Текст книги "Король Артур и рыцари Круглого стола"

Однажды королева вместе с дочерью приготовила Тристраму ванну. Гувернейл и сэр Эбес прислуживали ему, а королева с Изольдой ждали Тристрама в той комнате, которую ему отвели во дворце. Меч Тристрама лежал на кровати, и королева надумала вынуть его из ножен. Она увидела, что на конце меча недостает большого куска, и припомнила тот осколок, что застрял в черепе ее брата Мархальта: осколок как нельзя лучше подходил к этой щербине.

– Увы! – сказала она дочери. – Это меч предателя, который убил твоего дядю. Я могу это доказать.

И она поспешила в свои покои, открыла деревянный сундук и вынула оттуда осколок металла, который там хранила. Вернувшись в комнату Тристрама, королева приложила осколок к мечу, и они совпали зазубрина в зазубрину.

– Видишь? – показала она Изольде.

Изольда пришла в отчаяние. Она любила Тристрама и знала, какой жестокой становится подчас ее мать. Королева же схватила меч и побежала в купальню и хотела пронзить сердце Тристрама, лежавшего в ванне, однако сэр Эбес перехватил ее руку и вырвал у нее меч. Не сумев осуществить этот план, королева бросилась к своему супругу.

Она пала перед ним на колени:

– Господин мой! – воскликнула она. – Ты приютил под своим кровом предателя, убившего моего брата. Ты принял при дворе рыцаря, который сразил самого верного из твоих слуг!

– Что это значит? О ком ты говоришь?

– Я говорю о Трамтристе, о юноше, которого моя дочь исцелила от ран.

– Черный день для меня, – промолвил король. – Я видел Трамтриста в бою, он достойный рыцарь.

Он помог королеве подняться с колен.

– Прошу тебя, – сказал он, – не пытайся причинить какое-либо зло этому человеку. Предоставь его мне.

Итак, король пошел к Тристраму в его покои и застал Тристрама во всеоружии, готового ехать прочь: Тристрам знал, что его тайна раскрыта. Его конь уже ждал на дворе.

– Не будет вам добра, сэр, – предупредил его король, – если вы попытаетесь бежать и тем навлечете на себя мой гнев. Из любви к вам и уважения обещаю: я позволю вам безопасно покинуть двор, если вы назовете свое подлинное имя и расскажете правду о том, как сразили Мархальта.

– Я не солгу вам, сир, – отвечал Тристрам. – Имя моего отца – Мелиодас, король Лионесса, а матерью была королева Елизавета, сестра короля Марка Корнуэльского. Мать умерла при моем рождении, отчего меня и назвали Тристрамом, то есть «рожденным в печали». Здесь я назвался Трамтристом, ибо не хотел, чтобы меня узнали. Но с вашим рыцарем, сир, я сразился ради короля Марка Корнуэльского, и пусть меня знают как настоящего рыцаря, который сражается за тех, кого любит.

– Как перед Богом, – сказал ему король Энгвиш, – нет у меня зла на вас. Вы вели себя в согласии с достойными обычаями рыцарства. Но оставить вас при дворе я не могу: это будет неугодно моим баронам и моей семье.

– Благодарю вас, сир, за вашу доброту. Вы были мне добрым господином. И вашей дочери я тоже благодарен за все оказанные ею милости. Она исцелила меня, когда я едва не умер. Думаю, что живой я пригожусь вам больше, чем мертвый, ибо я всегда буду готов услужить вам. Когда бы вы ни приехали в Англию, я счастлив буду ехать с вами бок о бок. И вот еще что обещаю вам: я буду хранить преданность вашей дочери Изольде и никогда ей не изменю. Вы позволите мне проститься с ней?

– Позволяю от всего сердца.

Итак, Тристрам пошел в покои Изольды. Когда он сказал ей об отъезде, принцесса заплакала.

– Ах, добрый рыцарь, – сказала она, – я преисполнена горести так, что едва знаю, что вам сказать.

– Госпожа, – отвечал он, – мое настоящее имя – сэр Тристрам из Лионесса. Я королевской крови. Знайте и будьте уверены, что до конца своей жизни я останусь вашим рыцарем.

– Обещаете? Спасибо вам за это. И я тоже дам клятву: в течение семи лет я не выйду замуж иначе как с вашего согласия. Можете сами выбрать мне супруга.

И они обменялись кольцами.

Затем Тристрам вышел к придворным короля Энгвиша и обратился к собравшимся вельможам:

– Добрые господа, – сказал он им. – Настало мне время покинуть вас. Если я кого-нибудь здесь обидел, пусть он сейчас же скажет мне об этом, и я постараюсь загладить свою вину. А если есть здесь человек, кто затаил против меня зло, пусть выступит вперед, и я дам ему ответ оружием.

Но все молчали, никто не произнес ни слова. Среди них имелись родичи сэра Мархальта, но и они боялись иметь дело с Тристрамом. Итак, Тристрам уехал и сел на корабль. Попутный ветер вскоре принес его к берегам Корнуолла подле Тинтаджиля.

Король Марк возрадовался, когда племянник вернулся к нему исцеленным. А затем Тристрам отправился во владения своего отца, и король с королевой, счастливые, что он возвратился, одарили его множеством земель, после чего он с их позволения вернулся ко двору короля Марка.

Тристрам долгое время прожил при корнуэльском дворе, пока в недобрый час между ним и королем не разгорелась вражда. Оба они полюбили одну даму, жену графа Сигварида, но дама предпочла Тристрама. Король Марк ревновал. Случилось так, что однажды графиня послала к Тристраму карлика с приглашением нанести ей ночью визит.

– И она просит вас прийти во всеоружии, – сказал карлик Тристраму. – Ее супруг – сильный боец.

– Передай госпоже мой привет, друг, и скажи, что я все исполню. Следующую ночь я проведу с ней [113].

Король прослышал о том, что карлик графини побывал у Тристрама, и велел привести карлика к нему. Под страхом пытки гонец выдал, какую весть он сообщил Тристраму.

– Прекрасно, – сказал король, – можешь идти куда хочешь. Но не вздумай никому сообщать о нашем разговоре! Ты меня понял?

Карлик закивал и поспешил удалиться.

Втайне король Марк задумал подкараулить Тристрама на пути к даме. Он взял с собой двух лучших своих рыцарей и поскакал по той дороге, по которой, как он знал, должен был поехать Тристрам. Едва завидев Тристрама, король ринулся на него с копьем наперевес, и оба рыцаря последовали за ним с обнаженными мечами. Тристрам получил сильный удар в грудь, но сразил обоих рыцарей, а затем ударил копьем короля Марка, выбил его из седла и оставил лежать на земле без чувств.

После этого Тристрам продолжил путь и приехал к своей даме. Та обняла его и повела в спальню. Они занимались любовью с таким неистовством, что Тристрам и думать забыл о своей ране, хотя залил кровью и простыни, и подушки [114]. Затем пришла весть, что супруг графини, сэр Сигварид, едет домой. Графиня попросила Тристрама подняться с постели, вооружиться и во весь опор скакать прочь. Войдя в супружескую опочивальню, Сигварид сразу увидел, что постель смята. Он подошел ближе и при свете факела разглядел кровь на простынях.

– Ты изменила мне, – сказал он супруге. – Как ты могла меня предать?

Он обнажил меч.

– Я убью тебя на месте, – пригрозил он, – если ты не скажешь, кто был с тобой в постели.

– Пощады, милорд! – взмолилась она. – Я назову его имя.

– Кто это был?

– Тристрам. Его ранили на пути ко мне.

– Вы оба предатели! Куда он делся?

– Несколько минут назад он ускакал прочь. Он не мог далеко уйти.

– Так я его нагоню! – Сигварид вскочил на коня и поскакал прямиком в Тинтаджиль. Он нагнал Тристрама и ринулся на него с копьем и мечом.

– Защищайся! – крикнул он ему. – Подлый рыцарь, изменник!

– Оставьте это, – сказал ему Тристрам. – Я знаю, что согрешил против вас, и не хотел бы с вами сражаться.

– Не выйдет, – отвечал граф. – Один из нас должен погибнуть.

И он налетел на Тристрама, но тот мечом парировал его удары, а потом выбил Сигварида из седла, и тот без чувств рухнул наземь.

Итак, Тристрам оставил его и поехал дальше в Тинтаджиль. Он закрылся в тайных покоях, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, как он был ранен. Люди Сигварида нашли графа и отнесли его домой на щите. Прошло немало времени, прежде чем он оправился, но в конце концов здоровье к нему вернулось.

С того все и пошло. Король Марк не желал признаваться, что он поджидал Тристрама в засаде, а Тристрам не знал, что это король напал на него. Марк, узнав, что Тристрам лежит раненый, пришел навестить его якобы из расположения к нему и сострадания. Он бормотал добрые слова, но любви в его сердце не было.

Прошло много дней. Все было забыто и прощено. Сигварид не решался впредь бросать вызов Тристраму: для чего добавлять к личной обиде еще и публичный позор?

Однажды ко двору короля Марка прибыл один из рыцарей Круглого стола по имени сэр Блеоберис. Он просил короля оказать ему любезность.

– Думаю, у меня есть на это право, – сказал он.

Король подивился таким словам, но, поскольку этот рыцарь пользовался большой славой, король благосклонно выслушал его просьбу.

– Я хочу, чтобы моей возлюбленной стала самая красивая дама при вашем дворе.

– Не могу вам отказать, – отвечал король Марк. – Выбирайте сами.

Блеоберис выбрал жену Сигварида и поехал с ней прочь. Он велел ей сесть на коня позади оруженосца. Узнав об этом, Сигварид помчался в погоню. Весь двор был возмущен таким происшествием. Некоторые дамы знали о любви Тристрама и графини; одна из них самыми оскорбительными словами стала попрекать Тристрама за то, что он не пришел даме на помощь.

– Трус, – говорила она, – позор вам, как вы позволили чужому рыцарю увести ее?

– Прекрасная госпожа, – отвечал он, – я не вправе сражаться за нее, когда тут же стоит ее муж. Если б ее супруга не оказалось при дворе, я бы, конечно, выступил на ее защиту. Если выйдет так, что Сигварид не сумеет ее спасти, я сам поскачу в погоню за Блеоберисом.

Вскоре ко двору возвратился оруженосец Сигварида и принес весть, что Блеоберис тяжко ранил графа и тот лежит при смерти. Король Марк горевал безутешно, а Тристрам, опечаленный таким сообщением, приготовился к битве с Блеоберисом. С ним вместе отправился его верный спутник Гувернейл с копьем и мечом. Они проделали долгий путь, пока не спустились в долину, и тогда впереди увидели Блеобериса с оруженосцем и дамой.

Сэр Тристрам во весь опор поскакал за ними.

– Рыцарь Артурова двора! – восклицал он на скаку. – Стой! Верни даму или передай ее мне.

– Я не сделаю ни того, ни другого. Мне корнуэльские рыцари не страшны.

И они ринулись навстречу друг другу и столкнулись с грохотом, подобным грому. Оба соскочили с коней и принялись рубиться мечами. Они сражались два часа подряд и более и порой так уставали, что ложились, тяжко дыша, наземь. Наконец, сэр Блеоберис отступил и сказал:

– Добрый рыцарь, придержите ненадолго свой меч. Давайте побеседуем.

– Говорите, я вас слушаю.

– Я бы хотел узнать ваше имя, сэр, и какого вы рода.

– Я отвечу, как есть: я – сын короля Мелиодаса, а матерью моей была сестра короля Марка. Зовусь я сэр Тристрам из Лионесса.

– Очень рад знакомству. Вы – тот самый рыцарь, который одолел Мархальта в поединке из-за дани, что Корнуолл платил Ирландии. Тот самый рыцарь, который на турнире взял верх над сэром Паломидом.

– Да, это я. А теперь, когда я назвал вам свое имя, назовитесь и вы.

– Я – Блеоберис Ганский, брат Бламура и кузен Ланселота Озерного.

– Родич Ланселота? В таком случае я не стану продолжать бой. Слишком глубока моя любовь к этому несравненному рыцарю.

– И я отвечу вам любезностью на любезность. Поскольку вы погнались за мной, чтобы выручить даму, я предоставлю ей самой решать свою участь. Поставлю ее на полпути между вами и мной. Пусть сама выбирает, кто ей по душе.

– Уверен, сэр, она выберет меня.

– Что ж, сэр, посмотрим.

Итак, леди спешилась и встала между ними. Она заговорила с сэром Тристрамом:

– Вам хорошо известно, что превыше всех рыцарей на свете я почитала вас и вам доверяла. Я думала, что и вы любите меня больше всех дам. Но когда этот рыцарь приехал и забрал меня, вы не попытались прийти на помощь. Вы предоставили моему супругу спасать меня. Не думала, что вам так мало до меня дела. И потому отныне я оставляю вас и отрекаюсь от прежней веры в вашу любовь.

С этими словами она отошла к Блеоберису. Тристрам пришел в ярость. Как возвратиться ко двору без дамы?

– Думаю, вы сами виноваты, – сказал ему Блеоберис. – Я так понял, что дама любила вас, но в итоге вы, как она говорит, ее предали. Но не очень-то и мне охота везти ее с собой. Кто изменит раз, изменит и другой. Как она поведет себя, когда я ей наскучу? Берите-ка ее вы, сэр Тристрам, и везите домой.

– О нет, милорд! – взмолилась дама. – С ним я ни за что не поеду. Он оставил меня в час нужды. Скачите прочь, сэр Тристрам. Даже если бы вы одолели этого рыцаря, вашей я все равно не стану.

Обернувшись к сэру Блеоберису, она попросила:

– Пока вы еще не покинули эту страну, молю вас, отвезите меня в тот монастырь, где лежит мой раненый муж.

– Вы ее слышали, сэр Тристрам? – сказал Блеоберис. – Вас она видеть не желает. Что до меня, я совершил свой подвиг, но ради вас я провожу ее к мужу.

– Благодарю вас, – ответил Тристрам. – Впредь буду осмотрительнее в своих симпатиях. Если б ее муж не находился в тот час при дворе, я бы первым поскакал ей на выручку. Но теперь – прощайте!

Тристрам возвратился в Тинтаджиль с тяжелым сердцем, а Блеоберис проводил даму к ее супругу. Сигварид утешился при виде нее и был благодарен Тристраму за то, что тот старался ее спасти. Вернувшись ко двору, дама рассказала об этом поединке королю Марку, и когда она стала восхвалять Тристрама, возвратившего ее мужу, король втайне сильно прогневался. Он решил убить Тристрама и обдумывал, как это сделать. В итоге он решил послать его в Ирландию, чтобы там с ним разделались враги. Тристрам часто вспоминал красоту и доброту Изольды, вот король и попросил племянника привезти принцессу в Корнуолл: сказал, что хочет взять ее в жены. Тристрам понимал, какая опасность грозит ему, если он вернется в Ирландию, но отказать дяде в такой просьбе не мог. Он подготовился к путешествию и взял с собой нескольких достойных рыцарей.

Они подняли паруса, но тут разразилась буря и понесла их на запад, к побережью Англии, к тому месту, что ныне зовется Портсмут, где находился двор короля Артура. Корнуэльцы кое-как добрались до берега, и когда высадились на сушу, Тристрам воздвиг шатер и повесил перед шатром щит как знак своей готовности принять вызов. И хотя Тристрам пока что не попал в Ирландию, король Ирландский находился ближе, чем он мог думать: так случилось, что сэр Блеоберис и сэр Бламур вызвали Энгвиша ко двору короля Артура, который был его сюзереном. Они обвиняли Энгвиша в убийстве своего родича. В те давние времена убийство приравнивалось к предательству, и король Энгвиш должен был сразиться на поединке или же выставить за себя бойца. Иначе такие дела не решали. Судьи отвели ему три дня на ответ. Гувернейл явился к Тристраму в шатер и сообщил ему, в какую беду попал король.

– Спаси меня Боже! – отозвался Тристрам. – Вот лучшая новость за семь лет. Теперь королю Ирландии понадобится моя помощь. Смею сказать, во всем королевстве, кроме как при дворе Артура, не найдется рыцаря, который отважился бы выйти на поединок с сэром Бламуром. Я вызовусь сражаться за короля, и он с радостью отдаст мне Изольду.

Гувернейл поспешил к королю Энгвишу.

– Один рыцарь желает поговорить с вами, сир. Он готов служить вам.

– Как его имя?

– Сэр Тристрам из Лионесса. Ради милостей, которые вы оказали ему, когда принимали его в своем королевстве, он готов сразиться за вас.

– Проводите меня, – сказал король. – Наведаемся к сэру Тристраму.

Они сели на коней и с немногими спутниками поскакали к тому шатру.

Завидев короля, Тристрам вышел навстречу и хотел придержать ему стремя. Но король легко спрыгнул с седла и обнял Тристрама.

– Мой милостивый господин, – сказал Тристрам. – Словами не выразить, как вы добры ко мне. И вместе слов я послужу вам, сколько хватит сил.

– Добрый рыцарь, никогда еще ваша помощь не была мне так нужна, как сейчас. Вы знаете, что сэр Блеоберис и сэр Бламур бросили мне вызов. Этих воинов нелегко одолеть. Кажется, с сэром Блеоберисом вы уже имели дело.

– Я готов сразиться за вас, если вы поклянетесь, что не имеете отношения к смерти их родича.

– В этом я клянусь.

– И еще одно. Если я добьюсь для вас победы в этом сражении, согласитесь ли вы дать мне ту награду, которую я сочту заслуженной?

– Помоги мне Бог, вы получите все, чего пожелаете.

– Отлично сказано, сир! Можете сообщить, что ваш боец готов. И я скорее погибну в этом поединке, чем допущу, чтобы меня признали трусом.

– В вас я ничуть не сомневаюсь, – сказал король. Затем он вернулся ко двору и известил судей о том, что нашелся рыцарь, готовый сразиться за него. Сэра Тристрама вызвали и велели ему выслушать, какое обвинение предъявлено королю Энгвишу. Когда рыцари при дворе увидели Тристрама, они принялись расхваливать его, вспоминая его победы над многими великими воинами.

Сэр Блеоберис решил переговорить с сэром Бламуром.

– Брат! – сказал он ему. – Помни, какого мы рода. Сэр Ланселот – наш кузен. Никого из наших никогда не побеждали в сражении. Лучше прими смерть, чем позор!

– Не сомневайся во мне, брат. Я не посрамлю наш род. Слыхал я, что этот рыцарь из числа храбрейших в мире, но я перед ним не дрогну. Подлое слово «сдаюсь» не выйдет из моих уст. Пусть уж лучше он меня убьет!

– Господь с тобой! Но будь осторожен.

– Уповаю на Бога.

Итак, Бламур и Тристрам разъехались на дальние концы поля и поскакали навстречу друг другу, выставив перед собой копья. Они сшиблись с грохотом грома, и Бламур был выбит из седла. Он тут же выхватил меч и потребовал, чтобы Тристрам спешился и дрался с ним врукопашную.

– Конь подвел меня, – вскричал он, – но уповаю на Бога: земля не подведет.

Тристрам соскочил с коня, и они стали рубиться мечами. Бой шел с переменным успехом, то один боец одолевал, то другой, и кровь их, смешиваясь, текла по земле. Наконец, Тристрам нанес сокрушительный удар, и Бламур опустился на колени, а потом рухнул наземь. Сэр Тристрам остановился и глядел на него. Когда к Бламуру вернулась речь, он сказал так:

– Сэр Тристрам из Лионесса, прошу вас, как благородного рыцаря, лучшего, с каким мне довелось сражаться, прикончить меня. Я предпочту умереть с честью, нежели жить в позоре. Даже за все сокровища мира я не сдамся. Так добейте же меня!

Услыхав столь благородные речи, Тристрам растерялся и не знал, как поступить. Ради сэра Ланселота ему не хотелось убивать его родича, но если Бламур не сдастся, долг Тристрама – прикончить его.

Тристрам подошел к судьям и опустился перед ними на колени.

– Прошу вас, господа, рассудить это дело. Стыд мне и большая жалость убивать такого рыцаря. И мне хорошо ведомо, что нет ему никакого бесчестья в том, чтобы остаться жить. Он отважно сражался. И я попрошу короля, за которого я вступил в поединок, помиловать этого воина.

Выступил вперед король Энгвиш.

– Помоги мне Бог, сэр Тристрам, я во всем положусь на ваше суждение. Пусть решают судьи.

Тогда судьи подозвали к себе сэра Блеобериса и спросили его мнение.

– Господа, – сказал Блеоберис, – тело моего брата потерпело нынче поражение, но сердце его так же благородно, как и прежде. Пусть сэр Тристрам заканчивает свое дело: лучше умереть, чем лишиться чести.

– Не будет так! – вскричали судьи. – И король, и его рыцарь выпросили ему пощаду.

– Тогда пусть будет, как вам угодно, – ответил Блеоберис.

Судьи посовещались и оправдали короля Энгвиша. Затем они велели противникам примириться. Тристрам обещал никогда более не сражаться ни с одним из двух братьев, и те тоже поклялись всегда относиться к нему дружески.

Король Энгвиш возвратился в Ирландию вместе с Тристрамом и всем объявил о доблести своего рыцаря. Никто не радовался этому так, как Изольда, ибо она любила Тристрама больше всех рыцарей на свете. Вскоре король задал Тристраму вопрос:

– Отчего же, сэр, вы не просите у меня ту награду, которую я вам обещал?

– Теперь время настало, милорд. Я прошу руки вашей дочери. Не для меня самого, но для моего дяди, короля Марка Корнуэльского.

– Ах, Тристрам, я отдал бы все свои владения, только бы вы сами женились на ней!

– Этого не будет. Я не могу изменить своему господину. И потому прошу вас, сир, исполнить то обещание, которое вы мне дали. Позвольте мне отвезти принцессу в Корнуолл.

– Отдаю ее вам. Поступайте, как сочтете нужным. Больше всего я бы желал, чтобы вы сами вступили с ней в брак. Но если вы решите вручить ее королю Марку, пусть будет по-вашему.

Итак, коротко говоря, Изольду Прекрасную снарядили в дальний путь, а сопровождала ее дама Брагвейн. Королева призвала к себе Брагвейн и Гувернейла, спутника Тристрама.

– Возьмите это и берегите, – велела она, передавая им бутыль с какой-то жидкостью янтарного цвета. – Проследите, чтобы король Марк и моя дочь выпили это зелье вместе в брачную ночь. Если они сделают так, то до конца жизни будут крепко любить друг друга.

Слуги взяли напиток и поднялись на борт корабля. Не успели далеко отплыть, как Тристрам и Изольда почувствовали жажду. Они увидели на соседнем столике некий сосуд, и Тристрам взял его, думая, что в нем доброе вино.

– Госпожа Изольда, – сказал он, – нас хотели лишить великого блага. Вот вино, которое наши слуги, Брагвейн и Гувернейл, решили придержать для себя.

Они дружно рассмеялись и выпили за здоровье друг друга, и напиток оказался слаще всего, что они пробовали в жизни. И в тот же миг они полюбили друг друга так крепко, что уже ничто не могло разлучить их сердца. Так решилась судьба Тристрама и Изольды.

Они поплыли дальше и добрались до побережья Корнуолла. По воле случая они высадились возле замка Плёр, что значит замок Плача. Злосчастное то было место. Они подъехали верхом ближе к замку, надеясь на приют, а вместо этого шесть вооруженных рыцарей захватили их в плен. Тристрама и Изольду отвели в темницу в глубоком подвале замка, туда не проникал свет, не доносились звуки голосов. К ним, горюющим о таком повороте судьбы, явились рыцарь и дама.

– Почему с нами так обошлись? – спросил их Тристрам. – Никогда не слыхал, чтобы гостей хватали и бросали в темницу.

– Владелец этого места зовется сэр Брюнор, – ответил рыцарь. – Таков его обычай: если явится сюда рыцарь, то должен вступить с ним в бой, и слабейший лишится головы. И вот еще что: если дама, которую он везет с собой, уступает красотой жене Брюнора, то и даму тоже обезглавят.

– Господи, что за постыдный обычай! Одно лишь утешение: дама, которую я привез с собой, прекраснее любого земного создания. Уж ее-то не обезглавят, это я знаю. Так что передайте сэр Брюнору, что я буду готов вступить с ним в бой, когда бы он того ни пожелал.

На следующее утро Тристрама привели на поле и возвратили ему коня и оружие. Вышел сэр Брюнор, ведя за руку свою жену: ее лицо было закрыто шарфом.

– Сэр Тристрам, – сказал он, – наступил решающий момент. Если ваша дама окажется красивее, разрешаю вам отрубить моей жене голову. Если же прекраснейшей окажется моя, я обезглавлю вашу даму.

– Дурной вы избрали обычай, – сказал ему Тристрам. – Я бы предпочел рисковать собственной головой, чем жизнью дамы.

– Нет, так не будет. Следует сравнить этих дам.

Итак, Тристрам вывел Изольду и мечом повернул ее три раза так, чтобы все могли поглядеть на нее. Затем сэр Брюнор снял шарф с лица своей жены и показал ее всем. Однако едва Брюнор увидел Изольду, как понял, что победа достанется ей. Так и вышло: все присутствующие признали, что пальма первенства принадлежит Изольде.

– Итак, – сказал Тристрам, – моя дама, по-видимому, не лишится головы. А что до вашей, ее положение нелегко. Вы с ней завели в этом замке варварский обычай, и не будет греха в том, чтобы обезглавить вас обоих.

– Если вы ее убьете, не сомневайтесь: я убью вас и оставлю себе Изольду.

– Посмотрим! – и с этими словами Тристрам подступил к супруге сэра Брюнора и одним ударом меча отсек ей голову.

– Что ж, рыцарь, – промолвил Брюнор, – вы причинили мне великое бесчестье. Садитесь на коня и сразимся.

И они поскакали навстречу друг другу, и Тристрам выбил Брюнора из седла, но тот поднялся и пробил копьем бока Тристрамову коню, так что тот пал мертвым. Тристрам легко спрыгнул с коня, и они принялись обмениваться ударами. Так они сражались два часа, пока Тристрам не обхватил Брюнора руками и не бросил его наземь. Он сорвал с Брюнора шлем и отшвырнул его прочь, а затем обезглавил своего противника.

Тут все жители вышли из замка и стали восхвалять Тристрама за то, что он избавил их от дурных хозяев и дурных обычаев.

Но один рыцарь поскакал галопом в замок сэра Галахальта, сына Брюнора, и сообщил ему об этих событиях. Галахальт прискакал туда вместе с Королем-с-сотней-рыцарей и послал Тристраму вызов. Тот, конечно же, его принял, и вскоре оба рыцаря скрестили оружие. Когда же Галахальт пошатнулся и стало ясно, что он терпит поражение, Король-с-сотней-рыцарей выехал на поле со всеми своими воинами.

Тристрам поглядел на Галахальта:

– Великий вам стыд, – сказал он, – что вы разом выпустили против меня всех ваших спутников.

– Другого выхода нет. Либо вы сдадитесь мне, либо умрете.

– Значит, я сдамся. Но не вам, а мощи множества рыцарей, выступивших против меня.

И с этими словами он вложил рукоять своего меча в руки противника. В тот же миг король и его свита обрушились на Тристрама.

– Назад! – крикнул им Галахальт. – Я обещал сохранить этому человеку жизнь.

– Позор вам, – сказал король. – Он убил вашего отца и вашу мать.

– За это я его винить не могу. Мой отец вынудил его сразиться с ним, – и он поведал королю о постыдном обычае своего отца отрубать головы дамам, попавшим в его замок.

– Вот почему я никогда не хотел сражаться за него, – сказал сэр Галахальт.

– И вы были правы, – сказал король. – То был дурной обычай.

Затем Галахальт обернулся к Тристраму.

– Скажите мне, сэр, как вас зовут?

– Я – сэр Тристрам из Лионесса. Король Марк Корнуэльский послал меня за этой дамой – Изольдой, дочерью короля Ирландии.

– Рад встрече! Я разрешу вам ехать куда угодно, с одним лишь условием: вы постараетесь разыскать сэра Ланселота и присоединиться к нему.

– Это я готов обещать: как только встречусь с сэром Ланселотом, непременно попрошусь к нему в спутники. Из всех рыцарей на свете именно ему я бы хотел служить.

На том Тристрам простился с Галахальтом и вместе с Изольдой вернулся на корабль. Влюбленные поплыли ко двору короля Марка, в Тинтаджиль, и там все вельможи и дамы вышли на берег, чтобы их встретить и приветствовать. Завидев издали корабль, придворные принялись махать руками и призывать благословение на Тристрама и Изольду. Затем принцессу обвенчали с королем Марком и устроили по этому случаю великое веселье. Но, как повествуют старинные книги, Тристрам и Изольда не отказались от своей любви.