Текст книги "Полуденный мир"

Дождь лил не переставая, мутные потоки несли по узким улочкам грязь и песок. Ноги Мгала и его спутников по щиколотку увязали в бурой пенистой жиже, и людям казалось, что они снова очутились в Угжанских болотах. Сквозь желтую пелену дождя едва виднелись высокие глиняные заборы, над которыми кое-где вздымались кроны плодовых деревьев да поблескивали глянцевые широкие листья молочных пальм. Изредка, оказавшись на возвышенности, путники могли видеть спрятавшиеся за дувалами глинобитные хижины с плоскими кровлями, окнами-щелями, защищавшими их обитателей от летнего зноя, и крохотными внутренними двориками. К хижинам лепились амбары и пристройки для скота. Бедно жили горожане, и, вопреки уверениям караванщиков, Уртак, во всяком случае увиденная часть его, произвел на Мгала удручающее впечатление. Оплывшая, полуразрушенная крепостная стена, узкие кривые улочки, захламленные арыки – все это свидетельствовало о том, что Уртак не принадлежал к числу Дивных городов, о которых северяне слагали сказки, но вполне соответствовало рассказам Менгера.

Миновав Красную долину, изрядно поредевший караван подошел к городу и остановился на Караванном поле, раскинувшемся вблизи крепостной стены. В ожидании ливня караванщики разбили походные шатры и лишь после этого, выставив на ночь усиленную охрану, ушли в город, к заждавшимся их семьям. Мгал, Эмрик и Гиль тоже намеревались взглянуть на Уртак, но Старший караванщик категорически запретил им уходить с Караванного поля до . своего возвращения. Ночью пошел дождь, а наутро присланный крючконосым стариком юноша передал его приглашение оставшимся у повозок воинам пожаловать в свой дом, дабы отметить благополучное завершение похода. Мгалу и его товарищам посланец сообщил, что они тоже будут на пиру желанными гостями и, кроме того, Старший караванщик хочет сделать им выгодное предложение. Состояло оно, как предполагал Мгал, в том, чтобы отправить их в качестве охраны с двумя дюжинами пустых повозок к Угжанским болотам. Кое-какие товары, зубы, когти и панцирные пластины, вырубленные из спины глега, не на чем было увезти, и Старший караванщик оставил Хога вместе с десятком воинов охранять их, пообещав прислать за ними повозки сразу по возвращении в Уртак, Стражники, пришедшие с посланцем, сменили воинов Хога, и те вызвались проводить Мгала и его спутников к дому Старшего караванщика на другом конце города.

Долго плутали путники в хитросплетениях узких улиц, пока не выбрались наконец на сравнительно сухую широкую дорогу. Арыки вдоль неё содержались в порядке, убогие калитки в дувалах сменили парадные массивные ворота, а видневшиеся за ними двухэтажные дома из обожженных глиняных блоков привлекали взгляд богатой каменной отделкой. Редкие прохожие – в промокших насквозь плащах, с глубоко надвинутыми на глаза капюшонами – перестали попадаться вовсе, и Мгал подумал, что, если бы не сопровождавшие их воины, они едва ли нашли бы дорогу к дому Старшего караванщика. Впрочем, если бы не ливень, конца которому не предвиделось, вряд ли они приняли бы приглашение алчного старика, поскольку возвращение в Угжанские болота не входило в их планы.

Перейдя один из мостиков, перекинутых через арык, в котором бурлил и пенился грязевой поток, воины Хога остановились перед тяжелыми воротами, украшенными затейливой резьбой. На стук отворилось маленькое окошко, потом распахнулись и сами ворота, и воины один за другим проследовали на просторный двор. В отличие от голых, лишенных всякой зелени улиц, площадка перед домом густо поросла невысокой травой, а за многочисленными сараями, амбарами и навесами стояли высокие плодовые деревья – там располагался сад, где в жаркую пору хозяин, его домочадцы и торговые гости находили спасение от палящего солнца.

Знавший пришедших в лицо, привратник проводил воинов до крыльца, препоручив их заботам улыбчивого толстяка, одетого в роскошный, расшитый золотом халат, непомерно широкие шаровары и туфли с узкими, загнутыми вверх носами. Кланяясь, приседая и пришепетывая что-то восторженное, толстяк провел гостей в небольшую комнатку, где те оставили оружие и мокрые плащи, после чего перешли в просторный сумрачный зал. Здесь за длинным столом, уставленным блюдами с дымящимся мясом и кувшинами с вином, уже сидело два десятка мужчин, в которых Мгал и его товарищи без труда узнали возниц и воинов, разошедшихся вчера вечером по домам с Караванного поля. Очевидно, Старший караванщик собрал их не только на пир по случаю благополучного возвращения, но и для того, чтобы расплатиться за труды.

Из разговоров лучников Мгал понял, что пир этот запросто может завершиться скандалом – крючконосый старик отличался известной всему городу скупостью, и северянин приготовился весело провести вечер, однако толстяк управляющий, предоставив воинам рассаживаться, кто где пожелает, поманил его за собой и таинственным шепотом сообщил:

– Тебя и твоих друзей желает видеть хозяин. Следуйте за мной, и вы не пожалеете, что пришли в этот дом.

Масляная рожа и хитрый прищур толстяка пришлись очень не по душе Мгалу, но возразить на приглашение было нечего – вполне естественно, что Старший караванщик желает покончить с мелкими делами немедленно, чтобы ни на что уже больше не отвлекаться при расчете с воинами и возницами. Тем более что к тому времени они успеют как следует поесть и выпить и станут более сговорчивыми.

Мгал жестом позвал Эмрика и Гиля, и все трое двинулись за толстяком по полутемному коридору, освещенному маленькими оконцами.

Хихикая и потирая руки, толстяк прошел одну заваленную циновками, заставленную сундуками, бочонками и глиняными корчагами комнату, другую, в которой громоздилась на каменном полу куча мешков и мешочков, растворил дверь в третью и, ступив в темноту, пробормотал:

– О Владыка Жизни, опять эти нерадивые псы забыли зажечь свечи!

Щурясь, Мгал шагнул следом, положив руку на висевший у пояса нож, и тут же чудовищной силы удар обрушился на его голову. Он отшатнулся назад, услышал рев Эмрика, истошный визг толстяка, испуганный вскрик Гиля. Выхватив нож, ударил куда-то вправо, где ощутил движение и дыхание. Под его левой рукой что-то хрустнуло, невидимый противник захрипел, но в этот момент новый сокрушительный удар бросил северянина на колени. Ему показалось, что на него рухнул потолок; перед глазами поплыли цветные кольца, в ушах звенело не переставая, а потом разом нахлынули темнота и тишина.

Мгал очнулся оттого, что кто-то тихо звал его по имени. Попытался встать, но понял, что не в состоянии даже шевельнуться – руки и ноги были словно в тисках зажаты.

– Мгал, ты жив? – снова спросил мальчишеский голос, и северянин узнал Гиля.

– Кажется, жив. – Он с трудом разлепил разбитые, потрескавшиеся губы и почувствовал во рту привкус крови. Говорить было трудно – глотку словно толстый слой песка облепил. – Где мы?

– Похоже на амбар или сарай, – подал голос Эмрик. – Долго ты в себя приходил, мы уж думали – умер.

– Сколько времени прошло?

– Больше суток. Лежим на земляном полу, дверь слева от тебя. Пошарь вокруг, где-то рядом должен быть кувшин с водой и миска с похлебкой.

– Не могу шелохнуться. – Мгал покрутил головой, но серая тьма перед глазами не рассеивалась. – Кроме того, я ничего не вижу.

– Сейчас ночь. Погоди немного, глаза привыкнут, и освоишься.

– Мы закованы в деревянные колодки. Ножной брус неподвижен, но руками шевелить можно. Если они у тебя целы. – Голос Эмрика доносился справа, а Гиля – от противоположной стены.

Мгал ещё раз попробовал двинуть руками. Его пронзила острая боль, и все же он с радостью ощутил, что руки у него не повреждены. Тяжелая деревянная доска, в прорезь которой они были заключены, затрудняла движения, боль была едва переносимой, однако он, приподнявшись, пошарил вокруг и нащупал высокий кувшин. Поднес к лицу, сделал несколько жадных глотков. В голове начало проясняться, хотя боль в затылке продолжала пульсировать, то приливая, так что перед глазами вспыхивали алые всполохи, то отливая, и тогда Мгал вновь обретал способность соображать.

– Нас схватили слуги Старшего караванщика?

– Да, но прежде Эмрик успел убить толстяка. Ты тоже поразил одного или двух нападавших, – сказал Гиль с гордостью за своих старших товарищей. – У меня не было ножа, но я дрался, пока они не свалили меня с ног.

– Молодец. – Мгал помолчал, борясь с подкатившей к горлу тошнотой. – Старший караванщик, по-видимому, решил продать нас Торговцам людьми и тем поправить свои дела. Интересно, знал ли о его намерениях Хог?

Вопрос его остался без ответа, и Мгал снова поднял голову:

– Гиль, ты говорил, что можешь распутывать узлы и сумел без особого труда освободиться от веревок Белых Братьев. Если бы нам удалось избавиться от колодок…

– Нет, с железными скрепами мне не справиться, я уже пробовал, – отозвался Гиль, а Эмрик с горечью промолвил:

– Как мы могли довериться старику, ума не приложу! Предательство у него прямо на лбу написано! И этот толстяк…

– Со Старшим караванщиком мы делили еду и питье, как же было не верить ему? Заподозрить человека в предательстве – это почти то же, что самому предать его.

– Я слышал, у жителей юга другие законы, другие нравы. Я должен был предостеречь вас…

– Все южане такие. Я понял это, когда они захватили нас у Развилки. Жаль, мало их щитоносец покрошил! – Гиль завозился в своем углу и спросил с надеждой: – Но ведь мы выберемся отсюда? Мы удерем? Я лучше покончу с собой и уйду к Самаату, чем стану рабом предателя!

– Разумеется, мы сбежим, но, быть может, это произойдет не так скоро, как нам хотелось бы. А насчет южан ты не прав. Подлецы и предатели есть везде… Уверен, что Хог не позволил бы Старшему караванщику совершить эту гнусность. Да и воинам старик скорее всего наврал что-нибудь несусветное.

– Но что это меняет, Эмрик? И что нам делать теперь? – не унимался мальчишка.

– Запастись терпением и ждать, не вспомнит ли о нас Вожатый Солнечного Диска, – ответил Мгал больше самому себе, чем Гилю, и закрыл глаза. – Прежде всего необходимо восстановить силы, а уж потом… Никакие стены и стражники не удержат нас в неволе, клянусь жизнью!

– Слышите? Кто-то скребется на крыше! – прошептал Гиль.

– Наверное, ветер треплет солому. Но, по правде, я, кроме бурчания собственного желудка, не слышу ничего. Третий день эти мерзавцы кормят нас тухлой похлебкой, и, если так пойдет дальше, мы просто не доживем до невольничьего рынка! – ответил Эмрик.

– Тссс! – Мгал приподнялся, насколько ему позволяли колодки, изо всех сил вглядываясь в непроницаемую тьму. – Это человек.

– Мгал, Эмрик, вы здесь? – послышался откуда-то сверху осторожный шепот.

– Здесь, здесь. Целы и невредимы, и если бы не колодки…

– Сейчас я собью их. Куда тут можно спрыгнуть, не наделав шума?

– На полшага влево под тобой, кажется, ничего нет. Рослый мужчина бесшумно спрыгнул на земляной пол, вытащил из привязанных за спиной ножен короткий широкий меч и замер, прислушиваясь и приглядываясь.

– Где вы? Ничего не вижу!

– Иди сюда, на голос, – тихонько позвал Мгал. – Ударь-ка вот здесь, только осторожно, иначе ты меня без рук оставишь.

Пальцы незнакомца пробежали по деревянным колодкам, чутко ощупали металлические скрепы.

– Ага… – Послышался короткий стук, скрежет. – А ну ещё разок.

– Стражник ушел от двери?

– Нет, спит.

Звук удара показался Мгалу оглушительно громким в безмолвии ночи. Он напрягся, стремясь поскорее освободиться, зажимы ослабели, и после ещё одного титанического усилия колодки распались.

– Если у тебя есть нож, ноги я освобожу сам, – прошептал северянин, растирая затекшие от локтей до кончиков пальцев руки.

Нож лег ему на колени, а незнакомец шагнул в дальний угол – к Эмрику. Некоторое время в амбаре слышалась только приглушенная возня, потом тишину нарушил ликующий мальчишеский голос:

– Свободен! Свободны! Я знал, знал, что цепи рабов не для нас!

– Тшшш! До свободы ещё далеко. Мгал, подсади Эмрика. Вот так, теперь мальчишку. Скорее, мне не хотелось бы пускать кровь вашему сторожу. Готовы?

С плеч Мгала Эмрик перебрался на стену, помог подняться Гилю и незнакомцу. Все вместе они вытянули к себе Мгала и один за другим выбрались на крышу.

– Здесь трава, прыгайте и бегите к деревьям. Незнакомец первым спрыгнул на землю, остальные последовали за ним и, путаясь в зарослях колючего кустарника, устремились под густые кроны деревьев.

– Клянусь Усатой змеей, эта ночь будто создана для побега. Ни одного огня в доме, ни слуг, ни собак не слышно.

– Старик поместил вас в самом дальнем амбаре. На границе с Диким краем не больно-то жалуют Торговцев людьми и тех, кто имеет с ними дело. Даже из прислуги Старшего караванщика не многие знают, какими делишками он промышляет, так что самое трудное было отыскать вас.

– Тебя зовут Кубег?

– Да. Хог догадывался о замыслах старика и поручил мне присматривать за вами. Лучше, однако, поспешить, есть там одно скверное местечко…

Кубег скрылся между деревьями, за ним двинулись Гиль и Эмрик. Мгал, вооруженный длинным ножом, шел замыкающим.

Миновав сад без всяких происшествий, они, повинуясь знаку Кубега, остановились под старой молочной пальмой. От высокого забора их отделяла теперь только широкая ровная дорожка, освещенная отблесками сторожевых костров, разложенных у центральных ворот, по левую руку от беглецов, и у калитки в ограде справа, в конце сада.

– Сторожа обленились: они не заметили меня, когда я перелез через дувал, – но четыре-то человека вряд ли сумеют ускользнуть от их внимания. За нами будет послана погоня, и наше спасение – в быстроте, – предупредил Кубег своих спутников, забросил меч в ножнах за спину и скомандовал: – Пошли!

Все четверо кинулись к забору. Эмрик подхватил Гиля и, как пушинку, поднял на дувал. Северянин подсадил Кубега и, держась за его руку, вскарабкался сам. Эмрик замешкался – мальчишка не мог втащить его наверх, но совместные усилия Мгала и воина увенчались успехом: он оказался рядом с товарищами в тот самый миг, когда от калитки донесся крик дозорного, возвещавший о том, что их заметили.

– Быстрее, они открывают ворота!

Ссыпавшись с забора, беглецы одним прыжком преодолели арык и со всех ног устремились вверх по дороге. Земля за эти дни подсохла, бежать было легко. К тому же Кубег заранее обдумал план отступления и, не добежав до вершины холма, неожиданно свернул с большой дороги в какой-то переулок, потом – ещё в один… Теперь они неслись под гору, к слободам бедноты, где узкие, постоянно петляющие улочки образовывали лабиринт, в котором настичь беглецов было почти невозможно.

В погоню за ними бросилось не менее дюжины сторожей, причем большая часть была убеждена, что преследует воров. Вскоре, считая, что порученное им дело – отпугивать лихих людей от дома хозяина – выполнено, они с чистой совестью повернули обратно. Остальные, посвященные в тайны Старшего караванщика, преследовали беглецов несколько дольше, но и они вскоре прекратили это опасное занятие – северяне слыли хорошими бойцами, и, настигнув их, сторожа рисковали заплатить за непомерное усердие головой.

Совершив множество хитрых поворотов и убедившись, что топот преследователей затих, Кубег перешел с бега на шаг.

– Теперь им не догнать нас, и мы можем поговорить о ваших дальнейших планах. Если у вас нет дел в Уртаке, то лучше вам покинуть наш город как можно скорее. Старший караванщик – хитрая бестия, и от него можно ждать любой пакости.

– Пожалуй, ты прав. И если бы кто-нибудь проводил нас до крепостной стены…

– Именно это я и хочу сделать.

– А сам-то ты не боишься, что старик проведает о том, кто нас освободил? – поинтересовался Эмрик.

– Нет. Мои товарищи отправились сегодня утром за зубами, костями и броней щитоносца. Если понадобится, они подтвердят, что я был с ними.

– Ну, раз тебе ничто не угрожает…

Кубег заверил спутников, что опасаться за него нечего, и принялся рассказывать о деревнях и селениях, расположенных вокруг Уртака, о ближайших городах, в которых пришлось ему бывать с торговыми караванами. Однако вскоре его красноречие иссякло, а крепостной стены все ещё не было видно. Беглецы шли, шли и шли по безлюдным улицам и переулкам, и лишь звук их шагов да ворчание собак за дувалами нарушали тишину спящего города. Уртак начал казаться им бесконечным, и они глазам своим не поверили, когда после очередного поворота перед ними возникли смутные очертания долгожданной стены.

– Вот мы и пришли. Идите вперед, пока хватит сил, днем отдохнете. Никакие предосторожности не будут лишними, если имеешь дело с нашим Старшим караванщиком. – Кубег отвязал ножны и вместе с мечом подал Эмрику: – На память и на бой. – Расстегнул куртку из потрескавшейся кожи, снял с шеи цепочку, на которую была прицеплена большая золотая монета, и протянул её Мгалу: – Это велел передать тебе Хог.

– Нет, нет, я не могу принять такой дар! Это же талисман.

– Хогу жаль было с ним расставаться, но раз уж решился… Он хотел, чтобы я отдал его тебе, если вы надумаете покинуть Уртак, не дождавшись его возвращения.

Мгал принял монету и, низко поклонившись воину, надел цепочку на свою могучую шею.

– Спасибо, друг. Небесный Отец послал тебе прозорливого начальника. От всего сердца благодарю тебя и его за все, что вы для нас сделали.

– Прощайте. Доброго пути.

– Да хранит вас Солнечный Диск!

Три фигуры двинулись к крепостной стене, миновали пролом и скрылись в предрассветном сумраке. Некоторое время Кубег смотрел им вслед, затем, услышав первый петушиный крик, запахнул поплотнее куртку и зашагал назад, в город.

– Из первого «дивного» города ноги нам унести удалось, посмотрим, как-то повезет в других… – пробормотал Эмрик, устраиваясь под деревом рядом с Гилем.

В словах его не было ни вопроса, ни упрека – так, ворчание усталого человека, которому приходится ложиться спать голодным, но случай показался Мгалу подходящим, и он сказал то, что давно уже собирался сказать:

– Не знаю, как нас встретят другие города, да, честно говоря, меня это и не особенно волнует. Удача нужна мне лишь в одном из них – в Исфатее. – Мгал присел в ногах Эмрика и продолжал, тщательно подбирая слова: – Я, вероятно, должен был сказать об этом раньше, но до недавнего времени у меня у самого не было твердой уверенности… В общем, я покинул родное селение не только ради Дивных городов, но и для того, чтобы исполнить волю моего учителя и друга. Он, быть может, единственный из людей сумел разобраться в манускриптах, уцелевших после гибели древних держав, и узнать, где хранится кристалл Калиместиара. Тот самый кристалл, который, по словам Хога, разыскивают Черные Маги. Кристалл, служащий ключом к сокровищнице Маронды – Последнего Верховного Владыки великого государства Уберту.

– Ты?.. – Эмрик приподнялся на локте, и глаза его вспыхнули зеленоватым светом. – Ты знаешь, где находится ключ к Сокровищнице Знаний?

– О чем вы говорите? Кто такой Маронда, что за кристалл разыскивают Черные Маги? – вмешался было в разговор Гиль, но тут же затих под взглядом Эмрика. Лицо его приняло испуганное и виноватое выражение, он даже поднес ко рту ладонь, стремясь удержать рвущиеся с языка вопросы. – Я больше ни слова не скажу, клянусь таинствами Самаата!

– Нет, отчего же? Тебе тоже предстоит решить, пойдешь ли ты со мной или выберешь свой путь. Юг велик, и в любой деревне, я думаю, найдется человек, готовый принять тебя в свой род, – промолвил Мгал и обернулся к Эмрику: – Менгер, мой учитель, открыл мне, где находится ключ от Сокровищницы Знаний, которые могут неузнаваемо изменить наш мир. Более того, он завещал мне отыскать кристалл, и я намерен выполнить его поручение.

– То есть завладеть кристаллом? – уточнил Эмрик, переводя взгляд с лица Мгала на равнину, расстилавшуюся за его спиной.

– .Да. Быть может, это окажется мне не по плечу, но… рискнуть можно и должно! Конечно, если у вас другие планы… Э-э, да что я кручусь и верчусь вокруг да около! – Мгал яростно впечатал кулак в землю. – Втроем мы сумеем сделать то, что не под силу одному. И главное, я успел привязаться к вам обоим…

– Иду! – взвизгнул Гиль и, совершенно забывшись, издал пронзительный кошачий вопль и прыгнул на плечи Мгала. – И-йо! Плевать на ключ и сокровища! Хоть под землю, хоть под воду – иду с тобой!

– Вот спутничка-то Небесный Отец послал, а! – Северянин захохотал, ухватил мальчишку под ребра и, легко оторвав от себя, бросил в кучу сухих листьев.

– Погоди, придет час, будешь ещё Самаата за меня благодарить! – пообещал Гиль, выбираясь из листьев и тщетно силясь согнать ослепительную улыбку с угольно-черного лица.

– Ну а ты что скажешь? – обратился Мгал к Эмрику.

– Позволь, я прежде спрошу. Зачем тебе ключ от сокровищницы Маронды? Ведь сам по себе, как я слыхал, кристалл ценности не представляет. Или ты считаешь, что если тебе завещан ключ, то завещание это распространяется и на все то, к чему он открывает доступ? Тогда ключ лишь ступень к сокровищнице, но зачем он тебе – ради хранящихся в ней драгоценностей или ради мудрости древних?

– Хм-м… Говорить об этом преждевременно, поскольку до ключа ещё надо добраться, да и сокровищница находится на другом конце материка, и все же я не буду делать вид, что вопрос этот не приходил мне в голову. – Мгал задумчиво посмотрел на Эмрика, потер покрытый щетиной подбородок. – Менгер не успел сказать, как надобно распорядиться содержимым сокровищницы. Не сказал даже, надо ли её открывать, но если имеется ключ, то… Сами по себе драгоценности, хранящиеся в сокровищнице, меня не слишком прельщают – цену им знают южане, не мы. Однако, мне кажется, именно они могут превратить мудрость древних в реальную силу. А я… – На суровом лице северянина появилась какая-то детская, светлая улыбка. – Я все ещё мечтаю увидеть Дивные города, о которых пела песни и рассказывала сказки моя мать, а после и Менгер. Даже если мне самому придется возводить их.

– Мечтатель… – чуть слышно прошептал Эмрик и после недолгого молчания сказал: – Я иду с тобой. По мне, так лучше бы не трогать этот кристалл, пусть себе лежит где лежал. Но раз ты все равно пойдешь за ним, да ещё Черные Маги взялись за его розыски… В их руках и хлеб обращается во всепожирающий пламень, а уж во что превратится мудрость древних, и представить трудно. Да, я иду с тобой в Исфатею.

– Я рад. – Мгал растянулся на траве, закинул за голову руки. – В Исфатею… Вы слышите? Как волшебный напев это имя, похожее на имя прекрасной женщины.

– Исфатея… Исфатея… – бормотал он засыпая. Снился ему, однако, не город со странным, волнующим названием, а гибкая бронзовокожая девушка. Его жена. Мать его сына, которого ему вряд ли доведется когда-либо ещё увидеть.