Текст книги "Смертельные тайны замка Тодлебен"

Глава VI. Смерть магната Отто фон Гальбаха

Все гости снова собрались в столовой. Многие из них за ночь не смогли сомкнуть глаз, несмотря на усталость. Только актриса выглядела с утра замечательно, словно и не было вчера смерти человека.

Баронесса Анна представила инспектора Хока всем присутствующим гостям. Все с интересом и с какой-то надеждой рассматривали его. В тот же миг, после короткого знакомства, со всех сторон гости начали задавать вопросы, которые сливались и превращались в единый поток неразборчивого гула.

– Господа! После завтрака прошу никого не расходиться. Мне необходимо побеседовать с каждым из вас.

– Я после завтрака собираюсь уезжать, – заявила актриса.

– Никто не покинет замка! Произошло убийство, господин Шульц был отравлен! И пока убийца не пойман, сами понимаете, я не могу допустить, чтобы кто-то покинул это место. Таковы правила.

– Если его отравили, значит, кто-то из работников кухни. Ваших слуг, между прочим, баронесса! Хорошо что я не ела завтрак, кто знает, что в него намешали, – актриса начала повышать голос.

– Расследование покажет, кто и зачем убил профессора Шульца. На данный момент ещё рано делать такие выводы. Убийца может быть и среди вас, а, возможно, и прислуга замешана, – инспектор обвёл всех взглядом. – Посмотрим, следствие покажет.

– Неслыханно, инспектор! У меня люди работают много лет! Я за каждого из них могу поручиться!

– Не торопитесь, баронесса, люди меняются, и их, например, можно подкупить.

– Только не моих людей, я им всем доверяю. Они не могли участвовать в убийстве. Они не способны на такое!

– Тогда убийца, возможно, среди приглашённых гостей. Не делайте поспешных выводов, убийца мог проникнуть в замок и отравить профессора. В данный момент это основная версия следствия. Да, кстати, а где господин Отто? – спросил полицейский.

– Людвиг, сообщи господину Отто, что завтрак подан, а также о том, что инспектор Вальтер Хок уже в замке, – холодно произнесла баронесса. Она никак не могла успокоиться после обвинений в адрес её прислуги.

Дворецкий ушёл будить магната, а все неохотно принялись завтракать. Актриса подозрительно смотрела на блюдо и никак не могла решиться попробовать после услышанной от инспектора официальной новости об отравлении учёного. Остальные также со страхом ковырялись в своих блюдах.

Вскоре послышались быстрые шаги. Вошёл запыхавшийся дворецкий. Он тяжело дышал.

– Что такое, Людвиг? – спросила баронесса.

– Он мёртв… – растеряно произнёс дворецкий.

– Да что же за день то такой! – воскликнул инспектор. – Прошу всех остаться здесь. А ты, – он посмотрел на дворецкого, – проводи в комнату господина Отто и остановите во дворе экспертов, пока они не уехали.

Он ушёл вместе с дворецким, а оставшиеся гости сидели в тишине, осмысливая страшную новость.

Баронесса Анна была растеряна, но пыталась взять себя в руки. Вторая смерть в её замке! По обществу поползут слухи, к ней больше никто не приедет, от её приглашений будут шарахаться как от чумы, придумывая жалкие отговорки или, что ещё хуже, игнорируя. Как это могло произойти? Ну почему он не мог умереть у себя дома! Однако жалость к другу семьи приближалась комом к горлу, и баронесса ничего не могла с этим поделать. Отто всегда был так добр к ней, они знали друг друга уже много-много лет, а тут он умер у неё в замке…

Астрид была бледна. Смерть уже однажды приходила в её жизнь – когда погибла мама в результате попадания бомбы в колонну беженцев. Именно после смерти матери в её картинах появилась вечерняя грусть и тоска. Она скучала по маме. Но сейчас, когда смерть дважды снова постучалась в её жизнь, и пусть это были чужие для неё люди, едва знакомые, ей захотелось снова прижаться к маме, как в детстве, и услышать успокаивающий голос, почувствовать защиту.

Адольфф сидел с потухшим взглядом, всё время смотря перед собой. Пустой и ничего не выражающий взгляд, словно что-то окончательно поломалось у него внутри. Он молча смотрел в одну точку, уйдя в себя и в свои мысли.

Старому барону Карлу было плохо, но он мужественно держался и не показывал окружающим своего состояния, особенно дочери. Но разве можно скрыть от любящего родного человека, что тебе нехорошо физически, а не морально? Смерть чужого человека, с которым он был знаком один день, абсолютно не трогала его душу. Он сам находился в шаге от смерти, и скоро костлявая должна была прийти и за ним. Он давно смирился с этим, и даже ждал её, но всё равно холодом сосало под ложечкой. Где-то внутри всё кричало «Борись, не сдавайся!», но сил уже не было. Он только переживал за свою дочь. Думал о том, правильно ли он поступил, заставив её выйти замуж за человека, которого дочь не любила. Но, с другой стороны, после его смерти она не будет одна, у неё найдётся опора в виде семьи, пусть даже такой.

Эльза спрашивала о самочувствии у отца, пристально смотрела на него, пытаясь понять, что ей делать. Мысли о чужой смерти её не трогали. Ей был важен только отец и его состояние.

Её муж Эрик был абсолютно безразличен к происходящему. Он хотел только одного – поскорее убраться из этого проклятого замка, от всех незнакомых людей и снова окунуться в свои развлечения и наслаждаться ими.

Клаус сидел и не мог определиться в своих чувствах к случившемуся: магнат мёртв – с одной стороны, это облегчение, с другой – разочарование. Эмоции на лице юноши сменяли друг друга. Страх, что Отто фон Гальбах будет распоряжаться его жизнью и те кары, которыми он грозил – всё это уходило и не имело больше никакого значения. Но на молодого человека накатывало состояние неопределённости. Угроза его будущему лежит там, в комнате, смотрит в потолок мёртвыми глазами – он даже представил себе эту картину – и в то же время, что делать дальше, он пока не представлял. Мысли в голове беспорядочно сменяли друг друга, что ещё больше выбивало из колеи обычно такого рационального человека.

Эдну Дворак волновало только то, как она выглядит со стороны: как она склонила голову, правильно ли подобрала выражение лица. Продюсер рядом причитал и пытался быть полезным, но тем самым только создавал суету и этим вызывал раздражение актрисы. Никто не оценил её внешний вид и не бросился к ней с предложением о помощи, и всё это страшно бесило её.

Два барона, модельер и помощница сбились в небольшую кучку и что-то тихо обсуждали. Грета взволнованным шёпотом говорила и доказывала им что-то, словно учитель, пытающийся вложить знания в головы нерадивых учеников.

Мужчины качали головами и не соглашались с её доводами, отчего девушка ещё больше распалялась и приводила всё новые аргументы.

Все уже давно забыли о еде и, обсуждая сегодняшнюю новость, ждали подробностей от полиции.

В это время инспектор Хок осматривал комнату. Отто фон Гальбах лежал в постели со спокойным выражением лица. Смерть настигла его во сне. В комнате был идеальный порядок, никаких следов борьбы. Но что-то неестественное было в этом порядке. Пока не подошли криминалисты, полицейский осмотрел тело – на нём не было видно ни синяков, ни ссадин. Единственное, что выбивалось из умиротворённой картины, это следы чернил на пальцах трупа. Видимо, фон Гальбах что-то писал перед смертью. Но никаких записей инспектор не обнаружил, хотя тщательно исследовал комнату.

Подошли эксперты.

– Слушай, а я смотрю, дело у тебя продвигается. Труп за трупом. Может, нам вообще не уезжать? Обустроимся в подвале, а ты нам тела будешь предоставлять. Кто останется живой – тот и убийца. И всё, дело закрыто. Тебе медаль, нам почёт и уважение за проделанную работу. Да и в подвале точно есть запасы хорошего вина: пока ты ждёшь, когда всех убьют, мы скоротаем время за бокалом хорошего красного. Как тебе идея?

– Ты циник. Лучше скажи, от чего он умер. Мне сейчас надо звонить министру и сообщать новость о смерти одного из влиятельнейших людей Европы. Как думаешь, что скажет высокое начальство?

– Не хотел бы я быть рядом с тобой в это время. Хорошо, займёмся телом. Сейчас дам предварительную информацию, а дальше удачи тебе в разговоре с министром.

Через десять минут доктор посмотрел на инспектора.

– Сам понимаешь, всё предварительно. Официально – завтра утром, и даже не торопи меня! Умер наш труп с двадцати трёх вечера до часу ночи. Смерть наступила от остановки сердца. Следы борьбы отсутствуют. Не пойму, почему чернила на пальцах? Он что, руки не мыл перед сном? Вывод такой: умер во сне по естественным причинам. Остальное после вскрытия и тщательных экспертиз. Проведу сам. Прежде чем напечатать отчёт, свяжусь с тобой, мне лишние проблемы тоже не нужны.

– Проблемы мы получили вместе с этим делом, – проворчал инспектор.

Лёгкая радость охватила его. За смерть магната ему не надо будет отвечать перед начальством, но крики и нагоняй он всё-таки получит. Да и отравление профессора Шульца никуда не делось. Эта мысль снова вернула ему плохое настроение. Картина становилась мрачной. «Если смерть профессора наступила из-за бумаг, которые были так необходимы магнату, а Отто фон Галь-бах умер от сердечного приступа, не выдержав стресса из-за будущего разорения, то… А вдруг в дело вмешались какие-то спецслужбы или силы, равные по возможностям самому магнату?». Убийца до сих пор в замке, и кто он, ещё предстояло выяснить. Полицейский поёжился. Дело было гнилым. И его, инспектора криминальной полиции Хока, бросили на съедение. Найдёт он убийцу профессора или нет, лично для него конец будет один: или понизят и переведут регулировать перекрёсток, или получит в тёмном переулке трубой по голове, а тело потом бросят в канаву. От таких перспектив захотелось всё бросить и убежать. Надо будет в разговоре с министром отказаться от дела. Каждый полицейский в своей жизни желает, чтобы такие дела, как это никогда не попадались ему на пути. Инспектор вздохнул и пошёл звонить министру, осознавая, что отказаться не получиться. «Да и чем плохо на перекрёстке? Целый день машешь палкой и дудишь в свисток. Пусть скучно, зато всё в твоей жизни просто и перпендикулярно. Надо в разговоре с министром понять, куда двигаться и что делать, а главное, не попасть в жернова битвы сильных мира сего. Что взять с маленького инспектора? Буду тихо сидеть и не отсвечивать, может, и забудут». Надежда была слабой, но всё-таки…

Глава VII. Начало расследования

– Слушаю! – голос министра был как всегда строг и властен. – Это инспектор Хок, господин министр.

– Докладывайте, Вальтер, что у Вас?

– По предварительным данным, полученных от экспертов, профессор Шульц был отравлен, – начал инспектор, отдаляя всеми возможными способами весть о том, что магнат мёртв.

– Я и так это знаю, – раздражение слышалось в голосе министра, – вчера Отто фон Гальбах достаточно долго рассказывал об этом.

Инспектор почувствовал, как поморщился министр, вспоминая разговор с магнатом.

– Что с записями профессора? Нашли уже? Эти бумаги важны не только для промышленной империи фон Гальбаха, они дадут преимущество нашей стране. Внимательно выслушайте магната и сделайте выводы, нужны результаты и быстро!

– Господин министр, блокнот профессора пока не нашли.

– Что вы копаетесь?! Переверните замок, но найдите их! Где бумаги, там и убийца.

– Господин министр, – как можно более спокойным голосом сказал инспектор, – господин Отто фон Гальбах мёртв.

– Что?! – взревел министр.

Инспектор внутренне сжался. Он просто отстранил трубку, понимая, что сейчас последует. Таких ругательств он не слышал давно, даже когда был простым полицейским и работал патрульным – в пивных выражались намного пристойнее. Крики в трубке продолжались долго, инспектор никак не мог вставить слово. Только когда почувствовал, что министр выдохся, он сообщил о мнении криминалистов про естественную смерть промышленника.

– Да какая разница, как он умер? – снова закричал министр. – Он мёртв и сейчас такое в стране начнётся! Все будут рвать на куски его империю, своей смертью он расшевелил осиное гнездо! Магнат был слишком большой и влиятельной фигурой, он направлял политику многих стран. При таких обстоятельствах документы учёного становятся наиглавнейшим делом. Найдите их! Мне придётся сообщать новость о смерти Отто фон Гальбаха канцлеру, а он созовёт экстренное совещание кабинета министров. Так, инспектор, у вас есть примерно сутки, чтобы найти бумаги, пока все решают, что делать дальше. Потом начнётся движение всех сил. А это точно естественная смерть?

– Так сказали эксперты. Правда, это предварительно.

– Хорошо, так и доложу канцлеру. Я надеюсь на вас в этом деле. Не подведите меня, иначе полетят многие головы.

– Я постараюсь расследовать дело как можно скорее.

– У вас широкие полномочия, инспектор. Разберите замок на камни, допросите всех хоть на дыбе, но найдите бумаги и убийцу учёного.

– Я понял вас, господин министр. Последовавшие гудки в телефоне показались в тот момент инспектору самой лучшей музыкой. Очнувшись, он понял, что стоит по струнке, крепко сжимая трубку телефона. Настолько, что пальцы его успели побелеть. Пот пробился и увлажнил лоб. Инспектор был опытным следователем и уже раскрывал преступления, в которых были замешаны влиятельные люди, поэтому министр и поручил ему это дело. Но такого чувства страха он давно не ощущал, отчего ноги были словно ватные. Инспектор довольно быстро пришёл в себя, и к нему сразу же вернулась способность чётко мыслить. Все эмоции ушли, оставив после себя только холодную рассудительность. В этот момент он снова ощутил радостное возбуждение, которое испытывает охотник перед загоном дичи. Давно его не посещало это чувство. Плевать, какие силы стоят за всеми этими событиями. Его работа – найти убийцу и бумаги профессора. То, что они взаимосвязаны, он был абсолютно уверен.

Инспектор зашёл в гостиную и сообщил всем, что смерть магната наступила вследствие естественных причин. И ещё раз напомнил, что пока полиция не найдёт убийцу профессора Шульца и его бумаги, никто не должен покидать замок. На этот случай здесь будут дежурить полицейские. Он попросил оставаться или в своих комнатах, или в библиотеке, или в гостиной, если никого не смущает, что вчера там убили профессора. Возмущённые голоса гостей были резко пресечены.

– В данный момент я займусь допросом прислуги, с вашего разрешения, баронесса, – он слегка поклонился хозяйке, но она его не услышала, думая о чём-то своём, – а затем будут произведены обыски во всём замке, включая и комнаты гостей.

– Да что вы себе позволяете! – закричала актриса.

– Прошу отнестись ко всему с пониманием. В замке находится преступник, и я обязан приложить все усилия, чтобы поскорее его найти. Затем я лично побеседую с каждым из вас.

Допрос прислуги, обыск замка по всем хозяйственным постройкам и тёмным закоулкам продлился несколько часов. Удовлетворяющих инспектора результатов получено не было. Бумаги оставались ненайденными. Информация прислуги добавила только сплетен и ничем не помогла по делу об убийстве. Инспектор был в отчаянии. Оставалась надежда, что опрос гостей даст хоть какую-нибудь зацепку.

После разговора с семейством фон Либенсбахов, художницей и гонщиком ничего не прояснилось. Все говорили только о том, что не верят в отравление, и ни у кого не было причин убивать старика. Из разговора с актрисой и продюсером инспектор узнал, что профессор был милым. Данная информация никак не приближала его к поимке убийцы. Он подробно расспросил, кто и где сидел за столом во время ужина, кто и где находился в гостиной. Если с первым всё было ясно, то в гостиной, судя по показаниям, был полный хаос – никто не мог точно сказать, где он был. Даже не вспомнили, выходил кто-нибудь до смерти профессора из гостиной или нет. Но в разговоре с модельером, Гретой и двумя баронами он утвердился в мысли, что убийца – Клаус Петерман, ассистент профессора. Особенно пристрастно инспектор расспрашивал о сцене в библиотеке, свидетелями которой стала эта странная компания.

Клауса Петермана он решил допросить последним. Инспектор не сомневался, кто убийца, оставалось только добиться признания и забрать у него бумаги.

В начале допроса юноша заметно нервничал. Инспектор с удовольствием отметил для себя этот факт. Молодой человек не произвёл впечатление крепкого духом. Таких людей он раскалывал быстро. Немного испугать, слегка посочувствовать, и преступник начинает всё рассказывать. Хорошо, что дело будет раскрыто быстро. Потом начнётся рутина по составлению скучных отчётов, но это инспектор переживёт. Главное, что осталось – получить бумаги профессора.

– Приступим, молодой человек, – ласково произнёс инспектор. – Расскажите, как вы познакомились с профессором?

– Я трудился младшим сотрудником в одной военной лаборатории в США. Несколько лет назад там появился профессор Шульц. Его вывезли из Германии после окончания войны американские власти, где он работал над разными проектами для военных. Хотя профессор всегда утверждал, что его сфера – это химия, и для масштабных исследований в области физики он непригоден. Но на самом деле, – Клаус посмотрел на инспектора, – он отлично разбирался в ядерной физике. Я там был на подхвате и меня особо не подпускали к работам, поэтому я начал самостоятельно изучать данное перспективное направление. Профессор заметил это и давал рекомендации, в каком направлении двигаться.

– Почему он скрывал свои знания?

– Он был против использования своих исследований военными. Он хотел, чтобы его идеи приносили пользу людям, а не убивали их. И я полностью с ним согласен. Поэтому, когда в нашей лаборатории появился магнат, профессор Шульц легко согласился на него работать. Отто фон Гальбах обещал помочь в продвижении его исследований по теме каучука, а американские военные думали, что ошиблись в оценке работ профессора и отпустили его. Господин Шульц забрал меня с собой в качестве ассистента. С помощью профессора и возможностей магната мне бы удалось закончить свою работу. А сейчас я не знаю, что делать. Шульц убит, и некому будет меня направлять, сам я смогу закончить работу, наверное, через несколько лет, если вообще получится. Профессор был гением, сам великий физик Эйнштейн советовался с ним.

Инспектор отмахнулся:

– Мне ничего не говорит данная фамилия. И давайте без лишних научных слов, я в науке не разбираюсь, а вот в преступниках даже очень, – он внимательно посмотрел на Петермана. – А магнат?

– А что магнат? – переспросил его Клаус.

– У вас с ним был спор, если можно это так назвать. Он ведь обвинил вас в смерти профессора Шульца из-за бумаг?

– Это полная ерунда! Зачем мне убивать профессора? Без него мои научные идеи так и останутся идеями.

– А как же записи профессора? Вы могли бы воспользоваться его научными трудами и открытиями!

– Сразу видно, что вы далеки от науки. Мы с профессором работали в разных сферах. Он был больше химиком, а я физик. Понимаете? Конечно, я могу что-то понять в его записях, выделить основное направление мысли, но чтобы полностью постичь, а тем более воплотить идеи во что-то конкретное, – юноша развёл руками, – тут я бессилен. Это как сравнивать пожарного и медика: оба помогают людям, но чтобы заменить друг друга, тут никак.

Инспектор Хок выглядел озадаченным. Так просто всё складывалось, оставалось только получить признание, а тут такое… Логика в словах молодого человека была. А ведь и мотив, и возможность отравить профессора у него были. Но где он достал яд? Прихватил из лаборатории? Но там военные… вряд ли они дадут оттуда вынести даже пыль с потолка. А если достал на корабле? Тогда почему там и не убил? Да и сейчас волнуется, но рассуждает логично. На чём его можно подловить?

Мысли лихорадочно метались в голове инспектора. Он решил протянуть время, задавая отвлечённые вопросы.

– А что вы решили по предложению магната?

– Я решил согласиться. Куда деваться? Он очень могущественный человек. Но я свои идеи решил применять только в мирных целях! Профессору же удалось, вот я и подумал, что поступлю так же в память о своём наставнике. А теперь, когда фон Гальбах умер, не знаю, что делать, – грустно произнёс Клаус.

«Или он хороший актёр, или невиновен», – подумал инспектор, но упускать главного подозреваемого он не собирался.

– Молодой человек, – жёстко произнёс инспектор, – Вы арестованы по подозрению в убийстве профессора Шульца. В данный момент я проверю ваши показания, и не дай бог где-то будет ложь. Вас повесят.

– Я все рассказал! Правда! Я не убийца! – в отчаянии закричал Петерман.

– Я проверю. А пока вы под арестом в своей комнате. Полицейский будет дежурить у вашей двери круглосуточно. Если захотите признаться или сообщить новые сведения, то обратитесь к нему. А если ещё и сообщите, куда вы спрятали бумаги профессора, то обещаю, что к вам проявят снисхождение.

– Какие бумаги? Это был просто блокнот с пометками.

Клаус опустил голову и шептал, что он не виновен. Его проводили в комнату под охраной. Что делать дальше, инспектор не знал. Бумаг нет, признания нет, и он понимал, что ассистент профессора говорит правду – он не убивал. А время неумолимо отсчитывало свой ход. Оставалось только объявить всем, что убийца пойман, но бумаги не отдаёт, и ждать ошибки настоящего душегуба. Инспектор решил сделать из Клауса приманку для убийцы. Пусть это и не очень хорошо по отношению к юноше, но что делать? Он мог задержать всех до обеда следующего дня, мотивируя это тем, что нет официального подтверждения смерти магната от естественных причин… Аргумент, конечно, слабый. Оставалось ждать и думать, где он пропустил важную улику и надеяться на то, что убийца попадётся в ловушку.