте, не исполнив свой служебный долг, вас будет точить червь сомнения. И мы останемся, как любит говорить наш адвокат, под подозрением за недостатком улик. Да не стойте вы на дворе, прошу в дом!

Полицейский потоптался, но отказываться не стал. Войдя на веранду, снял фуражку, перекрестился на икону в углу, всё чин чином. Ярара уже выходила из комнаты, неся в руках бумаги. Урядник остолбенело разинул рот – девушка успела переодеться в то самое платье, в котором впервые предстала перед студентом, на ногах красовались тонкие сафьяновые туфельки. Своё ожерелье и диадему она, правда, оставила втуне, но вот серёжки с бриллиантами сверкали в ушах, буквально подавляя несчастного визитёра.

– Неудобно при госте в домашнем шляться – Ярара снова засмеялась – Сейчас муж вернётся, и мы с ним поедем в Киев. Вы смотрите, смотрите, господин урядник! – девушка протягивала бумаги полицейскому.

Урядник откашлялся, осторожно принял бумаги, бегло пролистал. Бумаги были в полном порядке, естественно.

– Ещё раз простите великодушно, госпожа… – урядник уже не рисковал называть эту ослепительную юную даму барышней – Имею честь, пани Ядвига…

– Простить? Как бы не так! – девушка снова засмеялась – Всякая инициатива наказуема, господин урядник. Садитесь вот сюда, и будем пить чай.

– Благодарю покорнейше, но…

– Никаких «но». Как вас по батюшке? А то неудобно – всё «господин урядник» да «господин урядник»…

– Меня Петром Семёнычем кличут…

– Ну вот и отлично, Пётр Семёнович. Ульрих запаздывает, а я самовар сготовила. Зря остывает – Ярара уже рылась в тётушкином поставце – Тут где-то была перцовка…

* * *

– … А у нашего дома всё время стоял городовой, во-от с такой саблей! – пани Ядвига развела руки, показывая размеры сабли – У неё на конце было колёсико, и когда он ходил, сабля катилась за ним на этом колёсике. Так смешно…

– Вот, вот, пани Ядвига. В точности так. Не хотят постовые носить эти треклятые сабли, хотя и положено. Потому как смеются все, разве это дело?

Урядник млел от жары и общения с такой потрясающей панной. И кто сказал, будто все аристократы спесивы и чванливы? Вот, благородная молодая дама, и никакого чванства…

За самоваром и перцовкой урядник как-то незаметно для себя уже рассказал молодой прекрасной панне всю историю своей жизни, а заодно и всю историю полиции государства российского, и вообще всё, что знал. И даже то, о чём только догадывался.

– Не любят у нас в России-матушке полицейских, пани Ядвига – неожиданно пожаловался Пётр Семёнович.

– Так это смотря кто и смотря кого – улыбнулась пани Ядвига – Кто не любит-то? Шпана беспросветная, террористы-бомбисты да курсистки сопливые, влюблённые в этих самых революционеров. Мы, состоятельные люди, отчётливо понимаем – наша полиция нас бережёт.

Урядник смотрел на девушку в восхищении. Вот же, а говорят, все девки дуры…

– Ну и потом, Пётр Семёнович, и ваш брат не без греха – продолжала пани Ядвига – Хорошо, если в полиции служат умные люди, вот как вы. А то бывают такие дуболомы…

– Так ведь мало платят постовым-то, пани Ядвига – урядник чувствовал себя виноватым – И почёту мало опять же. Вот и приходится брать, кого ни попадя, лишь бы шли.

Раздался долгий сигнал. Во двор заезжала длинная шикарная машина, на заднем сиденьи которого – тент салона по случаю жары был откинут – гордо восседала хозяйка дома. Студент, племянник Катерины Матвеевны, придерживал створку ворот. Тоже, кстати, весьма приличный молодой человек, тётушку свою под ручку прогуливает…

– Наконец-то! – пани Ядвига выглянула в распахнутое окно веранды – Ульрих, ты зря завёл машину во двор. Ты обещал мне, забыл?

– Тьфу ты! – молодой человек весьма приятной наружности, сидевший за рулём авто, хлопнул себя по лбу – Садись, Ядзя, сейчас поедем.

– Да ладно уж! Чаю попей хотя, родной мой – засмеялась девушка – Познакомься, кстати, это местный комиссар, Пётр Семёнович.

– А! Очень приятно, Пётр Семёнович. У вас есть какие-то вопросы?

– Да мы уже прояснили все вопросы, покуда вы катались – засмеялась пани Ядвига.

– В точности так, господин…

– Просто Ульрих – засмеялся и молодой господин – У нас дома по отчеству величаться не привыкли. Европа!

Покинув наконец гостеприимный дом, урядник отёр лоб и лицо платком. Надо же, какие бывают на свете люди… Да хотя бы если они даже были шпионами иностранными! Чем больше понаедет в Россию таких шпионов, тем лучше для России.

* * *

– … Значит, так – командор нервно прядал ушами – Программу наблюдений на томографе закончим в трое местных суток. Мощность максимальная.

– А как же риск обнаружения? – подала голос Урумма.

– Теперь уже не имеет значения. Урумма, я попрошу тебя рассортировать материал и сжать, насколько возможно.

– Обработкой материалов экспедиции занимается целая Академия, Иахрр – Урумма говорила мягко, как с душевнобольным – Годами.

– Я знаю – командор смотрел на неё виновато – Я говорю, насколько возможно. Всё должно быть запаковано в периферийную память, Урумма. Наш капитан придумал довольно изящный ход – все блоки памяти, не нужные для операции гиперперехода, будут отключены от центрального компьютера. А оставшиеся мы хорошенько почистим. Это наш шанс, Урумма, и хороший шанс.

Они замолчали. Доктор задумчиво поводила ушами, свивая хвост в кольца.

– Я хочу попросить у тебя прощения, Иахрр. И у нашего капитана тоже.

– За что?

– Я была несправедлива к вам. Я страшно злилась на тебя, Иахрр. За твою упёртость, за ультра-вариант контакта, за камеру корабельного реаниматора, использованную для трансмутации… За многое. Но сейчас я вижу – никто не смог бы сработать лучше. Вы с Хрротом молодцы, честное слово.

Урумма встала, подошла к Иахрру и осторожно лизнула его в нос.

– Возможно, я ещё увижу своего мужа и детей.

– У тебя их трое?

– Да-а… – на лице Уруммы блуждала рассеянная улыбка – Младшая, пушистик, беленькая. Отец говорит, вся в меня. А старшая будет красавица не хуже нашей Ярары – она засмеялась – А сын весь в папу – серый и полосатый. Беспородник гладкошерстный. Но голова варит.

– Ладно, Урумма – командор тоже улыбнулся – У нас с тобой масса работы.

* * *

– Хорошо, Дитрих. Очень хорошо!

Профессор Кильского университета герр Вебер от возбуждения потёр руки, снова взялся за ленты магнитограмм, разложенные на столе. Да, сомнений нет – это открытие.

– Сегодня двадцать восьмое, Дитрих?

– Уже можно сказать, двадцать девятое, профессор.

– Отлично, Дитрих. Просто отлично!

– Скажите, профессор… – ассистент тоже рассматривал магнитограммы – Как вообще можно объяснить с точки зрения науки вот эти резкие регулярные скачки магнитного поля планеты? Мне казалось, такое попросту невозможно!

– Послушайте, Дитрих – профессор уже делал записи в свою рабочую тетрадь – Мы с вами сделали открытие. Следует немедленно сделать сообщение во все научные журналы. Да, да, и причём срочно! В наше время открытия делает тот, кто первый посылает статью. Вот так, Дитрих. А почему да отчего – такими вопросами любят заниматься русские. Мы, немцы, уважаем факты!

* * *

– Привет, Ярара, это Урумма. Как у вас дела?

– Привет, Урумма. У нас пока всё нормально. Был представитель местных силовых органов власти, вы должны были наблюдать эту сценку.

– Извини, я не видела. Мы тут зашились вконец. С телезондами вообще некому работать.

– Погоди… Ты хочешь сказать, что борт нас не ведёт постоянно?

– Мне очень стыдно, Ярара, но это так. Окна бывают немалые.

– Вот это да… Вот так контакт! Вот так работнички!

Долгое молчание.

– А это уже не совсем контакт, Ярара. Не только и не столько.

Долгое, долгое молчание.

– Ладно, Урумма. Рассказывай, что у вас на борту.

– Твой дядя придумал отличную штуку – Урумма оживилась – У нас появился шанс. Совсем неплохой шанс.

– Ну-ка, ну-ка, с этого места подробнее.

– Была попытка сеанса связи с Харарой.

– Попытка? Что значит попытка?

– Это значит, что связь не удалась.

Молчание, на этот раз не очень долгое.

– Аппаратура исправна? Канал сформировался?

– И аппаратура исправна, и канал сформировался. Вот только куда канал?

Снова молчание.

– Это вирус. Вот оно.

– Ты слово в слово повторяешь мысль нашего капитана. Это вирус, Ярара, и мы теперь знаем, как именно он собирается нас убить. Не отказ гибернаторов в системе анабиоза, не взрыв кварк-реактора. Сбить тонкую настройку при гиперпереходе – и все дела.

Опять молчание.

– Ты что-то начала говорить про шанс…

– Да, Ярара. Твой дядя надумал отключить все блоки памяти, не нужные для перехода, а остальные просмотреть досконально. В этом наш шанс. Одно дело ловить дикого скрруда в необъятных джунглях, и совсем другое – в зоопарке.

– Так значит, вы нас заберёте? – в голосе Ярары вспыхнула отчаянная надежда.

– Если всё пройдёт удачно – непременно. Не знаю, как твой дядя, а я по тебе соскучилась, девочка моя.

– Ох, хорошо бы!

* * *

– … Хорошая кошка… Большая кошка… Толстая кошка… Ух ты, киска…

Ярара сидела на лавочке, почёсывая кошку за ушами и под подбородком. Мурёна счастливо жмурилась, мурча гораздо громче, чем мотор «Роллс-ройса». Некоторая холодность в отношениях гостей и Мурёны, наблюдавшаяся вначале, исчезла бесследно. Мурёна вполне резонно считала, что люди, не жалеющие сметаны и сливок для кошки, плохими быть не могут по определению. А хоть бы даже и не люди! Ладно, если бы только сметана – на существ, не жалеющих для кошки даже свежего мяса, должно равняться всё остальное человечество…

Из огорода появилась тётя Катя, неся в руках небольшую садовую корзинку, в которую обычно отбирала поспевшие овощи-фрукты.

– Глянь, Ядзя, какие огурчики наросли! А вот и земляничка. Сорт «Виктория». Полюбуйся! Да пробуй, пробуй!

Мурёна подвинулась ближе к девушке, великодушно пуская хозяйку на скамейку рядом с собой. Гостья взяла ягоду, повертела в пальцах, сунула в рот.

– Ничего. Вкусно!

– «Ничего»… – тётушка придвинулась ближе – Сырое мясо вкуснее?

– Теперь уже нет, тётя Катя – смутить Ярару-Ядвигу было немыслимо – У людей весьма своеобразная гамма вкусовых ощущений, должна признать.

Тётя Катя смотрела то на гостью, то в свою корзинку.

– Мне всё кажется, Ядзя, что я сплю. Ничего, что я так тебя зову-то? Привыкла…

– Правильно зовёте, Екатерина Матвеевна. Я Ядвига Гесс, урождённая Поплавска, и скрывать мне нечего. Да хоть урядника вашего спросите!

Посмеялись.

– Я там вам сто рублей в комод положила, тётя Катя. А то мы с мужем вас объели совсем.

– Ну, ну, сто рублей! Зачем так много-то?

– Хорошему человеку – хорошие деньги. Правда, тётя Катя, чего вы? Не обижайте нас. У нас есть деньги.

Девушка откинулась на спинку скамейки, заложив свободную от Мурёны руку за голову.

– Хорошо тут у вас. Тепло…

– Так это ж летом! Сегодня у нас какое, кстати? Ага, шестнадцатое июня [1]1
  Дата по старому стилю – прим. авт.


[Закрыть]. А вот увидишь, как тут будет в декабре…

– Нет, тётя Катя, не увижу. В декабре я буду очень, очень далеко отсюда.

Девушка всё гладила и гладила кошку, полуприкрыв глаза, и на губах её блуждала еле заметная улыбка.

– Скоро улетаете-то в свои эмпиреи? – тётушка решила сегодня отбросить дипломатию.

– Скоро. Вот уберут вирус… Впрочем, неважно. Думаю, недели через две, а то и раньше.

Девушка внезапно рассмеялась.

– Вот мама обрадуется, увидев, в каком виде вернулась назад её дочка! Думаю, дяде Хрроту следует опасаться за свои уши.

– Чего, не будут вас назад-то превращать? – изумилась тётя Катя.

– Да будут, конечно. Только уже дома, не на борту. Времени нет, да и надёжней дома.

Помолчали.

– Скажи… Скажи честно, Ярара – тётушка назвала её наконец настоящим именем – Ты ни о чём не жалеешь?

Ярара ответила не сразу.

– Я шла к этому шесть лет, Екатерина Матвеевна. Наших лет, а они значительно длиннее ваших. Увидеть иной мир… Мало того, ступать ногами по иной обитаемой планете. Даже ещё больше – жить на ней, среди аборигенов, неотличимо от них… Разве может быть более волшебная сказка? Но и это не всё. Я нашла здесь Ухурра, а он меня. Так о чём мне жалеть?

– Врёшь ты всё – вздохнула женщина – Тебе страшно, Ядзя, я же вижу. Тебе было ещё страшнее вначале, но сегодня что-то произошло…

– От вас просто невозможно что-либо скрыть, Екатерина Матвеевна – девушка рассмеялась – Если бы наш милый урядник обладал хоть малой долей вашей проницательности, нам пришлось бы туго.

Посмеялись.

– Ладно, Ядзя, пошли в хату. Ужин готовить будем?

– Не сразу, тётя Катя. Вы обещали нас сводить в гости к этим самым Кметьевым.

– Сегодня?

– Ну а когда? Время летит стремительно, Екатерина Матвеевна. Нельзя нам терять время.

* * *

Бок планеты круглился, тяжкой громадой закрывал звёзды. Пятна облаков и спирали циклонов густо покрывали её, скрадывая очертания материков, на густую синь океана ложился размытый огненный блик от светила. Бок чужой планеты, ставшей за последнее время не такой уже чужой.

За пультом управления в рубке сидели двое. Вахуу время от времени прядал ушами, крутил хвостом, выдавая нервное напряжение. Уши капитана и даже его хвост пребывали в покое, он работал сосредоточенно и хладнокровно.

Экран протаял в глубину, явив взору командора, усталого и взьерошенного.

– В пятом блоке памяти ничего нет, Хррот, могу дать свой хвост на отсечение.

– Обратись к Урумме, она всё сделает – не прекращая работу, ответил капитан. Вахуу фыркнул, сморщив нос.

– Похоже, слава Ухурра не даёт тебе покоя, остряк. Так я беру четвёртый блок?

– Погоди, Иахрр, не гони – капитан наконец оторвался от пульта – Проведём коррекцию орбиты, тогда… И вообще, пора бы перекусить.

– О це дило! – оживился пилот, тоже прекращая работу и потягиваясь.

– Это как?

– Это я по-аборигенски – Вахуу довольно усмехнулся – Выражение имеет тот смысл, что давно пора.

– Ну так бы и сказал, абориген…

* * *

– … Ах, пани Ядвига, я так люблю закаты!

Девушка, стоявшая рядом с пани Ядвигой, в наведённом экстазе полузакрыла глаза. Борис внутренне усмехнулся, искоса разглядывая нежное, даже какое-то кукольное личико, обрамлённое каштановыми локонами.

Леночка Кметьева, в общем, была девушка вполне приличная. Тоненькая, хрупкая фигурка, большие карие глаза… Нет, определённо красивая девушка. Воспитанная, и не такая уж дурочка, как пытается казаться. Вот только рядом с Ярарой она выглядела, как кукла рядом с живым воплощением красоты.

– Просто Ядзя, Леночка, мы же договорились – Ярара улыбалась так открыто и ласково, что не проникнуться к ней ответной симпатией было абсолютно невозможно – Не то я тоже начну величать тебя по имени-отчеству, да ещё и с прибавлением титула «почтенная» – Ярара рассмеялась.

– Хорошо, хорошо, Ядзя, договорились – Леночка рассмеялась в ответ, утратив отчасти кукольную манерность.

Леночка Кметьева действительно была не такой уж дурочкой. Девушка на выданье, Леночка трезво оценивала жизненные ситуации, и поначалу восприняла вторжение пани Ядвиги в дом с тем же чувством, с каким начальник пограничной заставы наблюдает за переходом границы вражеской армией – бессильное отчаяние, и неоткуда ждать помощи перед лицом абсолютно подавляющей силы противника. И страшно обрадовалась, узнав, что она замужем. Она даже простила Ядвиге тот факт, что у неё такой муж – тоже, кстати, совершенно потрясающий молодой человек. Леночка отчётливо понимала, что по Сеньке шапка, а по Ерёме колпак. И вообще, эта панна вполне могла бы взять без боя всех женихов в округе. Какое счастье, что она замужем! Замужние женщины вне игры, и таким образом, армия оказалась не вражеской, а просто проходящей через сопредельные территории по своим делам.

– Ядзя, а вы смотрели синема «Роковая любовь»?

– Нет, Леночка, не смотрела – Ярара казалась заинтересованной – Мы с мужем вообще почти не смотрим кино, а папа и вовсе не признаёт. Ла-Скала, или там Большой театр, это понятно…

– Ну что вы, Ядзя, это так интересно! Столько грации, столько экспрессии… Вы обязательно посмотрите, как будете в Киеве… А вы, Борис, любите синема?

– Тоже не очень – Борис вежливо улыбался – В тёмном зале мелькание на экране так замыливает глаз, что потом три ночи наблюдать невозможно. И потом, мне всё время хочется ударить тапёра по голове чем нибудь тяжёлым, когда он мучает благородный инструмент.

– Ну и шутник вы, Боря – Леночка рассмеялась, по её мнению, совершенно очаровательно – А вы действительно астроном? А у вас свой телескоп, да? Вы мне покажете как нибудь ваши звёзды?

Борис вежливо улыбался, уже с трудом подавляя зевоту. Как опытный начальник заставы, Леночка начала операцию захвата нарушителя, неосторожно пересекшего границу, не обращая более внимания на проходящую транзитом нейтральную армию. Дело есть дело, иначе объект может уйти!

В доме уже жестяным голосом пел граммофон, слышались голоса. Леночка покосилась на открытую дверь – папа о чём-то спорил с гостем, оживлённо жестикулируя. Девушка чуть поморщилась – папа вообще отчаянный спорщик, и это не всегда полезно.

– Ах, как я люблю глядеть на звёзды! – девушка вновь мечтательно-страстно закатила глаза – Ядзя, а как вы думаете, есть ли жизнь на Марсе? – для разнообразия обратилась к собеседнице Леночка.

– Ну откуда, Леночка – Ярара улыбалась – Планеты, на которых имеется жизнь, выглядят совсем иначе.

– А вот господин Герберт Уэллс полагает, что Марс населяют чудовища, вроде наших осьминогов, только пьющие живую кровь.

– Господин Герберт Уэллс полагает неверно, Леночка – засмеялась Ярара – Уж можете мне поверить.

– А как вы полагаете, Боря? – вернулась к искомому Леночка.

– Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – наша наука пока не в курсе дела.

– Ну и шутник вы, Боря! – Леночка вновь рассмеялась, демонстрируя жемчужные зубки.

Борис широко, смачно зевнул, не в силах более сдерживаться. Впрочем, он успел вежливо прикрыть рот ладонью. Нет, Борис хорошо относился к девушкам. Но всему же есть границы!

* * *

– Ярара, это Хррот. Здравствуй, племяшка.

– Здравствуй, дядя. Я уж думала, ты меня разлюбил совсем.

– А ты не очень-то наседай на своего капитана. Субординация, понимать надо!

Смеются оба.

– Давно ты не был такой весёлый, дядя Хррот. С начала рейса, пожалуй. Уж не выловили ли вы вирус?

– Его дни сочтены, как выразился бы твой жених-балабол…

– Во-первых, не жених, а муж. Во-вторых, не балабол, а лучший в экипаже бортинженер. И в-третьих, дорогой дядюшка, если ты будешь оскорблять моего мужа, я просто отключусь, и всё.

– Ладно, ладно. Я что хотел сказать… Капсула за вами отправлена, и находится в надёжном месте с координатами…

– Зачем, дядя? Заранее отправлять капсулу…

– А ты меня не перебивай, Ярара. В неё мы уложили малый синтезатор, можно изготавливать хоть алмазы, хоть эти аборигенские бумажки. Ну и ещё там есть кое-что… Капсула находится в укромной щели, в самом неприступном здешнем высокогорье, куда не забредают даже самые отчаянные аборигены. Вам достаточно послать вызов…

– Что-то ты темнишь, дядя.

– Ничуть, Ярара. Просто я привык подстраховываться в любом деле, иначе какой бы я был капитан? Если всё-таки нам не удастся… Эта капсула вам очень даже пригодится. И потом, на борту есть вторая. Зачем нам сейчас уже две?

* * *

– Всё пока идёт отлично, коллеги – капитан отрезал кусочек сырого мяса от брикета, аппетитно начал жевать – Мы загоним эту тварь в угол. Урумма, не сочти за труд, возьми мне соку…

– Я надеюсь, Хррот – докторша взяла в окошке раздачи свой заказ, выданный автоповаром. Потыкав в клавиши, получила ещё один стакан сока для капитана – Вот только всякая тварь, зажатая в угол, обычно пытается драться.

– Ну что такое один несчастный компьютерный вирус против четырёх матёрых хищников, Урумма? – подал голос Иахрр – Да Вахуу одним когтем…

– Я в детстве здорово дрался – ухмыльнулся пилот – Я уже тогда был крупным ребёнком. А ты, командор?

– Я редко – Иахрр доедал свою порцию – Только когда доставали. Но уж тогда берегись! А вот наш капитан, наверное, держал всю малышню в вечном страхе.

– Вообще не дрался – капитан отрезал очередной кусок – Я никого не трогал, и меня не трогали. Почему-то…

– А я визжала и царапалась, как чокнутая – улыбнулась Урумма – Силёнок-то было не слишком, вот и приходилось полагаться больше на визг. А потом плакала. Уткнусь маме в живот и реву… Мама даже не ругалась.

– Какое сегодня число, кто помнит? – капитан принялся за сок – Я совсем отупел…

– Тридцать восьмое четвёртого месяца весны, Хррот. По бортовому времени, конечно. Или тебя интересует местное время планеты?

– Кстати, я никак не пойму местного календаря – подал голос Вахуу – Одни считают, сегодня двадцать девятое этого… да, июня. Другие полагают, что только шестнадцатого.

– А где-то полагают, что сейчас час, год и месяц каких-то разноцветных животных – Урумма крутила над плечом кисточкой хвоста, разглядывая её искоса – Дикари, что ты хочешь. Ни единого языка, ни единого летосчисления…

– Спасибо за компанию, коллеги – капитан встал – Сейчас будем проводить коррекцию орбиты, я попрошу всех занять места согласно штатному расписанию. И пристегнитесь, пожалуйста, не полагайтесь во всём на гравистат.

– Мы уходим от погони, капитан?

– Не надо, Урумма. Инструкции пишутся для того, чтобы их выполнять.

Уже на выходе из столовой Урумма, взглянув на контрольный экран, ткнула пару раз в клавиатуру когтем.

– Ты ошибся, Вахуу. Сегодня уже тридцатое июня, если считать по-аборигенски. Сутки сменились.

– Я рад за аборигенов – пилот засмеялся – они молодцы. Сменить сутки – это не так просто!

* * *

– …Ты обленилась, кошища, ты не находишь?

В ответ раздался раскат мурлыканья. Мурёна, разместившись на коленях у Бориса, наслаждалась почёсыванием. Нет, Мурёна не отказывалась открыто от выполнения своих служебных обязанностей. Разумеется, ловля мышей в доме для любой кошки есть священный долг. Но при нынешнем изобилии сметаны и свежего мяса все ночи рыскать по огороду или сидеть в подполе, ожидая, когда выберется из норки заспанная мышь… В конце концов, может приличная домашняя кошка немного расслабиться?

Дверь дома отворилась, и женская фигура в белом выступила из темноты, поплыла к Борису. Студент невольно напрягся. Ярара… Вот сейчас она…

Это, однако, оказалась тётушка.

– Чего не спишь, Боря? – тётя присела рядом на садовую скамейку.

– Не спится, тёть Кать.

Помолчали.

– Оставь ты это, Борис – тихо, серьёзно попросила тётушка.

– Это ты о чём, тёть Кать?

– О том, Боря, о том – тётя вздохнула – Ты уж послушай меня, старую дуру, не перебивай. Нельзя тебе её любить, Боря. Пропадёшь на корню.

– Она замужем, тётя Катя – серьёзно, негромко напомнил Борис.

– Что замужем, это бы ещё полбеды. В конце концов, замужних женщин тоже любят. Счастливо, несчастливо, это уже другой вопрос. И даже если бы она была просто ведьмой, это ещё не смертельно. Бывают случаи, и с ведьмой живут, отчего же. Но она оборотень, Борис, и нет у тебя ни единого шанса. Полюбишь её – пропадёшь.

– А ты бы предпочла, чтобы я пропал с этой дурочкой Леночкой? – иронично и довольно резко ответил студент.

– Вот. Вот оно, Боря. Тебе уже сейчас никто не нужен из-за неё. Представь тебе сейчас какую-нибудь Марию Склодовскую-Кюри, и ты скажешь: «уродина!». А приму-балерину какую, красавицу, ты заявишь: «дура!»

– А это обязательно разве, тёть Кать – или уродина, или дура? А если мне встретится такая вот, как она? – Борис кивнул на спящий дом, неразличимо темневший в ночи.

– А таких в реальной жизни не бывает, Боря – тихо, серьёзно ответила тётя – Всю жизнь будешь искать, и не найдёшь. Уж ты поверь мне, старой бабе.