Текст книги "Взломать старение. Почему теперь мы сможем жить дольше"

Все, что нас не убивает…

Даже в «мирное время», то есть в промежутках между космическими катастрофами, древним организмам приходилось сложнее, чем нам. В те времена эволюция еще не создала или не довела до совершенства все те множественные системы контроля и исправления молекулярных повреждений, которые доступны современным организмам. Нашим далеким предкам пришлось научиться определять состояние своего организма в реальном времени и в зависимости от тяжести накопленных повреждений определять шансы репродуктивного успеха и принимать решение – приступать к новому циклу деления/размножения или же, наоборот, останавливаться и ждать до полного или достаточного исправления ошибок.

Связь между ростом, репродукцией и регенерацией просто не могла не возникнуть. Посмотрим, например, на дрожжи (зачастую используемые для изучения старения одноклеточные организмы, у которых жизненный цикл и размножение связаны с делением), в процессе жизнедеятельности которых накапливаются поврежденные или неправильно / не вовремя синтезированные молекулы. Одним из очевидных способов борьбы с таким «мусором» является деление клетки, в процессе которого удваивается клеточный объем жидкости и заново синтезируется огромное количество вещества. Молекулярные «ошибки» просто растворяются среди вновь созданного вещества, и общее число ошибок на клетку падает.

При достаточной скорости деления и низкой скорости накопления повреждений можно удерживать количество ошибок на клетку постоянным только за счет эффекта «разбавления» проблем в результате деления. Деление клеток – это механизм борьбы с дефектами, доступный самым примитивным существам и не требующий создания специальных механизмов исправления для всех видов ошибок (впрочем, это едва ли вообще возможно).

Можно предположить, что древнейшие организмы просто не могли позволить себе остановиться в делении. Без высокоэффективных механизмов регенерации было невозможно не размножаться, то есть не наращивать биомассу быстрее, чем накапливались молекулярные дефекты. И только у более эволюционно совершенных существ появилась возможность чуть-чуть притормозить, осмотреться и приступить к созданию сложных многоклеточных организмов, в которых многие клетки не делятся и живут десятки лет.

Старение, вероятно, появилось с возникновением еще более радикальной стратегии, так называемого асимметричного деления. В этом случае одна из новых клеток («дочка») получает большую пропорцию новых компонентов, чем другая («материнская клетка»). В результате «дочка» получает свежий старт, а «мама» накапливает ошибки и повреждения с каждым делением. Со временем материнская клетка утрачивает способность к размножению и погибает.

Асимметричное деление и в результате старение у такого организма является хорошим примером альтруистичной стратегии выживания: она печальна для каждого конкретного представителя вида живых организмов, но выигрышна для выживания вида как целого.

Это приспособление, по-видимому, очень древнее и за время существования взято на вооружение многими организмами. В наше время асимметрично делятся многие бактерии. Именно так удается поддерживать жизнеспособность ограниченного и потому чрезвычайно ценного пула стволовых клеток, используемых организмом для обновления и восстановления тканей в результате износа или повреждений.

Можно предположить, что произошли и другие адаптации. Например, если деление остановлено, можно бросить больше ресурсов на исправление повреждения. Возникла почти универсально наблюдаемая обратная связь между скоростью репликации, роста или старения с интенсивностью работы систем регенерации.

В древнем океане еще не было опасных хищников, но даже без них жизнь нельзя было назвать пребыванием на курорте. Катастрофой для примитивных водорослей могла стать каждая следующая ночь, когда поначалу «внезапно» переставало хватать даже солнечного света. Продолжение размножения в таких условиях было абсолютно неразумно, а любое усилие, направленное на исправление повреждений в геноме, – более чем оправданно. К счастью, за каждой ночью следовал день, и те организмы, которые потратили меньше энергии на тщетные попытки продолжения рода и сохранили свою ДНК в максимальной целости, преуспевали, размножаясь на следующий день. Стоит цепочке подобных решений не прерываться несколько миллиардов лет – и вы увидите обезьяну, набирающую «Войну и мир» на печатной машинке (да простит меня Лев Николаевич!).

Ночь оказалась идеальным временем для ремонтных работ: большинство систем организма вынужденно отдыхают, не отвлекая биохимическую фабрику от исправления ошибок. Со временем, еще задолго до появления человека и других млекопитающих, появились специальные молекулярные системы, управляющие циркадными ритмами, то есть позволяющие организму в целом и отдельным клеткам отслеживать смену дня и ночи. Даже теперь, когда еда в холодильнике ночью не кончается, у людей именно во время сна активируются системы исправления повреждений в ДНК. Эпидемиологические данные еще в конце XX века показали, что работники ночных смен чаще болеют.

Исследование 2018 года[48]48
  Laurel M. Wentz, Mark D. Ward, Claire Potter, Samuel J. Oliver, Sarah Jackson, Rachel M. Izard, Julie P. Greeves, Neil P. Walsh. Increased Risk of Upper Respiratory Infection in Military Recruits Who Report Sleeping Less Than 6 h per night. Military Medicine, 2018 November 1, 183 (11–12).


[Закрыть] показало, что среди 651 новобранца британской армии более трети спали менее 6 часов в сутки во время курса обучения. И именно эта треть в четыре раза чаще страдала от инфекций верхних дыхательных путей и пропускала больше учебных дней из-за болезни.

До сих пор пока нельзя сказать, является ли такое снижение иммунитета результатом недостаточной продолжительности сна или играет роль еще и время сна. Летом 2019-го рабочая группа из 27 исследователей из 16 стран на встрече в Лионе по инициативе организации «Международное агентство по изучению рака» (International Agency for Research on Cancer (IARC)) призвала считать работу в ночную смену «возможно, канцерогенной для людей». Решение было принято на основании существующих данных о людях, достаточных данных из исследований на лабораторных животных и достаточного понимания молекулярных процессов, связывающих нарушения циркадного ритма и риска онкологических заболеваний (окончательная позиция рабочей группы сформулирована в статье в журнале The Lancet Oncology от 4 июля 2019 года[49]49
  International Agency for Research on Cancer. Carcinogenicity of night shift work. The Lancet Oncology, July 04, 2019.


[Закрыть]).

Самым, пожалуй, важным примером продления жизни перед лицом затруднительных обстоятельств является ограничение калорий. Голос наших очень далеких, возможно даже общих для дрожжей, червей и человека, предков звучит в наших генах: плохие времена не могут длиться вечно, после зимы будет весна, до которой надо дожить. Засуха может длиться год, может быть, два. Самые упорные переживут и три, после чего или умрут, или найдут место, где еды и воды больше, чем сейчас. А потому даже незначительное ограничение в еде дает значительный положительный эффект на здоровье практически любого живого организма на нашей планете.

Исследований на эту тему было много, приведу только один пример. В одном и том же эксперименте в Национальном институте по проблемам старения в США в 2020 году взрослые мыши получали либо нормальное питание, либо сокращенный на 20 % рацион. В дополнительных группах животные получали еду в течение восьми и четырех часов в день. Эта техника называется интервальным голоданием и наряду с регулярными физическими упражнениями является самой эффективной техникой продления жизни у лабораторных животных.

Выяснилось, что в то время, как в контрольной группе на нормальном питании 93 % животных умерли от рака, в группе интервального голодания таких было заметно меньше, причем максимальный эффект (77 %) обнаружен в группе на интервальном голодании при протоколе кормления четыре часа в день. Даже ограничение времени питания до восьми часов в день откладывало возникновение раковых опухолей, причем эффект был хоть и слабее, но не сильно меньше, чем у группы, получающей питание со сниженной калорийностью.

Воистину, все, что нас не убивает, делает нас сильнее. Трудно сейчас сказать, как именно и в ответ на какой именно стресс возникли компоненты регуляторной системы сначала клетки, а потом и всего организма, способные определять продолжительность жизни, регулируя потоки энергии между ростом и регенерацией. Однажды овладев техникой этой игры, природа разыгрывает самые разные версии одной и той же мелодии. Как всегда, работает простая эвристика: плохие времена не могут длиться вечно, а потому мягкий стресс практически универсально вызывает активацию систем регенерации и замедление процессов развития, а заодно и старения. Меняется или, правильнее сказать, расширяется репертуар, и все более сложные виды животных помогают своим представителям получить «второй шанс» и дожить до хороших времен, исполняя целые симфонии и добавляя новые тональности «плохих времен».

«Эффект бабушки»

В жизненном цикле многоклеточного организма мы видим те же вариации на тему асимметричного деления, когда целый организм дорастает из одной до триллиона клеток за пару десятков лет только для того, чтобы одряхлеть и умереть, успев выделить из себя и вырастить максимум свободных от повреждений клеток – «детенышей» (теория одноразовой сомы). В отличие от дрожжей, наши родители защищают своих детей от повреждений на молекулярном и житейском уровне не только во время процесса деторождения, но и в течение первых 10–20 лет жизни.

На примере голых землекопов мы уже видели, что у животных, добившихся высокой приспособленности к условиям жизни в своей экологической нише, генетический пул часто начинает обогащаться вариантами генов, связанными с долголетием, – все ради максимального репродуктивного успеха. Сейчас мы увидим, что в человеческой популяции реализуется куда более изощренная стратегия.

В отличие от самок голых землекопов, женщины продолжают жить десятки лет после менопаузы. Так, например, у ближайших биологических родственников человека – шимпанзе – способность к продолжению рода достигает пика в 30 лет и снижается практически до нуля в 45. Однако смертность быстро нарастает одновременно с падением детородной функции, и потому в живой природе только 3 % особей остаются в живых после 45-го дня рождения.

В теории увеличение продолжительности жизни после окончания детородного периода эволюционно может возникнуть в том случае, когда женщины более полезны своим детям и внукам, чем если бы продолжали производить потомство сами. В 2004 году это предположение удалось подтвердить исследователям международной команды под руководством профессоров Марка Трамбле и Эндрю Рассела из университетов Квебека и Шеффилда. В статье, опубликованной в престижном журнале Nature[50]50
  Lahdenperä, M., Lummaa, V., Helle, S., Tremblay, M., & Russell, A. F. (2004). Fitness Benefits of Prolonged Post-Reproductive Lifespan in Women. Nature, 428, 178–181.


[Закрыть], приведены цифры, показывающие, что женщины, прожившие дольше после менопаузы, оставили больше внуков.

Всего исследователи проследили биографии примерно 500 женщин из Финляндии и 2300 из Канады, живших в XVIII и XIX веках, главным образом в крестьянских (фермерских) семьях, в которых родители оставались в контакте с детьми – чаще всего родители проживали в одном доме с одним из своих детей.

Данные показывают, что в семьях, где дольше оставались в живых бабушки, их дети (и сыновья, и дочери) в среднем получали возможность обзавестись потомством раньше и успевали родить больше потомства в течение своего репродуктивного периода. Каждые 10 лет, прожитых после наступления возраста менопаузы, приблизительно определенного как 50 лет, прибавляли в среднем двух внуков, достигших возраста деторождения. Показательно, что количественно «эффект долголетия бабушки» оказался одинаковым в двух странах, несмотря на очевидные культурные и географические отличия. Авторы исследования проводят все необходимые статистические проверки и доказывают, что возраст дожития после менопаузы не зависит от числа рожденных детей, а также от социоэкономических факторов. Основной причиной смерти в исследовании оказывались инфекционные заболевания.

Исторические данные показывают, что в семьях, где бабушки и дедушки оставались жить дольше, их дети вне зависимости от пола заводили своих детей раньше (в среднем на два с половиной года) и производили потомков с более короткими интервалами (примерно на четыре месяца меньше, чем семьи без поддержки старшего поколения). Кроме того, у детей, родившихся в семьях с еще живыми прародителями, вероятность дожить до продуктивного возраста (в исследовании этот порог составлял 15 лет) оказалась выше на 12 %.

Можно предположить – и данные о смертности подтверждают эту гипотезу, – что «эволюционная целесообразность» выживания снижается, а значит, и смертность утративших детородную функцию бабушек быстро возрастает, как только их дочери теряют способность к продолжению рода. Статистика показывает, что смертность женщин начинает существенно ускоряться после рождения второго ребенка у их детей. Действительно, средний возраст смерти женщины, достигшей менопаузы (не путать со средней продолжительностью жизни)в Финляндии составлял 68 лет, а в Канаде – 74 года и примерно соответствовал возрасту достижения менопаузы первого из потомков.

Было бы странным, если бы репродуктивная стратегия, связанная с выживанием после прекращения деторождения, возникла в природе только один раз. Исследование в PNAS[51]51
  Stuart Nattrass, Darren P. Croft, Michael A. Cant, Michael N. Weiss, Brianna M. Wright, Eva Stredulinsky, Thomas Doniol-Valcroze, John K. B. Ford, Kenneth C. Balcomb, Daniel W. Franks. Postreproductive killer whale grandmothers improve the survival of their grandoffspring. PNAS, December 9, 2019, 116 (52): 26669–26673.


[Закрыть] показывает, что, как и люди, косатки испытывают менопаузу в 45 лет и могут жить еще 16 лет, помогая воспитывать внуков.

Увеличение продолжительности жизни после менопаузы в интересах увеличения общего числа рожденного и выжившего потомства – это только один из возможных примеров связи продолжительности жизни и репродукции. В буквальном смысле обратной является ситуация у социальных животных. Так, например, все рабочие муравьи являются дочерьми муравья-матки, полностью утратившими репродуктивные функции. Отказавшись от деторождения, они помогают своей матери производить колоссальное число потомков – своих сестер, обеспечивая таким образом репродукцию своих генов эффективнее, чем если бы они пытались производить и заботиться о детях в одиночку. Продолжительность жизни муравья-матки при этом может быть на порядок больше, чем у рабочего муравья.

Точно так же в колониях голых землекопов царит матриархат. Землекоп-королева подавляет своих дочерей-конкуренток и не дает им спариваться, а значит, ограничивает их воспроизводство. По аналогии с историческим исследованием канадских и финских бабушек можно предположить, что, откладывая или просто подавляя деторождение у своих детей, королева колонии заставляет свой вид эволюционировать в направлении супердолгоживущей матери.

Принятая у людей система, в которой о потомстве помогают заботиться бабушки, а нестерильные дочки уделяют больше внимания воспитанию собственного потомства, чем поддержке своих братьев и сестер, дает больше гибкости с точки зрения устройства семьи и общества. Воистину, что могут знать, пусть и нестареющие, полуслепые обитатели душных подземелий о страсти или романтической любви?!

К сожалению, именно эволюционный выбор в пользу «свободных» отношений у детей может «выключать» связь между здоровьем в старости и репродуктивным успехом даже у социальных животных, к коим, несомненно, относится и человек. Можно предположить, что цена этого выбора – менопауза (и андропауза), то есть увядание здоровья вместо пренебрежимого старения. Так себе приз за победу в эволюционном соревновании.

Хорошо быть богатым и здоровым

В завершение разговора про связь старения и стресса поговорим о грустном или по крайней мере о неполиткорректном. Чарльзу Дарвину принадлежит неожиданное наблюдение о том, что конкуренция должна быть сильнее между близкими видами, поскольку они, как правило, потребляют схожие ресурсы. Вспоминайте об этом всякий раз, наблюдая за друзьями-единомышленниками, стремящимися преуспеть в любимом деле и достичь «общей» цели.

Продолжая эту мысль, стоит предположить, что конкуренция внутри одного вида должна быть еще более ожесточенной. А значит, у общественных животных, таких как человек, угроза потери социоэкономического статуса является еще одним видом мощного стресса и может влиять на продолжительность жизни при помощи еще одной «программы старения», реализованной при помощи нейроэндокринной системы.

Близкие родственники голых землекопов – землекопы Мехова из семейства землекоповых – проживают в социальных группах (семьях), значительно различающихся по продолжительности жизни. В типичной ячейке общества 9–16 особей, но независимо от размера семейства только одна пара репродуктивно активна.

Размножающихся особей называют основателями семейства – королем и королевой. Все остальные животные являются их детенышами и часто называются рабочими. Согласно существующим наблюдениям, инцест не практикуется, и потому сменить социальный статус, то есть из рабочего стать королем или королевой, возможно, только покинув семью и встретив представителя другого семейства.

Любопытно, что размножающиеся особи живут в неволе до 20 лет, в то время как рабочие умирают, обычно не доживая до своего 10-го дня рождения. Разница в продолжительности жизни не зависит от пола. Этот результат особенно удивителен, так как речь идет о представителях одного вида, а в экспериментах в лабораторных условиях не существует разницы, связанной с диетой и образом жизни.

Более того, решение, станет ли данное животное производителем или рабочим, по крайней мере в лаборатории, не является генетически предопределенным и полностью зависит от воли исследователей или лаборантов. Таким образом изменение образа жизни, то есть участие в репродукции, у этих животных приводит к увеличению продолжительности жизни на 100 %, что больше, чем эффекты ограничения калорий или экспериментальных лекарств, таких как рапамицин[52]52
  Антибиотик, продуцируемый почвенными бактериями Streptomyces hygroscopicus. В медицине используется как иммунодепрессант, снижающий риск отторжения органов, в частности почек, при трансплантации. Исследования, ведущиеся с 2006 года, показывают, что рапамицин увеличивает продолжительность жизни у целого ряда организмов.


[Закрыть].

Чтобы выяснить молекулярные механизмы такого «внезапно» приобретаемого долголетия, в самом начале 2020 года коллектив ученых из Германии и Чехии под руководством Кароля Шафрански и Филипа Дамманна исследовали изменения уровней активности генов в животных при переходе из касты рабочих в касту производителей[53]53
  S. Begall, R. Nappe, L. Hohrenk, T. C. Schmidt, H. Burda, A. Sahm, K. Szafranski, P. Dammann, Y. Henning†. Life expectancy, family constellation and stress in giant mole-rats (Fukomys mechowii). The Royal Society, Biological Sciences, 08 March 2021.


[Закрыть]. Авторы сравнили профили активности генов в различных тканях у особей обоих полов и сопоставимых по возрасту рабочих и размножающихся животных.

Результаты исследований оказались удивительными. В первую очередь у животных с более высоким статусом увеличилось производство половых стероидных гормонов и уменьшилось количество гормонов-кортикостероидов, связанных со стрессом. В частности, у животных-производителей оказывался «выключенным» один из генов, кодирующий белок, который деактивирует дегидроэпиандростерон (ДГЭА, DHEA).

DHEA производится из холестерина и является самым распространенным стероидным гормоном – прекурсором (веществом, участвующим в реакции, приводящей к образованию целевого вещества) для синтеза половых гормонов, таких как эстрадиол и тестостерон. Концентрация DHEA падает с возрастом, и потому это вещество исследуется против ряда возрастзависимых заболеваний (а в ряде стран продается и рекламируется как пищевая добавка и «антивозрастной гормон»). DHEA зарегистрировано в США FDA (Food and Drug Administration, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов) как препарат для повышения плотности костей.

Другим геном со сниженной активностью у размножающихся и, следовательно, долгоживущих животных оказался ген, который кодирует рецепторы – индукторы производства глюкокортикоидов, в том числе кортизола. Эта группа гормонов, наоборот, связана с негативными явлениями, такими как снижение иммунитета и нежелательные изменения метаболизма.

Результаты исследования показывают, что двукратное увеличение продолжительности жизни животных, возможно, достигается за счет гормональной перестройки, модифицирующей работу нейроэндокринной системы, включающей в себя гипоталамус, гипофиз и надпочечники. Работая вместе, эти три органа обеспечивают гормональное взаимодействие нервной системы с остальным организмом.

В результате гормонального сдвига (биосинтез стероидных гормонов сместился с производства глюкокортикоидов к производству половых стероидов) у размножающихся животных активируется метаболизм и повышается иммунная защита, а также способность организма избавляться от поврежденных клеток и белковых молекул.

В здоровом теле – здоровый дух, и наоборот: у животных с низким социальным статусом наблюдались симптомы, похожие на проявления у людей болезни Иценко – Кушинга. В результате избытка глюкокортикоидов, в том числе кортизола, у людей нарушается обмен веществ, в результате развивается гипертония, проблемы с памятью и иммунной системой. У страдающих этой болезнью часто встречается характерный тип ожирения и формы лица, может возникнуть «стероидный» сахарный диабет.

Связь уровня половых гормонов и гормонов стресса, обусловленного социальным положением, является, по-видимому, общей для социальных животных-млекопитающих. Но в этой области знаний еще много белых пятен. Так, например, в некоторых работах отмечают, что так же, как и у землекопов Мехова, у мышей и шимпанзе низкий социальный статус коррелирует с высокими концентрациями кортизола и низкими – половых гормонов. В других исследованиях высших приматов приводятся противоположные результаты или выясняется, что соотношение уровней кортизола зависит от угроз положению в обществе.

В чем сходятся многие исследователи, так это в том, что даже с учетом социального статуса у обезьян и у людей с возрастом увеличивается уровень кортизола и падает уровень половых гормонов. Кроме того, с возрастом нарушается четкость дневного ритма – характерное повышение уровня кортизола утром и снижение к вечеру становится не таким выраженным. Не зря профессор Преображенский из «Собачьего сердца» рекомендовал не читать советских газет до обеда – во избежание дополнительного стресса, когда уровень кортизола и так максимальный, а также промышлял пересадкой половых желез.

Как часто бывает, наша страна является примером (зачастую, правда, негативным) для других. Социальные потрясения последних десятилетий в умелых руках ученых-биостатистиков могут дать обширный материал относительно связи социального статуса и долголетия. Отправной точкой здесь оказался факт, что продолжительность жизни в нашей стране отстает от соответствующих показателей в развитых странах. Особенно это касается продолжительности жизни мужчин.

Ли Куан Ю, отец-основатель современного Сингапура, так (в моем переводе) объяснил ситуацию: «У них (то есть у русских) теперь совсем другая армия. Они строят новые самолеты, но их флот и их население сокращаются. Причины – ВИЧ, алкоголь, наркотики и пессимизм. Каждый год больше русских умирает, чем рождается, потому что люди не видят повода для оптимизма. …А если твоя жизнь трудна? Быть может, только иногда, когда цена на нефть становится лучше, твоя жизнь тоже становится лучше и у тебя появляется другой взгляд на будущее. Но ненадолго. Какой в этом смысл?»[54]54
  Interview With Lee Kuan Yew About The New Global Order. Bloomberg TV. On May 7, 2010. https://shabait.com/2010/05/07/interview-with-lee-kuan-yew-about-the-new-global-order-part-i/.


[Закрыть]

Государственной идеологии в нашей стране теперь как будто бы нет, а потому излучать оптимизм даже в виде веры в светлое будущее больше не требуется. Официальная доктрина настаивает, что дело в самих людях, в курении и пьянстве. Это удобная позиция – переложить ответственность на граждан и даже играть роль строгого родителя, запрещая курение в общественных местах и продажу алкоголя, пусть даже запреты и ведут к снижению употребления до определенного уровня. На самом деле курят и пьют в нашей стране пусть и немало, но в последнее время ненамного больше, чем в более благополучных странах.

Практические наблюдения сингапурского политика подтверждаются в статистических исследованиях. В одном из них, в совместном проекте белорусских и английских ученых, результаты которого были опубликованы в 2017 году в журнале Lancet Public Health[55]55
  Azarova A., Irdam D., Gugushvili A., Fazekas M., Scheiring G. The effect of rapid privatisation on mortality in mono-industrial towns in post-Soviet Russia: a retrospective cohort study. Lancet Public Health. 2017 (published online April 11).


[Закрыть], в 2014 и 2015 годах ученые проанализировали истории 21 000 семейств из 20 так называемых моногородов в России – городов, построенных вокруг одного предприятия. Выяснилось, что в моногородах, в которых приватизация и связанные с ней массовые увольнения происходили очень быстро, смертность мужчин трудоспособного возраста с 1992 по 2006 год выросла на 13 % даже с учетом поправок на возраст, семейное положение, курение и пристрастие к алкоголю.

Не призывая повторять такие эксперименты в будущем, замечу, что исследование заставляет думать о роли социальных изменений, связанных с потерей статуса, как первопричины ускоренного старения и как следствия значительного снижения продолжительности жизни в нашей стране. Именно поэтому никакие усилия «партии и правительства» по улучшению демографических показателей не дадут сколько-нибудь значимых результатов без адекватных изменений качества жизни и занятости людей.

Согласно исследованию, выполненному в 2016 году одновременно сотрудниками экономических факультетов Гарварда, Стэнфорда и Массачусетского технологического института вместе с экономистами компании McKinsey и Казначейства США[56]56
  Raj Chetty, Michael Stepner, Sarah Abraham, Shelby Lin, Benjamin Scuderi, Nicholas Turner, Augustin Bergeron, David Cutler. The Association Between Income and Life Expectancy in the United States, 2001–2014. JAMA. Published online April 10, 2016.


[Закрыть], в Соединенных Штатах мужчины и женщины, относящиеся к 1 % самых богатых, живут соответственно на 14,6 и 10,1 года дольше, чем их сограждане, относящиеся к 1 % самых бедных граждан. Этот разрыв еще и увеличивается со временем: за последние 15 лет продолжительность жизни увеличилась на 2,34 и 2,91 года у мужчин и женщин, принадлежащих к 5 % самых богатых, против 0,32 и 0,04 года у представителей 5 % самых бедных.

Естественный отбор безжалостен к проигравшим: последние данные больших популяционных исследований показывают, что последствия нездорового образа жизни значительно заметнее у людей с более низким социальным статусом. Данные UK Biobank позволяют проанализировать влияние образа жизни на здоровье в группе из 330 000 британцев. В 2018 году ученые разделили участников биобанка на группы согласно их социальному статусу (учитывались данные об образовании, доходах и месте проживания). Те же люди были разделены еще на три группы риска для здоровья (высокого, среднего и низкого) в зависимости от качества сна, времени у телевизора, курения, употребления алкоголя, диеты, включающей много красного мяса и мало рыбы, низкой физической активности). После однократной оценки статуса и образа жизни в 2006–2010 годах данные о смерти от всех причин собирались вплоть до 2016 года.

Как и следовало ожидать, в группе граждан с высоким социальным статусом нездоровый образ жизни был связан с увеличением рисков смерти от всех причин (на 65 %) и в особенности от сердечно-сосудистых заболеваний (на 93 %). В пересчете на годы жизни эти цифры обещают снижение продолжительности жизни на 6–8 лет.

В группе граждан с низким социальным статусом те же факторы риска приводят к увеличению риска смерти от всех причин и от болезней сердца и сосудов в 2,47 и 3,36 раза (!). В этом случае ожидаемые потери средней продолжительности жизни будут уже 13–15 лет, почти в 2 раза больше, чем у более успешных и обеспеченных подданных королевы. Как тут не вспомнить о том, что Уинстон Черчилль, не расстававшийся с сигарой и начинавший день с крепкого алкоголя, в чрезвычайно сложный для Британии исторический период эффективно руководил страной и был примером редкого здравомыслия. Да и умер на 91-м году жизни.

Снижение продолжительности жизни у особей с низким социоэкономическим статусом можно рассматривать как еще один пример «альтруистической» стратегии выживания вида наряду с асимметричным делением или теорией одноразовой сомы – в конкуренции за общие ресурсы «наименее приспособленные» особи «запрограммированы» преждевременно выбывать из жизни.

Нельзя сказать, что мы понимаем до конца влияние биологических и социальных факторов на здоровье. В конце концов, люди – общественные животные, и наши социальные отношения – это такая же часть нашей биологии, как дыхание и пищеварение. Кто-то может сказать, что усиление влияния образа жизни на здоровье – это «всего лишь» результат того, что более состоятельные граждане имеют доступ к качественному здравоохранению.

У людей с меньшими доходами выше риски депрессии, которая тесно связана со злоупотреблением алкоголем и «веществами». В то же время некоторые антидепрессанты значительно снижают риск сердечно-сосудистых заболеваний у пациентов с депрессией, а значит, и терапия против этого психического расстройства, возможно, способна отчасти компенсировать влияние «заниженной самооценки» на здоровье. В ближайшие годы мы, очевидно, узнаем много нового про молекулярные и генетические механизмы нашего социального поведения. Как знать, быть может, очень скоро социальные нормы будут формироваться и корректироваться не морализаторством и тюрьмой, а посредством фармакологического воздействия и генетической интервенции.

Американский интернет-предприниматель Питер Тиль часто высказывает непопулярные суждения и принимает неожиданные решения. При поступлении на работу Питер часто спрашивает, знает ли соискатель что-то такое, что противоречит всеобщему убеждению. Считается, что именно такие люди могут стать источниками ценных бизнес-идей.

Питер Тиль, возможно, знает что-то, о чем остальные только начинают догадываться. Уже несколько лет он поддерживает проекты, направленные на борьбу со старением, а в недавнем интервью сообщил о том, что регулярно принимает гормон роста для продления жизни. И это при том, что эксперименты на мышах показывают один из самых сильных эффектов продления жизни у животных с подавленной функцией рецептора этого гормона!

В 2019 году были опубликованы результаты первого пилотного исследования[57]57
  Gregory M. Fahy, Robert T. Brooke, James P. Watson, Zinaida Good, Shreyas S. Vasanawala, Holden Maecker, Michael D. Leipold, David T. S. Lin, Michael S. Kobor, Steve Horvath. Reversal of epigenetic aging and immunosenescent trends in humans. Aging Cell, 08 September 2019.


[Закрыть] инъекций гормона роста вместе с двумя антидиабетическими лекарствами – метформином и DHEA у пациентов среднего возраста. Оказалось, что полуторалетнее лечение такой комбинацией препаратов с эффектом, крайне напоминающим гормональный сдвиг у землекопов Мехова, привело к значимому омоложению иммунной системы и снижению так называемых биомаркеров возраста. Быть может, мы стали свидетелями первого клинического испытания лекарственной терапии, имитирующей эффекты укрепления социального статуса в интересах долголетия.