Текст книги "Враги Империи. Сага о Гленарде. Том четвертый"

– И что ты предлагаешь?

– Полностью изменить систему приема в Тайную Стражу. Заниматься целенаправленным поиском талантливых людей, как в армии, так и вне ее: охотников, студентов, мастеров. Всех желающих, достаточно опытных, умных, талантливых и верных для того, чтобы стать хорошими тайными стражниками. И я говорю не только про людей, но и про альвов, бьергмесов и зоргов.

– Ты с ума сошел? – возмутился Хорт. – Доверить жизнь Императора нелюдям?

– Ну, если мы хотим построить единую Империю для всех рас, как того и хочет Славий, то мы должны доверять нашим соседям. После тщательного отбора, конечно, о чем я и говорю. Нам же нужно откуда то брать агентов, которых мы будем внедрять в нелюдские поселения. Необходимо создать при отделениях Тайной Стражи в каждом герцогстве вербовочные и селекционные отделы. Они будут искать способных и нужных. Кроме того, я хочу, чтобы каждый подданный Империи, независимо от его происхождения или богатства, мог прийти в Тайную Стражу и пройти отбор, а уже по итогам отбора станет понятно, нужен такой человек, или альв, или бьергмес, или зорг Тайной Страже или нет. Но у каждого должен быть шанс.

– Согласен, – кивнул Император.

– Кроме того, тайные стражники, по крупному счету, не проходят сейчас никакого обучения. Всему, что мы умеем: сражаться, искать следы, раскрывать преступления, искать заговоры – мы учимся или до прихода в Стражу, или уже во время службы в Страже, на собственном примере, на своих ошибках, порой трагичных. Нужно создать единую систему знаний и единую многоуровневую систему обучения и передачи знаний, которую будет проходить каждый тайный стражник, как в начале своей службы в Страже, так и при каждом переходе на более высокую должность. Мы все должны быть единым организмом – сильным, мощным, эффективным и умелым единым организмом. Я бы пошел еще дальше и создал бы с помощью и людских, и нелюдских специалистов особую боевую систему, объединив все лучшие людские, альвийские, бьергмесские, зоргские и вархские приемы обращения с разнообразным оружием и обучив ей всех тайных стражников. Это позволит нам успешно противостоять в бою любым противникам, независимо от их расы и боевых умений, и к тому же быть непредсказуемыми в бою и эффективными.

– Звучит прекрасно, Гленард, – герцог Танферран поставил опустевший бокал на стол. – Информация, агенты, вербовка, обучение, оружие, шифры, архивы, боевые системы, вороны, зеркала… Звучит это так, что на всё это понадобится куча золота. Где ты деньги на всё возьмешь? У Империи казна, конечно, немалая, но и дела задуманы огромные. Торговля с бьергмесами, поддержка имперских альвов, поддержка мастеров, желающих свергнуть власть цехов, расширение торговли с бьергмесами и вархами, теперь еще и это… Твои задумки, безусловно разумные, грозят окончательно истощить императорские сундуки. А остаться без золота в такой трудный период – это угроза гораздо серьезнее, чем полумифические заговоры мятежных альвийских королей.

– Я подумал об этом, ваша светлость.

– И что ты надумал, ваша милость?

– Мы имеем серьезные основания подозревать, что Донрен получал огромные деньги как за защиту цехов и гильдий и решение их проблем, так и от откровенно преступных операций: контрабанды, ограблений, финансирования бандитов. Возникает соблазн продолжить такую деятельность, но направляя доход от ее в пользу всей Тайной Стражи, а не только ее командира. Однако такой вариант я даже не рассматриваю.

– Ну, хоть на этом спасибо, – Хорт усмехнулся.

– Вторым простым источником дохода было бы использование стражников, а также собираемой нами информации, в конфликтах и противостояниях гильдий и цехов. Однако даже если речь будет идти о совершенно законной деятельности, например, просто об охране кораблей или складов, это повлечет за собой, во-первых, дисбаланс интересов и рынков и, во-вторых, отвлечение стражников от своей основной задачи: защищать Императора и Империю. Риски и угрозы Империи увеличатся, а глупо зарабатывать деньги на снижение угроз путем увеличения тех же угроз.

– Разумно, – Славий, слушая Гленарда, с интересом наклонился вперед, облокотив локти на стол.

– Я вижу два возможных источника финансирования реформ в Тайной Страже, помимо, собственно, вложений Империи, на которые я тоже, честно говоря, рассчитываю. Первый из них – позволить Тайной Страже содержать собственные предприятия и финансировать прибыльные предприятия купцов и ремесленников. Иными словами, покупать мастерские и давать деньги в долг.

– Да неужели? А разве это не создаст тот самый дисбаланс интересов на рынке? – удивился Хорт. – Кто сможет конкурировать с Тайной Стражей? Собственно, поэтому армии и Страже и запрещено сейчас это делать.

– У нас нет задачи захватить рынок или устанавливать на нем свои правила, – возразил Гленард. – Да, Тайная Стража обладает физической силой и информацией. Но зачем нам разрушать то, что прекрасно работает? Какой смысл нам создавать самим себе проблемы, увеличивая недовольство купцов и ремесленников? Я говорю лишь об аккуратном применении некоторой части временно свободных денежных средств для развития Тайной Стражи и, в конечном счете, для блага и безопасности всей Империи.

– Гленард, ну кому ты мозги полощешь? – не сдавался Хорт. – Тайная Стража, обладая силой, структурой, информацией, занимаясь торговлей, будет зарабатывать гораздо больше других купцов, отбирая у них покупателей, поставщиков и, в конечном счете, рынки.

– Согласен, – Гленард кивнул. – Но мы зарабатываем эти деньги не для себя, а для Императора. Всё, что мы не потратим на финансирование Стражи, я готов возвращать в казну Империи. В конечном счете, это поможет Империи.

– Я согласен, – Славий откинулся на спинку кресла. – Но при условии, что такие операции будут ограниченными, не будет явного притеснения купцов и мастеров, и Тайная Стража будет оставлять себе ровно столько, сколько требуется на проведение реформ и повторного финансирования таких торговых операций. Сколько времени, по твоему, займут твои реформы, Гленард?

– Первые изменения я хотел бы начать в течение года. Основная часть реформ – это примерно лет пять. Ну, а полностью преобразование Тайной Стражи в то, какой бы я хотел ее видеть, займет не менее десяти лет.

– Вот видишь, Хорт, а ты переживаешь. Если этот процесс будет растянут на десять лет, то и вложений из казны много не потребуется, и купцы несильно пострадают. Решено. Подготовь указ, я подпишу.

– Есть еще одно предложение, – Гленард долил в бокал последние капли вина из опустевшего кувшина.

– Какое?

– Порой люди всех сословий, совершая государственные преступления или задумывая зло против Империи или Императора, что суть одно и то же, полагают, что рискуют лишь своей головой. И, в большинстве случаев, это так и есть. Однако я полагаю справедливым, чтобы имущество таких преступников конфисковалось бы в пользу того, против кого они совершили преступление – а именно в пользу Императора. И полагаю не менее справедливым, чтобы те, кто такие преступления раскрывает, рискуя своей жизнью, а именно Тайная Стража, получала бы часть средств от продажи такого имущества. То есть я предлагаю отбирать имущество у государственных преступников, продавать его и направлять половину средств в казну Империи, а половину на развитие Тайной Стражи.

– То есть, – Славий удивленно поднял брови, – ты предлагаешь наказывать за преступления не только преступников, но и их семьи, разоряя их?

– Я предлагаю, – Гленард наклонился вперед, – заставить преступников, подчеркиваю, преступников думать более серьезно о последствиях того, что они задумали, в том числе, для их семей. Я уверен, что только введение этой меры повлечет уменьшение количества таких преступлений. Мы боремся с врагами Империи, Славий. С нашими врагами, твоими врагами, врагами всего народа Империи, врагами каждого жителя Империи. Мы должны быть справедливы, не наказывая невиновных. Но к тем, кто виновен, мы должны быть беспощадны. Не жестоки, нет, но беспощадны и неотвратимы. Враги Империи, Ваше Величество, целятся не только в тебя, не только в меня и даже не только в саму Империю. Их мишенью, в конечном итоге, оказываются миллионы людей, как живущих сейчас, так и тех, кто будет жить многими столетиями позже, поскольку, ударив по Империи, они изменят весь ход будущей истории, и кто знает к каким войнам и катастрофам это в будущем приведет. Я хочу сделать Тайную Стражу лучше и эффективнее, в том числе, позволив ей лучше раскрывать преступления и не наказывать невиновных. Но к виновным у меня пощады нет, и, во имя Богов и народа Империи, к врагам Империи не должно быть пощады и у ее Императора!

– Меня смущает другое, – произнес Хорт, пока Славий, впечатленный речью Гленарда, обдумывал его слова, низко склонив голову, – ты хочешь привлекать агентов и действовать по наветам простых людей. При этом ты хочешь отбирать имущество у осужденных преступников. Не получится ли так, что в каких-то отделениях местные купцы за взятки сговорятся с твоими стражниками и будут просто разорять конкурентов такими способами? Я доверяю тебе, Гленард, но люди есть люди, а ты сам не можешь залезть в мозги каждому из твоих многочисленных подчиненных.

– Я думал об этом, – признался Гленард. – Такая возможность действительно есть. Я предлагаю принимать решение о конфискации не по всем преступлениям, а лишь по самым тяжким. При этом такое решение будет приниматься отдельно по каждому случаю, и оно подлежит утверждению лично мной. Это обеспечит достаточный уровень контроля.

– А ты справишься со всем этим? – удивился Хорт.

– Я не думаю, что таких случаев будет действительно много. В крайнем случае, назначу одного-двух заместителей из тех, кому я смогу действительно доверять.

– Хорошо, Гленард, – Славий поднял взгляд на Гленарда. – Я согласен. Пусть будет так. Все такие случаи должны утверждаться тобой. Имущество передается казначейству, и за его продажу будет отвечать Казначей Империи. Половина дохода от продажи идет в казну, половина Тайной Страже. На развитие, на компенсации семьям погибших и раненых стражников, на премирование отличившихся в разумных пределах. Однако если преступник из благородных, то решение об изъятии его имущества буду утверждать лично я, а до той поры никаких изъятий производиться не должно. Гленард, подготовь проект указа, Хорт, не затягивая, согласуй все процедуры с герцогом Стерреном, я подпишу.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – Хорт кивнул.

– Спасибо, Славий, – Гленард стукнул себя кулаком правой руки по груди над сердцем.

– Не за что, Гленард. Я делаю это для Империи. Фактически, для самого себя. Какие у тебя самого планы на ближайшее время? Будешь в столице или поедешь по герцогствам разбираться в делах полковников?

– Поеду на северо-запад, – Гленард вздохнул. – В Плотхавт. Там у них какое-то странное происшествие. Таинственные нападения на рыбацкие деревни, есть погибшие и пропавшие. Люди говорят о каких-то морских чудовищах. Поеду разбираться. Заодно и положу начало традиции летучих отрядов, расследующих преступления и тайны.

– То у тебя демоны, то чудовища, – Славий, посмеиваясь, покачал головой. – Нескучная у тебя жизнь.

– Благодаря вам, Ваше Величество. Спасибо за интересную работу и нескучную должность, – грустно улыбнулся Гленард. – На самом деле, всё не так уж и смешно. В обоих случаях погибли люди, и оба случая еще только предстоит раскрыть.

– Ты прав, извини.

– А кстати, Славий, ты помнишь Миэльори?

– Миэльори? Эта та альвийка с розой на груди, которая тебя чуть не убила? Помню, конечно. А что?

– Ты знал, что она жива?

– Жива? – изумился Славий. – Нет, был уверен, что Донрен ее казнил по-тихому. И где она?

– Всё это время была буквально в нескольких минутах от тебя. В камере для благородных гостей в Доме Тайной Стражи. Донрен ее держал как почетную пленницу и тайную наложницу.

– Ох, ничего себе! – Император потряс головой. – И что ты с ней будешь делать?

– Я как раз хотел просить тебя временно выпустить ее из-под стражи. Я хочу использовать ее навыки для нужд Тайной Стражи.

– Уверен, Гленард? Она опасна.

– Уверен, – Гленард решительно кивнул. – Постараюсь ее контролировать.

– Ну, а я-то тогда тебе зачем? – Славий пожал плечами. – Я ее не осуждал, приговор выносил сам Донрен. Если вообще был приговор. Ты глава Тайной Стражи, ты ее и выпускай, ты в своем праве.

– Я хотел тебя просить, – Гленард почесал бороду, – подтвердить ее статус благородной дамы. Статус принцессы иностранного государства в гостях у Империи.

– Какого еще государства, Гленард? – возмущенно встрял герцог Танферран. – Ты рехнулся, Гленард?

– Хм, случай действительно непростой, – Славий задумался. – Ладно, по твоей просьбе, я подтвержу ее благородный статус, но без указания титула и без какого-либо упоминания иностранных государств. Мятежные короли никогда официально не признавались Империей, а значит, и их дети тоже не будут признаны. Да и нет у них никакого государства, сам знаешь. Я издам указ считать ее благородной дамой, временно гостящей в Империи, но без каких-либо прав и привилегий благородных подданных Империи. И с правом отозвать этот указ в любой момент.

– Такого никогда не было, Ваше Величество, – возразил Хорт. – Вы создаете прецедент, причем прецедент опасный. Он может дать основание мятежным королям говорить о том, что вы признаете их претензии на земли и титулы в Империи!

– Ну, так, ваша светлость, – Император усмехнулся, – ты и проследи, чтобы формулировки были достаточными для того, чтобы ее принимали в благородных домах Империи, Гленард же этого добивается на самом деле, но при этом не создавали бы опасных прецедентов. Прецеденты уже были, кстати. Напомню тебе о том, что однажды в целях раскрытия Тайной Стражи серии заговоров и убийств самому Гленарду был временно присвоен титул несуществующего графства.

– Гленард не был изменником и преступником, Ваше Величество, – напомнил Хорт. – И у него не было отца, претендующего на престол Империи. Кроме того, Гленард приносил вассальную присягу герцогу, во владениях которого ему жаловались земли, а здесь мы просто подтверждаем некий мифический благородный статус. Если мы подтверждаем благородство этой дамы, то мы фактически признаем то, что где-то есть земля, которой она или ее отец по праву владеют. И где же эта земля? В Империи или на спорной пограничной территории Мархфирских степей, на которую претендуем и мы, и Кадирский Галират?

– Хорт, пожалуйста, – Славий устало закатил глаза. – При всем моем уважении, ваша светлость, я Император. Я решил, свое решение высказал. Пожалуйста, просто выполни его. Я знаю, ты выполнишь его наилучшим образом. Избавь меня от подробностей. Гленарду нужно, чтобы эту даму принимали в благородных домах, значит нужно это организовать. Но если потом вдруг придется ее казнить, что не исключено, нужно иметь возможность отозвать указ до казни.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – герцог Танферран был недоволен, но спорить дальше не решился. – Слава Императору.

– А кстати, Гленард, – Славий оживился. – Госпожа Моррель, как обещала, прислала ко мне пятерых своих учеников. Я их направил к разным участникам Императорского Совета, чтобы они лучше узнали, как живет Империя.

– Да, Галхар ко мне уже пришел, – Гленард улыбнулся. – Я произвел его в сержанты и привлек к работе. Он как раз помогал мне с делом разрушенного дома. Вроде бы, толковый, хотя у него еще было мало возможностей себя проявить.

– Возьмешь его с собой в Плотхавт?

– Нет, пусть пока здесь осмотрится, освоится.

– Ну, и хорошо, – Славий встал и потянулся. – Ну, что ж, благородные господа, спасибо всем за приятную беседу. Впереди у нас долгий, непростой, но, надеюсь, счастливый в конце путь. Гленард, очень здорово, что у тебя столько интересных предложений, спасибо тебе. Хорт, спасибо за мудрые мысли и за твою помощь. На сегодня всё, все свободны.

Глава III

30 день VII месяца 578 года

Деревня Торск, графство Додштен, герцогство Плотхавт

Выйдя из морских глубин, рыскают они глазищами направо и налево, потому как ищут, кого бы пожрать и голод свой неутолимый хоть немного приглушить. И горе тем, кто окажется поблизости – ни обрывка одежки от них не останется. А злы эти русалки еще потому, что для того, чтобы на берег выйти, приходится им голос свой прекрасный на ноги обменять на время, а без песен своих они и жить не могут, потому как лишь песни помогают им вечный их голод заглушить. А коли голоса нет, то и песен нет. Вот и остается им лишь голод, злость и ненависть к людям.

Профессор Михал из Пролеска.

«Легенды, песни и тосты народов Империи».

Тяжелые темно-серые волны с грохотом разбивались об огромные изломанные черные камни. Волна вздымалась, с грохотом налетала на скалу, разбивалась миллионами брызг, а затем опадала и, шурша шепчущей галькой, отступала обратно в море, чтобы уступить место следующей волне. Сильный ветер, свист которого был слышен даже сквозь рев прибоя, приносил густой и резкий запах гниющих водорослей. Бело-серые чайки, взлетая с темных камней, казалось, застывали в воздухе и тут же опускались обратно, не в силах противостоять потокам ветра.

Гленард поежился и сильнее закутался в плащ.

– Здесь всегда, что ли, так холодно? – он обернулся к своим спутникам, пытаясь перекричать ветер. – Вроде же самый разгар лета. Кратхольм находится не так уж и далеко, но у нас в это время обычно даже жарко.

– Это всё из-за моря, – барон Дугал ан Лосгат, полковник и глава Тайной Стражи герцогства Плотхавт, виновато развел руками. – Ветер приносит холодный воздух вдоль гор с севера, аж из самого Шеангая. Зимой здесь вообще всё леденеет. Но если ветер с юга, то даже бывает жарко. Пару дней в году.

– И охота же здесь жить кому-то, – Миэльори скривилась и завернулась в плащ аж до самых глаз.

– Здесь хороший лов, – пояснил молодой лейтенант Арнард из Сизолесья, командир Тайной Стражи графства Додштен, на территории которого они все и находились. – Рыба уходит нереститься на север, где ее никто не беспокоит, а потом возвращается сюда. Рыбы здесь всегда много – и пикша, и треска, и семга, и палтус, и селедочка.

– Терпеть не могу рыбу, – поморщилась альвийка.

– А я вот люблю, – усмехнулся Гленард. – Особенно селедочку. Но треска тоже неплохо.

– Трески здесь много, – кивнул барон Дугал. – Собственно, в честь нее и деревню назвали. Торск – это треска по-бьергмесски.

– Какой невероятный полет фантазии, – пробурчала Миэльори.

– А рыбаки плавают на север? – поинтересовался Гленард. – Мне всегда было интересно, что там сейчас за горами, на севере. Всё-таки почти шесть сотен лет прошло с Падения Звезды.

– Туда поплывет только самоубийца, Гленард, – развел руками полковник. – Непредсказуемые ветра с дикими порывами, штормы, водовороты, смерчи, отмели, подводные скалы, айсберги, и кто его знает, что еще. Было несколько смельчаков, но кто сгинул, а кто вернулся почти ни с чем. Я не слышал, чтобы в последние лет двадцать туда хоть кто-нибудь пытался плыть.

– Слушайте, это, конечно, чрезвычайно интересно, – не выдержала Миэльори, – но эту увлекательную беседу можно продолжить и вечером у камина. Давайте к делу, этот ветер пробирает насквозь. Вы-то в штанах, а мое платье, пусть и бархатное, плохая защита от ветра. У меня, простите, уже скоро сосульки между ног повиснут.

– Да, конечно, – Дугал заметно смутился.

– Нельзя отказать даме, – Гленард иронично развел руками. – Сосульки совершенно не входят в наши планы. Так когда это всё здесь случилось?

– Здесь двенадцать дней назад, – начал рассказывать полковник, уводя всех со скалы в сторону деревни, здесь ветер был послабее. – А вообще всё началось месяца два назад. Нападения происходят примерно каждые две недели, это четвертое. Всё происходит по одной схеме: ночью жители деревни просто исчезают. На местах исчезновений мы находим следы борьбы, кровь и следы. Странные следы.

– Следы чудовищ… – шепотом добавил лейтенант Арнард.

– Чудовищ? – переспросил Гленард.

– Ага, морских чудовищ. С когтями и перепонками.

– Ну, пойдемте, посмотрим.

– Мы постарались не слишком сильно затаптывать следы, – пояснил полковник. – И оставить всё так, как мы нашли.

– Это правильно.

Деревня была совсем небольшой: всего пять маленьких низких покосившихся домов из черных бревен, покрытых щербатой дранкой. Между избушками сушились развешенные сети. Небольшие лодочки, такие же черные, как и дома, были пришвартованы у узкого причала.

– Сколько здесь жило народа? – спросил Гленард.

– Побольше пятнадцати человек будет, – прикинул лейтенант Арнард. – Это если с детьми и стариками. Но не более двух десятков, нет.

– Кто-нибудь спасся?

– Нет, никого. Но и трупа тоже ни одного не нашли. Видать, всех сожрали гады.

– Посмотрим, – Гленард покачал головой.

Они обошли деревню, дом за домом. Бедность, разруха, пустота и назойливый, непрекращающийся запах гнилых водорослей и рыбы. Гленард искоса взглянул на Миэльори. Она шла молча, побледнев, и явно едва сдерживая рвотные порывы.

– А где рыба-то? – удивился Гленард. – Всё вывезли в пользу Тайной Стражи?

– Какая рыба? – не понял полковник Дугал.

– Ну, вон, Арнард говорил, – пояснил Гленард, – что рыбы здесь много. Я не то, чтобы очень хорошо знаю рыбный промысел, но летом ее, вроде бы, положено сушить. Или у вас рыбу не сушат?

– Как же, сушат, конечно, – Арнард всплеснул руками. – И правда, вон, ведь столбы стоят, а между ними веревки натягивают, сушат треску и селедку. Ее здесь так много, что даже рыбой печки топят. Рыба жирная, сухая, хорошо горит, намного дешевле, чем дрова. Только воняет разве что.

Миэльори, видимо, представив этот запах, не выдержала и, отскочив в сторону, согнулась в позыве рвоты на краю дороги, громко расставаясь с остатками обеда.

– Благородные женщины нежны, – тихо заметил Гленард полковнику.

– А я всё хотел спросить, Гленард, – полушепотом спросил полковник Дугал, – раньше же не брали в Тайную Стражу женщин. Да и…

– И нелюдей? – закончил за него Гленард. – Ну, женщин Стража довольно давно использовала, хоть и неофициально. Обычно шлюх всяких для выведывания информации. Но на службу не принимали, ты прав. Впрочем, лет сто назад в Тайную Стражу вообще только благородных брали. А сейчас, вон, лейтенант Арнард прекрасно служит. Да и я не в замке родился, а в деревенском хлеву. Настало время идти дальше, при мне в Стражу будут принимать и женщин, и нелюдей, и женщин из нелюдских рас. Нам нужна любая помощь, любой талант. А Миэльори отличный боец. Однажды она сама меня чуть не убила. А я ее. Она первая альвийка в Страже, но, надеюсь, далеко не последняя.

– Нет, ты не пойми меня неправильно, – быстро зашептал Дугал, – я совсем не против, я понимаю. Я очень рад, что Его Величество решил жить в мире с другими расами. Просто первый раз встретил альвийку в Страже и немного удивлен.

– Я понимаю, Дугал, – Гленард похлопал полковника по плечу, – перемены всегда вызывают вопросы. Но эти перемены, уверен, к лучшему.

– Простите, – бледная Миэльори вернулась к мужчинам.

– Ничего страшного, – Гленард приветственно улыбнулся. – Запах здесь действительно тот еще.

– А вот и рыба! Идите сюда! – позвал их лейтенант Арнард. Они подошли к нему.

– И это всё? – Гленард удивленно осматривал четыре жирные трески, лежавшие под столбами в центре деревни. – Весь улов?

– Было больше, ваша милость, посмотрите, – Арнард поднял с земли и показал Гленарду на промасленные вонючие веревки, Миэльори едва сдержала новый позыв рвоты. – Их сушили, много, но чудовища, видать, забрали всё с собой, сожрали.

– Ну-ка, покажи, – Гленард забрал у лейтенанта одну из веревок и внимательно осмотрел.

– Мы нашли следы вон там, – тем временем указал рукой полковник.

– Они сохранились, потому как под навесом, дождь не размыл. Хорошо видны, – добавил лейтенант.

– Ну, тогда пойдемте, посмотрим, – Гленард бросил веревки на землю и последовал за коллегами.

На земле глубоко отпечатался ряд больших, почти вдвое больше ступни Гленарда, глубоких следов, похожих на следы утки, только с мощными когтями. Вокруг следов были разбросаны обрывки бурых засохших водорослей. Рядом на траве и камнях виднелось засохшее бурое пятно. Миэльори опустилась на колени и внимательно его осмотрела.

– Кровь человеческая, – сообщила она, поднявшись и отряхнув плащ.

– Ты можешь это вот так определить? – удивился Гленард.

– Да. У альвов же обоняние лучше, чем у людей. Поэтому я и на эту дерьмовую рыбу так реагирую, уж извини.

– Я знаю, что лучше, но я еще не видел альва, который может по запаху отличить засохшую человеческую кровь от любой другой крови.

– Значит, я особенная, Гленард, привыкай, – она грустно усмехнулась. – Или просто видела слишком много крови.

– Видели что-то подобное, господин генерал? – лейтенант указал рукой на следы.

– Нет, – признался Гленард.

– Очередной демон? – предположила альвийка.

– Кто ж его знает? – Гленард пожал плечами и повернулся к Дугалу. – А где тут амбар или какое-то другое хранилище припасов? Должно же здесь быть что-то такое, а здания амбара я не вижу.

– Вон, видишь холмик, – указал Дугал. – Под ним пещерка, там они всё и хранили.

– Ну, пойдемте, взглянем.

Пещерка, закрытая грубо сколоченной дверью, оказалась почти пуста, не считая пары мешков с картошкой и разбитой бочки, в которой раньше хранилось, это Гленард и без Миэльори по запаху определил, пиво.

– Ну, и где всё? – Гленард огляделся, разведя руками.

– Ты имеешь в виду припасы? – уточнил Дугал.

– Конечно. Вон картошка валяется, вон пара морковок. Вон там мука рассыпана. Здесь, смотри, в пыли след. Похоже, тащили мешки. А здесь, наверное, бочки стояли, с пивом, очевидно. Знаете, что я скажу, никакие это не чудовища.

– Как не чудовища? – изумленно поднял брови лейтенант Арнард. – А следы?

– Был у меня как-то в прошлом похожий случай, – Гленард выразительно взглянул на Миэльори, та, скривившись, опустила голову. – Там тоже много людей погибло, целая деревня. И все думали, что это зорги сделали. А оказалось, что это бандиты-мятежники себя за зоргов выдавали, чтобы вину на них свалить и тайных стражников запутать. Здесь, похоже, то же самое. Если бы на деревню напали чудовища, то они бы, может быть, и сожрали бы жителей, но что-то от трупов бы осталось, хоть косточки какие. А у нас ничего. Далее, чудовища не стали бы забирать рыбу…

– Так, может, они ее просто сожрали? – перебил Гленарда лейтенант.

– Нет. Веревки порезаны ножом. Рыбу с веревок снимали, а не просто сдирали, иначе бы на веревках следы рыбы остались бы. Хоть какие-нибудь. Кроме того, морские чудовища не обращали бы внимание на несъедобные ценности, а с алтаря в одном из домов пропали подсвечники. Вряд ли там было золото, скорее, дешевое серебро, но и его забрали. А с металлом плавать в воде как-то не слишком удобно. И уж точно чудовища не стали бы забирать отсюда мешки с картошкой и мукой, а тем более, бочки с пивом. Вывод: мы имеем дело с бандой, которая хочет, чтобы мы считали, что это нападения неизвестных чудовищ. Но зачем им это, пока ума не приложу.

– Значит, будем искать банду, – уверенно кивнул полковник. – Всё лучше, чем неизвестных монстров выискивать.

– Неужели никто ничего не видел на всём побережье? – Гленард направился к выходу из пещерки.

– Не видели, – Дугал мрачно покачал головой. – А если и видели, то молчат со страху. Здесь же эти легенды о чудовищах, которые людей похищают, многие столетия ходят. Говорят, что чудовища эти мужчин и старух пожирают, а молодых женщин себе в жены берут, чтобы таких же чудовищ им рожали. Некоторые девушки от несчастной любви или еще от чего, сами в волны бросаются, дескать, пусть лучше быть женой чудовища морского, чем жить такой жизнью. Топятся, конечно, просто, но есть легенды, что в полнолуние и в новолуние они всё-таки возвращаются, и пожирают своих обидчиков, а вместе с ними и всех соседей.

– Мы всё-таки поспрашиваем местных, – предложил Гленард. – Может, кто-то чего-то и видел.

– Хорошо, мы тоже будем расспрашивать и искать, – кивнул полковник. – Вы остановитесь на ночь в графском замке? Граф будет рад вас принять, я уверен.

– Не сомневаюсь, – Гленард улыбнулся. – Но прошу передать мои извинения графу. Мне хотелось бы остановиться на постоялом дворе, инкогнито, чтобы порасспрашивать местных жителей вечером за кружечкой пива. Где здесь ближайший постоялый двор или трактир?

– А так совсем недалеко, – с радостью ответил Арнард. – Не больше пяти километров на север отсюда, на пересечении Додштенского и Фортбудского трактов. «Офелия» называется. У трактирщика раньше корабль был с таким именем. Только затонул потом.

– Он назвал корабль «Офелия»? – удивленно переспросил Гленард. – Не удивительно, что с ним такое приключилось. Ну, пусть будет Офелия. Надеюсь, что у них в комнатах хоть клопов не слишком много.

– А я надеюсь, что на ужин найдется хоть что-то не из рыбы, – поморщилась Миэльори.

Пожилой служка, поклонившись, принял у Гленарда и Миэльори поводья коней вместе с несколькими медными монетами. Генерал со спутницей завернули за угол немолодого и почерневшего, но еще крепкого двухэтажного строения и, отворив скрипучую дверь, вошли в полутемное помещение.

Весь первый этаж дома занимал трактир, такой же, как сотни тех, что встречались Гленарду ранее. Грязные доски пола, темные стены, низкий потолок с мощными балками, неровные столы, в которые годами впитывались пятна от пролитого пива и жира, тяжелые скамьи у столов. Справа от двери, в торце помещения, находился очаг, а между ним и развешенными по стене связками лука и чеснока был обустроен прилавок владельца трактира – невысокого улыбчивого толстяка, заросшего рыжей бородой и неровно остриженными рыжими волосами. Гленард внутренне улыбнулся – трактирщик словно сошел с какой-то гравюры, представляющей классического трактирщика.

Трактирщик оценивающе скользнул взглядом по одежде Гленарда и тут же вытянулся, расплываясь в еще более широкой улыбке. Улыбка немного притухла, когда он рассмотрел Миэльори. Острые ушки девушки скрывались под покрывающей голову накидкой, однако черты лица и, особенно, глаза полностью выдавали в ней чистокровную альвийку. Впрочем, оценив дорогое платье из темно-зеленого бархата и эфес пристегнутой к широкому поясу сабли, трактирщик снова стал воплощением любезности.

– Благородный господин желает комнату? – предположил он, поклонившись.

– Благородный господин и благородная госпожа желают две отдельные комнаты, лучшие, что у тебя есть, – Гленард положил на стойку пару серебряных монет11
  Одна серебряная монета Империи равна примерно 100—110 долларам США 2017 года в нашем мире. Не такая плохая плата для маленького трактира на краю света.


[Закрыть]. – А еще горячий ужин с пивом и завтрак.