Текст книги "Король Артур и рыцари Круглого стола"

Постыдные деяния

Ланселот проехал много диких дорог и таинственных троп неустанно в поисках приключений. Однажды утром он увидел впереди прекрасный замок, а над головой услышал колокольчики охотничьего сокола. Он поднял голову, и увидел, как птица летит на высокий вяз, а там она осталась сидеть, потому что длинные шнурки на ее лапах запутались за ветку. Из замка опрометью выбежала дама.

– Ах, Ланселот! – вскричала она. – Вы – цвет рыцарства, спасите же моего сокола. Если муж узнает, что я его упустила, он меня убьет, я в этом уверена!

– Как зовут вашего супруга?

– Его имя сэр Фелот, он принадлежит ко двору короля Северного Уэльса.

– Что ж, госпожа, поскольку вы знаете мое имя и взываете к рыцарской чести, я не могу отказать вам в помощи. Помогите мне, пожалуйста, снять доспехи.

И он разделся до штанов и рубашки и полез на дерево. Распутав шнурки, Ланселот снял птицу и спустился, держа сокола в руках. Едва он ступил наземь и вернул сокола хозяйке, как увидел перед собой сэра Фелота.

– А, Ланселот! – сказал рыцарь. – Теперь-то вы в моей власти.

Ланселот оглянулся на даму.

– Значит, вы предали меня, госпожа?

– Не вините ее, – сказал Фелот. – Она действовала по моему приказу. А ваш смертный час пробил.

– И вам не стыдно, – спросил его Ланселот, – нападать на безоружного?

– Мне это все равно: защищайтесь, как сможете.

– Повесьте, по крайней мере, мой меч на дерево. Прикрепите к ветке так, чтобы я мог попытаться его достать.

– О нет! Я знаю вас лучше, чем вы думаете, Ланселот, и я не предоставлю вам оружия.

– Придется обходиться подручными средствами.

Он огляделся по сторонам и увидел у себя над головой огромный безлиственный сук толщиной в шею человека. Одним прыжком Ланселот достиг его и оторвал сук от дерева. С такой палицей в руках он бросился навстречу Фелоту, который с великим усердием размахивал своим оружием, но Фелоту Ланселот был не по силам: тот сбросил его с коня, а потом взял меч Фелота и этим же мечом отрубил ему голову.

– Вы убили моего мужа! – вскричала дама.

– А вы пытались хитростью предать меня, – возразил Ланселот. – Теперь же я отплатил вам обоим.

Он взял свои доспехи, сел на коня и поскакал прочь от замка, благодаря Бога за то, что избежал тяжкой опасности.

После многих дней странствия он заехал в долину и там, к своему негодованию, увидел, как рыцарь с обнаженным мечом гонится за дамой. Он уже собирался нанести ей смертоносный удар, когда женщина, увидав Ланселота, взмолилась к нему о помощи. Ланселот со всей поспешностью подъехал и загородил даму собой.

– Стыдитесь, рыцарь! – крикнул он. – Как же это вы гонитесь за дамой?

– Вы не имеете права встревать между мною и моей женой, – отвечал тот. – Я убью ее, чтобы вы ни делали.

– Нет, не убьете. Вам придется сперва сразиться со мной.

– Вы не ведаете, что творите, Ланселот! Эта женщина предала меня.

– Неправда! – вскричала она. – Только оттого, что я люблю и ценю моего кузена Жермена [103], он вообразил, будто между нами что-то есть. Он ревнует, но я ничего дурного не сделала. Заклинаю вас, Ланселот! О вас говорят как о самом достойном рыцаре на земле. Спасите меня, умоляю! Этот человек беспощаден.

– Он не тронет вас, госпожа. Теперь я с вами.

– Пусть будет так, – сказал супруг. – Я подчиняюсь вашей воле, сэр.

Они поехали дальше втроем, Ланселот скакал между супругами. Вдруг рыцарь оглянулся и спросил:

– Видите, сэр, тех вооруженных людей, что скачут за нами?

Ланселот обернулся, и в этот миг его спутник выхватил меч и снес голову своей жене.

– Изменник! – вскричал Ланселот. – Вы покрыли меня вечным стыдом. Вы убили женщину, которую я взял под защиту.

Он спешился и выхватил меч, но убийца соскочил с коня и бросился к его ногам, моля о пощаде.

– Нет вам пощады, – отвечал Ланселот. – Поднимайтесь и готовьтесь к бою.

– Я не стану сражаться с вами.

– Послушайте, вот что я сделаю: я сниму доспехи и разденусь до рубахи. Из оружия у меня будет только меч.

– Нет, сэр! Вы все равно победите.

– Тогда вот к чему я приговорю вас: вы возьмете тело своей жены и ее голову и будете носить ее повсюду с собой, пока не прибудете ко двору моей госпожи Гиневры. Согласны вы на такие условия?

– Клянусь слушаться вас во всем, Ланселот!

– Как ваше имя?

– Сэр Педивер.

– В постыдный час вы родились на свет, сэр Педивер! Ступайте своим путем.

Сэр Педивер взгромоздился на коня со своей ужасной поклажей и ко дню Пятидесятницы подоспел ко двору Артура в Винчестер, где нашел королеву Гиневру.

– Вы сотворили ужасное дело, – сказала она, выслушав его рассказ. – Вы осрамили и Ланселота, и самого себя. Придется вам принести покаяние. Приказываю вам ехать с телом вашей убитой жены в Рим и добиваться аудиенции у Папы. Лишь он один властен даровать вам прощение. Не отдыхайте в пути, а если уляжетесь спать, кладите рядом с собой свою мертвую супругу.

Педивер во всем повиновался королеве, и старинные книги повествуют, что он выпросил у Папы прощение и схоронил свою жену в Риме. С той поры он жил в святости и сделался отшельником.

А мы вновь обратимся к Ланселоту, который прибыл ко двору за два дня до Пятидесятницы. Все, кому он велел, тоже подоспели ко двору. Трое рыцарей, явившихся в качестве пленников сэра Кэя, поведали королю о том, как Ланселот одолел их. Сэр Гоутер и его товарищи рассказали такую же историю. Мелиот рассказал двору о том, как Ланселот исцелил его раны. Никогда еще рыцарь не добывал себе столько чести. Весь мир восхвалял сэра Ланселота.

И на том кончается благородная повесть о сэре Ланселоте Озерном

Тристрам и Изольда

Изольда Прекрасная

Давным-давно, в царствование короля Артура, много столетий тому назад, жил-был король по имени Мелиодас. Он правил Лионессом, страной близ побережья Корнуолла [104], которая ныне сокрыта под волнами моря. Ему посчастливилось взять в жены сестру Марка, правителя Корнуолла – Елизавету, которая славилась и красотой, и добротой. Когда Елизавета поняла, что ждет ребенка, оба супруга преисполнились радости.

Однако другая дама в той стране была влюблена в короля Мелиодаса, но ее чувство оставалось безответным. И вот однажды, когда король поехал на охоту, она подослала ему заколдованного оленя, и тот завел короля далеко в лес. Король преследовал оленя до ворот старинного замка и там попал в плен к колдунье.

Увидев, что ее муж так и не вернулся с охоты, Елизавета едва не лишилась рассудка. Она уже вот-вот должна была родить, но все же вместе с одной дамой поехала в лес на поиски мужа. В самой чаще леса у нее вдруг начались роды. Милостью неба младенец с помощью сопровождавшей королеву дамы явился на свет живым и здоровым, но мать не пережила такого испытания, и перед ней раскрылись врата неба. Такова была ее участь. Поняв, что ей суждено умереть, Елизавета обратилась к своей спутнице с просьбой:

– Когда увидишь моего супруга, приветствуй его от моего имени, – показывала она ей. – Расскажи ему, сколько я выстрадала из-за него, и передай, что мне жаль покидать этот мир, так и не свидевшись с ним.

После этого она попросила показать ей новорожденного.

– Ах, милое дитя, – шепнула она, – ты умертвило свою мать. Пусть господин мой назовет тебя Тристрамом, что означает «печальное рождение».

С этими словами королева испустила дух. Фрейлина уложила ее под древним дубом и как могла постаралась убаюкать дитя. Вскоре подъехали и придворные, отправившиеся на поиски королевы, и все горько печалились, застав ее мертвой. Они отвезли ребенка во дворец и там закутали его в златотканые пеленки.

Случилось так, что Мерлин, прослышав о беде Мелиодаса, своей магией освободил его от злой колдуньи [105]. Мерлин прилетел туда по воздуху, и при звуке некоего слова в темнице отворились все засовы. Король вернулся в Лионесс, и все лорды приветствовали его с радостью. Но сам Мелиодас горевал о смерти жены. Он построил ей пышную гробницу и по ее желанию нарек дитя Тристрамом. Семь лет он прожил в одиночестве, а по истечении этого срока женился на дочери короля Бретани. Она родила нескольких сыновей, и с появлением каждого ребенка ее ненависть к Тристраму возрастала: с какой стати должен этот мальчишка унаследовать трон? Итак, она задумала отравить его. Налила зелье в серебряный кубок, смешала со сладким питьем и отнесла в комнату, где Тристрам играл с ее сыновьями, однако один из сыновей королевы схватил кубок, выпил и тут же упал мертвым. Королеву огорчило такое несчастье, но все же она твердо решилась убить первенца своего мужа. И вот она снова налила в кубок яд и подала кубок Тристраму. Но тут пришел король и взял этот кубок, чтобы утолить жажду. Он хотел уже пригубить напиток, но королева подбежала и выбила кубок у него из рук. Мелиодас удивился такому ее поступку, а потом припомнил, как умер их сын.

– Подлая предательница! – вскричал он. – Говори, что в этом кубке, или я убью тебя! – он выхватил меч и потребовал, чтобы она призналась во всем.

– Помилосердствуй! – взмолилась отравительница. – Я все тебе расскажу.

И она покаялась в том, как пыталась умертвить Тристрама ради блага своих детей.

– Ты призналась, – сказал ей король, – и теперь понесешь наказание.

Ее привели на суд баронов, и те приговорили королеву к смерти на костре. Но прежде чем приговор был приведен в исполнение, юный Тристрам опустился на колени перед отцом и просил оказать ему милость.

– Все, чего захочешь, – ответил ему король. – Клянусь!

– Сохраните моей мачехе жизнь.

– Дурная просьба: она хотела убить тебя, ты вправе ее ненавидеть. За это она умрет.

– Я прощаю ее, отец. И вас прошу помиловать ее. Вы дали мне клятву.

– Хорошо. В таком случае – развяжите ее. Забирай ее и делай с ней, что захочешь. Отдаю ее тебе.

Так королева была спасена от смерти, но Мелиодас не хотел больше иметь с ней дела. Он отлучил ее от стола и от ложа. Однако спустя некоторое время Тристраму удалось их помирить.

Настала пора и самому Тристраму покинуть двор. Вместе с ученым джентльменом Гувернейлом он отправился к французскому двору обучаться рыцарским искусствам. Там он провел семь лет, пока не усвоил язык и обычаи самого культурного из всех дворов [106]. Он познал законы гармонии и сделался искусным арфистом. Научился Тристрам обычной охоте и охоте с соколом, и книга по охотничьему делу до сих пор именуется «Книгой сэра Тристрама». Все джентльмены держат у себя этот том и будут сверяться с ним до конца света [107].

В восемнадцать лет Тристрам возвратился к отцу. Король Мелиодас был счастлив увидеть взрослого сына, такого красивого и сильного, и мачеха горячо приветствовала того, кто спас ее от костра. Она одарила Тристрама множеством даров, и все жители королевства праздновали его возвращение.

Затем ирландский король Энгвиш потребовал с корнуэльского короля Марка дань, возмущаясь, что ему не плачено вот уже семь лет. Король Корнуолла отвечал дерзостно: он, мол, никакой дани платить не станет.

– Если Энгвиш настаивает на уплате дани, – заявил он, – пусть пришлет в мое королевство рыцаря, который готов сражаться за его право. Уверен, я найду себе защитника.

Получив такой ответ, король Ирландии страшно рассердился. Он вызвал сэра Мархальта, рыцаря Круглого стола и своего зятя.

– Мархальт, – сказал он ему, – мой славный брат, прошу тебя: съезди в Корнуолл и сразись за меня.

– Охотно. Ради тебя я готов сразиться с любым рыцарем Круглого стола. От этого моя слава только возрастет.

И Мархальт без отлагательств вооружился и приготовился к битве. Через неделю он отплыл в Корнуолл.

Когда король Марк прослышал, что на берегу возле Тинтаджиля высадился сэр Мархальт, он пришел в уныние: Мархальт славился как один из лучших в мире рыцарей, и король не знал, сыщется ли ему достойный противник. Мархальт ждал на корабле, в виду башен и крепостных стен Тинтаджиля, и требовал либо дани, либо поединка. Некоторые придворные советовали королю послать вестника к королю Артуру и просить на подмогу Ланселота, а другие сомневались: мол, Ланселот откажется ехать в такую даль.

По всему Корнуоллу бросили клич, вызывая отважных бойцов, но никто не отзывался. Когда же эта весть достигла Тристрама, тот возмутился трусости корнуэльцев и пошел за советом к отцу.

– Мы связаны договором с Корнуоллом, отец, – напомнил он ему. – Наш долг – освободить это королевство от дани. Позор всем нам, если никто не откликнется на вызов сэра Мархальта.

– Разве ты не знаешь, – ответил ему отец, – что Мархальт считается одним из сильнейших в мире рыцарей? Кто из наших сравнится с ним?

– Так посвятите меня в рыцари. Если вы мне позволите, я поеду ко двору короля Марка.

– Меня радует, – сказал отец, – что в тебе говорит такая отвага.

Итак, Тристрам собрался и поехал ко двору. Он явился к королю и обратился к нему с просьбой:

– Государь, – сказал он, – прошу вас принять меня в Орден рыцарей. Я сражусь за вас в поединке с Марком.

Король увидел, что юноша крепок и хорошо сложен.

– Откуда вы? – спросил он.

– Я приехал к вам от короля Мелиодаса, и рождения я благородного.

– Как ваше имя и где вы родились?

– Я зовусь Тристрам, а родился в Лионессе.

– Добро пожаловать, Тристрам. Я посвящу вас в рыцари, если вы обещаете сразиться с Мархальтом.

– За тем я и приехал, сир!

Итак, Тристрама посвятили в рыцари, и Мархальта известили о том, что есть рыцарь, готовый встретиться с ним в поединке.

– Прекрасно, – ответил тот, – но скажите королю Марку, что я буду сражаться только с рыцарем королевской крови, с сыном короля или королевы.

Послали за сэром Тристрамом и известили его об условиях поединка.

– Прекрасно, – ответил он, – сообщите Мархальту, что моя кровь ничуть не хуже его: я сын короля Мелиодаса, а моей матерью была ваша родная сестра, сир. Она умерла в лесу в тот самый день, когда подарила мне жизнь.

– Благослови нас Иисус! – воскликнул король. – Теперь я рад вам вдвое больше, чем прежде, дорогой племянник!

Итак, Тристрам вооружился, и ему привели коня под золотой и серебряной сбруей. Когда сэр Мархальт услышал, что противник его – королевский сын, он обрадовался, что сразится с достойным. Условились, что биться они будут на островке поблизости от кораблей Мархальта, и Тристрам с оружием и конем погрузился на большую ладью. Прощаясь с ним, король Марк и все придворные лили слезы и от радости за его отвагу, и от печали, ибо страшились, что он будет ранен или погибнет за них.

Итак, Тристрам подплыл к острову, где ждал его Мархальт. Он увидел шесть кораблей на якоре и приказал гребцам там же и причалить. С Тристрамом был его верный спутник Гувернейл.

– Где тот человек, – спросил его Тристрам, – с которым я должен сразиться?

– Вот он. В тени около кораблей. Вон там.

– Ага, теперь я его вижу. Вижу копье у него в руке и щит у него на плече.

И вот, с копьем и щитом в руках, Тристрам тоже приготовился к битве.

– Возвращайся к королю Марку, – велел он Гувернейлу, – и передай ему от меня: если я паду в этой битве, пусть похоронит меня так, как сочтет лучше. И вот еще что ему скажи: никогда меня не упрекнут в трусости. Если я погибну с честью, ему не придется больше платить дань Ирландии. Но если я дрогну, пусть выбросит мое тело [108] и откажет мне в христианском погребении. Не возвращайся на остров, пока не увидишь исхода поединка.

Когда Мархальт увидел, что его противник высадился на берег, он подскакал к Тристраму.

– Юный рыцарь, – обратился он к нему, – что вы здесь делаете? Мне искренне жаль вас. Или вам неизвестно, что я сражался со многими благородными рыцарями и ни разу не был повержен? Я одолел лучших в мире рыцарей. Примите мой совет: возвращайтесь на свой корабль.

– Вы же понимаете, славный рыцарь, что я не стану уклоняться от битвы с вами. Я принял рыцарское звание специально затем, чтобы сразиться с вами. Я – сын короля. Я поклялся отдать все силы в поединке с вами и спасти Корнуолл от назойливой дани. Вот почему я выхожу ныне против вас. Я ни разу еще не сражался в бою, и если я смогу одолеть вас, слава моя прогремит по всему миру.

– Значит, вы мечтаете о славе, вот как? Если сумеете выдержать хотя бы три удара моего меча, уже хорошо. Вы готовы?

И они наставили копья и поскакали навстречу друг другу. От удара оба рухнули наземь, но Мархальт в этой схватке успел ранить Тристрама в бок. Они вытащили мечи, подняли щиты и набросились друг на друга, словно дикари. Не делая передышки, они вновь и вновь ударяли мечом о меч. Так они сражались все утро, и земля под их ногами пропиталась кровью. Тристрам бился все упорнее, а сила Мархальта убывала, и тогда сильным ударом Тристрам надвое рассек меч Мархальта и расколол ему череп мечом. Меч так глубоко вошел в череп, что Тристраму пришлось трижды дернуть за рукоять, прежде чем он извлек свое оружие. Мархальт со стоном рухнул на колени; поняв, что дело плохо, он отбросил меч и щит и кинулся бежать к кораблям. Тристрам подобрал оружие беглеца и попрекнул его вслед:

– Ах, сэр рыцарь, – крикнул он ему, – что ж вы бежите? Вы причиняете великий позор себе самому и своему королю. Я молод и не испытан в битве, но я бы предпочел, чтобы меня разорвали на части, нежели сдаться.

Сэр Мархальт не отвечал, но бежал опрометью, все так же стеная.

– Хорошо, сэр, – продолжал Тристрам, – обещаю вам: я сохраню ваш меч и ваш щит и возьму их [109], когда отправлюсь на поиски приключений.

Итак, Мархальт и его спутники с позором вернулись в Ирландию. Когда рыцарь добрался до двора короля Энгвиша, врачи осмотрели его раны. В черепе у него застрял осколок меча Тристрама, и никаким искусством лекари не могли его вытащить. Мархальт скончался в мучениях, а после его смерти сестра Мархальта забрала этот осколок и держала его при себе в надежде отомстить когда-нибудь за брата.

Мы вновь возвращаемся к сэру Тристраму, который тоже был ранен и настолько обесилел, что едва стоял на ногах. У него началась лихорадка, его била дрожь, и он прилег на невысоком холме, истекая кровью. Но тут король Марк приплыл по морю к этому острову и вместе со своими лордами явился воздать честь своему рыцарю. Он отвез Тристрама на корабле в Тинтаджиль, и там юного рыцаря уложили в мягкую постель. Осмотрев его раны, король заплакал.

– Помоги мне, Боже, – сказал он. – Я бы отдал свои земли, только бы спасти племянника.

Более месяца пролежал Тристрам. Первым ударом Мархальт тяжело ранил его, а он еще не знал, что меч ирландца был отравлен. Король и весь двор сильно горевали, потому что боялись, как бы Тристрам не умер. Призвали множество лекарей и хирургов, но никто не мог его исцелить.

Однажды ко двору пришла мудрая женщина и расспросила о недуге Тристрама. Она откровенно сказала королю и самому Тристраму, что раненый не излечится, пока не попадет в ту страну, где изготовили яд. Там ему помогут, а больше нигде. Итак, король Марк велел снарядить корабль, и Тристрам отправился в Ирландию, в страну, которая стала причиной его страданий. Он взял с собой свою арфу [110].

Доброй ли судьбой или злой он высадился поблизости от замка, где жил король Энгвиш со своей королевой. На берегу Тристрам сыграл на арфе такую прекрасную мелодию, равной которой в Ирландии никогда не слыхали. Тут же до короля дошел слух о раненом рыцаре, который чудесно играет на арфе. Король распорядился прислать к нему этого человека.

– И пусть его раны осмотрят, – велел он придворным.

Первым делом король спросил у Тристрама его имя. Тристрам проявил осторожность.

– Мое имя, – сказал он, – сэр Трамтрист. Я из страны Лионесс. Эти раны я получил в поединке за благосклонность дамы.

– Обещаю, сэр, – отвечал король, – вам окажут любую помощь, какая будет в моих силах. Я вам сочувствую, я сам только что получил тяжкую рану – утратил лучшего в мире рыцаря. Его звали Мархальт. Доводилось ли вам слышать о нем? Я расскажу, как это произошло.

Сэр Тристрам продолжал притворяться. Он выслушал рассказ и выразил королю сочувствие, хотя знал правду лучше, чем сам король.

Энгвиш благосклонно принял юношу и поручил его заботам своей дочери. Звали ее Изольда Прекрасная, и в ту пору она превосходила красотой всех женщин в мире. Она также слыла опытной целительницей и сумела отыскать яд, таившийся в ране. Как и предсказывала мудрая женщина, Изольда исцелила Тристрама. Тристрам полюбил Изольду и научил ее тайнам арфы. И она полюбила Тристрама.

Был другой рыцарь, сэр Паломид-сарацин, который давно любил Изольду и дарил ей множество подарков. Тристрам видел это и ревновал. Когда же Изольда сказала ему, что ради нее Паломид решил креститься и стать христианином, ревность Тристрама разгорелась пуще прежнего.

Так случилось, что король Энгвиш устроил турнир и отправил гонцов в Уэльс, Шотландию, Англию, Францию и Бретань [111], созывая достойных бойцов. Услышав об этом, Изольда пошла к Тристраму и предложила ему принять участие в турнире.

– Прекрасная дама, – ответил он. – Я все еще слаб, а если б не ваша забота, был бы уже мертв. Что же делать? Вы сами знаете, что я не сумею преломить копье.

– О, сэр Трамтрист, – сказала она, – что вы такое говорите? Меня известили, что сэр Паломид непременно будет на турнире. Прошу вас, измените свое решение, иначе награда достанется сэру Паломиду.

– Возможно, и так, госпожа. Но я очень молод, и в первом сражении едва не погиб. Все же я склоняюсь перед вашей волей. Я приму участие в турнире, однако с одним условием: вы никому не откроете, что я тоже выйду на поле. Рискну своей жалкой особой ради вас. Быть может, сэр Паломид ощутит на себе силу моего копья.

– Сделайте все, что сможете, – сказала она. – Я добуду вам коня и оружие.

– Как пожелаете. Я полностью в вашем распоряжении.

Итак, в день турнира сэр Паломид, сражавшийся под черным щитом, выбил из седла многих рыцарей. Тристрам же пока держался в стороне. Когда король Энгвиш спросил его, отчего он не вступает в бой, он ответил ему, как и Изольде:

– Я недавно был ранен и пока не решаюсь сражаться с ним.

На турнир явился воин из числа придворных короля Мелиодаса, отца Тристрама. Звали его Эбес Достославный [112]. Завидев Тристрама, он низко ему поклонился. Изольда заметила это, но промолчала. Она была уверена в том, что Тристрам – человек знатный, и оттого еще крепче его любила.

Тристрам отвел молодого человека в сторону и просил его не раскрывать его имя.

– Я буду молчать, сэр, – пообещал Эбес, – пока вы сами не захотите, чтобы я заговорил.

– Скажите мне вот что: зачем вы приехали в Ирландию?

– Я приехал вместе с сэром Гавейном, чтобы стать рыцарем. Я хотел бы, чтобы меня посвятили вы, если это возможно.

– Приходите ко мне втайне завтра поутру. Я посвящу вас в рыцари на турнирном поле.

На следующее утро сэр Паломид выехал на поле, как и в первый день, и победил короля шотландцев и Короля-с-сотней-рыцарей. Но тут выступил сэр Тристрам в белых доспехах и на белом коне. Он казался светлым ангелом, ниспосланным на землю. Сэр Паломид завидел его и поскакал прямо на Тристрама. Но Тристрам опустил копье пониже и нанес Паломиду прямой удар. Паломид рухнул наземь, и все зрители громко вскрикнули:

– Смотрите, – говорили одни, – черный рыцарь пал!

А другие кричали:

– Это упал сэр Паломид.

Изольда обрадовалась, что ее отвергнутый поклонник потерпел поражение. Сэр Гавейн с девятью своими спутниками гадал, кто же может быть этот белый рыцарь, но ни один из них не решился бросить ему вызов.

Одержав победу, сэр Тристрам тут же посвятил Эбеса в рыцари, и с тех пор молодой человек всюду следовал за ним.

Паломид же, чувствуя себя жестоко униженным, кое-как поднялся на ноги и хотел незаметно скрыться с поля сражения. Но Тристрам заметил его и поскакал вслед за отступающим бойцом:

– Обернитесь, – велел он ему, – я снова бросаю вам вызов.

Они оба выхватили мечи и набросились друг на друга. Тристрам выбил из рук Паломида меч таким сильным ударом, что Паломид склонился до земли.

– Сдавайтесь! – сказал ему Тристрам. – Подчинитесь мне, или я вас убью.

– Сдаюсь!

– Вот моя воля: прежде всего, под страхом смерти вы должны отказаться от Изольды. Вы к ней и близко не подойдете. А во-вторых, я запрещаю вам носить оружие в течение года и одного дня. Обещайте мне это, или я убью вас!

– Такого позора я еще не знал.

– И все же клянитесь.

Сэр Паломид вынужден был дать клятву. В гневе и досаде он сорвал с себя доспехи и отшвырнул их прочь.

Сэр Тристрам поехал обратно в замок, где его ждала Изольда. По пути он встретил прекрасную даму, и та любезно приветствовала его.

– Кто вы? – спросила она.

– Я тот, кто нанес в поединке поражение сэру Паломиду.

– Как ваше имя? Не Ланселот ли вы Озерный? Уверена, никто другой не смог бы совершить подобный подвиг.

– Нет, госпожа. Не стану притворяться, будто я – величайший из рыцарей. Полагаюсь на Бога, Он дает мне силу.

– Поднимите забрало, славный рыцарь.

Он поднял забрало, и дама едва не лишилась чувств: никогда ей не доводилось видеть столь красивого рыцаря. На том она с ним распрощалась, и Тристрам поспешил в замок, где его с радостью приняла Изольда.

Когда король и королева узнали, что Тристрам одолел Паломида, они тоже обрадовались и с Тристрамом стали обходиться лучше, чем прежде.