Текст книги "Мятежный наследник"

Глава 7. Джиа

Проснулась я в пустой постели.

В полном ауте поняла, что не могу вспомнить события прошлой ночи в полном объеме. Неужели вместо подушки я заснула на груди Раша?!

Подняв гудящую голову, поплелась в ванную. Поднявшись с унитаза, посмотрела на себя в зеркало. Это было ошибкой.

Из зеркала на меня смотрела девица с очаровательным пурпурным синяком под глазом, верхнее веко заплыло так, что занимало пол-лица. Потрогав розоватую шишку на скуле, я поморщилась.

– Оуу… вот дерьмо!

К счастью, на работу было не надо, так что я решила отправиться обратно в постель. Через несколько минут, когда, закрыв глаза, я уже отправлялась обратно к Морфею, послышался шорох. Открыв глаза, я увидела Раша, который стоял рядом с кроватью и деловито копошился в пластиковом пакете.

– Что ты делаешь?

– Извини, не хотел будить тебя так рано. Решил забежать в магазин перед тем, как вернуться домой. Но мы оба прошлой ночью заснули.

– Что все это значит? – приподнялась я на локте.

– Сгонял в аптеку, чтобы купить тебе пару прибамбасов.

– Прибамбасов?

– Для твоего фингала, – он показал баночки с обезболивающим и витамином С и поставил их рядом с кроватью, – первое от головной боли, которая у тебя наверняка сейчас есть, а второе укрепляет кровеносные сосуды, так что синяк у тебя скоро рассосется.

Порывшись в пакете, он вытащил оттуда контейнер с… ананасами, что ли?

– Ферменты, которые содержатся в ананасах, уменьшат воспаление и ускорят заживление.

– Правда?

– А как же. – И тут он вытащил из пакета последнее, что там было. Что-то типа куска махровой голубой ткани, набитой какой-то субстанцией.

– Теплые компрессы на второй и третий день. Разогреешь в микроволновке до теплого состояния. Чтобы не обжигали.

– Ладно, – я засмеялась, – откуда ты про все это знаешь?

– Часто дрался в детстве.

– Ясно.

Наклонившись, Раш поцеловал меня в лоб.

– Нужно бежать. У тебя ведь выходной сегодня, верно?

– Ага.

– Отлично. Отдохни немного. Мне надо в город.

– Зачем?

– Идиотское заседание совета директоров в компании, частью которой я владею. Дед оставил мне кучу дерьмовых акций с правом голоса. Я мог бы проголосовать заочно или вообще забить, но мой дражайший папаша с братцем сильно расстроятся, когда меня увидят. Так что считаю своим долгом являться на каждое чертово заседание.

– Хотелось бы мне превратиться в муху и посидеть там на стене. – Я засмеялась.

– Расслабься.

Раш легонько дотронулся указательным пальцем до кончика моего носа и повернулся, чтобы уйти. Он был рядом всю ночь, но мне все еще не хотелось, чтобы этот парень исчез.

– Подожди. – Я откинула одеяло. – Совет директоров ведь на Манхэттене, верно?

– Да.

– Где именно?

– Контора моего отца на Мэдисон-авеню.

– Как забавно… там же и мой литературный агент. Ты на поезде или своим ходом?

– На машине. Это, конечно, заноза в заднице, но встреча не состоится раньше часа, так что подожду, пока не закончится утренний час пик.

– Подвезешь меня?

– В город? – Он нахмурил брови. – Тоже хочешь на совет директоров?

– Нет. Просто папа работает там же. Давненько его не видела. Будет здорово устроить ему сюрприз и пообедать вместе.

– При условии, что не будешь переключать мое радио и ворчать по поводу курения.

Забыв о гудящей голове и фингале под глазом, я вскочила с кровати.

– К какому времени надо быть готовой?

– К десяти. Мне надо закончить кое-какие дела, потом успеть вернуться домой и принять душ. Заскочу перед тем, как выехать на дорогу, и заберу тебя.

– Отлично.

* * *

– Ты захватил с собой во что переодеться?

Глянув на заднее сиденье, я не увидела ни сумки с одеждой, ни висящего костюма.

– Тебе не нравится мой прикид?

По правде говоря, его внешний вид был мне по душе. Рваные джинсы, черные ботинки с высокой шнуровкой, белая футболка и кожаная куртка. Как будто Джеймс Дин снова пришел в этот мир, только более сексапильный и в татуировках.

– Стиль отличный. Только вроде не совсем подходит для совета директоров.

Раш с озорством улыбнулся.

– Вообще не подходит.

– Твой отец не упрекнет тебя? Не устроит сцену из-за ненадлежащего вида?

– Больше бы уважал его, если бы он так сделал. Мой отец злится из-за того, кем я ему кажусь. Никогда не удосуживался узнать своего сына получше.

– Ну тогда это его потеря. Мне, например, случилось узнать, что за этой бунтарской внешностью скрывается мужчина, который не пошлет подальше новенькую служащую, даже если она испортит половину напитков для посетителей.

– Благодарю. Однако думаю, что ты склонна видеть в людях лучшее. Поэтому упускаешь часть уравнения.

– О чем это ты?

– Думаешь, подвез тебя домой, потому что я хороший парень? Не уверен, что это так. Не считаешь, что, возможно, твоя внешность побудила кого-то стать порядочным парнем и предложить прокатиться?

– Ни на секунду в это не поверю! Думаю, ты любому сотруднику предложил бы подвезти его. Просто ты не хочешь, чтобы люди знали тебя с этой стороны. Кроме того, ты едва ли заметил, как я выглядела в тот день.

Раш зажег сигарету и глубоко затянулся, вдыхая дым. Выпустив в окно густой клуб, он обернулся ко мне.

– Белая футболка с V-образным вырезом на шнуровке, под ней черный бра. Джинсы с прорехой на одном колене. На левом, если быть точным. Распущенные волнистые волосы.

Очки.

Рот у меня открылся сам собой. Именно так я выглядела в тот вечер, когда мы впервые встретились. Вплоть до лифчика. А я и не подозревала, что его видно под футболкой.

Мельком глянув на меня, Раш заметил, что я удивилась.

– Очки, кстати, чертовски сексуальны. Тебе следует носить их почаще.

– У тебя отличная память. И более альтруистичные мотивы, чем ты пытаешься мне внушить. – Я засмеялась.

Раш затянулся сигаретой.

– Как знаешь. Я пытался показать волка, а ты по-прежнему хочешь видеть во мне овцу.

Зазвонил телефон Раша. Глянув на высветившееся имя, он сказал, что это поставщик спиртного пытается связаться и он должен взять трубку. Разумеется, правила дорожного движения этот парень нарушил и во время разговора держал трубку у самого уха, а не на громкой связи. Пока он выяснял, сколько ящиков водки требуется доставить, я смотрела в окно.

Мы только что вырулили на скоростную магистраль Лонг-Айленда. Ехать предстояло еще часа два.

Когда я утром просила Раша подвезти меня в город, это, конечно, была уловка: мне просто хотелось провести с ним как можно больше времени. Но сейчас, чем меньше времени оставалось до встречи-сюрприза с отцом, тем больше я волновалась. Мы не виделись уже месяца два. И хотя созванивались раз в несколько дней, раньше никогда не расставались так надолго.

Когда Раш повесил трубку, я все еще размышляла об отце.

– Когда я была маленькая, мы с отцом каждое лето путешествовали на машине.

Раш бросил мобильник на приборную доску.

– Правда? Куда же вы ездили?

– Да так, – я пожала плечами, – денег у нас особо не водилось, но папа всегда заботился о том, чтобы у меня были хорошие каникулы. Иногда это была Пенсильвания, иногда Мэн, несколько раз мы доезжали даже до Флориды. Всю поездку играли в дорожные игры. До сих пор не знаю, были это настоящие игры или отец их придумывал.

– Какие именно? Наподобие игр с номерными знаками, когда вы должны найти все штаты?

– Нет, это всегда были игры, где надо придумывать сюжеты и содержание. Моя любимая была к счастью/к несчастью.

Раш посмотрел на меня, потом опять на дорогу.

– Никогда о такой не слышал.

– Один человек начинает с чего-то хорошего и говорит «к счастью…», а другой придумывает о той же ситуации что-то плохое и говорит: «к несчастью». Если кто-то запинается, получает штраф. Три штрафа – другая сторона выигрывает.

– Не понял.

– Ну, например…

Приложив палец к губам, я задумалась, глядя в окно, а мы тем временем продолжали путь.

– К счастью, Рашу сегодня надо в город, так что я смогла поехать с ним. Теперь тебе надо продолжить так, чтобы твоя часть была связана с моей, но начиналась со слов «к несчастью». Давай, попытайся. Сейчас я начну снова. К счастью, Рашу сегодня надо в город, так что я смогла поехать с ним.

Раш ухмыльнулся и продолжил, не отрывая взгляда от дороги:

– К несчастью, Джиа вспомнила эту дурацкую игру и испортила нам всю поездку.

– Правильно. Вот как это работает. За исключением того, что ты придурок.

Раш усмехнулся.

– Теперь, когда ты понял, как надо, начну сначала. – Я улыбнулась. – К счастью, Раш пропустил вчерашнее свидание, что позволило ему избежать серьезных неприятностей.

– К несчастью, – он потряс головой, – у него сейчас воспаленные яйца, и он должен взять у Джии пакет со льдом, чтобы немного остудить их.

– К счастью, – продолжила я, – у Раша тренированная правая рука, и он справится с этой проблемой быстрей, чем с венерическим заболеванием.

– К несчастью, член Раша прекрасно осведомлен о разнице между пребыванием в женщине и банальным онанизмом.

– Да ты действительно хорош, – я рассмеялась, – в извращенном смысле.

– Правда? Подожди немного. На обратном пути уже я буду начинать эти истории. На этом идиотском совете мне нечем больше заняться, как только сочинять всякий бред, на который тебе придется отвечать.

И почему я жду не дождусь этого?

Пока мы продолжали ехать, до меня вдруг дошло, что, проводя столько времени с Рашем, я даже не знаю его фамилию.

– Эй… – я повернулась к нему, – никогда не спрашивала, какая у тебя фамилия.

– С чего вдруг такой вопрос?

– Нуу… просто я осознала: немного странно, что я этого не знаю.

– Тебе необязательно знать мою фамилию, – отрезал он и выдохнул.

– Вчерашнюю ночь ты провел в моей постели. Думаю, самое меньшее, что ты можешь сделать теперь, так это сказать, как тебя зовут по-настоящему. К тому же мне ничего не стоит спросить у кого-нибудь на работе.

– Если честно, единственный, кому это известно, – Дуб. И у него строгая инструкция не сообщать мою фамилию никому, включая тебя, Джиа Мирабелли.

– О мой бог, какая таинственность. – Я засмеялась. – Почему?

– Потому что люди не должны знать о моем бизнесе.

– Вряд ли это такая уж секретная информация.

– Для меня – да.

– Ну давай же, скажи мне, – слегка наклонившись, произнесла я низким сексуальным голосом.

– Нет, – выдавил он.

– Почему?

В ответ тишина.

Молчание.

Раш даже не стал отвечать. С каждой секундой мое любопытство нарастало. В конце концов я разработала план, который, по идее, должен был сработать.

Когда я начала махать водителю большой фуры, едущей рядом с нами, он взревел.

– Что ты творишь?

– Если не скажешь, как на самом деле тебя зовут, я покажу сиськи тому дальнобойщику.

Водитель просигналил и улыбнулся. Разумеется, я не собиралась ничего такого делать, но Раш не должен был об этом знать.

Его «Мустанг» слегка вильнул.

– Ты не сделаешь этого…

– Да? – Я распахнула глаза. – Смотри!

Когда я начала поднимать рубашку, вена на шее Раша вздулась. Или он скажет, как его на самом деле зовут, или раздолбает машину. Я и правда едва не обнажила грудь, когда он наконец выпалил:

– Меня зовут Хитклифф Рашмор!

Он сделал долгий вдох и прорычал.

– Черт.

Хитклифф Рашмор?

Хитклифф?

Рашмор?

– Боже – я хихикнула, – как это интересно…

– Теперь счастлива? – Он явно злился на самого себя.

Я просияла.

– Ну… если честно, я… Хитклифф Рашмор… Хит… Хит… Рашмор… хммм.

– Меня назвали так в честь деда.

– Так вот почему ты зовешь себя Раш… – Я щелкнула пальцем.

– Вау… а ты умная. – Он изобразил удивление.

– Заткнись, – я засмеялась, – спасибо, что сказал.

– Ты не оставила мне выбора, соплячка. – Он расплылся в улыбке.

Глава 8. Раш

– Хитклифф, сынок, рад тебя видеть.

Отец хлопнул меня по спине, прервав разговор с Джеральдом Хорватом, адвокатом деда, единственным дружески настроенным ко мне человеком во всем этом здании.

– Эдвард, – я кивнул.

Отец и брат ненавидели сам факт моего существования, но приличие для них было важней. Когда рядом был кто-то посторонний, презрение они скрывали за фальшивыми улыбками. Особенно если этот посторонний обладал правом голоса, как Джеральд.

Адвокат деда только что поведал мне грязные детали встречи. Вандерхаус владел коммерческой недвижимостью по всему Манхэттену, и сегодняшнее голосование должно было одобрить крупную сделку по продаже без раскрытия некоторых деталей. В совете директоров согласия не было. Мой брат Эллиот и отец владели сорока девятью процентами акций и всегда выступали единым фронтом. Я держал двадцать пять процентов, и, думаю, это было стратегическое решение деда. Персонально у отца и брата было по двадцать четыре с половиной процента, так что мой голос перевешивал каждого из них в отдельности.

Но, объединившись, они могли протолкнуть свое решение, зацепив всего один процент голосов. Судя по всему, сегодняшнее голосование напоминало битву Давида с Голиафом, и они еще не смогли заручиться ничьей поддержкой.

– Мы с твоим братом с удовольствием бы поболтали с тобой, если Джеральд не возражает.

Джеральд знал, что текущая в нас струйка родственной крови весьма эфемерна, но, как всегда, вежливо поклонился.

– Конечно. Без проблем. Меня там как раз зовут…

Как только Джеральд исчез из поля зрения, маска любезности мигом исчезла с физиономий отца и братца.

– Сколько тебе нужно, чтобы проголосовать вместе с нами?

Отец всегда считал, что нас с мамой интересуют только деньги. Для него был непостижим тот факт, что кто-то может поставить мораль и самоуважение выше быстрой наживы.

Я отпил воду из бутылки.

– Позволь прояснить. Вы купили дом престарелых, в котором очень нуждалась община.

Тут я указал на братца.

– Предполагаю, именно ты совершил сделку, пообещав продавцам приложить все усилия, чтобы дом престарелых не закрылся, но чудесным образом это обещание не было включено в контракт. И тогда ты разрушил это здание и несколько других рядом, чтобы освободить место под восьмиэтажный торговый центр, который можно забить под завязку дорогими сетевыми магазинами.

Братец смерил меня взглядом. Вид у него был такой кислый, будто перед началом нашей милой беседы он съел лимон.

– Вот что я тебе скажу, – начал он, – ты отдашь нам голос, я позабочусь, чтобы сдать помещение под приличную сеть умеренно дорогих магазинов мужских костюмов, а ты получишь двадцатипятипроцентную скидку.

Улыбнувшись, я продолжил, не обращая внимания на братца:

– Я еще не закончил. Затем вы обнаружили, что почва под зданиями, которые вы только что снесли, содержит свинец и целую кучу токсинов. А это значит, что очистка будет стоить больше миллиона баксов, не говоря уже о задержке строительства и встрече с санитарной службой. А теперь, когда о торговом комплексе не может быть и речи, вы хотите продать недвижимость другой компании, заинтересованной в возведении дома престарелых на этом месте, но, разумеется, рассказывать о том, что там обнаружили, будущему покупателю не планируете.

– Не будь наивным, – предостерег меня отец, – это бизнес мирового уровня, а не какой-нибудь тату-салончик, где ты решаешь не портить задницу подвыпившей девице, потому что она не в том состоянии, чтобы заполучить ту самую розу на левой ягодице, о которой она всегда мечтала. Это предварительное предупреждение: у нас нет юридической обязанности предостерегать покупателя.

– Юридической нет. А этической?

– Смешно. Представляешь, сколько денег мы потеряем, если придется оставить эту землю и платить за ее очистку?

– Это ошибка компании, которая купила землю, не проверив почву. Поэтому она должна платить. Наслышан, что дом престарелых, который продал вам свою собственность, почти шестьдесят лет назад провел экологическое исследование почвы перед строительством. Они никоим образом не могли знать, что просачивалось в почву с соседних бензоколонок все эти годы. И если бы вы сдержали данное общине слово и сохранили дом престарелых, проблема не подняла бы сейчас свою уродливую голову.

Братец застегнул пиджак и выразительно посмотрел на отца.

– Я же говорил тебе, это пустая трата времени – пытаться посвятить его в суть бизнеса. Можно вытащить татуированного мальчика из его куртейки, но куртейку из такого мальчика не вытащишь.

Он обернулся ко мне.

– С такой манерой обращаться с наследством деда не успеешь оглянуться, как снова станешь делать тату всякому сброду в своем салончике.

– Но не пьяному, – я подмигнул братцу, – помни, я порядочный парень, который не лепит татушки на задницы.

К счастью для меня, секретарь позвал присутствующих на совет директоров. Следующие два часа все слушали, как отец с братцем вешают нам лапшу на уши. Нужно отдать им должное: сплели такую складную историю, что я почти поверил в то, что одобрение продажи без раскрытия сопутствующих обстоятельств будет соответствовать насущным интересам общины.

Перед формальным голосованием мы сделали перерыв, и я вышел покурить. Удивительно, но дышать густым никотиновым дымом было легче, чем воздухом роскошного зала заседаний.

Возвращаясь на встречу, обнаружил в уединенном холле братца с какой-то женщиной. Я бы и не заметил, если бы он не зарылся своей физиономией в шею женщины, которая не была его женой.

Вот дерьмо.

Он вкатился в зал заседаний в последнюю минуту, сияя обычной самодовольной улыбкой, с другим членом правления. Эту женщину я уже видел. Если не ошибаюсь, она была наследницей покойного мужа и говорила с британским акцентом. Вроде как ее звали Марибель. Они заняли места по диагонали друг от друга, и заседание возобновилось. Не очень хорошо рассмотрев женщину в холле, я надеялся, что это была не она. Не хватало еще, чтобы братец дрючил члена совета директоров.

– Хорошо, давайте покончим с этим, – сказал отец. – Это публичное голосование. Секретарь занесет каждый голос в ноутбук, так что все, что от вас требуется, это сказать «да» или «нет» по поводу продажи. Когда голосование закончится, секретарь подсчитает результаты.

Секретарь начал по очереди называть имена, народ стал голосовать.

– Нет.

– Нет.

– Нет.

– Нет.

После того как четвертый член проголосовал против, я посмотрел на брата, который не проявлял и тени беспокойства. Когда настал мой черед, отец бросил на меня взгляд, полный отвращения.

Члены правления голосовали против, пока дело не дошло до единственного оставшегося, кроме отца и брата, – той самой женщины, которая вошла в зал с моим дражайшим братцем. Прежде чем проголосовать, она взглянула на него.

Твою мать… Глаза этой бабы были прикрыты, а при ближайшем рассмотрении стали видны припухшие губы, подтвердившие, что в холле была именно она.

– Марибель Стюарт? Ваш голос?

– За.

Черт!

Для одобрения сделки им требовался всего один голос.

Я сидел на месте, пока в помещении не остались только отец с братом. Физиономия братца была такой самодовольной, что отчаянно захотелось перекроить ее.

– Не представляю, как ты спишь ночью, – сказал я.

– В кровати за десять тысяч баксов, достойной короля, – ухмыльнулся Эллиот.

Я встал.

– Лучше спать на полу, зато с чистой совестью.

Он поправил галстук и откровенно усмехнулся.

– Что ж, пол – самое подходящее для тебя место.

* * *

Изрядно вздрюченный после встречи со своей так называемой семьей, я написал Джии, чтобы узнать, где она.

Раш: Где ты?

Она ответила через несколько секунд.

Джиа: В закусочной «Элен» на Бродвее. Обедаем. Здесь лучшие французские тосты.

Раш: Уже еду.

Поскольку я оставил машину в гараже на весь день, пришлось взять такси. Встреча с отцом и Эллиотом все еще крутилась в голове, так что нужно было успокоиться и выбросить из нее это дерьмо.

Мне необходимо увидеться с Джией.

Благодаря ей я всегда чувствовал себя лучше. Сдерживая желание закурить, я опустил стекло в кабине и подставил лицо холодному ветру.

Вспомнил, как Джиа вынудила сказать ей мое настоящее имя. Эта ведьмочка знала мои слабые стороны. Ей было прекрасно известно, что моя ревность не знает границ и она как никто умела воспользоваться ею. Опасный талант, надо сказать.

Но, черт возьми, это сработало.

Я не мог удержаться от смеха.

Она сделала меня.

Отлично сработано, Джиа. Отлично сработано.

Таксист посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

– Вспомнили что-то забавное? – спросил он с заметным ямайским акцентом.

Я рассмеялся.

– Да нет. Просто подумал о женщине, которая немного сводит меня с ума.

Он понимающе кивнул.

– Да уж, чувак. Разве не все они такие?

Тут он меня высадил, и я оказался в закусочной, стилизованной под ретро, с красными виниловыми кабинами и неоновыми огнями. Одна из официанток в юбке в стиле пятидесятых стояла на крыше одной из кабинок и пела. Похоже, она подражала какой-то бродвейской актрисе.

Меня нисколько не удивило, что Джиа выбрала именно это место. Такое же эксцентричное, как она. Но что меня удивило, так это то, что напротив сидел человек в форме офицера нью-йоркской полиции. Только я решил, что эта девчонка натворила каких-то глупостей и попала в передрягу, как увидел, что она улыбается от уха до уха.

Коп? Какого черта?

Адреналин ударил в голову, кулаки сжались сами собой, и только подойдя поближе, я понял по сходству, кто это был. Она же говорила, что хочет встретиться с отцом.

Вот дерьмо.

Ее отец.

Я почувствовал себя полным идиотом. Из-за того, что случилось в Вандерхаусе, совсем забыл, что она встречается с отцом. Иначе ни за что бы не приперся сюда.

Поворачивать было поздно. Джиа меня заметила. И он тоже.

Могла бы сказать мне, Джиа!

Улыбаясь во весь рот, она помахала мне из своей кабинки. Джиа, казалось, наслаждалась ситуацией, чего нельзя было сказать обо мне.

– Привет! – сказала она.

Засунув руки в карманы джинсов, я кивнул.

– Привет.

– А это, как я понимаю, Раш, – сказал ее отец.

Джиа рассказала ему обо мне?

– Ага, пап. Это Раш. – Она обернулась ко мне, – Раш, это мой папа, Тони Мирабелли.

Для своих пятидесяти с хвостиком отец Джии был в отличной форме. У обоих были голубые глаза, резко контрастировавшие с темными волосами и оливковой кожей.

– Приятно познакомиться, сэр, – сказал я, вынув руку из кармана.

Его рукопожатие было крепким, взгляд скользнул по татуировкам на моей руке.

– Присаживайся к нам. – Он кивнул в сторону столика.

– Думаю, мне стоит вернуться позже, – я посмотрел на Джию, – не хотел вам мешать. Тем более что у меня еще куча дел.

– Чепуха, – прервал меня Тони, – садись.

Тон у него, надо сказать, был не очень-то дружелюбным. Будто он хотел добавить: «садись, черт тебя дери, сукин сын».

Поняв, что не отвертеться, я занял место рядом с Джией. Перед ней стояло огромное блюдо с недоеденными французскими тостами. Блюдо отца было пустым.

Подошла официантка и положила передо мной меню.

– Что желаете?

Хотя с утра во рту маковой росинки не было, устраиваться здесь надолго не хотелось.

– Только кофе. Черный.

Потом я взглянул на Тони, который пристально разглядывал меня. Почему-то в голове закрутился Клан Сопрано. Возможно, свою роль сыграло имя Тони. Я ярко представил начальную сцену, где Тони Сопрано едет по мосту в Джерси. Именно там мне сейчас хотелось быть больше всего: ехать по мосту в Джерси и не видеть лица этого человека.

Не так уж много вещей могло заставить меня нервничать. Так вот, сидеть напротив мужика, который глядит на тебя так, будто знает о том, что ты хочешь раздвинуть ноги его дочери, – определенно одна из таких вещей. Особенно когда у этого парня есть пистолет.

Сложив руки вместе, он наклонил голову набок. Выражение лица внезапно стало серьезным. Он и вправду выглядел взбешенным.

– Моя дочь сказала, что ты дал ей в глаз.

Сердце заколотилось, долгое время я просто не мог вымолвить ни слова.

Она – что?..

Что она, дьявол побери, сказала?

И тут Джиа фыркнула. Тони посмотрел на нее, и они оба расхохотались.

Они разыграли меня?

– Я просто шучу, сынок, – Тони вытер глаза, – это шутка была.

Так они оба чокнутые! Пульс наконец успокоился.

Не мог поверить, что купился на это.

– Он знает, что случилось, – сказала Джиа.

– Если бы я был там и контролировал ситуацию, она бы не получила этот фингал под глазом, – сказал я, твердо глядя ему прямо в лицо, – мне жаль, что Джиа пострадала.

Он кивнул.

– Мы как раз говорили о тебе, когда ты вошел, – произнесла Джиа.

– Может, поэтому у меня уши покраснели?

– Я знаю, что ты дал Джии работу и довез ее ночью до дома. – Тони обернулся ко мне. – Мне никогда не нравилась идея отпустить ее одну так далеко, в то время как я должен безвылазно торчать на работе. Но ты же знаешь Джию. Если вбила что-то себе в голову, ничем не остановишь. Так что я действительно благодарен, если кто-то помогает присматривать за ней.

Я сразу почувствовал себя обманщиком. Когда дело касалось Джии, мои мысли были далеко не невинными.

Тем не менее я взял выданный кредит доверия:

– Без проблем. Это доставляет мне удовольствие.

Тони стряхнул крошки со своей формы.

– Я вырастил свою дочь умной и независимой. Но она так мало может сделать, чтобы защитить себя. Беспокоюсь за Джию – вспыльчивость ей досталась от отца. Сейчас она занимается своими делами, а через минуту разнимает драку в баре.

– В этом соглашусь с вами, – хмыкнул я, – Джиа определенно заводится с пол-оборота.

Джиа подмигнула. Она явно наслаждалась нашей беседой, в то время как я то и дело посматривал на часы, желая скорее унести ноги.

Официантка принесла стакан воды и дымящуюся кружку с кофе. Я начал глотать горячий напиток.

Тони сначала наблюдал за мной, а потом снова подловил.

– Итак… как говорится… теперь по-серьезному. Каковы твои намерения относительно моей дочери?

Я поперхнулся, чуть не выплюнув весь кофе.

На долгое время воцарилась тишина, потом они вдруг повернулись друг к другу и разразились хохотом. Эти двое были в сговоре – парочка проказников.

– Мне понравилось выражение твоего лица, – крякнув, заметил Тони.

– Не волнуйся, – Джиа положила руку мне на плечо, – папа знает, что ты не собираешься меня клеить и что ты безобидный, несмотря на довольно опасную внешность.

Прислонившись ко мне плечом, она спросила:

– Правда ведь, Раш? Ему не о чем беспокоиться?

И она невинно захлопала ресницами.

– Разумеется. – Я судорожно сглотнул.

Чтобы лучше съесть тебя, сказал большой серый волк.

– Раш говорит, что мы не можем встречаться, потому что он мой босс, – обратилась она к отцу.

– Что ж, думаю, это умно. Профессиональное отношение никогда не помешает, – сказал Тони, отхлебнув глоток воды.

– Полностью согласен. – Я выразительно взглянул на Джию.

– Хотя, пожалуй, ты меня обманываешь, – вдруг произнес Тони, – вижу, как ты смотришь на мою доченьку, и, честно говоря, мне это не нравится.

Я невольно прикрыл глаза.

Вот дерьмо.

Должно быть, он увидел волнение на моем лице.

– Ну ты и доверчивый, парень.

Он опять поймал меня! Джиа со своим папашей опять посмеялись надо мной. Две горошины из одного стручка.

– Хочешь знать правду, сынок?

– Конечно… – Я вздохнул.

– Я старался как мог, чтобы показать на своем примере, каким должен быть хороший, порядочный, трудолюбивый мужчина. Доверяю ее суждению. Так что если Джиа считает, что кто-то достоин ее времени и доверия, этого достаточно, не важно, друг это или кто-то больше. С кем она общается… что ж, это решаю не я.

– Ясно. – Я кивнул.

– К тому же как только она рассказала о ваших отношениях, я провел полную проверку. Все чисто, – ухмыльнулся он, – Хитклифф Рашмор. Интересное имя.

Большое, мать твою, спасибо, Джиа.

– Это семейное имя, – процедил я сквозь зубы.

– Кстати о семье… твой отец Эдвард Вандерхаус…

От упоминания этого имени мурашки пробежали по коже.

– В курсе. Он биологический отец, но не воспитывал меня.

– Как-то я патрулировал частное мероприятие, которое проводил в городе Вандерхаус. Без обид, но, по ходу, он мудак.

– Без обид. Поверьте, прекрасно об этом знаю. – Я вздохнул. – И что же он натворил?

– Не то чтобы он что-то такое натворил… дело в манере общаться с людьми, понимаешь? Просто мое наблюдение.

– Точно. Понимаю, что вы имеете в виду.

– Джиа мне все рассказала. О твоем наследстве. Не стоит в это вдаваться. Хотя очень интересная история, если честно.

– Ты сегодня говорила о чем-нибудь, кроме моей персоны, Джиа?

– Извини, – она пожала плечами, – я все-все рассказываю отцу.

– Уже понял. – Чтобы Джиа не подумала, что я злюсь, я слегка улыбнулся. Мне было по фигу, что знает ее отец. Мне нечего скрывать.

Подошла официантка, чтобы налить мне еще кофе и подогреть кофе Тони.

Сделав большой глоток, он произнес:

– Похоже, сынок, что ты сделал все что мог с тем, что тебе было дано: и с хорошим, и с плохим.

– В глубине души я все тот же простой парень с Лонг-Айленда. Видел, как тяжело было матери. Никогда не ждал, что на меня свалится это наследство. До сих пор тяжело работаю и не хочу, чтобы что-то доставалось мне даром.

– Что же, бедному парню из Квинса это нравится.

– Он и мою машину чинит сам, папа, – перебила Джиа.

– Знаешь толк в машинах?

– А как же. Раньше я работал в авторемонтной мастерской.

– Шутишь… – Тони явно был заинтригован.

– Он еще и мастер тату, – сказала Джиа, – просила и мне сделать татушку, так отказал.

– Похоже, он знает, что ты можешь быть немного импульсивной, дочка. Правильное решение, Раш.

Мне почти хотелось, чтобы отец Джии оказался придурком. Была бы хоть какая-то причина держаться от нее подальше. Тони вырастил ее один и преуспел в этом. Неприятно было сознаваться, но он был чертовски крут, хотел бы я и себе такого отца.

Тони взглянул на часы.

– Эх, хотел бы я еще побыть с тобой, детка, но работа зовет. Нужно вернуться в участок.

– Хорошо, папуля. – Джиа надула губки. – Рада, что повидались.

Она встала и обняла отца.

Тони протянул руку.

– Раш… приятно было познакомиться. Держись подальше от неприятностей.

Почему-то на этот раз его взгляд показался действительно серьезным.

Держись подальше от неприятностей.

Смысл: держись подальше от Джии.