Текст книги "Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник)"

– Пожалуйста.

– На целый год?

– Хоть на десять!

Монти сел, торжественно и устало, как марафонский победитель. Смотрел он на рекламу шипучки («Содовая Сигби»), которая помогала обоям создавать ту особую атмосферу, к какой обычно стремятся безжалостные кабатчики.

– Ее фамилия Баттерсвик, – наконец сообщил он. – Зовут Гертруда.

– Да? – откликнулся Пилбем. – Книжка при вас?

– Глаза, – продолжал Монти, – серые… Но как бы и голубые!

– А то! – поддержал сыщик. – Может, в кармане?

– Что до волос, они каштановые. Точнее, такие рыжеватые. Можно сказать, бронзовые. Рост… ну сами понимаете! А вот губы…

– Бумажки нет? – осведомился Перси.

– Нарисовать вам, да?

– Выписать чек.

– А, ясно! Книжка наверху, в чемодане.

– Тогда пошли, – предложил Пилбем. – Я вам помогу.

Бидж сидел у себя и пил бренди. Если дворецкий имел на это право, то именно этот. Его снедала печаль. Такой благодушный человек не мог спокойно смотреть на злоключения бедной четы. Бидж любил детективы и хотел бы, чтобы жизнь на них походила. Ну, смотрите: гангстеры, выстрелы, засады, мрачные подземелья, зловещие китайцы, отравленная спаржа, кобры в камине – а влюбленным хоть бы что. Здесь он на такой исход не надеялся. Когда в библиотеке сидят леди Констанс и леди Джулия, хорошего не жди.

За восемнадцать лет он изучил хозяина. Да, добра он хочет каждому, но столкнись интересы, начнись всякие споры – и пылкое стремление к покою побудило его сдаться тому, кто громче кричит. Те же восемнадцать лет научили его тому, что это леди Констанс.

Словом, надежды нет. Тяжело вздохнув, он налил бренди. Обычно в этот час он пил портвейн. Но портвейн означал, что обед кончен, кофе подан и до завтра душа свободна. Сейчас он был бы неуместен.

Вздохнув и отпив еще, он заметил, что в комнате кто-то есть. И впрямь, в нее вошел Ронни.

– Не вставайте, Бидж, – сказал он, присаживаясь к столу. Щеки его были скорей малиновыми, а это показывало, что он волнуется. Дворецкий вспомнил, что десять дней назад, такого же самого цвета, молодой хозяин вовлек его в страшную аферу. Потом он взвесился и узнал, что потерял за двое суток три фунта.

– Дела плохи, Бидж, – произнес Ронни.

– Да уж, мистер Роналд, – согласился дворецкий. – Значит, вы слышали?

– Что?

– Печальные новости.

– Ну да, вы же там были.

Бидж закатил глаза, давая понять, что это не самое худшее.

– Императрица, – сказал он, – съела рукопись, мистер Роналд.

– Не может быть!

– Съела, сэр. Когда пришел милорд, доедала последний листик. Кто-то, видимо, оставил…

– Пилбем!

– Вероятно, мистер Роналд.

– Значит, ее нет?

– Нет, мистер Роналд.

– А тетя Констанс знает?

– Видимо, да, мистер Роналд.

Ронни стал вишневым.

– Ладно, – сказал он. – Все равно он бы ее не отдал. Можно мне бренди?

– Конечно, конечно, мистер Роналд.

– Так вот, я решил… Хорошая, однако, вещь…

– Еще бы, сэр. Вы что-то хотели сказать?

– Да так, подумал. Вы заметили, что я не ел за обедом?

– Заметил, мистер Роналд.

– Я думал.

– Понятно, мистер Роналд.

– Думал, – повторил Ронни. – Размышлял. И решил.

– Что именно, мистер Роналд?

Ронни помахал ногами.

– Вы любили когда-нибудь, Бидж?

– Да, мистер Роналд, в молодости. Ничего не вышло.

– Странная штука эта любовь.

– Золотые слова, сэр.

– Заводит как-то… толкает… ты на все готов.

– Вот именно, сэр.

– В огонь и в воду, как говорится.

– Естественно, сэр.

– Бренди можно?

– Пожалуйста, мистер Роналд.

– Так вот, за рыбой я и решил. Рукописи нет, тетя Констанс опять насядет на дядю.

Дворецкий сочувственно покашлял.

– Мне представляется, мистер Роналд, что ее светлость этим и занималась, когда я зашел в библиотеку.

– Наверное, уже обработала?

– Боюсь, что вы правы, мистер Роналд.

– Так! – сказал Ронни. – Тогда вариантов нет. Пришло время действовать.

– Как именно, сэр?

– Украду свинью.

– Как, снова, сэр?!

Ронни на него взглянул:

– Ах, вы помните?

– Помню? Двух недель не прошло.

– Правда. А как два года. Вы не подвели меня, Бидж.

– Спасибо, сэр.

– На вас можно положиться.

– Спасибо, сэр.

– Как на каменную стену.

– Спасибо, сэр.

– Когда я решил украсть ее снова, мисс Браун мне сказала: «Ты не можешь снова просить Биджа!» А я ответил: «Что ты, могу. Мы с ним дружим восемнадцать лет, а тебе он просто предан». «Да?» – сказала она. «Еще бы! – сказал я. – Он сделает для тебя все, что угодно». Тогда она и сказала: «Дорогой наш Бидж!» Вот так. А как при этом смотрела! Нежно, с умилением. Если бы вы были рядом, она бы вас поцеловала. И я не удивлюсь, – прибавил Ронни, – если тогда, потом, она вас поцелует.

Пока он говорил, дворецкий трясся, словно вулкан, готовый выразить себя. Глаза у него вылезли, дышал он странными толчками.

– Мистер Роналд! – выговорил он.

– Я знал, что вам будет приятно.

– Но, мистер Роналд!..

Ронни остро на него взглянул:

– Что? Неужели вы…

– Но, мистер Ро…

– В последний момент, когда выбора нет! Я без вас не обойдусь. Вы не бросите меня, Бидж?

– Но, мистер Роналд, какой риск!

– Риск? Ну что вы!

– Мистер Роналд, его светлости сообщили при мне, что на нее нападут. Я ходил к Пербрайту, передавал инструкции.

– Замечательно. Лучше некуда. Пербрайт ждет врага. Он его изловит. А дальше? Он поведет его к дяде Кларенсу! А мы тихо-мирно выведем хрюшу.

Дворецкий только пыхтел.

– Бидж, – продолжал Ронни, – подумайте! Речь идет о нашем счастье. Разве вы простите себе, что мисс Браун несчастна из-за вас?

– Если меня поймают, мистер Роналд, что я скажу?

– Ничего. Вас не поймают. Там никого не будет. Вы мне нужны на пять минут. Я не собираюсь ее прятать, как тогда. Берем – и все. Пять минут! Какие-то пять минут, и вы обо всем забудете.

Дворецкий все еще трясся.

– Пять, мистер Роналд? – жалобно проверил он.

– Ну, десять. Да, кстати, мисс Браун сказала, что вы похожи на ее отца. И еще что у вас глаза добрые.

Дворецкий открыл рот, но оттуда явились не потоки лавы, а странный, сдавленный звук и непонятные слова.

– Что? – спросил Ронни.

– Я сказал «хорошо», мистер Роналд, – отвечал Бидж с таким видом, с каким глядят на солдат, если они тебя расстреливают.

– Вы согласны?

– Да, мистер Роналд.

– Бидж, – сказал Ронни, – когда я стану миллионером, то есть через несколько лет, я ведь вкладываю деньги в эти автомобили, так вот, когда я им стану, я принесу вам кошелек с золотом. Два кошелька. Что там, бочонок. Вкачу сюда, выбью дно, и пожалуйста!

– Спасибо, мистер Роналд.

– Это я должен вас благодарить. Ну, пошли. Время не ждет. Вы готовы?

– Готов, мистер Роналд, – отвечал Бидж тем странным, низким голосом, каким беседовал по телефону мистер Круг. Или Пруг.

Глава XVII

Леди Джулия Фиш слегка зевнула и направилась к двери. Десять минут слушала она леди Констанс, а пассивность была ей чужда. Если у Конни есть недостатки, думала она, то это склонность к монологам. Роль молчаливой аудитории претила прекрасной гостье.

– Что ж, – сказала она. – Если кто спросит, я в гостиной.

– Ты уходишь, Джули?

– А что мне делать? Я полагаюсь на тебя. Кларенс, ты будешь слушать Конни, но мнение – наше общее.

Лорд Эмсворт обрадовался, но не слишком. Вероятно, лучше, когда мучает одна сестра, но все же не настолько, чтобы совсем развеселиться.

– Так вот… – начала Конни.

Подавив стон, граф попытался сделать то, что легко давалось аспиду[72]72
  Библия. Псалтырь. Псалом 57:5.


[Закрыть], – выключиться и думать о чем-нибудь поважнее.

Вести с фронта, думал он, вот-вот поступят. Вероятно, атака уже была и, дай-то Бог, провалилась. Пербрайт не подведет. Вспомнив о нем, граф немного приободрился. Какой человек! Верный, надежный, неподкупный. Мало говорит, это да, путешествовать с ним не стоит, но кто путешествует со свинарями? Профессия эта требует не красноречия, а силы.

Открылась дверь.

– Да, Бидж? – промолвила леди Констанс тоном недовольной королевы. – В чем дело?

Лорд Эмсворт встрепенулся:

– Ну, Бидж? Ну, ну, ну, ну!

Наблюдательный человек (девятый граф им не был) заметил бы, что дворецкий немало перенес. Он вообще не пылал румянцем, но сейчас бледность его просто пугала. Глаза округлились и застыли, дышал он прерывисто – словом, то был дворецкий, столкнувшийся с падшим миром.

– Все в порядке, милорд, – отвечал он.

– Пербрайт его поймал?

– Конечно, милорд.

– Рассказал, как все было?

– Я сам видел, милорд.

– Ну? Ну!..

– Кларенс, неужели мы должны это слушать?

– А? Э? Еще бы! Ой, Господи! Так как же, Бидж?

– Как вы велели, милорд, Пербрайт затаился, держа в поле зрения обиталище… м-м-м… животного…

– А вы что там делали?

– Был рядом, милорд, на всякий случай.

– Прекрасно! Превосходно!

– Однако, милорд, случая не представилось. Явился…

– Парслоу!

(«Кларенс!»)

– Нет, милорд, то был не сэр Грегори.

– А, сообщник!

(«Кла-аренс!»)

– Несомненно, милорд. Он приблизился к перилам, постоял…

– Еще бы! Страшно идти на такое дело.

– По-видимому, милорд, он крутил фонариком.

– И… и?..

– Тут выскочил Пербрайт, милорд. Его схватили.

– Великолепно! Где он?

– Временно заперт в подвале, милорд.

– Приведите его!

– Кларенс, неужели нам нужен…

– Конечно! Несомненно! А то как же!

Бидж осторожно кашлянул.

– Замечу, милорд, что он исключительно грязен. Пербрайту пришлось повалить его лицом вниз и сесть на спину. Почва размягчена обильным дождем…

– Ничего. Ведите.

– Сию минуту, милорд.

В перерыве между сценами леди Констанс гневно сопела, а граф благодарно удивлялся тому, что чувство гражданского долга и страх перед сестрой помешали ему отвергнуть пост мирового судьи. Конечно, надо заглянуть в книжку, но на две недели он потянет, это точно. Дверь снова отворилась.

– Злоумышленник, милорд, – объявил Бидж.

Фыркнув на прощание, леди Констанс села в угол и взяла альбом с фотографиями. И вовремя – вошел узник, влача за собой, как облако славы, Стокса и Томаса, лакеев.

– Ой, Господи! – вскричал лорд Эмсворт. – Какой страшный!

Лорд Тилбери с этим не согласился, поскольку ему не поднесли зеркала. Бреммель, и тот был бы страшен, полежи он в истинной топи под массивным свинарем. Свинарь, надо сказать, отличался и серьезностью, а потому долго держал его физиономией в грязи.

– Бидж! – снова воскликнул граф.

– Да, милорд?

– Это его вчера заперли?

– Да, милорд.

– Вот его?

– Да-да, милорд.

– Ой, Господи!

«Вот злодей!» – думал граф. Нет, какой упорный! Ничто его не берет. Значит, надо как можно скорее упрятать его в небольшую, но живописную тюрьму, расположенную на станции.

Размышления эти прервал голос, просочившийся из-под грязи:

– Лорд Эмсворт, я хотел бы побеседовать с вами наедине.

– Что вы, что вы! – возмутился граф. – Разве можно беседовать наедине со злодеями? Бидж!

– Да, милорд!

– Возьмите эту штуку. – Граф указал на Давида. – Если что, дайте ему по голове.

– Хорошо, милорд.

– Теперь скажите, кто вы.

– Я не отвечу при свидетелях.

Лорд Эмсворт поджался:

– Слышите, Бидж? Очень подозрительно!

– Чрезвычайно, милорд.

– Штуку держите?

– Держу, милорд, – заверил Бидж, сжимая ногу будущего царя.

И тут раздался голос:

– Добрый вечер! Что тут у вас творится? А, Конни! Так я и знал, что ты здесь.

Приглядевшись сквозь пенсне, граф увидел младшего брата и Клэр… нет, Джейн… в общем, невесту Роналда; увидев же, растерялся.

– Будь другом, Галахад, – важно сказал он, – подожди, я занят.

– О Боже! – воскликнул тем временем Галли, глядя на темную глыбу. – Это еще кто?

– Злодей, – пояснил лорд Эмсворт. – Сообщник твоего Парслоу. Сейчас я дам ему две недели.

Фраза эта сломила виконта.

– Трипвуд! – возопил он. – Скажите им, кто я!

Галахад поймал монокль и вгляделся.

– Откуда мне знать? – ответил он. – Похожи вы на тружеников моря. Неужели мы встречались? А, вот, вот! Сейчас, сейчас… Да это Скунс, чтоб мне лопнуть! Как же вас угораздило? Кларенс, я все объясню, но лучше бы – без свидетелей. Нельзя ли вас попросить, мой друг? – обратился он к Биджу.

– Слушаюсь, сэр, – отвечал разочарованный Бидж, ставя на место Давида, и величаво, словно хозяйка на приеме, вышел вместе с лакеями.

– Это не опасно, Галахад? – проверил лорд Эмсворт.

– Что ты! Скунс у нас ручной. То есть Пайк. То есть лорд Тилбери.

– Лорд?

– Лорд.

– Лорд?!

– Что поделаешь, дали титул.

– Зачем же ему губить ее?

– Какое там «губить»! За рукописью приехали?

– У меня все права, – сухо ответил виконт.

– Помню, помню. Плюньте, Скунс, свинья ее съела.

– Что?!

– То. Съела. Опубликуете свинью?

Лица никто бы не рассмотрел, но общее выражение свидетельствовало о том, что удар попал в цель.

– У-ы! – сказал магнат.

– Да, печально, – поддержал его добрый Галли.

– Если разрешите, я вернусь в гостиницу.

– Ну что вы! В таком виде? Нет, вам надо вымыться. Бидж!

– Сэр? – с непостижимой быстротой отозвался дворецкий.

– Будьте добры, проводите лорда Тилбери в ванную. И позвоните в «Герб», пусть пришлют его вещи. Он проведет у нас ночь. Что там, много ночей. В общем, погостит. Скунс, не возражайте! Мы двадцать пять лет не виделись.

Какое-то мгновение казалось, что гордый дух Пайков возропщет, но он не возроптал. У каждого своя цена. Магната прессы мы оценили бы в одну пенистую ванну и два подогретых полотенца.

– Спасибо, – буркнул он и, словно гора, неохотно направившаяся к Магомету, пошел за Биджем.

– А теперь, Конни, – сказал Галахад, – отложи альбом, включайся в жизнь.

Леди Констанс достойной поступью вышла из угла.

– Судя по всему, – заметил Галли, недружелюбно на нее глядя, – ты вконец допекла бедного Кларенса.

– Я поделилась с ним своим мнением.

– Воображаю. То-то он еле жив.

– Кларенс охотно слушал, – возразила леди Констанс. – Насколько я понимаю, ему ясен его долг. Однако я предпочла бы обсуждать это в узком кругу.

– То есть без мисс Браун?

– Мне кажется, ей самой неприятны эти споры.

– Что поделаешь, я ее нарочно сюда привел. Для тебя, Кларенс.

– Э? – встрепенулся лорд Эмсворт, размышлявший о свиньях.

– Хотел ее тебе показать. Прошу! Поправь свое собачье пенсне и вглядись получше. Ну как?

– Прелестно, прелестно, – отвечал куртуазный граф.

– Галахад! – сказала леди Констанс.

– Да?

– Не понимаю, зачем это нужно! Все согласны, что мисс Браун хороша собой.

– Хороша! Да не в том дело. Она хорошая. Честная, добрая, верная – ну, как ее мать. Тому, кто на ней женится, можно позавидовать. Кто этот Ронни, честное слово, принц Уэльский? Он мой племянник, этим все сказано. Посмотрите на меня! Может человек с таким дядей вообще рассчитывать на брак?

Мнение это настолько совпадало с ее собственным, что леди Констанс промолчала. Конечно, догадывалась она, какой-то подвох тут есть, но додумать не успела, брат ее продолжал:

– Кларенс, проснись! Послушай! Насколько я понимаю, все зависит от тебя. Мне ли не понимать, что на свободном рынке Ронни стоит два пенса в месяц! Значит, ему нужны деньги.

– Которых он не получит, – вставила леди Констанс.

– Получит, получит, если Кларенс не подведет. Эй, проснись!

– Я не сплю, мой дорогой.

– Так получит он деньги?

Лорд Эмсворт, словно загнанный олень, поиграл своим пенсне.

– Конни думает… – начал он.

– Знаю. Когда мы будем одни, напомни, я скажу, что я думаю о Конни.

– Если ты намерен мне грубить…

– Грубить! Нет, это поразительно! Да я все смягчаю. По-моему, ты склочна и горда, но разве я это скажу?

– Ах, спасибо!

– Ну, может быть, Кларенсу… Так как же, Кларенс?

– А? Э? Что, мой дорогой?

– Дашь или не дашь?

– Понимаешь, Конни…

– А ну ее к черту!

– Галахад!

– Да, к черту! Плюнь и забудь. Какое тебе до нее дело?

– Вот как? Разреши сказать, Галахад…

– Ни в коем случае.

– А я скажу.

– А я не буду слушать.

– Га-ла…

– Можно? – спросила Сью тонким, робким голоском, но эффект был немалый. В частности, лорд Эмсворт, вообще о ней забывший, подпрыгнул, как треска на удочке.

– Не сердитесь, – продолжала она, – только мы с Ронни сейчас уедем и поженимся.

– Что?!

– Понимаете, все так запуталось, что мы поговорили и решили. Другого выхода нет.

Леди Констанс величаво обернулась к старшему брату:

– Ты слышишь?

– То есть как – слышу? Конечно, слышу! Я что, глухой?

– Надеюсь, ты проявишь твердость?

– Твердость?

– Вот именно. Запрети им.

– Как? Нет, ты скажи – как? У нас, в конце концов, свобода. Каждый англичанин имеет право ездить!

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Если ты не дашь им денег, они не поженятся.

К своему сожалению, Галли был с этим согласен.

– На что вы будете жить? – спросил он.

– На то, что причитается Ронни.

– Кто же вам это даст?

– Лорд Эмсворт.

– Э?

– Ронни говорит, когда дядя Кларенс узнает, что он увел Императрицу…

Девятый граф подскочил, словно вспугнутый фазан.

– Что? Что? Что? Как так увел?

– Увел из домика, – объяснила Сью, – и посадил в машину. На заднее сиденье.

– Как ее можно посадить?

– Вот именно, – вмешалась леди Констанс. – Даже ты понимаешь, Кларенс, что это смешно.

– О нет! – возразила Сью. – Это очень просто. Ронни тянул, а… один человек толкал.

– Конечно, – сказал опытный Галли. – Ты забываешь, что у нее в носу кольцо. Помню, когда мы с Булкой Бенджером…

– Ронни, – продолжала Сью, – хочет ее покатать.

– Покатать! – ужаснулся граф.

– Если вы не дадите денег. Прокатит по Англии.

– Прекрасная мысль, – одобрил Галли. – Сегодня – здесь, завтра – там. Что называется, турне. Непременно заверните в Брайтон.

– Спасибо, я скажу Ронни.

– Да, скажите.

– Не верю, – сообщил граф.

– Ронни так и думал, – произнесла Сью. – Пожалуйста, вот они. Отсюда видно.

Не страшась увечий, граф перелетел с оттоманки к окну. На заднем сиденье в лунном свете белело кроткое рыло.

– Ой, Господи! – закричал он. – Что же это такое?!

Племянник поглядел вверх, выразил гудком почтительное сожаление и юркнул во тьму, сверкнув ярким сигналом.

– Не кричите на него, – попросила Сью. – Не надо.

– Вот именно, – поддержал ее Галли. – А что же надо? Сейчас скажу. Пообещай при свидетелях, что деньги дашь, и выпиши пока что чек тысячи на две.

– Ронни так и думал, – одобрила Сью. – Тогда Пербрайт ее заберет.

– Кларенс! – сказала леди Констанс.

Но это уже не действовало. Перелетев к столу, граф дрожащей рукой шарил в ящике.

– Кларенс! Ты их не дашь!

– Дам, дам, – заверил лорд Эмсворт, пробуя перо на палец.

– Неужели эта несчастная свинья важнее, чем судьба Роналда?

– А ты как думала? – удивился граф. – И вообще, какая судьба? Все в порядке. Он женится на замечательной девушке. Она за ним присмотрит.

– Прекрасно сказано, – одобрил Галли.

– Что ж, я пойду, – сообщила леди Констанс.

– Нет, Конни, постой. Нам нужен свидетель. Да и тебе нужны хорошие зрелища. Неужели упустишь такую сцену? Как там у Киплинга? Так, что ли:

 
Да пожинает милости достойный человек.
Жених, люби невесту! Старик, дари им чек!
Благодаря и радуясь, избыв свою вину,
Мы поведем корабль любви…
 

Дверь хлопнула.

– В блаженную страну. Пиши четко, Кларенс, на одной стороне листа, и не забудь расписаться. Число – четырнадцатое августа.

Глава XVIII

Алый огонек исчез за поворотом дорожки. Галахад окончательно протер монокль, вставил в глаз и посмотрел вслед машине. После грозы стало свежо. Луна учтиво сияла на чистом небе. Любой, самый тихий звук был бы слышен в тишине, а тот, что раздался, тихим не был. К Галли шел кто-то, скажем так, массивный.

– Бидж! – догадался он.

– Да, мистер Галахад.

– Что вы делаете в такой час?

– Решил проверить, как она там.

– Совесть заела?

– Простите, сэр?

– Заела совесть, ведь это вы ее толкали?

– Кому же еще, сэр! Мистер Роналд полагал, что так эффективней, я больше вешу. Надеюсь, – несмело прибавил он, – это между нами?

– Конечно.

– Спасибо вам большое. Только бы милорд не узнал! Я видел, как уезжали мисс Сью и мистер Роналд.

– Да? Я вас не заметил.

– Я стоял в отдалении.

– Подошли бы попрощались.

– Я попрощался, сэр. Они ко мне заглянули.

– Правильно. Что бы они без вас делали? Они вас хотя бы поцеловали?

Дворецкий смущенно почесал левой ногой правую.

– Мисс Сью, сэр, не мистер Роналд.

– Вот как? «Дженни быстро подбежала и меня поцеловала». Сегодня я просто исхожу стихами, Бидж. От луны, не иначе.

– Вероятно, сэр. Боюсь, как бы мистер Роналд и мисс Сью не устали. Им долго ехать.

– Но приятно.

– Могу ли я спросить, сэр, каковы их финансовые обстоятельства? Когда они заходили, вопрос еще не был решен.

– Все в порядке. А как свинья?

– Тоже в порядке, сэр.

– Значит, порядок царит повсюду. Так обычно и кончается, Бидж.

– О, как вы правы, сэр!

Они помолчали: потом дворецкий осведомился, понизив голос:

– Как приняла это миледи, сэр?

– Какая именно?

– Я имел в виду леди Джулию, сэр.

– А, Джулию! Знаете, Бидж, в ней есть величие. Угадайте с трех раз, что она сделала.

– Не могу, сэр.

– Сказала: «Ну-ну!» и закурила.

– Вот как, сэр?

– Вы ее не знали в детстве?

– Нет, сэр. Когда я сюда поступил, ей было двадцать с небольшим.

– Она укусила гувернантку.

– Неужели, сэр?

– В руку и в ногу. Причем, заметьте, с этим самым ангельским видом. Редкая женщина, Бидж.

– Я всегда глубоко почитал леди Джулию, сэр.

– И знаете, этот Ронни что-то унаследовал. Казалось бы, охламон охламоном, да еще и с ветрянкой, а вот поди ж ты! Сегодня у меня открылись глаза. Я понял, что нашла в нем Сью. Что-то такое есть, да, есть… Видимо, она будет счастлива.

– Я в этом уверен, сэр.

– И слава Богу, а то бы я его удушил. Вы видели Долли Хендерсон?

– Неоднократно, сэр. Когда я служил в Лондоне, я часто ходил в театр.

– Правда, Сью на нее похожа?

– В высшей степени, сэр.

Галахад посмотрел на парк, залитый лунным светом. Где-то журчал ручей, бежавший в озеро сквозь камни и папоротники.

– Что ж, Бидж, доброй вам ночи.

– И вам, мистер Галахад.

Императрица заворочалась во сне и приоткрыла глаз. Ей показалось, что где-то рядом зашуршал капустный лист, а эти листья она могла есть в любое время суток. И впрямь, ночной ветерок нес что-то по соломе.

То был действительно лист, но не капусты, а бумаги. Императрица съела и его, ибо, как истинный философ, принимала то, что дает судьба. Капуста, знала она, придет, когда ей положено.

Потом она закрыла глаз и легко вздохнула. Ее величавые формы освещала серебряная медаль луны.