Текст книги "Гарем для пионера"

Глава 7. Первый триумф

Я сверил бумажку с адресом с табличкой на доме.

– Вроде этот. 4й этаж, – пробормотал я, и спустя минуту, нажал кнопку звонка на двери.

– Привет! – Галка сделала порыв, чтобы обнять меня, но в последний момент остановилась.

– Привет! – я также, остановился в нерешительности в дверях, похоже, в квартире не было никого, кроме нас.

– Проходи! – она повернулась на 180 градусов и пошла впереди меня вглубь квартиры.

На ней был такой мини халатик, что казалось, ещё пара сантиметров и будут видны трусики. Я замешкался, парализованный откровенной красотой голых стройных ног. Девушка обернулась, откинула распущенные, длинные до пояса, тёмно-каштановые волосы, и довольная произведённым эффектом, повела меня в свою комнату. За несколько движений я передвинул небольшой шкаф и стеллаж с книгами. Галочка замерла у окна, стоя к нему спиной.

– Спасибо! Я именно так и хотела! – непринуждённо сказала она, подошла ко мне и поцеловала в губы.

Это было несколько неожиданно, что я опешил, потому что симпатия симпатией, но до поцелуев, тем более таких откровенных, дело не доходило. Даже в шутку. Этот поцелуй, лишний раз показал, что девушка, в отличии от меня, не просто неровно дышит ко мне, а без ума от меня!

– Если уж, я не могу ответить ей взаимностью, то не буду хоть в этом её обижать, – оправдал я себя, жалея Галку, и ответил ей поцелуем взасос.

В голове приятно зашумело. Я ещё не знал про дофамины, эндорфины и прочие гормоны, но их влияние на меня было таким явным, что я провалился в чувственный мир эйфории, не желая ему сопротивляться. На миг я забылся, представляя, что целую Жанну, что заставило меня забыть о стеснении. Мои руки соскользнули с талии вниз, и я прижал Галку к себе. При этом руки наткнулись на трусики, так как халатик задрался до неприличия высоко. Это обстоятельство немного смутило меня, я застыл на мгновение, но разобраться в своих ощущениях не успел.

– У Жанки нет такого короткого и такого удобного халатика, – усмехнулся я, прижимая Галку к себе.

– Я не умею целоваться? – она «оторвалась» от процесса и вскинула на меня свои глаза.

– Нет! То есть да, ты обалденно целуешься! – я не знал, как реагировать на её вопросы, а главное не знал, куда деть руки. Я по инерции прижимал её полуголые ягодицы к себе, но похоже, её это ничуть не смущало. Она продолжала стоять на цыпочках и не мигая смотрела на меня снизу-вверх. Её губы снова потянулись к моим, и мы продолжили целоваться, отрываясь друг от друга, лишь для того, чтобы перевести дыхание. Пять минут, десять…

– Что я делаю? Почему её целую? У меня же есть Жанна! – мысли путались в голове.

– Потому, что тебе нравится это, – отвечала укоризненно, то ли моя совесть, то ли внутренний Галкин голос.

– Нравится! – эхом соглашалось моё эго, провоцируя меня демонстрировать навыки владения языком в технике поцелуя.

Галка устала стоять на «носочках» и опустилась вниз. При этом, халатик задрался ещё выше, и теперь я, в наглую, обнимал её за попку. Верх халата также оказался распахнутым, обнажая декольте ниже всяких приличий. Никакого белья не было, но и грудь я рассмотреть не мог. Судя по выпуклостям, она была чуть меньшего размера, чем у Жанны. Галка проследила за моим взглядом, улыбнулась и немного смутилась. Она, наконец, «отклеилась» от меня, а я «очнулся» от этой магии близости женского тела. Какая романтика, какое приличие? Эрекция в штанах «обезоруживала» и отчаянно требовала продолжения! Снова прижаться к жаркой девичьей промежности, но только безо всяких преград! Сложив два плюс два, я понял незамысловатость Галкиных поступков. Она ждала продолжения. Не зная о моих «заслугах» перед Жанной, она решила взять «пальму первенства» таким незамысловатым способом. Она… предлагала себя мне, предлагала отдать самое ценное, показывая серьёзность своего чувства.

– Я обожаю его! Он самый лучший! Сильный, умный и красивый! Он так классно целуется, что у меня подкашиваются ноги и кружится голова. Только, он такой скромный, что ему надо помочь справиться со своим стеснением, – шумело у девушки в голове. – Он узнает, что я его люблю и ему станет никто не нужен, кроме меня. Он узнает, потому что… потому что, – она не смела произнести, даже в мыслях, то, о чём думала.

Необходимость подтолкнуть меня к действию «повисла» в воздухе.

– Я же нравлюсь тебе! Почему ты первый не поцеловал меня? – спросила она, уверенная в том, что с поцелуем наши отношения перешли на новый, более откровенный уровень.

– Ты мне нравишься, но…

– Знаю я! Знаю про твою Жанетку, но у тебя же с ней несерьёзно! Раз ты со мной целуешься, значит, не так сильно её любишь! – достаточно громко упрекнула она меня и снова улыбнулась.

– То есть, я не должен был отвечать тебе на поцелуи? – держал я оборону от её откровенного натиска, вместо ответного признания.

– Пашка! Как же стыдно, вот так «вешаться» на тебя! – она внезапно заплакала, смахнула слёзы с лица и посмотрела на меня влюблённым взглядом.

Желание добиться моего внимания держало её в напряжении и наконец, выплеснулось наружу. Разобраться, была ли эта сцена частью её спектакля или искренний порыв, я не мог. Повисла пауза. Её глаза моментально покраснели и под ними набухли мешочки. Мне стало стыдно, что я стал причиной девичьих слёз.

– Я должен немедленно её успокоить и извиниться, – здравые мысли в голове всё ещё оставались.

Галка повернулась спиной и опёрлась руками о подоконник, отчего халатик вновь задрался неприлично высоко. Я «прилип» взглядом к её голым ногам, к чёрным трусикам и упругой попке, и понял, что кроме жалости и симпатии, меня «душит» … желание. Желание её раздеть, уложить в постель и… утешить!

– Ничего не понимаю! Я люблю Жанну! Мне никто не нужен, кроме неё. Тогда, почему меня так возбуждает Галка? – хоровод мыслей закружился с новой силой.

– Хм! Может это нормально? Меня же возбуждали голые тётки из порно журналов. Я даже возбудился, глядя на Томкины ноги и грудь!

– Да, но мне не хотелось никого уложить в постель, а сейчас хочется! Вот бы, Жанке, такие стройные ножки!

Я «лапал» глазами Галку и мысленно раздевал её. Сопротивляться желанию обнять её и уложить в постель, становилось всё труднее.

– Если я не уйду сию минуту, то… предам Жанку и нашу любовь, – как мог, боролся я с соблазном, верный тем моральным принципам, которым меня учили.

– А, если я сейчас затащу Галку в постель, то мне придётся между ними выбирать, и что, если у меня сейчас вновь ничего не получится? Я разденусь, а он опять упадёт!

Последнее рассуждение меня так напугало, что я принял решение немедленно бежать, от греха подальше. Мучения совести в отношении Жанны и банальная трусость снова потерпеть фиаско в постели, рвали меня на части, и не понятно, что больше меня смущало, неокрепшая психика или неокрепшая плоть.

Я обнял Галку за плечи, она повернулась и уткнулась лицом мне в грудь.

– Прости меня, – я извинялся за свою нерешительность.

– За что? За то, что ты меня не любишь?

Я поцеловал её в заплаканные глаза и в губы. Она немного успокоилась. Хорошо, что она не слышала моих мыслей!

– Мне пора.

Она не сдвинулась с места и не сказала ни слова. Мне тоже было не до выяснения отношений – я всё ещё был напуган своим желанием раздеть девчонку и «утешить» её. Хлопнув дверью, я скатился по ступенькам вниз.

– Получается, я своим свиданием с Галкой предал Жанку?

– Нет, я же не остался у неё!

– Но! Целовался! Раздевал глазами и даже хотел затащить её в постель!

– Хотел! Мне понравились её губы, её грудь, её попка, её ножки!

– Если бы она разделась, и ты увидел её голую … – фантазия тут же нарисовала мне изящную фигурку, укутанную длинными волосами, сквозь которую проглядывают девичьи соблазны.

Я поправил в штанах активного «советчика», чья настойчивость уже подняла голову от подобных мыслей, и ускорил шаг.

Откровения заставляли меня признаться себе в поверхностных чувствах к Жанне, чего она не заслуживала. Я решительно «порвал» все связи с Галкой, оставив Томке «разруливать» моё позорное бегство!

Шёл «лохматый», 80-й год прошлого века! Школьный звонок первого сентября радостно уведомил отдохнувших одноклассников, что впереди 10-й класс и последний год учёбы. Моя же голова, была занята единственной мыслью самоутверждения в постели. Убегая от ровесников во взрослую жизнь, я вырвался вперёд и угодил в ловушку полового желания, не имея понятия, что данный урок, кроме физиологического аспекта «завязан» и на эмоциональном, и на социальном, и на поведенческом, и на интеллектуальном багаже. Чем глубже я анализировал взаимосвязь стеснительности, обязанности и результативности в этом вопросе, тем больше во мне рос страх следующего фиаско. Вместо положительной динамики, как принято говорить, я всё глубже тонул в трясине боязни, что преодолеть данный барьер не смогу никогда.

У родителей была годовщина свадьбы в последний день сентября, и они ушли праздновать её в ресторан.

– Жан, у меня родичей сегодня нет, можем посидеть у меня, а то мне кажется, что твои родители слышат даже то, как мы с тобой целуемся, когда я у тебя в гостях.

– Как хочешь, давай сегодня у тебя.

Долгожданный звонок в дверь отвлёк меня от «дежурных» мыслей о предстоящем свидании. Жанна стояла передо мной в неизменных джинсах и с опаской оглядывалась по сторонам. За время нашего знакомства, она ни разу не была у меня в гостях дальше прихожей. Разумно рассудив, что диван в гостиной, не самое удобное место для поцелуев, я предложил её «упасть» на родительскую кровать в спальне. Пара дверей давала возможность привести себя в порядок, если вдруг родители решат вернуться раньше времени.

– Точно, никто не придёт? Может, посидим на диване?

– Да, точно, точно! Отец сказал, что они вернутся поздно, но это не повод, чтобы я шлялся не знамо где, до полуночи, а сейчас, только 6 часов вечера.

– У тебя даже, нет плотных штор, как-то ещё светло, – стесняясь сказала Жанна.

– Жанночка, я сам уже устал стесняться своего «нестояния», но это же не мешает нам просто целоваться. Не переживай, раздевать тебя я не буду.

– Ты всегда так говоришь, а потом пристаёшь. Но, там-то, я дома…

Я «прервал» её на полуслове своим поцелуем и повалил на кровать. С первыми поцелуями и вздохами, как всегда, появилась эрекция, но я не стал реагировать на неё. Постоит-постоит и упадёт. Сколько можно снимать штаны и наблюдать, как он тут же «сдувается»! Устав от бесконечных «проколов», я не «отвлекался» на то, как предательски топорщатся штаны и отдался процессу лобызания с удвоенной энергией.

– Пашка, он прям упёрся в меня! Давай, просто дадим ему свободу! – мы уже фривольно говорили на эту тему, ничуть не стесняясь друг друга. – Чтобы не сломался, – хихикнула Жанка.

– Мне всё равно, делай, что хочешь.

Девичьи пальчики расстегнули на джинсах пуговицу и оттянули вниз тугую резинку трусов. Я даже помог ей и приспустил штаны вместе с трусами, с удовлетворением констатируя, что «боец» продолжал стоять по стойке смирно и не думал расслабляться. Раз так – то и мне нечего стесняться! Так мы и продолжали целоваться какое-то время: полностью одетая Жанна и я, со спущенными до колен, штанами. Пока моя рука привычно мяла её грудь, девичья рука опустилась мне в пах и нащупала «возмущённую», возбуждённую плоть. Жанка оторвалась от моего назойливого поцелуя и скосила глаза вниз, на торчащий член.

– Обалдеть, какой он большой! – округлила она глаза.

– Я же говорил, что он нормальный, просто знает, что ему сегодня ничего не «обломится», вот и «выделывается».

Жанна продолжала, не отрываясь, глазеть на предмет мужской гордости, который от повышенного к нему внимания, дрожал от нетерпения. Плотно сжав кулачок, она проверила упругость, вечно капризного отростка, и открыла пунцовую головку, ставшую похожей на небольшое куриное яйцо. Чуть ослабив хватку, она начала двигать рукой, как уже не раз делала это в темноте, но не двумя пальчиками, а всей ладонью. Упругость не пропадала. Я тоже запустил ей руку в трусики, чтобы пальцем ласкать заветную щёлку и «дежурно» пытался «разбудить» на ощупь женское желание. Жанночка, по-своему восприняла мои дразнящие касания и приподняла попку, предлагая избавить её от трусиков и джинсов. Я осторожно стягивал с неё джинсы, не отрываясь, впервые, при дневном свете, наблюдая девушку голой. Не в темноте и не в сумерках, а наяву! Картинка была настолько возбуждающей, что я забылся, созерцая неведомый мне треугольник вьющихся чёрных волос, сужающийся и исчезающий в плотно сжатых ногах. Остальное «богатство», которое я только что ласкал пальчиком, не было видно. Словно во сне, я откинул в сторону одежду и наблюдал, как Жанна медленно развела коленки, показывая мне запретный уголок во всей своей необычной красе. «Живые» створки женского «секрета», покрытые жёстким курчавым волосом, разошлись в стороны, открыв мне, спрятавшиеся, небольшие «лепестки» и таинственный, маленький вход внутрь.

– Совсем не так, как в журнале, – успел подумать я, подтянулся на руках, накрыл своим телом эту затейливую конструкцию, и почувствовал, что без «посторонней» помощи, с моей и Жанкиной стороны, член уверенно упёрся в «гнёздышко», и именно туда, куда надо.

Движение за движением я погружался в тёплую дырочку глубже и глубже, раздвигая тесные «дверцы», пока не заполнил её всю. Член стоял! Я на руках поднялся над моей соблазнительницей и наблюдал, как он ходит туда-сюда, то появляясь, то исчезая во влагалище полностью. Жанкины глаза, не отрываясь, смотрели туда же. Затем, она откинула голову назад и лишь вздрагивала в такт моим толчкам.

– Тебе не больно? – прохрипел я ей на ушко, не узнавая свой голос.

– Нет…

– Точно? Ты не обманываешь?

– Да, нет же, – прошептала она мне на ухо.

– А приятно?

– Да! А тебе?

– Я сейчас сойду с ума! Я тебя люблю!

– А я тебя!

Одновременно я пытался и поцеловать её в губы, и подсмотреть дальше за процессом, и мечтал лишь о том, чтобы это не кончалось, как можно дольше. Удовольствие поделилось на несколько составляющих: моральное, потому что я «делаю это», физическое, потому что скольжение внутри дарило неведомые приятные ощущения и эмоциональное, потому что я не просто трахал, а занимался любовью, но мысли были заняты другим.

– Как он там помещается? Ведь только что, было так тесно! – успевал я задавать себе вопросы.

– У него получилось! Эта его… штука полностью во мне! Как она там уместилась? М-м-м… – мысли Жанны были заняты тем же.

Смазки стало больше и моё достоинство легко скользило по тёплому и уютному коридорчику, то полностью выходя, демонстрируя нашему взору «красную шапочку», то до упора, ныряя в него. Теперь я растягивал не только стенки маленького входа, но и его донышко, замирая всякий раз, когда головка упиралась в эту приятную упругую преграду. Как только я делал несколько движений подряд, то чувствовал, что вот-вот кончу. Тогда я замирал и зажмуривал глаза, чтобы «отвлечься» от процесса, но возбуждение переполняло меня и сдерживать себя становилось труднее. «Взяв паузу» в очередной раз, я не смог удержаться, сделал 3—4 энергичных движения, дёрнулся в экстазе последний раз, выдернул «триумфатора» из «сладкого ложа» и обильно кончил на, измученную сладкой пыткой, девушку. Эрекция спала, но не исчезла. Упавшая плоть просто перестала торчать, но отнюдь не скукожилась. Мы сбегали в ванную, умылись и снова легли голые на кровать.

– Жан, у меня получилось! – голос восторженно дрожал.

– Теперь, ты не будешь психовать из-за того, что он не стоит?

– Не знаю. Почему, он то стоит, то не стоит? – весело и беззаботно балаболил я.

– Потому что ты – дурачок! Я тебя люблю, независимо от того, стоит он или нет!

– Я тебя тоже! И всё-таки, почему? Может потому, что мы всегда делали это в темноте? Мне понравилось смотреть на тебя голую! – я снова отбросил одеяло, чтобы попытаться, в наступивших осенних сумерках, что-либо рассмотреть.

– Не знаю… смотри, если тебе нравится.

– А тебе, не нравится? Мне стыдно, когда он маленький, а когда стоит – не стыдно! Теперь надо попробовать разные позы и… надо, чтобы и ты кончала. Я всё прочитал уже! Так что, в другой раз ещё попробуем, – размечтался я.

– Я не читала ничего, но мне… было приятно.

– Не больно?

– Нет, не очень. Непривычно просто. Посторонняя… штука внутри и… ещё и двигается, – засмеялась она.

Я поцеловал её грудь и попытался снова погладить промежность.

– Давай не сегодня! Там всё такое чувствительное и немного ноет, но приятно, и ещё, вдруг, предки раньше придут! Я боюсь!

– Тогда идём гулять!

– Идём!

Так, как бы невзначай, случился мой первый полноценный половой опыт, который не только «порадовал» меня и мою партнёршу, но и «вдохнул» уверенность в собственных силах! Я точно запомнил этот день! День превращения юноши в мужчину. День, когда разочарование сменилось удовольствием!

Глава 8. Половой ликбез

От одного комплекса я избавился, но… появился другой! Теперь, я был «полноценно (!) должен»! «Должен», во чтобы то ни стало, оставаться с Жанной! Она подарила мне самое дорогое, терпела мои неудачи, и я не смел, не имел права, куда-либо «слинять»! Ни о каких Таньках и Галках, теперь не может быть и речи! Никогда!

– Только Жанночка, именно та девушка, что мне нужна, – внушал отныне я себе.

Я стал её идеализировать! Да, да! Все мужчины делают это! Да и женщины тоже! Все мы идеализируем своих избранников и избранниц! Я не ищу оправдания своим поступкам и, вряд ли я, прочитав послание к себе из будущего, к нему бы прислушался, но, тем не менее, это хоть как-то объясняет мои спонтанные, казалось бы, поступки в то время.

Очередной этап взросления заставил взглянуть на мир по-новому! Событие, которого я так долго ждал, наконец-то, свершилось. Поцелуи и объятия приобретали другой смысл. Они стали не просто выражением симпатии, а той конкретной частью процесса, который мог привести к сексу. От одних только мыслей о свершившемся событии, снова возникало томление в паху, а «воспроизведение» в мозгу самого процесса и увиденной «откровенной» наготы, отзывалось немедленной и несгибаемой эрекцией. Сосредоточиться на ещё каких-то выводах или, тем более, провести какой-то анализ было невозможно – мозг «выключался», отказываясь думать связно. Руки снова тянулись успокоить бунтующую плоть, но теперь впечатления, не шли ни в какое сравнение с испытанным ощущением, поэтому на фоне учёбы в выпускном классе, появилась проблема уединения с любимой девушкой для «закрепления» полученных навыков.

Мир в одночасье стал другим. Была жизнь «до», и появилась жизнь «после» приобретённого опыта. Одноклассники, как и прежде, сидели на уроках, все одинаковые: девочки в форме и фартучках, мальчишки, в пиджачках, но никто и представить не мог, насколько далеко мы от них «оторвались» в желании быстрее повзрослеть. Любил ли я Жанну? Да, но так любят те, кто ничего не знают ни о любви, ни о выборе вообще. Смешанное чувство ответственности, комсомольских обязательств и полового желания, после полноценного акта, стало навязчивой идеей. Той всепоглощающей любви, о которой я читал у классиков, не было и в помине. Она не появилась даже после интимной близости, хотя секс, в моём понятии, был проявлением высшей степени доверия, и как следствие, влюблённости. Жанна оставалась рядом, молодая, симпатичная и… влюблённая в меня! Изменился лишь статус – теперь, кроме слов, нас связывала ещё и постель.

– Жанет, помнишь, я рассказывал тебе, что есть такие журналы, где женщины сфотографированы голыми?

– Конечно, ты с таким энтузиазмом рассказывал, что я поняла – ты очень хочешь меня раздеть и всё рассмотреть.

– Я отщёлкал целую плёнку этого журнала, теперь могу тебе показать. Я напечатал десяток фотографий.

– Что я там не видела? Я же смотрю на себя в зеркало, – засмеялась она. – Ладно, показывай, раз принёс.

Пачка фотографий перекочевала ей в руки. Она упёрлась взглядом сначала в одну… потом в другую… Молодой «жеребец» с весомым «достоинством» ублажал девушку в разных позах, более откровенные фото, я решил пока не показывать. Жанна застыла от таких «откровений» и не произнесла ни слова. Даже чёрно-белая версия самых «приличных» фотографий повергла её в шок.

Она продолжала перебирать фотографии, стоя у окна. Я обнимал её со спины, подглядывая через плечо за знакомыми «до дыр» фотографиями. Привычно возбудившись увиденным, я поцеловал Жанку за ушком, запуская руку под кофточку. Какое-то время, я только целовал и «хозяйничал» руками под лифчиком и в трусиках. Она принимала мои знаки внимания и не торопилась поворачиваться.

– Попробуем так? – выдохнул я ей в ушко.

– Не знаю, родители могут вернуться…

– «Не знаю» – это почти «можно», а «родители могут вернуться» – наверняка «только быстрее, если хочешь успеть», – рассудил я и стал суетливо стоя её раздевать.

Я правильно интерпретировал Жанкин ответ, потому что она дала мне себя раздеть, перешагнула через стянутые до колен, и уже упавшие на пол трусики, и стала меня раздевать сама. Я сел на кровать, ноги застряли в так и не снятых джинсах. Жанка повалила меня на спину, не утруждая себя и меня полным раздеванием, осторожно села верхом, направив рукой член в «нужное русло» и припала к моим губам поцелуем. Я попробовал двигаться под ней. У меня получилось! Она оторвалась от поцелуя и попыталась двигаться на мне.

– Так?

– Не знаю, наверное, – руки ухватили девичью талию, и я «поправил» наездницу, насадив её на меня.

Жанна упёрлась руками в кровать и стала помогать мне. Через 5 секунд мы уловили несложный ритм движения и «раскачали» нашу «лодку любви» до полноценного полового акта. Чуть приподнимаясь на коленях, Жанна насаживалсь на меня, а я, подхватив её за ягодицы, контролировал, чтобы она не слишком усердствовала, боясь «выскочить» из неё. Такая «скачка» не дала продержаться больше двух минут, при всём моём желании держаться, как можно дольше.

– Всё! – выдохнул я ей в ухо. – Слезай!

Она «застыла» на вытянутых руках надо мной, не давая возможности зажать рукой, извергающийся фонтан спермы. Пока она сообразила, что к чему, я перепачкал всю кровать, Жанку и себя.

Щелчок входной двери сообщил нам, что мы успели «отстреляться» вовремя. Как два бойца, мы натянули на себя штаны и попытались привести в порядок постель. Пришедшая мама заглянула в комнату, поздоровалась, улыбнулась и закрыла дверь. Мы давились со смеху!

– У меня полные трусы… белка! – сквозь смех пожаловался я.

– У меня тоже! Но я-то сейчас переоденусь! А ты? – не могла успокоиться Жанна.

– Надо на всякий случай принести тебе в комнату полотенце.

– Я боялась, вдруг он опять «сдуваться» начнёт, мне не до полотенца было, я даже джинсы с тебя стягивать не стала.

– Мне понравилось, когда ты сверху!

– Я тебя люблю!

– Нет, ты скажи! А тебе?

– Понравилось, понравилось!

– На фотке вообще-то они на диване сидели! Попробуем потом на диване!

– Попробуем, если хочешь!

У нас появилось «наглядное пособие» для «домашней работы» в виде фотографий, и мы осваивали первые уроки «Камасутры», не зная, что есть такой трактат. Наравне с уроками алгебры и геометрии, а иногда и вместо них, мы находили в таких уроках много интересного и необычного. «Двигаясь» в изучении интимных моментов интуитивно, с «оглядкой» на эти картинки, мы делали первые открытия в получении удовольствия и немало в этом преуспели.

Одно дело расположиться у девушки между ног в «миссионерской» позе, другое дело, закинуть эти ноги себе на плечи. Одно дело упираться руками в подушку, нависая над распростёртым телом, другое дело, подложить руки под ягодицы и ввинчиваться своим лобком в девичью промежность. Я попробовал стоять между ног на коленях и держать женские ноги в руках – получилось! Жанка садилась на меня сверху, стоя на коленях, а попробовав тоже самое сделать на диване, встала на ноги и села на меня, широко разведя коленки в сторону. Поза со спины никак не получалась из-за «неудобности», отчего Жанка сердилась на меня и отказывалась возвращаться к этому уроку. Пристроиться к голому женскому телу сбоку не получалось из-за узости односпальной кровати, поэтому после 3-х минут экспериментов, мы возвращались к тем позициям, что уже освоили уверенно. Время совокупления также увеличивалось, позволяя мне держаться и не кончать по несколько минут.

В который раз, Жанки не оказалось на первом уроке. Она принципиально игнорировала алгебру, если та была с утра.

– Проспала, в очередной раз! – побежали мысли в голове. – Значит, дома никого нет! Вторым и третьим уроком у нас физ-ра, отпрошусь! Когда ты член сборной школы по лыжам и волейболу – всё можно.

Учительница проходила мимо, и я вполголоса поинтересовался.

– Наталексанна! Жанки что-то нет, можно я сбегаю, узнаю, что там? Домашнее задание я потом узнаю и всё сделаю, чесслово.

– Ладно, беги. Если что – я тебя не видела и не отпускала, – понимающе пошла мне навстречу математичка.

Хорошо, когда ты отличник и участник, а иногда и призёр олимпиад по алгебре.

Через десять минут звонок входной двери разорвал тишину. Шлёпанье босых ног в квартире подтвердило мои предположения.

– Так и знал, что ты проспала! Привет!

– Привет, ты что, с алгебры «слинял»?

– Угу, и с физ-ры, так что у нас есть полтора часа… на любовь!

– Дай хоть умыться! – она прошмыгнула в ванную.

Я торопливо разделся догола, нырнул в постель, включил торшер рядом с кроватью и приготовился к совершенно другому «уроку». Стеснение и застенчивость уступали место любознательности, но отношения, оставались условно целомудренными. «Допуск» к телу, не делал Жанну в моих глазах распущенной, а напротив, заставлял меня её боготворить. Убедившись, что я «люблю глазами», она теперь разрешала глазеть на неё и заниматься любовью, не выключая света.

Я рассматривал женское тело и делал первые открытия. Спускаясь поцелуями до груди, я увидел, как твердеет сосок. Совмещая процесс целования с поглаживаниями промежности, я ждал появления смазки на пальцах и делал выводы о возбуждении. Процесс познания гнал меня дальше, и я решил продолжить знакомую дорожку поцелуев ниже груди, но уже при свете. Одно дело, когда наощупь изучаешь «неизвестное», другое, когда можешь смотреть! Желание увидеть всё в непосредственной близости и во всех подробностях – вот истинная причина движения поцелуев ниже груди.

Губами, глазами и своим дыханием, я «добрался» до лобка, убедился, что волосы в промежности жёсткие и лезут в рот и в нос, не доставляя никакого удовольствия, что при свете, что без него. Кроме этого, «туалетный» запах, также не провоцировал на дальнейший «подвиг» в познании губами.

– А ты, стрижёшь… тут волосы? – задал я совсем не романтичный вопрос.

– Нет. А, надо? – Жанка даже не обратила внимания на мою бестактность.

– Не знаю, они мне мешают тебя… там целовать.

– Ну и не надо! Целуй меня лучше в губы.

– Интересно же! И на фотографиях, ты всё видела сама!

– Видела, – эхом откликнулась Жанка и перевернула меня на спину.

– Что ты делаешь?

– Лежи тихо! – улыбнулась она и двинулась поцелуями в сторону моего паха.

Её рука дотронулась до члена, и я почувствовал, как он начал набухать. Жанна привычно сжала его и наблюдала, как он «наливается» силой и растёт на глазах. Сделав секундную паузу, она поцеловала головку и словно испугалась своего поступка. Эффект от поцелуя превзошёл все ожидания, и член, попросту, стал каменным! Жанка поцеловала его ещё раз, двигаясь губами от головки вниз и снова возвращаясь к ней. Я слушал свои ощущения и ловил кайф (других слов я не нашёл) от этого действа.

– Нравится? – она делала это, больше не в исследовательских целях, а демонстрировала, лишний раз, свои чувства через самые интимные поцелуи.

Любопытство тоже присутствовало, но лишь в отношении влияния этого «действа» на меня.

– Да, возьми его в рот, – перед глазами «выросла» картинка из журнала.

– Как? – она прижала губы к головке.

Затем сообразила и взяла головку в рот, как эскимо. Я выгнулся ей навстречу, затолкав ей в рот половину члена. Она подавилась.

– Ты чего? Я подавилась!

– Сядь на него! Садись же! – я повернул её к себе, и она попыталась оседлать возбуждённый конец.

Секунду спустя она насадилась на меня полностью, а я впился в её губы губами.

– Больно, – вырвалась она.

– Там?

– Нет! Ты мне синяк на губу поставил! Дурак!

Дальше, мы уже не могли ни говорить, ни целоваться! Процесс гипнотизировал, волновал и заставлял прислушиваться к новым ощущениям. Кроме этого приятно радовали глаз, торчащие в разные стороны, груди, которые можно было хватать руками и губами. Хоть глазей на них, хоть продолжай с закрытыми глазами – в этот раз меня снова хватило лишь на три минуты.

– Я сейчас кончу!

Жанка тут же слезла и легла рядом, наблюдая, как из меня толчками выплёскивается «признание в любви» на «дежурное» полотенце.

– Оказывается, если его поцеловать, то он сразу возбуждается! – признался я в «приятности» таких поцелуев.

– Только не толкай его больше в меня так глубоко, – совсем не романтично пожаловалась она.

– Прости, я вспомнил про фото в журнале и не удержался. Это что-то с чем-то! Я люблю тебя!

– А я тебя!

– Жаль, что я тебя не успел там поцеловать. Тебе бы, тоже понравилось! Только волосы мешают, – улыбнулся я. – И… запах не очень.

– Мне итак приятно, когда ты целуешь, хоть в губы, хоть грудь, – не обращая внимания на комментарии, ответила Жанна.

– Я слишком быстро … «разряжаюсь», а ты должна тоже кончать! Мы вместе должны получать удовольствие.

– В школу пора бежать, теоретик! Иди умывайся в душ! – усмехнулась она, натягивая трусики.

Мы добежали до школы за пять минут и сидели на следующем уроке, как ни в чём не бывало. Казалось, что многие догадываются, что мы не только целуемся, но никто и подумать не мог, что всего час назад у нас была близость, а сейчас, мы мирно пишем под диктовку слова.

– N-ский! Пишем, не отвлекаемся: корреспондент, наездник, – учительница возвращала меня к реальности.

– Угу! – ответил я. – Чтобы она сказала, если бы узнала, что час назад мы апробировали позу «наездница» и откровение с оральными ласками.

Я оглянулся на Жанну, она тоже «витала в облаках», облизывая при этом губы. Мы стали ещё на шаг ближе друг к другу, благодаря нашей интимной тайне. Осознание своей взрослости, возвышало меня над друзьями, ведь они были ещё так далеки от «половых» уроков, а о сексуальных «домашних заданиях» даже не догадывались.

Могло ли наше «взросление» сложиться по-другому? Конечно могло! Если бы это случилось сейчас, а тогда… Тогда я стал заложником своих чувств и эмоций, своих комплексов и переживаний и, как ни странно, заложником воспитания и порядочности, заложником советской эпохи! Исходя из того, что с нами произошло, я просто был обязан, по моим «недалёким понятиям», непременно жениться на Жанне, рано или поздно!