Текст книги "Разрыв"

Он попытался крикнуть другим сделать тоже самое. Но слова исказились в его голове и он произнес нечленораздельный набор звуков, ничего толком не сказавший остальным. В ответ послышалось:

– Брлтшатнок – от Кельмана.

Существо не ощутил никакого влияния окружения. Сейчас он наблюдал как остальные крючатся и вертятся, ищут свои конечности. Как те мужчины у входа в пятый вагон сходят с ума. Прыгают и падают. Прыгают и падают.

– Я думаю, всем стоит лечь на пол. – сказал он.

И к общему удивлению, все четко уловили смысл слов. Точнее они услышали их, как слышали и до этого. Ещё одно свойство Мантии было обнаружено. В этот момент Эльф пожалел. О том, что не он тот придурок, решивший нацепить эту штуку и сполз по стене, ложась на пол.

– На живот. – сказал Лицо во Тьме. – Придавите свои руки к полу.

Дольма ощущала как её сознание, бестелесная форма мечется туда-сюда. Это было похоже не на осознанный выход из тела, а на стремление самой её сущности покинуть его. В этот раз навсегда. Неужели она хотела раствориться в этом пространстве больше, чем продолжить жить в человеческом теле?

Все четверо неохотно легли на пол. Эльфу начало казаться, что Капюшон сказал это для того, чтобы они не помешали ему расправиться с работником поезда и забрать его маску. Но когда он, лежа на животе, сумел взглянуть вбок увидел скрюченные тела охранника и остальных пассажиров. Понял – если не соприкасаться всем телом с чем-то, то ты теряешь его в этой нарастающей буре энергии. По этим людям и их позам было видно: они вряд ли смогут ходить после.

Мужчина согнулся в спине и почти встал в мостик, при этом левая его рука согнулась за шеей и обхватила горло. Правая нога вытягивалась носком вверх, хотя в колене была неестественно выкручена.

Девушка рядом криво стояла с задернутой назад головой. Руки были выкручены в локтях. По ней не было видно: чувствует ли она боль от сломанных в локтях рук. Её сознание потеряло связь с телом.

Если эти и другие искореженные люди выживут, доберутся до плана, то останутся инвалидами. Эльфу стало слишком тяжело смотреть на этих людей. Видеть их потерянные лица, совсем не отражающие боль, которую испытывают их тела. Он взглянул на пол, на лежащего рядом Сильвия. Сигирин испугался. Одна нога Сильвия металась во все стороны. Эльфу показалась, как она хрустнула от неестественных движений.

– Сильвий, мать тебя! Остановись! – крикнул Эльф.

– Что? – озадачился Сильвий. Он не понял с чем остановиться, ведь, насколько мог чувствовать, он лежал на полу.

В этот момент над ними навис Лицо Во Тьме:

– Я этого ждал. Наконец то. – это прозвучало угрожающе, но Сигирин не рискнул подняться и проверить Эльфское природное сопротивление Разрыву. Однако, последующего за этими словами убиения не последовало. Эльф лишь перестал что-либо видеть и что-либо слышать. Также как и престали Томпсвейны. Все над поверхностью пола на несколько десятков сантиметров вверх покрылась мраком от лопнувших стальных шариков, рассыпанных Капюшоном.

Как оказалось, Лицо Во Тьме ликовал от другого. Пассажиры уже не могли бы осознать увиденное. И он мог творить тьму. Уже и провожатый, скрючившись, растянулся в неестественной позе. Остаточная энергия кристалла растворилась в бесконечном потоке Разрыва. Теперь яркость этого места ощущалась иначе – пробиваясь через иллюминаторы, эти краски покрывали все внутри вагона. Все, кроме мрака, сотворенного человеком в Мантии. И самой Мантии.

Через несколько мгновений Существо успел разглядеть как огоньки, до этого болтавшиеся на огромном расстоянии, со сверхчеловеческой скоростью влетели в вагон и исчезли внутри одного из пассажиров. Этот пассажир упал на пол. Постепенно его тело распрямлялось и приходило в нормальный вид.

«Сейчас не лучший момент.» – подумал Существо. Новые неприятности ему были ни к чему. Возможно, подумал он, стоит убить этого несчастного пассажира прямо сейчас, пока в этом вагоне никто не может ничего видеть. И пока этот человек всего лишь человек. Однако, подумав далеко наперед, Существо оставил эти мысли. Для спланированного им будущего то, чем станет этот человек – очень даже пригодится.

Поезд незаметно для пассажиров приближался к барьеру, защищавшему план Эрксин. Локомотив поезда пробил конусообразным медным носом невидимое поле и показался на территории плана, выходя из неба. Под тупым углом локомотив, тянущий за собой вагоны, спускался с неба к рельсам, проложенным по каменистой земле.

Вагон с Капюшоном осветили несколько светил Эрксина. Саза и Наза слепили пасажиров внутри вагонов. Их отвыкшие от прямых лучей света глаза. Когда последний вагон пересек барьер, работники поезда отключили кристалльную защиту. Энергия волной прошла по вагонам, сбрасывая остатки. До станции оставалось ехать около полутора суток по времени центрального плана.

Лицо Во Тьме поспешил собрать Тьму и помог подняться Эльфу, а затем другим. Большинство пассажиров хоть и потеряли связь с телом, а с ним и природные инстинкты самосохранения – все-таки не критически повредили свои тела теми странными позами. Лишь двое, в лице мужчины и девушки, получили серьезные травмы от своих неестественных изяществ. Возможно, мужчина был уже мёртв.

Работники поезда поспешили в поломанный вагон. Они поставили проход – извивающуюся гармошку между вагонами. И быстро оказались внутри вагона с треснувшим кристаллом. Они тут же бросились проверять раненных. Работники удивились. Шестеро пассажиров будто и не почувствовали влияния разрыва. Мужчина, в которого влетели огоньки, был в их числе. Существо не подал виду, что с ним что то не так. Остальным же придется долго налаживать связь мозга и тела на специальных курсах реабилитации.

Задав рядовые вопросы о самочувствии пассажиров, работники проводили семейство с Эльфом и Капюшоном в другой вагон. Единственным свободным местом оставался вагон класса вип. Это несомненно лучший вагон в поезде. С изящным декором, большими иллюминаторами, которые и вовсе являлись огромными окнами. Всего лишь из того самого очень толстого стекла. При этом кристалльно прозрачного. Вагон заполнен изящной мебелью из темного дерева. Здесь пребывали на законно выкупленных местах богатые пассажиры. Всего пять человек.

Сигирин приметил ту самую мебель, из-за которой была задержка.

Дама в возрасте со светлыми волосами вскочила с роскошного кресла, увидев работников и новых гостей.

– Кто эти люди? Зачем они здесь? – проскрипела она. – Нас никто не должен беспокоить.

– Приношу свои извинения, мэм. Их вагон вышел из строя. В нем много энергии разрыва. Там нельзя оставаться. Поэтому пассажиров этого вагона пришлось перевести. Мест в других вагонах на всех не хватило. Этих пятерых пришлось вести сюда.

– Пф… Тогда расположите их там. – указала женщина на угол вагона. В этом вагоне нету стандартных мест. Здесь стоят роскошные одноместные кровати. И столы с начищенными до блеска дорогими столовыми приборами и хрустальными бокалами. Также не было и разделительных стен, которые могли бы уберечь законных пассажиров в этом вагоне от лицезрения неумытых подозрительных рож новых соседей.

– Разрешите. – провожатый взял сумки Томсвейнов и закинул наверх. – Приносим свои извинения за случившееся. – Он нажал на кнопку и толстенные шторы для защиты от света Межплания спрятались в углах вагона. Их заменили шторы из шёлковой ткани. И вскоре покажется – защищаться ещё стоило и от Сазы с Назой.

Работник поспешил удалиться из вагона, не дожидаясь расспросов.

Эльф, как по команде, моментально пришел в ярость:

– А как же компенсация! А?

– Что, что? – работник прекрасно все услышал и дал себе время, подумать и выработать идеальный план побега.

– Компенсация. За то происшествие. Я думаю и достопочтенная дама тоже заслуживает компенсацию. За предоставленные неудобства. Заметьте, по чьей вине? – сориентировался Сигирин для получения большей выгоды в данной ситуации.

– Хм. – дама в возрасте отвернулась от театральной сценки, развернувшейся у входа вагон. Её реакция удивила Эльфа, но он и не думал останавливаться. Его волновал изрядно оскудевший кошель в его сумке. Если удастся получить взятку – это будет прекрасно. Однако, если вокзальные захотят решить все официально, придется убегать не дождавшись решения, учитывая погоню и особое, уже официальное мнение властей насчет Эльфа. Хотя на счёт этого он не мог быть уверенным.

– Я… кхм, поговорю с управляющем, кхм… и, ну вот, да. Вагон. – Провожатый развёл руками в сторону вагона. Открыл дверь и почти исчез за ней, добавив. – До свидания.

Сигирин пожал плечами:

– Таких провожатых ещё поискать. Похоже, не знает свои же регламенты. Ну ладно, я так – забавы ради. Хотя деньги сейчас не помешали бы.

– Будут тебе деньги Эльф. И золото. Сможешь свалить из ненавистной тебе Империи. – проскрипел Кельман, усаживаясь за стол из толстого дерева с кружевными скатертями и дорогим сервизом.

– Я люблю свой дом, Кельман. У меня чистый не тронутый лес. Но вас я туда не позову. Хочу оставить его целым.

– Я на таких удобных креслах в жизни не сидел брат. – уже успел освоить кресло-качалку Сильвий.

Дольма, держась рукой за голову, сидела, согнувшись пополам. Её все ещё крутило после недавнего. Эльф с подозрением уставился на Существо, который в свою очередь взирал своим капюшоном куда-то в сторону богатых пассажиров.

– О чем думаешь? Садись. – сказал Сигирин.

– Странно.

– Ты наверно там очень подозрительно щуришься, да? Знаешь, из-за твоего капюшона можно подумать, ты просто идиот, который уткнулся в одну точку. Еще и урод, которому прячут лицо заботливые друзья. Не нагоняй на нас подозрения. Сядь. – Эльф похлопал по креслу рядом с собой.

– Как-то это грубо для друзей. И насколько я уже выяснил, когда человек спасает другого человека, то спасенный становится должником. Из чего выходит? Правильно! Вы все мои должники. Ха, вот так. – сказал Лицо Во Тьме, усаживаясь в кресло.

– А что ты вообще сделал? Чем твое решение лечь и накрыть нас тьмой стало спасением? – спросил старший брат.

– Про огонечки помнишь? Эльф говорил, возможно они могут вселяться в человека. Я увидел как они приблизились. Тьма вас укрыла и от них и от света. А он людей с ума сводил. И от звука, и от самого пространства.

– Как же эта твоя тьма работает? – удивился Сильвий.

– Черт, то есть другие в вагоне могли подхватить эту дрянь? – прикусил губу Эльф.

– Несомненно. – сказал Существо.

Сигирин уверен – Лицо Во тьме улыбался, говоря это.

С другой стороны вагона слышалось недовольное ворчанье элитных пассажиров. Ослепительные лучи света проникали сквозь стекла огромных панорамных окон вагона. Их тонировали против света Межплания, а не светил, тем более столь ярких. Полупрозрачные, из тонко пошитого шелка шторы не могли противостоять свету светил Назы и Сазы.

– Так что странно-то тебе? – снова вопрошал Эльф.

– Нас подселили в этот вагон просто, так как мы были последними до кого достучались? Как думаешь? Почему не кого-то другого? – Эльф и остальные замолчали и пригляделись к соседям.

– Ну ты и подозрительный. – сказал Кельман.

Поезд мчался по рельсам, установленным высоко над землей, на специальных платформах удерживаемых колонами, утопленными в песке и достигавшими по своей длине самой земли Эрксина. Вся поверхность земли была усыпана глубочайшим слоем песка, где-то толщина слоя песка достигала нескольких сотен метров.

– Видите это желтое нечто за окнами? – спросил Сигирин.

– Да, песок. Мы знаем что это, Сигирин. – ответил Кельман.

– Нихрена вы не знаете. Наза и Саза. Эти светила Эрксина. Их жары, точнее света хватает на то, чтобы эта хрень была как камень, но это особая субстанция ночью песок, как и везде, а днем все равно, что каменная сковородка. Наступишь ночью и утонешь. Возиможно – одновременно сгорая от жара, который в глубине всё ещё сохранится. Как-бы плавишься. Понимаете? Днём – все равно, что прикоснуться и даже обняться с чугунной кастрюлей, стоявшей полчаса на огне.

– Да поняли мы! Но вот. То есть этот план весь накрыт этой субстанцией? – спросил Сильвий.

– Хотя нет, с кастрюлей сравнение слишком мягкое и не отражает суть. – говорил о своем Сигирин.

– Тоже так подумал. – поддержал сомнения Эльфа Лицо Во Тьме.

– Нет, не весь. – таки ответил Эльф. – И ночи здесь короткие. И кстати, окна. – указал он на огромные панорамные стекла. – Как так? Видимо какой-то особый материал, или вагон лучше защищен. – Сигирин задумался.

Сильвий проверил Дольму, налил ей воды из буфета и помог лечь в кровать за тонкой выдвижной ширмой. Ширмы хватило закрыть одну кровать от посторонних глаз. Остальные тоже хотели поспать, учитывая сбившийся режим из-за разницы во времени суток в разных планах. Так и получилось. Они уснули днем, а проснувшись уже ближе к вечеру продолжили свои расспросы. Как раз вовремя, чтобы увидеть один из городов Эгламириады.

Тень накрыла вагон. Кельман открыл глаза. Над окнами, загораживая все небо, нависла башня. И тут же исчезла. Маленькое пространство чистого неба вновь озарило вагон. И тут же тень новой башни, выросшей напротив, затенила все внутри. Кельман не верил своим глазам. Эти башни были огромной высоты. Массивные, толстенные. Из многочисленных окон то тут, то там выглядывали люди.

– Вот им шума-то им. Закачаешься. – сказал Сигирин.

Проехав и эту башню, поезд оказался окружен зданиями поменьше со всех сторон. Здания изобиловали деталями. Видно, изначально сделаны с тонким чувством стиля, особенного изящества Эгламириады. Этой архитектурой и этими решениями в застройке планов Эгла делилась со своими вассалами. Хотя здесь всё же преобладал момент эффективности и большой оглядки на условия плана. На его жару и пески. До настоящего изящества центральных планов ему было далеко. Власти плана с охотной резвостью приняли к себе Эгламириаду. Чтобы хоть как-то начать жить. А не только выживать. В этом им помогала эта самая архитектура.

Город простирался вдаль и вширь на многие километры. Эту панораму можно легко оценить с высоты платформ, по которым двигался межплановый поезд. И даже так можно понять – архитекторы Эглы явно любили гигантизм и вычурность, сбалансированную с четкой функциональностью и крепким основанием. Однако, когда поезд замедлялся, им стали видны потёртости на стенах, отломанные куски крыш и прочие «недоделанности», не характерные для Эгламириады.

Поезд остановился.

«Будь изящен снаружи, вдохновляй, освети всех прогрессом. Стань лучом порядка во тьме хаоса. Но не забудь и про свой стержень, ибо изящество станет ценным, только когда есть у него крепкая основа.» – эти слова были выгрированы на огромной таблице вокзальной платформы, где остановился поезд. Подпись «Мандис».

Все в изумлении наблюдали картину за окнами, пока богатая дама громко, будто пытаясь до кого до докричаться, завопила:

– Нет сегодня облаков и только днем доехали мы до города.

Томпсвейны посмотрели на женщину с изумлением, но не придали этому значения. Подумаешь, сумаcшедшая старуха. Таких, как она в Залии большая часть всего населения. Однако Сигирин вновь почувствовал странную ауру. Ещё когда они вошли в этот вагон, ему показалось, он слышал мелодию и чувствовал как наполнено пространство вокруг. Такое излучение исходит только от сильных людей. Неужели от неё?

Эта остановка нужна для проведения сервиса. Также на поезд взошли новые пассажиры и его покинули несколько человек, вошедших в Подзотче. Время остановки было слишком маленькое. Выйти в город времени не было, так рассудил Сигирин и унял любопытство своих подопечных. Однако на платформу около поезда они все-таки спустились. Все, кроме Лица Во Тьме.

Работники вокзальной станции чистили вагоны, поливая их специальной жидкостью для снятия налета частиц из Межплания. кристалл в сломанном вагоне был заменен. Вагон при этом полностью закрыли и новых пассажиров в него не пускали. Для полной отчистки требовался крупный порт поездов. В Эрксине с этой стороны такого не было. Такой порт стоял у другого выхода в Межплание.

Вот, – ткнул рабочий в бумагу, которую держал. – по отчёту этот кристалл поставили только до прошлого маршрута. Как так? – недоумевал рабочий.

– Бракованное дерьмо. Ну хоть не после нашей станции это произошло. – отвечал ему коллега.

При ближайшем рассмотрении с балконов и парапетов платформы, где стоял поезд, семейство Томпсвейн все как один увидели захламленность, обшарпанность и повсеместную разруху города. Учуяли запах смога и пыли, из-за чего натянули воротники кафтанов на свои лица. Дома тут и там стояли не достроенными. Людей, казалось, было куда меньше, чем можно было ожидать от такого города. Хотя по словам Сигирина данный город на самом деле маленький и совсем не ровня городам из давно освоенных планов.

Сигирин подошел к ним со странной едой на деревянных палках:

– Ну что, зашибись видок? – вручил он им странные угощения. – Ешьте и наблюдайте. Это лучшее, что можно увидеть в планах вроде Эрксина.

– Я думал, в Эгле все сделано на совесть. А эти огрызки домов… – сказал Сильвий.

– Этот план не особо пригоден для жизни. Он скорее используется как план для добычи ресурсов. А люди до прихода Империи здесь вообще еле-еле выживали под гнетом этих двух светил. Людям приходилось жить в пещерах, либо в горах, которых тут мало. И ни там, ни там почти ничего не растет. Империя пришла и очистила много огненного песка. Поставила свои Столпы, которые укротили пламя светил и расчистили смрад здешнего воздуха. Раньше этот песок лежал не только на земле, но и летал в воздухе. Сжигал легкие местных. – ответил Эльф.

– Зачем люди сюда едут? Ведь, как я понимаю, эти люди не местные. Или такое количество людей жило в пещерах, нет ведь?

– Да, местных не много. Зато много тех, кто хочет заработать или у кого не было выбора где работать. Дело в том, что есть ордены, каждый занимается своим делом. И при этом члены ордена посвящают себя им полностью. Вот существует и орден материи. Большинство управленцев здесь – из их числа. А также много каторжников. Людей без образования. Возможно для них здесь единственный способ как-то заработать. Потом больше на лечение потратят, идиоты. Кстати, многоуровневые дома такого типа нужны, чтобы за ними лучше следить. Поэтому есть вот такие уродские постройки, а есть другие, изящные, в стиле Эглы. А город. Он опустеет, когда все ресурсы выкачают с его окрестностей и под ним.

– Откуда ты столько знаешь об этом месте? Бывал тут?

– Нет. Нужда такая. – сказал Сигирин, круто развернувшись на месте и пошел в сторону вагона.

– Он же этих любит: жучков, сверчков и деревьица. – хихикнул Кельман, положив руку на голову Сильвия.

– И поэтому знает все про то, как люди добывают минералы. Ааа. Дошло.

– Как учитель говорил?

– Врагов надо знать в лицо. – встряла Дольма. – Всех.

– Мхм. Да, надо бы. Ещё бы знать, кого надо знать. – сказал старший брат. – Ладно пойдем, уже скоро отправляемся.

В этот момент с крыши работник спихнул мертвую тушу черной птицы. Тело глухо шлепнулось об плитку. Работник прокричал:

– Ещё одна! Че они тут помирать-то заделались, на крыше нашей? Глаза черного ворона были потускневшими и матовыми. Шея неестественно перекручена.

Ночь в Поезде

У элитного вагона элитным было и обслуживание. Еду заносили четко по времени особые работники. Повар сам презентовал кулинарные изыскания пассажирам. Манерные гости вели себя по всем нормам этикета. Чего нельзя сказать про их вынужденных соседей.

Сигирин осознал – им же доступен весь бар и буфет вагона. И с радостью присосался к нескольким бутылкам спиртного за раз. Он называл себя спиртным гурманом, и лишь постройка винодельни являлась достойной причиной для вырубки леса, по его мнению.

Кельман и не думал прикасаться к алкогольным напиткам, а Дольма с Сильвием не против немного выпить. Тем более, это первый раз в жизни. В Залии им было мало лет, чтобы пить алкоголь. Да и спиртное там отвратное. А сразу после, попав в антимагический орден, на них и вовсе лежал запрет на выпивку. Однако кроме Кельмана орден никто не воспринимал как дело всей жизни.

– Да хватит уже доливать. – вспылил старший брат, когда Сильвий потянулся к бутылке.

– Это всего второй бокал. Я ж по чуть-чуть.

– Слушай старшего брата, мальчишка. – язвил Лицо Во Тьме.

Его как обычно проигнорировали.

Сигирин достал из сумки блокнот, а из него свернутую карту. Развернув потертый пергамент на столе, он ткнул пальцем в точку на рисунке, напоминавшем цветок с асимметричными сторонами и полностью симметричной внутренней частью. Лепестки, уходившие в стороны от центра окрашены разными цветами.

– Это плоская карта планов Империи, и планов вассалов и планов жатвы. – сказал он.

– А что за… – начал было Сильвий

– Да заткнитесь и слушайте, пока у меня есть вдохновение рассказывать. Эту карту не легко было достать. В прошлый наш ликбез о мироустройстве, три года назад, у меня её не было. Так что пришлось вспоминать. Уверен, многое я случайно выдумал. – ухмыльнулся Эльф. – Так вот. Серые линии и точки – это Эгла. Точки – планы. Линии – это пути, рельсы между планами. Как я и говорил идти приходится по порядку, а не из любого плана в любой. Серые – это вассалы. А цветные.

Он взглянул на братьев и мысленно пожалел о своём решении начать этот рассказ. Всё таки продолжил:

– Это планы под контролем колон Бессмертных. А именно, Красная колона, Синяя, Фиолетовая, и Желтая.

Сигирин остановился, услышав пронзительный хохот с другой стороны вагона. Там, за столом сидел молодой человек, с резким как лезвие взглядом, меряющим содержимое своего бокала. Сквозь стекло он будто смотрел прямо на Эльфа.

«Странно я не замечал раньше этого парня.» – подумал Эльф.

– Так подожди, Эгла полностью окружена Бессмертными? – спросил Кельман.

– Не совсем. Скорее, это вынужденное сотрудничество.

«Хахахаха»! – вновь раздался тот пронзительный хохот. Сигирин взглянул в том же направлении. «Нет. Он не мог слышать так далеко. А этот почему туда уставился?» Эльф взглянул на Капюшона.

– Тебе есть, что добавить? – на весь вагон спросил Существо.

У всех от изумления перехватило дыхание. Настолько неожиданно громко сказал их вынужденный партнёр во тьме.

«Значит, не показалось. Этот тоже заметил. Но на хрена звать-то? К тому же, как он мог нас слышать?»

Парень за другим столом еле дотронулся до дамы, уже намеревавшейся поднять скандал из-за выкрика Существа. Но после касания того юноши её лицо, словно лист с дерева, опало вниз и она уселась обратно в кресло. После этого, он, как в ни в чем не бывало, поднял бокал вина и отпил, игнорируя взгляды с дальнего конца вагона, направленные в его сторону.

Сигирин убедился – этот тип слышал их. Как будто он дразнил Эльфа, зная сколько всего остроухий нянька скрывает от своих подопечных. Если бы этот тип действительно его слышал и знал как неполна картина происходящего, рассказанная Эльфом, тогда этот человек не просто какой-то аристократ. И вообще, откуда он взялся? Эльф не слышал как кто-либо входил в вагон.

«Что-то я не понимаю. Если он слышал меня, значит он явно не человек. Это понятно. Но у кого столь острый слух?» – думал Эльф, пока его размышления не прервал Кельман:

– А о чём это вы с Капюшоном? Тот мужик над нами смеялся?

– Всем бы мужикам так выглядеть. – сказал Лицо Во Тьме. – На вид этому сморчку не больше двадцати. Но ведет себя как… как их там? – намеренно забылся Капюшон.

Он подложил пальцы к капюшону и изобразил длинные Эльфские уши.

– Думаешь? А кстати, когда он вошёл? – спросил Сильвий.

Никто из них не слышал и не видел, как этот юноша оказался в вагоне. Никто из них, кроме Существа, сокрытого мраком. Под толщей черного дыма Существо сразу распознал кем является тот юноша. Если бы он уже насытился, как того требовало его тело, он бы сразу рассказал об этом госте. Но сейчас лишний, а точнее не сулящий никакой выгоды конфликт, будет расточительством. Стоит умереть хоть одному и эта семейка тут же свернет свой поход. А ему надо добраться до Залия. Пока – это единственное, что важно. А раз важен Залий, важны и эти люди. Поэтому пусть лучше думают: как же хорошо ехать в таком славном вагоне с такой славной компанией. В конце концов, если не начать конфликт, все может обойтись.

– Он вошел со стороны медблока в задних вагонах. – соврал Лицо Во Тьме.

– Да? Так ты слышал? – удивился Сильвий.

– И видел. Вы слишком глубоко спали. Ошибка. В это время дежурил ты Сильвий. Ну, как дежурил. А я и вовсе не спал.

– Вот зараза. Простите.

Резкий свет обоих светил снова озарил вагон. Ночи здесь были необыкновенно кратки.

Сигирин не поверил ни слову, так как тоже не смог спать. Однако, глазами он следил за другим входом в вагон. Поезд едет достаточно тихо. Но все же можно поверить, из-за звука метала снаружи, Эльф мог не расслышать шаги некрупного человека. Неприятно так думать. Неприятно сомневаться в себе. А делать себе неприятно Сигирин и не собирался. Поэтому поверить Капюшону он не мог.

Эльф уставился на Лицо Во Тьме. Прищуром столь холодным, сколь нельзя было прочитать его значение, иначе как «я тебе не верю». Лицо Во Тьме ответил на этот взгляд своим бездонным черным дымом, клубящимся под черной тканью. То есть ответил никак. В этот момент, за спиной Капюшона в окне Сигирин разглядел падающую с неба птицу. Она не пикировала, а просто летела вниз плашмя, лениво кружась в воздухе.

– Уже вторая падает. Неужели тут такой сильный жар, раз птицы не выдерживают? Хотя, здесь же вообще не водятся птицы, кроме белых Сервух. – сказал Эльф. Он подошел к окну и взглянул наверх. Над их поездом почти с самого начала пути по этому плану стелились облака. Тоже весьма необычное явление для этого куска мира. Пекло и не одного тенька днем. Так говорят путешественники, возвращавшиеся отсюда. Птицы и облака – странно это. А оба светила так и шпарят вдали. Всего лишь восход. Неугомонные. Из-за них невозможно правильно определить цвет падающей птицы. Может она выглядела черной, так как падала на фоне светила. Сегодня Эльфа все повергает сомневаться в себе. Он привык подозревать всех и вся вокруг. И всегда чуткий слух и ясный взор поддерживали его в этом. А природа всегда оставляла подсказки. Сейчас же он вынужден ехать в этом металлическом черве, сквозь план с выжженной природой. От долгого взгляда на её убийц у него слезились глаза и перед ними мелькали цветные картинки.

Больше не в силах выдерживать свет, Эльф задернул шторы и вернулся на свое место за столом. Только восход, а все-равно так ярко. Именно яркость – проницаемость в вагон лучей этих светил и не даст догадаться четырёхсотлетнему Эльфу о том, кто их новый сосед по вагону.