Текст книги "Государство против революции"

Глава 2
Партия – наш рулевой

Особенности Советской власти

На первый взгляд двухэтажная система власти – партийная бюрократия, стоящая над государственной, – кажется странной, тем более что руководящие посты как в партии, так и в государстве занимали одни и те же люди. Казалось бы, партия, захватившая все рычаги власти посредством созданных ею репрессивных и пропагандистских структур, вполне может обеспечить управление государством и обществом напрямую.

Однако партия, как неоднократно указывал в своих работах В. И. Ленин, – это передовой отряд пролетариата, его организованное меньшинство. Здесь-то и возникает вопрос о легитимности власти партии. Большинство населения, как и булгаковский профессор Преображенский, пролетариат не любило и потому подчиняться приказам партии не видело никаких оснований. Легитимность, основанная на насилии и харизме, – вещь хрупкая и сильно зависит от настроения толпы. Другое дело – легитимность легальная, то есть на основе закона. А такая легитимность может быть только у государства, ибо только оно может сформулировать и защитить закон, которому подчинилось бы все население.

Именно поэтому в условиях начинавшейся Гражданской войны большевики по-быстрому отказались от марксистских утопий насчет немедленного отмирания государства и приступили к его строительству. Уже в марте 1918 года Ленин заявил: «Мы сейчас стоим безусловно за государство». Именно государству поручалось строить социализм, причем «дать характеристику социализма в развернутом виде, где не будет государства – ничего тут не выдумаешь, кроме того, что тогда будет осуществлен принцип – от каждого по способностям, каждому по потребностям», «без всякого военного контроля и насилия»[30]30
  Ленин В. И. ПСС. Т. 36. С. 65–66. В выступлении против поправки Бухарина к резолюции о программе партии 8 марта 1918 года на VII Экстренном съезде РКП (б) Ленин намекает, что Бухарин путает социализм и коммунизм. Впоследствии для социализма придумали другой лозунг: «От каждого – по способностям, каждому – по труду». Собственно, этими двумя заклятиями и описывалось светлое будущее, к которому большевики вели советский народ.


[Закрыть].

Вот только строительство государства и установление закона – дело небыстрое, особенно в условиях Гражданской войны, так что партии пришлось фактически подменять государство, используя методы силового командно-административного управления. Реальным центром принятия решений и партии, и государства стал возглавляемый Лениным Совнарком[31]31
  Крашенинников П. В. Всадники Апокалипсиса. История государства и права Советской России 1917–1922 гг. М.: Эксмо, 2024. С. 155–161.


[Закрыть]. Свои решения партия-суверен оформляла в виде декретов Советской власти, которые были не столько нормативными, сколько декларативными актами.

Социальный регулятор такого рода мы назвали Правом катастроф, поскольку он характерен для государств, находящихся в условиях национальной катастрофы, балансирующих на грани исчезновения[32]32
  Там же. С. 168–173.


[Закрыть].

После окончания войны государственное строительство стало осуществляться куда более быстрыми темпами, что естественным образом привело к взрывному росту государственной бюрократии, который так напугал Владимира Ильича. В своих последних работах вождь не придумал ничего лучше, нежели бороться с бюрократией бюрократическими же методами, создавая новые контролирующие и надзирающие государственные органы.

Роль партии в системе управления Ленин видел следующим образом: «Что представляет собой организованное меньшинство? Если это меньшинство действительно сознательно, если оно умеет вести за собой массы, если оно способно ответить на каждый вопрос, становящийся в порядок дня, – тогда оно, в сущности, является партией»[33]33
  Ленин В. И. ПСС. Т. 41. С. 236–240.


[Закрыть].

То есть коммунисты должны находиться в гуще народа, понимать его интересы и нужды, донося их до государства, организовывать общество на трудовые и, если надо, ратные подвиги. Одновременно растворяться в обществе и растворять общество в партии, чтобы в итоге все граждане стали коммунистами, и если не в смысле членства, то в смысле мировоззрения. Речь идет о создании партией нового общества, а никак не о руководстве государством.

Совершенно иное представление о роли партии в управлении обществом было у И. В. Сталина. Еще в 1921 году в неопубликованном тогда наброске плана брошюры «О политической стратегии и тактике русских коммунистов»[34]34
  Сталин И. В. Сочинения: В 13 т. Т. 5: 1921–1923. М.: ОГИЗ, 1947. С. 62–87.


[Закрыть] Сталин дал свое оригинальное определение партии: «Компартия, как своего рода „орден меченосцев”[35]35
  Орден меченосцев (официальное название – Ливонские братья воинства Христова) – средневековая католическая военно-духовная организация, созданная папством для обращения народов в христианство. Орден отличался строгой централизацией, тайной деятельностью, фанатизмом и беспрекословным подчинением рядовых членов его магистру.


[Закрыть] внутри государства советского, направляющий органы последнего и одухотворяющий их деятельность». Развивая свою мысль, Сталин писал далее: «Партия – это командный состав и штаб пролетариата, руководящий всеми формами борьбы пролетариата во всех без исключения отраслях борьбы и объединяющий разнородные формы борьбы в одно целое»[36]36
  Маслов Н. Н. Глава XXI. ВКП (б) – РКП (б) в годы НЭПа (1921–1929 гг.) // Политические партии России: история и современность / Под ред. А. И. Зевелева, Ю. П. Свириденко, В. В. Шелохаева. М.: РОССПЭН, 2000. С. 423.


[Закрыть].

Здесь речь идет именно о партийном руководстве государственными органами. Такая точка зрения была гораздо ближе к реальности, поскольку к концу Гражданской войны в сознании работников государственных органов укоренилась уверенность в полном подчинении деятельности Советов и их исполнительных органов соответствующим партийным инстанциям[37]37
  Крашенинников П. В. Всадники Апокалипсиса. История государства и права Советской России 1917–1922 гг. М.: Эксмо, 2024. С. 162–164.


[Закрыть].

С потерей Лениным трудоспособности центр принятия решений переместился из Совнаркома в Политбюро ЦК РКП (б).

Юридически государственную власть возглавлял коллегиальный орган – Съезд Советов Союза ССР. В период между съездами работал Центральный Исполнительный Комитет, который, в свою очередь, состоял из Союзного Совета и Совета национальностей и имел Президиум.

В союзных республиках действовала подобная структура Советов, далее городские и районные Советы.

Реальные рычаги управления находились в руках Советов Народных Комиссаров. По названию похожи (тоже Советы), однако оперативные исполнительно-распорядительные функции были у Совнаркома СССР и далее по подчиненности – Совнаркомы республик, исполкомы краев, автономных республик, областей, затем городов и районов. Муниципалитетов в то время не было, действовала жесткая вертикаль.

Законодательные и иные акты принимались в зависимости от компетенции, установленной в Конституции СССР и республиканских Основных законах.

Иногда возникали дискуссии о соотношении ведомственных союзных актов и, например, законов республики. Вопросы решались, исходя из компетенции органов. Точки в таких дискуссиях ставились партийными органами в основном за счет ротации кадров, она была, как мы увидим далее, весьма динамичной.

Приведем для наглядности иерархию нормативных (общеобязательных) актов.

Союзные Конституция, законы, постановления съездов, ЦИК, Президиума ЦИК, постановления СНК – эти акты публиковались в «Известиях Советов народных депутатов». Самые важные с политической и экономической точек зрения печатались в «Правде» – печатном органе ЦК ВКП (б).

Ведомственные акты в виде постановлений, инструкций, директив, писем, телеграмм и прочего тогда не регистрировались и в лучшем случае публиковались в ведомственной печати.

Иерархия республиканских нормативных актов была похожа на союзную, с той лишь разницей, что внутри республиканской подчиненности нужно было ориентироваться на союзные акты.

Что касается партии, переименованной во Всесоюзную коммунистическую партию (большевиков) – ВКП (б) – в декабре 1925 года на XIV съезде, то она, формально говоря, оставалась вне правового поля, поскольку законом ее деятельность и взаимодействие с государством и обществом никак не описывались. Впрочем, как и остальные, по нынешним понятиям, общественные организации: комсомол, профсоюзы, пионерия и т. д.

Легитимность власти партии была связана исключительно с марксистско-ленинской квазирелигией, то есть с теологией. Это шмиттовское расщепление легитимности и легальности[38]38
  О теории К. Шмитта см.: Крашенинников П. В. Всадники Апокалипсиса. История государства и права Советской России 1917–1922 гг. М.: Эксмо, 2024. С. 149–154.


[Закрыть] было трудно увидеть невооруженным взглядом, поскольку партийные лидеры, занимая ключевые посты во ВЦИКе и Совнаркоме, как бы осенялись легальностью, исходящей от Советской власти. Иначе партийный лидер не мог представлять государство перед населением и на международной арене.

В 1925 году Политбюро состояло из семи человек: Л. Д. Троцкого (на тот момент – наркомвоенмор и председатель Реввоенсовета СССР), Г. Е. Зиновьева (председатель Петроградского Совета), Л. Б. Каменева (заместитель председателя СНК СССР), И. В. Сталина (член ВЦИК), А. И. Рыкова (председатель Совета Народных Комиссаров СССР), М. П. Томского (член Совета труда и обороны СССР) и Н. И. Бухарина (член Президиума Исполнительного комитета Коммунистического интернационала).

Таким образом, система государственного управления в СССР представляла собой своеобразную «матрешку», внутри которой находилась безграничная и неконтролируемая власть партии-сюзерена, а снаружи – система государственных органов, служащая как бы интерфейсом между сюзереном и населением.

Причем структура органов государственной власти имела повторяющуюся форму, поскольку республиканские структуры практически полностью воспроизводили союзную.

Аналогичную структуру имела и ВКП (б), за одним исключением: в РСФСР республиканская компартия отсутствовала, поскольку создание отдельной партии в РСФСР было объявлено «величайшим вредом», так как «фактически означало бы существование двух центральных руководящих органов, потому что удельный вес российской части в партии союзного значения сам собою ясен»[39]39
  Стенографический отчет XIV Съезда ВПК (б). М.; Л.: ГИЗ, 1926. С. 881.


[Закрыть]. Так что ВКП (б) включала только КП (б) Украины, КП (б) Белоруссии и партийные организации ЗСФСР.

Это обстоятельство раздражало российских коммунистов на протяжении всей истории СССР, но все попытки создания российской компартии блокировались в самом начале. И только перед самым распадом Союза российские коммунисты смогли создать компартию республики, что совсем не способствовало консолидации коммунистов, более того – стало одной из многих причин развала страны.

Партийные организации создавались на всех уровнях государственного и местного управления, а также на фабриках, заводах, в учебных, научных и других организациях (тогда была триада юридических лиц: предприятия, учреждения, организации) по той же схеме. Съезд или конференция коммунистов республики или региона, партийное собрание юридического лица, партийное собрание его подразделений. Избрание руководящего органа – ЦК компартии республики, крайкома или обкома партии, обслуживаемого соответствующим аппаратом, организация и деятельность парткома предприятия с освобожденным секретарем и небольшим аппаратом, партбюро крупного подразделения, например цеха, парторга для более мелких структур, работавших на общественных началах.

Во второй половине декабря 1925 года на XIV Съезде ВКП (б) был серьезно обновлен партийный Устав. В структуре партии произошли изменения: численность членов Центрального Комитета ВКП (б) была увеличена, а сам ЦК стал играть роль «внутрипартийного парламента». Съезды ВКП (б) предполагалось созывать раз в 5 лет; роль исполнительного органа партии перешла к Секретариату ЦК ВКП (б).

Отметим, что в Секретариат ЦК входили не технические секретари, а ответственные партийные руководители, курировавшие определенные направления работы. Зачастую секретари ЦК одновременно возглавляли те или иные отделы ЦК ВКП (б) (являлись заведующими отделами) или, не возглавляя отдел, координировали работу нескольких отделов. Выделялись секретари, курировавшие только промышленность, сельское хозяйство, кадровую работу, военно-промышленный комплекс. В то же время один секретарь мог курировать культуру, науку, образование, СМИ. Естественно, партаппарат стал разрастаться быстрыми темпами.

Подразделения ЦК не то чтобы командовали народным хозяйством, но подготавливали соответствующие постановления, которые после их принятия становились обязательными к исполнению не только партийными, но и государственными органами. Впрочем, без контроля и надзора со стороны партаппарата за исполнением решений партии дело также не обходилось.

При этом решения высших партийных органов если и публиковались, то в цензурированном виде и исключительно в партийной прессе. Значительное число партийных документов засекречивалось, некоторые доводились до широких партийных масс с помощью так называемых закрытых писем, оглашавшихся исключительно на партсобраниях с предупреждением «о нераспространении».

Массив документов высших партийных органов, за исключением решений Политбюро[40]40
  Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и Пленумов ЦК (1898–1988): В 16 т. 9-е изд., доп. и испр. М., 1983–1990.


[Закрыть], собственно, и представлявших собой содержание Права катастроф, был опубликован в наиболее полном виде только в конце 1980-х годов. Даже краткий их анализ за рассматриваемый период (тома с 3-го по 6-й) показывает, как в решениях суверена становится все меньше политики и все больше сугубо управленческих решений в отношении народного хозяйства в целом, отдельных его отраслей и даже конкретных предприятий, учреждений и организаций.

Еще в 1923 году был установлен «твердый перечень должностей, по которым назначение, перемещение и смещение работников всегда и обязательно производится через ЦК». Таких должностей было определено от 3,5 тыс. до 4 тыс. – так называемая Номенклатура № 1. В Номенклатуре № 2 назначение и смещение работников производилось ведомствами с обязательным уведомлением ЦК – 15 тыс. мест. В Номенклатуру № 3 были включены должности уездного масштаба – 29 тыс.

Таким образом, советское право, устанавливающее и регулирующее систему управления СССР, также представляло собой «матрешку». Внутри находилось Право катастроф, в рамках которого партия осуществляла выработку не только стратегических и тактических решений, но и оперативных командных сигналов для всей системы управления, вплоть до отдельных предприятий, а также проводила кадровую политику.

Внешняя часть представляла собой Закон, точнее – позитивное право, нормативистская теория которого была впоследствии развита Г. Кельзеном[41]41
  Кельзен Г. Чистое учение о праве и аналитическая юриспруденция / Перев. с англ. А. А. Краевского // Российский ежегодник теории права. № 2: 2009. СПб., 2011. C. 432–453. В Российской империи в этом направлении двигался Г. Ф. Шершеневич, но преждевременная кончина прервала его работу (Крашенинников П. В. Сумерки империи. Российское государство и право на рубеже веков. М.: Эксмо, 2023. С. 309–321).


[Закрыть]. Именно в соответствии с Законом функционировали государственная машина и управление на местах.

В соответствии с Законом жили и все граждане СССР, за исключением высшей партноменклатуры, которая соблюдала его приблизительно и по желанию. Впрочем, представители партноменклатуры были постоянной мишенью для чекистов и контрольных органов самой партии.

Партийные метаморфозы

В 1923 году (после чистки 1921 года[42]42
  В итоге чистки из партии выбыли 159 355 человек, или 24,1 % ее состава; 83,7 % исключенных составили люди, состоявшие в РКП (б), но не принимавшие никакого участия в партийной жизни. Остальные были исключены из партии за злоупотребление своим положением (8,7 %), за исполнение религиозных обрядов (3,9 %) и как враждебные элементы, «проникшие в ряды партии с контрреволюционными целями» (3,7 %). Около 3 % коммунистов добровольно покинули ряды партии, не дожидаясь проверки (Маслов Н. Н. Глава XXI. ВКП (б) – РКП (б) в годы НЭПа (1921–1929 гг.) // Политические партии России: история и современность / Под ред. А. И. Зевелева, Ю. П. Свириденко, В. В. Шелохаева. М.: РОССПЭН, 2000. С. 417).


[Закрыть]) партия насчитывала 386 тыс. членов. Большевики с дореволюционным стажем составляли менее 2 %. Остальные же вступили в партию в годы Гражданской войны. 40 % составляли рабочие, причем на заводах из них осталось лишь 11 %, остальные уже занимали управленческие должности[43]43
  Земцов Б. Н. История отечественного государства и права: Учеб. – метод. комплекс. М.: ЕАОИ, 2009. С. 224.


[Закрыть].

Большевики представляли собой партию ожесточившихся в годы войны, грубых и не очень образованных людей, обуреваемых идеей переустройства мира. 90 % из них имели лишь начальное образование. Например, видный партийный деятель Лазарь Каганович был крайне малограмотен. Сапожник по профессии, никогда не получивший никакого образования, он писал с грубыми грамматическими ошибками, а сочинять связные тексты просто не умел[44]44
  Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. СПб.: Всемирное слово, 1992. С. 7.


[Закрыть]. Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев проучились в университетах по два семестра, Л. Д. Троцкий – несколько месяцев, И. В. Сталин так и не окончил духовную семинарию.

В то же время численность государственных служащих составляла 1,2 млн человек, кроме того, 103 тыс. управленцев работало в системе кооперации, 28 тыс. – в профсоюзах, 50 тыс. – в армии[45]45
  Земцов Б. Н. История отечественного государства и права: Учеб. – метод. комплекс. М.: ЕАОИ, 2009. С. 227.


[Закрыть]. Партийных кадров для обеспечения контроля партии над госорганами явно не хватало.

29–31 января 1924 года ЦК РКП (б) объявил так называемый ленинский призыв в партию[46]46
  Постановление Пленума ЦК от 29 января 1924 г. «О приеме рабочих от станка в партию» // Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и Пленумов ЦК (1898–1988): В 16 т. 9-е изд., доп. и испр. М., 1983–1990. Т. 3. С. 184.


[Закрыть]. В результате общая численность РКП (б) к 1 августу 1924 года достигла 666,9 тыс. человек[47]47
  РКП (б) в цифрах. Вып. 2. М.: [б. и.], 1924. С. 7, 22; Вып. 3. М.: [б. и.], 1925. С. 2, 13.


[Закрыть]. В 1927 году по случаю юбилея Великой Октябрьской революции ЦК постановил организовать «широкое вовлечение в партию рабочих и работниц»[48]48
  О широком вовлечении в партию рабочих и работниц в связи с десятой годовщиной Октябрьской революции // Известия ЦК ВКП (б). 1927. № 41. С. 11.


[Закрыть]. К 1 апреля 1928 года общая численность ВКП (б) достигла 1294,5 тыс. человек. Из них 529,2 тыс. являлись рабочими «от станка», что составляло примерно 40,9 % всех членов и кандидатов в члены партии[49]49
  Партия в цифрах // Известия ЦК ВКП (б). 1928. № 31. С. 19.


[Закрыть].

Было это осознанной тактикой партаппарата или нет[50]50
  24 января 1924 г. на заседании Политбюро ЦК Г. Е. Зиновьев предложил организовать кампанию под лозунгом «отдать дань Ленину – значит вступить в РКП». Идею Г. Е. Зиновьева поддержал В. М. Молотов. Свое согласие с озвученными предложениями выразили Я. Э. Рудзутак, И. В. Сталин и М. П. Томский (см.: Морозова Т. И., Шишкин В. И. Призывы беспартийных в РКП (б) – ВКП (б) во время Гражданской войны и новой экономической политики: феномен инспирированной мобильности // Новейшая история России = Modern history of Russia. 2017. № 1. С. 39).


[Закрыть], но факт остается фактом:

набор новых рекрутов в партию проводился из социальных низов. Никаких серьезных фильтров на входе в РКП (б), за исключением выяснения социального положения, на самом деле не существовало.

Конечно, эта кампания проводилась под самыми благовидными предлогами: укрепить связи партии с рабочими, сделать ее более авторитетной среди населения и т. д. и т. п.

Принятые в партию рабочие в основном имели производственный стаж от 1 года до 2 лет. Это были маргиналы, порвавшие связь с крестьянской культурой, но еще не ставшие полноценными городскими жителями. С крайне низким образовательным уровнем, по сути дела, совершенно аполитичные, они были прекрасным материалом для манипуляций со стороны партаппарата. Они никогда не подвергали сомнению политический курс, который задавала партийная бюрократия, не противопоставляли себя ему, а большинство самозабвенно проводило его в жизнь, голосуя на всевозможных собраниях по указке начальства, никогда не задумываясь над последствиями своих действий и ответственностью за них.

Так было положено начало тому, что впоследствии получило название агрессивно-послушного партийного большинства.

В отличие от старых большевиков новобранцы видели в партии в лучшем случае эффективный социальный лифт, а по большей части – источник различных жизненных благ. «Производственная ячейка превратилась в бюро протекций, члены партии без всякого зазрения совести требуют себе хорошо оплачиваемых должностей, если их не удовлетворят, грозят уйти из партии и идут в райком»[51]51
  Цит. по: Маслов Н. Н. Глава XXI. ВКП (б) – РКП (б) в годы НЭПа (1921–1929 гг.) // Политические партии России: история и современность / Под ред. А. И. Зевелева, Ю. П. Свириденко, В. В. Шелохаева. М.: РОССПЭН, 2000. С. 428.


[Закрыть].

К тому же членство в партии предохраняло их от тревог, связанных с масштабной безработицей, возникшей вследствие введения рынка труда, заставившего руководителей предприятий освобождаться от неквалифицированных и бесполезных работников. Вместо того чтобы обивать пороги восстановленных бирж труда[52]52
  Постановление Совета труда и обороны РСФСР от 13 июля 1923 г. // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР. 1923. № 68. Ст. 655. Далее сокращенно – СУ РСФСР.


[Закрыть], они приходили в губкомы, райкомы и укомы партии и получали направление на работу независимо от их квалификации или образования. Получившие столь «ценные» кадры руководители хватались за голову: «люди пришли в партию, а делать ничего не умеют», но поделать ничего не могли.

Как известно, наилучший способ обезвредить никчемного работника – выдвинуть его на руководящую работу.

После кампаний массового призыва парторганизации были вынуждены непропорционально много внимания уделять политическому просвещению новобранцев и их последующему выдвижению на партийную, советскую и профсоюзную работу, порождая тем самым вал шариковых, возглавлявших порой специально под них придуманные бессмысленные конторы. В результате процент коммунистов-рабочих снова снижался, а самотек в партию служащих и прочих, только что проходивших по графе «рабочий», усиливался. Партия медленно, но верно превращалась в партию бюрократов.

До октября 1917 года и даже в начале Гражданской войны РСДРП (б) и РКП (б) были вполне демократичными организациями. Участие в них было делом свободного желания их членов и потому манипулировать ими было невозможно. Борьба за власть в самой партии, имевшая призом партийную кассу, влияние на партийные органы и печать, велась исключительно с помощью убеждения. Даже Ленин не раз оставался в меньшинстве и должен был заново отвоевывать свою власть в партии. Можно было иметь свое мнение, не соглашаться с правящими органами, оспаривать их решения. Эта свободная борьба внутри партии создала длительную привычку внутрипартийной свободы, которая в рассматриваемый период еще существовала.

Первым ударом по партийной демократии стала пресловутая резолюция Х Съезда РКП (б) «О единстве партии», в которой по настоянию В. И. Ленина, продавливавшего введение НЭПа, было принято решение запретить фракции и группировки в РКП (б). Теперь всякое инакомыслие можно было объявить фракционной борьбой с соответствующими последствиями, в том числе исключением из партии. Еще в 1919 году ЦК РКП (б) определил: «Исключение из партии есть тягчайшая мера наказания члена партии; исключение из партии есть гражданская и политическая смерть для исключенного, так как каждая партийная ячейка должна принять меры к тому, чтобы исключенный из партии не мог занять не только ответственного поста, но и получить простую работу в каком-либо советском учреждении»[53]53
  Цит. по: Маслов Н. Н. Глава XXI. ВКП (б) – РКП (б) в годы НЭПа (1921–1929 гг.) // Политические партии России: история и современность / Под ред. А. И. Зевелева, Ю. П. Свириденко, В. В. Шелохаева. М.: РОССПЭН, 2000. С. 430.


[Закрыть]. Ни дать ни взять гражданская казнь, легко переходившая в натуральную в годы репрессий.

Вторым ударом стало распространение принципа назначения аппаратом партийных руководителей, хотя до этого они избирались партийными массами.

Этот принцип был закреплен в новом Уставе РКП (б) в 1922 году. С лета 1922 по осень 1923 года из 191 секретаря губернских комитетов ВКП (б) выбранными оказались лишь 97, остальные были назначены и, следовательно, от возглавляемых ими организаций никак не зависели. Игнорирование принципов демократии возводилось в партийную норму[54]54
  Земцов Б. Н. История отечественного государства и права: Учеб. – метод. комплекс. М.: ЕАОИ, 2009. С. 228.


[Закрыть]. Начиная с состоявшегося в 1925 году XIV Съезда ВКП (б) делегатами съездов становились не выбранные своими партийными организациями, а назначенные вышестоящими партийными органами люди.

Политбюро оправдывало эти нововведения, ссылаясь на политическую неграмотность 60–70 % рядовых коммунистов. «Управляющая такой страной, как наша, Российская коммунистическая партия не может не быть строго централизованной организацией. Но в очень значительной степени этот факт объясняется и тем, что культурно-политический уровень всей массы членов партии слишком отстал от уровня руководящих слоев ее», – писал в газете «Правда» Г. Е. Зиновьев[55]55
  Зиновьев Г. Е. Новые задачи партии // Правда. 1923. 7 нояб.


[Закрыть].

Пока демократические традиции в партии были еще сильны, многие коммунисты с дореволюционным стажем или вступившие в РКП (б) во время Гражданской войны пытались протестовать против ползучего захвата партии аппаратом. Сначала возникла «рабочая оппозиция»[56]56
  Крашенинников П. В. Всадники Апокалипсиса. История государства и права Советской России 1917–1922 гг. М.: Эксмо, 2024. С. 190.


[Закрыть], потом в октябре 1923 года против «бездушных партийных бюрократов, которые каменными задами душат всякое проявление свободной инициативы и творчества трудящихся масс» выступил Троцкий. Затем в ЦК поступило так называемое «заявление 46»[57]57
  Это письмо шло от союза двух групп: старой группы демократического централизма, в которой наибольшую роль играли Осинский, В. Смирнов, Дробнис и Сапронов, и новой группы единомышленников Троцкого во главе с Пятаковым. Их платформу поддержали и лидеры разбитой «рабочей оппозиции» Шляпников и Медведев (подробнее см.: Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923–1927. Из архива Льва Троцкого: В 4 т. Т. 1 (1923–1926) / Сост. Ю. Фельштинский. Вермонт, 1988. С. 83–88; Дискуссия 1923 года: Материалы и документы. М.; Л., 1927. С. 9–10).


[Закрыть] о внутрипартийном режиме, когда не партия принимает какие-либо решения, а всем командуют бюрократы – партийные секретари.

Эти настроения получили широкое распространение не только среди рядовых коммунистов, но и в трудовых коллективах, поскольку командно-административные методы управления становились все менее адекватными в условиях НЭПа. В августе 1923 года состоялись забастовки на заводах в Москве, Харькове, Сормове, внутри партийных организаций стали возникать нелегальные группы, боровшиеся с коррумпированностью некоторой части хозяйственных руководителей.

Несмотря на то что 5 декабря Политбюро ЦК и Президиум ЦКК приняли резолюцию «О партстроительстве», в которой предлагалось «улучшить внутрипартийную, политическую и организаторскую работу» и формально осуждалось «назначенчество», борьба между бюрократами из ЦК и продемократической оппозицией выплеснулась в низовые парторганизации и прессу.

Как раз в это время (январь 1924 года) были объявлены выборы делегатов на общесоюзную партийную конференцию, которые проходили в рамках районных, городских и губернских конференций. При этом, получив большинство, одна из сторон дискуссии волевым порядком снимала кандидатуры меньшинства из списков по выборам делегатов на районные и городские партконференции, членов партийных органов, добиваясь однородности состава делегаций, партийных бюро и комитетов.

В ходе голосования в столичных низовых парторганизациях ЦК терпел поражение: даже в огромной ячейке самого ЦК большинство голосовало против ЦК. А ведь на столицу равнялись провинциальные организации. Этому обстоятельству было посвящено заседание тройки, на котором формально обсуждалась повестка заседания Политбюро. Именно на этом заседании в ответ на вопрос Каменева: «Как завоевать большинство в партии?» – прозвучала знаменитая максима Сталина: «Я считаю, что совершенно неважно, кто и как будет в партии голосовать; но вот что чрезвычайно важно – это кто и как будет считать голоса»[58]58
  Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. СПб.: Всемирное слово, 1992. С. 35.


[Закрыть]. Даже таких прожженных интриганов, как соратники по тройке, это заявление сильно удивило.

В итоге различного рода манипуляций, особенно там, где верховодили назначенные секретари региональных отделений, на январском (1924 год) Пленуме ЦК РКП (б) было объявлено, что подавляющее большинство коммунистов во всех партийных организациях высказалось за линию Центрального Комитета. Антибюрократическая оппозиция в партии была разгромлена, что не удивительно, поскольку она не имела организующего начала и была неоднородна по составу – правые децисты[59]59
  Децисты – Группа демократического централизма в РКП (б). Возникла в начале 1919 года. Возглавлялась Т. В. Сапроновым, В. В. Осинским, В. Н. Максимовским, М. С. Богуславским и другими. К 1920 году была создана отдельная фракция, которая и стала основой Группы демократического централизма. После решения X Съезда РКП (б) о роспуске всех антибольшевистских партий часть децистов не согласилась с данным решением и продолжила борьбу, следствием чего было решение XV Съезда ВКП (б) об исключении 23 членов группы из партии, оценившее их деятельность как антиреволюционную.


[Закрыть] и крайне левый Троцкий со товарищи.

В общем, случилось все по Марксу: государство присвоили бюрократы[60]60
  «Государство есть частная собственность бюрократии» (Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М.: Госполитиздат, 1954. Т. 1. С. 270–273).


[Закрыть], а партию – аппарат. Видеть в этом обстоятельстве чей-то злой умысел (обычно кивают на Сталина) – явное преувеличение. Для существовавших условий это был естественный и потому неизбежный процесс.

РСДРП, одной из фракций которой были большевики, действовала в рамках соответствующего законодательства Российской империи об обществах и союзах[61]61
  Положение о свободе союзов было включено в текст манифеста Николая II «Об усовершенствовании государственного порядка» 17 октября 1905 г. и более подробно регламентировано в указе «О временных правилах об обществах и союзах» от 4 марта 1906 г. «Обществом, по смыслу настоящего узаконения, почитается соединение нескольких лиц, которые, не имея задачи получения для себя прибыли от ведения какого-либо предприятия, избрали предметом своей совокупной деятельности определенную цель. А союзом – соединение двух или нескольких таких обществ, хотя бы через посредство их уполномоченных». Общества и союзы могут быть образованы «без испрошения на то разрешения правительственной власти, с соблюдением правил, изложенных в нижеследующих статьях» (О временных правилах об обществах и союзах // ПСЗ. 3-е изд. Т. 26. № 27479).


[Закрыть]. Предметом деятельности любой партии является продвижение собственных модернизационных инициатив по развитию (или деградации – это как посмотреть) общества и государства. Большевики продвигали идею социалистического общества без государства, которая при первом же прикосновении к реальности обратилась в дым.

В результате партия превратилась в ключевой элемент системы государственного управления. Первейшей задачей системы управления является обеспечение устойчивого функционирования государства, то есть воспроизводство существующего порядка, а это невозможно без создания бюрократической структуры. Собственно, бюрократия, администрация и система управления – это почти что синонимы. Поэтому бюрократический аппарат в рамках большевистской партии не мог не возникнуть.

Вместе с тем общественная составляющая партии никуда не делась. Множество профессиональных революционеров и просто активистов постоянно спорили с руководством, предлагая свои подходы к строительству социализма в стране. Безусловно, это вносило существенный элемент нестабильности в процесс функционирования.

Поступить так, как это принято во многих государствах, где пришедшая к власти партия просто делегирует своих представителей в государственные органы, а сама остается в рамках общественной структуры, продвигая свои идеи, большевики не могли. Их базовая идея диктатуры пролетариата, то есть диктатуры мизерного социального слоя над всем населением, этим самым населением в большинстве своем воспринималась в штыки. Вряд ли коммунисты выжили бы на поле конкурентной публичной политики без ВЧК и ОГПУ, управления системой распределения всяческих благ и тотального контроля над прессой, то есть без поддержки государства.

Бюрократия и общественная деятельность в рамках одной сущности – это такой нонсенс, которому трудно подобрать аналог во всей богатой мифологии человечества. Разве что двуликий Янус, смотрящий в противоположные стороны, одна половина которого склонна к авантюрам, а другая – любит тихую и размеренную жизнь.

Ленин почувствовал угрозу раскола в партии, но осознать причины – наличие двух несовместимых функционалов в одной организации – и тем более предложить рецепт его преодоления не успел. Идея отдать дело обуздания бюрократии рабочим и крестьянам[62]62
  В статье «Как нам реорганизовать Рабкрин» (ПСС. Т. 45. С. 383–388) Ленин с целью борьбы против бюрократизма и опасности раскола партии предложил установить тесную организационную связь между руководящими органами государственного (Рабоче-крестьянская инспекция) и партийного (Центральная контрольная комиссия) контроля: «Члены ЦКК, обязанные присутствовать в известном числе на каждом заседании Политбюро, должны составить сплоченную группу, которая, «невзирая на лица», должна будет следить за тем, чтобы ничей авторитет, ни генсека, ни кого-нибудь из других членов ЦК, не мог помешать им сделать запрос, проверить документы и вообще добиться безусловной осведомленности и строжайшей правильности дел». При этом Ленин придавал принципиальное значение включению рядовых рабочих и крестьян в ЦК и ЦКК с целью оздоровления обстановки в партии, уменьшения опасности раскола и бюрократизации аппарата.


[Закрыть] уже в момент ее появления выглядела наивной.

Путем растворения активистов-общественников в серой массе маргиналов, запрета на фракционную деятельность, внедрения «назначенчества» вместо выборности партийных секретарей, ужесточения Устава партии и всякого рода процедурных и политтехнологических уловок в ходе выборов на партконференции и съезды аппаратчики одержали сокрушительную победу над общественниками. Иначе и не могло быть, исходя из сущности этих противоборствующих сторон.

В то же время стать партией исключительно бюрократов, этаким орденом, ВКП (б) тоже не могла. Без огромного количества рядовых, не обремененных партийными должностями коммунистов, находящихся во всех порах социума, управляющие сигналы верхушки повисли бы в воздухе. Необходимо было превратить их всех в послушных исполнителей решений суверена, не задающих ненужных вопросов.

Однако оставались еще авторитетные профессиональные революционеры, которые в силу своего громадного опыта по свержению законной власти теоретически могли подорвать всевластие партийной бюрократии. Именно у них аппарат должен был отобрать право на модернизационную риторику, на которой зиждилась легитимность партии, а значит, и партийной бюрократии.