Текст книги "История Баварии от времён римского завоевания до середины XX века"

Часть II. ПОСЛЕ РИМА

Мир, в котором, пусть и не так уж счастливо и безмятежно, но осмысленно, жили многие поколения народов, населявших необъятную Римскую империю, сначала стал расходиться по швам, как гнилая мешковина, а потом и вовсе провалился в бездну хаоса. Получилось, как в известном советском фильме: «Красные придут – грабят, белые придут – грабят. Куда крестьянину податься?»

Связь времён распалась, прежде твёрдая, хоть не всегда ласковая и справедливая, власть исчезла. Наступил конец света. Варвары, объединённые в отряды, более напоминающие шайки разбойников, нежели армию победителей, сеяли страх и смерть повсюду. Защищаться было бесполезно. Если городок закрывал ворота, а самые мужественные жители поднимались на стены, чтобы не допустить врагов к своим жилищам, вместо одного отряда, спустя небольшой промежуток времени, приходило целое войско. В конце концов, стало понятно, что спастись можно только молитвами и переговорами с вождями варварских полчищ. В те тёмные времена с вождями германских отрядов пытались договариваться не только представители римских властей, полководцы или богатые землевладельцы, но и служители церкви. И вот эти последние, словно большевики-комиссары в годы Гражданской войны в России, несли «слово мира и правды» воинам, чьи руки, сжимающие оружие, были «заляпаны кровью по локоть». Недаром христианская церковь по сей день хранит память о своих многочисленных великомучениках, святых, которые пытались молитвой и проповедями воссоздать из кровавого хаоса хотя бы некое подобие государства.

Начинался ужасный, противоречивый, малоизученный, спорный и невероятно жестокий V век после рождества Христова. Аугсбург, вернее, то, что от него осталось после того, как последний представитель римской власти покинул его пределы, был захвачен алеманнами. Нельзя сказать, что оккупанты были незнакомы местным жителям, уцелевшим после всех смертельных передряг, связанных с нашествием варваров на римскую провинцию Рецию. Наоборот, значительное число алеманнов жило в самом Аугсбурге, кто в качестве рабов у местных аристократов, кто на службе во вспомогательных когортах городской стражи, а некоторые путешествовали с торговыми караванами за лимес (укреплённая граница, разделяющая римскую территорию и варварские племена) и обратно. К слову, римский лимес алеманны между собой называли чёртовой стеной.

Впервые с алеманнами (аламаннами, «людьми священной рощи») римляне столкнулись в 213 году н. э., когда Каракалла, римский император, лично возглавил неудачный поход от берегов Дуная вглубь варварской территории. Алеманнов было много, причём, отступать они не могли, потому что с той территории, где они раньше жили, не соприкасаясь с империей, их вытеснили беспощадные готы и воинственные славяне. В 256 году передовые отряды алеманнов преодолели лимес и начали надолго осваиваться в Норике и Реции. Спустя 12 лет вожди алеманнов, вдохновлённые видимой слабостью римлян, сунулись, было, в Италию, где их встретил очередной римский император Галлиен. Алеманны потерпели сокрушительное поражение, и снова откатились за лимес.

Войны с алеманнами продолжались долго. Как правило, в больших сражениях римляне брали верх. Славу на полях, усеянных трупами варваров, снискали себе Проб, Юлиан Отступник и даже Аэций в 430 году н. э. Но решить окончательный вопрос с алеманнами никому не удавалось. На смену павшим воинам приходило новое поколение, которому ничего не оставалось другого, как воевать дальше и защищать свой народ от полного уничтожения. Правда, когда римская власть на Западе сложила свои полномочия, у алеманнов появился новый враг, с другой стороны – с севера Германии – франки.

Германские племена были во многом похожи друг на друга и имели в тоже время весьма существенные отличия. И если империя против варваров выставляла организованную и хорошо обученную армию, которая хотя и уступала им в агрессивности и свирепости, часто побеждала многочисленные толпы германцев, то в битвах между собой, как правило, выигрывали те, у кого были более опытные и волевые командиры.

Франкам повезло. У них был Хлодвиг, который рано понял, что христианство – это великая сила, которая при правильном использовании может сделать из варварских вождей королей новой Европейской империи. В 496 году алеманны первыми открыли военные действия с франками. В то время франки делились на две части: салические и рипуанские (так их называли по имени рек, вокруг которых они жили – Салис и Рипуан). Под воздействием внешней угрозы Хлодвиг, возглавляющий салических франков, объединился с Сигибертом, королём рипуарских. Обе варварские армии встретились при Толбиаке (примерно, в 60 километрах от современной германо-бельгийской границы). В кровопролитном и ожесточённом сражении победили франки. Король алеманнов, чьё имя история не сохранила, погиб. Сигиберт был ранен в колено и получил прозвище «Хромой».

Согласно легенде Хлодвиг перед битвой дал торжественное обещание в случае победы над алеманнами принять христианство. Поэтому не откладывая своё историческое решение в долгий ящик, в этом же году Хлодвиг принял крещение. Его крестил реймский епископ св. Ремигий. Принятие католичества Хлодвигом и остальными франками создало прецедент, так как многие другие германские племена придерживались арианства. Но католическая вера франков, наследников римской империи, упростила процесс их слияния в единый народ на территории Западной Европы с галло-римским католическим населением.

И хотя алеманны были повержены франками, Хлодвигу пришлось с ними сразиться в третий раз, в 506 году. И снова победа досталась северянам. Одна часть алеманнов покорилась Хлодвигу, другая бежала под защиту вестготов и их короля Великого Теодориха, который уцелевшим алеманнам вместе с баварами поручил охрану альпийских горных проходов. Таким образом, пусть и признав вассальную зависимость от франков, алеманны остались в Аугсбурге, со временем приняв название – «швабы».

VI век в Западной Европе представлял собой стремление двух могучих сил обрести более сильное влияние на страны и народы, которые, попав в водоворот крушения Римской империи, каждые по-своему пытались найти место под солнцем или, просто, выжить. С севера на юг продвигались мощные дружины объединённых франков под руководством вождя со стальным характером ХлодвигаI, а на юге, в Италии, пытались повернуть обратно колесо Римской истории византийцы, выполняющие волю великого императора Юстиниана I. Алеманны, владеющие Аугсбургом, оказались раскалённым куском железа между молотом и наковальней. Вообще от полного разгрома и уничтожения их спасало то обстоятельство, что они занимали довольно большую территорию и сами были многочисленны. К тому же, земли, где они обитали, в прошлом веке уже были неоднократно разграблены, и добивать алеманнов оказалось делом накладным. Поэтому, формально подчинив алеманнов себе, франки разрешали покорённым племенам жить на свой страх и риск при условии, что те продолжат выплачивать дань, причём не столько золотом, которого у бедных алеманнов не было, сколько воинской службой в отрядах победителей.

Алеманны, как когда-то Карфаген с Римом, выдержали с франками три войны. Хотя после поражения в битве при Толбиаке (в самом конце V века), в которой погиб весь цвет алеманнской знати, казалось, франки победили своих беспокойных оппонентов навсегда, спустя восемь лет алеманны снова взялись за оружие. Но в 506 году Хлодвиг снова собрал сильную армию и вторгся в земли алеманнов. Решающее сражение произошло близ Страсбурга. И снова алеманны испытали горечь поражения. Часть алеманнов укрылась в Реции, предварительно покинув Пфальц, рейнский Гессен и район Рейна.

В 510 году Хлодвиг приказал убить короля рипуарских франков Сигиберта Хромого, влиятельного вождя салических франков Харариха и своего бывшего союзника короля Камбре Рагнахара. Таким образом, Хлодвиг I, принявший к тому моменту христианство, стал королём всех франков. А область между Альпами и Роной была временно присоединена к государству остготов.

В 511 году великий Хлодвиг скончался. Его огромное королевство было разделено между сыновьями. Королём Реймса стал Теодорих I (486–534), королём Орлеана – Хлодомир I (495–524), королём Парижа – Хильдеберт I (496–558), король Суассона – Хлотарь I (497–561). В то же время вместе с королевской властью начали расти силы, влияние и могущество аристократических родов, которых сильный король устраивал всё меньше и меньше. Поэтому эта тенденция в конце концов и привела к угасанию династию Меровингов.

В 530 году с разрешения франков алеманны официально провозгласили собственное герцогство Алеманнию (Швабию). С этого момента Аугуста Винделикорум стал называться по-немецки «Аугсбургом».

В 553 году совместное войско франков и алеманнов попытало счастья в Италии, но около Капуи их встретил знаменитый полководец Юстиниана I евнух Нарсес, чьи воинские таланты и хитрость прославились на века. Ослабленные невесть откуда взявшейся эпидемией, варвары, несмотря на всё их мужество и стойкость, были разбиты.

Примерно в середине VI века у алеманнов на востоке от их герцогства объявились новые соседи – баювары (баварцы). По первым упоминаниям в летописях, они управлялись семейством Агилольфингов, чей герцог Гарибальд I (умер в 595 году) после некоторого колебания признал власть франков. Конечно же, считать их братскими народами и добропорядочными соседями будет довольно легкомысленно, хотя военные отряды и тех, и других много раз воевали вместе против третьей стороны. Тем более что за это столетие на полях Европы воевали друг с другом: авары, тюринги, готы, византийцы, герулы, бургунды, франки, лангобарды и многие другие.

В одной их хроник того времени удалось обнаружить некоторые имена алеманнских вождей. Например, Бутилин (536–554 годы н. э.). Именно он воевал с византийским полководцем Нарсесом и, скорее всего, погиб в данном сражении. Вместе с ним погиб его брат Леутари I, тоже носивший герцогский титул. Далее следуют: Магнахар (555–565), Фэфар (565–573), Теодефрид (573-?) и Ляйтфред (до 587 года).

В конце VI – начале VII века в Европе было много государств, образованных германскими племенами. Они постоянно выясняли отношения друг с другом, словно пытаясь доказать, кто из них больше всего достоин нести на своих плечах великое наследство бывшей Западной Римской империи. Самыми сильными и организованными оказались франки, которые постепенно осваивали наиболее обширные части материка, лежащего от Балтийского до Средиземного моря. В этой главе мы расскажем об одном интересном персонаже из ранней Средневековой истории Европы – королеве Брунгильде, дочери короля испанских вестготов Атанагильда и супруге франкского короля Сигиберта I, правившего с 561 по 575 годы.

Сигиберт, считал, что его братья, выбравшие себе жён среди недостойных королевского сана женщин (кое-кто даже женился на бывшей служанке), тем самым не только унижают себя, но и бросают тень на всю славную династию Меровингов. Поэтому он заслал своих сватов в Испанию, откуда ему и доставили невесту, чьё имя можно перевести на русский язык как «закованная в броню воительница».

Очень рано гордая испанка при дворе Сигиберта, короля Австразии (одно из франкских королевств) проявила и свою большую смелость, и ум, и коварство, и невероятную жестокость. Вместе с тем она была образована, хороша собой и почти идеально соответствовала романтическому образу Благородной Дамы, которой первые средневековые рыцари посвящали свои победы, как на турнирах, так и на поле брани. А немногочисленные латинские поэты, чудом уцелевшие в хаосе гибели Римской империи, адресовали Брунгильде свои восторженные творения.

Но кроме поклонения и восхищения австразийской знати у Брунгильды очень быстро нарисовались серьёзные противники – жена родного брата Сигиберта Хильперика, короля Нейстрии (соседнее с Австразией королевство франков), по имени Фредегонда, которая до того момента, как стать королевой, была служанкой. Как утверждают хроники того времени, эти две дамы, люто ненавидевшие друг друга, оказались весьма серьёзными соперницами, чьё противостояние стоило много жизней и искалеченных судеб тех, кто к ним был близок. Поводом для войны двух королевских фурий стала смерть родной сестры Брунгильды Галсвинты. Дело в том, что Хильперик, узнав о том, что его брат взял себе в жёны женщину королевских кровей, решил заслать своих сватов вслед за Сигибертом и привёз к себе в Нейстрию Галсвинту, оставив прежнюю жену – Фредегонду. Но не тут-то было. Младшая дочь короля вестготов не шла ни в какое сравнение с Брунгильдой, и коварная Фредегонда очень быстро довела новую супругу Хильперика до смерти.

Узнав о коварстве «бывшей служанки», Брунгильда уговорила Сигиберта пойти войной на брата и отомстить за смерть родственницы. Но военное счастье – дама коварная, и, хотя в первом сражении победа осталась за Сигиберотом, причём в бою пал один из сыновей Хильперика от первого брака, в 675 году Сигиберта убили посланные Фредегондой наёмные убийцы. Вдова осталась с маленьким сыном на руках, которого очень скоро провозгласили новым королём под именем Хильдеберта II.

Следующим эпизодом борьбы двух королев стал брак Брунгильды с сыном Хильперика от первого брака Меровее. Это был не династический союз, а, скорее всего, романтическая история двух влюблённых сердец. Но счастье Брунгильды и Меровея было недолгим. Когда первые страсти утихли, проблемы, связанные с этим браком (не признание церкви и происки Фредегонды), привели к тому, что молодые расстались. Судьба Меровея оказалась незавидной, после многочисленных приключений и скитаний, он попросил своего приближённого Гайлена убить его, что тот и сделал.

Тем временем шли годы. Война двух королев продолжалась, с обеих сторон гибли люди, но чаша победных весов пока колебалась, и окончательного решения вопроса не было. Зато наследник Сигиберта Хильдеберт II подрос, возмужал и даже объединил в 692 году под своим управлением Австразию и соседнюю Бургундию. Казалось, теперь сил и шансов на успех стало больше у Брунгильды, но в 695 году её сын Хильдеберт в возрасте 26 лет скончался. О причине смерти точных сведений нет, но есть предположение историка Павла Диакона, что короля отравили.

Но радовалась горю своей многолетней соперницы Фредегонда недолго. Устав от трудов неправедных, королева Нейстрии умерла тихо и мирно в собственной постели в 697 году, пожалев перед собственной кончиной только об одном – о том, что ненавистная Брунгильда всё ещё жива.

Хотя Фредегонды не стало, война на этом не закончилась. Дело матери продолжил её сын Хлотарь II Великий. В 600 году Брунгильда вместе со своими внуками Теодебертом и Теодорихом, которые возглавили объединённую армию Австразии и Бургундии, подошла к Парижу, столице Нейстрии. В сражении на берегу реки Орвенны Хлотарь II был разбит и с небольшим отрядом бежал в низовья Сенны. По договору от могучей Нейстрии осталось всего лишь 12 графств. Остальные земли достались победителям.

Казалось бы, Брунгильде ничего не осталось, как почивать на лаврах и предоставить свободу действий своим королевским внукам. Но не могла она жить спокойно. Дело в том, что внуки женились, и не все жёны, став королевами, вели тихий и покорный образ жизни. Нужно помнить, что германцы принадлежали к относительно молодому и энергичному народу, они, почти не знали многовекового рабства и с трудом подчинялись не только собственным аристократам, но и самим королям. Поэтому, даже если очередную невестку брали из людей низкого сословия, это ещё не гарантировало её будущую покладистость и верность в браке, а тем более в отношении к неугомонной бабушке супруга.

«Финита ля комедия» наступила осенью 613 года, уже после смерти внуков Брунгильды. 70-летнюю королеву австразийская знать выдала Хлотарю II, которого к тому времени провозгласили королём объединённого Франкского королевства. Воинственную старушку королевский суд официально обвинил в убийстве десяти членов королевской семьи. Сначала её три дня жестоко пытали, пока не получили «чистосердечное признание во всех грехах», а потом публично на площади привязали к хвосту дикой лошади, которая волочила несчастную до смерти.

История Западной Европы, в том числе и рассматриваемая нами история Аугсбурга в рамках истории Баварии, могла бы пойти другим путём, который можно представить лишь в новомодных фантастических романах по альтернативной истории, если бы не одно но… А именно достославное сражение при Пуатье (Туре), которое произошло на территории современной Франции в 732 году.

«…и юный ислам впереди…»

В первой половине VIII века от Рождества Христова новая мировая религия ислам объединила под своим зелёным знаменем джихада (войны с неверными) много стран и народов: Магриб, Египт, Аравийский полуостров и др. Европейцы называли воинственных мусульман на греческий лад сарацинами (кочевниками). Почувствовав свою силу, вожди «магометан» (последователей пророка Мухаммеда) повели свои многочисленные полчища в Европу. Сарацины без проблем переправились через Гибралтарский пролив и довольно быстро завоевали всю Испанию. В те времена мусульманская элита признавала власть их общего владыки – халифа, и поэтому славу и сокровища благородные эмиры и беки искали в чужих краях.

Почтенный Абдурахман

В 729 году халиф (мусульманский владыка) назначил одного из своих самых талантливых и знаменитых полководцев Абдурахмана правителем Кордовы в Испании. Этого полководца, который доказал свои умения и таланты в военных кампаниях в Африке и Испании, давно уже привлекали земли за Пиренеями, занимаемые государствами франков. Абдурахман в юные годы участвовал в набегах на их территории, и считал, что неплохо разбирается в условиях предстоящих сражений с франками. Поэтому, укрепив своё арабское войско большим отрядом отличной берберской конницы, он решил, что настало время двинуться на христианского врага.

Карл Мартелл спешит на помощь

Летом 732 года всё было готово к нашествию. Мусульманская армия в количестве 80 тысяч человек перешла через Пиренеи и вторглась в Аквитанию. Доблестный герцог Эд, владыка Аквитании, попытался в одиночку остановить сарацин, но после потери множества городов и рыцарских отрядов, был вынужден просить помощи у соседней Австразии, которой в ту пору управлял майордом Карл (позднее названный Мартеллом). Его просьба была услышана. Та опасность, которая нависла над христианской Европой, грозила всем западноевропейским государствам, а не только несчастной Аквитании. Не откладывая дела в долгий ящик, Карл Мартелл собрал свои дружины и двинулся навстречу беспощадному врагу.

Встреча в пути

Сарацины, разбившись на несколько отрядов, неторопливо двигались на северо-восток, как бы осваивая ту территорию, которую они довольно легко захватывали. Когда же они близ укреплённого города Тура встретили сильную армию франков, занявшую холмы, возвышающиеся над большой окрестной равниной, их удивлению не было предела. Осторожный Абдурахман остановил своё победоносное войско и выслал вперёд разведчиков. К вечеру стало ясно, что с наскока хорошо укреплённый лагерь франков взять будет трудно. Поэтому мусульманский полководец приказал основательно обустроить собственный лагерь и послать гонцов в те отряды, которые отстали от основной армии, чтобы собрать всех вместе.

Кто хитрее?

Карл Мартелл давно готовился к войне с мусульманами и хорошо знал их тактику действий. В свою очередь, Абдурахман тоже видел в бою действия железной конницы франков. Арабский полководец понимал, что позиция у его врагов более выгодная, и, несмотря на болольше чем двукратное численное превосходство мусульман, взять укреплённые высоты лобовым штурмом будет очень трудно. И сарацины решили подождать. Стоял ранний октябрь, по вечерам и особенно ночью было холодно. И если франки, заранее подготовленные к осаде, имели при себе достаточные запасы еды и зимней одежды, то арабы были налегке, и для них ночёвка в открытом поле оказалась весьма некомфортной. На следующее утро Абдурахман попытался наскоками и ложным отступлением лёгкой берберской кавалерии выманить франков на равнину, но те не поддались на стандартную хитрость южан. У Мартелла было очень дисциплинированное войско, в котором несанкционированный героизм отдельных рыцарей строго карался.

Франки не сдаются

На седьмой день противостояния Абдурахман, понимая, что ещё пара холодных ночёвок – и его армия вернётся домой без своего командира, решился на сражение. Утром первая волна арабских всадников устремилась на пехотные каре франков. Следует заметить, что Карл Мартелл подбирал свою армию, как профессиональный агроном-селекционер зерно для посева. Его люди были хорошо вооружены, обучены и преданы своему господину. Каждый знал, что у трусов будут безжалостно отобраны все их владения и имущество до последнего золотого, зато героев никто не забудет и об их семьях честно позаботятся. Поэтому пехота франков стояла насмерть, встречая копьями и стрелами арабских наездников. Атака сменялась атакой, но христианские воины, несмотря на усталость и серьёзные потери, не покидали своих позиций.

Гибель Абдурахмана

Моментами отчаянные арабские витязи пробивались в самый центр рыцарей Запада. Доходило до того, что самому Карлу Мартеллу приходилось браться за оружие, но Бог миловал, и он вместе со своими верными оруженосцами отбивал вражеские рейды. К вечеру предводитель франков применил военную хитрость. По его указанию небольшой отряд конных разведчиков обошёл стороной поле битвы и напал на лагерь сарацин, где находилось множество рабов-христиан и награбленных мусульманами сокровищ. Разведчики франков освободили и наскоро вооружили рабов и направили их против охраны лагеря. Поднялся огромный переполох. Многие арабские воины, увидев, что лагерь с награбленным имуществом горит, вместо того, чтобы идти в новую атаку на вражеские колонны, помчались в собственный лагерь спасать своё добро. Абдурахман с помощниками попытался вернуть бежавших воинов в строй, но в пылу вспыхнувших разборок был кем-то неизвестным убит.

Победа

На следующее утро, когда дозорные франков вместо атакующих конных лавин увидели поле, на котором никого не было, кроме убитых, стало ясно, что сарацины отступили. После некоторого колебания Карл Мартелл во главе уставшей армии спустился с холмов в долину. Он сначала опасался засады коварного противника, но когда разведчики доставили к нему «языка», который сообщил о смерти арабского полководца, стало понятно, что франки победили своего грозного противника. Таким образом, благодаря мужеству простых солдат и военному гению их полководца христианская Европа была спасена от мусульманского ига.