Текст книги "Новый день"

Алисия была влюблена в небо не меньше, чем я. Это было заметно хотя бы по тому, с каким упоением она могла поведать о головокружительных трюках или своём самолёте. О да, она обожала свою крылатую машину и постоянно возилась с ней вплоть до того, что вручную оттирала от грязи. После каждого полёта она приходила в невероятном возбуждении и делилась впечатлениями, желая вовлечь меня в свои переживания. И я действительно летал вместе с ней, в её воображении. Алисия подарила мне второй шанс, пусть посредством её глаз и рук. Но не думайте, что мы говорили только об оттенках неба на рассвете. Мы обсуждали всё подряд, гуляли по военному городку, ужинали по вечерам, ездили куда-нибудь в общие выходные. Я был более свободен в выборе графика, поэтому подстраивал своё расписание под её режим. Вы наверняка догадываетесь, что у лётчиков, вообще говоря, довольно строгие порядки. Приёмы пищи, сон, отдых, тренировки и так далее. Алисия со смирением терпела подобные неудобства ради своей мечты. Впрочем, после нашей первой встречи, о которой я уже рассказал, у неё появилась и другая: подарить мне небосвод. Чтобы сделать это, она проводила со мной вечера и выходные, лишь бы я не оставался наедине со своей тоской. В Средние Века она была бы Жанной Д’Арк, а в наше время отважной лётчицей, командиром эскадрильи. Так мы и жили целых два года.

– Лёха, пойдём вечером в бар? Сегодня показывают хоккей! – через весь офис обратился к капитану один из офицеров-ровесников.

– Я бы с радостью, но именно сегодня занят, – извиняющимся тоном пробормотал Алексей и уткнулся в папку.

Его товарищ, впрочем, не собирался отставать – подойдя поближе, он перегнулся через стол и задал вопрос:

– Дела какие-то?

– Да, важные, – уклончиво ответил Полевой, не поднимая глаза.

Собеседник заговорщицки улыбнулся и зажмурился.

– Опять идёшь на свидание с той лётчицей из первого полка? Только честно.

– Ну да, да, – неохотно признал капитан.

– Всё понятно. И как она тебе?

– Странный вопрос… Что значит «как»?

– Нравится? – уточнил товарищ почти шёпотом.

– Конечно, – сказал Алексей и начал краснеть.

– Погоди, а вы давно встречаетесь?

Помявшись, офицер неопределённо ответил, что несколько месяцев точно.

– Так зови её с нами, – задорно предложил приятель. – Ей нравится хоккей?

– Не знаю, но за приглашение спасибо.

– Ладно, хорошего вечера, Лёха! – дружелюбно пожелал собеседник и вернулся к работе.

– Спасибо!

В штабе о наших отношениях прознали все, кроме генералов: у тех были дела поважнее. Остальным же стало чрезвычайно любопытно следить за нашими судьбами. Сдаётся мне, пилоты в эскадрильи Алисии тоже всё знали, но они, как я потом понял, никогда не позволяли себе обсуждать её жизнь за спиной. Вообще я должен заметить, что лётчики в стратегических силах – это не простые вояки, образ которых формирует в сознании людей пехота. Нет, это высококультурные скромные люди, никогда не лезущие на рожон, спокойные в обычной жизни. На земле они и мухи не обидят, поэтому так сложно идентифицировать наших лётчиков как служащих в армии, а не в какой-нибудь библиотеке. Кстати говоря, многие из пилотов наших эскадрилий любили читать, причём не только техническую литературу: однажды я слышал, как перед полётом двое друзей восстанавливали по памяти монолог Заратустры.

Девятая эскадрилья первого полка полностью подпадала под это описание. Я познакомился с ними через год после первого свидания с Алисией, на Новый Год. Праздничное застолье в столовой полка напоминало вечер в провинциальной деревне, когда за соседними столами собираются целыми семьями, от мала до велика. Так и у нас: рядом с недавними выпускниками сидели ветераны авиации.

В большом зале было не протолкнуться: люди в военной форме сновали туда-сюда, разнося еду и напитки по столам, где их каждый раз бурно встречали. Большая часть первого полка, за исключением тех, кто праздновал с семьёй, приготовилась встречать наступление Нового Года здесь, в просторном помещении столовой. Несмотря на то что каждая эскадрилья уединилась в своём уголке, между столами шёл оживлённый обмен шутками и замечаниями – было видно, что деление чисто формальное, не отражающее настоящего товарищества.

Одна из групп оказалась в дальнем углу столовой, зажатая в двух сторон отрядами бомбардировщиков, которых было значительно больше. За большим круглым столом разговаривали о любимых новогодних фильмах и песнях: периодически кто-нибудь подбрасывал в очаг беседы новое название, вокруг которого немедленно разгорался огонёк воспоминаний. Обсуждение, впрочем, шло не слишком активно, так как все ожидали прихода командира. Действительно, взгляды лётчиков то и дело блуждали по пустующему центральному стулу, выделяющемуся на фоне забитого до отказа зала.

Наконец один из сидевших лицом к входу негромко произнёс: «Идут». Все обернулись и стали искать в толпе знакомое лицо лейтенанта. Через несколько мгновений из людского моря вынырнула сияющая Алисия, девушка замерла на мгновение, дожидаясь своего спутника, который лавировал между пилотами, несущими пироги и прочие сладости, и, взяв его под руку, подвела к столу своей эскадрильи.

– Ребята, позвольте представить вам Алексея, или штабного капитана Полевого в миру! – попробовала она перекричать гомон, царящий в зале.

В ответ раздался нестройный хор приветствий. Боевые товарищи с любопытством разглядывали человека, о существовании которого уже давно догадывались. Ближайший к пустому месту парень встал навстречу гостю и пригласил его сесть на свой стул.

– Ну что вы, как я могу занять ваше место! – отнекивался Алексей, ища поддержки у Алисии.

– Садись, пока Антон уступает. А то потом скажут, что девятая эскадрилья не умеет принимать гостей! – махнула та рукой и отодвинула свой стул. – Кстати говоря, Антон – мой заместитель. Если в бою меня, допустим, собьют, то он примет командование группой.

– Очень приятно, – отозвался капитан, кивая ему.

Представив остальных по очереди, Алисия предложила первый тост.

– Давайте выпьем за мирное небо!

– За мирное небо! – дружно подхватили люди за столом.

Услышав эти слова, лётчики полка, словно по команде, встали и подняли бокалы. Осушив их, они начали петь.

На востоке звезда,

Нам не до сна:

Мы рукой бы хотели достать небеса!

Манит Луна,

Наверху тишина –

Слышны пилотов лишь голоса!

Не на земле,

Не на воде –

Мой дом в облаках, там, вдалеке!

Рождённые ползать,

Хотим мы летать –

Не можем без этого крепко мы спать!

Океан бороздим,

Быстро летим –

Наяву и во сне в эмпирей мы хотим!

На востоке звезда,

Нам не до сна:

Мы рукой бы хотели достать небеса!

– Что это было? – на ухо спросил девушку Алексей.

– У воздушного флота есть официальный гимн, который исполняют на парадах перед высоким начальством. Он красивый, пафосный, там поётся про славу оружия и непобедимость нашей армии. А есть эти простые строчки, и, клянусь, они ближе нашим сердцам, чем лязг металла. Мы рвёмся в полёт не потому, что хотим воевать, нет. Оружие нужно нам лишь для того, чтобы небо оставалось мирным, не более. А летаем мы потому, что у нас есть крылья, пара синих крыльев у каждого за спиной. Мы дети неба, братья и сёстры звёзд, и об этом наша песня.

Лейтенант увлеклась и только сейчас заметила, что её спутник печально смотрит в тарелку, не поднимая глаз.

– Не переживай, Лёша: у тебя тоже есть крылья, просто на время их пришлось сложить. Когда-нибудь, я в этом уверена, ты вновь воспаришь. Веришь мне?

Он оторвал взгляд от тарелки и улыбнулся так, как улыбаются при мысли о далёком счастье, едва различимом в дымке горизонта.

– Хочу верить.

Я стал частью семьи. Да, эти ребята были одной большой семьёй, объединённой не кровью, а мечтой. Они были беззаветно преданы своему делу и друзьям, товарищам, с которыми летали по бескрайним просторам. В тот же вечер я разговорился за столом и поведал свою историю. Оказалось, что некоторые помнили её, просто не были знакомы со мной. Все, как один, заявили, и это было искреннее признание, что они на моей стороне. Жаль, что офицеры из комиссии держались другого мнения.

– Алисия летает так, словно родилась среди облаков, – вдохновенно рассказывал Алексей, подливая Антону и себе шампанского. – Как-то в ветреную погоду вы кружили над аэродромом, готовясь к посадке – вдруг сильный порыв, у меня из рук выдернуло папку с документами! Но прежде чем кинуться её подбирать, я успел заметить, что её самолёт просто слегка качнулся и вписался в поворот так, словно стоял полный штиль! Изумительно!

Собеседник принял бокал из рук наливавшего и предложил тост за мастерство, которое не пропьёшь.

– Так и есть, – подтвердил он, сделав пару глотков, – я знаю Алисию с академии: мы одногодки. На выпускном экзамене ей дали какую-то развалюху и предложили стандартную программу. Честно, у меня было ощущение, что у этой колымаги просто-напросто отвалятся крылья, стоит только чуть-чуть накренить её. Она, понятное дело, всё это предвидела, однако возражать не стала – села и взлетела. Я не знаю как, но она чувствует малейшие движения воздуха и моментально подстраивается под них. Вот и тогда инструкторы на земле с открытыми ртами следили за тем, как она витает в воздухе. Я бы даже сказал, плавает, да! Скользит себе по воздушной глади, выполняя программу пункт за пунктом. Примерно на середине полёта я увидел, как старший экзаменатор ставит на протоколе синюю печать стратегических сил. У них не осталось ни единого сомнения.

– Как думаешь, как скоро ей дадут полк?

Антон хмыкнул и что-то прикинул в голове.

– Там скорее за выслугу лет, а не по способностям, – ответил он. – Но я думаю, что к сорока она будет командовать нашим первым, если не предложат сразу в штаб. Хотя разве Алисия откажется от полётов ради повышения? Сомневаюсь.

Они помолчали, а потом лётчик спросил:

– Не мог бы ты рассказать мне, как работается в штабе? Рано или поздно все там окажемся – хотелось бы знать сейчас, что ждёт меня в будущем.

Алексей вяло улыбнулся при мысли о том, что с этого праздника он вернётся в серую конуру офиса.

– Скучно и однообразно. Сплошная рутина с бумагами. Может, генералам достаётся что-нибудь поинтереснее, а лично я в этом мраке не видел ни единого просвета.

– А что изменилось? – с удивлением осведомился пилот.

Капитан посмотрел в сторону командира эскадрильи, которая как раз возвращалась с пирогом, пышущего жаром, и почти шёпотом произнёс:

– Я почувствовал дуновение свежего воздуха, а когда поднял голову навстречу потоку, увидел её.

Антон прикрыл глаза и понимающе кивнул.

Хорошие ребята! Они понимали меня с полуслова и никогда не лезли с докучающими вопросами. Тогда мы ещё не знали, как сильно изменится наша жизнь, что я стану командовать всей стратегической авиацией и что нам придётся воспользоваться тем самым оружием, что до сих пор оставалось обузой для ангелов.

Напоследок мы ещё раз спели гимн лётчиков. Я пел вместе со всеми, строки врезались в память без малейшего усилия с моей стороны. Бывают такие слова, которые достигают самых дальних уголков души и запечатлеваются в ней навсегда. Я пел, потому что верил в мирное небо…

8

Этим вечером журналист сидел на скамейке в маленьком парке неподалёку от дома и вдыхал сырой городской воздух. Сумерки охватили небосвод и погасили последние лучи солнца, оберегая слабый блеск звёзд, нарождающихся на востоке. Уже горели окна невысоких каменных домов вокруг сквера, и тоненькие струйки людей в плащах втекали в подъезды. Редкие машины медленно тянулись вдоль зелёных аллей и исчезали в сети переулков.

Напротив скамейки, через дорожку, была маленькая полянка с коротко постриженной травой. Её заняла группка детей из близлежащих домов: девчонки и мальчишки резвились, зная, что скоро их позовут ужинать. Раздобыв где-то с десяток камешков, они соревновались в метании этих осколков тротуарной плитки по деревьям. Кто-то попадал и радовался успеху, словно это было главным достижением в их маленькой полной приключений жизни, другие промахивались и с азартным видом бежали подбирать снаряды. Определить лидера никак не удавалось, и это ещё больше будоражило детей.

Смотря на них, репортёр вспоминал своё детство, когда туман и сырость не мешали ему часами носиться по родному району и радоваться каждой минуте свободы. Что же изменилось, думал он про себя, закутываясь в плащ и поправляя шарф. Дети, казалось, вообще не замечают вечерней прохлады – спроси у них, какая сейчас погода, они ответят, что хорошая, подходящая для игр и шалостей. А впрочем, у них не бывает плохой погоды, тепло улыбнулся газетчик и встал с холодного дерева.

– Ладно, пора и мне ужинать, – добродушно проговорил он, надвигая шляпу на лоб, и повернулся в сторону проулка, ведущего к дому.

Внезапно стёкла на окрестных фасадах задребезжали, а последняя листва на деревьях стала опадать. Фигуры прохожих напряглись, и уже через секунду улицы опустели. Нарастающий шум приближался, проникая во все щели и укромные уголки. Журналист забежал на крыльцо одного из домов и осторожно выглянул из-под козырька, ожидая самого худшего. Он видел, как с визгом разбегаются дети, за минуту до этого беззаботно игравшие на траве, видел, как бросились под заборы и в подъезды взрослые, как замерли машины и как потух свет во многих окнах.

Из-за крыш появилась группа истребителей: не обращая внимания на перепуганный город, они пересекли небесный экватор и растворились на западе. Ужасный звук отступил, и жители с опаской, держась стен, продолжили идти по своим делам. Репортёр вышел из укрытия и зашагал по направлению к дому. Сворачивая за угол, он обернулся и заметил, что дети не вернулись играть – парк опустел до следующего дня. «Но ведь война кончилась», – стал убеждать себя мужчина, однако неспокойный дух не слушал эти объяснения.

9

Приблизительно через год после памятного праздника, в беседе за чашкой чая, мы решили пожениться. Посторонний человек сказал бы, что в этом нет никакой романтики, и ошибся бы: нам не нужно было экзотики, чтобы почувствовать момент. Мы просто пришли к нему, ведь ничего другого и быть не могло.

Относительно самой церемонии мы были единодушны: решили не привлекать ничьего внимания. Правда, мои коллеги умудрились пронюхать всё уже на следующий день, но на один вечер мы сохранили наш брак в тайне.

Мы условились встретиться вечером, перед самым закрытием регистрационного стола в нашем маленьком военном городке. Я надел парадный мундир синего цвета, тот самый, которым гордятся пилоты стратегических сил. Поверьте мне, я взмок так, как ни на одном параде! Стоял чуть поодаль от входа и ждал назначенного времени, когда появилась она. Алисия была в точно такой же форме, и в ней она смотрелась великолепно. Ангел в лазурном костюме с золочёными пуговицами и звёздами, она шла по дорожке совершенно бесшумно, будто воздушные потоки приподняли её над землёй и аккуратно проводили ко мне. Прошло время, когда этих небесных существ рисовали с крыльями и в белых одеяниях – сегодня они в синих мундирах, с сияющими улыбками на губах. Алисия, мы были так счастливы…

– Давай, иди первым! – легонько подталкивала девушка Алексея, сдувая пылинки с рукавов кителя и поправляя воротничок.

– Почему сразу я? – уклонялся тот. – У нас с тобой одинаковые звания.

– А ты штабной офицер – должен знать формальности.

– А ты водишь за собой эскадрилью.

Приведя ещё тысячу доводов, они вместе перешагнули порог маленькой конторы. В зеркальных дверях отразились стройные фигуры двух молодых офицеров – эффектное зрелище!

Мы вошли в маленький кабинет регистратора и с порога объявили о намерении пожениться здесь и сейчас. За столом сидел пожилой мужчина, отставной полковник. При виде нас он даже встал от удивления, потом снова сел и сказал следующее: «Обычно ко мне приходят молодые цветущие лейтенантики, только-только выпустившиеся из академий, со своими возлюбленными, сбежавшими от родителей на вечер. Лишь только они заявляют о желании жениться, я, в свою очередь, спрашиваю их, знают ли об этом их родители. И, как нетрудно догадаться, после моего коварного вопроса они уходят». Он оценивающим взглядом посмотрел на нас и продолжил: «Честно говоря, не вижу смысла спрашивать вас о мнении родителей. Сразу два капитана, надо же. Вы оба летаете?» Расспросив нас из любопытства, он за пятнадцать минут зарегистрировал наш брак и напутствовал: «Раз уж вы оба состоите на службе, то скажу так: берегите друг друга на небе и на земле. В конце концов, любовь сильнее всего оружия, изобретённого человечеством. Будьте счастливы!»

Мы поблагодарили полковника и отправились в дорогущий ресторан в самом центре города. Наши мундиры там поразили не только персонал, но и посетителей. Нас взялся обслуживать старший официант или как сейчас называется эта должность. Он сразу понял, что к чему, и приготовил нам великолепный ужин. Да, этот вечер я запомнил на всю жизнь. Особенно интересно было смотреть на всех этих солидных горожан во фраках и вечерних платьях, не понимающих, кто мы и что делаем на их территории.

Большие стеклянные двери распахнулись, и на входе появились двое в парадных мундирах. Один из посетителей ресторана недоумённо скользнул взглядом по их фигурам и заключил:

– Однако! Такую пару я вижу впервые.

А два капитана с широчайшими улыбками на лице вертели головами, впитывая в себя блеск начищенного паркета и сияние хрусталя. Оба прежде не посещали подобных заведений и потому пребывали в замешательстве, ослеплённые великолепием интерьеров.

– Добрый вечер, сударыня, сударь! – прервал молчаливое созерцание официант. – Добро пожаловать! У нас сегодня свежая осетрина, завезли новую партию бургундского. Прошу за мной.

Супруги проследовали за служителем мимо столов, чувствуя себя в центре внимания. И действительно, взоры завсегдатаев ресторана обратились к необычной паре, резко выделявшейся не только своими мундирами, но и выражением беспредельного счастья на лицах.

– Если бы вся наша армия выглядела так, я прямо сейчас пошёл бы служить, – сострил какой-то молодой человек во фраке.

Не успели молодожёны дойти до намеченного стола, как к ним присоединился, по-видимому, распорядитель. Это был седовласый господин с самым важным видом, одним взглядом заставлявший подчинённых двигаться быстрее и улыбаться шире. Пожав руки необычным гостям, он усадил их за стол из красного дерева, покрытый тончайшей скатертью цвета свежевыпавшего снега, и подал меню.

– Вы у нас в первый раз, не так ли? – вежливо уточнил он.

– Да, – сконфуженно ответил Алексей, понимая, что он несколько лет подряд питался в одной и той же столовой.

– Наверное, появился повод, – добродушно предположил мужчина, улавливая смущение собеседников.

– Ещё бы! – горячо подтвердила Алисия. – Мы сегодня поженились, – приглушённым голосом добавила она.

Ничего не говоря, важный господин вполоборота сделал жест официанту, и через мгновение перед ними появилась откупоренная бутылка и два бокала.

– Примите мои поздравления! Желаю вам счастья и благополучия!

Распорядитель сам разлил шампанское и вежливо отступил, давая время насладиться напитком.

Снова приблизившись к супругам, он поинтересовался, где они служат.

– Стратегическая авиация. Я командую эскадрильей, – ответила девушка.

– А я состою при штабе, – добавил новоиспечённый муж.

– Наверное, вы там и познакомились?

– Всё верно.

– А могу я полюбопытствовать, какие у вас звания? Совсем в этом не разбираюсь, – задал вопрос служитель.

– Конечно, – согласился Алексей. – Мы оба капитаны. Алисию совсем недавно произвели, кстати.

Вы обращали внимание, как какое-то место, где произошло памятное для вас событие, становится «своим»? Например, вы уезжаете и прощаетесь на перроне с любимым человеком. Несмотря на то что вы терпеть не можете вокзалы и поезда, этот конкретный теперь видится вам в ином свете. Меняется не реальность, а вы сами, ваше отношение.

Я никогда не бывал в ресторанах и если бы пришёл в этот без особого повода, то поразился бы роскоши, поел и ушёл. Но мы отмечали нашу свадьбу! И ресторан стал нам родным, потому что в памяти он отныне ассоциировался с всеобъемлющим счастьем.

Мы стали появляться в этом заведении каждый раз, когда получали новые звания или отмечали дни рождения, годовщины. Распорядитель, за многие годы подружившийся с нами, рассказывал о себе, о том, как идёт дело, и с удовольствием слушал наши истории. Его звали Джордж – английская версия греческого имени нашего друга. Я помню, как в детстве смотрел сюжеты о кризисе в этой прекрасной стране, где миллионы людей страдали от бедности и безработицы. У нас люди бы ожесточились, озверели от такой несладкой жизни, но я смотрел на Джорджа и видел, что он счастлив. Когда он вспоминал те времена, то улыбка на время сходила с его загорелого лица, но стоило ему вернуться к настоящему, как она вновь озаряла мир. Мне кажется, зло отступает перед теми, кто встречает его не с оружием и бравадой, а теплом – больше всего оно боится того, что его перестанут страшиться, примут и постараются исправить, никогда не опуская руки. Нам есть чему поучиться у греков.

Последний раз, когда мы вместе пришли в ресторан, я как раз получил маршальские звёзды. Джордж с удивлением спросил: «А разве есть звание выше генерала?». Оказалось, что да.

Но вернёмся к тому дню. После невероятного ужина мы поехали домой. Вечер подходил к концу, уже завтра нужно было приступать к работе, но это не волновало нас, ведь мы были вместе. Взявшись за руки, мы ехали в трамвае в сторону части.

– Алисия, ты уже засыпаешь? – прошептал Алексей, наклоняясь к любимой.

От её волос шёл запах, который молодой человек мог охарактеризовать лишь одним словом – родной. Да, ему казалось, что именно так пахнет у него дома, и только там.

Зевнув, он ещё раз спросил и услышал тихий ответ:

– Да, что-то я утомилась за сегодня. Как приедем, выпью чая и спать…

– Хорошо, – сказал он и поцеловал жену в лоб.

– Посмотри, как мимо нас проносятся фонари. Словно мы летим сквозь вселенную, не задерживаясь ни на минуту.

– А трамвайчик – это наш дом, – еле слышно произнесла Алисия. – Внутри него уютно и тепло. А там, снаружи, целый мир со всеми своими бурями и штормами.

– Да, мой ангел, там кипит жизнь. Но пока мы вдвоём, у нас есть место, куда всегда можно прийти и где нас будут ждать. Мы будем ждать, – лились слова из родников души.

Алисия крепко обняла своего супруга и с закрытыми глазами произнесла:

– Не хочу тебя отпускать.

– И не нужно, – растроганно ответил он.

Доехав до нашего городка, мы выпили по чашке чая и разошлись спать. Вот так мы и поженились. Без шума и многочисленных свидетелей. Мы надеялись сохранить брак в тайне хотя бы на некоторое время, однако штабных ребят не проведёшь: стоило прийти официальному уведомлению из регистрационного стола, как в моём офисе началось бурление. А что было, когда я переступил порог кабинета! В общем, мне обеспечили такую популярность, что даже один из генералов, повстречав меня в коридоре, поздравил с женитьбой. Я, конечно, весь день всячески избегал больших столпотворений и отсиживался в дальних уголках. Это, впрочем, не помешало самым любознательным найти меня и лично поинтересоваться, почему я скрыл столь важное событие.

Через пару недель буря утихла, и я стал появляться в столовой без опасений быть выделенным из толпы каким-нибудь оратором. Да я уже и сам свыкся с тем, что женат. В общем, жизнь потекла своим чередом: я сидел за бумагами и смотрел, как взлетают крылатые машины, одной из которых управляла Алисия. Она отрабатывала различные манёвры со своими подчинёнными, а то и в составе всего полка. Мне она говорила: «На земле я обручена с тобой, а там – с небом». Благодаря её постоянному вниманию боль и тоска постепенно утихли, не снились больше кошмары – я освобождался от невозможной мечты.

Шло время… Меня повысили до майора, перевели помощником к одному из наших командиров. Мы сразу же нашли с ним общий язык: он даже не приказывал, а просил что-то сделать, и я, разумеется, выполнял. Генерал отвечал за научно-техническую сторону дела и целыми днями корпел над чертежами и таблицами. Собственно говоря, я был нужен ему, чтобы справляться с тоннами информации, которой его ежедневно заваливали. Несмотря на занятость, мой начальник тратил время на то, чтобы объяснить мне тот или иной аспект своей деятельности. Думаю, он понимал, что делает таким образом вклад и в моё, и в своё будущее.

Надо сказать, мне нравилось то, чем он занимался, поэтому достаточно скоро я усвоил азы и мог работать более-менее самостоятельно. Однажды, когда я вошёл в его кабинет с какими-то папками, он попросил задержаться меня на несколько минут. Намечался важный проект по усовершенствованию скоростных характеристик новейших истребителей. Генерал, и без того загруженный идеями наших инженеров и производителей, физически не мог одновременно находиться на заводе и в штабе, поэтому предлагал мне взять на себя часть работы. В случае успеха, намекнул он, вознаграждение будет внушительным.

Это был мой шанс. Шанс, подобно которым выпадает не так уж много. Поначалу я всего лишь встречался с конструкторами, которые через меня держали связь с начальством. Затем я стал вовлекаться в процесс и сам не заметил, как возглавил испытания. Я искренне восхищался людьми, которые отдали столько лет и сил постройке новой модели. Разработке были посвящены целые библиотеки, разумеется, засекреченные. Инженеры просиживали в них целыми днями, изредка выходя проветриться. Ближе к концу, когда успех был налицо, они уже не спали по ночам – всех охватила лихорадка. Несколько месяцев, потребовавшихся для завершения работ, слились в один нескончаемый день, прерванный лишь десятилетней годовщиной свадьбы.

Алисия видела моё состояние и только напоминала, чтобы я не слишком фанатично подходил к работе. Я хотел послушаться, но сердце колотилось в бешеном ритме, ведь мы были так близко к концу! Тогда она клала мне на лоб ладонь и гладила – только так я засыпал, набирался сил, чтобы ринуться в дебри испытаний. У неё была замечательная способность читать мои мысли: она проникала в мои тревоги и рассеивала их любовью и теплом. Она заходила через заднюю дверь, которая есть у каждого человека – через неё он незаметно для других попадает в свой внутренний мир. У моей супруги был ключик, с помощью которого она всегда могла войти в мою душу. Рубиновый ключик.

10

– Подсудимый, встаньте! – приказал председатель трибунала.

Маршал движениями, полными достоинства, встал и подошёл к трибуне, рядом с которой нетерпеливо перебирал пальцами обвинитель.

– Можете начинать, – разрешил судья, когда командующий наконец занял место для допроса.

– Благодарю, ваша честь, – кивнул военный прокурор и пристально взглянул в глаза своему противнику – тот ответил равнодушием, исполненным презрением. – Давайте вернёмся к тому периоду вашей жизни, когда вы были всего лишь майором. Благодаря нескольким свидетелям, чьи имена я пока не буду упоминать, нам доподлинно известно, что вы курировали некий секретный проект. С чем он был связан?

– С тем, чтобы эффективнее сбивать ваши бумажные самолётики, – дерзко усмехнулся ему в лицо ответчик.

– Соблюдайте порядок! – призвал председатель и стукнул молотком по столу.

– Продолжим, – невозмутимо сказал обвинитель, – насколько я понимаю, вы испытывали новую модель истребителя, имеющую улучшенные скоростные характеристики?

Маршал промолчал и посмотрел в окно, через которое виднелись свинцовые тучи. Который день подряд не выглядывало солнце, поэтому даже днём в зале заседаний горел свет.

– Испытания завершились успешно, после чего техника была принята на вооружение стратегическими силами, не так ли?

– Чего ты добиваешься? – нарочито тихо спросил пленник, чтобы его слова услышали только те, кто находился поблизости.

Журналист чуть не сломал карандаш, конспектируя этот момент в блокноте.

– Самолёты новой модели были приняты на вооружение? – уже более настойчиво повторил прокурор.

– Затруднюсь ответить, – выдал маршал и усмехнулся.

На секунду допрашивающий запнулся, а потом с возмущением провозгласил:

– Как? Вы, куратор проекта, командир стратегической авиации, не знаете? Это ложь!

– Я не сказал, что не знаю, – осадил его тот. – Просто забыл, давно это было.

– Хорошо, – отступил на шаг обвинитель и посмотрел в какой-то листочек.

Репортёру он напомнил змею, которая укрылась в гнезде, чтобы выползти и внезапно напасть на зазевавшегося путника.

– Ещё вопросы к подсудимому? – недовольным голосом осведомился судья.

– Да, пожалуй. Скажите, маршал Полевой, а на каком самолёте вы летали?

– На исправном, – самым издевательским голосом сообщил он.

Сдавленный смех пронёсся по рядам зрителей.

– На вашем месте я бы не шутил, – серьёзным тоном заметил его оппонент. – Ваша жизнь на кону, а вы дерзите и отнекиваетесь. Слышали, какие приговоры вынесли вашим полковым командирам? А ведь они тоже упирались.

– Протестую! – вскочил защитник, молчавший с самого начала допроса.

– Прошу прощения, мысли вслух, – ядовито улыбнулся ему обвинитель и перевёл взгляд на ответчика.

Газетный работник тоже посмотрел на героя своей будущей книги и отметил, что на его лице появились морщины. Они разрезали моложавую кожу, постепенно превращая человека в мумию. «Каких же сил стоит ему этот процесс!» – мысленно восхитился он стойкостью маршала.

Допрос тем временем продолжался.

– По словам свидетелей, ваш самолёт кардинально отличался от других. Он развивал большую скорость, имел превосходные манёвренные характеристики и огромную дальность полёта. Во избежание утечки информации он был обычно накрыт непроницаемой тканью в охраняемом ангаре. Не являлся ли принадлежавший вам аппарат одним из опытных образцов, который вы каким-то образом получили?

– Вы так любопытны, майор, что я хочу предложить вам самому исследовать этот вопрос. Рассказать как?

– Давайте! – задорно пригласил прокурор и даже подошёл поближе.

– Нырни на дно океана и посмотри своими глазами.

Рассерженный офицер хотел что-то ответить, но, встретившись глазами с противником, как-то сжался и вернулся на своё место, заявив, что других вопросов пока не имеет.

***

Журналистов не выпускали из зала до тех пор, пока из здания не вывели маршала. После этого двери распахнулись, и служители суда разрешили людям выйти.

Одним из первых на крыльце появился будущий автор биографии командующего: он искал спину своего собеседника, однако того уже посадили в машину. По обеим сторонам от узкого прохода бесновалась толпа: раскрасневшиеся от злости люди угрожали маршалу Немезиде самой страшной смертью. Некоторые бросались на ограждения и получали удары дубинками по голове – их это, впрочем, не успокаивало. Кто-то попал камнем в дверь машины, и полицейские тут же выстрелили в направлении бросившего из водомётов.