Электронная библиотека » Питер Джеймс » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Мертвое время"


  • Текст добавлен: 15 апреля 2014, 11:02


Автор книги: Питер Джеймс


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

26

Криминалисты закончили свою работу в доме его сестры, и оцепление было снято. Шесть часов вечера. Ясное небо. Гэвин Дейли сидел в своем «мерседесе» в конце ведущей к особняку подъездной дорожки.

По обе стороны от дорожки, с небольшим интервалом друг от друга, были установлены желтые полицейские знаки с одинаковой надписью:

Вы находились здесь между 18.30 и 22.30 в прошлый вторник, 21 августа?

Вы видели здесь фургон?

Если да, пожалуйста, свяжитесь с полицией и попросите соединить вас с оперативным штабом – 01273 470101.

Гэвин Дейли распорядился отвезти его к дому. Там он вышел, отпустил шофера, сказав, что вызовет его, когда понадобится возвращаться, обошел дом и поднялся на крыльцо.

Рука заметно дрожала, пока он вставлял ключ в замок; в горле застрял комок.

На пороге старик задержался, словно не решив, хочет ли входить. Но дела не отложишь.

Вечер выдался теплый, и сад полнился птичьими голосами, стрекозами, осами; с соседнего участка доносился шелест разбрызгивателя. Согласно календарю, лето заканчивалось через несколько дней. Сколько их ему отмерено увидеть? Сколько бы он хотел?

И хотел бы вообще?

Все, кого он когда-либо любил, умерли. Мать – под пулями в собственной спальне. Отец – уведен в ночь. Он проводил в могилу двух жен и зятя. И теперь, когда коронер даст разрешение, похоронит сестру.

Гэвин Дейли не знал, сколько осталось лет, прежде чем сын отвезет его на кладбище. Он еще подвижен, несмотря на палку, а благодаря мастерству местного пластического хирурга выглядит лет на двадцать моложе. Проблемы с сердцем решены посредством тройного шунтирования. Правда, теперь появилась стенокардия. Простату ему удалили. Он достиг того, что называют зрелой старостью. Но зрелым себя не чувствовал. Скорее гнилым.

И не сдержавшим слова.

Гэвин Дейли повернул ключ, толкнул дверь и осторожно вошел, ступая на положенные криминалистами подножки. Дом встретил его запахами, от которых печаль только углубилась. Запах старости. Мебельной политуры. Ветшающих тканей. К старым добавились теперь и новые, принесенные экспертами с их химикалиями. Он посмотрел на пустое, более темное, чем остальной пол, место, где десятилетиями стоял красивый столик. Посмотрел на прямоугольники на стенах, где висела собранная сестрой коллекция прекрасных картин. Его окружала тишина, такая давящая, что он ощущал ее как тяжелое пальто на плечах.

Тетя Уна взяла за обыкновение каждое воскресенье водить их с сестрой в церковь. Но ребенком времени на религию у него не находилось. Теперь его было еще меньше. Да, случалось, что он был счастлив. Или, по крайней мере, доволен. Считался одним из крупнейших игроков на поле антиквариата. Ему это нравилось – увлекательно, приятно для самолюбия, новые знакомства. Но над всем этим висело и облако печали – им с Рут так и не удалось завести детей. Имя Дейли останется жить с его сыном-идиотом от первого брака с Шинед.

Теперь, оглядывая окружающую пустоту, он вдруг подумал, что вся жизнь была чем-то вроде плохой шутки. Тестом на выносливость. И если вникнуть во всю эту ветхозаветную муть, то получается, что каждый человек – Иов.

Что ж, по крайней мере одно он сделает наверняка: вернет часы, даже если это будет стоить ему жизни. И для начала поисков у него есть имя. Имя одного паршивца.

Гэвин Дейли прошел в гостиную с бледно-зелеными флокированными стенами, зелеными диванчиками и креслами. И снова тени на стенах. Мраморная каминная полка, на которой стояла когда-то потрясающая статуэтка Джакометти, теперь была пустая, голая, если не считать одной, напоминавшей о счастливых временах фотографии в рамке.

Эйлин, красивая, черноволосая, двадцативосьмилетняя, с любовью своей жизни, Брэдли Уокером, американским пилотом, так похожим на Кэрри Гранта. В августе 1943-го он сидел за штурвалом Б-24, принимавшего участие в грандиозной и провальной операции «Приливная волна», целью которой было уничтожение нефтеперерабатывающих заводов Плоешти, в Румынии. Пятьдесят один бомбардировщик не вернулся тогда на базу, и Брэдли Уокер был в числе пропавших без вести, предположительно погибших.

Долгие годы Эйлин лелеяла надежду, что муж каким-то чудом выжил. Ей удавалось держаться, не падать духом. И у нее это получилось даже лучше, чем у него. Вот тебе и женщины, с грустью думал он. У многих из них внутренних ресурсов оказалось больше, чем у иных мужчин.

Он поднялся по лестнице на площадку, мимо радиатора, прикованной к которому Эйлин оставалась два дня, и вошел в ее спальню. После смерти мужа она поменяла двуспальную кровать на односпальную, смотревшуюся довольно странно в большой комнате, где до сих пор ощущался, пусть и слабо, ее запах. Возле подушки – мистер Стаффикинс, тряпичный одноглазый и одноухий медведь, привезенный сестрой из Нью-Йорка. Не забыть бы положить игрушку в гроб, напомнил он себе и взял с туалетного столика пару длинных черных перчаток от Корнелии Джеймс, чтобы положить их туда же. Эйлин бы это понравилось, подумал он; она всегда полагала, что женщина не может считаться должным образом одетой, пока не наденет перчатки. Он зашел ненадолго в ванную, потом спустился и повернул в ее кабинет.

Сначала Гэвин Дейли еще раз заглянул в стенной сейф – на случай, если вдруг упустил что-то в первый раз. Но там было пусто, и эта темная пустота отдалась в нем болью и гневом. Здесь лежали отцовские карманные часы. Единственная по-настоящему личная вещь, принадлежавшая когда-то ему и оставшаяся у них.

Он сел на стул у бюро орехового дерева. Черная паркеровская ручка в стакане с золотыми буквами HSBC – возможно, давнишний рождественский подарок от банка – на кожаном покрытии. Маленькие, в овальных рамках фотографии мужа, детей и ее самой. В ящиках полным-полно писем, счетов, марок. Чистый лист голубой гербовой бумаги, рядом конверт и незаполненная поздравительная открытка. Письмо, которое она собиралась написать и которое так и останется ненаписанным, и открытка, которая так и не будет послана. Дневника не было; вероятно, его забрали полицейские.

Гэвин Дейли выдвинул один из ящиков и тут же снова почувствовал, вместе со слабым древесным ароматом, ее собственный запах. Порывшись в бумагах, он достал кожаный фотоальбом с фотографиями находящихся в доме особенно ценных вещей. Делали их главным образом для страховой компании. Сестра собрала прекрасные коллекции картин, часов и мебели – все по его совету, – а некоторые вещи он купил для нее сам, по заниженной цене на договорном аукционе.

Гэвин Дейли положил альбом перед собой. Открыл. Первой должна была быть фотография незастрахованных золотых карманных часов «Патек Филип». Часов, которые их отец всегда носил в кармашке жилета. Стекло немного треснуло, головка погнулась, заводной вал застопорился, зубчатое колесико отсоединилось от центрального, и стрелки уже не двигались. Он не видел часы давно, с тех самых пор, как положил их в сейф, но легко мог представить во всех деталях. В последний раз он смотрел на них, чтобы проверить серийный номер, – став экспертом по хронометрам, он понял, что они могут представлять большую ценность. И не ошибся.

Часы оказались очень редкими и даже в нелучшем состоянии стоили сегодня никак не меньше двух миллионов фунтов. В деньгах ни он, ни Эйлин не нуждались и продавать «Патек Филип» не намеревались. Оба хотели сохранить их в том же виде, в каком и получили. Гэвин частенько думал, что вот однажды починит их и будет носить с гордостью, но так и не смог заставить себя совершить такое. Покореженные, они связывали его с отцом, и возможная потеря этой связи пугала.

Он никогда не задавался вопросом, как отец, простой стивидор, обзавелся столь ценной вещью. Скорее всего, украл где-то.

Будучи душеприказчиком сестры, Гэвин знал, что она оставила все – за исключением пожертвований на благотворительность и подарков прислуге – своей внучке. Он смотрел на завещание, и слезы подступали к глазам, а в ушах звучал призрачный голос из прошлого. Как же давно это было.

На манхэттенской пристани, в 1922-м. Он стоял там, маленький мальчик, с сестрой и тетей, когда парнишка в кепке пробился через толпу и сунул ему в руки тяжелый сверток с револьвером, часами и газетной страницей.

Запомни цифры.

Девяносто лет он пытался разгадать загадку – что имел в виду тот парень в кепке? И теперь боялся, что сойдет в могилу, так и не узнав ничего.

Слезы катились по щекам. Его переполняла невыносимая пустота.

«Я верну тебя, – молча пообещал он. – Чего бы это ни стоило, я верну тебя».

27

Гарету Дюпону нравились современные церкви. Особенно ему нравилась церковь Доброго Пастыря в Портслейде. В этом районе к западу от Брайтона, располагавшемся неподалеку от Шорэмской гавани, прошли его детские годы, и, сколько он себя помнил, его всегда тянуло к этому угловатому кирпичному зданию. Господь ведь не только старье создавал, всегда думал он. Здесь ему было куда легче общаться с Богом, чем в какой-нибудь пыльной старой церквушке.

Он прошел под знак, гласивший:

В ЭТОЙ ЦЕРКВИ НЕТ ЧУЖАКОВ – ТОЛЬКО ДРУЗЬЯ, С КОТОРЫМИ ВЫ ПОКА НЕ ВСТРЕТИЛИСЬ

Втянув запах искусственно высушенной древесины, политуры и свечного парафина, Гарет Дюпон направился к боковому нефу и присел на скамью, положив «Аргус» рядом с собой. Потом преклонил колени, закрыл глаза и, сложив руки замком, крепко сжал их – так, как учила мать; предполагалось, что именно так следует молиться. Опять же, предполагалось, что он будет ходить в католическую церковь, но он предпочел англиканскую и ощущал себя там в полной гармонии с Богом. В особенности потому, что англиканская церковь не возражала против развода благодаря Генриху VIII и, как следствие, супружеской неверности. А он сейчас как раз крутил с двумя дамами, из которых одна была свободной, а другая – очень даже замужней. Играл с огнем. Он любил огонь.

Когда Гарет вышел, было уже четверть восьмого. Надо спешить домой – принять душ и переодеться; в восемь ему нужно заехать за Суки Янь, с которой он договорился поужинать в «Спунс». Пару часов назад Гарет раздумывал, не сводить ли ее в какое-нибудь более дешевое заведение, но теперь это уже не было проблемой.

Он залез в «порше», но крышу опускать не стал и быстренько пробежался по клавишам телефона.

Ответил знакомый голос, жесткий, агрессивный.

– Это Гарет Дюпон, – сказал он.

– Не люблю, когда мне звонят на мобилу, что тебе нужно?

– Я только что видел «Аргус».

– И что там?

– Нечто весьма заманчивое.

– Ты что, спятил?

– Вовсе нет. Я бы хотел поговорить о деле. Почему бы нам не пересмотреть условия договора?

– Все, отключаюсь. Встретимся в пабе «Альбион», что на Черч-стрит в Хоуве, в восемь часов.

Дюпон подумал о свидании с Суки Янь.

– В восемь проблематично.

– Только не для меня.

28

«У Труди» был одной из немногих приятных достопримечательностей, которыми мог похвалиться Суссекс-Хаус, думал Грейс. Бывшее управление уголовных расследований – переименованное ныне в департамент насильственных преступлений и юстиции – располагалось в унылой промышленной зоне. Но в этом передвижном кафе, находившемся буквально под боком, делали самые лучшие в графстве бутерброды с беконом, а обслуживали клиентов самые веселые и жизнерадостные официанты. Вопреки всем стараниям Клио убедить его есть только здоровую и полезную пищу, Грейс по пути на работу, в семь часов утра, частенько брал у них яичницу и тот самый бутерброд с беконом.

Но в это утро он настолько ушел в изучение журнала регистрации тяжких преступлений, сочинение ответов на свалившуюся гору имейлов и заполнение очередной анкеты от обвинителя по делу Веннера, что совершенно забыл съесть свой завтрак.

Теперь, улучив минутку, Грейс торопливо наверстывал упущенное, не обращая внимания на то, что яичница и бутерброд уже остыли, и запивая все кофе. Одновременно он просматривал материалы, подготовленные к рабочему совещанию по операции «Камбала», и прислушивался к шуму дождя за окном. Название операций выдавал, выбирая их наугад, полицейский компьютер. В данный момент машина отрабатывала список рыб. «Камбала» в какой-то степени даже соответствовала текущему расследованию, потому что Грейс, измученный очередной бессонной ночью – спасибо Ною, – чувствовал себя рыбиной на берегу.

Со дня смерти Эйлин Макуиртер прошла неделя. Само ограбление, по приблизительным оценкам, произошло во временном промежутке от шести до девяти часов вечера вторника, 21 августа. Исходя из предположения, что преступников было трое, им понадобилось бы не меньше двух часов, чтобы вынести вещи из дома, упаковать и погрузить в машину. После этого грабители все равно что растворились в воздухе с антиквариатом и картинами на десять миллионов фунтов. А через девяносто минут Грейсу предстояло докладывать своему боссу, заместителю главного констебля Риггу, о последних успехах следствия.

Прекрасно.

Расследование убийств было для Грейса работой, которую он любил и которой хотел заниматься до конца карьеры. Началось это много лет назад, когда он, тогда еще молодой детектив-констебль, принял участие в своем первом деле. Обычно в начале каждого нового дня расследования он ощущал прилив сил и энергии, независимо от того, как поздно лег спать. Но в это утро суперинтенденту приходилось делать над собой усилие, чтобы не расклеиться.

Грейс посмотрел на большую цветную фотографию изрезанного морщинами, но все еще красивого лица старой леди. Рядом, на той же белой доске, висели снимки трех различных отпечатков обуви и взятых из каталогов образцов кроссовок, которые могли их оставить. Две других белых доски были увешаны фотографиями антикварной мебели, картин и украшений, украденных из дома на Уитдин-Роуд.

Убранные назад седые, элегантно завитые волосы Эйлин Макуиртер удерживала усыпанная рубинами заколка. Глаза, пронзительные, но ясные и теплые, смотрели на суперинтендента через стекла очков в толстой черепаховой оправе. На ней была белая блузка с вышитым воротничком, в ушах – жемчужные сережки, на морщинистой шее – цепочка со старинной жемчужной подвеской. Мудрая, достойная, элегантная женщина.

Наверное, в молодости была красавицей, подумал Грейс. Такой бабушкой гордился бы каждый. На протяжении всей своей карьеры он питал особенно неприязненные чувства к подонкам, врывающимся в чужие дома, тем более в дома пожилых, беззащитных людей.

В запертом – чтобы в него не заглядывали любопытные уборщики – ящике стола лежал небольшой альбом с фотографиями с места преступлений. Многое повидавший и ко многому привыкший, суперинтендент с содроганием смотрел на некоторые снимки, сделанные в морге криминалистом Джеймсом Гартрелом. Вспоминая сейчас эти снимки, зафиксировавшие нанесенные женщине ужасные раны, Грейс внутренне сжимался от гнева и отвращения.

Не дожив восемнадцати месяцев до столетнего юбилея и полагающегося по такому случаю традиционного письма от королевы, Эйлин Макуиртер стала жертвой жестокости, произведшей угнетающее впечатление даже на самых закаленных членов следственной группы. Вскрытие обнаружило ожоги на теле, нанесенные, очевидно, с помощью раскаленных щипцов для завивки, обнаруженных на полу в спальне.

А вот относительно того, кто мучил и пытал пожилую даму, вскрытие не дало почти ничего. Отсутствие частичек кожи под ногтями указывало на то, что ей, по-видимому, не удалось поцарапать никого из них. А жаль. Грейс подумал, что, наверное, испытал бы злорадное удовлетворение, узнав, что она ухитрилась вырвать у кого-нибудь из мерзавцев глаз.

Единственными обнаруженными ключами были три отпечатка обуви, которые не совпадали с отпечатками тех, кто обычно бывал в доме, – приходящей два раза в неделю домработницы, садовника, жены ее племянника, Сары, и брата. Копии отпечатков были отправлены судебному врачу-ортопеду Хейдну Келли, уже сумевшему с помощью современных технологий провести – с потрясающими результатами – идентификацию походки и установить тип обуви, которую носили преступники.

Странно, размышлял Грейс, как сильно изменилось его восприятие насилия за два месяца после рождения Ноя. О том, что такое может произойти, он прочитал в одной из книг для будущих родителей.

Над фотографиями на белой доске шла сделанная черным маркером надпись:

ОПЕРАЦИЯ «КАМБАЛА»

ПОСТРАДАВШАЯ – ЭЙЛИН МАКУИРТЕР. РОДИЛАСЬ 24 АПРЕЛЯ 1914. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ ВРЕМЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ – ВОСКРЕСЕНЬЕ, 19 АВГУСТА – СРЕДА, 22 АВГУСТА

Ниже висел представленный братом умершей, Гэвином Дейли, список украденных из дома вещей.

Но что более всего занимало Роя Грейса в данный момент, так это два листка компьютерной распечатки со стандартными иконками и диаграммами генеалогического древа.

Он проследил сначала горизонтальные, потом вертикальные линии. Черная горизонтальная указывала стрелкой на Гордона Томаса Макуиртера, ныне покойного, родившегося 26 марта 1912 года. Ее муж, решил суперинтендент.

Первая вертикальная красная стрела вела к умершим детям, а вторая – к внучке. Слева от них еще одна красная показывала на Брендана Дейли и Шину Дейли. Надпись под Шиной Дейли гласила: «Родилась 19.09.1897 – умерла 18.02.1922». Под Бренданом было написано: «Родился 07.08.1891, пропал без вести, предположительно умер».

Он нахмурился, припоминая книги по ранней истории Нью-Йорка на полке в библиотеке убитой.

– Видел фильм «Банды Нью-Йорка»? – спросил, вырастая вдруг за спиной, Гленн Брэнсон.

Грейс обернулся:

– Смотрел как-то, но не до конца – уснул.

Брэнсон ухмыльнулся:

– Да уж, так вот и бывает в твоем возрасте.

– Отвали!

Брэнсон похлопал его по плечу.

– Не принимай на свой счет. Это факт.

Грейс бросил на него уничтожающий взгляд.

– Вся эта ерунда происходила еще до Эйлин Макуиртер, но фон для того времени, когда она была ребенком, получается интересный. – Гленн Брэнсон переключился на серьезный тон. – В 1900-х шли гангстерские войны между коренными американцами и ирландскими иммигрантами. У нас здесь эпоха более поздняя, когда главной бандой в ирландской мафии была «Белая рука». Они контролировали портовые территории Манхэттена и Бруклина, все пристани и пирсы. Их боссом был один тип по имени Динни Миэн. Это он выкинул из города Фрэнки Йела и Джонни Торрио, которые возглавляли банду «Черная рука». С ними был и Аль-Капоне, оказавшийся в конце концов в Чикаго. Потом, в конце двадцатых, Капоне вернулся в Нью-Йорк и отомстил – уничтожил ирландскую мафию и взял все под свой контроль. Динни Миэна убили в 1920-м. Брендан Дейли был одним из его лейтенантов. Борясь за влияние в «Белой руке», пропал без вести, предполагается, что погиб.

– Спасибо за урок истории!

Брэнсон посмотрел на друга и покачал головой:

– Разве тебя в школе ничему не учили?

Грейс кисло усмехнулся.

– Похоже, ничему полезному.

Сержант постучал себя в грудь.

– Да, мы, потомки рабов, должны знать историю.

– Никакой ты не потомок раба, – ухмыльнулся Грейс. – Твой отец водил автобус в Лондоне.

Обычно Брэнсон отвечал на такие выпады подходящей цитатой из какого-нибудь фильма – он знал их наизусть, – но на сей раз только печально улыбнулся. В глазах его читалось уныние, и Грейс расстроился из-за друга.

Семейная жизнь сержанта давно пошла под откос. В течение последнего года Грейс не раз выручал его, разрешая жить в своем пустующем доме. Через какое-то время Брэнсон ухитрился и дом привести в такое состояние, что тот выглядел не лучше своего временного хозяина. Навыков домоводства ему едва хватало на то, чтобы кое-как кормить Марлона.

Позади него послышалось знакомое шуршание. Грейс обернулся – детектив-сержант Белла Мой уже сидела на своем рабочем месте с красной коробочкой шоколадного драже «Мальтезерс». Иногда ему казалось, что она только на них и живет. И при этом Белла Мой совсем не набирала лишний вес. А в последнее время вообще как будто расцвела.

Уже не юная, за тридцать, Белла Мой жила с пожилой и больной матерью, носила унылую одежду, безобразную прическу и постоянно пребывала в меланхолическом состоянии. Но с некоторых пор в ее облике появились гламурные черты.

Грейс заметил, как она бросила в рот конфетку. Похрустела. И он вдруг поймал себя на том, что и ему тоже хочется. Словно перехватив его мысли, Белла протянула коробочку. Суперинтендент взял одну и тут же пожалел о содеянном, потому что, проглотив ее, он тут же захотел другую.

Из двенадцати членов группы не пришел только один, детектив-сержант Поттинг. Грейс посмотрел на часы – 8.35. Они уже задержались с началом на пять минут. В десять ему надлежало быть у заместителя главного констебля Питера Ригга, а последний слыл строгим приверженцем пунктуальности.

Мысли потянули в сторону. Он обладал почти фотографической памятью и, глядя на благородное лицо Эйлин Макуиртер, мысленно видел плотно стоящие на полках книги: «Банды Нью-Йорка», «Американские гангстеры тогда и сейчас», «Первые сто лет американской мафии», «Молодой Капоне», «Ранние уличные банды и гангстеры Нью-Йорка», «Ирландская организованная преступность». «Король бруклинского порта».

Книг было около пятидесяти, может, даже больше. Покойная не была ни исследовательницей, ни писательницей, а такое количество книг свидетельствовало об отнюдь не мимолетном интересе. Скорее о своего рода одержимости. Конечно, книги могли принадлежать ее мужу. Макуиртер, как и ее, Дейли, фамилии ирландские.

Грейс решил попозже пробить оба имени по Интернету. Потом он обратился к своим запискам и начал совещание.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации