Текст книги "Дорога к Богу"

– Странно, что это с ними случилось? – спросил Алексей и, прислушиваясь к доносящимся с дороги звукам, закрутил головой во все стороны.

И вдруг я увидел, что сзади нас из-за поворота дороги показался сначала свет фар, а затем и сама машина. Я открыл свою дверцу и посмотрел назад. И приглядевшись через туман, который разрезал жёлтый свет фар, я увидел, что к нам подъезжает УАЗ-фургон, тот, который в народе называют «таблетка» ну, или «буханка». Уазик припарковался с правой стороны «Нивы». Дверь со стороны Алексея открылась, и в салон машины заглянул парень лет 30.

– Ну что мужики? Замёрзли тут без меня? – спросил он. – А я так спешил к вам, – добавил он, потирая уже замёрзшие на морозе руки.

– А ты, однако, парень с юмором, – сказал Алексей. И на его лице впервые за всё это время появилась счастливая улыбка.

– Таким уж родился, да и умер весело, с улыбкой на лице, – сказал парень.

Мы переглянулись, а меня от такого юмора даже передёрнуло как от озноба. Но я почему-то тогда подумал, что он так пошутил, раз с юмором родился.

– А у меня сегодня предчувствие было, что я кому-то очень нужен буду, вот я и спешил к вам, – сказал парень.

– А за то, что ты спешил к нам, большое тебе спасибо, – сказал я. А иначе ещё неизвестно, чем бы всё это для нас закончилось.

– Ну, тогда зовите меня Мишкой, – и он по очереди протянул нам свою руку.

Я тогда ещё подумал, а почему у него такая холодная рука, прямо как лёд, ведь он только что из уазика вылез. А потом подумал, наверное, и у нас не лучше, такие же холодные и промолчал.

– Давайте для начала в тепло, в уазик, чайку горячего попьёте с пирожками. Я как раз для такого дела и термос большой прихватил, и баба Маша, – это повариха наша, пирожков в дорогу наложила, как знала, что вас на дороге встречу. Я отказывался, зачем так много одному мне, а она как будто почувствовала, а вдруг кто-то на дороге замерзать будет, вот и угостишь их моими пирожками с мороза.

– Вот и кушайте на здоровье, она славно пирожки печёт, вам с мороза понравятся, – сказал Мишка. – А потом уже будем думать, что делать с «Нивой», она на таком морозе уже околела и никуда от нас не убежит.

– Как бы нам не пришлось мосты греть, а то сальники порвём, когда трогаться будем, – сказал Мишка и полез доставать паяльную лампу.

– Миша, а ты случайно не ангел? – спросил с улыбкой Алексей.

Мишка с минуту помолчал.

– Для вас, может и ангел, но только вы пока ещё на этом свете задержались, а вот до того света вы немного не дотянули, вовремя я приехал. А задержись я немного дольше, тогда бы мы в другом месте с вами разговаривали.

Мы переглянулись.

– И насколько задержись? – спросил Алексей.

– На два часа, через час ваш примус от перегрева должен был взорваться, – сказал Мишка и вылез из уазика. И мы снова недоумённо переглянулись.

– Странный какой-то он, – сказал я, – и откуда он мог знать, что через час примус взорвётся. И меня от таких слов снова передёрнуло как от озноба.

– Точно ангел, – сказал Алексей и ещё раз перекрестился.

Мы залезли в салон уазика, в котором работало сразу две печки, и, налили из большого термоса по кружке чая, который с мороза был нам очень кстати. А особенно нам понравились пирожки, они были хоть и с капустой, но очень вкусные. А главное, они были ещё тёплые, что нас тогда сильно удивило, как будто Мишка только что выехал с вахты. А я ещё обратил внимание на то, что на полу салона лежала жёсткая сцепка, и я даже обрадовался ей, потому что буксирного троса у меня тоже не было, поэтому нам будет на чём, тащить «Ниву» до посёлка. Мишка залез в салон погреться и заметил мой взгляд.

– Да это я для себя её вожу, – сказал он.

– А что так?

– Да старенький УАЗ, списать уже давно пора, два раза на буксире на вахту его притаскивали. А шофера говорят: хорошо, что хоть жёсткую сцепку с собой возишь, а то бы куковал на дороге так же, как вы сейчас, на мягкой-то сцепке не каждый потащит, особенно лесовозы с длинным дышлом.

– Боятся, что под прицеп попаду при буксировке. Вот и вам сегодня сцепка тоже пригодилась, – сказал Мишка.

И пока Мишка грел мосты, мы немного отогрелись и, вытащив жёсткую сцепку из уазика через заднюю дверь, прицепили её одним концом к «Ниве». Сцепка у Мишки была универсальная, на все легковые машины подходила. Я такой сцепки не видел ни до, ни после этого случая, а самое главное, она была заводская.

– Да, – сказал Алексей, – надёжнее и крепче сибиряков людей нет, уж я-то знаю. Я в этом неоднократно убеждался, – и он посмотрел при этом на Мишку, который с голым животом, потому что задралась рубашка, и куртка, лазил с паяльной лампой под «Нивой». В такой жуткий мороз, отогревая паяльной лампой по очереди оба моста, а заодно и коробку передач.

– Странно, и как он не мёрзнет в такой мороз, ползая голым животом по снегу, – сказал Алексей.

«А ведь его никто об этом не просил», – подумал я.

Подцепив вторым концом жёсткую сцепку к уазику, мы сели в салон, и Мишка с раскачки тронулся в натяг, чтобы не порвать мосты.

– Ну, с богом! – сказал он и с облегчением вздохнул. – Ну вот, ещё двоим замерзающим, помог жизнь сохранить, – сказал он.

Но нам тогда почему-то показалось, что он сказал это так, как будто он перед кем-то за это отчитывался. И мы недоуменно переглянулись.

– Точно ангел, – сказал Алексей и ещё раз неумело перекрестился.

А волки так и остались лежать на снежном бордюре, пока мы не скрылись за поворотом. Они не пошевелились и ни разу не зарычали даже тогда, когда мы возились с «Нивой», расхаживая по дороге рядом с ними, только изредка поворачивая голову вслед за нами. Но особенно они поворачивали голову тогда, когда мимо них проходил Мишка. А больше всего меня удивило то, что вожак стаи как собака вилял хвостом, когда Мишка проходил вдоль снежного бордюра мимо волков.

А Мишка в этот момент протягивал руку в его сторону, приветствуя вожака рукой как свою собаку. И вожак стаи на удивление даже ни разу не рыкнул в его сторону и только помахивал хвостом из стороны в сторону. И даже тогда, когда мы ходили в трёх метрах от них, размахивая сцепкой, они ни разу не рыкнули на нас, а терпеливо ждали, пока мы уедем. А ведь спрыгнуть на нас со снежного бордюра для них было секундным делом. Я второй раз в жизни увидел таких умных волков.

«Наверное, Мишка, точно ангел, – подумал я, – раз даже волки вели себя при нём так смирно». Или вожак стаи был помесью собаки с волком, что на Севере случается довольно часто. У меня у самого была такая собака. И вожак на подсознательном уровне ещё помнил, что ему нужно не нападать, а наоборот, защищать человека. Удачно, без остановок дотащив на жёсткой сцепке «Ниву» до моего дома, Мишка, даже не попив чай, собрался ехать в Братск, так как он жил в Братске. А работал он в бригаде «Кимбержеков», которая стояла недалеко от нашей вахты, а их машины круглые сутки проезжали мимо наших вахтовых вагончиков. Но я с ним никогда раньше почему-то не сталкивался, хотя этот уазик попадался мне на дороге несколько раз.

Но в нем тогда сидели другие водители, уж это-то я хорошо помнил. Я предложил мужикам переночевать остатки ночи у меня, а утром, когда рассветёт, а расцветёт не раньше 10 часов, спокойно, не спеша уехать в Братск. Но Мишка сказал, что с работающим двигателем уазик оставлять нельзя, потому что он может заглохнуть, а в системе охлаждения залита вода, и двигатель на таком морозе быстро разморозится. А если его заглушить, то утром он его в такой мороз не заведёт, поэтому лучше уехать сейчас, тем более их уже двое, он имел в виду Алексея. А в Братске он поставит уазик в тёплый гараж, чтобы днём не заводить его на таком морозе. Алексею тоже сильно повезло в том, что в такой лютый мороз ему не придётся ночью ловить попутку. А попутки в такой мороз, да ещё под утро, ходят редко.

Но так как Алексей торопился домой, а тут так удачно подвернулся братский уазик, то он тоже не захотел остаться ночевать у меня. Хотя я видел по его лицу, что он сильно устал, а до Братска ехать на уазике ещё четыре часа. Ну а Мишке повезло в том, что у него будет попутчик, который не даст ему заснуть за рулём, так как он тоже сильно устал и мог заснуть за рулём, а заснув, свалиться в кювет. У меня хорошая память, поэтому я в этом же году, то есть ещё до Нового года, почти дословно записал рассказ Алексея в общую тетрадь и надолго забыл про неё.

Но через девять лет, живя уже в Томске, я случайно наткнулся на неё. И, прочитав этот рассказ, я был в шоке: всё, о чём рассказал тогда Алексей, либо уже сбылось, либо сбудется в ближайшем будущем, вот поэтому я решил написать и издать эту книгу. Но я понял, что по какой-то причине он рассказал мне не всё, что знал про эту станцию и про наше ближайшее будущее тоже. Видимо, что-то особенное он не мог рассказать даже через 20 лет. Хотя я видел, что он пытался ещё что-то рассказать мне, но в последний момент переборол себя. И только через девять лет, когда я прочитал его рассказ ещё раз, я вдруг понял, что он не всё рассказал мне тогда, когда мы замерзали в «Ниве» на Тиринской дороге.

Но я сам догадался о том, что он не рассказал мне тогда. И я тоже решил пока не писать об этом, потому что раз об этом не захотел рассказывать Алексей, то и мне не стоит писать об этом. Но я не только не дописал не до-рассказанное Алексеем, но ещё и многое удалил из его рассказа, потому что людям ещё рано знать об этом, ну, а если у кого-то из читателей хватит мозгов, то он сам догадается, о чём в этом рассказе идёт речь.

Ну а, правда это или вымысел, решать уже вам самим на своё усмотрение. Но я почему-то в это поверил, правда, тоже только через девять лет и только тогда, когда многие из рассказанных Алексеем событий начали сбываться. А возможно, ещё и потому, что сам несколько раз за свою жизнь сталкивался с подобными мистическими историями, но я о них никогда и никому не рассказывал. Потому что я по своему опыту знал, что в такие истории никто не поверит, пока он сам с ними не столкнётся, но и, столкнувшись с такой историей, ему самому в этом случае тоже никто не поверит. Вот такая у нас, у русских, психология. Но и я никому за эти девять лет так и не рассказал, как мы с Алексеем замерзали в «Ниве» на Тиринской дороге. А зачем, всё равно никто не поверит, а если и поверит, то равнодушно промолчит.

Однако на этом та история не закончилась, и то, что произошло со мной дальше, было похоже уже на мистику, в которую я до сих пор не могу поверить. Сначала я не хотел описывать это последнее событие, потому что в него невозможно поверить, но подумав, я всё-таки решил написать, для того чтобы люди узнали, чем же всё-таки закончилась эта история.

На вахту я вернулся только через неделю, пока морозы не сбавили до 40 градусов. И вот однажды, а это произошло уже после Нового года, я ехал на «Ниве» по лесовозной дороге, а навстречу мне ехал уазик-буханка. И вдруг я почему-то даже обрадовался этой встрече.

«А вот и Мишка едет, вот так встреча, – подумал я. – Спрошу-ка я у него, как они тогда с Алексеем до Братска доехали».

Я остановился и поморгал ему фарами, чтобы он тоже остановился. УАЗ остановился в 20 метрах от меня. Я вылез из «Нивы» и направился к уазику с водительской стороны. Подойдя к машине, я увидел, что за рулём уазика сидел молодой парень лет 35, не больше, но незнакомый мне.

– А где Миша? – спросил я.

– Какой ещё Миша? – удивился парень.

– Как какой? – тоже удивился я.

– А тот Миша, который работает на этом УАЗе, – сказал я.

Парень ещё раз пожал плечами:

– Да нет у нас никакого Миши. Меня звать Володя, а моего напарника Сашкой звать, а Мишу я не знаю. У нас даже в бригаде нет парня с таким именем, – немного подумав, сказал парень.

Я растерялся. Как же так, а я обрадовался, что Мишку встретил.

– А можно я загляну в салон УАЗа? – почему-то вдруг спросил я.

– Да ради бога, можешь даже посидеть в нём, если в своей «Ниве» ещё не насиделся, – и парень рассмеялся своей шутке.

Я залез в салон УАЗа и, сев на переднее сидение, принялся осматривать его изнутри. Времени прошло совсем немного, а память у меня хорошая, поэтому я хорошо помнил салон того УАЗа. Я машинально глянул на пол салона, но жёсткой сцепки на нём не было.

– Странно, а где жёсткая сцепка? – спросил я.

– Какая ещё сцепка, зачем она мне, ещё брякать в салоне будет, у меня трос буксирный есть, – сказал парень.

Я ещё раз внимательно оглядел салон.

«Странно, – подумал я. – Салон тот же, только жёсткой сцепки почему-то в нём нет».

– Ну, та жёсткая сцепка, которую Мишка постоянно возил с собой, – сказал я.

– Да не знаю я никакого Мишки, – уже с раздражением сказал парень.

– Странно, но насколько я понял, ты же из бригады «Кимбержеков», которая просеку под дорогу бьёт на Седаново, – сказал я.

– Да, ты правильно это понял, я из той бригады, мы на отсыпке в конце дороги стоим, – сказал парень.

– Ну вот, Мишка тоже в этой бригаде работает на УАЗе, – сказал я.

Я уже собрался выходить из салона, но парень придержал меня за руку.

– Хотя постой, постой, – и он, держа меня за руку, задумался, что-то вспоминая.

– Извини, друг, ты не обижайся на меня, я вспомнил, наконец, – сказал он. – Я-то на этом УАЗе работаю всего два года, а вот мой напарник Сашка уже давно работает в этой бригаде. И он как-то рассказывал мне, что три года назад в этой бригаде на УАЗе работал парень, а звали его, кажется, Мишей.

Парень снова задумался.

– Вспомнил, вспомнил, точно Миша, – сказал он. – Сашка говорил, что хорошим парнем он был, весёлым, с юмором, а главное, безотказным был. Всем помогал, хотя никто его об этом не просил.

– А почему был? – И почему ты говоришь о нём в прошедшем времени, что-то случилось с ним? – спросил я.

– Да, случилось, замёрз он на лесовозной дороге, когда в Братск поехал.

Меня в этот момент как будто током ударило. «А кто же нас тогда на дороге месяц назад спас? – подумал я. – Неужели призрак или ангел, как его Алексей тогда называл?»

– А когда это случилось? – после долгого молчания спросил я.

– А вот три года назад и случилось. Его механик за запчастями в Братск отправил ночью, да ещё и одного вдобавок. Некого больше послать с ним было, один он тогда работал, без напарника, уставал он сильно, а морозы тогда стояли под 50 градусов. А случилось это в середине декабря 2004 года, как раз перед католическим Рождеством. А уазик старенький у него был, поэтому и ломался часто, как он бедный на нём ездил, ума не приложу. Его даже пару раз на буксире на вахту притаскивали лесовозы, вот он и возил с собой жёсткую сцепку в салоне уазика. «Пусть уж лучше она гремит в салоне, чем я буду на трассе куковать», – говорил он.

– А где это случилось? – спросил я.

– А там, где старые выруба с обеих сторон вдоль дороги тянутся. Как раз на том месте это и случилось. Там ещё снег всегда глубокий наметает и дорогу часто переметает в этом месте, потому что место там открытое.

– Да ты должен знать это место, раз ездишь в Эдучанку по этой дороге, – сказал парень.

Меня как будто чем-то прокололо – это же, как раз на том месте, где мы с Алексеем в «Ниве» замерзали, а Мишка спас нас тогда.

– А что, шофера не могли подобрать его на дороге? – спросил я.

– Да не было их в тот день. Погрузки в тот день не было из-за мороза, вот от лесовозов и отказались в ту ночь. А Мишка, видимо, на них понадеялся и поехал в такой мороз в ночь, да ещё и один вдобавок. Жалко Мишку, долго замерзал парень, все четыре колеса на таком морозе снял, не хотел поджигать их на машине, уазик старенький пожалел, а сам замёрз. А пятой запаску сжёг, она у него новая была, последней сжёг её, потому что всё ещё на лесовоз надеялся. Но жечь-то больше нечего было, одно железо осталось, вот так и замерз парень у машины. А когда утром пошли первые лесовозы, то водители чуть не поседели от страха.

Мишка лежал около УАЗа лицом вверх, а на его лице улыбка застыла. А вокруг него сидела стая волков штук 30 и сидя, все одновременно жутко выли и к Мишке никого из шоферов не подпускали. Вот где страшно-то было. Сашка сказал, что у водителей даже мороз по коже пошёл от страха.

– Мистика какая-то, но Сашка врать не будет, – сказал парень, и он вдруг неумело перекрестился. – Но, даже завидев вновь подъезжающие лесовозы, волки, ещё долго не уходили от уазика, окружив Мишку со всех сторон плотным кольцом. А водители всё это время ждали, пока волки сами уйдут от уазика.

– И ни у кого из водителей не поднялась рука наезжать на волков машиной, – сказал парень. – И ты посмотри, даже не тронули Мишку волки, хотя видно, что голодные были. Вот видишь, зверь, а почувствовал, что Мишка хорошим человеком был. А Мишка, видимо, специально вышел из машины для того, чтобы волки порвали его, лучше уж так погибнуть, чем медленно замерзать в машине, – и парень глубоко вздохнул.

– Страшную смерть он принял, не приведи господь и нам такую принять, все под Богом ходим, особенно мы, шофера, – сказал парень.

– Но это же не тот уазик, – сказал я, ещё раз внимательно оглядев салон УАЗа.

– Да, ты правильно это заметил, тот уазик через месяц после того случая тоже сгорел, а вернее, взорвался вместе с водителем и поварихой бабой Машей.

– Она тогда в Братск с ним ездила внучков своих навестить, вот и навестила в последний раз, – сказал, вздохнув, парень.

– Это не та баба Маша, что пирожки хорошо пекла? – спросил я.

– Не знаю, врать не буду, я её пирожки не ел, не успел, – сказал парень, – но ребята из бригады всегда стоя поминают её добрым словом, когда в столовой за стол садятся.

– А почему уазик взорвался, он что, взрывчатку в тайгу вёз? – спросил я.

– Да нет, не взрывчатку, он пять кислородных баллонов из Братска вёз и два баллона пропана, и, видимо, какой-то из баллонов по дороге травил кислород. Пока ехали по трассе по асфальту, их не сильно болтало по салону. А вот когда на грунтовую дорогу выехали то, видимо, или тряпка масляная откуда-то выпала на баллоны, или масло от болтанки пролилось под вентиль, вот тогда-то и рванула гремучая смесь. Кто теперь расскажет, как всё было на самом деле. Уазик в клочья, и водителя с бабой Машей тоже в клочья. Ребята говорили, что баллоны заполняли всегда под завязку кислородом, они часто так делали, потому что возить баллоны далеко было, а у них на кислородной станции парень знакомый работал. Вот, видимо, и не выдержал вентиль у одного из баллонов. Ладно, баба Маша – отжила уже своё, а вот водитель-то парень молодой был, жизни ещё не видел.

– А остатки уазика сгорели до пепла, видимо, температура большая при взрыве была, даже железо сгорело, – сказал парень.

И услышав от парня эту историю, я был в шоке. «Странно, – подумал я, – а кто же тогда нас на дороге спас, если Мишки в то время уже три года как не было в живых, привидение его, что ли? А возможно, что Мишка в то время и правда, был уже ангелом, ведь не зря же Алексей его ангелом назвал, а Алексей тоже много чего знал, но почему-то не стал до конца мне рассказывать».

– А что случилось-то, почему ты его ищешь и расспрашиваешь о нём знакомый, или может он родственник твой? – спросил парень.

– Да нет, встречались мы с ним однажды, в такой же ситуации, – сказал я.

Я не стал рассказывать парню, что Мишка, или возможно, что это был его призрак, спас нас месяц назад в том же месте на тех же старых вырубах. Там, где он сам замёрз, и тоже в середине декабря, и в такой же лютый мороз, когда мы с Алексеем замерзали в машине. А не сказал я ему лишь только потому, что в это трудно было поверить, пока сам не окажешься в такой же ситуации.

– Ладно, Володя, ты извини меня за то, что я задержал тебя на дороге. – И как я понял, ты торопишься на вахту, – сказал я.

– Да ладно, не переживай, – махнул рукой парень, – не горит, успею ещё, а ребята у нас в бригаде хорошие, в тайге плохие долго не держатся, сам знаешь, если в тайге давно работаешь, а эти ребята подождут. Вот только расстроил ты меня сильно, я забыл уже эту историю с Мишкой, а сегодня ты её мне вновь напомнил. Ребята в бригаде сильно переживали, когда это случилось. Потому что уж больно хорошим парнем был Мишка, даже волки его не тронули, а это уже на мистику похоже.

Я попрощался с парнем и вылез из уазика. Уазик медленно поехал в конец отсыпки, а я ещё долго смотрел ему вслед. «Странно, – подумал я, – но если и Мишка, и уазик были призраками, то на чём мы тогда ехали, вот вопрос без ответа. Странно всё это. Да и Мишка несколько раз дотрагивался до меня рукой, когда искал в бардачке паяльную лампу, и здоровался с нами своей рукой.

А рука-то у него была материальная, правда холодная была, но они и у нас в то время не лучше были. А самое главное, мы ели пирожки и пили чай из термоса – это что же получается, что они тоже были призраками?» Правда, за прошедшие девять лет я несколько раз вспоминал эту историю с Мишкиным уазиком. И все эти девять лет меня мучили два вопроса, и первый из них, кем был Мишка в декабре 2007 года, в то время, когда он спас нас с Алексеем на дороге. Если он был призраком, то почему и он сам, и уазик, а самое главное, чай с пирожками были материальными, а пирожки даже горячими. Этот вопрос мучил меня до тех пор, пока я снова случайно не нашёл дневник и не прочитал в нём ещё раз рассказ Алексея, про то время, когда он находился на станции.

А из прочитанного рассказа я понял, что любой человек по стечению обстоятельств во время высокой солнечной активности тогда, когда на Солнце бушуют магнитные бури, может попасть из прошлого времени в будущее время или, наоборот, из настоящего времени в прошлое время. Вот тогда-то я и понял, что Мишка, сам того не ведая, попал из прошлого, т.е. из 2003 года, в середину декабря 2007 года, в то будущее для него время, когда мы замерзали на Тиринской дороге.

И он даже не догадывался, что он попал из 2003 года в 2007 год, потому что разница во времени по годам была небольшая, а в тайге, да ещё зимой после 2003 года, ничего не изменилось. Да и, кроме дороги и «Нивы», он больше ничего не видел, даже лесовозов в этот день не было на дороге. А попал он в будущее, видимо, потому что в то время на Солнце бушевала мощнейшая магнитная буря, так как солнечная активность в это время была максимальной за 100 лет.

А ещё я понял, почему Мишка попал к нам в 2007 год именно из 2003 года. И я вдруг вспомнил, что в салоне уазика с правой внутренней стороны кузова была приклеена, синей изолентой по углам картинка красивой девушки с календарём внизу картинки, на котором крупными буквами было написано: «Новый 2003 год», а многие из летних дней календаря были обведены красными кружками. Выходит, что этим календарём пользовались совсем недавно, т.е. в том же 2003 году, так как он выглядел совсем новым, а изолента больше года не держится, особенно на железе.

И Алексей тогда тоже сильно удивился, почему эта картинка девушки выглядит как новая, хотя после 2003 года прошло уже четыре года. Но второй мой вопрос до сих пор остаётся без ответа. Если Мишка попал к нам из прошлого, то есть из 2003 года в наше настоящее время, в середину декабря 2007 года, то есть в то время, когда он спас нас на Тиринской дороге. Тогда откуда он мог знать, что он замёрзнет ровно через год, в середине декабря 2004 года и причём, с улыбкой на лице?

Вот на этот-то вопрос у меня до сих пор нет ответа, сколько бы я ни ломал себе голову над ним. Правда, единственным объяснением может быть только то, что Мишка заглядывал из 2003 года в своё будущее, то есть в 2004 год, уже после своей смерти, или видел себя сам, но уже замёрзшим на дороге в кругу волков. Либо слышал от ребят, как он замёрз на Тиринской дороге с улыбкой на лице. Тогда выходит, что он уже не первый раз путешествует во времени.

В детстве я слышал от своей бабушки, да и от людей, которых в те времена называли колдуньями, что такие люди на земле есть и их довольно много. И раньше в стародавние времена, таких людей называли «мытарями», – это те люди, которые не могут найти себе место во времени. Нет, они не умерли раньше времени, они живы, но однажды провалившись в другое время, они гуляют по временам или, как говорили старые люди, они «мытарятся по временам», попадая из прошлого в будущее, и, наоборот, из будущего в прошлое, но уже минуя настоящее время. Но иногда они заглядывают и в настоящее время, чтобы посмотреть, как в нём живут их дети или их знакомые по прошлой жизни. Но в их жизнь они стараются не вмешиваться за редким исключением, когда они хотят кому-то отомстить.

Вот тогда, попав в настоящее время, они и начинают, как тогда говорили старые люди, «шкодить», то есть ронять вещи в квартирах и даже поджигать их, а иногда и вышвыривать эти вещи на улицу, наводя на жителей таких квартир ужас, мстя либо им самим, либо их детям за прошлые обиды. Но сами они в это время стараются не показываться жителям таких квартир на глаза, чтобы они не узнали их, находясь в это время либо на несколько секунд раньше, либо на несколько секунд позже того настоящего времени. То есть в этот момент они находятся на краю параллельного пространства и времени. И видимо Мишка вмешался в нашу жизнь тоже в виде исключения, или у него это произошло случайно, и он случайно, даже не подозревая об этом, попал в наше настоящее время.

Алексея я тоже больше никогда не встречал, хотя и присматривался к охотникам, выходившим из тайги, и многих из них я даже подвозил до посёлка, и своих, и братских. А вот спросить у охотников про Алексея я как-то не подумал. Да и фамилию я у него не спросил, когда он уезжал с Мишкой в Братск. Он тогда торопился в Братск, а я забыл спросить у него фамилию, потому что нам тогда было не до этого. Вот поэтому у меня вдруг закралась мысль, а не уехал ли Алексей с Мишкой в Мишкино прошлое на четыре года назад?

И если это так, то мы никогда с ним не встретимся. Потому что он будет жить в другом времени, на четыре года раньше нас. Это такое время, которое для нас уже прошло ещё четыре года назад, а для них оно будет являться настоящим временем. Видимо, Алексей ещё тогда, на дороге, понял, кто такой Мишка и откуда он попал к нам в 2007 год, но мне он почему-то об этом не сказал. А уезжая с Мишкой в Братск и пожимая мне на прощание руку, он вдруг сказал:

– Не поминай меня лихом, если что-то было не так, – сказал тогда Алексей.

– И возможно, что мы никогда больше с тобой не встретимся, – добавил он.

И, махнув на прощание рукой, он сел в салон УАЗа, который сразу же тронулся. Возможно, что ещё тогда, на Тиринской дороге, он уже решил уехать с Мишкой в его прошлое. Видимо, Алексей ещё тогда догадался, что Мишка всё равно вернётся в своё прошлое на четыре года назад, т.е. в 2003 год, вот поэтому он решил уехать вместе с ним, потому что, как он сам мне тогда сказал, что здесь его никто и ничто больше не держит. А я тогда не понял, что он имел в виду, когда он сказал, что мы никогда больше с ним не встретимся. Но меня радует то, что если Алексей уехал с Мишкой в Мишкино прошлое и, зная или догадываясь о том, что Мишка в 2004 году замёрзнет на Тиринской дороге, то Алексей не даст ему замёрзнуть. Слышать такое как-то странно для нас, потому что мы никогда не сталкивались с подобным явлением, но я думаю, что так оно и было, потому что другого объяснения у меня нет. А вот о том, что такие времена, как прошлое и будущее, реально существуют, я узнал из рассказа Алексея.

Но прочитав его рассказ, я вдруг понял, что в рассказе описано единственное и самое разумное объяснение того, что такое время и как оно идёт, а главное, как оно делится на прошлое, настоящее и будущее. А самое главное, я узнал, как можно попасть в любое из этих времён. А вот и его рассказ, который я услышал от Алексея в «Ниве» и который я записал почти дословно. И прочитав два раза этот рассказ, я вдруг понял, что в нём описано много того, чего нет на земле и, наверное, никогда уже не будет. Но главное, в этом рассказе есть самое логичное объяснение многим явлениям, происходившим в прошлом времени и происходящим сейчас, но и тем, которые произойдут в будущем времени на нашей планете.