Текст книги "Семь"
Автор книги: Павел Лебедев
Жанр: Социальная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Обстоятельства… – задумался Влад. – Авария, например.
– Может… – сказала девушка.
Несколько мгновений они молчали. Друг на друга смотрели. И оба что-то чувствовали внутри, в груди. То, что заставляет биться быстрее сердце. Когда воздуха не хватает. Когда хочется много говорить, быть рядом. Хочется любить… Но… Алина подумала о себе, о своей инвалидной жизни и опустила взгляд. И Влад вспомнил о своих только нескольких днях в этой жизни…
Он посмотрел на Алину и заметил, что её глаза закрыты.
Самолёт дёрнулся, и Алину качнуло в сторону Влада. Она упала в проходе. Слетели очки.
– Эй, заснула? – спросил Влад.
Девушка не ответила. Она потеряла сознание.
Влад начал волноваться. Понял, что-то не так с Алиной. Приподнял, усадил.
– Эй! – окликнул её снова. И ко всем: – Что-то девушка не отвечает.
Пассажиры тоже начали спрашивать Алину, трясти её. Шмелов поднёс к её носу открытый пузырёк, и Алина открыла глаза, закашляла.
– Что такое? – испуганно спросила.
– Ты, похоже, отключились, – ответил Влад. – Как себя чувствуешь? Возьми очки.
– Нормально, – сказала девушка. – Спасибо. Очки? Разбились вон.
Влад осмотрел их.
– Точно, – сказал.
Он попытался подбодрить девушку:
– Самолёты хорошо, но диплодоки лучше. Знаешь, что люди раньше катались на динозаврах?
– Да? – улыбнулась Алина. – А я бы на тирексе прокатилась.
Посмеялись.
Самолёт просел в воздушную яму. Полная женщина вскрикнула и засунула лицо в свой пакет.
– Беда, – сказал Влад Алине, одновременно улыбнулся и поморщился.
Алина улыбнулась в ответ и пожала плечами.
Влад закрыл глаза. Прошло минут десять. Полёт был плавный. Вдруг послышался грохот, удар, и самолёт закачало. Влад и Алина посмотрели в иллюминатор. Чёрная птица врезалась в него, потом другая, третья. Стая ворон атаковала воздушное судно. Что-то громко сказал пилот, и «кукурузник» накренился влево. И спускаться. Пассажиры начали кричать.
– Не бойтесь! Всё будет нормально! – громко и спокойно сказал Влад, думая о том, что семь дней, отведённых ему в этом мире, ещё не прошли. – Нагнитесь, обхватите головы руками!
Самолёт быстро приблизился к земле. И жёстко сел, прокатившись по кукурузному полю.
Пассажиры радостно заголосили, встали с кресел.
Пилот в рубашке с пятнами крови вышел из кабины и с трудом открыл заклинившую дверь.
– Птицы, гады! Целая стая безумных ворон! – крикнул он и погрозил кулаком в небо. И пассажирам: – Все целы? Раненых нет? Выходите.
Все вышли из самолёта.
Влад увидел возле шасси – руки.
– А! Руки оторвало! – крикнул он.
– Это мои, – сказала Алина.
– Твои? – удивлённо спросил парень и поднял их. – Протезы?
– Да, – ответила Алина. – Вот везла сдавать в фирму. Не понравились. Не подошли.
– Прости, – сказал Влад.
– Всё нормально. Мама меня не хотела, когда понесла от случайного ухажёра. Пыталась вытравить. Но не получилось. И вот из-за химии нарушилось моё внутриутробное развитие. Вот так.
– А где она, мама?
– Умерла, когда я ещё маленькой была. Я её не помню. Меня бабушка, её мама, воспитывала.
– Ясно. Ты прости ещё раз.
– Да ладно, – улыбнулась Алина. – Кукуруза. Славяне едят американскую кукурузу.
– Славяне стали есть африканскую пальму. В виде масла, – сказал Влад.
Пилот скомандовал:
– Отходите от машины! Живее.
Пассажиры пошли по полю, по дорожке, промятой самолётом.
– Алин, ты извини, конечно, – сказал Влад, когда они немного отошли от «кукурузника». – А как ты управляешься без рук?
– Легко, – ответила Алина. – Ногами. И пишу, зажав между пальцами авторучку. И готовлю даже. В квартире всё приспособлено под меня.
– Понятно, – сжав губы, промолвил Влад.
Вдруг сзади раздался взрыв. Все упали. Влад накрыл собой Алину.
– Самолёт? – спросила девушка.
– Он, – подтвердил Влад.
Они встали вместе с другими пассажирами и пошли быстрее.
Когда отошли метров на сто, услышали треск сзади. Обернулись. Самолёт был в огне и дыму. От него бежал пилот в горящей куртке. Он добежал до пассажиров, упал на колени. Шмелов накрыл его своей одеждой, сбивая пламя. Пилот, не обращая на него внимания, поднял вверх руки и прокричал:
– Господи, спасибо! Верю, верю в Тебя, как в Сына Божия!
И зарыдал, и засмеялся одновременно. Потом встал и сказал пассажирам:
– Я видел их. Ангелов с крыльями. Правда. Они стояли вон там! – показал в сторону «кукурузника». – Они сказали мне: «Живи и больше не греши». А я грешный, да! И вы кайтесь! Ибо Царствие Божие близко, – и тише: – Очень близко. Так близко, что больно здесь, – показал на грудь. – Оно в сердце.
И побежал в кукурузные заросли.
Пассажиры молча пошли за ним. Чуть позже их догнал автобус.
Дома Влад сидел на диване и долго думал о произошедшем. И о своих киосках. Жалко оставлять их кому-то. Да просто жалко уже никогда не зайти в них, не поговорить с девочками продавщицами, не покурить там, не выпить пива, не… Ничего. В гробу карманов нет. Эх! Да что эти магазины? Хотел их спалить, а сгорел самолёт. Совпадение? Случайность? А пилот?… Да уж… Ну что, киоски. У многих нет. Да много чего нет. Вот Алина без рук. Где взять, как пришить? Не вырастут ведь. И много людей рождаются калеками. Много больных, бедных. Жалко их? На всех жалости не хватит…
Был полдень. Влад решил немного поспать, лёг на диван и быстро заснул.
Глава 8
Вечером третьего дня Влад проснулся, но глаза не хотел открывать. То ли спишь, то ли нет. Так, где-то на границе между сном и явью… Прищурился, посмотрел на часы – вечер. Он подумал, вот, система… Система отношений в обществе, словно паутина, опутывает людей и не даёт двигаться, дышать свободой. Ха! Свобода. Первичная ценность? Да. Что же делает человека свободным? Деньги? Для чего? Для сытости, комфорта, удовольствий, зрелищ. Но есть вещи, которые не купишь. Здоровье, молодость, вечная жизнь. Есть вещи, которые не положишь в гроб. Свободен ли индивидуум? Вопрос. Он просил себя зачать, родиться? Именно в этой семье, стране? Но-но, скажут индусы, заставил себя он сам поступками в прошлой жизни. Опять тюрьма в колесе сансары, как говорил психиатр. А если нет реинкарнации? Тогда ещё хуже. Открыл глаза, вот тебе законы, а вот твой бог. Да, он так выглядит, как мы нарисовали. И не вздумай сомневаться, иначе пойдёшь на костёр. Хоть плач, хоть смейся. Но никуда не денешься. А вот фиг вам! Денусь! В себя. В свои мысли, в свою душу. В своё сердце, которое, где хочет, с кем хочет, там с тем и будет. Даже не явно. Вот где настоящая свобода!
Влад почесал затылок.
– Голова начинает болеть от тягостных дум, – прошептал сам себе. – А может, это последствие падения «кукурузника»?
Об Алине подумал. Сердце колыхнулось.
Повернулся, посмотрел в окно. Солнце. Скоро его не будет. Не будет Алины. И его, Влада, не будет. И этой головы. И мыслей в ней о девушке, о тайнах бытия. Вот! Мир существует лишь в сознании человека. Конкретный мир. Закрыл глаза, мир на паузе. Перезагружается. Умер человек, и нет мира. Сколь людей, столько миров. А Творец, если Он есть… Ну видел же Троих? То, что случилось с ним, реальность? Ведь не одни слова были, но и дела. Лежал с болью на асфальте, и – раз! Умер. И два – ожил. Дали семь дней пожить. Спасибо, блин! Благодетели. Спасибо… Значит, больше не могут. Иначе сейчас бы лежал в земле. А этот чудик в ванной? Ведь не сон всё это. Или сон? Глюки? Уже не знаешь, о чём думать, после аварии с мозгом всякое могло произойти. Сотрясение было, наверно. Не знаешь. Голова ещё больше стала болеть, тюкает…
– Остаётесь? – сказал в тишину. Виски помассировал и громче: – Сломать систему! Во все тяжкие!
Влад встал, принял таблетку цитрамона. Аппетита нет. Заварил крепкий чай, разбавил холодной водой, выпил залпом. Головная боль начала стихать.
– В номера! – махнул рукой, вспомнив слова из «12 стульев». – Поедемте в номера!
И пошёл к своему киоску. Его ещё называли комком или ларьком. Круглосуточный магазин три на три метра. Как правило, с продажей пива, сигарет, шоколадных батончиков, жвачки. Всякой мелочи. Но у Влада продавались в основном кассеты и диски с музыкой и фильмами.
Парень подошёл к своему магазину. Вверху разноцветные буквы: «Видео и аудио», за стёклами постеры звёзд и героев. Киоск стоял в ряду из нескольких других.
– Нюр, – Влад простучал в окошко.
Открылось. Из него вылетело облако дыма.
– Как дела? Открой, я зайду.
Влад обошёл киоск сзади. Нюра, девушка с короткими зелёными волосами с наколками на предплечьях, в майке и лосинах, отперла дверь.
– Здрасьте. Всё норм, – сказала она, затягиваясь сигаретой.
– Нюр, – Ты это… Давай отдыхай сегодня. Слышь?
Нюра скривила губы, спросила:
– Чо-ит?
– Чо-ит! – повторил Влад. – Просто я как хозяин тебе даю сегодня вольную.
– Да ладно, Влад! – засмеялась девушка. – С дуба рухнул?
– Почти, – усмехнулся парень.
– Окстись. У меня продажа прёт.
Нюра бросила окурок на улицу, выпустила дым.
– Ладно, добрейшей души чел… Тогда сам торгуй.
– Окей.
– А оплата за сегодня?
– За полный.
– Вау! Ничтяк! – обрадовалась девушка. – Вон ключи. Баблосы. Тетрадь с записями. Давай рули!
Нюра ушла. Влад посидел немного, покрутил в руках кассеты с фильмами и музыкой. Включил «Аквариум». Послушал немного. Пропел вместе с БГ:
– Здравствуй, моя смерть,
Я рад, что мы говорим на одном языке.
Мне часто нужен был кто-то, кому всё равно,
Кто я сейчас,
Кто знает меня и откроет мне двери домой…
Влад щёлкнул зажигалкой, прикурил, затянулся, покашлял. Снова щёлкнул. Поднёс огонь к газете. Она быстро вспыхнула. Влад смотрел, как она горела, и курил.
В окошко постучали. Влад сбросил газету на пол, затушил. Открыл окошко. Двое молодых людей, парень и девушка в кожаных куртках, с наушниками и плеерами Walkman на поясах. Девушка спросила:
– Слышь, чего нового есть из музона? – и засмеялась.
– Нового? Не знаю. Всё новое, – ответил Влад.
– Не-е, этого лета, – сказал парень и тоже засмеялся.
– Наше или зарубежное?
Парень с девушкой переглянулись. С полминуты хохотали.
– Ребята, давайте быстрее выбирайте, – прервал их Влад.
Хохот прекратился. Парень начал декламировать девушке:
– Все на юг, а мы на север.
Все в Анапу, мы в Сургут.
Летом там мохнатый клевер
И бегонии цветут.
В чистом поле поезд мчится.
За окном, смотри, рассвет.
Нам с тобой опять не спится.
И мы знаем весь ответ.
Девушка запела:
– Чух, чух, чух, чух!
У нас захватывает дух.
От бесконечности страны.
И от родимой старины.
– Ребята, вы решили, что вам надо? – прервал их Влад.
Те переглянулись. Посмотрели на него.
– Чего? – спросил парень и опять засмеялся.
– Да, блин, покупать! – выпалил Влад.
Девушка сказала:
– У нас всё есть. Целый коробок шмали.
– Не целый, – сказал парень. – На два косячка.
Снова стали хохотать.
Влад закрыл окошко.
– Обкурятся и ходят, – сердито сказал.
Полистал тетрадь с записями продаж и начал её рвать.
Снова постучали в окошко.
Парень открыл. Старушка в платке. Спросила:
– Милок! Мне сына заказал фильм про этого, как его… Ну боевика.
– Кого? – спросил Влад.
– Забыла. Сына сколымил, купил видеомагнитофон, – пояснила старушка. – А мы в деревне живём. Попросил, мать, в городе будешь, купи.
– А что сам?
– Он-то? – старушка рукой махнула. – В запое.
– Понятно.
Влад дал ей первую попавшуюся видеокассету, сказал:
– Денег не надо. Пивка ему купи.
– Ой, спасибо! – заголосила старушка.
Влад закрыл окно, дорвал тетрадь и разбросал листы по столу и по полкам. Поджёг.
Постучали в окошко.
– Да, чтоб вас… – сердито сказал.
Тушить ничего не стал. Открыл окно. Никого не видно.
– Перерыв! – крикнул.
Закрыл.
Снова постучали. Влад открыл. Опять никого нет. Парень выглянул сильнее. Увидел сбоку высокого человека в сером плаще, с высоким капюшоном на голове. Пригляделся – череп вместо лица. И руки-кости.
– Здравствуйте! – поприветствовал тот сиплым голосом.
– Здорово, – сказал Влад. – Хорошая маска. Перерыв на обед.
– Хорошо, – сказал скелет. – А кино есть?
– Какое?
– Омен.
– Не знаю… Посмотрю сейчас.
Влад закрыл окошко. Тетрадные листы горели. Начал копаться в коробках. Диск не нашёл.
Открыл окошко.
– Слушай, нет такого.
– А «Вкус вишни», «Прерванная жизнь» есть? – просипел незнакомец.
– Не знаю… Какая тема интересует?
Скелет скинул капюшон, запрыгал и закричал сипло:
– Суидид! Суицид!
И прыснул в лицо Влада из баллончика. Влад сразу потерял сознание и упал на пол. Но вот голова начала проясняться, и привиделось ему, будто стоит или висит на небе в очереди. Она, извиваясь змей, как будто серпантином, то удлинялась, то сужалась, меняя своё положение.
– Господа! – воскликнул мальчик, стоящий первым.
– Какие мы тебе господа, мы товарищи, вот Господь, – ответили ему сзади.
– Вот я и хотел сказать, что нужно пропустить Его вперёд, – настаивал мальчик.
Молодой человек в костюме, смахивающий на клерка, улыбнулся всем и сказал:
– Не власть ваша двигать очередь и не сила ваша знать час Мой.
– Да, – сказал через несколько человек от него стоявший лысый, бородатый старик с книгой под мышкой. – Он хоть и предвечно по духу рождённый Сын Божий и стоит там, где положено, а вообще придёт время, – он посмотрел на наручные часы, – и, приняв плоть человеческую, будет сидеть одесную Бога Отца.
– Сколько там натикало, Павел? – спросили сзади.
– Да я так, привычка. Нет стрелок у часов этих, только колёсики крутятся, – ответил старик и погладил лысину, но при этом упустил книгу из рук. Она улетела вниз.
– Нормально, время идёт, а времени нет, – возмутились сзади.
– Ну да, – спокойно ответил старик, смотря за полётом книги. – Вот и нет моих посланий.
Кто-то сказал:
– Ну и правильно, не нужны они. Ишь, апостол нашёлся! Шпион римский.
Из задних рядов послышался крик. Все обернулись и увидели человека в мундире офицера русской армии.
– Извините, там вообще очередь идёт или нет? Мы уже восемьдесят лет здесь стоим и никак не движемся. А здесь дети, – отчеканил он.
– Надо, какой нетерпеливый! – поругал его старик со связкой ключей.
– Это царь русский, новомученик. Смотрите, сколько за ним святых за какие-то десятки лет.
– Ну и что. Везде здесь дети, что теперь. Вон впереди сколько детей первых веков. И тоже мученики! – послышался женский голос.
Никто не ответил на это. Только кто-то сзади писклявым голосом:
– За чем стоим, господа?
– Опять, господа! Товарищ! Вы как будто…
И пошёл гомон со всех сторон:
– Да-да, это они денежки в рост дают, прямо из церквей банк сделали.
– Ой, не надо, а! Вот Павла спросите, что кормиться от доходов положено. А вообще, я за ним.
– Сейчас! Давай назад. Здесь все такие же стоят, все равные.
– Что вы говорите, равные! Это с виду, может быть, равные. А, по сути, у каждого своё место. По времени.
– Вот именно по времени, а где здесь вы видели время? Сплошная вечность. Я сейчас спрошу Господа.
– Не трогай его, вот когда Он подойдёт к окну, тогда и спрашивай, чего хочешь, вымаливай.
– А за чем стоим, какой дефицит? – спросил подошедший только что писатель с толстой тетрадью, в которую что-то записывал.
– За Царством Небесным, – ответила ему старушка.
– А что это такое? – спросил писатель и сделал запись в тетрадь.
– Ну вы даёте! Кайф неимоверный, – ответили впереди. – Главное, не знает, а здесь появился! Чудеса!
– И почём? – спросил писатель и пожевал карандаш. – Почём Царство-то?
– Кто чего даст, кто жизнь – больше, мучения – ещё больше. Но главное, чтобы труды были, – ответила старушка.
– Да, а я чего могу дать? Я писать могу, сочинять чего-нибудь, – сказал писатель.
– Ну не знаю, попробуй, хотя для писателей очередь во-он там, – старушка показала на тёмную тучу вдали. – Ежели только в узком церковном русле пишете, то вставайте. Вообще-то, здесь есть уже четыре евангелиста, но это иная сила.
Кто-то спел впереди:
– Орёл, телец и лев! Как странно то, что затеваю я, подобие любви создать из жажды и временем раскрасить, чтоб однажды поверить самому…
– Ага, зверинец устроили. Как египетские боги какие! – сказал писклявый гражданин в пальто и шляпе.
– Ты чего, чего, говори, да не заговаривайся, – вторили ему.
– А чего, нельзя без символов? – послышалось ещё.
– Вот ересь ходячая! – молвили также.
– Ладно. Что это я, в самом деле… – сказал писклявый голос.
– Вот-вот, на веру прими и не мудрствуй. Ишь, наукой хотел веру измерить!
– А что, наука признаёт существование Бога. Вон вдалеке видите ещё очереди, там учёных полно, и писатели там есть, – сказала старушка.
– Писатели… Да писатели мозги только бередят, а от Бога уводят, – сказал писклявый гражданин в пальто и шляпе.
– А что за писатель без мозгов! Писатель должен заставлять думать. Чтобы человек в себе копался и Царство это искал, – сказал писатель.
– В себе надо искать, – сказал писклявый гражданин.
– А чего же вы здесь стоите, а не в себе копаетесь? – спросил писатель.
– А потому что слаб человек вытащить Царство из себя, благодати не хватает. Это как консервы – они есть и рыба внутри, а ножа открыть нет. Пру! – ответила старушка.
Тем временем очередь немного колыхнулась в сторону.
Разговоры продолжались:
– Коммерция сплошная, бизнес один. Устроили в храме в подвале автостоянку. Ха! Наверху молятся, а под ним деньги считают.
– Не только под ними, а и рядом. Зайдите в любой храм – там в уголке напротив алтаря торгуют.
– Ну и что торгуют. Где же торговать-то, на улице? Россия не Палестина – тепла мало. И как же храмы восстанавливать без денег? В свете денежные отношения, не коммунизм. Правда, Господи?
Он молчал.
– Вам же сказали – отстаньте от Него.
– А я вот был коммунистом, но в храм ходил и свечку ставил.
– Коммунизм – это лажа. Хотя некоторые элементы христианства там есть – самоотречение во имя других, например…
– Там Христа нет, понятно? А в христианстве главное Христос!
– Эй, тут что в две очереди, что ли?
Влад обернулся и увидел ещё одну небольшую очередь рядом. И граждане из этой второй стали разговаривать с его очередью.
– А что в вашей очереди все святее? У нас своя очередь не хуже.
– Поосторожнее в выражениях!
– Да ладно, не ругайтесь, радуйтесь, все пройдём, а вот народец-то на земле, массы живут в темноте и не знают Царства Небесного.
– Его надо найти сначала.
– А всё есть для поиска – храмов понастроили на каждом шагу, крестов назолотили, таинства совершают, а толку… Бытовуха и обряды в головах, вот и всё.
– Ну-ну. Что, было бы лучше, чтобы церквей не было? Уже поразрушали в России. Видели.
– Да нет, я так не говорил. Просто бытовое православие хуже язычества. Люди надеются на всё и на кого угодно, только сами не хотят прилагать усилий.
Влад обнаружил, что образовалось уже несколько очередей.
В одной из них кто-то сказал:
– Нечего прилагать. Верь и всё.
Пошёл спор во всех очередях:
– Токмо деланием, де-ла-нием!
– Да, ваши иконы суть идолы!
– Враки. Надоело одно и то же. Им не поклоняются, а почитают. Что, в костёлах статуи лучше?
– Лучше вообще без всего. Лучше вообще ничего не изображать, потому что там никто никого не видел.
– Почему не видел? Являлись.
– А тому, кому являлись, тот не рисовал. А тот, кто рисовал, фантазировал.
– Ну, хватит уже!..
– Вот болтаем, болтаем, а заметьте, господа… Заметьте, товарищи, Господь-то ни слова, ни слова, как будто его всё это не касается.
– Правильно. Чего лясы зря расточать в поисках Истины. Он сам Истина…
Раздался скрежет. И свет яркий спереди.
– О! Окошко открылось. А свету-то, свету-то навключали внутри! Галогенки, что ли, аж глаза режет.
– Да, уж… А вы не смотрите прямо, боковым зрением смотрите.
– А у меня сварочные очки есть.
– А берушей нет?
– Ну и что громко.
– А?
– Я говорю, зато как выводят, шельмы!
– Кто?
– Ангелы!
– Ангелы?
– Не видно!
– А они внутри там!
– А! Прям ничего не видно уже!
– Да!
– Тронулась!
– А?
– Пошли!
– Ага! Пошли!
– Хвалите Господа, все народы, прославляйте Его, все племена; ибо велика милость Его к нам, и истина Господня пребывает вовек. Аллилуйя!
– А?!
В киоск зашла Нюра и сильно хлопнула дверью. Влад очнулся.
Горели постеры на стенах.
– А! – крикнула девушка. – Пожар!
– В очередь все! В очередь! – закричал Влад.
Девушка схватила огнетушитель и сбила везде огонь.
– Курил! – сердито сказала Нюра. – Мог задохнуться и сгореть нафиг.
– Заснул. А ты зачем пришла? – спросил Влад и покашлял.
– Я забыла ключи, – ответила она.
Влад быстро поднялся.
– Дурак я, – сказал.
– Дурак, – подтвердила девушка.
– Такое дело… – сказал Влад. – Вот скажи, если бы тебе сказали, что осталось жить несколько дней, чтобы ты делала?
– Я? – удивилась Нюра. – Ну не знаю… Прощалась бы со всеми. И дела устраивала какие-то…
– Дела… – задумался Влад и, сам от себя не ожидая, предложил: – Я тебе киоск этот дарю.
– Ты что, Влад, пьяный? – удивилась Нюра.
– Ни в одном глазу. А ты девушка хорошая, будь счастлива.
Влад обнял Нюру. Она поцеловала его.
Парень вышел на улицу.
– Влад! – крикнула вслед девушка. – Может, вместе?
– Будь счастлива, – не поворачиваясь, сказал Влад.
Он шёл домой и, к своему удивлению, чувствовал радость.
Даже напевал из «Аквариума»:
– Здравствуй, моя смерть, спасибо за то, что ты есть;
Мой торжественный город ещё не проснулся от сна.
Пока мы здесь и есть ещё время делать движенья любви,
Нужно оставить чистой тропу к роднику;
И кто-то ждёт нас на том берегу,
Кто-то взглянет мне прямо в глаза,
Но я слышал песню, в ней пелось:
«Делай что должен, и будь что будет», —
Мне кажется, это удачный ответ на вопрос…
Дома он набрал номер бывшего партнёра по бизнесу, Сергея.
– Да, – ответил тот из областного города.
– Серёг, привет, это Влад… – начал неуверенно.
– Влад? – удивился Сергей. – Прикольно. Чего забыл?
Влад смущённо продолжил:
– Да ты… В общем, ты меня прости за всё.
– Простить? Я простил… Но… Но не забыл.
– Да… Я тебе… В общем, киоск свой отдаю. Вот.
– Зачем? – удивлённо спросил Сергей.
– Ну просто так. Я хотел прилететь на самолёте. Но он упал в кукурузу, – усмехнулся Влад. – В общем, оформляю всё на тебя. Пользуйся. И, Серёг, не вспоминай обо мне плохо. Давай, извини ещё раз. Пока.
Влад ощутил внутри, в груди необъяснимое тёплое что-то. К удивлению парня, ему стало легко и радостно после того, как он расстался с магазинами, с вещественным, материальным. Он даже улыбнулся себе.
– Ну и ладно, – сказал Влад и отбил вызов.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?