Текст книги "Семеро"

– Нам вниз.

– Помню, – говорит Самаэль, подгоняет Ищейку к желобу и залезает следом. Отталкивается, металл скребет о металл, и полукровка исчезает.

Какой-то фрагмент Первого делает шаг вперед, а остальные тела в черных доспехах рассредоточиваются по двору. Он низко нагибается – его инфернальные глаза прекрасно видят и без света – и ныряет в желоб головой вперед.

– Показушник, – бормочет Веспер.

Рядом один из фрагментов Первого поворачивает к ней закрытое забралом лицо, но ничего не произносит.

Веспер садится на краю желоба, приглашая козла присоединиться.

Козел прекращает скакать и внимательно на нее смотрит.

– Давай иди ко мне.

Темные глаза моргают, но он не сдвигается с места.

– Давай! Не бойся. Ты уже это делал, причем малышом.

Козел насмешливо блеет.

– Ладно, можешь остаться тут с Первым. – Она машет ему рукой. – Пока!

Козел недоуменно пялится на пустое место, где только что сидела Веспер. Блеет на него, пялится, снова блеет. Когда Веспер не появляется, он практически в ужасе открывает рот. Делает глубокий вдох, наклоняет голову и с воплями несется к желобу. Находящиеся рядом животные замирают на месте, принюхиваясь, а рои насекомых меняют направление полета.

Достигнув желоба, козел не останавливается – и вскоре лупит копытами по скользкому металлу. Усиленно работает ногами, чтобы найти опору, чтобы остановиться, чтобы вернуться наверх. Но увы. Панический вопль достигает своего пика, и козел, перестав сопротивляться, летит вниз.

* * *

Веспер резко вылетает из желоба, не находит равновесия, перепрыгивает через пыльные камни, тормозит, шатаясь, и наконец останавливается у противоположной стены.

– Не так уж плохо, – ухмыляется она под нос.

Ищейка одобрительно лает.

– Лучше, чем в прошлый раз, – соглашается Самаэль.

Живые обои из жуков покрывают стены комнаты, группки насекомых носятся вверх и вниз и залезают друг на друга, создавая непрекращающийся фоновый шум.

Самаэль с интересом подходит к ним, и они расступаются, опознав его сущность. Под ними оказываются шестиугольные соты стены и дверь. Когда он с Ищейкой в нее заходит, Веспер слышит сокрушительный спуск козла. Стук копыт по металлу, удары тела по желобу, мучительный вопль.

Она закрывает уши.

Раздается последний удар, и козел вылетает из трубы.

Вид Веспер и ее повышенная доза сочувствия быстро успокаивают козла.

Первый внимательно смотрит на них.

– А в чем заключается… симбиоз этих отношений?

– …что?

– Ты водишь животное с собой. Ты о нем заботишься и терпишь его компанию. Почему?

– А. Я его люблю.

На мгновение Первый замолкает, изучая козла, затем повторяет:

– Почему?

– По многим причинам. Однажды он меня спас, но дело не в этом. Мы вместе выросли, вместе через многое прошли.

Она гладит козла по голове.

– Ты никогда раньше не встречал людей, которые держат животных?

– Встречал. Обычно эти животные либо полезны, либо… приятны глазу.

– Он приятный! Он милый!

Первый не отвечает.

Козел всем своим видом выказывает надменность.

Веспер поднимается.

– Думаю, тебе лучше остаться здесь.

– Потому что я критикую твой выбор животного?

– Нет! Потому что вы не знакомы с моей подругой. Я сначала поговорю с ней, а потом вернусь за тобой.

Первый соглашается, и Веспер бежит за Самаэлем. Жуки снова покрывают дверь, но гудящий за ее плечом меч их отпугивает, и они расступаются, подобно завесе. Веспер проходит через дверь. За ней обнаруживается простой коридор, старый и обветшалый. Она видит изменения, произошедшие с последнего раза, когда она тут была. Пол частично подняли, создав впечатление, что под ним пролегают трубы, которые действительно когда-то находились под землей.

Держа в руках навикомплект, она включает на нем фонарик, вылавливая маленькие затененные участки там, где были удалены части строения. Они с козлом наскоро запоминают расположение дыр, но, несмотря на спешку, Самаэля они не видят.

У Веспер начинает крутить живот от беспокойства. Она не знает, исходит это ощущение от меча или в ней говорят инстинкты, поскольку разделить их уже нельзя, но оно есть.

Она проходит несколько комнат, заглядывая внутрь и светя фонариком. Их расположение ей знакомо, но сами комнаты остаются безликими коробками без мебели. Не такая картинка сохранилась в ее памяти.

– По всей видимости, место заброшено, – тихо обращается она к козлу.

Они двигаются дальше, пока не слышат вдалеке энергичный лай Ищейки. Ускоряясь, огибают еще два угла, и наконец находят полупса и Самаэля, которые разговаривают с высокой, завернутой в одеяния фигурой, чьи зеленые глаза под капюшоном излучают мягкий свет.

– Нер! – восклицает она, маша рукой.

Женщина в балахоне поворачивается к ней. Но не машет в ответ.

– Я уже начинала сомневаться, придете ли вы двое.

Ищейка лает.

Веспер с козлом подходят ближе.

– Я так рада тебя видеть!

Ищейка лает несколько раз. Самаэль что-то бормочет, и лицо Нер со скрипом поворачивается к нему.

– Да-да, я ведь дала слово, разве нет? Они ждут тебя – ты знаешь где.

Самаэль и Ищейка уходят, и в шагах полукровки отчетливо видно несвойственное ему возбуждение.

– Нер, у меня новости. Знаешь, над чем я работаю?

– Твоя маленькая утопия? Да, я помню.

– Что ж, она воплощается в жизнь.

На мертвом лице Нер загораются зеленые искорки глаз.

– И?

– И я хочу, чтобы ты передумала и пошла со мной. Ты так много можешь изменить.

Зеленые глаза снова вспыхивают.

– И? Ты чего-то недоговариваешь, девочка. Выкладывай.

Веспер вздыхает.

– Ну, может оказаться, что у тебя особо нет выбора, покидать Дивенбург или нет, – Семеро на подходе, они направляются сюда, и им не понравится то, что они здесь увидят.

– И ты не замолвишь словечко за старую Нер, потому что…

– Они хотят меня убить, и лишь солнцам известно, что́ они собираются сделать с мечом. Они обезумели. Первый говорит, они начали выжигать Империю. Боюсь представить, что они могут сделать с тобой.

– А, так ты теперь водишь знакомство с Первым?

– Да. И, как я сказала, план претворяется в жизнь, и Первый на борту. То есть он здесь.

– Ты привела Первого к моему порогу! Ты хотя бы представляешь, как тщательно я скрывала свое присутствие на протяжении этих лет? Как держала в секрете свою работу?

– Конечно, представляю. Но время прятаться прошло. Положение настолько безнадежно, что мы больше не можем действовать в одиночку.

Нер качает головой.

– Твое невинное личико на меня не действует. Я знаю, что ты задумала. Ты меня вынуждаешь.

– Я пришла, чтобы тебя предупредить.

– И заручиться моей помощью.

Веспер кивает, и Нер с досадой морщится.

– Что ж, сущность ныне вне оболочки, так что ты могла бы нас представить.

Первого тут же призывают, и он предстает перед ними.

– Это, – начинает Веспер, – моя подруга Ферренсия, иначе известная как Нер. Она была начальником медицинской службы у Нелюди, пока та была жива. А это Первый.

Они внимательно изучают друг друга.

– Интересно, – произносит Первый. – У твоей оболочки большая степень разложения, и тем не менее тебе это не мешает.

Ответ Нер сочится сарказмом:

– А для инферналя у тебя хорошо подвешен язык, а?

– Твоя сущность лишь частично соединена с оболочкой. В отличие от остальных представителей твоего вида, они не связаны полностью. Она существует на некотором отдалении. В этом отношении ты не отличаешься от… меня.

– Закончил?

– Нет, только начинаю. Я хочу, чтобы ты поняла: скрывать что-то от меня бессмысленно. Я уже знаю, чего ты хочешь, и готов к переговорам.

– И чего же я, по-твоему, так сильно хочу?

Веспер крутит головой туда и обратно, пока они разговаривают, козел делает то же самое. В отличие от них меч все так же пристально смотрит на Первого.

– Того же, чего хотите вы все. Чего хотим мы. Жить. Связи между сущностью и измененными частями твоего тела ослабевают. Твоя оболочка изношена. Я вижу следы починок. Искусно, должен признать, но ты лишь откладываешь неизбежное.

– И ты можешь мне предложить что-то получше?

– Да.

Нер хмыкает.

– Верю, но я слишком стара, чтобы верить в бескорыстие. Что ты хочешь взамен?

– Я уже сказал.

– Как по мне, ты выглядишь живым.

– Это, – отвечает Первый, показывая на себя, – существует. Оно не живет. Понимаешь?

Глаза Нер ярко вспыхивают.

– Думаю, да.

– Если хочешь заключить сделку с Первым, – вмешивается Веспер, – то должна помочь и мне. Он под моей защитой.

– Ладно, – бормочет Нер. – Я подумаю, хотя это не особо похоже на предложение.

Веспер ничего не говорит – но это и не нужно. Они с мечом знают, что полуживая заглотила наживку.

– Пойдем со мной, – решается Нер, пытаясь скрыть радость за маской раздражения. Она смотрит на Веспер и поднимает палец.

– Не ты.

* * *

Ищейка навостряет уши. Через них Самаэль слышит шаги Веспер и ее сердитый голос, обращенный к козлу. Он снова накрывает тканью каменную плиту вместе с находящимся под ней содержимым и перемещается к двери прежде, чем она заходит.

Появляется Веспер, продолжая говорить и разрезая руками воздух.

Козел орет на них, и Веспер гладит его по голове.

– Вот вы где. Я вас уже два часа ищу, Нер так быстро объяснила дорогу, что я не уловила последние указания. Уверена, она специально так делает, чтобы меня принизить, как будто я все еще та маленькая девочка, которую она помнит. Я говорю себе, что так она просто скрывает свою привязанность, но иногда в это трудно поверить. – Веспер мотает головой. – А еще я не знаю, что они с Первым задумали, и это меня тревожит.

Самаэль удостоверяется, что она закончила.

– Можно с тобой поговорить?

Она поднимает на него глаза, немедленно собираясь.

– Давай.

Он подходит к каменной плите.

– Мне трудно это объяснить. Помнишь наше первое путешествие, когда на болотах у Рухнувшего Дворца мне пришлось рассказать о нашем деле Вспятившей, чтобы нас пропустили?

– Конечно. Но это было очень давно, почему ты вспомнил об этом сейчас?

– Когда наши сущности соединились – кое-что во мне изменилось. Я… стал видеть все более четко.

– О чем ты?

Полукровка задумывается.

– Когда командор рыцарей Нефрита и Пепла превратил меня в это, – он едва не добавляет слово «посмешище», – тот человек, которым я был, смешался с сущностью инферналя, которая, в свою очередь, тоже была смесью – инфернальной и человеческой жизней командора. Со следами других инферналей, которые коснулись его сущности, например Нелюди.

Очень долгое время в моей голове жил хаос образов и чувств. Я не знал, какие принадлежат мне, а какие – им. Иногда в час нужды из ниоткуда всплывали знания, или я вспоминал кого-то, с кем никогда не был знаком, но у меня не было способа постигнуть это знание. То же самое происходило с эмоциями. Они были, но зачастую исходили от моего создателя или от Нелюди, и я не мог узнать, кому они принадлежат. Вспятившая это изменила.

Веспер открывает сумку и достает флягу, медленно отхлебывая супа по мере рассказа Самаэля.

– Из-за вмешательства Вспятившей я вижу, где заканчиваются они и начинаюсь я. Теперь внутри у меня больший порядок, и я могу воспользоваться их знанием, когда необходимо.

Веспер снова отхлебывает.

– Звучит отлично.

– Значит, я плохо рассказываю.

Он стягивает шлем, и его длинные волосы рассыпаются по плечам.

– Раньше я хотел убить всех инферналей. Я их ненавидел.

Веспер сочувственно улыбается.

– Они отняли у тебя жизнь.

– Да. Отняли. Но какую жизнь? Я думал, что желание уничтожить инферналей исходит от моей человеческой сущности, которая постепенно одерживает верх. Но все оказалось сложнее. Инфернали часто сражаются друг с другом. То, что я считал ненавистью, так же исходит от Нелюди и командора, как и от человека, чье имя я себе взял.

Я пытаюсь сказать: когда мы впервые встретились, я цеплялся за мысль, что здесь, – он стучит кулаком по груди, – душа человека. Но это не так. Я не человек – и не инферналь. Я что-то другое, сумма разных частей моего наследия. – Он поднимает на нее глаза. – И каждой из них до́лжно отдать положенную честь.

От рыбака, которым я был, мне досталась морская жизнь, собственное судно и свобода, которую оно мне дает. И Ищейка, разумеется.

Полупес радостно гавкает.

– От той части, что когда-то любила Империю, – служба тебе. Мне всегда казалось правильным, что я вступил в твой Орден Сломанных Клинков. Но чтобы быть настоящим рыцарем, я хотел заполучить меч.

Веспер указывает на плиту.

– Именно поэтому мы здесь.

Он замирает, понимая, что тянет время, понимая, что она это знает.

– Знаю, никогда мне не носить оружия рыцарей-серафимов, но живущая внутри алчность требует меча. Особого меча. Под стать мне. Думаю, твоим рыцарям тоже не хватает достойного оружия. Когда они сломали свои клинки, что-то сломалось и у них внутри.

Веспер опускает глаза. Глаза полукровки замечают изменение в ее эмоциях: она знает, что он прав.

– Да, – соглашается она, – и если мы намерены противостоять Империи, мне нужно, чтобы они вновь обрели цельность. Итак. Что там насчет нового оружия? Твой эксперимент сработал?

Он манит ее за собой и направляется к накрытой плите. Веспер подчиняется, и Самаэль берет край ткани и стягивает ее, открывая взору мечи – мутно-серые клинки с красными рукоятками и латунными навершиями. Точно такой же формы, что и мечи рыцарей-серафимов, но на оттенок светлее и на дюйм длиннее.

– Что скажешь?

За плечом у Веспер открывается глаз, и воздух наполняется тихим гудением.

– Они наполнены сущностью.

– Да. Сущностью, которую я собрал во время битвы за Новый Горизонт. Она инертна. Клинки не будут реагировать на ложь или присутствие инферналей, но их можно активировать песней рыцарей или моей волей. Это какая-то форма некротеха, но Нер ее использовала, чтобы оживить сущность, а не плоть. – Пару мгновений он смотрит на нее, а потом добавляет уже тише: – Ты так и не сказала, что думаешь.

– Что я думаю? Я думаю, что это невероятно. Правда, не знаю, что скажут мои рыцари. Это именно то, что им нужно, но я знаю, что им нелегко будет принять некротех, – улыбается она Самаэлю. – Не волнуйся, я с ними поговорю. Я хочу, чтобы все сработало. Это не просто оружие, эти клинки олицетворяют новый путь. Они – символ. Так же, как и ты.

Самаэль отвешивает легкий поклон.

– Спасибо, Веспер. Это много для меня значит.

– Но у меня все равно есть вопрос. Когда ты работал с Нер, ты понимал, чего она хочет достичь?

– Да. Нер умирает. Она ищет способы переместить свою сущность в другую оболочку. Для этого-то она и восстанавливала Дивенбург.

– Я не понимаю.

– Когда-то город являлся гигантской оболочкой для Нелюди. Злость ее уничтожила прежде, чем ей удалось закончить строительство. Нер намеревается завершить работу.

– Нер хочет стать городом?

– Не совсем. Нелюдь была достаточно большой, чтобы заполнить Дивенбург, и поэтому приходилось расширять город, чтобы приспособиться к ее размерам. Если бы задумка Нер увенчалась успехом, она бы стала скорее чем-то вроде духа в теле-городе.

Веспер хлопает в ладоши.

– Так вот почему она хотела изучить Диаду! Она искала способ присоединить свою сущность к другим созданиям.

Самаэль кивает.

– Да. Она способна создать новую оболочку – человеческое тело или некротическую структуру, подобную этой. Но она не может перенести свою сущность. Без чужой помощи она заперта в своем теле.

– Ты можешь помочь?

– Не знаю. Возможно, я в силах посодействовать.

– А Первый?

– Возможно.

– Вот что я думаю. Забирай мечи, нам пора.

Глава восьмая

Из открытого кожуха двигателя поднимаются ароматы горелой резины и обожженного металла.

Уже какое-то время Странник смотрит на него.

– Можешь починить? – спрашивает Джем.

В качестве эксперимента Странник тыкает кожух. Затем пинает. Затем качает головой.

– Я знал! А я говорил! Говорил: если не перестанешь так гнать лодку, то двигатели сгорят. Несколько раз тебе это повторил, но ты не слушал! А теперь нам кон… – Он чувствует на себе взгляд Рилы и обрывает себя на полуслове, добавляя в голос спокойствия: – А теперь нам придется придумать другой способ попасть на Феррус. Есть идеи?

Глубоко вздохнув, Странник закапывается в свои вещи и достает короткую пластиковую палку. Одним простым движением палка удлиняется, и на ее конце появляется гребная лопасть. Странник вручает весло Джему.

– Издеваешься? Мы никогда… – Странник строго смотрит на Джема, – не доберемся до цели, пока не стронемся с места.

Странник кивает, улыбается Риле и достает второе весло.

Пока мужчины заняты делом, Рила исследует территорию. Триумфально обнаруживает еще одну палку и на пробу ее трясет.

Ничего не происходит.

Она предпринимает еще одну попытку, на этот раз сильнее.

Палка резко раскрывается, и лопасть бьет ее по лицу.

Рила изумленно на нее смотрит. Быстро моргает, делает прерывистый вдох, подносит палец к губам. Никаких слез. Кивая, Рила садится к борту и помогает грести.

Проходят часы, все трое с головой погружены в работу. Время от времени Джем оборачивается к лежащей Дельте. На мгновение ему кажется, что ее глаза открыты и безжизненно смотрят в небо, но когда он перепроверяет, они вновь закрыты. Периодически, когда начинают ныть мышцы или когда до него доходит острота их положения, он прерывается и сверлит взглядом Странника.

– Давай отдохнем, – наконец заявляет он, откидываясь назад.

Странник поднимает бровь, но грести прекращает.

Когда уставшие руки получают короткую передышку, Странник проверяет навикомплект. Тот показывает, что они отклоняются от курса. Он демонстрирует прибор Джему, укоризненно тыча пальцем в экран.

– Что? Я тут ни при чем. Ты слишком быстро гребешь!

Странник закатывает глаза.

– Если мы хотим двигаться по прямой, тебе придется грести в моем ритме.

Они снова садятся на весла, теперь работая более слаженно. Когда Джем останавливается, чтобы взглянуть на Дельту, то выпадает из ритма. Странник легонько постукивает веслом по борту шаттла.

– Прости, – бормочет Джем и возвращается к работе.

Рила забывает о весле и концентрируется на Джеме. Каждый раз, когда он прерывается, Рила властно хлопает его по плечу, заставляя удваивать усилия и вынуждая бормотать беззвучные проклятья. С каждым разом улыбка на ее лице становится все шире, а сдержать хихиканье становится все труднее.

Один раз Странник не выдерживает и тоже улыбается.

Проходит время.

– Все, – говорит Джем. – Мне нужно передохнуть.

Он указывает пальцем на Странника.

– Ничего не говори. И не смотри на меня так. Я стараюсь как могу, но могу я немного. Если бы ты не убил двигатели, то проблемы и не возникло бы, правда?

Он замечает, что Странник прекратил грести и упокоил голову на ладони.

– Ты в порядке? Выглядишь… отвратительно.

Странник поднимает глаза на Джема, открывая залитое потом лицо.

– Да ты горишь!

Будто в подтверждение Странник сползает со своего места на леер и падает на палубу. Поднимает палец и отключается.

Джем и Рила спешат к нему. Быстро понимают, что это жар. Джем откапывает какие-то старые судовые лекарства и вводит их в руку Страннику при помощи инъектора. Затем поливает холодной водой какую-то тряпку и кладет ее Страннику на лоб.

Рила наблюдает за каждым движением, нервно грызя ногти.

– Не волнуйся, – говорит Джем. – Он поправится. Просто переутомился… наверное.

Она не улавливает неуверенности в его голосе и удовлетворенно кивает, калачиком сворачиваясь под боком у Странника.

Джем подходит к навкому шаттла. Тот показывает, что Феррус уже близко. Он достает подзорную трубу, проверяет наличие каких-либо изменений в пейзаже и, к своему удивлению, находит. На горизонте он замечает едва различимую стройную башню. С ее вершины неровными синтетическими дредами свисают толстые пластиковые провода. По всей ее длине подобно ущербным бриллиантам мигают огни. Некоторых не хватает.

Он снова берется за весло, но в одиночку ему не справиться с волнами. Он пытается послать в башню сигнал, подсвечивая трубу и периодически ею размахивая.

Но шаттл все равно отклоняется от курса.

В отчаянии Джем возвращается к инъектору, заряжает его коктейлем из стимуляторов и прижимает к бедру Странника. Нажимает на спусковой крючок.

Открываются янтарные глаза.

Беззвучно распахивается рот.

Странник садится.

Странник встает.

Странник смотрит по сторонам, налево, направо, наверх, вниз, налево, направо и…

– Там! – говорит Джем, указывая на башню.

Вместе они гребут к ней. Странник походит на одержимого. Иногда он подбегает к противоположной стороне шаттла и выравнивает курс.

Когда они подплывают ближе, опутывающие башню провода начинают дергаться, приводимые в жизнь магнитами. Сами по себе они соскальзывают в воду и глухо бьют по корпусу шаттла, захватывая его в механические объятья.

Уплотняясь, провода поднимают его над водой, пока он не оказывается на одном уровне со шлюзом в башне. Рядом располагается круглая плита затемненного пластекла. На ее поверхности мерцают маленькие зеленые светодиоды.

Странник подходит к шлюзу и смотрит на панель. Лампочки сканируют его лицо, подсвечивая шрамы. Пауза – и жужжание отказа в доступе.

Прыгая обратно на палубу, Странник хватает меч Дельты. Тот едва успевает удивленно открыть глаз, после чего Странник снова оказывается у шлюза, прижимая перекрестие к панели.

Раздается приглушенное гудение клинка, за ним – громкое подтверждение разрешенного доступа.

Шлюз раскрывается.

С дикой ухмылкой Странник поворачивается к остальным. Протягивает к ним руку, а затем проходит в шлюз.

– Погоди, – произносит Джем. – Мне кажется, мы должны держаться вместе.

Он подходит к Страннику и приглушенно добавляет:

– Мне тревожно рядом с Дельтой.

Они смотрят на бессмертную и кивают.

Собираются уходить, но Рила поднимает руку.

Озадаченно они смотрят, как она укрывает Дельту старым плащом Странника, подворачивая его у серебряных плеч.

Четырежды Странник одобрительно кивает; из него так и хлещет энергия.

– Ах да, как ты себя чувствуешь? – спрашивает Джем.

Странник показывает ему большие пальцы и мчится в открытый шлюз.

Через секунду Рила тоже поднимает большой палец и бежит за ним.

Джем медлит, что-то вполголоса ворчит, а затем следует за ними.

Когда они заходят внутрь, загораются огни, затем гаснут, несколько раз мигают и стабилизируются, погружая комнату в резкий белый свет. Они оказываются в круглом пустом помещении с безликими стенами и ошипованным металлическим полом.

Позади захлопывается и запечатывается шлюз. Они синхронно подпрыгивают.

– Что теперь? – спрашивает Джем.

Рила и Странник пожимают плечами.

Они не слышат никакого движения, но ощущают его нутром. Внезапно уменьшается гравитация – комната начинает падать.

Рила расставляет руки, Джем прижимается к стене, а Странник сгибается, слегка касаясь пола пальцами.

Раздается жуткий скрип, и комната сотрясается, замедляется, а затем возобновляет движение.

Она опускается вниз, в глубины. Как и у айсберга, на поверхности видна лишь верхушка Ферруса, бо́льшая же его часть скрывается под водой.

Желудок возвращается в нормальное состояние, а на стороне, противоположной той, откуда они пришли, открывается новый шлюз.

Все огни, которые когда-либо освещали эту часть станции, давно перегорели. Джем переключает подзорную трубу на режим фонарика и нервно освещает коридор. Луч дрожит, выхватывая из темноты предстоящий путь. Перед ними пролегает гофрированная труба, ее матовая поверхность унизана тенями. Некоторые из теней движутся, намекая на то, что снаружи теплится какая-то жизнь.

Не отрывая взгляда от пола, Странник берет Рилу за руку, другой держа меч Дельты. Джем держится рядом, вздрагивая каждый раз, когда за изогнутыми стенами что-то шевелится.

На той стороне – другой шлюз, который также открывается перед ними. В темноте за дверью что-то кричит.

Увидев это, Джем тоже кричит.

Дельта из Семерых остается на палубе шаттла, куда ее и положили. Далекая песнь Альфы приносит с собой потоки сущности.

Открываются глаза цвета штормового неба.

Не шевелясь, она смотрит наверх, прислушивается, понимает, размышляет.

И по ее вискам катятся каменные слезы.

Рыцарь-Командор выпрямляется, получив входящий звонок, а офицеры на мостике «Решимости» прерывают работу, предчувствуя приближающиеся изменения.

Перед ним в воздухе возникают мягкие черты Покорности, а ее медовый голос течет ему прямо в уши:

– Рыцарь-Командор, полагаю, у вас все в порядке.

– Да, и я готов служить.

– Как и все мы. Я вновь обрела место подле Семерых, и Они поведали мне свою волю. Будь готов, старый друг, нам предстоит много работы, ибо Семеро желают выследить предателей.

Рыцарь-Командор собирается с духом.

– С сожалением вынужден доложить, что объект от нас ускользнул. Мы думаем, что Первый и Хранительница отделились от остального флота, но не располагаем сведениями об их местонахождении.

– Вы ошибаетесь. Наши Линзы на юге уже сообщили нам пункт прибытия. Вы выдвигаетесь немедленно и будете останавливаться лишь для того, чтобы очищать поселения, координаты которых высылаю.

На смену ее лицу приходят карты с мигающими огоньками. Рыцарь-Командор отвечает:

– Было бы наиболее действенно разделить флот и поделить цели.

– Делай, что считаешь необходимым. Мы верим, что ты примешь правильное решение.

– Это честь для меня.

Снова появляется ее лицо. Даже при удаленном общении Рыцаря-Командора утомляет ее дотошность.

– Еще кое-что. Собери самые опытные отряды и немедленно направь их в Феррус. Считай, что они под моим командованием. Их шансы на возвращение невелики.

– Есть.

– Выбери только тех, чья вера непоколебима.

– Есть.

Но на самом деле он не понимает. Ведь у всех у них вера непоколебима? Зачем это уточнять, разве что появился повод в этом усомниться? Или, возможно, у нее есть причина сомневаться в его людях. Или в нем. Неприятные мысли о Покорности заполняют его разум. Недостойные, но настойчивые, они заронили зерно сомнения, которое быстро пустило корни. Однако ничто из этого не отражается на его лице.

– Хорошо. Увидимся на берегу. Да хранит тебя Крылатое Око.

– Да хранит оно вас, – отвечает он.

Рыцарь-Командор заканчивает связь и обращается к офицерам. Несколько минут спустя армада разделяется на четыре флота, и небесные корабли, заполненные пассажирами, имеющими тайную цель, отправляются в небо.

Дрожащий луч света выхватывает очертания существа. Полукровка, в ширину почти такой же, как и в длину. Кожа настолько бледная, что прожилки кажутся ранами. Видны даже водянистые внутренние органы. Пол создания не позволяют определить жировые валики, а пучки волос торчат исключительно в неподходящих местах. Пространство между ртом и ушами покрывает тонкая мембрана, а ноздрями служат два темных пятна на коже.

Толстые руки заканчиваются мясистыми пальцами, соединенными перепонками. Крича, оно от ужаса прижимает ладони к лицу.

Джем кричит в ответ, отчего создание кричит еще громче, и от этого, в свою очередь, продолжает вопить Джем – игра в пятнашки продолжается, пока Странник резко не поднимает руку.

Джем замолкает. После очередного крика замолкает и тварь.

Странник смотрит на Джема, показывая на полукровку.

Он понимает намек и прочищает горло.

– Эм-м, привет? Мы пришли не драться. Меня зовут Джем. Ты меня понимаешь?

Пауза, стон.

– Эхрм?

– Я спросил: ты понимаешь?

Снова пауза.

– Эхрм?

Джем ищет поддержки у Странника, но тот вновь повторяет свой предыдущий жест.

– Привет, – медленно произносит он. – Я Джем, – он даже показывает на себя и повторяет: – Джем. Мы хотим есть.

Несколько раз чешет живот.

– Кушать. Понимаешь?

Полукровка осторожно приближается к Джему. Странник отходит. Рила тоже.

Джем содрогается: его касаются жирные перепончатые пальцы и оставляют влажные следы, что похоже на прикосновение мокрого студня.

– Что ты…

Оно широко раскрывает ротовую мембрану и выхватывает фонарик из рук у Джема.

– Э!

С добычей в руке оно улепетывает по коридору.

– Я… – начинает оправдываться Джем, разводя руками. – Я не виноват.

Странник отправляется в погоню, таща Рилу за собой.

– Не виноват, – бормочет он, ускоряясь после того, как теряет свет из виду.

Свет фонарика обнажает руины, выдавая состояние Ферруса. Внутрь попала морская вода. Углы обживают споры, что мягко сияют во влажном воздухе. Громоздятся перевернутые ящики с вываленным и брошенным на произвол судьбы содержимым. Слышна работа насоса, и этот ритмичный звук становится все громче.

Начинают хлюпать ботинки – морская вода затекает внутрь через неистребимую дырку, затем вытекает и снова затекает. Патовая ситуация.

Полукровка ведет их вглубь станции, пока они не оказываются у массивной шестиугольной двери, прочерченной пульсирующими нитями неона. Дверь с шипением открывается, за ней оказывается маленькая комната. Пустые стены, пустой пол. Там нет ничего примечательного. Полукровка сразу запрыгивает внутрь.

– Думаешь, очередной лифт? – спрашивает Джем.

Странник не отвечает и заходит с Рилой внутрь. Когда Джем присоединяется, дверь закрывается.

Через несколько секунд стены теряют свою плотность, из темно-серых превращаются в светлые, затем становятся прозрачными. По другую сторону открывается ряд цилиндрических бочек. Всего их пятнадцать. Четыре сломаны и темны. Оставшиеся одиннадцать наполнены светлой желтой жидкостью, а в трех из них плавают тела. Эти трое скользят вперед при помощи скрытой тяги, пока не врезаются в стекло, которое увеличивает и искажает их лица. Становится видно, что это мужчина и женщина со старой морщинистой кожей и еще один мужчина помоложе, практически такой же морщинистый.

Из непонятно где находящегося динамика раздается простая мелодия, и полукровка валится на пол. Мелодия повторяется, и его голова падает на грудь. С третьим проигрышем тварь засыпает.

Джем наклоняется и поднимает фонарик.

Динамик шипит, а затем из него доносятся слова, соответствующие движениям губ более взрослого мужчины.

– Приносим свои извинения за отсутствие должного гостеприимства, но, как вы можете видеть, у нас некоторые неполадки. Надеюсь, Потрох не доставил вам неприятностей. Он добрый, но иногда слишком возбуждается.

Джем указывает на спящего полукровку.

– Это он Потрох?

– Да. Когда они рождаются, то выглядят как кучка потрохов. Он мало что может сказать, но понимает многое. Неплохо для годовалого создания.

Странник и Джем переглядываются, и динамик разражается хохотом.

– Да, я знаю! Представляете, какова была наша реакция, когда мы его обнаружили. Уверен, у вас масса вопросов. По правде говоря, у нас тоже они есть. Надеюсь, вы не возражаете, но мы ожидаем, что вы ответите на все.

– Но сначала, – произносит Джем, – может, здесь есть какая-нибудь еда? Мы проделали долгий путь и…

Динамик отключается, но видно, что мужчина продолжает говорить. Периодически его прерывают две другие фигуры в бочках, но жидкость струится вокруг них, и прочитать по губам и понять выражения их лиц трудно.