Текст книги "Гипнотизм и психология общения"

Внушение

Прежде чем говорить о внушении, необходимо произвести дифференциацию этого способа воздействия на человека и других влияний, которые он постоянно испытывает как извне, так и изнутри.

Любое влияние на человека обязательно содержит в себе элементы насилия (закрепощения), которые в значительной степени формирует человека таким, какой он есть. (Под насилием здесь понимается любое принуждение в любой форме, как внешнее, так и внутреннее, направленное на изменение состояния человека или его деятельности). С первого дня жизни оно втискивает его в узкое пространство «прокрустовой» тропы, по которой он идет почти никуда не сворачивая до самого ее конца, до могилы.

Постоянное «одергивание» ребенка его родителями в лучшем случае происходит с целью научить его правильному поведению, а часто вызывается просто тем, что ребенок стесняет их «свободу» и уже этим виноват перед ними. Потом, когда «задерганный» ребенок начинает что-то понимать, к прямому насилию добавляется косвенное – моральное, чаще всего основанное на эксплуатации чувств ребенка к родителям: «Если ты любишь меня, то сделаешь это» или же «…не будешь делать это». Или того хуже: «Ты не должен это делать, потому что у мамы тогда будет болеть голова» или «…тогда мама будет плакать». «Еще ложечку съешь за бабушку, за маму, за папу» – и т. д. и т. п.

Позже к насилию в семье присоединяется насилие со стороны улицы и школы, насилие более жесткое, иногда беспощадное. Обучение в школе чаще всего проходит на фоне: «Ты должен…»... «Двойка!»… «Завтра без родителей в школу не приходи!» Нередко к такого рода насилию добавляются еще и иезуитские способы воздействия, унизительные для достоинства человека.

И чем старше становится человек, тем большему насилию подвергается он на каждом шагу. И самым большим насильником является государство. Своими законами, наказаниями и поощрениями, правами и обязанностями, руководствуясь принципами только своего собственного выживания, «обтесывает» оно своих граждан, загоняя их в тесную клетку допустимой «свободы», и при этом еще требует от них благодарности и любви.

Жизнь каждого человека уникальна, и никто другой не может перенять его способ восприятия мира и индивидуальность его реакций. Но существуют общечеловеческие шаблоны, которые требуют от каждого из нас определенного типа поведения и даже восприятия. Это целая система приемов, способствующая подчинению одного человека другому. И нет на земле никого, кто бы не испытал на себе влияния этой системы. Она стала для нас настолько привычной, что мы не замечаем ее, как воздух, которым дышим. Она, как обязательное блюдо, входит в наше обычное ежедневное меню общения и естественна, как передвижение человека на двух ногах, при котором он не задумывается о задаче поочередного балансирования то на одной, то на другой ноге.

Существование этой системы привело к тому, что все люди разделились на две категории – внушающих и испытывающих на себе внушение или закрепостителей и закрепощенных. Причем каждый человек в зависимости от ситуации может оказываться то в одной категории, то в другой.

Взаимоотношения между людьми похожи на перетягивание каната. Каждый пытается стянуть другого с его позиций, как только этот другой ослабит свою хватку. Очень редко человеческие отношения основываются на принципах независимости и ненасилия. Каждый раз, как только мы теряем контроль над своим поведением, мы становимся жертвой. Это происходит особенно легко в тех случаях, когда мы склонны действовать под влиянием окружающих нас людей, а не по собственной инициативе.

Обычно жертвами движет слабость, и поэтому они, чтобы избежать риска инициативы, доверяются каждому, кто, по их мнению, сильнее их. Вот некоторые принципы, которыми руководствуются люди, предпочитающие уступать первые места на фронте внешних событий другим, более сильным и уверенным в себе согражданам:

Я уверен, что не смогу справиться с этим заданием.

Я всегда теряюсь, когда требуется настоять на своем.

Таким, как я, никогда не везет в жизни.

Мне нужно найти кого-нибудь, кто это дело сделает лучше, чем я.

А как бы чего не вышло.

Как бы не сказать чего лишнего.

Господи, что обо мне могут подумать люди!

Их совесть не позволит им так поступить. И т. п.

Или же пытаются и часто не безуспешно, вызвать в другом жалость к себе, этим самым взывая к снисхождению, смягчению своей вины или к стремлению получить помощь, оправдать себя. Для этой цели ими используется или состояние здоровья в настоящем, или печальная биография в прошлом. Обычно это выражается примерно следующими словами:

У меня уже нет прежней прыти – возраст не тот.

Куда уж мне с моим больным сердцем.

Для этого надо иметь хорошее здоровье.

У меня и так нервы не в порядке.

Или же:

Мои родители всегда были очень бедными людьми.

В детстве меня очень часто били.

Мои родители мало заботились обо мне.

Я вырос без отца.

Время моего детства было очень трудным.

Меня никто не понимал.

Мой старший брат издевался надо мной.

И т.д.

А теперь рассмотрим серию внушений, при помощи которых большинство людей совершает психологическое насилие над другими людьми, подчиняя их своему влиянию. Это внушения, способствующие усреднению вашей индивидуальности:

Другие так не поступают.

Это и ежу понятно.

Посмотри, на кого ты похож.

Тебе нужно было сначала посоветоваться со мной.

Зачем ты пошел туда? Или: Зачем ты сделал это?

У нас так принято.

Прежде вы говорили одно, а сейчас – другое.

У тебя никогда ничто не лежит на месте.

Как ты мог это сделать?

Вы должны были…

А вот другие так не считают.

А что скажут об этом люди?

Если бы ты был хоть чуточку похож на…

Кто-нибудь еще, кроме тебя, жалуется?

А если все начнут вести себя, как ты?

Ты должен быть доволен тем, что имеешь.

Твои братья (или сестры) ведут себя иначе.

Бог хочет, чтобы ты сделал это.

И т. д.

Вы, вероятно, уже заметили, что общение между людьми редко происходит с равных позиций. Люди прибегают ко всевозможным ухищрениям, чтобы возвыситься над другими или же, приняв позицию слабого, получить защиту от сильного. Там, где есть власть над другим человеком, всегда есть элементы насилия над ним и иллюзия защиты от насилия себя самого.

Насилие – это всегда – острые шипы и глухие стены; это всегда власть и непонимание, с одной стороны, и подчинение и сопротивление в самых разнообразных формах – с другой. И конечно, вершиной неразумности является употребление власти с целью насилия над инакомыслящими или над теми, кто прежде не был сторонником сегодняшних носителей власти.

У каждого человека с рождения существует стремление к знанию, и если это стремление заменяется насилием со стороны старших по возрасту, то это говорит лишь о том, что они не способны думать и понимать. Сюда, как нельзя более кстати, относится поговорка: «Сила есть, ума не надо». Необязательно физическая сила, но и сила власти.

Как уже говорилось, в любом внушении всегда присутствует элемент принуждения. Даже в том случае, когда человек по доброй воле пришел к врачу на сеанс гипнотерапии, это посещение можно рассматривать как выбор, в результате которого он предпочел насилие над собой врача насилию болезни над его здоровьем. Из двух зол он выбрал меньшее.

Внушением мы называем форму психологического воздействия на фоне ослабленного контроля к воспринимаемой информации. Как правило, оно противостоит убеждению, так как предполагает некритическое отношение к получаемой информации. Этот процесс можно сравнить с хирургической операцией на человеческой психике, при помощи которой разрываются функциональные патологические кольца болезни, а какие-либо состояния переносятся с одного места на другое. Кое-что полезное, по мнению гипнолога, может быть внедрено, а что-то, возможно, полностью удалено.

Особенно ярко выражено принуждение внушением при демонстрации сеансов гипноза на сцене. Практически все, что показывает гипнотизер на потеху зрителям, участники сеанса по своей доброй воле ни за что не согласились бы делать. Но в этот период у них нет своей собственной воли, они, как куклы, выполняют на сцене волю своего «кукловода».

Процесс внушения сходен с введением в компьютер программы, которую написали вы сами. Если программа составлена неправильно, то она или совсем не будет работать, или в компьютере возникнет конфликт.

Каждое слово и особенно тонкие варианты смысла сказанного, стоящего за словом, при внушении имеют очень большое значение! Например, заканчивая лечебный сеанс, вы делаете последнее внушение: «Теперь ваш сон будет глубоким и спокойным». Правильнее было бы сказать: «После этого сеанса ваш сон ночью будет глубоким и спокойным». Слово «теперь» означает «сейчас», и оно вступает в противоречие со словом «будет». Кажется, мелочь, но за период лечебного сеанса подобных мелочей может накопиться такое количество, что эффект от лечения будет значительно снижен.

Возможен и такой вариант несоответствия, когда требования, предъявляемые к человеку внушением, превышают его возможности. В этом случае может быть два типа ответной реакции: внушение реализуется на более короткий срок, чем предполагалось, или же степень выраженности реакции будет значительно меньшей, чем ожидалось. При втором варианте реакции может возникнуть невротический срыв, выход из которого нередко представляет бо¬льшие трудности, чем лечение основного заболевания.

Внушение всегда несет в себе какую-то долю убеждения. Правда, «чистым» убеждением это назвать трудно, потому что исходным положением, на котором оно основывается, опять-таки является внушение в форме насилия. Например: «Ваша спина прилипла к спинке стула, поэтому вы напрасно будете стараться встать. Попробуйте. Ну вот, вы убедились, что это действительно невозможно».

Восприимчивость внушения (внушаемость) тем выше, чем благоприятнее почва для внушения. Обычно это бывает в тех случаях, когда интересы человека, делающего внушение, и человека, на которого направлено это внушение, совпадают. Кроме того, на восприимчивость влияет качество связи второй сигнальной системы с первой – чем лучше эта связь, тем выше восприимчивость. Можно считать, что восприимчивость (если речь идет о больном) – это согласие, основанное на желании переложить хотя бы часть своих проблем со здоровьем на кого-то другого, к кому испытывается доверие.

Внушение может проводиться не только словами, но и жестами, мимикой, касаниями или еще какими либо способами. Нередко оно приходит изнутри в виде побуждения и тогда может все измениться – и состояние, и отношение, и поведение. В этом случае мы говорим о желаниях или потребностях, которые побуждают нас действовать определенным образом. Такие побуждения часто являются следствием изменения соотношений гормональных процессов, которые могут быть вызваны или возрастными изменениями в организме, или же различного рода физическими заболеваниями.

Нередки случаи, когда внушения, приходящее изнутри, могут быть выражены в словах. Это происходит из-за своеобразного расщепления ума, когда какая-то его часть становится независимой от внутреннего контроля и начинает диктовать человеку определенное поведение или отношение к окружающему. Причиной такого расщепления могут быть различные стрессовые состояния. Факторами, способствующими этому, могут быть врожденная предрасположенность, различного рода интоксикации (например, алкоголизм) и заболевания, ведущие к астенизации всего организма.

Как мы уже сказали, любая дисгармония в отношениях человека с окружающим миром обязательно связана с насилием, возникающим между взаимодействующими сторонами, каждая из которых пытается установить гармонию для себя за счет другой. В связи с этим происходит постоянное перераспределение внешних взаимных влияний и непрерывное изменение внутренних функциональных структур в соответствии с меняющимися обстоятельствами.

Так как существующая иерархия взаимоотношений между объектами основана на силе, то в этой иерархии страдающей обычно является более слабая сторона. В социальной иерархии испытывают принуждение все, кто находится ступенью ниже. Формальное согласие в подобного рода взаимоотношениях – это всегда «согласие» слабости перед силой.

Такого рода насилия, постоянно существующие в мире, способствуют эволюции, но только до определенного разумного предела, дальше которого следует уже не усиление, а ослабление всей взаимодействующей системы и даже разрушение ее. Полезность подобного рода взаимодействий заключается в том, что менее совершенное должно или измениться и стать более совершенным или отмереть.

Главным насильником в социальном мире следует считать государство, каким бы гуманным оно ни было. Если при социализме формально одним из инструментов насилия, которыми пользовалось государство, являлась мораль (пусть даже ложная), то сейчас основным инструментом еще большего насилия являются деньги.

Возможность совершать насилие всегда привлекательна для человеческого эго – это одна из главных причин стремления к власти. Даже в том случае, когда насилие совершается, по внешней видимости, не ради власти, в нем все равно присутствует значительная доля наслаждения властью.

Имеет ли все это какое либо отношение к внушению? Да, прямое. Внушение, совершаемое врачом или же человеком, владеющим методами гипнотического воздействия, – это частный случай всеобщего поля взаимодействия как внутри любой системы, так и между системами.

Факторы, повышающие внушаемость

Хорошо известна зависимость людей от авторитетов, при взаимодействии с которыми ослабевают и даже разрушаются человеческие установки (убеждения). Когда авторитетные лица имеют другие мнения по какому-либо вопросу, то согласиться с их мнением легче, чем отстаивать свое. И это всегда первый шаг к утрате самостоятельности суждения, когда ум становится аморфным и пустым, как сосуд, из которого только что выплеснули воду. И это происходит почти всегда на подсознательном уровне, когда человек «добровольно» принимает условия игры, «добровольно» подчиняется или соглашается с этими условиями и этим самым становится проводником чьей-либо идеи. Степень такого рода «добровольности» также зависит от внушаемости человека.

Всем известно понятие «единомышленник», но не все знают, что не может быть истинного единомыслия, так как каждый человек – это замкнутая система со своим опытом, своими генетическими особенностями и своим способом отражения внешнего мира. Знания об одних и тех же явлениях мира у каждого человека индивидуальны, и реакции на любые внешние воздействия так же должны быть индивидуальными. Но когда-то в древние времена появилось «единомыслие», которое подразумевает отказ от собственного мнения в угоду другому, авторитетному, а следовательно, имеющему власть.

Взаимоотношения «единомышленников» – это взаимоотношения лидера и подчиненного. Своеобразным лидером может быть и авторитетная идея, и группа лиц, утверждающих какую-либо идею. Слово сказанное и слово написанное не одинаково авторитетны. Отсюда те, кто жаждет власти, стремятся иметь свободный доступ к печати.

Мнение одного человека всегда ниже мнения группы людей, и как следствие – стремление отдельных лиц для утверждения своих идей и своего авторитета высказывать свою точку зрения от лица народа или хотя бы от какого-либо коллектива. Нередко, когда собственного авторитета нет, а стремление быть лидером есть, ссылаются на другие авторитеты или же, не стесняясь, поливают грязью своего конкурента.

Обычно такой способ утверждения своей значимости действует достаточно эффективно, так как люди невысокого ума любят «копаться в чужом белье». К сожалению, таких большинство, и они в связи с этим невольно попадают под влияние дутых авторитетов и даже более того – бесчестных.

Наиболее сильным и действенным авторитетом для большинства людей оказываются насилие, боль, страдание и смерть. Отсюда авторитет государственной власти, как трудно преодолимой или непреодолимой силы. И становится понятным отношение народа к противозаконным структурам, противостоящим этой власти.

Для утверждения значимости чего-либо может быть использован символ незыблемости, бессмертности, устремленности, необычности монументальных форм, архитектурных и скульптурных памятников, создание которых не всегда обусловлено необходимостью. И, наконец, реклама авторитетов в многочисленных лозунгах, плакатах, портретах, стихах, песнях, названиях типа: «станция метро «Ленинский проспект» Ленинградского ордена Ленина метрополитена имени Ленина», отражающая в себе лидирующую идею. Гигантомания, масштабность, все, что может поразить воображение: «Я планов наших люблю громадье»,– говорит Маяковский. Самое-самое! На века! – это еще одна дутая опора искусственных авторитетов.

И наконец, обещания. Каждый человек хочет жить лучше, быть застрахованным от неприятностей и несчастий, каждый хочет быть здоровым и хотел бы видеть и своих близких также здоровыми и счастливыми. Поэтому обещания следует считать очень сильным средством повышения внушаемости человека, потому что оно вызывает доверие к человеку, который обещает нам то, что совпадает с нашими желаниями.

Это средство используют как врачи в своих психотерапевтических кабинетах, так и люди, стремящиеся к власти. Различия только в масштабности. Обещания всегда относятся к будущему, до которого еще надо дожить. А там «или осел сдохнет, или эмир умрет». Особенно щедро раздают обещания политические деятели. Свидетельством тому – вся история человечества.

Сама идея авторитета приобретает свой язык, скорее жаргон, использование которого становится эталоном лояльности, единомыслия, признанием лидерства одних и зависимости других. Возникают особые речевые штампы, отражающие незыблемость существующих в этот период идей.

Принадлежность идее, утверждение своего лидирующего положения может выражаться и в одежде, и во взаимоотношениях, и даже в манере поведения. Необычность, которая также подчеркивает значимость лидера, ритуалы, парадность и роскошь, раздувание иногда незначительного явления до абсурдности: необычность мнения, его неординарность, недомолвки, намеки и т. п. Получается так, что каждый авторитет, сам того не сознавая, создает вокруг себя своеобразную религию, центром которой является он сам.

В стремлении к самоутверждению обычно используются те способности или возможности, которые наиболее выражены. Хвастают физической силой те, кому недостает ума, или же подчеркивают свои витальные возможности прямо или намеками, если обстоятельства благоприятствуют этому, когда хвастать больше нечем. В беседах могут делаться акценты на своих заболеваниях, если они престижны. Например, упоминают о своей стенокардии или инфаркте, говорят о головных болях или своей гипертонии, но не хвастают недостатком ума или наличием клептомании (непреодолимая тяга к воровству).

Некоторые стремятся входить в общение с известными людьми, чтобы потом мимоходом подчеркнуть это в беседах с другими. Утверждая свое бескорыстие, рассказывают об этом своем прекрасном качестве каждому встречному и уже этим самым питают свою корысть. Не мало даже таких, которые готовы пожертвовать здоровьем и самой жизнью, если это даст им возможность вознестись на вершину славы, возвыситься над толпой. Не напрасно говорится: «На миру и смерть красна».

Существует множество других способов повышения своей значимости. Например, путем сенсорной и ментальной депривации – ограничения доступа к информации о других авторитетах и их идеях или же путем замалчивания или тенденциозного к ним отношения. Возможно при этом незначительные положительные качества раздувать до основополагающих, а действительно определяющие показывать как нетипичные, второстепенные, ничтожные. И наконец, ложь, подтасовка и другие действия, которые скрывают бездарность, неспособность, слабость, ничтожество.

Очень большое значение для повышения авторитета власти имеет создание комплекса виновности, неполноценности у подчиненных, так как эти комплексы подавляют и волю человека, и его инициативу («Перед родиной вечно в долгу»).

И наконец, создание условий, в которых человек становится зависимым от своего лидера. Лидер может разрешить что-либо или не разрешить, дать или не дать, пустить или не пустить. Это еще в большей степени суживает наше сознание, лишает нас свободы выбора и делает нас легко внушаемыми рабами.

Вместе с рабством человек теряет способность творить, возрастает злобность, подлость, предательство, способность унижаться до пресмыкания, ловить недосказанное слово или незаконченный жест своего господина и спешить выполнять его, благодарить за то, что в действительности не стоит благодарности – «Прошла зима, настало лето, спасибо партии за это», и преследовать тех, которые противостоят лидеру или его идее. Иначе говоря, человек с рабской психологией становится придатком своего хозяина. Как самостоятельная личность он вроде бы и не существует. Это все становится возможным, когда сознание человека постоянно сужено на какой-либо идее и он, следовательно, находится в хроническом гипнотическом состоянии.

Сужение сознания, при котором человек действует как запрограммированный робот, может быть хроническим относительно какой-либо одной идеи или одного человека. В то же время относительно всего остального сознание его может оставаться открытым и суждения достаточно объективными.

Подчиненность может дойти до такой степени, что сознание человека может быть полностью порабощено. Внешне это может выглядеть как полное доверие лидеру или как безусловная вера в идею. Хорошо сказал в свое время о таком доверии пролетарский поэт Демьян Бедный: «Нам с тобою думать неча, коли думают вожди». Именно такое тотальное подчинение человека постепенно формирует в нем психологию раба со всеми ее отрицательными качествами.

Для культивирования своей значимости в настоящем можно использовать свое биографическое прошлое, особенно те его стороны, которые выгодно выделяют значимость человека. Даже сновидения могут служить этому. Если он здесь никто, то там он княжеских кровей или хотя бы палач, отравитель, но только не средний, обычный человек. Если кто-то «помнит» свои три прошлые жизни, то другой, узнав об этом, заявляет, что он помнит десять. И это вечная игра человеческого эго, вечная борьба за свою значимость и за право распоряжаться судьбами других людей. Все это мы почему-то относим к важным разделам человеческой биографии и даже истории.

О факторах, повышающих нашу значимость, можно говорить бесконечно долго, так как большее из того, что мы делаем, направлено на повышение этой значимости. В действительности же значимость всего этого для эволюции сознания не более как детская игра.

В нашей обычной повседневной жизни мы постоянно находимся под внушающим влиянием других людей и обстоятельств, и в то же время сами являемся причиной повышения внушаемости окружающих нас людей. Это в некоторой степени неизбежно и необходимо, иначе мы не сможем принять идеи других людей, если они не совпадают с нашими, и не примем опыт другого, потому что он не похож на наш.

Благодаря тому, что у человека имеются механизмы внушаемости, которые могут подавлять его индивидуальное отношение к каким-либо идеям или событиям, можно создать круг лиц, действующих под влиянием одной идеи или одного указания, что, в конечном счете, делает реальными их совместные действия. Можно сказать, что без этих механизмов не было бы человеческой цивилизации.

Индивидуальность народностей и наций проявляется не только в их языке, но и в их культуре и искусстве. И так же, как необходимо отдельно взятого человека лишить его индивидуальности, что-бы повысить его внушаемость и облегчить задачу власти над ним, так и целые народности и нации становятся более послушными, бесхребетными, безынициативными, завистливыми и серыми, если лишить их своего национального языка, своих обычаев, культуры и искусства. Другими словами, хроническое насилие над человеком в любой форме приводит к тому, что в нем развивается психология раба.

В России за семьдесят с небольшим лет произошло две социальные революции. После первой – на огромной территории Евразии была установлена авторитарная форма правления, претендовавшая на контроль не только над всеми формами социальной жизни общества, но и над свободой мысли каждого отдельного гражданина. В атмосфере такого рода правления невозможно было выжить тому новому, прогрессивному, что крайне необходимо для духовного прогресса любого государства, любой нации. При такой форме правления выживает только то, что имеет более грубую структуру.

После второй – установилась криминально-монополистическая олигархия, при которой экономическая власть сохранилась у прежней управленческой элиты, с еще большим углублением монополизации экономики, одним из главных рычагов которой стала коррупция (Россия сейчас занимает 8-е место в мире из 54 по уровню коррумпированности). Общество оказалось перед фактом возможного формирования тоталитарной системы типа национал-социализма.

И Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 года, и Беловежские соглашения 8 декабря 1991 года никакого отношения к «благу народа» не имели. Основной целью была власть, для достижения которой не существовало таких понятий, как честь или совесть.

Внушаемость массы людей особенно высока, когда каждый из них не имеет своего собственного взгляда на вещи. В связи с этим толпа всегда аморфна, а это одно из важнейших качеств внушаемости. Чем более аморфен ум, тем более этот человек внушаем,– чем более аморфна позиция толпы, тем она более внушаема. Толпу объединяет не точка зрения, а желание, эмоция. Толпа идет за теми, кто ей обещает желаемое. Она нуждается в том, чтобы ее куда-то вели или по крайней мере указывали направление, куда она должна двигаться. Отсюда необходимость существования партий, которые могут формировать позицию толпы. Неорганизованная толпа опасна тем, что может быть вовлечена в любое разрушительное движение, в котором пострадает в первую очередь она сама…

В процессе эволюции ум и сознание человека становятся все более совершенными, но в то же время в глубинах подсознания сохраняется нечто противоположное: ложь, агрессивность, стремление к власти, насилию. С одной стороны – стремление к духовности, с другой – все большая привязанность к земным проблемам.

Человек по своей структуре – двойственное существо. В нем содержатся все пороки и все достоинства, с той лишь разницей, что у одних некоторые из этих качеств дали ростки, а у других они находятся в зачаточном состоянии.

Человеческое сознание состоит из многих слоев. И если верхний слой определяет конкретную индивидуальность, то следующий будет сходен с индивидуальностями некоторого количества людей. Чем ниже слой сознания, тем для большего количества людей он является сходным по своим характеристикам. Нижний слой – общий для всего живого на земле. На этом уровне все живое действительно родственно друг другу.

Конкретная индивидуальность не приемлет ничего инородного, она подчиняется только самой себе. Внушения любого рода бессильны перед ней, но у нее есть слабое место (это одновременно и сила ее) – она уступает логике, ее можно убедить. И тогда индивидуальность сворачивается, уступая место более низкому слою сознания, которое более доверчиво и, следовательно, более внушаемо. И еще, индивидуальность сворачивается, когда на нее действует внешняя сила, превосходящая ее, или же в тех случаях, когда что-то возникает внезапно или необычно по своему содержанию. И тогда освобождается более низкий уровень сознания, который не нуждается в логике.

Следовательно, для того чтобы содержание какого-либо внушения могло быть принято, необходимо основательно «обезглавить» человека, разрушив или затормозив его индивидуальные психологические особенности.

Человек может иметь кратковременную установку, связанную с его повседневными контактами и его текущей деятельностью, и долговременную установку – идею, нередко подобную одержимости, которую никакие доводы разрушить не могут. Она может стать целью и смыслом жизни, и человек, одержимый такой установкой-идеей, делается агрессивным, защищая «свою» идею, и может в этом случае походить на параноидального больного. Такой человек не только не хочет выслушивать доводы других людей, показывающих несостоятельность его идеи, но и сам первым переходит в нападение даже при мнимой угрозе ее целостности. И еще одна характерная особенность людей, одержимых такой сверхценной идеей, – они стремятся навязывать свою идею тем, кто пока еще не одержим ею.

В дальнейшем одновременно с ростом количества сторонников какой-либо сверхценной идеи может возникнуть тенденция борьбы «за чистоту идеи» внутри группы людей, объединенных этой идеей. Это мы видим в различных религиозных течениях. Это же наблюдается и в некоторых идеологиях, лежащих в основе государства.

Принцип образования установки всегда основывается на какой-либо необходимости, которая нередко граничит с настоятельной потребностью. Человек может принять какую-либо идею только тогда, когда он «осознает» ее необходимость для себя или же пока не имеет своей собственной. Эта идея может быть ему навязана кем-то извне, играющим на человеческих несовершенствах в своих личных целях. Она может родиться внутри в связи с хронически не удовлетворяемыми потребностями. Чем примитивнее уровень мышления, тем легче происходит «заражение» какой-либо идеей, особенно в тех случаях, когда эта идея обещает какие-либо блага в ближайшем будущем. «Заражение» толпы всегда начинается с наиболее «безголовых» ее членов, в «пламени захваченности» которых могут «загореться» впоследствии и маловнушаемые люди. Таким образом, обещания политиков, желающих всплыть на волне «воли народа», должны быть рассчитаны на наиболее примитивную часть толпы. Именно этому обязан был в свое время выпавшим на его долю успехом Владимир Вольфович Жириновский. Сознание толпы всегда неизмеримо ниже, чем сознание каждого отдельно взятого человека. Поэтому групповые насилия всегда отличались особой жестокостью – будь то группа уличных хулиганов или толпы революционно настроенного люда.