Текст книги "Сезон охоты"

И все из-за того, что случилось однажды тихим воскресным днем в Милвуде, в штате Виргиния, в крошечном городке на севере долины Шенандоа. Мельница, почта, частная сельская школа, магазин, пара дряхлых лавок, дюжины три жилых домов. И среди них родовое владение Эфраима Гловера, достопочтенного помощника заместителя начальника отдела контршпионажа ЦРУ. Эфраима Гловера, выпускника Йельского университета[9]9
  Входит в пятерку самых престижных высших учебных заведений США.


[Закрыть]. Он вознесся к высотам подлинной власти в ЦРУ, транжиря остатки семейного состояния на содержание фамильного поместья, городского дома в Джорджтауне, охотничьего домика в Миддлберге и светские развлечения в Вашингтоне по высшему разряду в компании молоденьких смазливых «внештатниц». Подчиненные его, мягко говоря, недолюбливали.

Группа Крейса, работавшая по делу о шпионаже в министерстве энергетики, стала все чаще и чаще наталкиваться на всевозможные бюрократические препоны. Кто-то тайком, но очень настойчиво мешал ходу следствия. Крейс заподозрил Гловера. Он занялся проверкой слухов о том, что Гловер практически разорен, и неожиданно обнаружил, что того спасли загадочные поступления наличных денег. Действуя в основном по собственной инициативе, Крейс проследил путь этих денег. Они поступали от источников в Гонконге через фонды избирательной кампании новой администрации. Гловер за выплаченные ему суммы тормозил расследование, хитроумными бюрократическими и юридическими уловками он сводил на нет все усилия оперативников выявить китайских шпионов в ядерных лабораториях. В отличие от большинства шпионов и предателей Гловер не продавал секреты за деньги. Он обеспечивал тайное прикрытие на высшем уровне, и делал это столь умело и успешно, что Крейс пришел к неутешительному выводу: у Гловера есть мощная поддержка в министерстве юстиции США.

Крейс уже восьмой год был прикомандирован к отделу контршпионажа ЦРУ. Его немногочисленная группа уже определила масштабы и глубину возможного заговора на самом верху, когда Крейса, ее лидера и вдохновителя, внезапно отозвали в ФБР. Ходили слухи, что в Лэнгли его обвинили в превышении полномочий. И что кто-то из высшего руководства ЦРУ убедил министерство юстиции надавить на ФБР с тем, чтобы его вернули в родные стены. До нового назначения его «временно» засунули на какую-то заштатную должность в Управление зарубежной контрразведки ФБР. Ожидание растянулось на два года, в течение которых Крейс наблюдал, как расследование в министерстве энергетики постепенно зашло в тупик.

Это окончательно убедило Крейса в том, что у Эфраима Гловера есть соучастник в министерстве юстиции и, вероятно, в самом ФБР. Однако время для обнародования своего открытия он выбрал явно неудачно. Между министерством юстиции и ФБР и без того тлели бюрократические распри и вражда. А поскольку ФБР подчинено непосредственно министерству, там никто и слышать не хотел о его предположениях по поводу серьезных проблем в руководстве последнего, да еще якобы связанных с китайской шпионской сетью. Когда в 1966 году в Вашингтоне разразился скандал по поводу попыток правительства Китая повлиять путем подкупа на ход предвыборной кампании, Крейс вновь попробовал озвучить свои обвинения. На этот раз ему просто грубо заткнули рот.

В полном отчаянии Крейс отправился в Милвуд, чтобы встретиться с Эфраимом Гловером лицом к лицу и призвать того к ответу. Закончилось это кровопролитием. Тем не менее сдаваться он не собирался и тщательно готовился к борьбе против отлучения от ФБР. Однако вскоре ему пришлось отказаться от своих намерений. ЦРУ начало шантажировать Крейса, угрожая расправиться с его дочерью. Угроза была высказана в завуалированной форме, но достаточно прозрачно. В обычном на первый взгляд телефонном разговоре с одним из чистильщиков, который позвонил Крейсу якобы просто так, поболтать о том о сем... Среди прочего выяснилось, что начальство в Лэнгли все еще в бешенстве и в алиби Крейса не верит. Но они готовы замять инцидент при условии, что Крейс не проронит больше ни слова о своих подозрениях относительно Гловера. Ну а если нет, то как бы ему самому не пережить подобную же трагедию в собственной семье... Крейс намек понял. Тогда в Милвуде он совершил один-единственный правильный поступок, и теперь это обстоятельство служило ему своего рода страховым полисом.

Так что сейчас ему предстоит трудный выбор. Можно позвонить специальному агенту Ларри Тэлботу, признаться в содеянном и сообщить о своей находке. Скрепя сердце выслушать все, что тот, несомненно, захочет сказать по поводу его незаконного проникновения в запретную зону, и уйти с дороги. Крейс может даже заставить себя попросить Тэлбота не докладывать в Вашингтон о его вылазке в арсенал. Но такие штучки с ФБР не проходят. От него они, конечно, мокрого места не оставят, но искать Линн все равно не будут. Итак, никакого выбора на самом деле и нет. Ему остается только вернуться на объект, хорошенько изучив на этот раз его план по снимкам аэрофотосъемки, и выяснить, что там, черт побери, происходит. В надежде, что удастся отыскать Линн. Или узнать наконец, что с ней случилось.

С тяжелым вздохом Крейс перевел взгляд на запачканную глиной бейсболку, которая лежала перед ним на кухонном столе. «Смотри правде в глаза, – горестно подумал он. – Линн, может, уже нет в живых». Сама эта мысль была невыносима. Он ведь сам чудом остался цел: попади крупнокалиберная пуля не в дерево, а ему в голову... Те, кто его выслеживал, действовали очень грамотно. Стрелок затаился на лесной опушке, второй, как заправский загонщик, пытался спугнуть Крейса, вынудить его себя обнаружить паническим бегством. Такое с ходу не придумаешь, они опытные охотники, и дело свое знают до тонкостей. И если ребята на них случайно напоролись, то стали легкой добычей.

Он ощутил знакомый приступ ярости – жаркий прилив крови, щекочущее покалывание в кончиках пальцев, перед глазами поплыли красные круги. Если они посмели что-нибудь сотворить с Линн, он им покажет, что такое настоящий первобытный ужас. На куски будет рвать, пока не захлебнутся собственной кровью. Он закрыл глаза, упиваясь предвкушением мести. Но и это не помогло ему забыть другую возможность, о которой не хотелось даже думать. Если Линн попала в руки вовсе не местных бандитов...

* * *

К величайшему удивлению Дженет, Брианна Келлерман позвонила ей сразу после обеда. Покончив с неизбежными многословными предупреждениями о конфиденциальности, она сообщила Дженет, что главной причиной крушения семьи Крейс стала профессиональная деятельность главы семьи. Согласно записям Брианны, бывшая миссис Крейс узнала, чем именно занимался ее супруг, работая в ЦРУ. И то, что она узнала, никак не соответствовало его собственным рассказам. Упоминались также семейные ссоры, вспышки необузданной ярости, когда он только что не распускал руки. Короче говоря, миссис Крейс стала бояться своего мужа. Через четыре года после того, как он перешел в ЦРУ, она потребовала развода.

– И все? – недоверчиво спросила Дженет.

– Все, что я нашла в своих записях относительно мистера Крейса. Ведь именно им ты интересовалась?

Она, конечно, надеялась на большее, но постаралась скрыть от Келлерман свое разочарование.

– Да, именно им. Большое спасибо. Ты мне здорово помогла.

– А ты с ним-то самим встречалась? – поинтересовалась после короткой паузы Келлерман.

Дженет инстинктивно почувствовала, что проявлять интерес к данной теме более не следует.

– Да, когда мы опрашивали родителей, – равнодушно обронила она. – В целом он мне показался совершенно нормальным. Переживал сильно, конечно. Не скрывал, что расстроен, когда мы сообщили о передаче дела в Управление по розыску пропавших. Но чтобы там киллер, секретный агент... Нет, нет и нет!

– Секретный агент?! – изумленно ахнула на другом конце провода Келлерман.

Дженет выругалась про себя: с этой докторшей надо поосторожнее, на лету все схватывает.

– Ну, понимаешь, он все же работал в ЦРУ и все такое...

– Ага, значит, все-таки не просто скромный клерк, мирно доживающий свой век на пенсии?

– Ну, не-ет, не совсем, – помолчав, протянула Дженет. – У меня сложилось впечатление, что он крайне сдержан, умеет владеть собой. Лично мне, откровенно говоря, совсем не хотелось бы нажить такого врага, но считать его психопатом? Нет, это уж слишком! Он не вызвал у нас подозрений. Просто ребята как сквозь землю провалились, и мы хватаемся за соломинку... Вот это, наверное, меня и злит.

– Жаль, что не смогла сообщить тебе ничего важного, – извинилась Брианна. – Но это все, что у меня есть по Крейсу.

«На самом деле, – подумала Дженет, – кое-что очень важное я от тебя, доктор, узнала».

– Большое спасибо, что позвонила, – сказала она вслух. – Теперь с чистым сердцем могу закрыть дело. Пусть им занимается Управление по розыску пропавших без вести.

Дженет аккуратно положила трубку на рычаг и с удовольствием откинулась на спинку кресла. «Так-так, мистер Крейс, значит, вы способны внушать страх. Да такой, что благоверная решила с вами развестись». Если повезет, Келлерман через минуту забудет об их разговоре. Дженет не кривила душой, когда сказала, что не верит в причастность Крейса к исчезновению ребят. Ее сейчас больше тревожила мысль, что он взялся за их поиски сам. «Но если быть до конца честной, этот Крейс и его загадочное прошлое глубоко заинтересовали тебя. Так что признайся: будь у тебя возможность помочь ему в розысках дочери, ты бы сделала это». Идея была настолько сумасшедшей, что Дженет рассмеялась, заставив Билли очнуться от глубокого сна.

Глава 7

В среду ближе к вечеру к хижине Крейса подкатил почтовый фургон. Крейс расписался за пакет и вошел в дом. Парсонс его не подвел. В пакете находились два широкомасштабных черно-белых снимка арсенала Рэмси. Сделаны они были под некоторым углом, поскольку съемка арсенала не входила в задачи пилота. На одной из фотографий уместилась почти вся запретная зона, включая пересекающий ее ручей; второй более крупным планом изображал производственные помещения комплекса. В нижнем правом углу каждого снимка значилось: «Цементный завод в Кантоне, Огайо».

«Молодец, Даг, умница!» – мысленно похвалил друга Крейс. Действительно, зачем еще кому-то знать, какие именно объекты и в какой части страны их интересуют. В коротенькой сопроводительной записке Парсонс сообщил, что располагает компьютерной версией снимков и любой их фрагмент может быть увеличен до желаемого размера. Вскользь также упомянул, что все мероприятие обошлось ему в полторы сотни долларов. Чтобы не забыть потом за хлопотами, Крейс тут же выписал ему чек на эту сумму. Затем около часа внимательно изучал снимки, обращая особое внимание на сам комплекс.

Производственные здания занимали лишь небольшую часть восточной окраины объекта. Крейс склонялся к тому, что, чем бы ни занимались скрывающиеся там злоумышленники, они должны были облюбовать для своих целей какой-то из цехов. Главная трудность состояла в том, что их насчитывалось более сотни. Он все же принял решение обследовать производственный комплекс, предприняв еще одну вылазку в запретную зону, но на этот раз в ночное время. На одном из снимков была хорошо видна узкоколейка, которая отходила на север от железной дороги, соединяющей Крисченсберг с Рэмси, и вела прямо к цехам. По ней, как ему представлялось, будет куда быстрее и легче проникнуть на территорию объекта, поскольку не придется ползать по лесу. И если удастся обнаружить, где скрываются те, кто в него стрелял, он вернется в хижину, прихватит кое-что из специального снаряжения и нанесет им визит. Ему не терпелось потолковать с ними и, может быть, даже высказать все, что он думает о тех, кто палит в людей без предупреждения.

* * *

В седьмом часу вечера Джеред заехал за Брауном, поджидавшим внука в своем доме в Блэксберге.

– Медь достал? – сразу же поинтересовался Браун.

– Ага. Фунтов двести. Сложил у ворот.

– Зачищать придется?

– Ни в коем случае. Контакты для рубильников не изолируют. Тяжелые оказались, чтоб их...

Обычно в дни поездок на объект Джеред заблаговременно подруливал на фургоне телефонной компании к бочкам, перегораживающим дорогу к арсеналу. Делая вид, что занят какой-то работой, выжидал, когда шоссе опустеет, и сдвигал пару бочек в сторону с тем, чтобы в тот же вечер можно было проехать между ними с выключенными фарами. Оттуда они по заброшенному узкому проселку рулили около мили вдоль ограды до узкоколейки. Сегодня придется притормозить у ворот и забрать припрятанный Джередом металл. Этой ночью Браун намечал запустить свой аппарат как минимум часа на четыре. А еще надо будет отнести девчонке воду и сандвичи.

– Пока я вожусь с ретортой, ты погуляй тут вокруг, посмотри, что и как, – предложил он внуку. – Черт его знает, на кого мы нарвались той ночью...

– А какая разница? Кто бы ни был, он нам здесь ни к чему. Вопрос в другом. Подействовал на него сорок четвертый калибр или он заявится снова?

Браун в раздумье крепко потер подбородок. Скорее всего то был случайный охотник. Но после гибели попавших в капканы пацанов он решил исключить даже малейший риск.

– Значит, понаблюдать надо. Нельзя, чтобы какой-нибудь любопытный сучонок сорвал нам все дело.

Джеред молчал несколько минут, потом неуверенно высказал предположение, что встреченный ими чужак мог быть полицейским.

– Не думаю, – возразил Браун. – Копы всегда толпой ходят. И когда в них стреляют, палят в ответ очередями.

– А в газете писали, что этих ребят ФБР ищет.

– Так то было почти месяц назад. Если бы в ФБР думали, что они отправились в арсенал, их агенты давно бы по всей территории сотнями шастали. Просто нам самим надо быть поосторожнее. И глядеть в оба. Давление в цистерне у нас уже есть, теперь недолго осталось.

– Убийство – дело серьезное, переполох может большой подняться, – буркнул Джеред.

Браун понял, что ночное происшествие произвело на внука куда более сильное впечатление, чем он предполагал.

– Мы никого не убивали, – веско сказал он. – Наводнение. Типичный несчастный случай. Сделали что смогли, спасли девчонку.

– А капканы кто ставил? – упрямо проворчал Джеред.

– А чего они здесь потеряли! – вспыхнул Браун. – Наводнение им Господь Бог послал. Время их подошло, вот и все!

Джеред в угрюмом молчании свернул на проселок. Браун, раздраженно покусывая губы, обдумывал слова внука. Для него настоящая проблема заключалась в другом. Как поступить с пленницей, когда наступит Судный день? «Она наш страховой полис», – не уставал убеждать он себя. Но если нагрянут копы, сам факт, что они взяли ее в заложницы, наглухо свяжет их с гибелью ее спутников.

– Медь вон там, – неожиданно прервал молчание Джеред. – За трансформаторной будкой.

Он остановил машину, и они вышли. Ночь была тихой, безлунной. Ее тишину нарушало лишь негромкое нудное жужжание насекомых да потрескивание остывающего двигателя автомобиля. С надсадным ревом промчался огромный грузовик, но дед с внуком знали, что с шоссе их увидеть невозможно. Они перегрузили медные пластины в кузов пикапа – работа оказалась действительно не из легких – и направились к преграждавшим узкоколейку воротам. Через них на руках перенесли медь за двойную ограду.

– Слушай, может, нам и здесь принять кое-какие меры, как вдоль ручья? – предложил Джеред.

– Капканы? – оживился Браун, идея показалась ему совсем неплохой.

– Какие тут капканы, сплошной бетон да гравий, – снисходительно усмехнулся внук. – Я имел в виду что-то вроде электронного глаза. У одного из наших ребят в отряде есть такой счетчик или датчик, что ли, сразу можно определить, проходил ли еще кто-нибудь, кроме нас.

Джеред принадлежал к военизированной группе, члены которой горделиво называли себя «Черными беретами». Эти малограмотные обитатели лесной глухомани собирались попить пивка, вдоволь похохотать над анекдотами про ниггеров и цветных, посостязаться в меткости стрельбы по всякой мелкой живности, воображая себя лихими боевиками. Браун считал их шайкой отупевших от алкоголя недоумков. Он лично никогда бы не связался с таким сбродом. Джереду же подобная компания, по его мнению, вполне подходила, но свое мнение он держал при себе.

– А что, штука полезная. Достань, если сможешь.

* * *

Держась в тени, Эдвин Крейс крался от здания к зданию по центральной части комплекса. Час назад он был у преграждающих узкоколейку ворот, но открыть их не пытался и следов манипуляций Брауна с висящим на них замком не заметил. Он просто перелез через ограду, накрыв идущую поверх нее колючую проволоку захваченным из своей машины резиновым ковриком. Он планировал провести в запретной зоне всего одну ночь, а потому запасся лишь водой и кое-каким специальным снаряжением, сохранявшимся у него со времен службы. В первую очередь он собирался обследовать производственные помещения, расположенные ближе к ручью.

Внезапно до него донесся шум приближающегося автомобиля, и он застыл на месте как вкопанный. Торопливо огляделся, в глаза ему бросилась металлическая лестница, ведущая на крышу трехэтажного бетонного здания с глухими, без окон, стенами. На одной из них в мерцающем свете бесчисленных звезд белела надпись «ЦЕХ КОНЦЕНТРАЦИИ АММИАКА». Крейс прислушался. Двигатель автомобиля негромко урчал, словно работал на холостом ходу. Потом взревел и через минуту смолк. Так, машину они припарковали, на слух определил он, сейчас будут здесь?

Он подергал лестницу. Должна выдержать. Крейс принялся проворно взбираться вверх по ступеням, осторожно перешагнул через парапет высотой в три фута и оказался на плоской бетонной крыше. В центре располагались три больших слуховых окна, и он, приблизившись к одному из них, заглянул через закопченное и заросшее толстым слоем пыли стекло вниз. Непроглядная тьма. О том, чтобы включить фонарь, не могло быть и речи. Крейс вернулся к парапету, опустился возле него на колени и достал из нагрудного накладного кармана стетоскоп, сложенный в гармошку круглый предмет и проволочную рамку. Потянул и раздвинул круг, превратив его в подобие раструба, диаметр которого плавно сужался с двенадцати дюймов до дюйма. Укрепив его в рамке, установил на парапет. В узкое отверстие ввинтил чашечку акустической диафрагмы стетоскопа и приладил наушники.

Минут пять он напряженно прислушивался. Ровный низкий фон, шелест ночного ветерка – и больше ничего. Потом различил негромкий хруст приближающихся шагов. Двое, идут медленно и близко друг к другу. Остановились. Сбросили на землю что-то тяжелое. Пошли снова, ближе и ближе. Крейс поспешно достал прибор ночного видения, подсоединил шнур питания к батарейке в нагрудном кармане и, приподняв голову над парапетом, осмотрел улицу. Он их едва не пропустил, в квартале от него они свернули в проулок между двумя зданиями. Все точно. Двое, один гораздо выше другого, оба несут под мышками какой-то груз.

Крейс убрал стетоскоп, рупор и прибор ночного видения и быстро, но бесшумно спустился по металлической лестнице на улицу. Осторожно перебежал ее и метнулся к проулку, где парочка исчезла из вида. Заглянув за угол, увидел в дальнем конце здание, где, похоже, размещалась электростанция. Вновь включив прибор ночного видения, убедился, что открывающееся перед ним пространство безлюдно. Кромешный мрак, сплошной, местами растрескавшийся бетон, ни одного мусорного бака, явственный запах химии... Похоже, они скрылись в одном из близлежащих цехов.

Пробираясь проулком, он наткнулся на пожарную лестницу, зигзагом идущую по стене высокого здания. Поднявшись на его крышу, понял, что здесь в отличие от его первого наблюдательного пункта передвигаться будет гораздо труднее. Все пространство угрожающе рассекали металлические тросы растяжек громоздившихся тут и там вентиляционных коробов. Зато парапет был гораздо ниже, и, заглянув через него, Крейс обнаружил, что очутился на крыше соседнего с энергоблоком цеха. Он вновь установил свое прослушивающее устройство и стал методично поворачивать его раструб от здания к зданию. Конечно, он осознавал, что выдающие присутствие людей звуки едва ли проникнут сквозь толщу бетона, но всегда оставался шанс засечь шум работающего оборудования. Он вслушивался до звона в ушах. Ничего. Однако он и так уже выяснил достаточно много.

Двое. Как в прошлый раз. Теперь он знал, что ему предстоит, и был уверен, что справится.

* * *

Джеред помог Брауну загрузить реторту. С контактными пластинами пришлось повозиться, целиком в ее горло они не пролезали, и немало времени у них ушло на то, чтобы распилить каждую пополам.

– Сейчас запустим, и отправляйся на разведку, – распорядился дед. – Прибор ночного видения захватил?

– Ага. И еще кое-что триста пятьдесят седьмого калибра. – Джеред многозначительно похлопал по оттопыренному карману.

– Если что увидишь, стрельбу не начинай, а вернись за мной. У трупа не спросишь, кто такой, откуда и зачем заявился. Нам нужно взять его живым. А для этого два ствола, сам понимаешь, полезнее, чем один.

Браун возился с насосом, внук продолжал пилить пластины, ножовка легко резала мягкую медь. Дед направился в котельную включить генератор. Прошел к цистерне, отвернул вентиль, вернулся и открыл кран подачи кислоты в реторту. Нарастающий булькающий шум свидетельствовал о том, что реакция пошла. Однако вопреки их ожиданиям включающий насос клапан бездействовал. Браун постучал пальцем по манометру.

– Похоже, забарахлил. Надо с ним что-то делать.

– В обход пустить нельзя? – поинтересовался Джеред, не спуская глаз с манометра. Бурление в реторте становилось все громче. – А то предохранительный клапан сработает, весь газ выпустишь.

– Да знаю, – почти со злостью буркнул Браун, его раздражала эта привычка внука изрекать прописные истины. Вот отец его, Уильям, – совсем другое дело. Тот думал самостоятельно, находил и предлагал нестандартные решения.

Браун поспешно крутанул резервный кран на ведущей к насосу трубке, тот с чавканьем включился, давление в реторте, судя по манометру, стало падать.

– Придется, видно, управлять вручную, – чертыхнулся Браун. – Давай отнеси девчонке еду и воду, а потом осмотри тут все по соседству. Через час доложишь. И еще, Джеред. С девчонкой не баловать. Вели ей завязать глаза, отопри замок, проверь, не прячется ли она за створкой, оставь пакет, уходя, не забудь запереть за собой дверь. Все! Ты меня понял?

Джеред кивнул и поднял с пола бумажный пакет. Насос начал давать перебои, и Браун вновь выругался.

– Значит, жду через час. Как раз с этой порцией закончу, и мы с тобой займемся выключателем.

С непроницаемым выражением лица Джеред вышел и, пока глаза привыкали к ночной темноте, минут пятнадцать постоял у здания электростанции, вспоминая, как они привели сюда девчонку с замотанной какой-то тряпкой головой и связанными руками. Бросили на несколько часов, потом вернулись уже затемно. Джеред знал, что она видела их лица. Однако Браун, принося пленнице пищу, всякий раз непонятно зачем приказывал ей закрыть глаза повязкой. Теперь это превратилось в своего рода ритуал. Она недвижно сидела с завязанными глазами спиной к двери, не произнося ни слова. Будто вообще не замечала их присутствия. То, что она молчала, Джереда даже пугало. К такому поведению он не привык. Он отчего-то вздрогнул и направился к нужному корпусу.

* * *

Крейс уже начал обдумывать, не стоит ли ему спуститься с крыши на поиски этой парочки, когда в наушниках раздался какой-то новый звук, едва различимый на фоне обычных ночных шорохов. Определить его происхождение было невозможно. Шаги? Нет... Мелькнула мысль включить прибор ночного видения, но тот во время работы невероятно быстро разряжал батарейку, и Крейс избегал им пользоваться до той поры, пока подслушивающее устройство не указывало ему точное направление. Звук пропал. И вдруг опять – на этот раз он безошибочно определил металлическое лязганье закрываемой двери.

Дверь! Значит, они скрываются внутри одного из цехов. Может, устроили подпольную нарколабораторию. Крейс принюхался, но ветер дул в противоположную сторону, и специфического сладковатого запаха учуять не удалось. Так-так, двое, свободно ориентируются в темноте на территории комплекса. Как же их найти? Спуститься и осмотреть одно здание за другим? А ну как попадешь в засаду...

И тут его осенило. Надо отыскать, где они оставили свою машину. А на ней ведь номерной знак, по которому он установит имя владельца автомобиля и, наконец, адрес. Тогда все окажется куда проще, чем ползать на брюхе по незнакомому ему месту, где у них было достаточно времени подготовиться к обороне.

* * *

Джеред приоткрыл дверь и сунул фонарь в образовавшуюся щель. Обвел лучом просторный зал площадью сто на семьдесят футов и высотой в четыре этажа. На стенах, украшенных через каждые десять футов ярко-красными предупреждениями «НЕ КУРИТЬ!», укреплены электрораспределительные щиты, между ними змеились соединяющие их кабели. С обоих концов в цех вели металлические гаражные ворота и обычного размера, но тоже стальные одностворчатые двери. Между ними по бетонному полу были проложены рельсы. Ламп в подвешенных к потолку светильниках давно не было, и в дневное время свет сюда проникал только через закопченные стекла слуховых окон.

Он вошел внутрь, опустил пакет и фонарь на пол, прикрыл дверь и прислонился к ней спиной. Луч света высветил неподвижную фигуру в центре зала.

– Вставай! – приказал Джеред.

Она не двинулась.

– И попить не хочешь? – Он ткнул носком башмака в пластиковую бутылку. – Так я водичку с собой унесу. Вставай, тебе говорят.

Она нехотя и очень медленно поднялась на четвереньки, потом выпрямилась. Повязка скрывала почти все ее лицо. Ростом девчонка была выше, чем ему показалось в тот вечер. Даже измятая мешковатая одежда не могла скрыть безупречную стройность фигуры. В ее позе было что-то независимое и даже вызывающее, и Джереду это не понравилось. В женщинах он превыше всего ценил покорность.

– Повернись спиной к двери.

Она подчинилась. Джеред поднял с пола фонарь и не торопясь несколько раз обвел ее лучом всю с ног до головы.

– Снимай рубашку, – распорядился он вдруг севшим голосом.

Она не пошевельнулась. И вопреки его ожиданиям не произнесла ни слова. Джеред нагнулся и взял одну из трех пластиковых бутылок с водой. Отвернул колпачок, наклонил горлышко, струя воды звонко ударила в бетонный пол. Девчонка вздрогнула и напряглась.

– Снимай! – Он отшвырнул пустую бутылку в темный угол.

На этот раз она послушалась, стянула рубашку через голову и уронила ее на пол.

– Теперь лифчик.

Она помедлила несколько мгновений, потом расстегнула и скинула бюстгальтер. Джеред уставился расширенными зрачками на ее спину и приказал ей повернуться. Поколебавшись, она встала к нему лицом. «Да, сиськи у нее – загляденье, вот только ребра все наружу, наверное, от нашей диеты», – ухмыльнулся он про себя.

– Дальше раздевайся!

Она вновь вздрогнула и слегка отвернулась, словно пытаясь укрыться от его взгляда. Джеред взял за горлышко и шумно взболтнул вторую бутылку.

– Раздевайся, кому сказано!

Слегка наклонившись, она сняла с себя оставшуюся одежду. Выпрямилась и перевела дыхание. Руки безжизненно повисли вдоль тела.

– Повернись боком. – Джеред вновь повел лучом фонаря по ее фигуре. – Другим. Встань на четвереньки. Опусти голову.

Она как бы в недоумении склонила голову к плечу, потом послушалась. Прижавшись щекой к скомканному одеялу, тяжело вздохнула, первый звук, который он от нее услышал. Джеред, как хищный зверь, кружил вокруг нее, наслаждаясь беспомощностью ее позы, чувствуя все нарастающее возбуждение. Он уже готовился схватить ее, когда с улицы донесся какой-то негромкий шум. Джеред мгновенно выключил фонарь.

– Неплохо, детка. Совсем неплохо. Мы еще продолжим, – вполголоса пообещал он.

Джеред подкрался к двери, настороженно прислушался и вышел, тихо, но плотно прикрыв за собой створку. Навесил замок и бесшумно повернул в нем ключ. Скользнул за угол здания, выжидая, когда глаза привыкнут к темноте. Вспоминал, как эта роскошная телка ползала перед ним, бесстыже выпятив аппетитную задницу, сама хотела, напрашивалась внаглую. Горло у него пересохло, перехватило дыхание. «Не горюй, крошка, дядя Джеред вернется, и ты свое получишь».

Джеред прислушался. Ничего. И никого. Только он и спятивший старик со своей бомбой.