Текст книги "Анти-Стариков-2. Правда о русской революции. От Февраля до Октября. Гадит ли англичанка в России?"

Глава 2. «…Весь мир голодных и рабов»

Учись, Васька, человеком станешь.

Русская народная поговорка

Вспоминая своё школьное, институтское образование, юношеское тогда еще увлечение литературой, особенно военной и исторической, сегодня уже обнаруживаю странную вещь – мы, советская молодежь 70–90-х, практически ничего не знали из этих источников о жизни наших предков, если они у нас не числились в графьях-баронах, непосредственно перед революцией. Конечно, «Как закалялась сталь», «Школа»… Но вот в чем дело, Аркадий Гайдар и даже Николай Островский – это не представители подавляющего числа населения тогдашней России. Сам Гайдар выходец из семьи, которую можно было уже отнести к интеллигенции. У Павки Корчагина брат был железнодорожником – почти рабочая аристократия. Эти писатели описывали своё детство и юношеские годы ничего не приукрашивая, конечно, и там тоже хватало материала для размышлений о социальной справедливости… Даже «Белеет парус одинокий» В. Катаева не давал почти никакого представления о жизни простонародья. Какая-то почти романтическая тяга мальчишки из вполне благополучной семьи преподавателя гимназии к свободе мальчишеской оборванца Гаврика. Короленко, «Дети подземелья». Тоже описание довольно узкого круга. Страшное, но тем не менее.

Стихи Некрасова относились к середине XIX века. Тургенев – тем более. Лесков…

М. А. Горький – детские годы, но опять же – семья купеческая. Конечно, «Мать» – вещь очень сильная. Потом, на примере этого романа нам в перестройку, глумясь, показывали, как с жиру бесились рабочие. Особенно смаковали, как Павел Власов с получки гармонь себе купил. Только при этом «забывали» уточнять, что таких Власовых, рабочих во втором поколении (кадровых, по военной терминологии), было раз-два и обчелся. И вообще о многом «забывали», о чем М. А. Горький даже не удосужился написать ввиду того, что тогда, во время создания романа, это было не нужно. Излишне. Зачем перегружать бытовыми деталями, которые и так знали все потенциальные читатели дореволюционной России, революционный роман?

Но настоящей идеологической диверсией стало включение в школьную программу произведений Л. Н. Толстого «Война и мир», «Анна Каренина», из Достоевского «Преступление и наказание». Очень продуманной и очень тонкой диверсией. Толстым патриотизм воспитывали, только почему-то публицистика его прошла мимо значительной части советской молодежи. Вот там был патриотизм настоящий, особенно когда Лев Николаевич увидел и рассказал, как крестьяне за ботву картофельную работали. Советские же школьники писали сочинения о пустейшей личности Наташе Ростовой и беспечном олухе Пьере Безухове. Один из самых богатых мажоров Петербурга, Пьер Безухов, конечно, потом, попав во французский плен, проникся «народным духом», но, как им проникся, так и очистился благополучно, доживая жизнь помещиком в компании секс-символа бального общества Наташки Ростовой. А участие этого обалдуя в Бородинской битве даже графом написано настолько издевательски неприкрыто… Смех фигура Пьера вызывала у солдат, которые, наверняка, матерясь в рукав, ему в лицо ржали: «Какой чудной барин!»

Понять, кого из советских детишек пытались воспитать на примере таких литературных героев, просто невозможно. Благородных князей Болконских, что ли? Вертихвостку Наташку ставили в пример нашим девчонкам, моим ровесницам, которые с детства знали, как картошка на огороде растет и корова доится, и мечтали не о балах, а о профессиях врачей и педагогов. Да, конечно, внешне всё выглядело, как следование заветам В. И. Ленина, который говорил о необходимости усвоения всего культурного наследия предыдущих поколений… Только наследие выборке хитрой подверглось. Пьесы Островского – эталон критики хищного купечества, а школьникам СССР – «Грозу»! В которой баба мечтала стать птицей, да так и не стала, хотя и пробовала экспериментировать, прыгая с обрыва. Вместо сатиры на «честных предпринимателей» – проблемы семьи этих предпринимателей.

Достоевщине же уделялось такое большое внимание, что даже советский интеллигент не считался интеллигентом, если у него в шкафу многотомник этого властителя дум не стоял. Только какое отношение имели к абсолютному большинству этих же советских интеллигентов, выходцев из самого простонародья, князья Мышкины-идиоты, вырожденцы братцы Карамазовы, и лоботрясы Раскольниковы?

Перечитывая, уже студентом, «Преступление и наказание», я пришел к закономерному выводу: если бы я, как Родя, не работал, учась в институте, а просто мечтал бы о славе Наполеона, то уже на первом курсе окочурился бы от голода под кроватью комнаты в общежитии.

О творчестве художественных кинематографистов уже даже говорить не приходится. Наверно, последним фильмом (и единственным, кажется), показывающим реальную жизнь рабочих до 1917 годы был фильм-трилогия о Максиме. Дальше даже вспомнить нечего. Революционного много, но вот так, что бы быт виден был – ни одного.

Потом в эту лакуну, образованную советским школьно-институтским воспитанием, так органично влились сначала «Бесы», а потом «Россия, которую мы потеряли».

Ох, недаром Владимир Ильич Ленин так сильно не любил Федора Михайловича Достоевского!

Понимаете, что сделал этот «русский» (именно в кавычках) писатель? Он бунтарское недовольство части российской интеллигенции объяснил модой на социалистические учения, пришедшие из Европы. Это была подлость, которая нам до сих пор аукается. Как только мы пробуем открыть рот о социализме, нам сразу кляп – а вот Достоевский, самый русский из русских!..

Скрываясь от долгов в Германии, Федор Михайлович попал как-то в жуткую финансовую ситуацию. У него даже денег не было расплатиться за обед в гостинице. Причем, попал он в эту ситуацию только из-за того, что был настолько «православным» – в рулетку продулся. Даже не один раз. И вот ему в номер немка, хозяйка гостиницы, принесла обед. Бесплатно. Но посмотрела осуждающе и презрительно. Забавно читать, как интерпретировал Федя этот взгляд. Никакой благодарности за то, что его бесплатно кормят! Он вывод сделал – если немцы ему, рулеточной жертве, не приносят суп с лакейской улыбкой, то немцы – дерьмо народец.

Вернувшись на Родину, бывший «петрашевец», напуганный до эпилепсии каторгой, занялся любимым делом продажной и трусливой писательской братии – лизанием некоторых мест на теле властителей. Преуспел, надо сказать, сказать он в этом деле значительно, сам Победоносцев состоял с ним в личной переписке, другом считал, а обожаемому царю Федор Михайлович экземпляры своего журнала отсылал…

Только вот какое дело: Александр Ильич Ульянов, сын чиновника и новоиспеченного дворянина, едва поступив в Петербургский университет, т. е., попав к месту постоянной дислокации любимого монарха Федора Михайловича Достоевского, первое, что сделал – нашел компанию единомышленников, целью которых было убийство царя. Полиция им помешала, был суд. На суде брат Ленина не заявил, что заблудшим в лабиринтах моды на социализм он себя считает, а аргументировано обосновал свою политическую позицию, не отрекаясь от своих товарищей и своих убеждений. И угрозой виселицы не смогли его сдвинуть с этой позиции.

Это следование веяниям моды или ненависть? Разве желание кого-то убить, даже если это будет стоить жизни самому покушающемуся – не ненависть?

Откуда она у студента Ульянова? У Кибальчича? У Перовской?

Что разбудило в этих молодых людях, создавших революционную организацию «Народная Воля», по которым рикошетом ударила ложь Ф. М. Достоевским в его омерзительном пасквиле «Бесы», такую ненависть? Истоком чего стала эта самоотверженность? Ведь они не просто шли убивать царя и представителей царской власти, они жертвовали своими жизнями, понимали, что пощады им вообще никакой не будет?

За каким чертом потом и второго Ульянова, Владимира, понесло в революцию, если перед ним уже маячила блестящая адвокатская карьера и сытая жизнь, которой он так потом и не увидел? Еще несколько лет назад некоторые «властители дум» и «инженеры человеческих душ» утверждали, не стесняясь, что Владимир Ильич пошел против царя, чтобы за старшего брата отомстить. А старший брат за кого мстил?

Сегодня уже новая «теория» гуляет вовсю – нашли, якобы, иудейские корни в семье Ульяновых и начали еще более похабные помои замешивать – заговор потомков Авраама.

В Государственной Думе, с большой степенью вероятности, скоро появится еще один персонаж, «сталинист» Н. Стариков, который в революционерах русских видит английское финансирование. Только наверно, народовольцам этого финансирования не хватало, поэтому Александр Ульянов продал свою золотую гимназическую медаль, чтобы купить взрывчатку для бомбы.

Если же отбросить всю эту дурь и просто на трезвую голову подумать, то родится только одна единственная мысль здравая: реальность окружающая настолько «походила» на пасторальные картинки, существующие в воображении некоторых «историков», что вызывала жгучее желание у довольно большого числа граждан на собственные последние деньги покупать взрывчатые вещества и револьверы, взрывать и стрелять монархов и представителей их администрации как собак бешенных. Более уравновешенные и дальновидные, такие, как Владимир Ильич Ульянов, пошли «другим путем», но к той же цели – смести к чертовой матери весь этот правящий слой, который…

Который… Нас учили, что царизм угнетал народы России. Плохо учили. То, что творила Романовская династия выходило за рамки угнетения.

Пока посмотрите на эту фотографию. Обратите внимание на рост корейцев (представляете, каков он был?) и русских солдат, которых когда-то Суворов называл чудо-богатырями.

И теперь – самая «азиатчина»: Закон о начальном всеобщем обучении в Японии был принят в 1872 году.

Но мы же «европейцы», поэтому какие-то смешные споры идут уже третий десяток лет в исторических и приближенных к ним кругах насчет уровня жизни населения дореволюционной России. Всё считают-пересчитывают цены в тогдашних рублях и прикидывают, сколько возов яблок и ведер водки можно было купить на имперский рубль, сколько стоили штаны и бублики, да какая зарплата была у рабочих, сколько крестьяне зашибали у помещика на поденщине… Результаты в итоге получаются у всех противоположные диаметрально, причем у некоторых такие удивительные, что поневоле начинаешь задумываться: если историческое бытие 100-летней давности выглядит в изложении мэтров науки таким фантастическим (я о тех, кто утверждает, что Русь начала XX века была не совсем отсталой), то так ли уж неправы Фоменко и Носовский, со своими гипотезами? Может и всю историю человечества переврали так же?

Я «конкретно не догоняю» – зачем все эти споры и расчеты, если достаточно одной никем неоспариваемой цифры, чтобы составить достоверное представление о жизни абсолютного большинства народа Российской империи?

Еще я «конкретно не догоняю» – почему все эти Пивоваровы, Сахаровы, Чубайсы (который Игорь) приписывают коммунистам во главе с В. И. Лениным проведение какого-то социального эксперимента, вот никак не могу понять: что такого экспериментального они сотворили? Наверно, мешает строение мозга, полученного в наследство от родителей, доярки и тракториста… Не способно серое вещество в моей черепной коробке родить столь гениальные мысли, как у этих «историков», что бы сделать вывод о сути произведенного большевиками опыта над народом.

Если они, коммунисты, планировали (и сделали это) промышленность из частной собственности перевести в общенародную, т. е. лишить владельцев заводов-пароходов возможности класть в карман и профукивать в Ницце львиную долю доходов, и пустить эти деньги на медицину, образование, культуру для рабочих, то что в этом экспериментального?

Если забрать у помещиков и кулаков землю, отдать ее крестьянам в пользование, т. е. лишить крупных землевладельцев возможности нанимать мужиков в батраки, а прибыль спускать на всякие дворянские примочки в виде бальных платьев из Парижа и сюртуков из Лондона, то что в этом экспериментального?

Эксперимент служит для проверки гипотез и теорий, а какие гипотезы и теории можно придумать, если экономику поставить в условия, когда результаты труда не присваиваются кучкой частных собственников, а идут на развитие всего общества? Если вы дерево посадите и будете его поливать и почву под ним удобрять, то это тоже эксперимент? Да нет, какой же это опыт, если его результат заранее известен – дерево благополучно вырастет?!

А вот когда Михаил Прохоров-Куршавельский задумал автомобиль для народа сделать с полуматерным названием, то это больше на экспериментальную работу было похоже. Надо же додуматься до такого: мужик решил, что коль у него умения хватает голую девку намазать черной икрой, то он достиг уровня Генри Форда! Короче, не подтвердилась гипотеза о том, что намазывание паюсной на женскую задницу развивает навыки автомобилестроителя.

Но что больше всего похоже на опытную работу больного на всю голову экспериментатора, так это существование самой Российской империи в ее финальной стадии. Вот это был эксперимент – всем экспериментам эксперимент! Загнать 80 % населения в оглушающую нищету, рядом с этой нищетой держать кучку окончательно охамевших и зажравшихся господ, да еще и войну в этот «коктейль» плеснуть – это опыт! Грандиозный эксперимент. Вот и рванул «коктейль»…

Откуда я взял такую цифру – 80 % населения, живущего в нищете? Да, конечно, из своего рабоче-крестьянского мозга. Сколько было неграмотных в РИ? Почти 80 %? Так вот все эти 80 % и были нищими. Естественно, не теми, кто у церквей на папертях попрошайничали, а теми, кто работал, пупы надрывая, и сидел при этом на такой диете, что не мог позволить себе отказаться от лишнего куска хлеба, что бы своего ребенка отдать в школу, чтобы дитё хотя бы научилось элементарному – читать-писать да в цифрах соображать.

Да-да, я знаю, что мне на это скажут «историки»: ты, Балаев, настолько тупой, что понять не в состоянии – неграмотных было от того столько много, что школ не хватало, а не от бедности. Конечно, если эти «историки» правы, то и я тупой, и весь русский народ до 1917 года тоже был не особенно догадливым, ума у мужиков не хватало найти в селе одного грамотного и попросить его за мешок ржи обучить пацанов чтению и умению каракулями фамилию изобразить в подписи. Очень советую прочесть мемуары Лазаря Кагановича, там эта процедура на примере его жизни расписана в подробностях. Так вот, не было у 80 % населения этого лишнего мешка зерна.

Еще, кстати, и такое мнение «научное» существует, что большинство народа жило почти натуральным крестьянским хозяйством, поэтому насущной потребности в овладении грамотой у него не имелось. Такое предположить еще возможно было при крепостном праве, когда крестьянин, по большому счету, не был самостоятельным субъектом экономики, но после 1861 года неграмотность уже превращала человека в полного дурня на просторах империи, создавала настолько серьезные препятствия и неудобства на каждом шагу, что… Да это даже невозможно выразить словами. Представьте ситуацию: вам дают ведомость зарплатную, а вы даже расписаться не можете, крестик ставите. А если вместо вас крестик сам работодатель поставит и скажет, что это вы сделали? Графологическую экспертизу по крестику проводить?

Конечно, с зарплатой под роспись я палку перегнул, не знала тогдашняя Россия такой чепухи, как ведомости, трудовые договора и прочей бумажной канители с которой работник мог бы по судам бегать. Заплатили – радуйся, нет – тоже радуйся, если в морду не дали, хотя бы. Не может быть у неграмотного никаких прав, кроме права помалкивать в тряпочку и надеяться, что его не будут тупо кидать на каждом шагу.

В Новгороде археологи землю копают, находят бересту с письменами и выводы делают: 1000 лет назад чуть не поголовная грамотность была. А чего вы хотели? Ведь город торговый, как людям жить в нем, если не умеют они фиксировать на носителях информации и считывать с них необходимые для жизнедеятельности сведения? А через 1000 лет после того, как какой-то новгородец царапал бересту, в империи из 10 человек – 8 на той же бересте только крестик сумели бы изобразить!

Что с нашей Родиной такого произошло за 1000 лет? Под чьё иго она попала?

Чтобы составить близкое к реальному представление о жизни гражданина Российской империи до 1917 года нужно иметь совсем немного фантазии. Сначала поставьте себя на место 80 % и подумайте, каково вам жить в мире, не умея прочитать даже вывеску на магазине, не то что Трудовой кодекс. А потом – на место других 20 % – и какую власть вы имеете над первой категорией людей в состоянии вообразить? Думаю, это не так уж и трудно.

Отталкиваясь от этого уже совсем просто сделать следующий вывод: заветной мечтой любого гражданина империи было – образование, если не собственное, то для детей.

А если подавляющее большинство людей не владели элементарным письмом и навыками чтения, то причина, по которой им это было недоступно, лежит на виду – бедность. Запредельная. На грани выживания. Потому что родители детей своих любят (конечно, есть исключения, но это статистическая погрешность), добра им желают, значит хотят их видеть грамотными, поэтому, если бы только было возможно, экономили на чем можно, только чтобы обеспечить потомству будущее, оплатить учебу. Но экономить было не на чем.

Вот попытайтесь придумать причину, по которой 8 из 10 подданных империи не умели читать и писать. Что здесь придумать можно? Большинство народа было таким упертым в своей темноте, что не хотели учиться? Естественно, такого быть не может, если только не подразумевать, что русские похожи на тех унтерменшей, которые изображались геббельсовским министерством пропаганды. Ладно, с русскими, но и остальные нации в России тоже не отличались массовой грамотностью. Большинство населения не видело смысла в образовании? Так это тоже следовать может только из того, что оно, это большинство, с головой не особо дружило. На самом деле люди всегда знали, что грамота – это трамплин, это, как теперь говорят, социальный лифт. И если сами родители упустили возможность получить образование, то уж детям они его дадут, в лепешку расшибутся, потому как, хоть и не зафиксирована такая поговорка в словаре Даля: учись, Васька, человеком станешь! – но звучала она намного чаще, чем «без труда не выловишь и рыбку из пруда».

Вот лучше Л. Н. Толстого, пожалуй, никто и не написал о значении образования для человека той эпохи:

«…я провел вечер с дамой, директрисой гимназии, с довольно странным для дамы именем и отчеством – Акулиной Тарасовной. У дамы этой тонкие, белые, прекрасные руки с перстнями, шелковая, умеренно модная одежда и приятный вид усталой, умной, «образованной» женщины с либеральными идеями. Дама эта крестьянская заброшенная сиротка. Помещица случайно разжалобилась над именно этой сироткой, взяла ее воспитывать и дала ей «образование». И вот вместо Акульки, которую трепала бы за косы мать за то, что она, чертова девка, упустила телят в овсы, а потом вместо Акулины, которую сосватал бы Прохор Евстигнеев и бил бы в пьяном виде смертным боем, а потом вместо Акулины вдовы, которая, оставшись с пятью детьми, ходила бы с сумой и всем, как горькая редька, надоела своими слезами и причитаниями, а потом вместо ставшей из Акулины Тарасовной, которая, хотя и вырастила сына и отдала его в люди, все-таки живет впроголодь у зятя, терпя всякие обиды от брата невестки, вместо этой зачахлой, грязной, оборванной, утром и вечером умоляющей матушку казанскую царицу небесную, чтобы она прибрала ее, вместо этой Тарасовны, которая в тягость не только себе, но и всем тем, кто ее кормит, вместо этой Тарасовны теперь любезная, умная директриса, белыми руками сдающая карты, остроумно шутящая о персидских делах со старинным приятелем и сыном ее воспитателя и предпочитающая чай с лимоном, а не со сливками. И на вопрос: угодно ли ей ягод? – отвечающая: «Пожалуй, только немного. Мой милый доктор не велит, да уж очень хороши ягоды. Немножко, пожалуйста».

Расстояние между той и другой Тарасовной как от неба до земли. А отчего? Оттого, что Акульке дано было «образование». Ее благодетельница не ошиблась в том, что нужно для того, чтобы доставить своей воспитаннице то, что считалось ею несомненным счастьем: она дала Акульке «образование». И образование сделало то, что Акулька стала дамой, т. е. из мужички, которой все говорят ты, стала госпожой, которой все говорят вы и которая сама говорит ты всем тем людям, которые кормят ее вместе со всеми теми, с кем она стоит теперь на равной ноге, т. е. из сословия подвластных и угнетенных перешла в сословие властвующих и угнетающих».

И что, жизнь этой Акульки проходила в сферическом вакууме? Никто не видел на её примере, что именно образование позволяет вырваться из нищеты?

Насчет нехватки школ, как причины такого положения с грамотностью… Знаете, да даже там, где эти школы были, ситуация ничем не отличалась от других мест. Мне было 15 лет, когда умерла бабушка, и дед взял меня от родителей жить к себе. Вечерами он своему любимому внуку пересказывал всю жизнь, начиная с детства. Запомнился рассказ про учебу в церковно-приходской школе, короткий, как и сам период обучения. Дедушка ходил учиться всё лето. Правда, обучали только молитвам. Поп приходил на урок, показывал, какую молитву выучить по книжке, потом уходил. Второклассник по складам читал первоклассникам, те на слух запоминали. Потом шли работать по поповскому хозяйству. Мой дед пас коз, их у служителя культа было много. Однажды предка застукали за катанием на козле, на следующем занятии он был наказан – получил линейкой по пальцам, кожа лопнула от удара, мальчик выпрыгнул в окно и убежал, больше не учился. Перестал посещать занятия не от того, что обиделся на наказание, просто «преподаватель» отказался брать на обучение такого озорника без платы, потому что в качестве платы – работа по хозяйству уже не подходила для шалуна, священник не мог своё козье стадо доверить такому безответственному разгильдяю.

Для меня, советского школьника было непривычно, что занятия шли летом, летом у нас каникулы были. Дедушка объяснил, что летом как раз попу и нужны были ученики, работы для них было много – скот пасти, огород обрабатывать… Формально в церковно-приходской школе плату за образование не брали, но это формально, а в действительности из поповского районо не приезжали проверять организацию учебного процесса. Кто платил (натуральными продуктами почти всегда), тот учился, кто не мог платить – тот учил молитвы и вкалывал на благо «просветителя» всё лето, зимой бесплатники к занятиям не допускались.

Дед читать и писать научился уже в Красной Армии.

В предыдущей книге я приводил выдержки из доклада начальника охранного отделения Петрограда, который доносил царю, что рабочие столицы в 1917 году питаются исключительно черным хлебом, но, извините, это уже даже не та нищета, которая на церковной паперти, попрошайкам хотя бы не нужно по 12–14 часов в день работать, это уже настолько запредельно, что… Впрочем, к чему слова подбирать? Зачем? Разве и так не всё понятно? Вот именно поэтому к 1914 году обучением в школах было охвачено всего 30 % детей в возрасте от 8 до и лет. Нищета. Жуткая нищета.

Я считаю, что главной характеристикой социально-экономической ситуации в Российской империи на закате её существования, была нищета (не бедность!!!) почти 80 % ее населения. Это просто осознать надо: общество, в котором из 10 человек 8 влачит настолько жалкое существование, что не имеет средств дать детям элементарное образование – умение читать и писать!

А теперь, если у вас ещё окончательно мозги не превратились в то, чем Ленин обозвал интеллигентишек, вы сами способны сделать вывод о том, какое чувство испытывали 136 из 170 млн. населения (80 %) к власть имущим, под которыми понимались далеко не только чиновники, но и сословия дворян, священнослужителей, купцов-промышленников. Ненависть. Других чувств не было.

И самое «замечательное» – другая часть общества к оборванному, голодному и неграмотному быдлу тоже пылало совсем не любовью.

Вот вся та белая сволочь, потомство которой призывает нас про всё забыть, покаяться и слиться с ними в экстазе любви, ненавидела наших предков ненавистью запредельной, животной. Не преувеличиваю. Владимир Ильич Ленин справедливо называл это угнетением:

«Итак, детей в школьном возрасте 22 %, а учащихся 4,7 %, то есть почти, впятеро меньше! Это значит, что около четырех пятых детей и подростков в России лишено народного образования!! Такой дикой страны, в которой бы массы народа настолько были ограблены в смысле образования, света и знания, – такой страны в Европе не осталось ни одной, кроме России. И эта одичалость народных масс, в особенности крестьян, не случайна, а неизбежна при гнете помещиков, захвативших десятки и десятки миллионов десятин земли, захвативших и государственную власть».

Но угнетение не порождается любовью. Оно результат совершенно другого отношения к народу.

Вот любимый монарх г-на Старикова отметился указом «о кухаркиных детях», его особенно возмущало желание мужика грамотным быть, известна резолюция этого почитаемого нашими «патриотами» царя: «Это-то и ужасно, мужик, а тоже лезет в гимназию!». Замечательно, не правда ли? Царь-батюшка, одним словом.

Лев Толстой был человеком с совестью, школу в своем имении для крестьянских детей открыл, но таких дворян немного совсем находилось, большинству на быдло наплевать было. Самое интересное, что «белая кость» настолько презирала народ, что даже когда их стали резать, они делали вид, что не понимают – за что?

Роман Гуль, известный летописец корниловского «Ледяного похода», описывает такую сцену:

«Расскажу еще об одном диком и бессмысленном убийстве. В соседнем с нами именьи при селе Евлашеве убили старуху-помещицу Марию Владимировну Лукину. Боясь за нее, друзья уговаривали бросить деревню, переехать в город. Но упрямая старуха на все отвечала: "В Евлашеве родилась, в Евлашеве и умру". И действительно умерла в Евлашеве.

Ее убийство было проведено по всем правилам "революционной демократии". Евлашевские мужики обсуждали это мокрое дело на сходе. Выступать мог свободно каждый. На убийство мутил фронтовик-дезертир, хулиган-большевик Будкин. Но были крестьяне и против убийства. И когда большинство, подогретое Будкиным, проголосовало убить старуху, несогласные потребовали от общества приговор, что они в этом деле не участники. Сход вынес "резолюцию": старуху убить, а несогласным выдать приговор.

И сразу же со схода, с кольями в руках, толпа повалила на усадьбу Лукиной: убивать старуху, а заодно и ее дочь, которую все село знало с детства и полуласково-полунасмешливо называло "цыпочкой". М. В. Лукину кто-то из крестьян предупредил: идут убивать. Но старуха не успела добежать даже до сарая. "Революционный народ" кольями убил ее на дворе. С "цыпочкой" же произошло чудо. Окровавленная, она очнулась на рассвете у каретника, когда ей облизывал лицо их ирландский сеттер. В сопровождении сеттера она и доползла до недалекого хутора Сбитневых, а они отвезли ее в Саранскую больницу.

Подчеркиваю, что вовсе не все крестьянство поголовно было охвачено окаянством убийств, грабежей, поджогов. Было и несогласное меньшинство, но его захлестывал большевицкий охлос дезертиров, хлынувший в деревню с фронта».

Да, конечно, убийство дикое и бессмысленное. Вот какие они большевики звери. Только в чем проблемка: еще вчера большинство, которое проголосовало за расправу над помещицей, были православными и прилежными прихожанами, да вдруг один большевик сразу похерил всю веру христову в народных душах и пошли мужички с кольями барыню кончать. Что и говорить, тёмный народ, не читал Тургенева и Достоевского, а то бы задумался о том, как некрасиво старуху колом по голове охаживать. Охлос.

Наверно, напрасно эта помещица крестьянских ребят грамоте учила и давала им из своей барской библиотеки книжки читать о красивых чувствах и гуманизме… Так ведь? Хаму просвещение не впрок?

Или этой дворянке столбовой недосуг был заниматься просвещением? Плевать ей было на то, что из 5 крестьян, которые на неё работают, 4 вместо подписи только крест изображают? Какую кашу сами заваривали эти «жертвы большевизма», ту и хлебали.

Александр Блок, например, с совестью дружил, поэтому четко представлял причины той вылившейся на головы представителей правящих сословий ненависти:

«Почему дырявят древний собор? – Потому что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой. Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? – Потому, что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа. Почему валят столетние парки? – Потому, что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему – мошной, а дураку – образованностью.

Всё так.

Я знаю, что говорю. Конем этого не объедешь. Замалчивать этого нет возможности; а все, однако, замалчивают.

Я не сомневаюсь ни в чьем личном благородстве, ни в чьей личной скорби; но ведь за прошлое – отвечаем мы? Мы – звенья единой цепи. Или на нас не лежат грехи отцов? – Если этого не чувствуют все, то это должны чувствовать «лучшие».

Бунин же, у которого ума не хватило, что бы гимназию закончить, арифметика ему не давалась, называл Блока глупым. Но об этом Нобелевском лауреате мы поговорим потом по другому поводу, когда будем всматриваться в «героизм» той кодлы, которая под белым флагом ходила.

Но то, что только четверть, в лучшем случае, имела возможность учиться, еще цветочки, ягодки в том, что старше 12 лет образование продолжали только 6,7 % ребятишек, а после 14 лет – 2,8 %!!! Только подумайте: из тех 21 % процента «образованных», 93" 94 % получали только самое начальное образование, которое предполагало умение читать и не всегда умение писать (это не моя выдумка, покопайтесь в статистических данных министерства образования РИ, это очень интересно). С образованием выше начального в стране было 1,102 % населения!

В 1914 году учащихся всего было чуть менее 7 млн. человек, их них только 0,8 процента обучалось в высших учебных заведениях, т. е. около 56 тысяч, значит один студент приходился на более чем 3000 подданных.

Осознайте эти цифры и сами дайте определение тому государству, которое было на территории нашей Родины до 1917 года. БАНТУСТАН! Даже до современного Афганистана далеко! Папуасия. Вся разница – ходили не в набедренных повязках, а в зипунах.