Текст книги "Государство против революции"

6 февраля 1922 года ВЦИК РСФСР принял декрет «Об упразднении Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и о правилах производства обысков, выемок и арестов». Задачи, которые ранее выполняла ВЧК, возлагались на Народный комиссариат внутренних дел, для чего при нем создавалось Государственное политическое управление (ГПУ) под председательством наркома внутренних дел. Вроде бы ВЧК, этот одиозный орган, очень напоминавший опричнину Ивана Грозного, умер, но оказалось, что дело его продолжает жить.

ГПУ предоставили право непосредственной расправы над уголовниками, рецидивистами, грабителями, застигнутыми на месте преступления с оружием.

Было принято секретное постановление, которое давало ГПУ право внесудебных репрессий, вплоть до расстрела, в отношении ряда преступников, а также право ссылки, высылки и заключения в лагерь, вновь расширилось применение ссылки и заключения в концлагерь анархистов и эсеров[116]116
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 314. Л. 1, 6, 7 (цит. по: Поляков А. В. Разработка реформы ВЧК (1921–1922 гг.) // Электронный ресурс: https://cyberleninka.ru/article/n/razrabotka-reformy-vchk-1921–1922-gg/viewer).


[Закрыть].

В марте 1924 года Президиум ЦИК СССР утвердил Положение об Объединенном государственном политическом управлении СССР (ОГПУ). Управление получило полномочия производить административные ссылки, высылки и заключения в концентрационный лагерь. В положении было предусмотрено наряду с Судебной коллегией создание Особого совещания при ОГПУ СССР, которое имело право внесудебного рассмотрения и политических, и уголовных дел с вынесением приговоров, вплоть до смертных. Приговоры Особого совещания выносились «по результатам расследования».

Совещание не было связано процессуальными нормами, рассмотрение дела велось без соблюдения принципов состязательности и беспристрастности, обвиняемому не полагался адвокат.

Допускалось рассмотрение дела и вынесение приговора в отсутствие обвиняемого (абсолютное большинство дел рассматривалось заочно)[117]117
  См.: Плеханов М. А. Особое совещание при ГПУ – НКВД СССР // Большая российская энциклопедия. Электронный ресурс: https://bigenc.ru.


[Закрыть].

После смерти председателя ОГПУ В. Р. Менжинского[118]118
  Вячеслав Рудольфович Менжинский (1874–1934) окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета, революционер, журналист и редактор революционных изданий, член РСДРП (б) с 1902 года, неоднократно арестовывался, с 1907 по 1917 год в эмиграции продолжал заниматься подрывной деятельностью против Российской империи, участвовал в Октябрьском перевороте. С января по март 1918 года – нарком финансов, в ВЧК – с 1919 года, с 1923 года – первый заместитель председателя ОГПУ Ф. Э. Дзержинского. С 1926 по 1934 год – председатель ОГПУ СССР. Умер собственной смертью от инфаркта миокарда.


[Закрыть] Сталин решил в очередной раз преобразовать, мягко говоря, непопулярный репрессивный орган. В 1934 году был создан союзный Народный комиссариат внутренних дел, первым наркомом стал Генрих Григорьевич (Генах Гершенович) Ягода[119]119
  Ягода Генрих Григорьевич (1891–1938), образование – 8 классов гимназии, революционер, принимал участие в подпольной деятельности, участвовал в революции 1905 г., Октябрьском перевороте 1917 г. Один из организаторов Большого террора и создателей репрессивных органов. Первый нарком внутренних дел Союза ССР, передал дела Ежову в 1936 г. Дружил с Горьким, Свердловым, Дзержинским. До конца 1935 г. пользовался доверием Сталина. Был расстрелян в 1938 г.


[Закрыть]. До этого были только республиканские наркоматы внутренних дел[120]120
  С 1934 по 1937 год Наркомата внутренних дел РСФСР не было, его функции осуществлял НКВД СССР, в других союзных республиках НКВД оставались и подчинялись НКВД СССР.


[Закрыть]. ОГПУ включалось в него в виде структурного подразделения под названием Главное управление государственной безопасности (ГУГБ). Принципиальное новшество заключалось в том, что упразднялась Судебная коллегия ОГПУ: новое ведомство не должно было иметь судебных функций, что подавалось пропагандой как признак резкого смягчения карательной политики.

Однако тут же создавался новый внесудебный орган – Особое совещание при НКВД СССР. В него входили:

– заместитель наркома НКВД;

– уполномоченный НКВД по РСФСР;

– начальник Главного управления рабоче-крестьянской милиции;

– прокурор СССР и его заместитель.

На местах создавались тройки НКВД, включавшие:

– первого секретаря обкома или республиканского ЦК партии;

– начальника НКВД соответствующего уровня;

– прокурора области, края или республики[121]121
  См.: Колпакиди А., Север А. КГБ. М.: Эксмо; Яуза, 2010.


[Закрыть].

Кроме того, создавались тройки и при отделениях милиции соответствующих уровней. Они должны были заниматься рассмотрением уголовных дел, причем также в заочном порядке и по упрощенной процедуре.

27 мая 1935 года[122]122
  См.: Лубянка. ВЧК – ОГПУ – НКВД – НКГБ – МГБ – МВД – КГБ. 1917–1960: Справочник. М.: МФД, 1997.


[Закрыть] было принято решение о значительном расширении полномочий троек в милиции. Теперь они могли рассматривать не только уголовные дела, но и некоторые административные, например о лицах без определенного места жительства, лицах без определенных занятий, нарушителях паспортного режима, о нищих[123]123
  См.: Роговин В. З. 1937. М.: Новости, 1996.


[Закрыть].

Органы успешно осуществляли свою работу, арестовывали реальных и назначенных врагов Советской власти. Кроме расстрелов активно использовалось помещение арестованных в концлагеря.

К концу 1921 года в РСФСР было уже 122 лагеря. При этом в 117 лагерях НКВД находилось 60 457 заключенных, в лагерях ВЧК – более 25 000, итого – около 90 000.

Осенью 1923 года было 315 лагерей, из которых один из самых известных – созданный в том же году СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения), предназначенный «для изоляции особо вредных государственных преступников, как уголовных, так и политических, кои принесли или могут принести существенный ущерб спокойствию и целостности СССР»[124]124
  СЛОН просуществовал до 1933 года. За это время наказание в нем отбывало до 72 тысяч человек одновременно. За время существования лагеря при НКВД (1923–1933) в нем погибло 7500 человек. Еще более тысячи человек было расстреляно после расформирования лагеря уже на Большой земле. В 1937 году, перед образованием Соловецкой тюрьмы особого назначения, было расстреляно 2000 заключенных (см.: Слепцова-Куорсуннаах Е. Соловки // Электронный ресурс: https://ilin-yakutsk.narod.ru/2007–5/104.htm).


[Закрыть]. СЛОН, его организация и деятельность послужили основой возникшей впоследствии системы трудовых лагерей ГУЛАГа.

Первый большой поток заключенных пошел в ходе массовой коллективизации крестьян. Потребовалась перестройка репрессивного аппарата, для чего места заключения передавались в ведение ОГПУ. Этому же ведомству было поручено создать систему лагерей по «соловецкой модели», то есть глобальную систему использования принудительного труда для решения экономических задач. Первой пробой работоспособности новой системы стало строительство Беломорско-Балтийского канала силами заключенных специально созданного для этого Белбалтлага.

7 апреля 1930 года СНК СССР утвердил Положение об исправительно-трудовых лагерях, о котором мы более подробно будем говорить в § 3 главы 4. Положением было закреплено нахождение исправительно-трудовых лагерей в ведении ОГПУ.

В 1930-х ГУЛАГу были переданы целые участки промышленного аппарата СССР. Бамлагу поручили строительство Байкало-Амурской магистрали и расширение Транссиба, Дмитлагу – строительство канала Москва – Волга, Воркутлагу – угледобычу, Норильлагу – строительство никелевого комбината в Норильске. Труд заключенных использовался для разработки целых промышленных районов на Урале (Магнитогорск, Челябинск), в Западной Сибири (Кузбасс, Новосибирск) и на Дальнем Востоке (Комсомольск-на-Амуре, Колыма).

Наиболее масштабным индустриальным проектом ГУЛАГа стал колымский Дальстрой. В его задачи входили форсированная разведка и добыча золота и других стратегически важных полезных ископаемых, освоение и эксплуатация необжитых районов северо-востока страны. С 1932 по 1954 год через Дальстрой прошли 860 тысяч заключенных, из которых не менее 121 тысячи умерли, а около 13 тысяч были расстреляны[125]125
  Широков А. Дальстрой в социально-экономическом развитии северо-востока СССР (1930–1950-е гг.). М.: РОССПЭН, 2014. С. 638.


[Закрыть].

Однако это была кровь, пролитая под покровом тени. Конечно, слухи и легенды о вездесущих и безжалостных органах внушали священный трепет гражданам, но куда эффективнее было замарать их кровью, заставить высказать одобрение уничтожению врагов народа. Для этого требовались публичные показательные процессы.

Первым громким показательным процессом стало так называемое Шахтинское дело. Произошло оно на фоне кризиса хлебозаготовок. Неадекватная реакция властей объяснялась напряженной и даже нервной обстановкой. В мае 1927 года были повышены нормы выработки на шахтах и понижены расценки, что привело к снижению заработной платы почти вдвое[126]126
  Макаренко П. В. Шахтинский процесс и его влияние на советско-германское сотрудничество // Вопросы истории. 2013. № 10. С. 3–15.


[Закрыть]. Горняки отказались работать и провели несколько митингов, где выдвинули требования об улучшении условий труда и восстановлении уровня заработной платы.

По мере продвижения информации наверх материалы приобретали все более зловещий характер, дело обрастало все новой, сфабрикованной информацией: каждый уровень власти добавлял свое, полагая выслужиться и угодить начальству. Первые аресты прошли 13–14 июня 1927 года. 9 февраля 1928 года заместитель председателя ОГПУ Г. Г. Ягода доложил председателю Совнаркома А. И. Рыкову о раскрытии мощной контрреволюционной организации, орудовавшей в течение ряда лет в шахтоуправлениях Шахтинского района и в «Донугле», указав, что ее деятельность направлялась и велась на средства Польши и Германии. 2 марта 1928 года информация была доведена до И. В. Сталина и В. М. Молотова. В этот же день на заседании Политбюро рассматривалась записка Сталина и Молотова к членам Политбюро, в которой они предлагали «организовать соответствующее судебное разбирательство к моменту выборов в Германии». В итоге была создана комиссия по «Шахтинскому делу» в составе А. И. Рыкова, Г. К. Орджоникидзе, И. В. Сталина, В. М. Молотова и В. В. Куйбышева[127]127
  Вождь: И. В. Сталин в документах и фотографиях. 1917–1953: В 5 т. / [Отв. ред. А. К. Сорокин]. Т. 2: Сталин. Из вождей в единоличные лидеры. 1923–1928. М.: Науч. – полит. книга, 2019. С. 184–185.


[Закрыть].

Через три дня после доклада Сталину вопрос был вынесен на Политбюро ЦК ВКП (б). Решение, которое было принято 5 марта 1928 года, наглядно демонстрирует соотношение Права катастроф и легальной правовой системы, прежде всего судов и правоохранительных органов. Поэтому мы публикуем этот документ полностью.

«По делу о шахтинцах

1) Замешанных немцев арестовать, заявив А. Е. Г.[128]128
  Скорее всего, речь идет о немецкой компании, занимавшейся машиностроением и электроэнергетикой, – AEG (Всеобщая компания электичества).


[Закрыть], что дело касается не его, а отдельных его агентов, согласовав с НКИД это дело.

2) Англичан не трогать, без согласия комиссии, арестованного англичанина допросить и освободить, вести усиленную слежку над представительством Виккерса и т. д. в СССР.

3) Опубликовать заявление прокурора СССР в субботу, поручив Рыкову выступить об этом деле на заседании Моссовета в пятницу.

4) Поручить комиссии в составе Рыкова, Орджоникидзе, Томского, Сталина (с заменой Молотовым), Куйбышева, Менжинского (с заменой Ягодой) и Янсона руководство ОГПУ и судебными органами в связи с шахтинским делом и выработку практических мероприятий по улучшению нашей практической работы по линиям партийной, профсоюзной, весенховской, рабкриновской и гепеусовской.

5) Раздать документ с введением от ЦК всем членам ЦК и ЦКК, наркомам, главным хозработникам-коммунистам, лучшим элементам из вузовцев-коммунистов»[129]129
  Вождь: И. В. Сталин в документах и фотографиях. 1917–1953: В 5 т. / [Отв. ред. А. К. Сорокин]. Т. 2: Сталин. Из вождей в единоличные лидеры. 1923–1928. М.: Науч. – полит. книга, 2019. С. 184–185.


[Закрыть]. Далее подпись вождя народов.

Политбюро своим решением от 5 марта 1928 года дало четкие и недвусмысленные команды всем высшим органам власти, а также партийным органам. 11 апреля был проведен объединенный Пленум ЦК ВКП (б) и ЦКК ВКП (б) с резолюцией по «Шахтинскому делу»: правоохранительным органам – тщательно расследовать дело, Центральному Исполнительному Комитету СССР – принять решение о передаче дела в Специальное судебное присутствие Верховного Суда СССР.

Для придания деятельности Специального судебного присутствия большей легальности и значимости в глазах советской и международной общественности председателем стал ректор Московского университета и признанный специалист в области права и особенно в уголовном процессе А. Я. Вышинский. В том, что процесс пройдет, как надо, и будут получены нужные результаты, Сталин не сомневался. Требовалось продемонстрировать стране и миру наличие контрреволюционных организаций, с которыми Советская власть борется открыто и бескомпромиссно, дабы изобразить социалистическую законность и внушить гражданам страх и восторг от происходящего. Процесс решили провести в Колонном зале Дома Союзов. Судили 53 человека. Государственными обвинителями были Н. В. Крыленко и Г. К. Рогинский, а также более 40 общественных обвинителей.

Суд проходил с 18 мая по 6 июля 1928 года.

Обличение подсудимых в контрреволюционных действиях, направленных на разрушение советской каменноугольной промышленности, сопровождалось открытой (уже тогда можно было обратить на это внимание) взаимной неприязнью Вышинского и Крыленко. Пренебрежительное отношение председателя и обвинителя друг к другу чувствовалось на каждой стадии процесса и выражалось публично. Вот что пишет по этому поводу А. И. Ваксберг: «Крыленко прилюдно глумился над жертвами, тогда как Вышинский, напротив, дожимал их логикой, облеченной в форму изысканной корректности… Пользуясь правом хозяина процесса, Вышинский не раз обрывал слишком уж расходившегося Крыленко, гасил его пыл, осаживал и язвил. Он демонстративно покровительствовал защите и выказывал свое пренебрежение обвинению»[130]130
  Ваксберг А. Страницы политической биографии // Инквизитор: Сталинский прокурор Вышинский / Сост. и общ. ред. О. Е. Кутафина. М.: Республика, 1992. С. 29.


[Закрыть].

Трудно сказать, что было причиной, а что – следствием этого обстоятельства: личная неприязнь двух персонажей или склонность прокурора действовать исключительно в рамках Права катастроф, а судьи – в рамках позитивного права, конкретно в рамках Уголовно-процессуального кодекса. Так или иначе, в дальнейшем соперничество Крыленко и Вышинского только усиливалось.

Пять осужденных по «Шахтинскому делу» были расстреляны, четверым дали условный срок, остальные были приговорены к длительным срокам заключения. Однако перед принятием Конституции СССР 1936 года основная часть осужденных по «Шахтинскому делу» была освобождена.

Почти фантастическое расследование было проведено аналогичным образом в начале 1930 года. ОГПУ «раскрыло» заговор ученых, которые якобы планировали экономический кризис в стране для последующей интервенции французских и других империалистов. Расследование и осуждение верхушки заговорщиков называлось «Делом „Промпартии”».

Руководил «заговором» директор Теплотехнического института Л. К. Рамзин. В группу входили еще семь известных ученых, в том числе занимавших ответственные посты в Госплане и ВСНХ. Первоначально их обвинили во вредительстве, а затем «вышли» на связи с эмиграцией и французской разведкой и, соответственно, переквалифицировали дело в шпионаж и другие особо тяжкие составы преступлений.

Процесс проходил 25 ноября – 7 декабря 1930 года в Колонном зале Дома Союзов. Председательствовал на суде А. Я. Вышинский, работавший уже в Наркомате просвещения, назначенный, как и в «Шахтинском деле», руководить Специальным судебным присутствием Верховного Суда. Он был готов, отдавался этому делу полностью. Еще до начала процесса Сталин писал В. Р. Менжинскому:

«Письмо от 2/1 получил. Показания Рамзина очень интересны. По-моему, самое интересное в его показаниях – это вопрос об интервенции вообще и особенно вопрос о сроке инт[ервен]ции. Выходит, что предлагали инт[ервен]цию [в] 1930 г., но отложили на 1931 или даже на 1932 г. Это очень вероятно и важно. Это тем более важно, что исходит от первоисточника, то есть от группы Рябушинского, Гухасова, Денисова, Нобеля, представляющей самую сильную социально-экономическую группу из всех существующих в СССР и эмиграции группировок, самую сильную как в смысле капитала, так и в смысле связей с французским и английск[им] правительствами. Может показаться, что ТКП, или «Промпартия», или «партия» Милюкова представляют главную силу. Но это неверно. Главная сила – группа Рябушинского-Денисова-Нобеля и т. п., то есть «Торгпром». ТКП, «Промпартия», «партия» Милюкова – мальчики на побегушках у «Тогрпрома». Тем более интересны сведения о сроках интервенции, исходящие от «Торгпрома». А вопрос об интервенции вообще, о сроке интервенции в особенности представляет, как известно, для нас первостепенный интерес.

Отсюда мои предложения.

А) Сделать одним из самых важных, узловых пунктов новых (будущих) показаний верхушки ТКП, «Промпартии» и особенно Рамзина вопрос об интервенции и сроке инт[ервен]ции (1) Почему отложили интервенцию в 1930 г. 2) Не потому ли, что Польша еще не готова? 3) Может быть, потому, что Румыния еще не готова? 4) Может быть, потому, что лимитрофы еще не сомкнулись с Польшей? 5) Почему отложили инт[ервен]цию на 1931 г.? 6) Почему «могут» отложить на 1932 г.? 7) И т. д. и т. п.).

Б) Привлечь к делу Ларичева и других членов ЦК «Промпартии» и допросить их строжайше о том же, дав им прочесть показания Рамзина.

В) Строжайше допросить Громана, который, по показанию Рамзина, заявил как-то в «Объединенном центре», что «инт[ервен]ция отложена на 1932 г.».

Г) Провести сквозь строй г. Кондратьева, Юровского, Чаянова и т. д., хитро увиливающих от «тенденции к интервенции», но являющихся (бесспорно!) интервенционистами, и строжайше допросить их о сроках инт[ервен]ции (Кондратьев, Юровский и Чаянов должны знать об этом так же, как знает об этом Милюков, к которому они ездили на «беседу»).

Если показания Рамзина получат подтверждение и конкретизацию в показаниях других обвиняемых (Громан, Ларичев, Кондратьев и К^о и т. д.), то это будет серьезным успехом ОГПУ, так как полученный таким образом материал мы сделаем в той или иной форме достоянием секций КИ и рабочих всех стран, поведем широчайшую кампанию против интервенционистов и добьемся того, что парализуем, подорвем попытки к интервенции на ближайшие 1–2 года, что для нас немаловажно.

Понятно? Привет!»[131]131
  Вождь: И. В. Сталин в документах и фотографиях. 1917–1953: В 5 т. / [Отв. ред. А. К. Сорокин]. Т. 3: Сталин. Революция сверху: от «великих строек коммунизма» к «Большому террору». 1929–1938: М.: Науч. – полит. книга, 2019. С. 78–81.


[Закрыть]. Подпись.

Так что так называемым расследованием на самом деле руководил Сталин, отдавая недвусмысленные распоряжения карательным органам. Внутренняя «матрешка» советского права полностью управляла внешней.

Сложно говорить о том, верил ли Сталин в интервенцию или сам ее придумал. Понимал ли, что П. Н. Милюков в силу возраста, здоровья и своего мировоззрения не хотел, да и не мог хотеть, чтобы какая-то страна захватила Россию.

Что касается «хитро увиливающих от „тенденции к интервенции”» Кондратьева, Юровского, Чаянова, они, конечно же, лично знали и Милюкова, и Рябушинского, поскольку Кондратьев и Юровский работали во Временном правительстве. Чаянов был одним из идеологов кооперативного движения и авторов текста закона Временного правительства «О кооперативных товариществах и их союзах», которые реально заработали в 1917 году[132]132
  О подготовке и реализации закона «О кооперативных товариществах и их союзах» см.: Крашенинников П. В. Обреченные мечтатели. Четыре Временных правительства, или Почему революция была неизбежна. М.: Эксмо, 2023. С. 112–114.


[Закрыть]. Однако сказанное не является «пособничеством» в планах интервенции и вредительством советской экономике. Но главное – они принадлежали к окружению лидера правой оппозиции Бухарина.

И наконец, насчет Рябушинского. Менжинский мог и не знать, но кто-то из ОГПУ должен был быть в курсе того, что знаменитый в свое время русский промышленник П. П. Рябушинский[133]133
  Единственным эпиграфом в книге «Обреченные мечтатели. Четыре Временных правительства, или Почему революция была неизбежна» автор этих строк поставил именно слова П. П. Рябушинского: «…Россией управляет какая-то несбыточная мечта, демагогия и невежество», произнесенные им на Московском государственном совещании, проведенном председателем Временного правительства А. Ф. Керенским 12 (25) – 15 (28) августа 1917 года.


[Закрыть], которому Рамзиным отводилась чуть ли не главная роль, умер 19 июля 1924 года от туберкулеза, то есть за шесть лет до проведения процесса.

Мощный удар по экономике вообще и по сельскому хозяйству в частности был нанесен расследованием и приговором по так называемому Делу «Трудовой крестьянской партии» (1931–1932). Дело вытекало из материалов процесса о «Промпартии». Процесс шел в закрытом порядке и по существу был разбит на несколько взаимозависимых уголовных дел, расследуемых по всей стране.

Причиной процесса стала борьба с вредительством, проходившая во всех сферах советской жизни, поводом – дореволюционное прошлое «вредителей, ненавидящих Советский Союз», работающих на высоких государственных постах и мешающих развиваться сельскому хозяйству.

Название «Трудовая крестьянская партия» появилось в деле о «Промпартии» и использовалось в возбужденном уголовном деле. На самом деле никаких организационных и прочих собраний, решений и действий в рамках этой мифической организации не совершалось. Следует отметить, что в конце 1927 года в Праге был проведен съезд эмигрантской организации с похожим названием – «Крестьянская Россия – Трудовая крестьянская партия», которую возглавил С. С. Маслов. О названии организации, активными членами которой они являлись, фигуранты узнали только из материалов дела. Показания выбивались.

26 января 1932 года коллегия ОГПУ признала Л. Н. Юровского, Н. Д. Кондратьева, А. В. Чаянова и многих других виновными. Н. И. Вавилов пытался заступиться за фигурантов, но сам оказался за решеткой как участник и даже организатор контрреволюционной деятельности.

Основной смысл показательных процессов был не только в том, чтобы доказать тезис Сталина об усилении классовой борьбы по мере строительства социализма[134]134
  Дословный тезис Сталина: «Не бывало и не будет того, чтобы отживающие классы сдавали добровольно свои позиции, не пытаясь сорганизовать сопротивление. Не бывало и не будет того, чтобы продвижение рабочего класса к социализму при классовом обществе могло обойтись без борьбы и треволнений. Наоборот, продвижение к социализму не может не вести к сопротивлению эксплуататорских элементов этому продвижению, а сопротивление эксплуататоров не может не вести к неизбежному обострению классовой борьбы» (Речь Сталина 9 июля 1928 г. об индустриализации и хлебной проблеме на Пленуме ЦК ВКП (б) 4–12 июля 1928 г. // Электронный ресурс: https://petroleks.ru/stalin/11–18.php).


[Закрыть], свидетельствующий о наличии латентной гражданской войны, но и в том, чтобы заразить подданных паранойей подозрительности и страха перед скрытым врагом, которым может оказаться чуть ли не каждый встречный-поперечный.

Период сравнительно «умеренных» (по сравнению с тем, что было дальше) процессов конца 1920-х – начала 1930-х годов прекратился с убийством С. М. Кирова[135]135
  Сергей Миронович Киров (Костриков, 1886–1934) – русский революционер, член РСДРП с 1904 года, советский государственный и политический деятель, бескомпромиссный сторонник Сталина во внутрипартийной борьбе. В январе 1926 года был избран 1-м секретарем Сев. – Зап. бюро ЦК ВКП (б), а в феврале того же года – 1-м секретарем Ленинградского губкома ВКП (б). Секретарь ЦК и член его Политбюро, член Президиума ЦИК СССР. 1 декабря 1934 года был убит бывшим партийным работником Леонидом Николаевым. Существует несколько версий о том, кто организовал убийство Кирова, но, как бы то ни было, его убийство стало поводом развязывания массовых репрессий.


[Закрыть] 1 декабря 1934 года. Как говорится, концепция изменилась. Теперь целью стало выкорчевывание всей оппозиции, а также ликвидация старых большевиков, не признававших беспрекословный авторитет Сталина и не желавших участвовать в строительстве сталинской версии государства. Уничтожению подлежало все окружение оппозиционеров, начиная с родственников и заканчивая просто сочувствующими и попавшимися под руку[136]136
  На следующий же день, 2 декабря, все дела арестованных за последнее время по обвинению в подготовке и организации террористических актов против работников Советской власти белогвардейцев (71 человек по Московской и Ленинградской областям) были переданы на рассмотрение Военной коллегии Верховного Суда. 66 человек из 71 были обвинены в подготовке террористических актов и приговорены к расстрелу с конфискацией имущества. 6 декабря в газете «Правда» появилось сообщение ТАСС, что приговоры приведены в исполнение (Кочетова А. С. Лев Каменев: «Я не согласен». М.: Система; Политическая энциклопедия, 2022. С. 301).


[Закрыть].

В тот же день, 1 декабря 1934 года, было принято постановление Президиума Центрального Исполнительного Комитета СССР «О порядке ведения дел о террористических актах против работников Советской власти»[137]137
  ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 12. Д. 516. Л. 4 // Электронный ресурс: https://alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1009096.


[Закрыть]. Сталин лично принимал участие в составлении документа, в первом разделе которого значилось:

«1. Предложить следственным властям вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком.

2. Предложить судебным органам не задерживать исполнения приговоров о высшей мере наказания из-за ходатайств преступников данной категории о помиловании, так как Президиум ЦИК Союза не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению.

3. Предложить органам НКВД Союза ССР приводить в исполнение приговоры о высшей мере наказания в отношении преступников названных категорий немедленно по вынесении судебных приговоров».

В постановлении ЦИК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик» говорилось:

«Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников Советской власти:

1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней.

2. Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде.

3. Дела слушать без участия сторон.

4. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать.

5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора».

Изменения в российский УПК были внесены Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 10 декабря 1934 года[138]138
  СЗ СССР. 1934. № 36. Ст. 284.


[Закрыть]. Фактически не то что подсудимые, а подозреваемые лишались процессуальных, да и вообще любых прав. Про Конституции СССР и РСФСР никто и не вспоминал. Таким образом, уголовное законодательство подстраивалось под нужды нового витка репрессий.

2 декабря Сталин прибыл в Ленинград. Там он, кроме прочего, лично допрашивал Николаева. На допросе также присутствовали Ворошилов, Жданов, Молотов, Ягода, Чудов, Кодицкий, Медведь, Ежов[139]139
  Кочетова А. С. Лев Каменев: «Я не согласен». М.: Система; Политическая энциклопедия, 2022. С. 305.


[Закрыть].

Первой репрессиям подверглась Ленинградская область. В течение нескольких месяцев оттуда были выселены десятки тысяч человек. Под чистку попали так называемые бывшие люди: князья, графы, бароны, офицеры императорской и Белой армий, священнослужители.

Секретарю ЦК и будущему наркому внутренних дел Николаю Ежову Сталин дал указание искать убийц Кирова среди зиновьевцев[140]140
  Петров Н. «Сталинский питомец» – Николай Ежов / Н. Петров, М. Янсен. М.: Политическая энциклопедия, 2020. С. 70–73.


[Закрыть]. Постепенно в следственных бумагах сложился «Ленинградский центр», в который НКВД на начальном этапе следствия включило 14 человек, знакомых с убийцей.

Закрытый судебный процесс по «Ленинградскому центру» был проведен 29 декабря 1934 года под руководством председателя Военной коллегии Верховного Суда СССР В. В. Ульриха. Все участники дела (14 подсудимых), включая убившего Кирова Л. В. Николаева, были приговорены к высшей мере наказания. Николаев был расстрелян в ночь с 29 на 30 декабря по закону, принятому позже совершенного преступления[141]141
  На казни присутствовали А. Я. Вышинский, Я. С. Агранов, Л. Г. Миронов, В. В. Ульрих, Л. М. Заковский и Н. Г. Николаев-Журид (Петров Н. «Сталинский питомец» – Николай Ежов / Н. Петров, М. Янсен. М.: Политическая энциклопедия, 2020. С. 74).


[Закрыть].

С 8 декабря начались обыски, аресты и допросы «зиновьевцев», которые не были лично знакомы с Николаевым. 16 декабря были арестованы Зиновьев и Каменев. К 23 декабря выявленные и причастные к зиновьевской организации оказались под арестом. Всего в Ленинграде и области было арестовано 843 «зиновьевца». 17 января 1935 года Сталиным было подготовлено закрытое письмо ЦК ВКП (б) (оно датируется 18 января) «Ко всем организациям партии. Уроки событий, связанных со злодейским убийством тов. Кирова». В письме говорилось, что «идейным и политическим руководителем «Ленинградского центра» был «Московский центр» зиновьевцев, который не знал, по-видимому, о подготовлявшемся убийстве т. Кирова, но наверное знал о террористических настроениях «Ленинградского центра» и разжигал настроения». В письме все участники зиновьевской оппозиции обвинялись в том, что они «стали на путь двурушничества как главного метода своих отношений с партией… стали на тот же путь, на который обычно становятся белогвардейские вредители, разведчики и провокаторы». Зиновьевцы были названы «замаскированной формой белогвардейской организации, вполне заслуживающей того, чтобы с ее членами обращались как с белогвардейцами»[142]142
  Вождь: И. В. Сталин в документах и фотографиях. 1917–1953: В 5 т. / [Отв. ред. А. К. Сорокин]. Т. 3: Сталин. Революция сверху: от «великих строек коммунизма» к «Большому террору». 1929–1938: М.: Науч. – полит. книга, 2019. С. 260–261.


[Закрыть].

В 1935 году глава НКВД Генрих Ягода совместно с прокурором СССР Андреем Вышинским отчитались о воссоздании[143]143
  Революционные тройки только что были упразднены в связи с образованием Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) СССР 10 июля 1934 г.


[Закрыть] внесудебных троек «по рассмотрению дел об уголовных и деклассированных элементах и о злостных нарушителях положения о паспортах» («милицейские тройки»). Также были образованы «тройки по СВЭ» (социально вредным элементам) и «обычные тройки».

Согласно приказу Народного комиссариата внутренних дел СССР от 27 мая 1935 года № 00192, тройки были образованы при всех управлениях НКВД. Их можно было организовывать только в краях, областях и республиках, подчиненных непосредственно центру. В состав тройки входили: председатель – начальник Управления НКВД или его заместитель, члены – начальник Управления рабоче-крестьянской милиции и начальник соответствующего отдела. Обязательным было участие в заседаниях прокурора. Тройки самостоятельно выносили приговор, руководствуясь правами, предусмотренными Положением об Особом совещании при НКВД СССР.

Решение тройки при отсутствии возражений прокурора приводилось в исполнение немедленно, а протокол направлялся на утверждение Особым совещанием НКВД. При наличии разногласий приведение в исполнение решения тройки приостанавливалось и дело переносилось на рассмотрение Особым совещанием НКВД.

Вскоре разгорелся конфликт между Вышинским и Ягодой. Последний был недоволен работой судебных органов, считал, что суды не справляются с возложенными на них задачами, упрекал их в отсутствии бдительности при охране революционного порядка и социалистической собственности, в волоките. Вышинский не ставил вопрос об упразднении Особого совещания. Он только пытался ограничить его компетенцию как административного суда, который рассматривал дела заочно, без свидетелей, а в ряде случаев – только на основании оперативных данных или заявления лишь одного свидетеля. Такой порядок, конечно, предполагал множество ошибок в ходе вынесения решений по делам. Некоторые из них рассматривались только на основании агентурных данных. В таких случаях прокуратура не имела права при опротестовании приговора освобождать этих осужденных. Легалист Вышинский вошел в жесткий клинч с адептом Права катастроф Ягодой.

Перенос акцента с революции на государство требовал хотя бы внешнего соблюдения законности. Поэтому эта разборка вышла боком Генриху Григорьевичу. К тому же репрессиям нужен был новый проводник. 25 сентября 1936 года И. В. Сталин и А. А. Жданов в шифрограмме, разосланной членам Политбюро, предложили необходимым и срочным «назначение тов. Ежова на пост Наркомвнудела»: «Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела. Замом Ежова в Наркомвнуделе можно оставить Агранова. <…>…Снять Рыкова по Наркомсвязи и назначить на пост Наркомсвязи Ягоду. Мы думаем, что дело это не нуждается в мотивировке, так как оно и так ясно. <…> Само собой понятно, что Ежов остается секретарем ЦК»[144]144
  Вождь: И. В. Сталин в документах и фотографиях. 1917–1953: В 5 т. / [Отв. ред. А. К. Сорокин]. Т. 3: Сталин. Революция сверху: от «великих строек коммунизма» к «Большому террору». 1929–1938: М.: Науч. – полит. книга, 2019. С. 300–301.


[Закрыть].

Ежов[145]145
  Николай Иванович Ежов (1895–1940) до призыва в 1915 году в армию был рабочим на заводах в Ковно (Каунас) и Петрограде. В августе 1917 года вступил в ряды РСДРП. Считается, что, будучи комиссаром радиошколы в Казани, в 1919 году закончил ее. В 1926 году закончил Коммунистическую академию без отрыва от партийной и государственной работы. В 1920-х и 1930-х годах сделал головокружительную карьеру в партийных и государственных органах в разных регионах СССР. С 1927 года работал в Москве на разных должностях. 1 февраля 1935 года был избран секретарем ЦК ВКП (б), 28 февраля того же года – председателем Комиссии партийного контроля. С 26 сентября 1936 года по 24 ноября 1938 года – нарком внутренних дел СССР, его заменил Л. П. Берия. 10 апреля 1939 года Ежов был арестован, 4 февраля 1940 года осужден и приговорен к высшей мере наказания, 6 февраля расстрелян.


[Закрыть] возглавил НКВД 26 сентября 1936 года. Понимая, куда дует ветер, тут же начал копать под Ягоду и нашел «доказательства» его участия в так называемом правоцентристском блоке. В марте 1937 года Генрих Григорьевич Ягода был арестован (официально отстранен от должности наркома связи только в апреле), в 1938 году осужден и расстрелян. Сразу же полетели головы и самих головорезов команды Ягоды в НКВД.

8 апреля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) во изменение своего Постановления от 28 октября 1934 года утвердило новое Положение об Особом совещании при НКВД СССР. Тройкам дозволялось заключать в тюрьму на срок от 5 до 8 лет лиц, подозреваемых в шпионаже, вредительстве, диверсиях и террористической деятельности, а также ссылать на срок до 5 лет под гласный надзор лиц, признанных общественно опасными. «Времени упущено очень много. Поэтому главная задача – в относительно короткий срок наверстать все упущенное в разгроме врага». Эти установки Н. И. Ежова, по сути дела, были призывом к повсеместному развертыванию массовых арестов граждан при отсутствии достаточных доказательств их виновности[146]146
  Мозохин О. Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918–1953). М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. Электронный ресурс: https://history.wikireading.ru/219441?ysclid=lrs7s1c2bw834138684.


[Закрыть].

В итоге вся эта суета привела к трем московским процессам, хотя, по сути, это был один большой процесс. На скамье подсудимых оказались люди, которые были связаны с так называемой оппозицией. Дела рассматривала Военная коллегия Верховного Суда СССР. Оппозиционеров обвиняли в заговоре против Сталина, сотрудничестве с иностранными разведками, вредительстве в разных отраслях экономики, желании восстановить капитализм и других преступлениях.

Первый Московский процесс состоялся 19–24 августа 1936 года. На скамье подсудимых тогда оказались 16 участников «Троцкистско-зиновьевского террористического центра». Главными обвиняемыми являлись Зиновьев и Каменев. Помимо стандартных обвинений к списку добавились организация убийства Кирова и заговор против Сталина. Все 16 подсудимых были приговорены к смертной казни. 25 августа 1936 года приговор привели в исполнение.

Второй Московский процесс (по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра») прошел с 23 по 30 января 1937 года. На скамье подсудимых находились 17 человек[147]147
  Судебный отчет по делу антисоветского троцкистского центра, рассмотренному Военной коллегией Верховного Суда Союза ССР 28–30 января 1937 года, по обвинению Пятакова Ю. Л., Радека К. Б., Сокольникова Г. Я., Серебрякова Л. П., Муралова Н. И., Лившица Я. А., Дробниса Я. Н., Богуславского М. С., Князева И. А., Ратайчака С. А., Норкина Б. О., Шестова А. А., Строилова М. С., Турока И. Д., Граше И. И., Пушина Г. Е. и Арнольда В. В. в измене Родине, шпионаже, диверсиях, вредительстве и подготовке террористических актов, то есть в преступлениях, предусмотренных статьями 58^1а, 58⁸, 58⁹, 58¹¹ УК РСФСР // Процесс антисоветского троцкистского центра (23–30 января 1937 года). М.: НКЮ Союза ССР; Юридическое издательство, 1937.


[Закрыть], из которых 13 были приговорены к расстрелу.

Третий Московский процесс состоялся в марте 1938 года. Военная коллегия Верховного Суда решала судьбу 21 человека, которых обвиняли в причастности к «Право-троцкистскому блоку». На скамье подсудимых находились люди, которые не просто были у истоков Советской власти. Все они так или иначе сыграли важную роль в жизни государства: Генрих Ягода, Алексей Рыков, Николай Бухарин, Христиан Раковский и другие. В итоге в ночь с 14 на 15 марта 1938 года все, кроме Раковского, были казнены. Раковского расстреляли в сентябре 1941 года.

В июне 1937 года на скамье подсудимых оказалась группа высших офицеров Красной Армии, в том числе Михаил Николаевич Тухачевский, Иона Эммануилович Якир и Иероним Петрович Уборевич.

Все они проходили по «Делу антисоветской троцкистской военной организации» и были подчиненными главкома Троцкого во время Гражданской войны. В качестве «судей» выступили Семен Михайлович Буденный, Василий Константинович Блюхер, Николай Дмитриевич Каширин, Яков Иванович Алкснис и Елисей Иванович Горячев.

Подсудимые были признаны виновными и расстреляны. Правда, уже в 1938 году та же участь постигла и многих «судей». Выйти сухим из воды удалось лишь Буденному.

Считается, что приходили и за ним, но он, находясь на даче, отстрелялся из пулемета от энкавэдэшников. После доклада Сталину тот дал команду не трогать героя Гражданской войны.

Открытые процессы выглядели вполне благопристойно: судья, прокурор, защитники (правда, им запрещалось задавать лишние вопросы), переполненные публикой залы судебных присутствий. Процессы над военными проходили в закрытом режиме. Однако исход всех процессов был предопределен и отнюдь не служителями Фемиды.