Текст книги "Выпусти меня. Как раскрыть творческий потенциал и воплотить идеи в жизнь"

Так же как мы с женой никогда бы не подумали оставить нашего маленького Бориса за рулем, нельзя ни на секунду допускать мысли о том, чтобы разрешить Внутреннему Критику Борису завести наши идеи в тупик. Не слишком ли часто наши самые смелые планы оказываются в канаве или глохнут на обочине? Чтобы этого не случилось, нам нужна карта с обозначением не только конечного пункта, но и с инструкциями, как к нему проехать. Нам также нужно, чтобы Борис спокойненько сидел пристегнутый на заднем сиденье, где ему и место. Он даст вам свободу и позволит вашим мечтам воплотиться, если вы исполните три главных условия. Ваши мечты должны быть:

Конкретными. Мечтайте с размахом и о чем угодно, главное, чтобы мечты были четко сформулированы, и задачу можно было разбить на небольшие выполнимые шаги. Не думайте «Я хочу стать звездой баскетбола» без того, чтобы добавить: «Пойду-ка я на площадку на полчасика потренировать бросок».

Прицельными. Не думайте просто: «Я начну тренироваться где-то в середине недели», а «Я пойду на площадку сегодня в 10:35», и при этом действительно будьте на площадке в это время.

Истинными. Не стоит идти за мечтой стать звездой баскетбола, если к этому вас принуждает отец. Мечта должна родиться в вас самих, должно быть искреннее желание идти к ней ради себя, по собственной воле.

Многие из нас гордятся тем, что десятки раз, когда наши идеи не были оценены по достоинству, мы все равно воплощали их в жизнь. Мы гордимся не столько тем, что нам удалось совершить, сколько тем, что пересилили голос Бориса и голоса наших недоброжелателей. Неконструктивная внешняя критика, так же как отрицательные отзывы или пустые зрительные места на вашем представлении, всегда вызывает критику внутреннюю. А неодобрительные комментарии -это не просто бензин для Бориса, это ракетное топливо. Как только он слышит нелестное замечание в ваш адрес, то сразу становится гиперактивным и подстрекает вас остановить всякую деятельность. Почему это происходит?

Видите ли, Борис переживает за нашу безопасность и благополучие. Когда мы были младенцами, и само наше существование зависело от родителей, Борис там тоже был, и вполне верно подметил, что мы погибнем, если нас бросят. Вероятно, он так и не оправился после этого потрясения. Хотя физически мы уже выросли, многие из нас так и не смогли избавиться от младенческого страха быть оставленным, а значит, умереть.

Страх, который мы испытываем, когда пробуем что-то новое, что-то особенно трудное и интересное – это не просто волнение, а смертельный ужас. Вот почему, когда мы хотим открыть что-то новое в себе, следуя за мечтами, Борис оказывает столь сильное сопротивление. Но, как я упоминал ранее, он не пытается причинить нам вред, он просто хочет спасти нам жизнь. Если бы на нас напал прожорливый лев, именно Борис заставил бы нас бежать со всех ног. Он всегда начеку, с рукой на рычаге, одним нажатием выплескивает адреналин в нашу кровь и подает спасительные сигналы тревоги в наш мозг. Он настолько одержим мыслью помочь нам, что просто не в курсе последних новостей: «Боря, наши жизни больше не в опасности, так что, пожалуйста, расслабься!»

Обладатель Нобелевской премии, нейробиолог Роджер Сперри предположил, что всех людей можно разделить на две группы в зависимости от их типа мышления. Его основополагающее исследование полушарий мозга в начале 1960-х привело к известной (и в большинстве случаев неправильно понятой) теории о функциональной специализации полушарий головного мозга. Идея в том, что левое полушарие ориентировано на прямолинейный, аналитический, «так положено» склад ума; в то время как правое полушарие ориентировано на мечтательный, «так могло бы быть» склад сознания. Многие ведущие психологи до сих пор поддерживают идею Сперри, однако специалисты в области нейробиологии так и не согласились с ней полностью, считая, что функциональная структура человеческого мозга намного сложнее, чем это предполагает теория о двух полушариях.

Но независимо от того, в какой части мозга находится творческий центр, у всех людей есть две отличительные особенности: способность к логическому мышлению и способность мыслить более гибко. Например, когда утром вы просыпаетесь и идете чистить зубы, логические функции вашего левого полушария действуют, как полицейский следователь, увлеченный делом: только факты, мэм. Возьмите щетку. Выдавите зубную пасту на щетку. Поместите щетку в рот. Производим выметающие движения щетки по зубам. Логическое мышление также нацелено на выживание. Оно всегда начеку на случай нападения мохнатого мамонта или еще какого-нибудь зверя из нашего первобытного прошлого. Логический, «никаких глупостей» склад ума незаменим, когда нам нужно выйти на улицу и добраться до места важной встречи.

Более пластичные образные функции правого полушария, наоборот, креативны и хорошо приспосабливаются к постоянно меняющейся реальности. Пластичное мышление расположено к художественному восприятию. Оно ориентировано на метафоричность, рассматривает все возможности и процветает в условиях бесконечного числа вариантов. Оно также любит царство мечтаний и надежд. Представим на минутку, что вы можете отключить аналитическое полушарие, и чисткой зубов теперь занимается пластичное мышление. Это будет звучать примерно так:

«О Боже! Моя щетка… она такого розового цвета. И прозрачная! Если посмотреть на свет, она похожа на неонового угря. Хотя, с другой стороны, – что есть цвет? И как пещерные люди чистили зубы? 3-з-з-зубы… Мне нравится звук 3, такой звонкий…

Это было бы, бесспорно, весело, но зубы остались бы нечищеными, и вы бы пропустили важную встречу.

Какое же отношение все это имеет к Борису? Самое прямое. В творческом процессе всегда есть важная часть, где необходимо позволить образному мышлению править бал. Нельзя думать о впечатлении, которое вы произведете на друзей, отзывах, зарплате или размере награды. Не потому, что эти вещи не важны, а потому, что они существуют только на территории аналитического мышления, где есть место оценкам, измерениям и доходам от инвестиций.

Когда вы приступаете к переводу своих мечтаний в конкретные, прицельные и истинные шаги, следует начинать с полного погружения в задачу. Никакого контроля с вашей стороны. Пластичное мышление существует, чтобы смело встречать неизвестность со всеми ее новыми возможностями. Аналитическая часть, все еще подстерегающая мамонта по прошествии миллиардов лет, не рада такому повороту. Поэтому, чтобы прогнать состояние мечтательной дремы, в которое вы собираетесь погрузиться, думая только о проекте, теряя чувство времени и бдительности, в ход пойдут любые средства.

Вот что аналитическое мышление, вместе с нашим скромным и рассудительным другом Борисом, может сказать. Обратите внимание, что многие удары под дых от внутреннего критика давно вам знакомы из ситуаций, когда вы хотели заняться чем-то новым:

«Это дурацкая идея».

«Все друзья будут над тобой смеяться».

«Почему ты считаешь, что тебе есть что сказать?»

«А что у нас в холодильнике?»

«Не пора ли еще раз проверить почту?»

«Освещение не очень».

Борис будет бомбардировать сознание тысячей отвлекающих мыслей. Аналитическое полушарие начинает бороться, когда его лишают контроля. Почему? Потому что нельзя переключать скорость, когда разъяренный мохнатый мамонт за углом.

Это, конечно, полезно – не следует мечтать о написании детской книги, когда идешь ночью по опасной улице. Но в подавляющем большинстве случаев задача состоит в том, чтобы а) отозвать мамонтовый патруль Бориса и б) увеличить вероятность того, что я называю Моментом песочных часов – то потрясающее время, когда идея рождается через действие, а гибкое мышление стоит во главе.

Но как вы знаете из собственного опыта, Боря просто так не отступит. И из всего заготовленного им оружия ничто не сравнится по мощности с голосами критиков, которых мы встретили, будучи неуверенными в себе юнцами.

Я знаю некоторых людей, которые утверждают, что они невосприимчивы к критике и предупреждениям Бориса. Ради вашего же блага, не верьте им. Они просто лгут. Картина, где они шагают по жизни вприпрыжку, не поддаваясь ничему, кроме собственного неизменно радостного вдохновения, не соответствует действительности. Никто не любит, когда их отвергают. И проблема не столько в том, что эти люди лгут – пусть именно этим они и занимаются – а в том, что мы верим в их существование, и нам становится очень грустно, потому что сами мы – не такие.

Позвольте мне вас разуверить: критика действует на всех. Мы любим, когда люди хвалят нашу работу, и ненавидим, когда о ней отзываются пренебрежительно. Это человеческая природа, и она неизменна. Разница лишь в том, что кого-то критические голоса сбивают с пути, а кто-то продолжает двигаться по выбранному курсу. На моем пути к профессиональному миру музыки мне пришлось пережить немало унизительных моментов. Вот один из них.

Это был 1980 год. Мне было 20, я жил в Миннеаполисе, а все хит-парады возглавляла новая танцевальная композиция «Фанкитаун» от Липе Инк (Funkytown, Lipps. Inc.). Эта злосчастная песня звучала везде: по радио, в лифтах, в клубах и в отделе замороженных продуктов супермаркета. По воле судьбы, автором этой песни был Стивен Гринберг, талантливый барабанщик группы «Киншип» (Kinship), самой популярной группы Миннеаполиса по части свадеб и бар-мицв. Вскоре я начал наведываться к нему пару раз в неделю, чтобы сыграть некоторые свои композиции, узнать его мнение и заинтересовать его. По правде говоря, приносить свои песни ему на суд было не так уж приятно. Стив с легкостью критиковал мою музыку: для этого ему достаточно было приподнять бровь или издать небольшой смешок, как будто он ничего глупее в жизни не слышал. Стив был моим проводником в мир шоу-бизнеса, так мне по крайней мере казалось, и всю свою энергию и время я тратил на попытки создать что-то, что он одобрит.

В один прекрасный день, сидя в своей спальне, я написал песню, которая мне очень понравилась. Она была о знакомом моих родителей, которого звали Эр-вин Фафф. Мистер Фафф был странным человеком. Он пережил Холокост, и я слышал истории о том, как, будучи маленьким мальчиком, он в одиночку скрывался в польских лесах. За несколько дней до того, как я написал эту песню, моя мама отозвала меня в сторонку и рассказала, что полиция нашла жену мистера Фаффа, Риву, мертвой на кухне. Ее убил Мистер Фафф. Так как у него были ранее отмечены психические расстройства, прокурор не посчитал нужным проводить судебное заседание. Эрвин Фафф отправился прямо в психбольницу, где ему вкололи такую дозу Торази-на (нейролептического средства), что большую часть времени он проводил в полубессознательном состоянии. Однако рано утром, когда действие медикаментов предыдущего дня уже ослабевало, а новая доза еще не была введена, мистер Фафф приходил в сознание и чувствовал ужасный груз горя и вины за убийство жены. В один из таких моментов просветления он покончил с собой, всего через несколько дней после прибытия в больницу.

Песня, которую я написал, называлась «Под проклятием осознания» (англ. Cursed with What It Means). Вот ее припев:

 
Она будет спать вечно -
а ты будешь под Торазином,
Она будет спать вечно -
а ты будешь под проклятием осознания.
 

Я несся к дому Стива Гринберга с кассетой в руках. Это был абсолютно новый музыкальный стиль, мрачный, полный вложенного в текст смысла на основании реальных событий, и я знал, что ему понравится. Я вставил кассету в огромный магнитофон, и музыка наполнила комнату. Когда последние звуки умолкли, Стив поднялся со своего кресла и подошел к стерео. На его лице была широкая улыбка, и я, естественно, подумал, что он идет прибавить звук и послушать песню с начала. Вместо этого он вытащил кассету и начал пинать ее ногами, как центральный нападающий в футболе. Она взлетела высоко в воздух, вращаясь, и ударилась о кирпичную кладку камина.

Намерения Стива всегда были самыми лучшими. Я знал это, но его суровая любовь была… уж очень суровой. Я смотрел на кассету, разбитую вдребезги, и удивлялся тому, что весь мой энтузиазм по поводу этой песни испарился меньше чем за четыре секунды. Не могу сказать точно, сколько времени мне понадобилось, чтобы прийти в себя от звука разбивающейся о кирпич кассеты, но уверяю, что это случилось не сразу.

Стивен Гринберг (слева) и я, 1980 год.

Когда вы начинаете заниматься чем-то новым, вам необходима рабочая стратегия защиты от критики -а критика обязательно появится, как только вы выдвинете свои идеи на рынок. И я не говорю только о деловом рынке. Вы можете столкнуться со страхом быть искренним в отношениях; или впервые дать кому-то почитать рукопись вашей книги или сборника стихов; можно даже бояться получить критику при обсуждении вечеринки ко дню рождения друга.

В следующих главах мы поговорим о способах, которые помогли мне и другим успокоить внутреннего критика Бориса.

Давайте начнем с легкого практического способа приступить к делу, который я использую буквально каждый день.

Если вам тяжело даются первые шаги по направлению к вашей цели, поставьте таймер на три минуты. Это избавит от пугающей глыбы времени, нависающей над головой. Три часа – это страшно; три минуты – нет. Просто начните с любой маленькой части поставленной задачи. Я всегда ловлю себя на мысли, что, когда таймер начинает звенеть, на душе становится гораздо легче и я с удовольствием делаю то, к чему боялся приступить всего несколько минут назад.

А сейчас я прошу вас выделить не более трех минут и письменно ответить на вопрос: зачем вы здесь? Если это звучит слишком философски, попробуйте по-другому: в чем состоит цель вашей жизни? Если тема кажется чересчур расплывчатой, попробуйте так: что вы готовы отстаивать? Или: ради чего бы вы пожертвовали жизнью? Или: что дает вам силы вставать по утрам? Или даже: что бы вы хотели услышать о себе от родных и друзей?

Можно было бы подумать, что книга о раскрытии творческого потенциала имеет мало общего с такими экзистенциальными вопросами, но я считаю, что, отвечая на эти вопросы, вернее, начиная отвечать на них, мы можем снизить чувство страха перед неудачей, а это поможет сделать незамедлительные шаги навстречу нашим мечтам. Когда вы знаете, кто вы, какие ценности вы готовы отстаивать, что вы сделаете или не сделаете ради славы или денег, это дает вам силу – силу характера и силу воли. Именно эта сила помогает Борису на время снизить бдительность. После того как вы напишете ответ на вопрос «Почему я», держите его неподалеку, потому что он даст вам стимул и напоминание на пути к Великому Вдохновению.

Примечание: если за три минуты вы так и не придумали, что написать, и не смогли определить жизненные цели, возможно, вам пока не хватает информации по этому вопросу и к нему стоит вернуться позже.

Применение

Используйте этот совет перед началом работы над крупными проектами или принятием важных решений. Например, представим, что вы – начинающий стоматолог, недавно женились (жена работает учительницей 5 класса) и вам только что предложили работу в другом городе. Вы пытаетесь определиться, принять вам это предложение или нет. Ответив на вопрос «Почему я», вы получите ценную информацию, которая поможет принять решение.

Глава 2
Груз истории

В двенадцать лет я был ведущим гитаристом рок-группы, состоящей из четырех жалких шестиклассников. И я был самым жалким из всех. Я был настолько озлобленным и самовлюбленным, что однажды, когда я почувствовал, что наш ритм-гитарист Шон метит на мое место лидера, организовал тайный сговор против него, и все дети нашего района облепили его фирменную фиолетовую электрогитару Vox соплями. В результате она стала выглядеть как неудачная поделка в технике декупаж.

В то время я и понятия не имел, что моя озлобленность была прямо пропорциональна моему чувству страха и слабости. Откуда мне было знать? В конце концов, я был всего лишь ребенком. И вместо самоанализа, вместо того чтобы сказать себе: «Это Борис пытается защитить меня от ситуации, которая может мне угрожать», что, конечно, требовало бы зрелости, которой я попросту не обладал, я совершал жестокие и глупые поступки в надежде почувствовать себя сильнее.

Вскоре после инцидента с соплями наша группа выступала на весеннем концерте начальной школы имени Питера Хобарта. Мы сыграли так хорошо, что тут же получили наш первый профессиональный заказ: нас попросили выступить за вознаграждение в пять долларов и апельсиновую газировку с чипсами. Но я жутко нервничал. Играть нам предстояло в благотворительной организации, помогающей людям с ограниченными возможностями в штате Миннесота, а помимо других моих личностных изъянов, у меня была ужасная привычка высмеивать чужие беды. Если кто-то поскользнулся и ударился или официантка уронила поднос с посудой, это было для меня уморительным. Я боялся, что, увидев людей с физическими недостатками, я начну хохотать и над ними.

Первым человеком, которого мы встретили этим вечером в Сент-Поле (город в штате Миннесота), был больной гидроцефалией, водянкой головного мозга. Его голова была настолько длинной, что в моем двенадцатилетнем сознании она выглядела, будто кожаный котелок. Женщина без рук рисовала пейзаж зеленым мелком, зажатым между пальцами ног. Симпатичная девочка-подросток, которая казалась абсолютно нормальной, имела всего лишь один слой кожи. Мы видели ее темные вены так же явно, как и ее глаза. Когда мы начали играть, зрители пришли в восторг. Парень с гидроцефалией раскачивался взад и вперед так сильно, что мне казалось, он разобьет свое кресло. Женщина без рук хлопала в такт музыке, стуча ногами по столу, а девочка с одним слоем кожи танцевала прямо перед нами.

Я (слева) и группа, 1972 год.

У нас было всего шесть песен, поэтому мы играли их снова и снова, пока не случилось нечто невероятное. Я вдруг ощутил, что все страхи в моей голове (те самые, из-за которых я становился агрессивным, смеялся над несчастьем других и плел сопливые интриги) исчезли. Казалось, что волна спокойствия накатила и опустошила мой разум. Когда все моя самокритика испарилась, в этом пространстве, в этой пустоте, лишенной страха, я вдруг испытал настоящую радость. Хотя тогда у Бориса еще не было имени, я впервые почувствовал, каково это, когда он встает и уходит.

Тем вечером в Сент-Поле я не только не стал ни над кем смеяться, но впервые ощутил смысл своей жизни. Мне удалось принести людям радость и самому наполниться радостью. Посмотрев на ребят, я понял, что они чувствуют то же самое. По дороге домой я также понял, что во мне произошел какой-то сдвиг. Я был слишком молод, чтобы ясно выразить эти ощущения, но мне стало ясно: если действовать без промедления, быть щедрым и заниматься любимым делом, я смогу заставить Бориса оставить меня в покое.

Несколько лет назад я прочитал стихотворение У. X. Одена «Памяти У. Б. Йейтса». Одна строчка мне особенно запомнилась: «поэзия творит ничто». Оден написал это стихотворение в честь своего наставника Йейтса в 1940 году, в самом начале Второй мировой войны. Смысл казался мне предельно ясным. Разве может стихотворение, музыкальное произведение, картина или просто добрый поступок, который тоже поэзия по своей сути, сотворить что-либо осязаемое перед ужасом массовых убийств и деспотичного правительства?

Однако через несколько дней, когда я задумался об этой строчке снова, она начала приобретать совершенно иной смысл. В тот миг я взглянул на «ничто» Одена как на сознание без страха. С тех пор и поныне я считаю, что произведения искусства и добрые поступки дарят нам пустое пространство, откуда мы можем рассматривать мир и свою жизнь без предубеждений и ожиданий – некий пункт наблюдения, где мы можем наконец отойти от привычных и утомляющих нас взглядов на вещи и стать по-настоящему творческими существами, какими нам и предназначено быть. В моем понимании Оден описывал состояние мысли, в котором возможно любое изменение. Именно тогда я понял, что мне нужны какие-то практические способы отстраняться от Бориса, когда мне это необходимо.

НЕ ВАЖНО, КАК много страха Борис пытается нам навязать, никогда не нужно пытаться прогнать его прочь или навсегда заглушить. Мы относимся к нему с уважением, потому что, хоть порой он и кажется самым раздражающим голосом в нашей жизни, он изо всех сил старается защитить нас от стыда и отвержения. Проблема, как известно, заключается в том, что он старается слишком сильно. Порой нам хочется заткнуть ему рот комком грязных носков, но вместо этого лучше налить ему кофе, выдать свежий выпуск любимого журнала и предложить сделать перерыв. И тогда, пока он отдыхает за чашечкой латте и журналом, мы можем наиболее продуктивно выполнять свою работу. Нам обязательно придется отправить его передохнуть, потому что сама потребность творить – это очень мощная сила и неотъемлемая часть нашего генетического устройства.

Некоторые из нас могут справедливо спросить, а зачем вообще стремиться к творчеству? Возможно, жизнь была бы лучше, или по крайней мере проще, если бы мы просто сидели на диване за просмотром пятого сезона «Шерлока» с пачкой чипсов в руках? Закономерный вопрос. В ответ я скажу, что, следуя за мечтой, мы не просто добиваемся успеха или расположения окружающих, не просто приносим пользу обществу. Наше творчество – то есть наше бесстрашное взаимодействие с внешним миром – это источник счастья и цель жизни на этой планете. Постоянные размышления о том, чего мы достигли в прошлом или чего сможем достичь в будущем, имеют свойство заглушать это чувство радости жизни. Ключ к радости лежит в активной работе в настоящем, а не в беспрестанном прогнозировании возможных исходов.

Творчество живет в наших попытках упорядочить окружающий хаос в настоящем моменте.

* * *

ВЕЛИКАЯ ХУДОЖНИЦА Джоржия О’Киф произнесла известную фразу: «Я была до смерти перепугана каждую секунду своей жизни, и вместе с тем ни разу не позволила страху помешать мне сделать то, что мне хотелось». Когда мы предпринимаем простые позитивные шаги вопреки страху, наш разум и наши возможности расширяются. Когда же мы концентрируемся на негативном, наше сознание (и круг возможностей) сужается. Действия вовсе не должны быть сверхсложными или героическими. Они могут быть до смешного незначительными – к примеру, искренняя благодарность официанту или блинчики для супруги, испеченные просто для того, чтобы она улыбнулась. Так же как мы поэтапно движемся к достижению карьерных задач, мы можем делать шаги по направлению к нашим глобальным целям: счастью, гармонии и самореализации.