Текст книги "Умри сегодня"

Глава 16

Среда, 20 апреля

Рой Грейс виновато посмотрел на часы и мрачно подумал – вот уж верно, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Половина девятого вечера. Давно пора домой, а Рой до сих пор здесь, в своем кабинете. Прихлебывает холодный кофе, переживает насчет ключевой улики и ждет звонка из Королевской прокурорской службы, чтобы эту улику обсудить.

Рой воспользовался передышкой, запрограммировал поздравительный твит Джеку Александеру – ему завтра исполнится двадцать шесть – и вновь переключил внимание на работу.

Рой готовился к скорой поездке в Лондон, в центральный уголовный суд Олд-Бейли, на слушание по делу социопатки Джоди Бентли, которая сидела сейчас в женской тюрьме «Бронзфилд». У Роя имелись веские доказательства того, что Джоди Бентли убила своего любовника, а затем и мужа. Однако Грейс был уверен – это далеко не все ее жертвы. Ему еще предстояло изучить целую гору документов. С нанятым «черной вдовой» барристером, Ричардом Чаруэллом, Рой уже сталкивался. Однажды Чаруэлл во время судебного разбирательства высмеял Грейса за то, что тот носил улику – туфлю – к медиуму. Потом, на перекрестном допросе свидетелей, Рой взял над Чаруэллом верх, однако грязь прилипла, а убийца едва не ушел от ответа.

Толковый юрист и ловкий манипулятор, Чаруэлл виртуозно водил присяжных за нос. Поэтому накануне суда лучше десять раз перестраховаться. Этот барристер способен играючи вытащить клиента из тюремной камеры сквозь самую узкую щель.

Да, улики против Джоди Бентли были сильны, и дотошная Королевская прокуратура быстро согласилась выдвинуть обвинение в убийстве. Однако умный барристер вроде Чаруэлла наверняка отыщет в прокурорских доказательствах слабые места и воспользуется лазейкой. Грейс знал: эта женщина виновна на двести процентов. Он был уверен: ему есть что сказать со свидетельской трибуны, и после его показаний у здравомыслящих присяжных не останется сомнений. Но, увы, работа защитника состоит в том, чтобы эти сомнения сеять. Для защитников суд – игра. Для полицейских – важный вопрос: сядет ли убийца за решетку или свободно выйдет на улицу и продолжит убивать?

Присяжные непредсказуемы, особенно теперь, когда в обществе бродят антиполицейские и антиноменклатурные умонастроения. Их отчасти подпитывают политики, а отчасти – сами полицейские: к примеру, резонансными провальными делами против знаменитостей. Как именно поведет себя на предстоящем суде Чаруэлл, Рой не знал. Зато он точно знал другое: его непосредственный начальник, помощник главного констебля Кэссиан Пью, будет следить за происходящим, точно ястреб, – и ястребом же накинется на Грейса в случае неудачи. Ну, а в случае удачи присвоит все лавры себе.

Только Рой Грейс ведь не волшебник. Он не в силах менять обстоятельства под себя. Рой способен лишь выкладываться на все сто. Ловить убийц, которые отнимают у людей жизнь. Он ненавидел убийц всеми фибрами души. Вор может возместить украденное – полностью или частично. Убийца же никогда не исправит того, что сделал. Убийца губит жизнь не только жертвы, но и тех, кто эту жертву любил. Губит безвозвратно.

В целом процент раскрытия убийств в Великобритании был высок: каждый год ловили примерно восемьдесят пять процентов убийц. В США, например, этот показатель составлял лишь пятьдесят пять процентов. Однако пока не время расслабляться. В Сассекс-Хаус, в прежней штаб-квартире управления уголовных расследований, целая группа непрерывно занималась нераскрытыми убийствами.

Для Роя Грейса «нераскрытие» означало провал. В графствах Восточного и Западного Сассекса числилось тридцать неразгаданных убийств. Тридцать – и это только те, о которых полиции стало известно. Наверняка еще немало людей кто-то лишил жизни, а полиция пребывает в неведении об их смерти.

Дело об убийстве не закрывают – пока жив хоть кто-то, связанный с жертвой. В некоторых случаях не закрывают и дольше.

Поступив на службу в отдел тяжких преступлений, Рой Грейс дал себе обещание. Повысить показатель раскрываемости, превратить восемьдесят пять процентов в… как можно больше, лучше – в сто.

По мнению Грейса, каждый убийца делает ошибку. Где-нибудь.

Нужно только ее найти.

Глава 17

Среда, 20 апреля

Квартиру, конечно, можно поджечь. Надежней способа уничтожить улики не придумаешь. Однако это опасно. Ветхое здание – настоящая западня при пожаре, огонь наверняка перекинется на другие квартиры. Тогда еще кто-нибудь погибнет…

Нет-нет.

Почти девять часов. Прошли три самых долгих часа в его жизни, и на улице наконец достаточно стемнело. Он надел плащ, в очередной раз внимательно огляделся при свете телефонного фонарика, пристроил на сгибе локтя ноутбук Лорны и фотографию в рамке. Прихватил цветы, которые сам же принес, и два мусорных мешка с вещами, которые решил убрать из квартиры. Так, и резиновые перчатки туда же. Он подошел к двери.

За все время аренды квартиры он видел других жильцов лишь дважды. Сперва пожилую леди в халате – она выглядела слегка чокнутой и интересовалась, не встречал ли сосед ее кошку. Потом молодую китайскую пару – эти походили на студентов и были настолько поглощены друг другом, что вряд ли его заметили.

Тем не менее двери он сейчас открыл осторожно, обернув ладонь салфеткой. Послушал и лишь затем шагнул на лестничную площадку.

Сердце грохотало ужасно громко и равномерно – бум… бум… бум… В ушах шумело. Он сбежал на три пролета вниз и у парадной двери вновь помедлил, прислушиваясь.

В эту самую минуту зазвонил мобильник.

Он застыл. Достал трубку, посмотрел. Впереди, на улице, ревели машины, мчали по Кингсуэй. Мобильник продолжал звонить, но почему-то не светился и ничего не показывал.

И тут до него дошло. Звуки издавала трубка Лорны.

Он вытащил ее из кармана, уставился на экран. Номер не определен.

Ответить? Выяснить, кто и зачем звонит? Нет, слишком опасно.

Может, Рокси?

Наверняка. Больше этого номера никто не знает, правильно?

Пусть звонит.

Наконец все стихло.

Он прирос к месту в ожидании голосового сообщения. Однако дождался лишь надписи: «Пропущенный вызов».

Подождал еще и вдруг вспомнил кое-что странное. Однажды, когда Лорна принимала ванну, ее мобилка зазвонила. Лорна попросила его глянуть, кто там, и если высветится «Рокси», то ответить, что Лорна перезвонит попозже.

Он неуверенно потыкал в кнопочки незнакомого «Самсунга» и наконец нашел адресную книгу. Так и есть, здесь лишь одно имя – Рокси.

Если сейчас звонила Рокси, то почему со скрытого номера? А если не она, то кто? Продажи по телефону? Маловероятно – телефон обезличен. А вдруг муж? Судя по рассказам Лорны, этот подонок вполне способен обыскать ее вещи, пока она спит, и найти секретную трубку. Корин работает в сфере компьютерных технологий и, наверное, знает, как проследить за передвижениями жены через сотовый телефон.

Так, трубку назад в карман, голову опустить, воротник плаща поднять, бейсболку надвинуть пониже – и вперед через боковую дверь на Валланс-стрит.

Он повернул направо, торопливо преодолел короткое расстояние до Кингсуэй, где вновь повернул направо, миновал парадную дверь, дальше еще раз направо, вышел на оживленную Хоув-стрит и поспешил мимо припаркованных автомобилей к своей старенькой «БМВ». Включил зажигание, лихорадочно соображая. Нужно избавиться от ноутбука, мобилки и сим-карты, от фотографии с рамочкой и мусорных мешков. Но не здесь. Когда тело Лорны обнаружат – скорее всего, завтрашние электрики, – то, вероятно, обыщут все мусорники в округе.

На набережной он повернул направо и поехал из Хоува в сторону Шорема. Слева мелькнул яхт-клуб «Хоув-Лагун». Где же мусорные баки? Примерно через милю возле старого складского помещения нашлась вагонетка для строительного мусора. Он остановил машину, внимательно посмотрел, нет ли где видеокамер, и швырнул в вагонетку один мешок.

Поехал дальше, обдумывая маршрут. Увидел слева ответвление к порту. Отлично, там будет совсем темно. В конце дороги повернул налево, затем направо, на безлюдную стоянку в окружении портовых складов. Вновь убедился в отсутствии камер, вынес из машины ноутбук Лорны и, подойдя к самому краю причала, швырнул его в черную воду. Та с тихим всплеском поглотила добычу.

Может, выкинуть здесь и мобилку? Нет, наверное, их лучше разделить – на всякий случай. Вряд ли, конечно, вещи найдут ныряльщики, но зачем рисковать?

Он проехал небольшую промышленную зону вдоль гавани, выбросил из окна окурки. По пути на главную дорогу заметил еще одну мусорную вагонетку – чуть впереди, у заброшенного здания. Припарковался, встав двумя колесами на тротуар. Вскрыл фоторамку, достал фотографию и – ничего не смог с собой поделать – стал разглядывать ее в свете уличного фонаря. Горло сдавило. Лорна… Длинные светлые волосы, развевающиеся на ветру; красивое лицо; бесподобная улыбка – то шаловливая, то безумно сексуальная. И рядом – он. В то чудесное безоблачное лето, на вершине Уолстонбери-Хилл, им казалось, что вся земля лежит у их ног.

На Лорне были голубые джинсы и майка с американской проймой; Лорна закинула загорелую руку ему на плечо и крепко прижала его щеку к своей. Так они и сфотографировались. Вокруг лежали бескрайние и почти безлюдные просторы; здесь любовники гуляли без опаски, наслаждались теплом и летом.

Проклятье. Проклятье!

Он старательно порвал фотографию на мелкие кусочки. Проверил, нет ли видеокамер, – ни одной не увидел. Хорошо. Прихватил второй мусорный мешок, открыл дверцу машины, пропустил грохочущий грузовик, только тогда вылез и подошел к вагонетке. Машина. Он подождал, пока она проедет. Еще одна. Потом велосипедистка. Ему казалось, будто на него направлены лучи прожекторов и все вокруг тычут в него пальцами. О боже…

Он зашвырнул мешок в вагонетку, развеял обрывки фотографии и спрятал рамку под диванную подушку. Уже возле машины заметил рядом сточную канаву. Отлично. Вынул из мобилки сим-карту, просунул ее сквозь решетку. Потом вдруг – черт, едва не прокололся! – вспомнил о записке электриков. Порвал ее и отправил следом за сим-картой.

Уезжал он быстро, по-прежнему дрожа, мысли скакали. Куда дальше?

Он свернул направо, в Саутуик, и в конце улочки с небольшими магазинами увидел урну. Напротив тянулись дома блочной застройки. Во многих торговых точках сейчас устанавливают видеокамеры. Прежде чем выйти из машины, он внимательно осмотрелся, но камеру увидел лишь одну, над граверной мастерской в середине улицы. Здесь же, возле урны, камер не наблюдалось. На домах – тоже. Любопытные лица в окнах также отсутствовали.

Он тщательно вытер мобилку и, придерживая ее салфеткой, швырнул на асфальт. Вылез из машины и наступил на трубку каблуком – раз, другой. Трубка затрещала, захрустела. Он наступил еще для верности, собрал мобилку в салфетку, кинул в урну и сел в машину.

Пока все хорошо.

Он быстро проверил. Ноутбук. Телефон. Сим-карта. Фотография. Рамка. Окурки. Следующая задача будет посложнее.

Не успел он завести машину, как зазвонил его мобильник.

Жена. Он глубоко вздохнул и ответил:

– Привет, дорогая.

– Ты где? Уже поздно.

– Я на работе. Я ведь говорил, у меня аврал.

– С телевизором на кухне опять проблемы. «Скай» не работает. Я не могу посмотреть передачи, которые записала.

– Ясно. Но отсюда я тебе ничем не помогу. Посмотрю, когда приеду домой.

На улице появился мотоцикл, очень громкий. Пришлось прикрыть трубку рукой, пока он проедет.

– Ну вот смотри. Я беру пульт и нажимаю «Скай», правильно? Сразу после включения телевизора…

– Милая, я сейчас не могу.

– Хм. Тебе на ужин что-нибудь оставить?

– Нет… Я… Не надо, я перекушу.

– У тебя все нормально? Голос странный.

– Нормально. Послушай, у меня дела. Я разберусь со «Скай»…

– О! Картинка появилась! Порядок!

– Замечательно. Я рад.

Он вспотел. Ужасно вспотел. Весь. Словно из ванны вылез. Господи, да что же это? Как он до такого дошел? Он ведь почти никогда не терял самообладания и уж точно никогда не бил женщин. Что в него вселилось? Чудовищность произошедшего осознавалась все отчетливей. Страшные последствия. Рухнут и карьера, и супружеская жизнь. И не только. А если дочь узнает, что ее отец – убийца? Представить жутко. Пожизненное заключение… Не просто годы в тюрьме, а вечное бремя вины…

Я – убийца?

Нужно все обдумать, внимательно, не торопясь.

Первоочередная задача – замести следы. Он обязан решить правильно, выверить каждое действие. Каждое свое проклятое действие, даже самое ничтожное. Для начала надо успокоиться. Хватит потеть, хватит выглядеть виноватым. Ошибки недопустимы.

Он завел машину.

Говорят же, что жизнь мимолетна. Что она в одно мгновенье может оборваться. Вот сегодня и оборвалась…

Ему срочно нужен план Б.

Беда в том, что еще несколько часов назад не было и плана А.

Глава 18

Среда, 20 апреля

Машина ехала на восток по Олд-Шорем-роуд. Лить на улице перестало. Он установил круиз-контроль на тридцать миль в час – так ни одна видеокамера, ни одна радарная ловушка не зафиксирует превышения скорости. Вскоре взял влево, проскочил Ханглтон и на трассе А-27 перепрограммировал круиз-контроль на семьдесят миль.

На северной городской окраине он свернул в район Холлингбери. Затем проскочил по длинной извилистой улице мимо витрин – газетный киоск, винный магазин, спортивно-культурный центр – и дальше вверх.

Он знал, где жила Лорна, – навещал ее несколько раз еще до того, как появилась съемная квартирка. Они устраивали рискованные свидания у Лорны дома – днем, пока муж находился на работе, и в те редкие вечера, когда Корин уезжал в командировку. Но с тех пор прошло много времени, хоть бы теперь не заблудиться…

Перед каждым домом стояла урна, многие были переполнены, крышки приподняты. Хорошо. Очень хорошо. Значит – какое облегчение! – сегодня мусорщики тут не работали. Весьма удачно.

Наконец он узнал местность. Дом стоял справа, в стороне от дороги. Перед ним высились две кирпичные колонны, увенчанные каменными шарами; из-за них жилище выглядело миниатюрной псевдоусадьбой. Колонны всегда вызывали у него улыбку, до того несуразными они были. Лорна рассказывала, что на колоннах настоял Корин; ее же они смущали.

Урна Беллингов была добросовестно выставлена к проезжей части.

Умница Лорна! Или, наверное, умница Корин!

Так, есть место между фургоном водопроводчика и «Мицубиси Сёгун»[3]3
  Британская версия внедорожника «Мицубиси Паджеро».


[Закрыть]. Дальше – заглушить «БМВ» и погасить фары. Темно, на улице – никого. Теперь отключить верхнее освещение, надеть перчатки. И – за дело.

Промокшая рубашка холодила тело, и, осматриваясь, он дрожал. Задернутые шторы. Кое-где мелькают телевизионные блики. Он быстро прошагал назад, к жилищу Лорны, и замер возле урны. Вновь украдкой оглядел улицу, затем сдвинул крышку полной мусорки и посветил мобилкой. Думай. Думай. Что поможет обмануть полицию?

Сверху лежала вчерашняя газета «Сан». Под ней – маленькая печатная плата от какого-то устройства. Отлично. Где же мусорный мешок, прихваченный из квартиры? Да, вот он. Тряхнуть, раскрыть. Газету и плату – внутрь.

Ниже урну забивали пустые жестянки из-под собачьих консервов, коробки из-под корма для рыб и кислородных таблеток. Упаковки из-под китайской еды. А это что? Щипцы для завивки волос…

Он глянул на улицу – по-прежнему никого – и продолжил рыться. Ну и вонь! Рыбьи кости. Панцири креветок. Остатки испорченной курятины. Использованная полироль. Что еще?

Выскобленная дочиста консервная банка из-под тунца. Не подойдет. Ну вот, наконец-то!.. В куче пыли из пылесоса обнаружилась пустая сигаретная пачка. Она полетела в мусорный мешок. Следом за ней – россыпь окурков и две банки из-под пива «Карлсберг».

Бдительно поглядывая по сторонам, он изучил все содержимое урны. Ладно, хватит.

Быстро вернулся в машину и уехал.

Все будет хорошо. Хорошо. Будет хорошо.

Обязательно. По-другому никак. Ему все сойдет с рук. Он справится. Думай. Планируй. Потихоньку. Сохраняй спокойствие.

Все будет хорошо.

Он направлялся к следующей своей цели и при этом четко контролировал скорость машины. Убийцы часто попадаются на дурацких ошибках. Паника туманит мозги, застилает их красной пеленой. Он уже не паникует. Мыслит ясно – наверное, так ясно он еще никогда в жизни не мыслил.

Потому что никогда в жизни ставка не была так высока.

Ничего, он знает, как выкрутиться.

Он придумал. Похоже, госпожа Удача решила, что ей с ним по пути.

Глава 19

Среда, 20 апреля

Надпись на зеленом терминале гласила: «МУНИЦИПАЛИТЕТ БРАЙТОН-ЭНД-ХОУВ. ПЛАТНАЯ АВТОМАТИЧЕСКАЯ ПАРКОВКА. РАБОТАЕТ С 9 ДО 20 ЕЖЕДНЕВНО БЕЗ ВЫХОДНЫХ. НАХОДИТСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ».

Он глянул на часы. Двадцать два часа двадцать три минуты. Льет как из ведра. Хорошо. Значит, госпожа Удача и правда рядом. Еще одно свидетельство тому – сумка для клюшек, не выложенная из багажника после традиционной воскресной игры в гольф. В сумке есть старый черный зонт со сломанной спицей. Он прикроет и от дождя, и от возможных любопытных взглядов.

Зонт – в одну руку, мусорный пакет с добычей – в другую. И скорее вперед.

С боковой улицы, где припаркована «БМВ», в сторону набережной, налево – и к многоэтажке.

Он вошел через боковую дверь с Валланс-стрит, послушал, не спускается ли кто из жильцов, взлетел на три лестничных пролета, отпер двери квартиры и ступил в полутьму.

И замер, навострив уши. Его вновь затрясло, он весь вспотел. А вдруг?..

Хорош глупить. Как бы она вылезла из ванны?

Тем не менее ему понадобилось несколько минут, чтобы осмелеть. Он двинул вперед, подсвечивая себе мобильником. Тяжело сглотнул, добрел до двери в ванную и замер, боясь войти. С шарканьем переступил на несколько дюймов, потом решительно шагнул и посветил в ванну. И оцепенел.

Лорна смотрела прямо на него.

– Черт!

Он уронил мобильник, попятился, зацепил дверь. Больно! Сердце выскакивало.

Когда он уходил, глаза у Лорны ведь были закрыты?

Спокойно, спокойно.

Он присел, нашарил телефон – цел, слава богу, – и посветил на Лорну. Она лежала в точности так, как он ее положил. Но глаза… Были ли они тогда открыты? Надо вспомнить. Вспомнить.

Наверняка были открыты.

Наверняка.

Она же не могла их открыть после…

Никак не могла.

Он вернулся в комнату. Возьми себя в руки. Подошел к пепельнице на столе. Дрожащими пальцами в перчатках раскрыл мусорный мешок, вытряхнул окурки. Лорна не курила уже несколько лет, зато Корин, по ее словам, был заядлым курильщиком.

Так, примять окурки, придавить – чтобы выглядело, будто их затушили об эту пепельницу… Стоп! А пепла-то нет!

Сигарета. Прикурить. Быстро, в затяжку. Стряхнуть пепел. Загасить, спрятать в карман. Теперь вторую. С ней проделать то же самое.

Он пересыпал содержимое пепельницы в найденную на кухне полиэтиленовую сумку. Туда же, не снимая перчаток, переложил пивные банки «Карлсберг».

Ну же, думай о деле! Сосредоточься!

Печатную плату он поместил под кровать – сразу не заметишь.

Заглянул в ванную. Посветил на Лорну. На кабель, идущий из розетки в воду. Вновь на Лорну.

Как же это произошло?

Сел, задумался. Перевести бы часы назад.

Вот бы открыть завтра глаза и понять, что ему это лишь приснилось… Пожалуйста! Он бы все за такое отдал, все, что угодно. Но чуду не бывать. Завтра он откроет глаза – если вообще их сомкнет, – а Лорна останется мертва.

Убита.

Мужем?

Или она сама покончила с собой?

Ее наверняка обнаружат электрики. А потом?

Хорошо ли он замел следы? Все ли сделал, чтобы подставить не себя, а Корина?

Получится ли выйти сухим из воды? Как жить с такой ношей дальше?

Что он позабыл? Упустил? Что найдет криминалист? А умный детектив?

Какую треклятую улику?

Она висела на стене, прямо перед глазами. Невероятно. Неужто он так сглупил? Чем думал?

В квартире ведь было две фотографии. Одну он забрал и уничтожил – ту, что стояла на столе в рамке. Вторая висела на стене: селфи, сделанное Лорной в живописном месте возле Истборна, на отвесной меловой скале Бичи-Хед. Любовники стоят рядом, улыбаются, он обнимает Лорну, а за спиной у них лежит Ла-Манш.

А ведь мыс Бичи-Хед очень популярен среди самоубийц, вдруг всплыло в голове. Падение на камни с высоты в пятьсот футов… Чем не решение? Туда езды с полчаса.

Может, так и поступить? Покончить со всем, к чертям собачьим?

Следы заметены тщательно, поэтому жена и дочь избегут позора. Никогда не узнают, что натворил их муж и отец.

Он снял фотографию со стены и спрятал под пиджаком. На полу у дверей оставил полиэтиленовую сумку – словно ее не успели выкинуть – и сбежал вниз.

На парадном крыльце пригнул голову, быстро огляделся, никого не увидел.

Зато с другой стороны улицы его увидела незаметная личность, скрытая собственной тенью.

Впрочем, ему уже было все равно, увидят его или нет. Через час он умрет.

Тем не менее по пути к машине он вытряхнул окурки из карманов.

Я – бесстыжий нарушитель. Мусорю на улице.

Плевать!

Шестьдесят минут.

Шестьдесят минут, и его здесь не будет. Не станет совсем.

Он еще раз намусорит – выбросит себя.