Текст книги "Путеводитель по Кронштадту: Исторические очерки"

Памятник Петру I в Петровском парке

Наказание прерывалось; наказываемого отвозили в госпиталь, там залечивали его спину и снова отводили на плац-парад дополучить недоданное число шпицрутенов. А так как присуждали к нескольким тысячам ударов, то бывали случаи, что наказываемый бывал 5–7 раз на наказании. Но обыкновенно на 500 ударе человека забивали насмерть. Наши самодержцы, начиная с Елизаветы Петровны, кичились, что в России нет смертной казни, и с легким сердцем подписывали приговоры к 5, 7 и даже 10 тысячам шпицрутенам. В этом отношении особенно отличался Николай I. В праздники плац-парад, в будни шпицрутены, а на Масленицу на этой же площади устраивались для простонародья горы, на которых изредка каталась и благородная публика. В 1861 году Н. И. Валуев разбил Петровский парк. Парк был разбит по смешанной голландско-французской системе разбития парков. В 1882 году стали устраивать вокруг парка существующую поныне решетку. В 1905 году устроили фундамент из цоколя и бетона для «полуденной пушки» – т. е. той пушки, из которой делают холостой выстрел в 2 часа дня.

В 1872 году выстроили вновь помещение для ресторана на берегу гавани – этот ресторан был известен среди кронштадцев под именем «Бекеши».

Памятник Петру Великому (31)

Посреди главной аллеи Петровского парка, лицом к гаваням, возвышается памятник Петру I, открытый 27 мая 1841 года. Памятник этот работы малоизвестного у нас скульптора Жако очень любопытен: Петр изображен после полтавской победы. После постановки этого памятника площадь, а потом и парк получили название Петровских.

Каменная пристань (32)

Пристань, находящаяся в Петровском парке, предназначалась для приезда высокопоставленных лиц. С нее можно очень хорошо обозреть находящиеся здесь гавани Кронштадта.

Кронштадтские гавани (33, 34, 35, 37)

В 1710 году значительное число пленных шведов назначено было собирать камень для будущей гавани, а в 1712 году началась ее постройка по первоначальному плану, который в 1715 году был заменен новым, впоследствии выполненным и существующим до сегодняшнего дня.

Нужно прежде всего подчеркнуть следующие особенности при построении гавани: 1) незначительность количества людей, 2) невозможные условия жизни и обстановки рабочих людей и 3) недостаток материалов и средств.

Если следить по указам, помещенным в полном собрании законов, то число рабочих было более чем достаточное. Так, в декабре 1715 года последовало распоряжение «отослать на Котлин для открытия гаваней Московской, Архангелогородской, Казанской, Нижегородской и Азовской 31 486 человек». Но если от указов обратиться к табелям рабочих, которые велись на Котлине, то мы увидим, что большинство указов не выполнялось и число рабочих было более чем незначительно.

Затем обратим внимание и на такое обстоятельство. 28 ноября 1717 года Петр выговаривает главному строителю гаваней: «Понеже я слышал, что при Гаваной работе посоха (т. е. присланные из губернии рабочие люди) так без призрения и особливо больные, что по улице мертвые валялись, а от больных и ныне остаток вижу, милостыни просят». Мертвые рабочие валялись около работ в гавани и, очевидно, это были не единственные случаи, а многочисленные, так что это обстоятельство дошло и до Петра. На недостаток материалов и средств указания делаются подрядчиками чуть ли не ежедневно, и самым характерным подтверждением служит указ Петра, чтобы ломались на доски приходившие в Петербург суда – доски шли на гаванное строение.

Гавань делалась, конечно, деревянным строением – забивались два ряда шпунтовых свай на расстоянии друг от друга, равном ширине будущей стенки, вода выкачивалась и пространство между сваями заполнялось камнем, глиной, фашинами. Стенка возвышалась над уровнем моря настолько, чтобы она не заливалась. На стенке делались соответственные расширения для укрепления, для постановки орудий. Стенку эту неоднократно ремонтировали. В 1859 году, после крымского поражения обратили серьезное внимание на кронштадтские гавани и по далекому промеру оказалось, что на водной площади внутри тогдашних деревянных стенок гавани глубина колебалась от наибольшей в 22 фута до наименьшей в 4 фута. Работы по углублению гаваней до 28 футов были сданы подрядчику Бенардаки за 2475101 рубль и произведены им в течение 10 лет, причем за все это время было вынуто 196 678 пудов. В том же 1859 году была начата по частям постройка превосходных гранитных набережных и стенок, равных которым по прочности и массивности нет ни в Англии, ни в Германии. Постройка стенок была закончена в 1882 году и обошлась в 4 300 ООО рублей.

Стоя на пристани, легко указать на Лесную гавань (33), самую отдаленную, затем угол Военной гавани (34) – место сосредоточения наших военных судов, и Среднюю (35), самую обширную часть гавани, в этой Средней надо отметить ворота, через которые проходят суда.

Башня Меншикова (36)

Она началась постройкой в 1842 году и продолжалась до 1850 года, в каком году было произведено ее вооружение. Эта казематированная башня предназначалась для главной защиты Средней и Военной гаваней, но с изобретением дальнобойных орудий, конечно, значение ее как укрепления пропало, и последнее время она была превращена в морскую тюрьму и как таковая была подожжена во время февральских событий.

Купеческая гавань (37)

Отделяется от Средней гавани выводной частью Петровского док-канала. По стенке этого канала доходим почти до конца Средней гавани, здесь имеется так называемый понтонный разводной мост, пройдя который попадаем на наружную стенку гавани и можем дойти до вышеуказанной башни Меншикова. Она названа не в честь петровского Меншикова, а его потомка, морского министра при Николае I, который отличался острословием, причем не щадил и самого себя. От этой башни представляется дивный вид на Кронштадт. Для прохода к этой башне надо иметь специальное разрешение.

Так как в настоящее время Коммерческий порт окончательно переведен в Петербург, то Купеческая гавань представляет из себя интерес только исторический, она – воспоминание о той блестящей поре Кронштадта, когда в этой гавани стояли в несколько линий громадные пароходы (максимум, который мог поместиться в гавани, – 36 пароходов), когда на рейде ожидало своей очереди до 20 пароходов и когда часть Купеческой гавани, наиболее мелкая и носившая название «каботажной», была вся битком забита барками, плашкоутами с лесом, когда в гаванях была такая теснота, что трудно было подвести к пароходу литер – так называются неглубоко сидящие судна, на которые перегружали груз с океанского парохода, чтобы доставить его в Петербург.

В 1910 году экспорт, т. е. вывозка леса из Кронштадта, выразился в сумме 10 518 555 рублей, а импорт угля в Кронштадт – в сумме 124 254 634 рублей и во время навигации пришло 794 парохода.

Мы считаем здесь нужным более подробно подчеркнуть существовавшую аномалию Купеческой гавани, о которой мы уже вскользь заметили при справке о Морском канале. Эта аномалия очень характерна для былой дореволюционной России.

Самостоятельного кронштадтского коммерческого порта юридически не существовало, так как в общем списке торговых портов он не значился, не имея портового управления и присутствия по портовым делам; в действительности же, как показывала сама жизнь, он не только существовал, но и занимал выдающееся, чуть ли не первое место среди других портов России по своей обширной торговой деятельности; но при этом он был в печальном состоянии необорудованности, имел малые размеры гаваней и был административно неблагоустроен.

За неимением портового управления и начальника порта функции последнего были возложены на командира внутренней брандвахты, который хотя и являлся почти во всех случаях начальником, но прав никаких не имел. В отношении технического оборудования порта встречаются также немалые затруднения. Во время, например, штормовых погод брандвахта за неимением парохода, обладающего хорошими морскими качествами, бывала положительно в критическом положении, не имея возможности оказать помощь даже судам, терпящим аварию. Надо было иметь плавучие средства вроде больших баркасов, чтобы во всякую погоду выходить на рейд как для соблюдения портовых формальностей, так и для оказания помощи в случае аварии с судами. Необходимо было иметь также паровой коллектор для подъема барок, лодок, якорей или вообще всего того, что затонет на фарватере, в гавани или в воротах. Затем были необходимы водолазы, которые были бы в постоянной готовности; в особенности это было важно в таких случаях, когда, например, рабочий упадет во время работы в воду. Кроме того, порт должен был иметь ледокол и пожарно-спасательный пароход.

Министерство торговли и промышленности, ввиду того что кронштадтский коммерческий порт находился в ведении Морского министерства, не имело законных данных для снабжения порта всеми необходимыми средствами; Морское же министерство, не заинтересованное в коммерческой деятельности, все же давало личный состав для брандвахты, помещение, плавучие средства. В содержании несуществующего юридического коммерческого порта, таким образом, участвовало два министерства!

Дом Миниха (38)

Дом Миниха, так же как и дом главного командира порта, является одним из губернских домов. Когда Миних взял главенство в военно-морских делах России и должен был по службе наезжать в Кронштадт, то, конечно, он не мог останавливаться где-нибудь, ведь у Меншикова, бывшего главы Ингерманландии, был в Кронштадте свой собственный дворец, носивший название «Итальянский дом», и один из губернских домов на так называемой скобе и переделали для Миниха. В последнее время здесь помещалось портовое управление. С этим домом связана кронштадтская легенда, что в подвалах его находили цепи и скелеты замурованных людей.

Мужская гимназия (39)

Для нее было отведено помещение во дворе бывшего Миниховского дома, выход со двора на нынешнюю Коммунистическую, былую Княжескую улицу. Она была открыта 23 октября 1862 года.

Электро-минная школа и классы (40)

Рядом с гимназией, в том же самом здании, с 1 октября 1874 года стали функционировать офицерские минные классы. Долгое время преподавателем физики был Попов, открывший беспроволочный телеграф. Его лаборатория до сих пор сохраняется в электро-минной школе, заменившей после революции офицерские минные классы. В одной из круглых башен здания был устроен колодец, и здесь производились опыты с минами.

Мужская гимназия

Женская гимназия (41)

Была открыта 1 сентября 1868 года. Для ее помещения Морским министерством был отведен один из ветхих казенных домов. Помещение было неудобное, городское самоуправление сперва арендовало, а потом и приобрело в собственность дом для женской гимназии, который и был переделан согласно требованиям педагогики и школьной гигиены. В настоящее время здесь помещается лучшая трудовая школа города.

Морской манеж (42)

Морской манеж представляет собой длинное одноэтажное здание, построенное в 1837 году недалеко от оврага, по самому оврагу разбит сад. Манеж был устроен, чтобы в нем в сырое и холодное время производилось учение моряков. Затем 19 ноября 1861 года в манеже была освящена церковь Во имя св. Николая, таким образом, в одном и том же здании матросы должны были и маршировать, и молиться.

Петровский док-канал (43)

Представляет собой наиболее любопытное гидравлическое сооружение, являющееся в то же время лучше всего сохранившимся памятником петровской эпохи. Сущность этого петровского изобретения заключается в следующем. Когда Петром Великим был прорыт канал, устроены шлюзные ворота, то перед ним возник вопрос, как освободить канал от воды, когда будут закрыты шлюзные ворота и корабли будут стоять на своих предназначенных для ремонта местах. Паровой машины в то время не существовало, и даже через 30 лет после смерти Петра высказывалось такого рода соображение: «Самая большая трудность была б преодолена, когда б такое количество воды из доков в короткое время вылить». Указав на трудность, Люберас, известный инженер того времени, окончивший постройку Петровского канала, подчеркивал: «И неимоверно слышать было, что найдена такая машина или способ, чрез который от такой великой огромности воды, а именно 275 ООО сороковых бочек весом в 8 930 597 пудов, через 24 часа в доке ничего не останется». В этой тираде очень важно подчеркивание, что автор еще не только не знает о существовании паровых насосов, но, видимо, сомневается в возможности их изобретения. При Петре Великом выкачивать воду можно было помпами, приводимыми в действие или людьми, или животными, или ветряными мельницами. И на осушение такого дока этими способами нужно было 3–3 ½ месяца, а так как наш навигационный период длится около 6 месяцев, то половину его корабль стоял в доке бесполезно, ожидая, когда же док осушится. И Петру Великому пришла в голову простая, но гениальная мысль, воплотить которую в жизнь можно было только с помощью существовавшего тогда крепостного бесплатного труда. Посреди росной местности Петр Великий выкапывает чуть ли не 15-саженной глубины овраг, который начинается недалеко от дока; по этому оврагу проведена канава (92), с большим уклоном. В конце оврага был устроен бассейн (93), вместимостью равный 1 ½ дока; указанная выше канава, которая с помощью особых шлюзных ворот соединялась с доком, впадала в бассейн. Док закрывался от моря воротами; открывались шлюзы в канаву, и вода из дока вследствие крутого оврага, по которому шла канава, в 24 часа выливалась в бассейн; таким образом, через 24 часа после введения корабля в док он делался сухим и можно было приступать к ремонту. Ремонт продолжался 3–3 ½ месяца, т. е. то время, которое нужно было употребить, чтобы осушить указанный выше бассейн. И когда ремонт корабля оканчивался, бассейн был пуст. Опять открывали ворота дока, док наполнялся снова водой, ремонтированный корабль выводили из дока, на место его вводили новые, нуждающиеся в ремонте корабли, опять запирали ворота и снова той же канавой и бассейном осушали док. Такого гидравлического сооружения мы не знаем нигде на свете.

Этот док-канал должен был быть не единственным каналом в Кронштадте. Наоборот, город Кронштадт должен был быть городом каналов. По проектам Петра I, существующий док-канал должен был быть продолжен во все четыре стороны и доходить до моря, затем третий канал предполагался приблизительно по нынешнему Северному бульвару, западный его конец доходил до моря, а противоположный впадал в четвертый канал, ему перпендикулярный, т. е. параллельный имеющемуся ныне в действительности каналу. Этот четвертый канал должен был проходить от нынешней оборонительной казармы на Северном бульваре до пароходного завода, конечно, приблизительно, так как точных планов расположения этих каналов не сохранилось.

Каналы так и остались в проекте. Работа первого из них, петровского док-канала, начавшись в 1719 году, закончилась только в 1752 году. При этом интересно и следующее обстоятельство: место, избранное для канала и бассейна, было густо застроено, так что пришлось снести 141 дом, принадлежавший жителям. Апологеты Петра при этом восхищаются: «Вообще при осуществлении своих гениальных предначертаний Петр не стеснялся». Восхищение это неуместно, и, не возражая против гениальности Петра, нужно просто-напросто отметить, что в этих отношениях Петр действовал без плана, без предварительных соображений; если бы были сделаны предварительные изыскания, то, конечно, можно было бы канал несколько отодвинуть, пощадив имевшийся городской поселок. Таким образом, первоначальный Кронштадт был уничтожен при рытье канала, а то, что осталось от него, как мы увидим ниже, исчезло после, при Екатерине II.

Постройка канала, шедшая медленно при Петре I, приостановилась совсем при Петре II, согласно следующего, как тогда говорили, коллежского, т. е. составленного Коллегией по морским делам, определения от 24 марта 1729 года. «По-прежнему коллежскому определению, – читаем мы в журнале коллегии, – определено: положено было при Кронштадте в военной гавани делать будущей весной каменную стенку и того строения сего года летом не делать, а строить будущего 1730 года». Если находили возможным на год отсрочить постройку каменной стенки военной гавани, то весьма понятно, что о канале заботы были еще меньше: канал с одной стороны засыпался, а с другой – заливался водой и от наводнений, и от дождя. Со вступлением на престол Анны можно было ожидать изменения взгляда на Кронштадт и на морской флот. Резиденция из Москвы снова переносилась в Петербург, понятно, что и заботы о границах должны были усилиться, хотя первое время, 7 октября 1731 года императрица приказала приостановить работы в Кронштадте до ее возвращения, а 13 февраля 1732 года был и состав управления флотов и Кронштадтом. Пока новые лица знакомились с делом, дело, и до того скрипевшее по всем швам, не налаживалось. Наконец, 17 апреля 1732 года был сделан доклад особой комиссии о постройке Кронштадтского канала. В начале своего доклада комиссия приводит очень подробную справку о том, что было сделано при Петре, и что предполагалось сделать. Оказывается, существовал проект при выходе канала в море устроить на нем нечто вроде «Родосского колосса» – башню-маяк, так чтобы корабли проходили под этой башней, опирающейся на обе стенки канала. Но нужно думать, что едва ли Петр предполагал серьезно устроить такой маяк – в стратегическом отношении было бы нелепостью указывать неприятелю на доки, на гавань. Вернее предположить, что это был один из тех проектов, которыми Петр Великий удивлял Запад и которые дальше гравюры с изображением не шли. Анна «аппробовала» план комиссии, строителем был назначен большой техник того времени Люберас. Но все же постройка шла очень медленно; только в 1751 году, т. е. через 32 года после начала работ, канал был закончен, но церемония его открытия, т. е. впуск воды в сухой канал, произошел 30 июля 1752 года.

«27 июля 1752 года Елизавета Петровна благополучно прибыть изволила, – писалось в таком возвышенном тоне в современных известиях, – из Петербурга в Кронштадт, а 30 июля поутру, по отслужении в соборной церкви Апостола Андрея божественной литургии, Всесвятейшего синода чины и прочие архиереи и архимандриты и священники со всем причтом из оной церкви шли процессиею со крестами и со святыми иконами на устье канала, где сделана была Иордань. Ее императорское величество, в провождении их императорских высочеств, синода, сената, иностранных послов, придворного штата, кавалеров первых 5 классов, дам первых двух классов к тому ж устью канала пешком шествовать изволили. Для присутствовавших при церемонии открытия сделаны были по обе стороны устья канала две деревянные галереи длиною 70 фут, шириною 12 фут, снаружи галереи были выкрашены под камень с различными архитектурными украшениями. Ближе к устью канала стояли две деревянные пирамиды высотою 45 ½ фут., раскрашенные под камень и металл. По освящении канала императрица взошла в галерею, на устроенное для нее с особою роскошью место и (надо обратить особое внимание на это место, так как оно ясно характеризует, с каким холопством, подобострастием относились в то время к царям. -77. С.) соизволила освященною ее императорского величества рукою (рука у царицы была тоже освященная! – 77. С.) изготовленною на то нарочно машиною воду в канал впустить. А понеже по впуске от ее императорского величества в канал через реккеты воды немедленно пошли и тотчас большой щит поднят был и через галерею вода пущена и тогда по данному от множества труб и литавров знаку нарочно при том поставленных трех сигнальных пушек выпалено три раза, почему при радостном восклицании множества собравшегося при том народа как с кронштадтской крепости, так и из всех гаваней выстрелено из 1331 пушки. И тако с помощью Всевышнего вся церемония благополучно окончилась, и вода в канал пошед через 24 часа оный весь наполнила».

В этом описании, повторяем, очень характерном для того времени, особенно интересны два момента: первый, когда Елизавета пустила воду в канал. Люберас, строитель канала, придумал особую сложную систему рычагов, с помощью которой, нажав слегка последний рычаг, можно было отворить громаднейшие, в несколько сот пудов, главные ворота канала. Более чем вероятно, что этот рычаг, или, как его называли в то время, «машина», валяется где-нибудь или на деловом дворе, или в каком-либо сарае докового адмиралтейства. Затем второй момент, когда стреляли из 1331 пушки три раза подряд, т. е. было сделано 3993 выстрела. Крепкие были и нервы, и уши у наших предков, когда этот грохот доставлял для них своего рода удовольствие!

«Императрица, приняв поздравления, – оканчиваем современное описание, – возвратилась во дворец, где генерал-шефа барона Любераса, яко трудившегося при деле оного канала, пожаловала орденом св. Андрея Первозванного. Люберас был приглашен к высочайшему столу вместе с некоторыми из придворных, а остальные лица обедали у их императорских высочеств в Итальянском дворце. Вечером был бал в Итальянском дворце, на котором присутствовала и императрица. Эскадра, стоявшая на рейде, была иллюминована».

Канал Петра Великого имел форму длинного креста или, как тогда писали, «представлял фигуру наподобие длинного креста, в котором, позади трех пар шлюзов и одних шаддоров, столько место на степели устроено, что на оных поставить можно в зюдской длинной части пять, а в трех кратчайших частях тоже пять больших военных кораблей. Все оное сооружение имеет от устья канала до конца бассейн 2 версты 50 сажен, от наружных шлюзов канал простирается в море 358 сажен русских или 417 английских. Стенки покоились на особом фундаменте, сделанном из многих тысяч крепких толстых свай, вбитых до материка; на эти сваи делался настил, на котором укладывался фундамент, так что фундамент заделан на 8-11 футов ниже морского дна (нельзя забывать, что в то время не имели и понятия о кессонных работах. -77. С.). Наружные и внутренние стены этого канала и дамб сделаны из тесанной доброй плиты, а около шлюзов, шаддоров (т. е. впускных ворот. – 77. С.) для лучшей крепости из больших тесанных диких камней, которые скобами с залитием свинца укреплены и с цементом кладены». Сообщив о цементе, автор описания, по всей вероятности, сам барон фон Люберас, счел нужным добавить: «Оный цемент в Кронштадте особливым искусством делается, который и военным строениям весьма полезен, ибо гораздо крепче в воде держит, нежели голландский гемерейский, хотя ценою не более осьмой становится части против оного». Похвала этому цементу не является преувеличением. Когда в 1855 году приступили к капитальной переделке Петровского дока, которая и была закончена полностью в 1860 году, то пришлось для разборки стенок канала прибегнуть к пороху – инструментами невозможно было сломить эти стенки. В 1861 году была разобрана на протяжении 18 сажен оконечность дамб канала Петра в том месте, где они входят в Среднюю гавань, ввиду узости существовавшего до тех пор прохода и невозможности подводить большие суда к входу в канал. В это время, видимо, исчезли и те деревянные, полуразрушенные пирамиды, которые были поставлены на конце дамбы при Елизавете.

Андреевский собор (44)

Первоначальный Андреевский собор в виде деревянной церкви был заложен на так называемой скобе в 1717 году. В 1742 году эта деревянная церковь пришла в такую ветхость, что ее перенесли в один из удержавшихся домов, в то помещение, где была мужская гимназия.

Морской телеграф (45)

На краю бывшего Итальянского дома выстроена башня для морского телеграфа. На мачту этой башни во время навигации выставляются флаги, которыми и делается различная сигнализация. Во время последних событий на мачте часто появлялся особый флаг, извещавший кронштадтцев, что к Кронштадту летят вражеские аэропланы и что приходится приготовляться к этой встрече.

Итальянский дом (46)

Это здание петровского времени в течение своего существования носило различные названия и предназначалось для различных целей. Строилось оно как дворец для Меншикова, который был губернатором Ингерманландии и, следовательно, главным начальником и Кронштадта. И так как постройка этого дворца производилась мастерами, выписанными из Италии, то за этим домом удержалась кличка Итальянский дом или даже Итальянский дворец. Затем, когда страшный пожар Васильевского острова уничтожил и здание Морского корпуса, то последний был переведен в Кронштадт и помещен в Итальянский дворец, который был, конечно, перестроен для нужд учебного заведения. Еще ранее, но когда, к сожалению, пока не выяснено, были уничтожены галереи, находившиеся в первом этаже и представлявшие собой галереи первого Гостиного двора в Кронштадте, который занимал, а может быть только должен был занимать, первый этаж Итальянского дворца. В историческом очерке Морского корпуса, составленном А. Кротковым в 1901 г., на с. 85 помещен рисунок М. Баришева «Морской корпус в Кронштадте в царствование Екатерины II». Изображенное на этом рисунке здание не вполне соответствует нынешнему, причем, если считать главным тот фасад, который поставлен на рисунке, то выходит, что имеющаяся и в настоящее время башня морского телеграфа помещалась будто бы на другом конце; но, может быть, главный фасад на рисунке показан боковым, и тогда башня соответствует настоящей. Оговоримся, что к графическим изображениям XIII века надо относиться очень скептически: в большинстве случаев они представляют вовсе не то, что было на самом деле, а то, что было в проекте и что очень часто так и оставалось в проекте, не будучи проведено в жизнь. Но, во всяком случае, воспроизведенный рисунок Баришева походит на современный фасад: украшения фасада, колонны остались и до сегодняшнего дня. Морской корпус оставался в Кронштадте до восшествия на престол Павла, когда он был экстренно переведен в Петербург, а Итальянский дворец, который уже в это время носил название Казенного инженерного каменного дома, был пожалован Павлом «адмиралу Крузу в вечное потомственное владение». Владел ли Круз этим домом, мы не знаем, но так как он умер в 1799 году, то нужно полагать, что этот дом был снова куплен у его наследников в казну. В 1843–1848 годах он подвергался очередной перестройке для помещавшегося в нем Штурманского училища. Это последнее в 1872 году вошло в состав Технического училища Морского ведомства, которое и помещалось в этом здании вплоть до революции. Затем это здание, точно мячик, перебрасывалось из учреждения в учреждение; одно время здесь располагался отдел народного образования г. Кронштадта, потом центральная библиотека, потом курсы командного состава, пока в 1922 году значительная часть этого здания не выгорела от неизвестно по какой причине возникшего пожара. Из второго и третьего этажей этого здания развертывается дивный вид на гавани и Кронштадтский рейд.

Памятник Пахтусову (47)

Пахтусов, первый исследователь материка Новой Земли, обучался в шкиперском училище, поэтому перед зданием училища 19 октября 1886 года поставлен был памятник работы скульптора Лаверецкого. Памятник в художественном отношении мало интересен.

Итальянский пруд (48)

В былое время имел большие размеры, подходил как раз к первому этажу Итальянского дворца. Прорыт со специальной целью дать возможность баркам с товарами подплывать прямо к складам. Впоследствии засыпали часть пруда, образовав нынешнюю набережную. С 60-х годов XIX столетия зимой на Итальянском пруду открывался лучший в Кронштадте каток.

Электрическая станция (49)

Помещение, ныне занимаемое электрической городской станцией, носило название «голландской кухни», так как оно сперва специально предназначалось для изготовления судовщиками пищи для рабочих. Станция была открыта 23 февраля 1913 года.

Рыбный ряд (50)

Как показывает само название, имеет специальную цель сосредоточить торговлю рыбой. Первоначально места под рыбную торговлю были отданы по жребию в 1850 году. В 1905 году был построен особый домик для устройства кипятильни.

Гостиный таможенный двор (51)

Таможня

Таможня (52)

Вопрос о таможне возник еще в петровское время; по крайней мере в 1725 году подняли вопрос о назначении удобного места для портовой таможни, но места не нашли, и до 1771 года таможня помещалась в Итальянском дворце, а в этом году была переведена в дом Миниха. Самостоятельное здание для таможни было построено в 1771–1773 годах, и с этого времени эти здания сохранились вплоть до 1920 годах, когда от поджога загорелась соседняя лесная биржа и огонь перешел на таможню.

Нарвская площадь (53)

В настоящее время переименована в площадь имени тов. Мартынова, председателя Кронштадтского совета, расстрелянного во время Красногорской измены. На этой площади в спешном порядке был разбит сквер. В былое время Нарвская площадь играла роль Марсова поля в Петербурге – здесь устраивались на Масленицу и пасхальную неделю балаганы, часто строились временные помещения для различных цирков; через эту площадь протягивался канат и русский канатоходец Молодцов изумлял кронштадтцев своим искусством. На этой площади в 1820– 1830-х годах прошлого столетия можно было наблюдать сценки такого рода: под вечер обыватели прилегающих к Нарвской площади домов собирались на эту площадь и устраивали тесный круг; в этот круг опускался поросенок, хвост которого был очень хорошо смазан салом.

Нарвская площадь

Составлялось пари: кто поймает поросенка за хвост и удержит его. В этом занятии, – не забудьте, что у поросенка хвост смазан салом, – проводились целые вечера.

Николаевский проспект

Петровские дома (54 и 55)

На Нарвской площади начиналась или кончалась самая главная улица Кронштадта, которая сперва именовалась Господской, потом ее переименовали в Николаевский проспект и, наконец, в проспект Ленина. На углу этой улицы, с обеих сторон, возвышаются два дома, построенные при Петре Великом, причем левый (если смотреть с площади на проспект Ленина) сохранил свой первоначальный петровский вид и имел аркаду в нижнем этаже. Точно такая же галерея была и в вышеупомянутых губернских домах.

Гауптвахта (56)

Построена в царствование Николая I и была известна как главная гауптвахта города.

Гражданская тюрьма (57)

Здание ее было заложено 19 сентября 1895 года, а освящена через два года, 20 сентября 1897 года. Эта тюрьма предназначалась исключительно для гражданского населения Кронштадта, причем предполагалось применять в ней и исправительные работы.

Остатки крепостного вала (58)

У так называемых Цитадельских ворот поднимаемся на остатки земляного вала Кронштадтской крепости и любуемся раскрывающимся видом на море, на главный рейд и на некоторые ближние форты Кронштадта. Отсюда ясно виден Кроншлот, первоначальное укрепление Кронштадта, форт Павла, где был взрыв мин, Константиновский форт и так называемый Чумный форт – т. е. лаборатория, где изготовлялась противочумная и другие прививки и делались наблюдения над болезнями. Это место является наиболее красивым по виду в Кронштадте.