Текст книги "Онлайновые фокус-группы. Возможности ограничения и особенности процедуры. Монография"

Таким образом, если обсуждаемая на ОФГ тема не требует сильного эмоционального вовлечения, например направлена на изучение когнитивных схем, представлений, то проблема невысокой степени социального присутствия вполне может нивелироваться.

1.3. Гипертекст, новые типы нарратива и взаимодействия

Еще одна важная особенность коммуникации в Интернете связана с сетевой, мозаичной структурой пространства, в котором происходит взаимодействие, т. е. с гипертекстом. Понятие гипертекста было предложено Т. Нельсоном для обозначения «ветвящегося» текста, выполняющего действия по запросу. У. Эко определяет гипертекст как «многомерную сеть, в которой любая точка здесь увязана с любой точкой где угодно» [98]. Это основная форма организации виртуального пространства, когда «читатель» может сам конструировать мультимедийный объект, состоящий из текста, аудио, видео самостоятельно, и потреблять получившийся продукт так, как ему удобно.

Анализ гипертекста рассматривается многими авторами в культурологическом ключе. Например, А. Горных и А. Усманова предполагают, что интернет-страница представляет собой новую ступень распада повествования как классической культурной формы. При этом авторы считают, что самым существенным свойством данной визуальной формы является ее структура, которую можно было бы назвать «мозаично-шизофренической», из-за десятков гиперссылок, баннеров, «окон», ведущих на другие страницы. Гетерогенный набор «голосов», который говорит от имени своих «субъектов» и стремится стать активированным, доминантным [18, с. 261–262].

Подобная мозаичная структура гипертекста выражается не только в особенностях потребления информации в Сети, но и в ее производстве. Мультимедийная среда Интернета видоизменяет традиционный линейный нарратив. КОК в Интернете теряет свойства линейности и приобретает характеристики игры⁹. Пользователь Интернета может одновременно просматривать несколько интернет-страниц, обмениваться сообщениями в различных программах и т. п. Его визави также делает сразу несколько вещей в Интернете, запараллеливая коммуникацию, навигацию, потребление, развлечение. М. Редмонд и Н. Свини называют эту особенность нелинейным повествованием. Мультимедийная информация организуется, компонуется нелинейно, но все равно в итоге воспринимается (просматривается) линейно. Это нарратив, который соединяет в себе линейные и нелинейные формы презентации, но в итоге, будучи воспринятым, оказывается целостным, по сути оставаясь фрагментарным [146, р. 90].

Ситуация нелинейности «усугубляется» еще и тем, что коммуникация в Интернете разорвана не только в пространстве, но и во времени, т. е. может проходить в асинхронном режиме. Цифровые технологии приводят к растягиванию коммуникативного поля в пространстве и во времени. «Современные электронные средства меняют смысл присутствия человека в мире и, таким образом, отношение к его настоящему. Более точно – меняется смысл отсутствия человека, …отсутствие человека стало столь же локальным и условным, как и его присутствие» [71, с. 268].

Этот новый аспект значения «отсутствия» может порождать новые формы социальности. Например, Г. Рейнгольд пишет об «умных толпах» – группах людей, способных действовать согласованно, даже не зная друг друга и общаясь посредством Интернета или мобильной связи. Люди будут способны действовать совместно в условиях, прежде этого не допускавших [77, с. 15]. В этом аспекте синхронное коммуникативное пространство перестает быть идентичным физическому пространству¹⁰.

Интересное размышление по этому поводу развивает У. Митчел. Он задает следующий вопрос: когда (в какой момент) происходит обсуждение на онлайн-форуме и где (в каком месте) вы в нем проявитесь? Ответить на этот вопрос, находясь в координатах онлайн-пространства, практически невозможно. Дискуссия продолжается неопределенный период времени, среди неопределенного количества участников, разрозненных в пространстве, периодически входящих на форум и нескоординированно оставляющих там комментарии [138, р. 17]. Другими словами, в Интернете пространственная близость определяется не физическим расстоянием, а схожестью контента. Именно эта характеристика лежит в основе множества онлайновых сообществ, в которых люди собираются, исходя из общих интересов, а не территориальной близости. На эту характеристику виртуального коммуникативного пространства указывает множество авторов, занимающихся анализом онлайновых сообществ [102, р. 96; 138, р. 8–9; 156, р. 427–428]. Впервые на этот факт обратил внимание Г. Рейнгольд. В традиционных сообществах у индивидов существует четкая, всеми разделяемая когнитивная модель места – комнаты, деревни, города, в рамках которого происходит взаимодействие. В случае с виртуальными сообществами индивиды могут быть территориально разобщены, и для формирования чувства места им необходимо использовать воображение [147, р. 63].

Таким образом, мы приходим к выводу, что характеристики, которые делают группу людей, общающихся между собой, онлайн-сообществом, связаны не с пространством, а зависят от таких сущностных характеристик, как разделяемые интересы, значимые темы, общепринятая история, социальная иерархия, существующие ритуалы, нормы или границы.

Что же происходит с когнитивной моделью времени в Интернете? Возможность временного разрыва между сообщением и ответом на него – асинхронность – является одной из ключевых характеристик некоторых форм интернет-коммуникации (социальная сеть, форум, блог, электронная почта). У. Митчелл показывает, что в асинхронной коммуникации нет ничего необычного. Гонцы, почта и другие, более современные средства позволяют фиксировать сообщение на том или ином носителе и передавать не только дистанционно в пространстве, но и во времени. Асинхронность в данном случае может восприниматься как некоторое ограничение. Однако синхронность далеко не всегда является преимуществом, особенно в современном мире, когда человек включен во множество коммуникаций. Асинхронность части этих коммуникаций дает возможность человеку спокойно распоряжаться своим временем, перераспределять свое внимание. В конечном счете синхронную коммуникацию имеет смысл воспринимать только как предельный вариант асинхронной, в которой временной разрыв сведен к минимуму [138, р. 16].

Однако продолжительность промежутка между репликами в ходе асинхронной коммуникации в Интернете должна быть приемлема для участников коммуникации, так чтобы не возникало ощущение прерывания, ухода от коммуникации. Как совершенно справедливо заметила А. Миркам, «чтобы присутствовать в киберпространстве, нужно научиться себя там проявлять (embodied). Проявлять себя там – это участвовать. Участвовать – это достаточно хорошо знать правила взаимодействия (interaction) и движения (movement), <…> потому что движение и взаимодействия создают проявленное присутствие (embodied presence)» [135, р. 23–24]. Другими словами, только активное действие (высказывание) может свидетельствовать о присутствии человека в пространстве интернет-коммуникации. Пассивный просмотр интернет-страниц, чтение каких-либо обсуждений на форумах, в блогах не является в этом смысле присутствием в коммуникативном пространстве, проявленным присутствием.

В зависимости от формата коммуникации длительность приемлемого промежутка между репликами может сильно варьироваться. В рамках переписки по электронной почте нормальным может быть промежуток в сутки и более; в рамках общения на форумах и блогах – несколько часов; в чатах задержка ответа в десятки минут может свидетельствовать о прекращении коммуникации.

Д. Якобсон, рассуждая о временных разрывах во время синхронной КОК, отмечает, что обмен репликами в таком формате требует в 4–5 раз больше времени, чем при личном общении, и участники онлайн-общения пытаются поддерживать поток общения в быстром темпе, выражаясь кратко и сжато. Если в рамках общения лицом к лицу значение молчания может быть проинтерпретировано с помощью невербальных знаков, задержка ответа в КОК может явиться причиной возникновения неоднозначности и тревоги. Отсутствие ответа может трактоваться совершенно по-разному. Участники пытаются устранить неопределенность, продолжая отправлять свои сообщения, которые сигнализируют об их присутствии и их включенности в диалог [99, с. 188–189]. На обратную сторону подобного рода коммуникации указывает Б. Марков, отмечающий, что аргументация требует проверки и осмысления, а на это обычно нет времени. Преимущество скорости, таким образом, превращается в недостаток. Вопросы, ответы, комментарии идут синхронно, и тут не остается времени для формирования собственного мнения [65, с. 477].

Для обдуманных суждений больше подходит асинхронный формат коммуникации. Однако такая коммуникация дает пользователям не только время для продумывания и составления своих сообщений, но и возможность для избирательной самопрезентации, что приводит к совершенно другим межличностным впечатлениям, чем они могли бы быть в ходе синхронной КОК или взаимодействия лицом к лицу. И здесь мы можем перейти к еще одной отличительной черте интернет-взаимодействия – автономности участников коммуникации, что при отсутствии ряда коммуникационных кодов (виртуальных, голосовых и т. д.) приводит к анонимности участников коммуникации, возможности выстраивать идентичность, отличную от реальной.

1.4. Анонимность и конструирование идентичности

Вопрос об анонимности человека в Интернете – наверное, одна из самых активно обсуждаемых тем не только среди ученых, но и среди политиков, законодателей. М. Кастельс отмечает, что долгое время Интернет оставался приватным пространством, что обеспечивалось «благодаря анонимности сетевой коммуникации, а также вследствие технических проблем с отслеживанием отправителей информации и идентификацией содержания сообщений, передаваемых с использованием интернет-протоколов» [44, с. 198].

Тема идентичности в современных социальных науках вызывает постоянный интерес. Как отмечает Е. Горошко, если раньше идентичность рассматривалась как нечто стабильное, неизменчивое, то сейчас о ней говорят в посмодернистской интерпретации, через категории конструирования, составления из множественных частей [19, с. 148]. Такой пересмотр точки зрения вызван тем, что в современном западном мире в эпоху развития капитализма, общества потребления и плюрализма размываются жесткие социально-классовые, религиозные и иные ценностные модели. Человек нуждается в постоянной самоидентификации, выстраивании своей идентичности. Работа индивида по формированию своей идентичности тесно увязана с освоением нарративного дискурса и с практиками потребления [69, с. 29; 91, с. 287].

Интернет как ненасыщенный коммуникационный медиум дает людям большую свободу для формирования идентичности. В повседневной жизни наши усилия по самопрезентации обычно ограничены тем, что мы не можем изменять свой облик. Хотя физические характеристики в известной степени корректируются благодаря косметике или моде, в целом они практически неизменны. В виртуальном пространстве Интернета тело не является «неотчуждаемой собственностью». То, как человек «выглядит» в глазах другого, зависит исключительно от информации, которую он о себе сообщил [76, с. 204–206]. А. Горных и А. Усманова говорят об Интернете как о месте распада автономного эго и производстве символической идентичности [18, с. 269], Д. Иванов – о размытой и изменчивой идентичности в Интернете [38, с. 63], У. Митчел – о манипулятивной, не полностью телесной, интеллектуальной фабрикации идентичности в Интернете [138, р. 10].

Все эти позиции, безусловно, имеют под собой основания. Они тесно связаны с базовой идеологемой Интернета и представлениями о киберпространстве как месте свободы, безграничности, бестелесности и т. п.¹¹ Относиться к этой ситуации, на наш взгляд, нужно как к данности, избегая каких-либо оценочных суждений. В этом смысле мы солидарны с позицией Г. Рейнгольда, который еще в 1993 году призывал смотреть на особенности коммуникации в Интернете как на данность. Маски и самораскрытие являются частью грамматики киберпространства, так же как визуальный ряд и монтаж являются частью грамматики телевидения. Грамматика КОК-медиа включает синтаксис игры с идентичностью: новые идентичности, фальшивые идентичности, множественные идентичности [147, р. 147–148].

В контексте настоящей работы, посвященной методу ОФГ, важными для нас являются следующие вопросы: каким образом у участников текстового общения составляются представления друг о друге и как эти онлайн-представления соотносятся с офлайн-реальностью. При наборе участников ОФГ исследователь отбирает людей, соответствующих определенным критериям. Поэтому в рамках опосредованной коммуникации в Интернете важно понять, кто именно скрывается за той или иной виртуальной личностью.

Основными элементами презентации себя в Интернете долгое время были «никнеймы» (nickname) – сетевые прозвища и «аватары» или «юзерпики» (user pic) – визуальные образы. По ним не всегда можно легко определить даже базовые характеристики человека, типа пола или возраста. Неудивительно, что исследователи по-разному относятся к возможности полноценной коммуникации в Интернете, без искаженных представлений об идентичности общающихся друг с другом.

Как отмечают исследователи, при формировании представлений о человеке в рамках текстовой интернет-коммуникации в блогах, форумах, чатах важную роль играет лингвистический стиль. Д. Якобсон пишет, что такой стиль включает в себя «языковую интенсивность, вербальную непосредственность и лексическое разнообразие. В дополнение к выбираемым словам на способы представления образов также влияют и паралингвистические указатели» [99, с. 183]. А. Миркам указывает, что для понимания идентичности человека в Интернете значимы все элемента текста, вне зависимости от того, намеренны они или нет. Вся информация об онлайн-персоне обычно заключена в форму и содержание написанного текста [135, р. 22].

И тем не менее, пока ученые продолжают спор о безликости и «урезанности» интернет-коммуникации, число пользователей Интернета постоянно растет. Индивиды используют пространство Сети для решения обычных жизненных дел – чтобы искать информацию, выстраивать профессиональные связи, совершать покупки, дружить, общаться, влюбляться. В этой связи М. Соколов в своей статье, посвященной общению в блогосфере, высказывает позицию, созвучную нашей: «Онлайновый дневник изменяет ход процесса, но не изменяет его направления и смысла для вовлеченных в него сторон» [83, с. 35].

Исследования подрастающего поколения, для которых компьютерные технологии и Интернет являются обыденностью, показывают, что виртуальные активности детей не оторваны от их офлайновых идентичностей и взаимоотношений. Офлайновый и онлайновые миры тесно сплетены и взаимозависимы [167, р. 313–315; 8]. Более того, результаты исследований виртуальных сообществ показывают, что между сетевой и физической идентичностью большинства интернет-коммуникантов существует совершенно очевидная связь. Н. Бейм, исследовавшая поведение в онлайн-сообществах, считает, что «многие, а возможно, и большинство пользователей компьютерно-опосредованной коммуникации создают онлайновые личности, согласующиеся (consistent) с их офлайн-идентичностью» [100, р. 55].

Со времен первых исследований, посвященных сетевой идентичности, достаточно сильно изменился сам Интернет. Любая информация в Интернете сохраняется на долгое время и в какой-то момент может перестать быть подвластной своему автору. Т. Сафонова, анализируя взаимодействия в блогах, приходит к выводу, что именно сохранение истории приводит к тому, что в Интернете очень сложно долго поддерживать ложную идентичность. Она пишет: «Взаимодействующие стороны обладают вещественными доказательствами происходящих между ними взаимодействий. В любой момент можно восстановить ход событий в прошлом, в любой момент можно привести из них цитату <…> наличие сохраненных диалогов и личных записей за долгий срок заставляет людей быть дотошно последовательными в создании новых записей. Может быть, именно по этой причине в сетевых дневниках так много правдивых и реальных событий, так много от реальной жизни и так мало от фантазий и воображения» [81, с. 74].

Сохранение истории взаимодействий индивидов друг с другом на масштабных коммуникационных площадках (в блогах, форумах, социальных сетях) приводит к тому, что у виртуальной личности и человека, стоящего за ней, формируется определенная репутация. Именно репутация, уровень доверия формирует социальный статус в Интернете и является ключевым элементом, определяющим положение в сетевой иерархии. П. Протасов определяет репутацию как «всю информацию, размещенную пользователем в Сети, вкупе с оценкой этой информации со стороны других пользователей» [75, с. 101]. Важно, что чем более активно проявляет себя человек в Интернете, тем более уязвимой становится его репутация в том случае, если он проявляет себя некорректно, пишет неправду. Положительная репутация, высокий социальный статус в Сети может быть конвертирован в офлайновую репутацию.

Весьма спорную, но интересную позицию по этому поводу высказывает Г. Рейнгольд. Исследователь полагает, что в информационном обществе, когда все значимые взаимодействия будут проходить при участии цифровых технологий, именно доверие, базирующееся на репутации, станет основой новой социальной структуры. Символически сконструированная онлайновая идентичность окажется не менее жесткой и обязывающей к определенным действиям, чем традиционная идентичность, базирующаяся на физическом теле [77, с. 165–189].

Таким образом, при условии взаимного проникновения «реального» и «виртуального» и формирования «реальной виртуальности» (термин М. Кастельса) выстраивать ложные идентичности в Интернете вряд ли будет иметь большой смысл. Ролевые игры и конструирование идентичности оказываются лишь малой частью всех интернет-взаимодействий, преимущественно среди подростков и молодежи. А для них эксперименты с собственной идентичностью вполне обычны и в жизни, не связанной с Интернетом [44, с. 143].

Развитие социальных сетей, изначально подразумевающих, что люди в них представляют самих себя, приводит к тому, что впору ставить вопрос по-другому: не является ли жизнь вне Интернета более анонимной (приватной)? Ведь, встречая незнакомого человека на улице, по его внешнему виду можно определить достаточно ограниченный набор характеристик. Профиль социальной сети может рассказать не только о поле, возрасте человека, но также о его образовании, месте работы, показать людей, с которыми он общается. Таким образом, более правильно было бы говорить не об анонимности вообще, а о воспринимаемой анонимности, вызванной социальной дистанцией между людьми, общающимися между собой опосредованно, через техническое устройство.

Подобная воспринимаемая анонимность в онлайн-среде делает коммуникацию в Интернете более свободой, легкомысленной, веселой, игривой [154, p. 172]. Участники более склонны экспериментировать со стилями коммуникации, чем в ситуации взаимодействия лицом к лицу. Снижается значимость привычной социальной иерархии, структуры, социальных статусов [116, p. 545].

Конечно, социальные статусы никуда не исчезают, однако их иерархия может сильно измениться. Так, например, в Интернете высокий статус, хороший внешний вид и другие элементы невербальной харизмы оказываются менее значимыми, тогда как более значимыми оказываются компьютерная грамотность, умение быстро печатать, знание сетевого жаргона и т. п.

Примечательно, что некоторые авторы в связи с вопросами о власти и статусе в Интернете и их влиянии на характер коммуникации обращаются к Г. Хофстеде и его пониманию дистанции власти в разных культурах. По мнению этих исследователей, индивидам, принадлежащим к культурам с низкой властной дистанцией (например, США), легче адаптироваться к общению в интернет-среде с помощью различных технологий, которые, очевидно, сильно уменьшают властную дистанцию [130, p. 2125].

Таким образом, применительно к исследованиям в Интернете компьютерная опосредованность, анонимность, «проблемы с идентичностью» оказываются амбивалентны. С одной стороны, условия редуцированного социального присутствия могут способствовать более откровенному обсуждению сенситивных тем, снятию барьеров социального одобряемого поведения и социальных статусов, воодушевлять участников к высказыванию большего количества идей [105, p. 536; 170, p. 464]. C другой стороны, эти же моменты отзываются сложностями в процессе рекрутмента, определения соответствия участника требуемым критериям отбора, и в процессе организации групповой работы. Подробнее эти вопросы будут рассмотрены далее, в ходе описания процедуры организации и проведения ОФГ.

1.5. Интернет-пользователи как генеральная совокупность

Когда социолог принимает решение о проведении исследования в Интернете, он вынужден принимать во внимание, что генеральной совокупностью в лучшем случае можно считать интернет-пользователей, но никоим образом не население страны. И хотя в практике качественных исследований обычно речь идет не о репрезентативности в традиционном смысле, а о том, что мнение участников обсуждения отражает мнение определенной целевой группы, представляющей интерес, в качестве генеральной совокупности априори могут выступать только интернет-пользователи.

Одно из первых обобщений различных исследований аудитории Интернета было сделано А. Е. Войскунским в 2000 году [12]. Кроме этого, к интересным исследованиям специфики российской интернет-аудитории можно отнести целый ряд работ [27; 28; 41; 73; 79; 92]. В настоящее время большое количество исследовательских компаний (например, ВЦИОМ, ФОМ, TNS) занимается изучением интернет-аудитории и ее специфики, актуальным состоянием развития информационного общества. Однако с учетом быстро меняющейся ситуации, постоянно развивающихся технологий такие исследования быстро устаревают и теряют актуальность. В настоящее время проникновение Интернета в России, по оценкам различных исследователей, уже превысило уровень 60 % населения страны. Среди молодежи доля пользователей уже давно близка к 90 %. По числу пользователей Сети Россия вышла на первое место в Европе. Аудитория крупнейших интернет-порталов и социальных сетей сопоставима с аудиторией федеральных каналов. Если раньше среднестатистический интернет-пользователь достаточно сильно отличался от обычного россиянина, то теперь уже непользователи Интернета оказываются не такими, как все. Чем больше доля пользующихся Интернетом, тем для более широкого круга задач, изучения различных групп населения онлайн-методы оказываются релевантными.

1.6. Итоги первой главы

Проведенный теоретический анализ коммуникативной среды сети Интернет показал ее потенциальную пригодность для проведения социологических исследований в русле «качественной методологии». В практике применения качественных методов в Интернете необходимо учитывать ряд важных особенностей этой среды.

Во-первых, текстовая коммуникация, опосредованная компьютером, оказывается гораздо менее насыщенной, обладающей невысокой степенью социального присутствия, по сравнению с взаимодействием лицом к лицу. В рамках КОК сообщения лишены невербальных (визуальных) и звуковых сигналов, что может сделать затруднительным процесс интерпретации сообщений и достижение понимания. Исследовательская практика показывает, что взаимодействующие в рамках КОК стараются сделать коммуникацию более эмоциональной и персонализированной с помощью добавления в нее определенных паралингвистических элементов. В то же время не всякая коммуникация требует высокой степени социального присутствия. В некоторых ситуациях, когда задача общения ограничивается передачей/получением определенного сообщения или когда тема обсуждения более-менее проста, необходимость в дополнительных невербальных сигналах для достижения понимания может отсутствовать. Важной особенностью текстовой коммуникации в Интернете является то, что текст представляет собой всю коммуникацию и не требует обязательного внимания к каким-то нетекстовым элементам.

Во-вторых, ряд особенностей коммуникации в Интернете обусловлен специфичной структурой самой Сети. Гипертекстовость, мозаичность Всемирной паутины приводят к тому, что действия в ней теряют свой линейный характер. Интернет-пользователь может параллельно находиться в нескольких «местах» в Интернете, одновременно общаться с разными людьми. Изменяются представления о пространстве и времени коммуникации. В Сети пространственная близость определяется не физическим расстоянием, а содержательной близостью. То же самое можно сказать и про временные разрывы. Таким образом, возникает феномен нелинейного повествования, в рамках которого близкими относительно друг друга становятся сообщения, сделанные не в одно и то же время людьми, находящимися в одном физическом пространстве, а сообщения, близкие по смыслу и относящиеся к одной теме.

В-третьих, еще одна особенность интернет-пространства заключается в том, что физическая автономность участников и ненасыщенная форма текстовой коммуникации дают широкий простор для самопрезентации, выстраивания виртуальных идентичностей. В то же самое время автономность участников, отсутствие прямого физического контакта делают коммуникацию более свободной, открытой, непринужденной.

В-четвертых, важной особенностью всех без исключения онлайновых методов является то, их объектом могут выступать только пользователи Интернета.