Текст книги "Печенеги, торки и половцы"

Их племенное родство и происхождение

Посвящается памяти Н. М. Карамзина

В массе народов, двигавшихся в Средние века из Азии в Европу, последними явились интересующие нас печенеги, торки и половцы. Шествие, впрочем, окончательно завершилось татарами, нахлынувшими в XIII столетии. При своем появлении в южнорусских степях наши племена стали играть видную политическую роль. Заняв пространство от реки Урала до Дуная, они приходят в столкновение со многими государствами, и то своими набегами, то как посредники в торговле с восточными странами, то как военная сила, всегда готовая в услугам того, кто больше даст, они заставляют обратить на себя внимание, и их имена являются в летописях русских, поляков, венгров, греков, арабов; их известность распространяется и в Западной Европе. И вот писатели разных национальностей выдвигают нам целую массу имен. Приглядываясь к ним, замечаешь, что это по большей части искажения одного и того же имени, явившиеся или в силу неправильной устной передачи, или происшедшие по законам языка того или другого писателя. Иногда бытописатели (особенно византийские) окрещивают наших кочевников классическим именем скифов или громким прозвищем гуннов, не желая осквернять свой язык новым варварским названием. Иногда же мы находим у одного и того же писателя несколько различных имен для одного племени, притом таких, которые не указывают на искажения, а являются действительно существовавшими рядом одно с другим и происходят в силу разных обстоятельств.

Мы не имеем никакой возможности входить в рассмотрение, откуда ведет свое начало слово «печенеги», но нам кажется довольно вероятным, что другие народы узнали это имя от русских славян. «Печенеги» и «Πατζιναχίται» греческих писателей стоять весьма близко по созвучию. Если мы примем во внимание известие нашей летописи под 944 г., что корсуняне послали весть в Константинополь о движении Игоря против греков, что болгары сделали то же, «глаголюще: идуть Русь, и наяли суть собе печенеги»[118]118
  Ипат. лет. Стр. 28.


[Закрыть]; если вспомним подробные сведения о печенегах Константина Багрянородного, ясно указывающие, что многое он почерпнул из рассказов людей, бывавших на Руси или в Крыму, то наше предположение получает некоторое основание.

Впрочем, возможно, что и русские славяне узнали имя печенегов от венгров, которые передали его и византийцам, если верно объяснение господина Европеуса, что название «печенег» – угорское от bitšeη (ng) – jax, что значит «сосновые люди», т. е. живущие в сосновых лесах[119]119
  Д. П. Европеус. Об Угорском народе. СПб. 1874 г. По-остяцки pitŝ – сосна, pits – сосна, pitŝeη (ng) – сосновый; jax, по-остяцки, – человек. (Стр. 4).


[Закрыть]. В таком случае знакомство русских славян с этим именем существовало еще до непосредственного столкновения их с печенегами. Близко к русскому названию стоит находимое у Титмара Мерзебургского «pezineigi» и у Брунона еще правильнее «pezenegi». Первый мог взять у второго с незначительным изменением, а Брунон был в России и слышал это имя от русских, когда шел на проповедь к печенегам. Вполне искаженное название – «pedenei и petinei», встречающееся у того же Титмара, – нам кажется, произошло вследствие устной передачи этого имени немецкими воинами, участвовавшими в походе Болеслава на Русь[120]120
  См. хронику Титмара в Monum. Pol. hist. v. I, p. 317 и 292; письмо Брунона к Генриху II, там же, р. 224. Что Титмар мог слышать о печенегах от Брунона – возможно, по близости отношений этих двух лиц. Титмар называет Брунона «conscolastius meus» (там же р. 293). Они могли быть в переписке. Некоторые другие варианты см. у Баера «Geographia Russiae vicinarumque regionum… ex Constantimo Porphyrogenneta» в Commentarii Ak. Scienc. Jmper. Petropol. v. IX, 1734 a. P. 402.


[Закрыть]. Не считаю нужным распространяться о том, что все названия, употребляемые польскими писателями для обозначения имени «печенеги», произошли путем искажения слышанного от русских. Piecinigi, pieczyngi, pincenakiti и т. д. – варианты польских хроник. Последний из них, находимый в хронике Галла, может быть объяснен знакомством автора с византийскими писателями[121]121
  Галл был очень начитанный писатель. См. предисловие к его хронике в Monum. Pol. hist. v. I, p. 383.


[Закрыть].

Обращаясь к венгерским источникам, мы находим в них наших печенегов под именами bessi, bysseni, bicenati. Венгерское имя этого народа есть besenyö[122]122
  P. Hunfalwy. Die Ungern. Wien und Teschen. 1881. f. 80.


[Закрыть], которое в грамотах передается как besseneu, bessynew. Иногда же в этих документах мы находим имя wysseni[123]123
  Грамота Стефана Св. 1019 г.; одного венгер. епископа иобагионам 1299 г.; Белы IV. 1238 г. (Fejer. Codex diplomaticus Hungariae ecclesiasticae et civilis. Budae. 1829–1844 a. v. II, p. 2, v. VI, p. 2, v. I, p. 1).


[Закрыть]. Венгерский ученый Эрней видит печенегов и под именами wosciani, wosseravii и ebes[124]124
  Записки Ак. H. по I и III отд. 1854 г. т. II. Куник. О торкских печенегах и половцах по венгер. источникам. Стр. 734.


[Закрыть]. Последнее действительно встречается в одной грамоте конца XII в.[125]125
  Грамота Белы III 1190 г. (Fejer).


[Закрыть] Мы не знаем, каким образом произошли все эти варианты, но нужно помнить, что венгры были в непосредственных сношениях с печенегами. Возможно, что все эти разночтения представляют олатинизированное besenyö.

Арабы также не оставили без внимания наших кочевников, и печенеги являются в их сочинениях под именем «баджнак». Укажем для примера на известия двух арабских писателей Эль-Бекри и Аль-Балхи. Говоря о стране Баджнак, Эль-Бекри рассказывает, что к северу от нее лежит земля Kifdjak (Кипчак), на юг Хазария, на восток Гузия, на запад славяне[126]126
  Fragments des géographes et d’historiens arabes et persans inedits. Defremery. Paris, 1849 a. P 15.


[Закрыть]. А Эль-Балхи сообщает, что «часть турка выселилась из страны своей и заняла пространство между хазаром и Румом (Византией) – их зовут баджнак; в древние времена они не занимали настоящих своих жилищ, а лишь впоследствии они разделили и завоевали эти владения»[127]127
  Гаркави. Сказания мусульман. писателей. Стр. 275.


[Закрыть]. Если мы постараемся определить по другим источникам, какой народ обитал в указанных арабами местностях, то убедимся, что это были печенеги. Эль-Бекри писал в XI столетии, а Эль-Балхи в первой половине X в., но как тот, так и другой говорят, очевидно, о времени им предшествующем[128]128
  См. Гаркави и Defremery р. 8 и 14, примеч. I.


[Закрыть], т. е. о начале X в. или о конце IX столетия. В этот период все пространство между Хазарией и Византией занимали печенеги, о чем единогласно говорят как византийские источники, так и русские летописи[129]129
  См. Ипатьев. лет. под 915, 972, 1116 гг., стр. 26, 48, 204. Constantinus Porphyrogenitus, p. 105–106; Γεωργίου τοΰ Κεδρήνου Σύνοψις ίστοριώυ. Bonnae. 1839 a. v. II, p. 129–130, 581–582; Οί μετά Θεοφανην. Bonnae. 1838 a. P. 122.


[Закрыть]. Кроме того, Константин Багрянородный сообщает нам, «что печенеги сначала жили возле рек Волги и Яика, и соседями их были народы, которые называются мазари и узы. Пятьдесят лет назад так называемые узы, согласившись с хазарами и напавши на печенегов, одолели их и выгнали из собственной страны[130]130
  Corpus Script. hist. byzant. Bonnae, 1840 a. Constantinus Porphyrogenitus v. III, p. 164.


[Закрыть]. Если наш писатель и не говорит специально о границах Печенегии, то все-таки из его известия видно, что соседями этой страны были узы и хазары, так что Эль-Бекри, Аль-Балхи и император-историк взаимно поддерживают друг друга и говорят, очевидно, об одном в том же народе.

Всматриваясь во все указанные варианты, не особенно трудно заметить, что они являются лишь искажением какого-то одного имени, которое, как кажется, дано было печенегам иностранцами.

Явившиеся затем в Европу половцы награждаются средневековыми писателями массой различных имен. Половци, plauci, balwen или blawen, walwen, Κόμανοι, cumani, cuni, кипчаки – вот под какими названиями известно было новое кочевое племя. Небольшое сличение известий различных источников покажет нам, что здесь во всех случаях разумеется один народ.

В 1201 г. между болгарами и Византией был заключен мир[131]131
  Успенский. Образование второго Болгарского царства. Одесса. 1879 г., стр. 108.


[Закрыть], закончивший долгую борьбу этих двух народов, в которой на стороне первых, по византийским источникам, стояли скифы или комане. В этом году, по рассказу Никиты Хониата, влахи и комане разоряли Фракию, но князь Галиции, Роман, напал с большим войском на землю коман, разграбил и опустошил ее без труда. Этот писатель знает также, что в этом году Роман и Рюрик дрались между собой, причем на стороне второго были комане. Наша летопись вполне подтверждает это известие, ставя на место византийских коман своих половцев: «тое же зимы ходи Роман на половцы и взя вежи половечьские, и приведе полона много и душь христианских отполони много и бысть радость в земли Рустей. Тое-же зимы Генваря 2 взят бысть Киев Рюриком и Ольговичи, и всею половечьскою землею»[132]132
  Νιχήτου Χονιάτου Ίστορία. Bonnae. 1835 a. P. 691–692. Воскрес. лет. Стр. 107–108, ч. I (П. С. P. Л. Ч. VII). Господин Успенский предполагает, что поход произошел в 1200 г. (Стр. 200). В Essai de Chronographie byzantine, par Edouard de Muralt. S. Pb. 1871 а., стр. 261–262, v. II это событие помещено под 1201 г. Воскрес. и Лавр. летописи ставят его под 1202 г.; Никонов, лет. под 1201 г. полагает поход на половцев, а разграбление Киева относит к 1202 г., что вполне верно. Первые две летописи сделали ошибку. Эти события должны были совершиться в два различные года. Летопись Воскрес., поставив известие о разграблении Киева 2-го генваря, тотчас после сообщения о походе на половцев, этим самым показывает, что последний факт совершился в декабре или раньше. Так как поход произошел в первые десять месяцев мартовского года (март – декабрь), то, по способу господина Куника (Уч. Зап. Ак. Н. по I и III отд. т. II, 1854 г. О признании 1223 г. временем битвы на Калке), получаем 6710–5508 = 1202 г. – год похода. Так как разграбление Киева совершилось 2-го генваря, т. е. в два последние месяца мартовского года, то, по тому же способу, 6710–5507 = 1203 г., – время киевского погрома. Лавр. лет. и отнесла его к 1203 г. Но известно, что Воскрес. и Лавр. лет. идут годом вперед. (Погодин. Исслед. замеч. и лекции о рус. истории. Москва. 1850 г. т. VI, стр. 126). Следовательно приходится брать не 6710 г., а 6709 г. Тогда путем такого же вычисления находим 6709–5508 = 1201 г. – время похода на половцев; 7709–5507 = 1202 г. – год взятия Киева Рюриком. Таким образом поход на половцев не может быть отнесен ни к 1200 г., ни к 1202 г., а к 1201 г., что вполне согласно с датой господина Мюральта относительно времени похода, но время разграбления Киева у него не верно датировано 1201 г.


[Закрыть]. Под тем же именем половцы являются и у западных писателей, которые называют их cumani. Так Рубруквис, описывая южнорусские степи, говорит, что на них обыкновенно жили кумане прежде, чем пришли татары[133]133
  Fejer. Codex diplomaticus Hungariae ecclesiasticae et civilis. Budae. 1829–1844 a. v. IV, p. 2, p. 264.


[Закрыть], а далее повторяет: «На ней (этой равнине) обыкновенно кочевали кумане, которые называются капшат (kapschat = кипчак)»[134]134
  Fejer. Codex diplomaticus Hungariae ecclesiasticae et civilis. Budae. 1829–1844 a. v. IV, p. 2, p. 268.


[Закрыть]. Нам кажется, не может быть сомнения в тождестве куман и Κόμανοι, а потому мы можем подтвердить слова Рубруквиса, что они и кипчаки одно и то же, двумя известиями – одним арабским и другим византийским. Ибн-Яхия повествует о том, что кипчаки были на египетском престоле; эта кипчакская династия старалась окружить себя своими соотечественниками, и все важные государственные должности перешли в их руки[135]135
  Notices et extraits des manuscrits. v. XIII, p. 267–268.


[Закрыть]. Этот факт вполне подтверждает и Пахимер с Никифором Грегорой, рассказывая, что между Михаилом Палеологом и султаном Египта, происходившим из куман, проданных некогда в рабство, был заключен торговый договор, по которому египетские корабли могли свободно плавать к северным берегам Черного моря для покупки его соотечественников.

Тождество же наших половцев и кипчаков видно из известия Ибн-эль-Атира. По его словам, татары проникли через Дербент в их страну, отвлекли их от союза с алланами и разбили по одиночке тех и других; тогда кипчаки искали спасения у русских. То же самое повествует и Альбульгази[136]136
  Записки Ак. Н. по I и III отд. 1854 г. т. II. Куник. Выписки из Ибн-эль-Атира. Стр. 569. Histoire genealogique des Tatars. D’Abulgasi-Bayadur-Chan. A Leyde. 1726 a. Trad. par. D. P. 309–315.


[Закрыть]. Вполне согласно с этими писателями говорит и наша летопись, но на место кипчаков ставит половцев. «В лето 6732. Приде неслыханная рать: безбожнии моавитяне, рекомыи татарове, придоша на землю половецьскую… Прибегшим-же половцем многим в Рускую землю»[137]137
  Ипат. лет. Стр. 495.


[Закрыть]. Как Ибн-эль-Атир и Абульгази рассказывают потом о поражении русских и кипчаков, так наши летописи говорят о победе татар над русскими и половцами. Кажется, нет основания после приведенных фактов сомневаться в тождестве половцев, куманов и кипчаков. Мы не можем объяснить происхождения имени «кумане». Может быть, и западные, и византийские писатели узнали его от половцев, если мы только предположим, что последние сами величали себя куманами[138]138
  Господин Доссон производит имя «кумане» от реки Кубани, где жили половцы. «В различных диалектах турецкого языка м и б безразлично заменяют друг друга. Могли говорить вначале: les Turcs de Couman, как теперь говорят: les Tartares de Couban. (D’Ohsson. Histoire des Mongols. Hay et Amsterdam. 1834 v. I, p. 338). Мы, не имея никакого намерения оспаривать мнения господина Доссона, дозволяем себе сказать о нем несколько слов. Переход буквы м в б мы видим еще на одном примере. Один половецкий хан известен у византийцев под именем Маниака (Анна Комнина. Stritter. Memoriae populorum. v. III, p. 899–913). В наших древних летописях он упоминается по преимуществу под именем Боняка, хотя несомненно были когда-то списки, где то же лицо называлось Маниаком (Ioannis Dlugossi. Historiae polonicae libri ХII. Lipsiae. MDCCXI, lib. IV, c. 319). В хронике Туроца этот князь, кажется, скрывается под именем Monoch (Scriptores rer. hung. Ed. Sehwandtneri. Vindobonae. 1746 a. v. I, p. 135–136). На тождественность лиц Маниака и Боняка указывал и господин Васильевский (Византия и печенеги. Ж.М.Н.П. 1872 г. № 12, стр. 279, прим. 2). Возможно, что слово «Кубань» произносилось у некоторых тюркских племен как «Кумань». Но возникает вопрос, почему половцы назвались по этой реке? Ее берега не были исключительно местом их жительства; двигались они точно так же не со стороны Кубани, а с востока, со стороны Волги и Яика, о чем свидетельство мы находим в тюрских преданиях. Думают также, что название куманы – осначает степняки, потому, что «кум» на языке татарских народов значит «песок». Не зная совершенно тюркских языков, мы не имеем права пускаться в решение вопроса о происхождении имени «cumani» и просим считать приводимое ниже соображение только как следствие любопытства, как вопрос к языковедам. Рашид-Эддин в одном месте рассказывает, что угузцы (общее имя всех тюркских племен) не были прежде известны под именем туркмен, а турков. Но они заняли страну Маверанагрскую и Иран. Там тип их изменился, и они стали подходить к таджикам, но сохранили и свои черты.
  Таджики прозвали их «турк-мен», то есть похожими на турок. Следовательно здесь частица men служит для выражения понятия подобия, происхождения. Мы увидим ниже, что в венгерских хрониках половцы назывались также cuni, где буква i, очевидно, есть латинское окончание, приставка писателя к половецкому слову cun, или может быть kun. Kun в половецком языке значило «день, свет». Возможно ли считать слово cumani за исключение в устах иностранцев kun-men, что значило «светоподобный»? Кочевники любили называть себя громкими именами.


[Закрыть].

Обращаясь снова к известиям Рубруквиса, мы находим унего следующее добавление: «Немцами же называются (кумане) валанами (valani), а область их Валанией (Valania)»[139]139
  Fejer. Codex diplomaticus, v. IV, p. 2, p. 268.


[Закрыть]. Кажется, что это имя есть олатинизированное немецкое Valwen. В письме братьев проповедников и миноритов, писанном в 1241 г., говорится, что в числе войск татар есть и «кумане, которых мы, – объясняет автор послания, – называем по-немецки Valwen»[140]140
  Fejer. Codex diplomaticus, v. IV, p. 1, p. 212–213: «Et quamvis dicantur Tartari, multi sunt cum eorum exercitu pessimi Christiani, et Cumani, quos Theutonice Valwen appeeamus».


[Закрыть]. Нет никакого основания предполагать ученого домысла в слове valani и valania. Средневековые писатели могли бы, пожалуй, произвести его от страны Алании и народа алан, но Рубруквис, знакомый со средневековой ученостью, непременно и пояснил бы нам это производство. Очевидно, наш путешественник передал в латинской форме имя Valven, бывшее распространенным в Германии. Вариант его встречается в одном польском известии в форме Balwen или Blawen[141]141
  Kronica Xiąnžąnt polskich: «Contigit antem non longe post hoc Plaucos, qui Almanice Balwen (Blawen) dicuntur innumerabiles convenire…» (Monum. Polonaie hist. v. III, p. 457).


[Закрыть]. Здесь это имя отождествляется с Plauci. Весьма возможно, что первоначальная форма и есть Blawen из Plauci; под последним названием разумелись кумане-половцы[142]142
  Rocznik krakowski: «Wislicia cede Plaucorum sive Comanorum dastruitur» (M. P. hist. v. II, p. 832).


[Закрыть]. У венгерских писателей это племя называется еще cuni, что ясно обнаруживается из сличения известий нашей летописи и хроники Туроца о Санской битве 1097 г. Венгерский писатель рассказывает, что русские призвали себе на помощь кунов против короля Коломана; венгры потерпели страшное поражение[143]143
  Scriptores rerum hungaricarum. Schvandtneri. Vindobonae. 1746 a., v. I, p. 142–138.


[Закрыть]. По нашему источнику, Святополк Киевский пригласил Коломана действовать против Володаря и Василька, но половцы, приведенные Давидом Игоревичем, наголову разбили венгров[144]144
  Ипат. лет. Стр. 177–178.


[Закрыть].

Таким образом, источники дали нам возможность разобраться в целом ряде имен. Может быть, нам удастся теперь решить до сих пор спорный вопрос: следует ли отождествлять половцев с узами, или последние составляли отдельное племя, известное в наших летописях под именем торков? До сих пор исследователи не пришли ни к какому заключению[145]145
  Половцев и узов за один народ не признавали: Баер (Commentarii Acad. Scienciarum Imp. Petropol. v. IX, ad annum MDCCXXXVII. Geographia Russiae vicinarumque regionun circiter A.C. DCCCCXLVIII. Ex Constantino Parphyrogenneta. P. 385), Тунмин (Acta Socoetatis jablonovianae v. IV. De Chunis, Cunis, Hunnis, et Cimanis Slavis. P. 142–143). Сум (Чтение в Имп. Общ. Ист. и Древн. т. III; № 8. Об уцах или половцах. Перев. с датского протоиерея С. Сабинина), Фесслер (Geschichte von Ungarn. Leipzig. 1867. Lief. I, f. 48), Хвользон (Известия о хазарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах – Ибн Даста. СПб. 1869 г. Стр. 46), Гаркави (Сказания мусульманских писателей, стр. 144), Соловьев (История России с древнейших времен. 1879 г. Москва. Изд. 5-е. т. II, стр. 16), Гунфальви (Die Ungern oder Magyaren. Wien und Teschen. 1881. f. 41). Узов отождествляли с торками: Карамзин (История государства Российского. СПб. 1833 г. Изд. Смирдина, т. I, примеч. 87, 396 и т. II, примеч. 106)» Вагилевич (Пантеон. 1855 г. т. 21, кн. V. О Гуцулах. Стр. 18), Погодин (Исследования, замечания и лекции. Москва, 1857 г. т. V. Стр. 136), Иловайский (История России. Москва. 1876 г. Ч. I примеч. 42), Рамбо (Histoire de la Russie. Paris 1879 a. P. 23), Брун (Черноморье. Одесса. 1870 г. Ч. I, стр. 21 и passim).


[Закрыть], а между тем при таком или ином решении изменяется взгляд и на наши Черноклобуцкие поселения, существовавшие по реке Роси и в других местах. Поэтому мы считаем необходимым рассмотреть этот вопрос подробнее, тем более что с ним неразрывно связан другой – о прародине наших кочевников.

Источниками для его решения являются известия мусульман, византийские хроники, русская летопись и некоторые данные, сообщаемые западноевропейцами. Разберем же сначала известия византийцев.

^{Прием императором Константином VII Багрянородным княгини Ольги. Подношение Ольге императорских даров. Миниатюра из Радзивилловской летописи}

Самый важный писатель для географии и этнографии IX и X вв., бесспорно, есть Константин Багрянородный по богатству сообщаемых им данных, которые собирать было для него удобнее, легче, чем для кого-либо другого. Он знает узов в Европе, между Волгой и Яиком, на местах, где, по его словам, жили прежде вытесненные ими печенеги[146]146
  Corpus Script, his. byz. Constantinus Porphyrogenitus. v. III, p. 161.


[Закрыть]. Отчего же для императора осталось неизвестным другое из имен этого народа – комане или кипчаки? Автор, так подробно говорящий о печенегах, о союзе узов с хазарами, не мог не иметь сведений о названиях этого племени, если бы их было несколько. Но, может быть, эти же самые узы с течением времени изменили свое имя, стали называться куманами, кипчаками? Ответ на это мы находим при сравнении между собой известий других византийских писателей. Первый раз кумане появляются участвующими в делах Балканского полуострова в 1078 г. В это время они вместе с печенегами осаждают Адрианополь[147]147
  Μιχαήλ του Άτταλείατον Ίστορία. Bonnae. 1853 a. P. 300–301. Excerpta ex breviario historico Ioannis Scylitzae Curopalatae, excipientia, ubi Cedrenus desinit. Bonnae. 1839 a. v. II, p. 741. Essai de Chronographie byzantine. Edouard de Muralt. SPb. 1871. v. II, p. 38.


[Закрыть]. Никаких упоминаний раньше этого года мы о них не находим. Между тем племя, нас теперь интересующее, переходит Дунай еще в 1064 г. и все-таки под своим собственным именем узов. Об этом нам сообщают два автора – Атталейота и Скилица, оба писавшие в XI в. По мнению господина Васильевского, второй вполне подражал первому, т. е. целиком списывал у него. Атталейота же был участником в деятельности императора Романа[148]148
  Histoire litteraire des Grecs pandant le moyen age. Trad. de L’anglais par Boulard. Paris. 1822. Васильевский. Византия и печенеги. Ж.М.Н.П. 1872 г. № 11, стр. 142 и примеч. 2.


[Закрыть] и потому заслуживает полного нашего доверия. В своей истории он постоянно отличает куман от узов. О переправе последних через Дунай мы находим у него подробный рассказ, как они переправлялись, как разбили болгар и греков и разграбили весь Иллирик до Фессалоники и даже до Эллады. Но зима доконала их. Часть их приняла византийское подданство. «Те, которые пришли, – говорит Атталейота, – к римскому императору, взявши государственную землю в Македонии, стали на сторону римлян и по сю пору пребывают союзниками их… и были удостоены сенаторских и сиятельных достоинств». Это место особенно важно для нашего вопроса. Выражение «по сю пору» показывает, что писавший сам знает эти поселения узов, что они существовали в его время. Кроме того, Атталейота мог лично знать некоторых узов, облеченных сенаторским званием, служивших в византийской армии. Участник походов Романа, он должен был близко быть знакомым с представителями этого племени. Следовательно, наш писатель имел полную возможность различить узов от других тюркских племен, печенегов, половцев.

Скилица, писавший также в XI в., одинаково не лишен был возможности наблюдать и печенегов, и узов, и поэтому, хотя он и несамостоятелен в смысле фактическом, то все-таки различие, делаемое им между узами и куманами, заслуживает внимания. Оба приводимые писателя, при появлении половцев в 1078 г., прямо говорят, что это кумане. Отчего же они не назвали новых врагов и узами?

Переходя затем к известиям Анны Комнены, мы видим у нее полное подтверждение нашего мнения. Она рассказывает о событиях царствования своего отца, когда кумане-половцы принимают деятельное участие в судьбах Византии. Говоря о борьбе императора Алексея с куманами и печенегами, она указывает, что в войсках ее отца были узы, отличая, таким образом, последних от первых; рассказывая о борьбе печенегов с куманами, о том, что последние заняли болото Озолимну, Анна дает нам знать, что это имя произошло от народа узов, некогда здесь останавливавшегося лагерем[149]149
  Stritter. Memoriae populorum. v. III, pp. 862–869, 870–871, 946.


[Закрыть]. Нам не важен филологический домысел писательницы, а факт признания ею узов за отдельный народ. Ценность известий Анны увеличивается еще потому, что она, несомненно, воспользовалась рассказами своего отца, что видно из мелких подробностей в описаниях битв, действий императора. А никто уже не может отрицать, что Алексей сознательно отличал узов от команов: первые были в его войске, а со вторыми он вел борьбу и принимал их посольства.

Приведем здесь два западноевропейских известия из времени крестовых походов, которые подкрепляют сказанное выше. Именно, по Раймунду-де-Ажиль, крестоносцы застали в Диррахиуме в 1096 году служивших в войске Алексея: гузов, фанаков (печенегов) и команов; по другому автору, там находились в 1110 г.: туркопулы, команиты и пиценарии[150]150
  Брун. Черноморье. I, стр. 21.


[Закрыть]. Очевидно, писано это по рассказам очевидцев, а посему заслуживает быть принятым в число доказательств.

Сличим теперь показания приведенных писателей с известиями нашей летописи.

Мы приводили уже раньше сообщение Константина Багрянородного, что узы в IX в. жили еще за Яиком, в Азии, затем, потеснив печенегов, заняли область между Яиком и Волгой[151]151
  Constantinus Porphyrogenitus, p. 164.


[Закрыть]. Писатель X в. Массуди находит их уже на правой стороне реки Дона, который отделяет от них Хазарию[152]152
  D’Ohsson. Les peuples du Caucase. P. 117. Frahn. Ibn-Foszland’s… P. 60.


[Закрыть]. Географические сведения русских о Поволжье и Подонье в X в. были довольно значительны благодаря походам на Восток Святослава и его предшественников[153]153
  Григорьев. О древних походах руссов на восток. Сборник – Россия и Азия. СПб. 1876 г.


[Закрыть]. В раздаче уделов Владимиром Святым упоминается уже Тмуторакань, на восточном берегу Керченского пролива[154]154
  Ипат. лет. Стр. 83.


[Закрыть]. Какой же народ знает наша летопись в степях около Дона в X в.? Печенегов и торков. Услугами последних воспользовался в 985 г. Владимир Святой, когда шел на волжских болгар. «Иде Володимир на болгары с Добрынею уем своим в лодьях, а торкы берегом приведе на конех»[155]155
  Ипат. лет. Стр. 56. Нет никакого основания видеть здесь поход на болгар дунайских.


[Закрыть]. Что это племя торков действительно жило у Дона, доказывается тем обстоятельством, что его остатки в первой четверти XII столетия ведут на берегах этой реки отчаянную борьбу с половцами[156]156
  Ипат. лет, стр. 204.


[Закрыть]. Затем Константин Багрянородный в одном месте делает весьма важное сообщение: «Должно знать, – находим у него, – что в то время, когда печенеги были выгнаны из своей земли, некоторые из них по своей воле и по взаимному соглашению остались там и стали жить вместе с так называемыми узами и до сих пор находятся между ними»… Это известие указывает на дружественное совместное сожитие, а никак не на кочевание только в одних и тех же местностях. Эта небольшая горсть оставшихся печенегов могла быть отличена от узов только благодаря сохранению своей национальной одежды, как поучает сына наш император-писатель[157]157
  Ипат. лет, стр. 204.


[Закрыть].

Перечитайте теперь все наши летописи и убедитесь, что печенегов среди половцев не было. Последние в нашей летописи везде являются одни. Но вместо того мы находим в наших источниках другие важные факты. Первое нападение печенегов на Русь, по нашей летописи, было в 915 г.[158]158
  Ипат. лет. Стр. 26.


[Закрыть], а последняя отчаянная битва с ними у Золотых ворот произошла в 1034 г. Они были разбиты наголову «тако погибоша, а прок их пробегоша и до сего дни»[159]159
  Ипат. лет, стр. 106.


[Закрыть]. Печенеги не погибли окончательно, и после этого поражения на Руси мы видим их сильный напор на Византию в 1035 г.[160]160
  Γεωργίου τοΰ Κεδρήνου Σύνοψις ίστορίων. Bonnae. 1839 а. v. II, р. 512. Stritter. Memoriae populorum. v. III, p. 814.


[Закрыть] Русская земля избавилась от печенежского народа. С этого времени с ними начинает иметь дело только Балканский полуостров. В продолжение 82 лет (1034–1116 г.) нет о них упоминаний в русской летописи. Но вот после такого длинного периода они неожиданно являются снова, на Дону, в 1116 г. Неужели они снова перекочевали назад из придунайской области? Это для них было невозможно, ибо сзади их стояли другие кочевники. «В се же лето (1116 г.), – говорит летопись, – бишася половци с торкы и с печенеги у Дона, и секошася два дни и две нощи, и придоша в Русь к Володимеру торци и печенези»[161]161
  Ипат. лет. Стр. 204. Погодин. Исслед. замеч. и лекции. т. V, стр. 182.


[Закрыть]. Очевидно, это были те самые печенеги, которые, по словам Константина Багрянородного, остались среди узов.

^{Князь Борис идет на печенегов. Миниатюра из «Сказания о Борисе и Глебе»}

Таким образом, тождество наших торков и узов вполне обнаруживается. И в дальнейших событиях печенеги являются неразрывно с торками. «Прогна Володимер (в 1121 г.) береньдичи из Руси, а торци и печенези сами бежаша»[162]162
  Ипат. лет. Стр. 205.


[Закрыть]. Печенеги и торки вместе, как мы увидим, поселились и по реке Роси. Если этот небольшой остаток печенегов сроднился с торками, то это нисколько не мешало последним вести борьбу с целым народом печенежским, занявшим после 1034 г. юго-западную часть степей. Византийцы нам сообщают о постоянных стычках печенегов с узами[163]163
  Γεωργίου τοΰ Κεδρήνου Σύνοψις ίστορίων. Bonnae. 1839 a. v. II, 582–587.


[Закрыть]. Но последние – не половцы, появление которых в южнорусских степях произошло в первый раз лишь в 1055 г., а первое нападение на Русь в 1061 (1063 г.)[164]164
  Ипат. лет. Стр. 114 и 115. Об этой дате см. дальше.


[Закрыть]. Занятие половцами юго-западных окраин степей, как видно из византийских источников, относится к последней четверти этого столетия[165]165
  См. выше.


[Закрыть].

Между тем эта борьба печенегов с узами происходила еще раньше 1050 г.[166]166
  Васильевский. Византия и печенеги. Ж. М. Н. П, 1872 г. № 11, стр. 123 и д. и Stritter. Memoriae populorum, v. III, p. 819.


[Закрыть] В это время степи около Днепра заняли торки, двигавшееся, конечно, под напором половцев. Так в 1055 г. Всеволод должен был ходить на них для защиты Переяславского княжества; в 1060 г. князья предприняли на них поход соединенными силами на конях и лодьях – очевидно, по Днепру[167]167
  Ипат. лет. Стр. 114.


[Закрыть].

Известие летописи о последнем походе для нас весьма интересно. Вот что повествует она: «Того же лета (1060) Изяслав, и Святослав, и Всеволод, и Всеслав, совокупивше воя бещислены, и поидоша на коних и в лодьях, бещисленное множество, на торкы. И се слышавше торци, убоявьшеся, пробегоша и до сего дни, и помроша бегающе гоними, овии от зимы, друзии же голодом, инии же мором и судом Божиим, и тако Бог избави крестьяны от поганых»[168]168
  Ипат. лет. Стр. 114–115.


[Закрыть]. Как наш летописец описывает гибель торков, так византиец, Атталейота, говорит о поражении узов. По его словам, они потерпели сильно от зимы, были изнурены болезнями и голодом. Далее этот писатель сообщает нам важный факт, что узы, ушедшие обратно за Дунай, были рассеяны князем Мирмидонов около его городов[169]169
  Ипат. лет, р. 87.


[Закрыть]. Кто бы ни были эти узы, но за Дунаем они несомненно являлись в южнорусских степях. Никаких других городов, кроме русских, они найти не могли; никакой князь, кроме русского, их разогнать у своих городов не мог. И вот под 1080 г. мы находим в нашей летописи следующее: «Заратишася торци Переяславстии на Русь, Всеволод же посла на не сына своего Володимера, Володимир же шед побив тороки»[170]170
  Ипат. лет. Стр. 143. Позволяем себе привести по поводу «князя Мирмидонов» соображение господина Васильевского. «Никто другой, кроме русского князя, не может разуметься под князем мирмидонов уже потому, что он живет за Дунаем. Венгры у Атталейоты называются сарматами, а имя русских он ни однажды не употребляет, говоря о русской земле и русских князьях. Сверх того, к объяснению, почему Атталейота русских называет мирмидонами, быть может, служит то место у Льва Диакона, где он говорит о сходстве погребальных обрядов у воинов Святослава и у древних греков. Эти обычаи ведут свое начало от спутников Ахиллеса. Ахиллес быль скиф родом из Мирмикиона, города на Мэотийском озере (между Керчью и Эникале, по Палласу): светлые волосы, голубые глаза и другие признаки служать доказательством, что Ахиллес был скиф и даже Тавроскиф, то есть, русский». Ж.М.Н.П. 1872 г. № 11, стр. 141, прим. 1. Мы видим, что первая часть этого соображения совпадает с фактами.


[Закрыть]. Откуда же опять взялись эти кочевники, когда, по словам того же летописца, они погибли в 1061 г.? Ясно, что они откуда-то вернулись. Мы можем найти ответ только в приведенном выше рассказе Атталейоты[171]171
  Здесь необходимо сказать несколько слов относительно хронологии. По дате византийца, Скилицы, приход узов на Дунай произошел в 6573 г. от С. М. В нашей летописи поражение торков отнесено к 6568 г. В первом случае 6573–5508 = 1065 г., а по летописи 6568–5508 = 1060 г. Где же, спрашивается, пропадали узы-торки в продолжение 5 лет. Это разногласие источников легко устраняется. Византийцы считали год с сентября (Уч. Зап. Ак. Н. по I и III отд. 1854 г. т. II. Куник. О признании 1223 г. временем битвы на Калке). Узы, переехавши Дунай, бросились грабить, но на возвратном пути из экскурсии были захвачены зимой. Таким образом, между переправой и наступлением зимы очень короткий срок. Следовательно, они совершили вторжение в осенние месяцы, позже августа. Теперь, поступая по способу господина Куника, находим 6573–5509 = 1064. Беря во внимание, что расстановка годов в летописи весьма часто является произвольной, мы имеем право сделать следующее соображение. Под 6568 г. мы находим известие о поражении торков летом. Под 6569 г. сообщается, что 2-го февраля пришли половцы. Так как наш летописец признавал годы мартовские, то лето, в которое совершился поход на торков, и февраль, когда пришли половцы, могли быть в одном и том же мартовском году. Весьма возможно, что летописец разбил на два года события, относящиеся к одному мартовскому году. Но следующий 6570 г. оказывается пустым. Нет ничего невероятного, что этот пустой год и есть год упомянутых событий, ибо оставление пустых годов было делом произвола летописца. Если мы примем, что эти события произошли в 6570 г., то по способу господина Куника (см. раньше), находим: 6570–5508 = 1062 г. от P. X. – время похода на торков; 6570–5507 = 1063 г. – время прихода половцев. Если торки потерпели поражение в 1062 г., то они могли еще потом кочевать в степях, пока приход половцев в 1063 г. не заставил их двинуться к пределам Византии, куда они и могли явиться в 1064 г. В.Г. Васильевский признает временем появления узов на Балканском полуострове сентябрь 1064 г. (Ж.М.Н.П. 1872 г., № 11, стр. 138).


[Закрыть], но при этом придется признать тождество узов с торками. Полная картина этих событий действительно и получается лишь при соединении известий нашей летописи и истории Атталейоты. Сношения Византии с Русью позволили последнему упомянуть о событии 1080 года, как заключительном в период самостоятельного существования племени узов-торков.

^{Каменная баба из собрания Эрмитажа}

Все приведенные нами факты с самого начала главы приводят к следующим выводам: 1) что кумане-кипчаки-половцы есть один и тот же народ; 2) что узы представляют из себя торков наших летописей и 3) европейские писатели знают в Европе три отдельных племени: печенегов, торков-узов и половцев. Эти выводы весьма для нас важны, ибо на них нам придется опереться. – Переходим теперь к известиям мусульманских писателей.

До нас дошла география писателя XIV в. Абульфеды. Он жил и писал в такое время, когда ни узов, ни куманов уже не существовало. Его географический трактат окончен в 1321 г. Сведения для прошлого он черпал из богатой библиотеки, бывшей у него в Гамате[172]172
  Geograplie d’Aboulfeda. Ed. Reinaud. Paris 1847. v. I, pp. XXIII, XXIV.


[Закрыть]. Абульфеда делает грубую хронологическую и географическую ошибку, описывая уже несуществующее как действительный, современный ему факт[173]173
  Принимая за народы еще существующих печенегов, узов, куман, он старается всем им найти место. Коман и кипчаков он как будто признает за два различных народа, очевидно, потому, что новые кочевники южнорусских степей приняли имя кипчаков, существовавшее еще раньше их появления, хотя и опровергает себя сейчас же тем, что рассказывает о поражении кипчаков татарами.


[Закрыть], но это приносит громадную пользу нам. Очевидно, что различие, полагаемое Абульфедой для тюркских народов, признавалось и теми авторами, из которых он черпал.

В этом географическом трактате кумане-кипчаки постоянно отличаются от узов. Абульфеда отдельно описывает границы этих народов. Так кипчаков он помещает к северу от страны башкир, а относительно гузов говорит, что они «находятся между хазарами страной карлоков и булгарами» (правильнее башкирами)[174]174
  Geographie d’Aboulfeda. v. II, p. 293–294, 297: «Les Gouzes sont etablis entre les Khozars, le pays des Kharlocs et les Bulgares».


[Закрыть]. Могущество кипчаков, по его словам, было уничтожено татарами[175]175
  Geographie d’Aboulfeda. v. II, p. 294.


[Закрыть]. Мы знаем, что нашествие последних сломило силу половцев. Ничего подобного не говорит он об узах. В географии Эдризи половцы постоянно называются куманами, а не узами, тогда как это название означает у него обитателей собственного Туркестана[176]176
  Брун. Черноморье. Ч. I, стр. 21.


[Закрыть]. Раньше мы указали на известие Эль-Бекри, писавшего во второй половине XI в. Он также отличает страну Кипчак от Гузии[177]177
  Defremery. Fragments des geographes et d’historiens. P. 14–15.


[Закрыть]. Из известий Ибн-эль-Атира видно, что и для него гузы и кипчаки-половцы были двумя отдельными народами. Так он говорит о службе половцев-кипчаков у царей гузов и о тесной связи владетелей Адзербейджана с гузами (les gozz)[178]178
  Defremery. Fragments des geographes et d’historiens, р. 26–27 и 32.


[Закрыть]. Все приведенные писатели говорят нам о гузах в Азии. Припомним при этом известие Константина Багрянородного, что узы в IX в. жили за Уралом. Подробные сведения об этом племени мы находим у путешественника X в. Ибн-Гаукаля, лично посетившего местности, о которых он говорит. Он рассказывает, что гузы живут на песчаных равнинах в северу от Каспийского моря и Аральского озера, до среднего течения реки Sihoun, также между Каспийским морем и рекой Djihoun на юг до Джурджанской провинции[179]179
  «Les Gouzes, Turcs nomades, qui habitent les plaines sabloneuses au nord de la mer Caspienne et du lac de Khorazm, aiosi que les steppes, qui separent cette petite mer de la Transoxane, du Khorassan et de la mer Caspienne. Leur territoire s’etend a l’est susqu’a la ville d’Isbidjab sur le sihoun, et au midi jusqu’au Dihistan, ville frontiere du Djourdjan…» Les peuples du Caucase. D’Ohsson. P. 146. Paris. 1828. См. также карту Азии, XIII в. при Histoire des Mongols. D’Ohsson. Paris. 1834. v. I. Господин Доссон относится к этому сообщению с полным доверием. (Histoire des Mongols, v. I, p. 178, прим.).


[Закрыть].

Таким образом, в IX, X вв. мы видим гузов или узов в степях Средней Азии. Но затем мы находим их уже в Европе. Переселение их, как мы видели из известия Константина Багрянородного, относится к концу IX в. В Европе их знает и Абульфеда. «Руссы, – говорит он в одном месте, – народ турецкой национальности, который с востока граничит с гузами, народом такого же происхождения»[180]180
  «Les Russes sont un peuple de race turque, lequel du cote de l’orient touche aux Gouzes, peuple egalement de race turque». Geographie d’Aboul feda. v. II, p. 296. Тюркское происхождение руссов – общая ошибка арабов.


[Закрыть]. Руссы никогда бы не могли граничить с ними, пока бы они сидели у себя, в Азии. Более подробные данные об европейских поселениях гузов мы находим у Массуди. Он рассказывает, что к югу от славян страны заняты несколькими тюркскими племенами; что гузы кочуют с их стадами, по песчаным равнинам; их территория отделена от хазар большой рекой, которая соединяет Итиль (Волгу) с заливом Меотиды (Азовское море)[181]181
  D’Ohsson. Les peuples du Caucase p. 117. Frahn. Ibn-Foszland’s und anderer araber berichte. S.-Pb. 1823 г. Стр. 60.


[Закрыть]. Эта река, как известно, есть Дон. Однако же это племя существовало еще в Азии и в XI в. В этом столетии гузы завоевали Персию и основали сельджукскую монархию[182]182
  D’Ohsson. Histoire des Mongols, p. 178, v. I.


[Закрыть]. Следовательно, в Европу выселилась только часть племени, сохранив свое собственное имя, как оно и является у Массуди и византийцев, а у русских эта ветвь гузов стала совершенно случайно известна под именем торков[183]183
  О происхождении имени торков см. ниже.


[Закрыть].

Узо-половецкая теория основывается главным образом на свидетельстве двух источников – Рашид-Эддина и Абульгази. Они, перечисляя турецкие племена Средней Азии, уйгур, кипчак, канклы, карлук, калачь[184]184
  Записки Имп. Археол. Общ. Т. XIV. Березина Выписки из Рашид-Эддина. Стр. 12. Histoire genealogique des Tatars. D’Abulgasi – Вayadur-Chan. A Leyde. 1726. P. 84.


[Закрыть], не упоминают совершенно об узах или гузах, так что последние могут разуметься под каким-нибудь из прежде названных племен. Рашид-Эддин рассказывает, что кипчаки жили между страной Кара-Китай и Яиком[185]185
  Ibidem Рашид-Эддин. Стр. 18–19.


[Закрыть]. Таким образом, их область совпадает с землей узов, а Абульгази утверждает, что Огуз-хан, о котором мы сейчас будем говорить, предназначил племени кипчак вести борьбу с руссами, улаками (?), мадьярами и башкирами, которые жили на берегах Дона, Волги и Яика. Он прибавляет, что кипчаки, заняв эти местности, жили тут 4000 лет до Чингиз-хана, и вся их страна называлась Дешти-Кипчак, т. е., по объяснению самого Абульгази и Ибн-Хальдуна, степью кипчаков[186]186
  Abulgasi. P. 45–46: «Ogus-Chan luy (au Kipzak) donna une armee considerable pour aller faire la gueurre aux Urusses, Ulakes, Madsahres et Baschkirs, qui habitaient sur les bords dee rivieres de Tin, d’Atell et de jagik». u p. 47. Defremery. P. 142.


[Закрыть]. Принимая вполне эти данные, пришлось бы видеть кипчаков во всех племенах, двигавшихся в южнорусских степях. Но мы не имеем никакого права делать подобное заключение.

В сообщениях Рашид-Эддина и Абульгази мы имеем дело с народными преданиями. Первый из них писал в первой четверти XIV столетия, а второй в XVII в.[187]187
  Березин. Записки Ими. Археол. Общ. Т. XIV и Abulgasi р. 79 и 7. По словам последнего, он сам многое заимствовал у Рашид-Эддина, который кончил свою работу в 742 г. хиджры, и писал 372 года спустя после него.


[Закрыть] Но и самые предания могли подвергнуться переделке в руках монгольских ученых. По рассказу Абульгази, Газан-хан, один из прямых потомков Чингиз-хана, поручил Рашид-Эддину составить книгу генеалогии, религии и обычаев монголов на память потомству[188]188
  Abulgasi, р. 79: «il est necessaire que fasse compiler un livre des families, de la religion et des costumes des nos Moguls pour le laisser a la posterite». (Слова Газан-хана Рашиду).


[Закрыть]. Приказание было исполнено. Но, очевидно, излагая историю монголов по желанию хана, автор ее должен был позаботиться о возвеличении рода своего государя, выдвинуть добродетели его предков и осветить завоевания, сделанные Чингиз-ханом. И вот мы находим, что Огуз-хан начал борьбу из-за истинной религии со своим отцом; что Чингиз-хан – прямой потомок Огуз-хана[189]189
  Abulgasi, pp. 34–41, 156–160.


[Закрыть]. Мы не можем придавать всем этим известиям исторического значения, но не имеем права игнорировать их, как материал этнографический, и в этом отношении должно признать мнение господина Катрмера о важности этих данных[190]190
  Записки Имп. Археол. Общ. Т. XIV.


[Закрыть].

Передадим вкратце сами предания. У Карахана, одного из сыновей Могула, который в седьмом колене происходил от турка, сына Яфетова, был сын Огуз-хан. Когда Огуз начал борьбу со своим отцом, к нему явились некоторые из его родственников со своими родами и признали его власть. Их всех Огуз назвал уйгур (пришедший на помощь), а все они стали носить имя огузцев или угузцев, по имени своего властителя. По прошествии известного времени от этой массы угузцев отделились колена – уйгур, канклы, кипчак, карлок и калачь, получившие свои имена по совершенно случайным обстоятельствам. Так канклы названы этим именем оттого, что их родоначальник изобрел телеги, сильно скрипевшие, которые названы были кунпек, и был окрещен, как их изобретатель, Огуз-ханом именем Капкли. Кипчаки назвались так от своего предка, найденного Огузом в дупле дерева и потому получившего название кипчак, что значит пустое дерево. И т. д. Эти различные племена поселились в разных местностях. Так кипчаки сначала жили между рекой Яиком и Кара-Китаем, а потом Огуз-хан отправил их в область рек Волги и Дона, где кипчаки и жили 4000 лет до Чингиз-хана. Между тем самое имя огузцев или угузцев исчезло и заменилось названием туркмен[191]191
  Abulgasi – Bayadur-Chan. Histoire genealogique des Tatars, pp. 39, 41, 45, 47, 52, 56, 85. Записки Имп. Археол. Общ. т. XIV. Рашид-Эддии. Стр. 2, 3, 7, 12, 18–19, 21–22.


[Закрыть].

Можно ли придавать буквальный смысл всему здесь рассказанному? Такие предания образуются у всех народов, лишь только у них проявляется историческое самосознание. Прежде всего народ старается объяснить свое происхождение. Сходство языка, обычаев у нескольких племен заставляет их признавать себя родственниками и искать общего родоначальника. Припомним братьев Чеха, Леха и Руса, Радима и Вятко. Очевидно, что и уйгуры, кипчаки, канклы, карлоки, чувствуя свою близость по языку, по обычаям, стремились объяснить это непонятное для них явление. Они отыскали себе родоначальника в Огуз-хане. Однако это имя является несколько странным. Народ всегда называет своего прародителя именем, взятым от какого-нибудь из существующих племен. Между тем среди перечисленных мы не находим народа огуз или гуз. Но очевидно, что предания, записанные Рашид-Эддином, восходят к глубокой древности. И вот действительно мы встречаем в IX и X вв. в степях Средней Азии племя гуз, огуз, уз. От него-то, как видно, и взято имя родоначальника всех уйгур, кипчак, канклы, карлок. И само предание ставит связью между Огуз-ханом и этими племенами народ угузцев, причем первые относятся к последнему как вид к роду.

Кипчаки, как мы видели, жили некогда в тех же степях, где, как известно, в IX и X вв. обитали узы или гузы, откуда потом совершилось выселение в Европу части гузов, а затем в начале XI в. и кипчаков-половцев. Канкли занимали те же местности, т. е. степи Каспийского и Аральского морей. Затем часть удалилась на восток[192]192
  Abulgasi. р. 85–86.


[Закрыть], а часть, несомненно, оставалась на тех же местах до половины XIII столетия, где их и застает Рубруквис, к северу от Каспийского моря. По языку он считает их родственниками куман-половцев[193]193
  Fejer. Codex diplomaticus, v. IV, p. 2, p. 278.


[Закрыть]. Тут помещает Плано Карпини племя кангитов между Команией, землей торкменов, Каспийским морем[194]194
  Языкова. Собрание путешествий к татарам. Плано Карпини. Стр. 19, 25, 27.


[Закрыть]. Следовательно, мы можем принять их за канкли Рубруквиса и считать одного происхождения с кипчаками.