Текст книги "Разрыв"

Глава 2
После Подзотча

Солидарность

Узкая Земля была территорией Подзотча, соединявшей между собой два громадных массива этого плана. На Узкой Земле города располагались друг за другом, почти по прямой линии. Это единственная часть земли, где Кардиналы могли преследовать Существо, всегдя зная куда он пойдёт.

Слишком маленькая, чтобы найти её в огромном массиве плана Подзотча, цель ускользнула из окружения Кардиналов. Её появление отобразило реальную суть вещей. В Эгламириаде кто-то из, как минимум, близких к Владыкам личностей, действовал за спинами Кардиналов. Влиял на круг созидания Подзотча. И этот факт предательства неимоверно бесил Килреада. Который не был намерен сдаваться в своем стремлении поймать Существо.

Килреад уже сам ощущал свою ненормальную для Кардиналов одержимость. Его внутренний голос сигнализировал о жестком несоответствии с реальностью. Враг был в Мантии, которая могла обойти чутье Кардиналов. И Трость, способная открыть любую дверь. Даже дверь в сознание. Килреад даже подумал: с этой Тростью можно было бы избавиться от мороки «Допроса». Но он не преследовал свою прямую материальную выгоду в этом вопросе. Для себя он определил своё устремление как некую внутреннюю концептуальную войну его природы Кардинала против природы Существа. Но. Теперь нужно было поймать не только Существо. И вовсе не Эльфа.

Делая все вокруг реальней, Кардиналы транслируют это и окружающим. С Существом же такого не было. Как он казался абсолютно нереальным, так и казался. До того единственного момента, когда во мраке капюшона появилась заиндевевшая маска, казалось, покрытая тонким слоем мха. Пока из капюшона не вылетела рука, столь твердая, без проблем пробившая плечо Килреада и одновременно эластичная, гибкая, будто из плоти и крови.

Эта маска ещё и поблагодарила его, когда он, пересилив руки Существа, прислонил Трость к его голове. Кардинала терзало чувство, но не вины, а ошибки. Чувство – все уже испорчено в той мере, что может считаться его личным провалом и провалом всей его природы, которую он и другие Кардиналы считали абсолютной. Безошибочной и точной. Каким образом он ему помог? Была ли это обычная издевка? Зачем Принц создал эту Мантию?

Как он мог так ошибиться, он же Кардинал.

Да и вообще, это вроде просто кофта с капюшоном, а не балахонистая мантия. Это конечно было самое важное непонимание.

От тревожных мыслей его отвлекла новая кочка на дороге, на которую наехала повозка. Он лежал внутри, укрытый несколькими слоями пушистых шкур.

Войско Кардиналов покинуло Харес и двинулось обходным путем, огибая лес. Им предстоял путь прямо у Берега. У границы этого плана – куска материальной земли, висящего в бесформенном пространстве Разрыва. Где не было ничего кроме цвета и где были при этом все остальные планы, сокрытые странными барьерами, которые ни один маг не в состоянии поставить или разрушить.

Гернас проскакал к повозке, где лежал Килреад. Он остановил кучера и забрался внутрь.

– Ты наконец проснулся. – сказал он.

Повозка вновь двинулась вперед. Гернас сел на пол рядом со своим компаньоном и сказал:

– Ты знаешь, если бы нас не пичкали всеми этими травами, витаминами, полезными веществами, у твоего тела не хватило бы ресурса залечить такую рану. Даже при помощи круга Созидания. Хотя мы все ещё не знаем будешь ли ты нормально двигать рукой, спустя время, когда рана затянется.

– Ты намекаешь – лучше вернуться в Эгламириаду? Залечить раны и не боятся последствий? Принять уход врачевателей и посидеть на правильном мультиминеральном питании пару месяцев? А не жрать походную еду, совсем не богатую всем тем необходимым для сращивания плоти и суставов. – в такой же грамотной манере ответил Килреад.

Гернас немного рассмеялся:

– Значит ты это понимаешь. А раз так говоришь, значит мы идем дальше.

Килреад кивнул. Он пристально уставился на книгу связи, которую Гернас доставал из сумки. Гернас раскрыл книгу, поднес к ней свою зажигалку.

– Слушай. – сказал он. – Милтоас Перге был заклёван вороном Килреада Черного Кардинала Эгламириады. То есть фактически – убит по приказу Килреда, не способного из-за ранений остановить разбушевавшегося ворона. Милтоас получал указания от неизвестного покровителя. Возможно врага Эгламиириады. Тут я описываю его предательство. Весь план захвата и так далее. Наши догадки на тему – кто покровитель – упустим. – кивнул он и, дождавшись одобрительного кивка Килреада, продолжил. – После осмотра вещей чародея и допроса его приближенных мы выясняли – никто из круга не замешан в сотрудничестве с Милтоасом. Они лишь выполняли приказы главы круга. Не зная истинных целей. Но для надежности мы сослали магов к станции Ротва. Их должны встретить силы Эгламириады для дальнейшей проверки. Мы оставили при себе лишь несколько магов для продолжения операции. В этих конкретных индивидуумах мы уверены.

– Я не уверен. – особо подчеркнул Килреад.

– Это естественно. – буркнул Гернас, на самом деле обрадованный привычным для Килреада настроением. Он продолжил. – И дальше мы преследуем источник феномена открытых дверей. Мы теперь точно уверены, что это особенность неизвестного артефакта – Трости. Позволяющей открывать любые двери. В том числе двери в сознание.

– Которые, как оказалось, есть. – сказал Килреад, вспоминая, что это не сработало с самим Существом.

– Тем самым высвобождая страхи, которые накладываются слоем тьмы на все вокруг. И никакая магия эту тьму не рассеивает. Во всяком случае у круга созидания таких возможностей не виделось, как они не пробовали. Единственное, иммунны к этому эффекту Кардиналы. Только мы способны не податься влиянию иллюзий и не сходить с ума. Только Кардинал способен поймать врага. И только опытным путем мы выясняли, человек теряет фрагменты памяти, вырвавшиеся наружу. Но её можно вернуть – вновь погрузив потерпевшего во мрак из его памяти. – Гернас взглянул на Килреада, вопрошая своим лицом о правильности рассказанного. И добавил. – Как я сделал с Нитой.

Килреад только сейчас узнал о возможности вернуть воспоминания. На секунду он подумал, будто это решение проблем с вассалами, но тут же вспомнил: их мрак уже давно рассосался.

– Да, все верно. И последнее слегка меняет картину. Я думаю, стоит объявить о розыске в открытую. И разослать инструкции на счет этого аспекта. – сказал Килреад.

– Я тоже так решил. Мы с Сэтом уже подготовили инструкцию и отправили её по всему пласту за Узкой Землей. Но…

– Но?

– …мы в пути уже больше дня. И на пути наши разведчики обнаружили мертвых воронов. Так что, пока не возвратятся остальные мы не знаем сколько из них пролетели Узкую Землю и добрались до адресатов.

– Дай угадаю, Эльф-то лучник?

– Нет. Их трупы не тронуты. Ран нет.

– Чародеи, зараза. Это может быть кто-то от покровителя Милтоаса. Или сам покровитель. Он же пытается сохранить все в тайне. Его цель начинает быть предельно ясной.

Гернас утвердительно покачал головой, понимая к какому выводу пришел его напарник. Килреад сказал:

– Они хотят отнять Трость. Завладеть этими артефактами. Но это бесполезно. Мы уже составили отчет.

– Теперь мы, да. – улыбнулся Гернас.

– Если кто-то из серьезных кругов магов знаком с артефактом, то к этому делу подключат большие силы. Но я не дам отстранить нас от него. – Килреад уставился на Гернаса.

У него был поникший вид. Килреад понял:

– В книге ответили?

– Да. Они ничего не знают ни о Трости, ни о Мантии. И это дело только на нас. Подмоги не будет. Четырехсотлетняя война разгорелась с новой силой.

Они оба молчали какое-то время, затем Килреад прорычал:

– Я, может, и поверю про четырехсотку, но не верю, будто они напрягли всех, кого надо и никто, никто не знает об этой сраной Мантии и Трости.

– Я тоже. Я тут понял. Ты же рад, что они не ответили. Если покровитель действительно боится раскрытия своих целей и он при власти. Предположим, член парламента. Глава круга из Центральных или ещё кто. Тогда он понимает – если дело станет крупным, ему не заполучить Трость себе. А значит, и нам не поймать Существо. Скрытность его тут соразмерна важности артефактов.

– Когда я услышал, что ты написал, хотел ударить тебя лбом.

Они кратко посмеялись. Потом оба замолчали на какое-то время. Килреад обдумывал слова Гернаса.

Вновь минуту молчания прервал Килреад:

– А что с Тенесом? С Толимом?

– Толима я оставил на потом. Нужна проверка. Но его предательство в ходе захвата я счёл существенным и отстранил от правления. Тенес же… тут посложнее. Разобраться так и не удалось. Слуги Толима и сам Толим утверждают, будто некий Тенес умер во время «Жатвы Бессмертных». Но мы видели их вместе и они тогда так не считали. Я говорю «некий», потому что был только один Тенес среди стражи. За всё время. Судя по старым записям. Как понимаешь – тот Тенес никакой не брат Толима. Ещё странно то, как Тенес силен и справился с Существом один на один.

– Он держался подальше от нас. – сказал Килреад. – Тогда в замке. Я думаю он иллюзионист и боялся нашей ауры. Возможно, мы могли прорвать его иллюзии.

– Только странно. Люди сейчас точно помнят как он погиб. Те, кто с ним был в страже. То есть их воспоминания перекроены. Это не просто мираж. Залез им в головы. Такая способность выходит за рамки магии. Вроде как. – сказал Гернас.

– Об этом нужно написать.

– Уже.

– Похоже на Нияне. Но по-другому.

Поезд

Группа Эльфа потратила около двух дней для пересечения леса. Молча. Они не встретили никаких препятствий на пути к городу, возведенному вокруг станции Эгламириады. Город вокзал. Таких два в Подзотче. По обе стороны Узкой Земли.

Для надежности Эльф накинул капюшон, скрывая свои уши, хотя в этом нет особой необходимости. Живущие у станции люди привыкли видеть другие расы, помимо людей. К тому же, данная станция вела лишь в стороны таких же вассальных планов. А не в сторону укоренившихся под полной властью Эгламириады планов. Это означало большую свободу для путешественников и меньший контроль со стороны властей.

Такие крайние станции не считались стратегически важными. Они скорее являлись демонстрацией технологического прогресса столь великого государства. Ещё один щедрый дар для будущих и настоящих планов вассалов.

Город меньше, чем Харес. Станция была самым высоким зданием, которое можно было увидеть из любой точки города. А её рельсы шли в одном направлении по земле, а в другом уходили прямо в небо. Эта картина рельс, уходящих в небо, поддерживаемых невидимой силой, крайне поразила Семейство Томпсвейн – Дольму, Кельмана и Сильвия.

Рельсы просто заканчивались прямо в облаках. Как-будто лестница погружалась в воду. Все было статично. Невозможно статично, по мнению Сильвия. Эльф не позволил им долго поражаться увиденным и одернул братьев в переулок, где он уже спрятал Лицо Во Тьме.

– Мы не знаем кого они предупредили. Видите стражников – прячьтесь в толпе. Или заворачивайте в переулки. – сказал Эльф.

– Молодняк, – цокнул Лицо Во Тьме. – ничо не знает.

– Нам и не приходилось терроризировать целые города, скрываясь от властей. – выпалил Кельман. – И вообще, конкретно мы не сделали ничего плохого.

– Только напали на отряд у леса. – пробормотал Сильвий. Возвращая брата к реальности – в которой они вполне себе преступники.

Гнев Кельмана был вызван тем, что он считал, будто уже нарушил свои собственные правила. Дольма видела, как Капюшон спокойно вытерпел три попадания из мощных арбалетов. Сестре, по её мнению, не хватило рассудительности не сообщать об этом брату. Теперь же Кельман подозревал – Существо бессмертен. Даже после слов Сигирина, который утверждал, что Бессмертный не может надеть Мантию.

«С чьих это слов не может? Со слов великого лжеца – Черного Принца» – думал сам Кельман.

– Кельман. – рявкнул Сигирин. – Я все больше и больше за тебя беспокоюсь. Точнее за нас. Ты не очень хорошо варишь котелком в последнее время. Не сделали ничего плохого? Все, забудь. Вы закрыли себе проход в Империю. Вы выбрали свой путь.

Эльф сказал это не со злобой, а больше из необходимости донести Кельману истину. Чтобы этот юноша не стал подобен зверю, не знающему кто такой охотник. И без оглядки гуляющему вдоль его хижины.

Сигирину отнюдь не хотелось занимать роль отца для этих молодых человеков. Но ситуации вновь и вновь подводили его к необходимости доносить житейские мудрости до голов этих троих. В большей степени уберечь их от ошибок – не умереть от них самому.

Дождавшись когда городские патрульные пройдут мимо, группа двинулась дальше к вокзалу. Было светло, поэтому Лицо Во Тьме не мог двигаться по верху, или даже по крышам. Ему приходилось накидывать на себя плащ яркого цвета. Эта новая, необычная компания вела его вперед к знаниям о Черном Принце. Но ещё больше Существо жаждал встречи с Бессмертными и с таинственным способом их убийства. А так же с сундуком, набитым артефактами, схожими с теми, которыми он владел сейчас.

Сигирин оставил их у подъёма на платформу и сам пошел к кассам, купить билеты. Увесистый кошель с золотом должен был решить проблему отсутствия документов. Он задержался, ведь кассиру поступило сообщение в виде письма, переданного от другого работника станции.

Остальные стояли у платформы, наблюдая за группами людей, поднимающихся по каменной лестнице к так называемым путям. Туда должен был подъехать поезд. Сильвий решился спросить у Капюшона:

– А как долго существует тьма, которую ты накладываешь на окружение?

– Вечно – Лицо Во Тьме рассмеялся.

Все знали – это не так. Он просто пробовал пошутить. Но позже серьезно ответил:

– Без понятия. Всегда по-разному, как я погляжу.

– А это магия твоя? Или это всего лишь свойство данной Мантии? Или перчаток? Их тоже не снять? – засыпал вопросами младший брат.

С первым словом ответа Существа, раздался раскатистый гром. Невероятно громкий звук, от которого у них заложило уши, после того, как этот звук вызвал взрыв в их перепонках. Они уставились наверх и увидели поезд, который пробил своим закругленным латунным носом, небо. Поезд, вагон за вагоном появлялся из ниоткуда в небе, будто вырисовывался художником в реальном времени. Он проехал по вертикальным рельсам и по закруглению вышел на рельсы, лежавшие на земле. Поезд ни разу не отклонился, как будто был приклеен к рельсам. Он явно должен был падать вниз, но его вагоны спокойно один за другим катились по тонким рельсам вниз.

Сам поезд, весь покрыт латунью. Имел медно-латунный металлический оттенок. Вместо окон закругленные, как и стенки вагонов, иллюминаторы, покрытые тонкой решеткой. Везде торчали шапки болтов, отшлифованные, идеально закругленные. Видимо такая конусная обточенная форма почти всех частей поезда имела смысл для пересечения барьера.

У вагонов имелись индикаторы. Сейчас они светились розовым и не полностью заполнены энергией. Эти индикаторы обозначали заполненность кристаллов, которые питали поезд и его щиты, позволявшие не ломаться вагонам во время пробития барьера. И, что более важно, в купе со специальным металлом, они защищали пассажиров от ментального влияния пространства между планами.

Считалось, человек или любое другое живое существо не может и секунды провести между планами. Хотя, существовала возможность просто шагнуть за барьер. Или всего лишь высунуть туда голову.

Было два возможных исхода такого глупого поступка: либо моментальная смерть, либо безумие и проклятие Эхрихт.

Знания людей на этот счет пополнялись почти каждый день, благодаря попыткам незадачливых дураков доказать свою уникальность всему миру. Вообще, тема избранных в последнее время набирала огромную популярность. Тут и там вспыхивали сердца молодых и не очень людей в поисках свершений. И как раз часть одного такого «героя» свисала с соединительной части между вагонами.

Видимо этот человек решил прокатиться на поезде сверху. Но как только локомотив пробил барьер и вагоны оказались за барьером, этот человек умер и сорвался вниз. Его нога по-видимому застряла между вагонами, а тело раздробилось об рельсы. Нога же оказалась замкнутой меж креплениями поезда.

Его останки пришли сгрести специальные работники депо, облаченные в особые костюмы – не для брони, а для взаимодействия с заряженным энергией Межплания поездом.

Межплановый поезд – есть единственный способ напрямую пересекать Разрыв. И он есть лишь у Эгламириады. Его технологию и маршруты рельсов тщательно охраняли, пресекая попытки скопировать чудо инженерной мысли. Да и пока ни у кого и не было нужных ресурсов.

Сигирин оплатил билеты, и, злой оттого, что потратил времени и золота гораздо больше, чем рассчитывал, вернулся к группе.

– Все собрались. Следующий поезд наш. Но его чуть задерживают. А этот – в другую сторону.

– Задержка сейчас не кстати. – заметил Кельман.

– Кому-то надо запихать кучу вещей. Поезд пока будет на обслуживании. – Сигирин указал рукой на нагромождение мебели у платформы.

Вдали, на параллельных рельсах мчал следующий поезд. В тот момент, когда должны были забрать на обслуживание вышедший вертикально поезд, он к нему присоединился, выпустив наружу пассажиров.

Скорость этих поездов велика лишь в Межплании. Из-за своего веса они тяжело ехали по участкам внутри плана. Но обтекаемая форма слегка помогала набору скорости, избегая сопротивление воздуха. Группе предстояло проехать между четырёх планов. В основном они должны заезжать куда-либо и тут же выезжать в новый план, игнорируя передвижение внутри планов. Но все-равно поездка затянется на пару дней. Это бесило Эльфа. Потому что он был такого склада характера – в ожидании чего-то ужасного, а от пресечения Разрыва он этого ждал, ему хотелось, чтобы это произошло как можно скорей. И эти несколько дней могли стать для него пыткой.

– Почему так долго? Зачем нам сюда заезжать? – протестовал Кельман.

– Поточу что пересекать планы на поезде можно только по порядку их расположения. Поезд не может долго находиться в Межплании. Его защита ослабнет, а энергия закончится. – пояснил Эльф. – Так что мы сначала углубимся на территорию Империи, затем двинем по кругу, а после выйдем в план Гафанат. Он расположен на том же кольце, что и Подзотч, но слишком далеко, чтобы ехать напрямик.

– Я посмотрел карты. – влез Сильвий. – Из Подзотча можно попасть только в Кенери или уже вглубь Эгламириады. В Эрксин. Кенери тоже слишком далеко от Гафаната. Ты ведь рассказывал, Эгламириада растет по кругу, заполняя все пробелы и образуя мощные линии связи. – обратился он к Сигирину.

– Это все Четырехсотлетняя война виновата. Из-за неё Подзотч, Кенери, Эрксин и Гафанат все ещё вассалы. И такие огромные пробелы тоже из-за этой войны. Залий и Анталаверс вообще находятся за пределами Империи и Вассалитета.

– Залий вообще никому неизвестен. – добавил Сильвий, смотря на Существо. В юноше теплилась надежда, что их компаньона нельзя назвать истинно злым. И Сильвий хотел себя в этом убедить, дружелюбно относясь к Капюшону.

– Понятно. Очень интересно. Значит поездка будет долгой. А это значит, во время поездки мы сможем лучше друг друга узнать. Вы уже решили кто будет моим лучшим другом? – бравировал Лицо Во Тьме.

Кельман было хотел выпалить, что не друзья они вовсе, но сдержал себя, присоединившись к неодобрительному взгляду остальной группы в адрес Капюшона.

Подождав ещё немного на платформе, люди начали загружаться в вагоны. Данный поезд как раз въехал на станцию, закончив плановое обслуживание. Группа последовала за молодой семьей внутрь своего, шестого по счету, вагона.

Кто то наблюдал. Лёгкий звук. Интерес. Мелодия заиграла тихо, но Эльф всё же уловил её. Обернулся и тогда она затихла.

Отец семейства шел впереди своих детей и сокрушался. Им выпал шестой вагон. Цифра шесть считалась цифрой Черного Принца. Во многих планах насчет этого числового номера свои суеверия. В основном, говорящие о всем самом плохом, в том случае, если шестерка вдруг стала вашим номером кресла в театре, номером вашего вагона, или номером в очереди в банк. Даже игроки в карточные игры, казалось, уже почти выиграв – нередко пасовали, имея комбинацию, в которую входила шестерка.

Эти суеверия не знакомы Эльфу с его компанией. Они расселись на свои места, отделенные тонкими стенками от общей зоны вагона, и закрыли за собой выезжающую в стороны дверь. Такие места назывались комнатой. Просто. Здесь были диваны, раскладывающиеся в кровати, стоящие друг напротив друга, и стол, призванный их разделить. Также есть второй уровень с полками для сна. А ещё выше – для вещей.

– Нам повезло. – сказал Сигирин. – Попался маршрут через Эрксин и Сигвер. Там будет всего одна остановка с возможностью обыска вагонов. И то вряд ли. К тому же, искать будут только Капюшона и возможно Эльфа. Но, в отличие от Подзотча, во всех остальных планах Эгламириады уже давно живет множество эльфов. Даже не считая Алуа-Сатни-Анулериф.

– Чего? – спросил Лицо Во Тьме.

– План такой. Где эльфы правят наравне с Эгламириадой. Хотя они по сути сегрегированы.

Всю эту информацию, вываленную Сигирином, остальные забыли сразу же. Никого из них не интересовали планы эльфов, названия городов, станций и так далее. Сигирина тоже сейчас это не волновало. Но как и раньше он чувствует необходимость просветительской деятельности для этих троих. А теперь к его ничего не знающим цыплятам присоединился ещё один, уже конкретно отбитый, дефектный цыпленок.

Зашумели генераторы. По поезду прошла волна света. Лампы зажглись одновременно. Потрескивали, затем нормализовали свечение, которое отключится когда они будут проходить барьер. Сейчас же они поедут через Подзотч к барьеру. Поезду не хватит скорости и энергии пробить барьер прямо тут, над станцией, поэтому им понадобится разгон. Томпсвейны высказали желание поспать до того, как они доберутся до барьера.

Кожаные накладки на полках скрипели при любом движении. Капюшон ерзал наверху. Он сразу занял верхнюю полку. Напротив лег Эльф. А снизу на одном диване ютились Кельман с Сильвием. Дольма спала напротив одна.

Эльф лишь притворялся спящим, нервно вслушиваясь в каждый шорох со стороны их нового компаньона. Отчетливо понимал – Лицо Во Тьме не спит. Сейчас точно. А может и никогда вообще. Через некоторое время усталость все-таки победила подозрительность Сигирина и отправила его в темноту сна.

Из долгожданного отдыха их вывел вновь раздавшийся, уже знакомый гул, пробивающегося барьера, раскатистый гром и последовавшее за ним отключение всех приборов и панелей с лампами.

Группа вскочила, Эльф сдернул шторы с иллюминатора и они увидели то, что никогда бы не смогли представить по мутным описаниям очевидцев.

Огромное пространство, окрашенное, словно красками, растекающимися из одного цвета в другой. Неровные куски, перед которыми дрейфовали дымные полосы таких же ярких оттенков. Это тоже были краски, просто более легкие.

Здесь не было ламп или светил, как на небе многих планов. Но все было предельно видно. В этом пространстве все сочилось энергией, настолько мощной – почти осязаемой. Она и давала свет. Все чудные, непостижимые кисти художника узоры, читались явственно, без теней и отблесков. Все освещено абсолютно равномерно.

Все это казалось недвижимым. Сильвий попытался взглянуть в угол иллюминатора, чтобы увидеть план, откуда они выехали. Но ничего не было видно. Никакого пласта земли или отчетливого барьера. Сигирин отметил этот интерес и пояснил:

– Планы невозможно увидеть из Межплания. У них нет видимых границ. Но они стоят на месте, поэтому и удалось сконструировать рельсы, когда нашли маршруты.

Капюшон озвучил свою догадку:

– Но кто-то же построил рельсы. Значит есть и другой способ пройти через Межплание.

– Если бы кто знал. Это имперская тайна. А проследить за тем, как они это делают, никто независимый пока не может. Потому что они не раскрывают свои технологии.

– Понимаю. Но, например, узнав о поезде, враг же все-равно не сможет воспроизвести и построить рельсы или понять как находить планы в Межплании? – высказался Сильвий.

– Верно, Сильвий. – сказал Эльф. – Вон глядите. Видите те огоньки?

Они уставились на белые огоньки, быстро перемещающиеся на фоне растекшихся красок. Они были очень близки к стёклам их вагона. На фоне цветного ничто, эти огни выглядели живыми. До этого – все вокруг, не считая цветного дыма, казалось плоским. Но из-за появления этих огоньков в сознании каждого наблюдавшего, что-то переключилось и они подробно ощутили огромность этого пространства. Теперь это была не плоская, нарисованная картина, а бесконечно углубляющееся во всех направлениях нечто.

– Что это? – спросил Кельман.

– Есть несколько теорий. Возможно, это просто сверхплотные заряды энергии. Возможно, это те самые существа, которые вселяются в тела людей, заглянувших в барьер. Ааа. Вы же и этого не знаете. Черт.

Эльф осознал: ему придется провести новый урок для своего класса.

Он спрыгнул вниз и сел рядом с изумленной Дольмой. Девушка испытала дежавю, впервые увидев Межплание. Откуда? Почему все так знакомо? Эти вопросы беспокоили её. Несколько лет назад она впервые смогла найти свое тело. Несколько лет назад она забыла где летала все те годы, пока её тело было просто телом. И в нем не наличествовало сознание.

Сигирин глубоко вздохнул, готовясь к утомительному рассказу. Ему было лень рассказывать. Он собрался с мыслями и начал:

– Как я уже и сказал, есть несколько теорий касательно появления такого пространства. Многие основаны на том, что люди на разных планах, никогда не встречавшиеся прежде, разговаривают на одних и тех же языках, понимают друг друга и имеют схожую корневую культуру. Эльфы с эльфами из других планов тоже имеют похожие языки. Чаще всего. Конечно есть отличия, но корень один. Бывает – диалекты сильно меняют смысл некоторых слов. И это навело ученых на мысли о том, что планы – есть куски большего плана. Целого. Отсюда и берега не укрепленных планов. Где-то даже находили подводный мир. Высохший, потому как вода просто вылилась за барьер.

– То есть иногда планы заканчивались водой по краям? И она стекала? – удивился Сильвий.

– Да, но так не везде. Есть разные барьеры, где-то вода просто упирается в него и не стекает. Так что это косвенное доказательство того, как раньше такие куски были одним целым с другими. И их моря не были на краю, а были вполне себе внутри территории плана. Сама теория звучит так. Ну, насколько я помню. Разрыв планов был совершен по причине энергетических катаклизмов, взрыв которых все ещё освещает Межплание. Теория Разрыва. Поэтому не удивляйтесь. Многие называют Межплание – Разрывом. А наше существование постапокалиптичным.

– Родившись здесь, вы уже проиграли. – рассмеялся Существо.

– А ты сам-то? – сказал Эльф.

Вдруг прозвучал гудок. В вагоне снова погас свет.

– Твои проделки! – Кельман вскочил с места и хватил Лицо Во Тьме за ноги.

– Успокойся дорогой, если бы я наслал тьму, вы бы вообще ничего не видели. А это так, подделка. Всего лишь тень. Отсутствие света. – он указал вокруг и на свет, исходящий из иллюминатора.

Лучи, как от светила, через стекло не проходили. Больше похоже на свет от облачного неба, только в основном фиолетовый. Так как в Межплании преобладали цвета всех оттенков фиолетового, розового, оранжевого и красного. Других цветов было поменьше, потому и комната окрасилась в фиолетовый.

– Он прав, отпусти его Кельман. – сказал Эльф.

В вагоне зашагали члены обслуживающего персонала поезда. Они стучали в комнаты, подобные комнате группы Эльфа. Затем люди в спешке покидали их, двигаясь в сторону пятого вагона.

Один из работников постучал к группе Эльфа. Не дожидаясь ответа, он сразу открыл дверь. На нем был странной формы герметичный шлем с торчащими трубками. На лбу горел розовый кристалл. Измененным из-за шлема голосом он сказал:

– Проблемы с шестым вагоном. кристалл треснул. Требуется покинуть вагон. Вам в девятый вагон. Вагон. Прошу пройти к дверям сзади вагона и ждать команды покинуть вагон.

– Чтобы перейти в девятый вагон, вагон. – спустился Лицо Во Тьме вниз.

Сигирин сразу понял, покинуть вагон они не смогут, пока работники не установят межвагонные коридоры. Точнее не проверят их защиту. Он не стал делиться своими наблюдениями с группой, просто взял рюкзак и повел их за собой к дверям в седьмой вагон. Но все же, он не удержался и спросил:

– А сколько осталось ехать до следующего плана?

– Около часа.

Ответ испугал эльфа. Насколько хватит остаточной энергии треснувшего кристалла, сдерживающей неистовые бури энергии вокруг? Смогут ли они установить переход? В своем плане он жил рядом с депо. И иногда ему доводилось видеть поезда с мертвыми вагонами.

– У вас есть маг, способный на установку перехода? – спросил он большее, чем мог знать обычный пассажир. Однако работник, испуганный не меньше пассажиров не обратил на осведомленность Эльфа никакого внимания.

– Я думаю да. Он движется из второго вагона.

– Что? Ему надо установить четыре прохода до этого и ещё один потом! Вы издеваетесь? Почему он, мать вас, не в серединном вагоне.

– Прошу успокойтесь господин.

– А ваши шлемы, – прошипел Лицо Во Тьме позади работника. – они позволят выжить, если защита окончательно спадет?

– Некоторое время. Так как вагон цел.

Лицо во Тьме посмотрел на Сигирина. Проскрипел перчатками по Трости, крепко сжимая её. По его дыму, кружащемуся под капюшоном никак нельзя было установить его замысел. Но, тем не менее, Эльф понял.

– Я думаю, мы подождем у окна. – сказал он.

Он взял за локоть Капюшона и повел его подальше от работника.

– Ты вообще обезумел? Все-равно этих шлемов на всех не хватит. Да и как ты его надеть собрался? – Эльф схватился за капюшон пальцами.

– Уж как-нибудь натянул бы.

– А потом, думаешь, на первой же станции нас не поймают, а?

– Сбежим. И выживем сейчас.

– Сейчас, сейчас единственное что мы будем делать – это трястись от страха в ожидании, что эта хрень сломается раньше, чем мы пересечем границу плана. И надеяться, словно это может не произойти, *****. А теперь встань и смотри в окошко. Может, что интересное увидишь. – он посмотрел на Кельмана.

Было похоже, старший брат тоже задумался о незаконном приобретении этих шлемов.

– Сильвий. – сказал Эльф. – Проследи за этим. – указал он на Лицо Во Тьме. А сам подошел к задумчивому Кельману, терзающимся сомнениями. Сейчас надо было приглядеть и за ним.

Дольма смотрела в иллюминатор. Она помышляла: «А что если я выйду из тела сейчас? Я догоню поезд, если влечу наружу? А убьет ли меня там шквал энергии?» Ей по какой-то неизвестной причине казалось, все пройдет гладко. И все же она не рискнула.

Это было утомительное ожидание. В какой-то момент все четко ощутили – кристалл держится на последнем издыхании. Все внутри вагона начало трещать. Не сами объекты, а воздух между ними. Невидимый груз опустился на плечи каждого внутри. Будто гравитация стала сильней. Начались фантомные перекрестия. Сигирин стоял прямо, скрестив руки на груди, но ему казалось, руки были где-то ещё. Далеко. И будто его нога пяткой касается его поясницы. Сломленный от осознания неконтролируемости своим разумом тела, Эльф с грохотом прижался к стене.