Текст книги "Вкус к смерти"

Невольно усмехнувшись, Модести проговорила:

– Честный полицейский и не менее честный развратник.

– Развратник? Простите, я не понял этого слова.

Модести объяснила, и он согласно кивнул:

– Великолепно вы меня описали.

Модести еще раз затянулась, вынула изо рта сигарету и сказала – на этот раз совершенно серьезно:

– Отлично. Итак, мы договорились.

Капитан с удивлением уставился на нее. После долгого молчания тряхнул головой.

– Нет, так мы не договоримся. Я действительно хочу знать, изменились ли вы. Чтобы вступить в борьбу с таким человеком, как Габриэль, надо иметь твердую цель. Сила должна быть здесь, – он коснулся рукой виска, – и здесь, – постучал пальцем по груди, там, где находится сердце. – И я должен быть уверен…

Сагаста наклонился, положил руку на один из трех телефонов, стоящих на столе, и улыбнулся.

– Если вы не захотите заплатить мою цену, я ведь могу и отказаться помогать вам. – Он подвинул к ней телефонный аппарат. – Прошу вас.

…Когда зазвонил телефон и Вилли Гарвин воскликнул: «Наконец-то!» – Дайна вдруг ощутила укол печали. Кончилось время, за которое на ее долю выпало больше счастья, чем за всю жизнь до того. Всего сорок восемь часов, – но лучше них у нее не будет уже никогда.

Так много всего. Ужас и горе, потом безопасность и доверие. Небесный рай в коттедже, жизнь вне времени. Вилли Гарвин – и безопасность. Вилли Гарвин – и нежность и юмор, Вилли Гарвин – и его удивительная способность любить. В ее навсегда затемненном, ограниченном мире вдруг появились новые измерения…

Вилли поднял трубку, но ничего не сказал. Потом он нежно произнес:

– Принцесса. – Пауза. – Конечно. Пока все спокойно. – Еще более долгая пауза. Потом Вилли хохотнул и наконец ответил: – О'кей. Мы будем готовы.

Положив трубку, Вилли подсел к Дайне и взял ее руки в свои.

– Сегодня смываемся, милая. Ночью.

Девушка заставила себя улыбнуться.

– Это была Модести?

– Да. – Вилли положил руку ей на плечо. Она почувствовала его радостное возбуждение, и неожиданно ее пронзила острая боль ревности. Вилли продолжал: – Модести приедет сюда на машине ровно в девять тридцать. Осталось всего-то два часа.

– А твоя машина?

– Габриэль мог проверить все гаражи и выяснить, где я ее купил. А узнав ее марку, модель и номер, он сразу организует поиск. – Вилли снова коротко рассмеялся. – Я немного беспокоился, что они перехватят Модести прямо в аэропорту. И они действительно пытались это сделать. Но Модести устроила все так, чтобы ее задержала полиция. Один ее старый знакомый, капитан, отвел ее в участок якобы для допроса. Они не решились вмешаться.

– Что будет, когда она приедет?

– Мы доставим тебя в небольшую гостиницу в Калле-Торрелла. Парень по имени Стив Колльер уже снял в ней два номера: один для себя, а другой – для своей сестры, Элен Колльер, которая приедет попозже. Этой сестрой будешь ты.

– Чтобы зарегистрироваться, нужен паспорт.

– Модести привезла с собой чистый бланк и печать. Нам понадобятся еще фотографии, для этого я и купил фотоаппарат. Мы сейчас немного изменим твою внешность, а потом сделаем несколько снимков. Ты сможешь расписаться в отеле, не показывая, что не видишь?

– После маленькой тренировки. Придется только провести меня по вестибюлю и указать место в регистрационной книге. А ты тоже там будешь?

– Нет. Стив встретит тебя и потом останется с тобой.

Девушка недовольно нахмурилась.

– Послушай, Вилли, ты ведь уже привык ко мне. А этот Колльер наверняка перестарается… Все люди в таких ситуациях ведут себя неестественно.

– Мне нельзя там показываться, Дайна. Тебе будет хорошо со Стивом. Он сообразительный, гораздо сообразительней, чем сам думает о себе.

Девушка вздохнула.

– Ну хорошо. А что будет потом?

– Вы займете свои номера. Обедать будете прямо там. Номера смежные, так что можно будет и поболтать.

– Я имела в виду, что станет с тобой. И Модести.

– Мы займемся делом.

Дайна почувствовала, что Вилли улыбнулся. Чтобы удостовериться, она поднесла к его лицу руку, провела пальцами по губам.

Вилли уже привык к этому. Дайна составляла свое представление о мире с помощью звуковых и осязательных ощущений. Поэтому она и мыслила совершенно по-другому, не так, как зрячие люди.

– Я похожу по городу. Люди Габриэля обязательно сядут мне на хвост, может, попытаются даже схватить. А Модести будет меня прикрывать. Все это нетрудно сделать, так как они считают, что она содержится под стражей. Мы проведем контратаку…

– Что?

– Прости. Это фехтовальный термин. Ты провоцируешь противника нанести удар так, чтобы парировать его и самому перейти в атаку. Мы заставим банду Габриэля вертеться изо всех сил двадцать четыре часа в сутки, может, кое-кого даже выведем из строя. Начинается изрядный шум и неразбериха. Тогда мы спокойно звоним Стиву. Мистер Колльер вместе со своей сестрой покидают гостиницу, едут в аэропорт и садятся на самолет. Для них уже зарезервированы места на всех самолетах, улетающих в ближайшие четыре дня. Ты изменишься внешне, тебя будет сопровождать совершенно неизвестный им человек, и, если тебе удастся выглядеть так, будто со зрением у тебя все в порядке, никто не узнает тебя. А когда вы улетите, мы устроим здесь прощальный бал и последуем за вами. Конечно, они захотят нас проводить, но тогда это уже не будет иметь никакого значения.

– А для меня будет иметь значение, если они застрелят тебя или случится еще что-нибудь подобное.

– Мы всегда действуем очень осторожно. – Вилли встал и поднял девушку с кресла. – Пошли в ванную, поработаем над твоими волосами.

– Что ты хочешь с ними делать?

– Выкрасить их в более темный цвет и причесать по-другому.

Дайна удивленно повернулась к нему.

– Где это ты научился обращаться с женскими волосами?

– У меня масса самых разнообразных талантов.

– Действительно. – Дайна притянула к себе его голову и поцеловала. – Но все же?

– Мне приходилось ухаживать за Модести, когда она попадала в переделки. Могу даже сделать макияж.

Девушка задумалась, потом медленно произнесла:

– Вилли… только не сердись. Я знаю, что должна быть благодарной Модести, и я ей, конечно же, благодарна. Но боюсь, может случиться, что она мне не очень понравится.

– Совсем не обязательно, чтобы она тебе нравилась, – спокойно ответил Вилли. – Ты сама это решишь. А теперь давай займемся нашими делами.

Через полчаса Дайна уже сидела на стуле с высокой спинкой. Она широко раскрыла глаза, и Вилли сделал несколько моментальных снимков. Теперь ее волосы стали темнее. Они были зачесаны назад и собраны в пучок на затылке. Два кусочка мягкой резины за щеками изменили форму ее лица. Вилли несколько раз щелкнул фотоаппаратом и наконец, придирчиво разглядев очередной снимок, удовлетворенно кивнул и положил его в конверт.

– Можешь пока вынуть резинки. Снова вставишь их, когда доберетесь до гостиницы. Хорошо, Дайна?

Еще сорок пять минут Вилли Гарвин был занят уборкой дома и упаковкой вещей. Когда он уже затягивал ремни на чемодане, купленном для Дайны, до его слуха донесся какой-то невнятный звук. Он прошел в маленький кабинет, выключил свет и, приблизившись к окну, стал всматриваться в темноту сквозь щели жалюзи, но не заметил никакого движения ни на подъездной дорожке, ни среди деревьев, окружавших дом.

Вилли прошел в кухню и посмотрел оттуда. Ничего не было видно и позади дома. Когда он вернулся в гостиную, Дайна, повернувшись к нему, нервно спросила:

– В чем дело, Вилли?

– Что-то не так, – задумчиво ответил он. – Ты что-нибудь слышала?

Девушка замерла, вслушиваясь в тишину. Наконец ответила:

– Нет. Только звуки природы. Но думаю, где-то поблизости есть люди. У меня такое чувство.

– У меня тоже.

– Это не может быть Модести?

– Слишком рано. Думаю, это они нашли нас. Но не волнуйся. – Минут десять Вилли молча размышлял. – Сиди тихо. Сейчас я выведу машину и поставлю ее перед домом.

– Нет, Вилли! Они убьют тебя!

– Пока они не станут этого делать, милая. Они знают только, что я здесь. Но не уверены, находишься ли здесь ты. Они наверняка захотят убедиться в этом, прежде чем убить меня.

– Но тогда… тогда они схватят тебя.

– Нет. Если это люди Габриэля, они не станут даже пытаться.

– Почему?

– Потому что они знают меня, – просто, без всякой рисовки, ответил Гарвин. Он расстегнул рубашку. Прямо на груди, слева, в специальных ножнах висели два великолепных метательных ножа. Дайна уловила бесконечно слабые звуки, когда он расстегивал пуговицы. Она уже знала про эти ножи и вздрогнула от охватившего ее страха. – Кроме того, – продолжил Вилли, – я попробую заставить их действовать иначе. А теперь слушай, что тебе надо будет делать.

Коротко объяснив свой план, он вышел из комнаты. Сердце Дайны бешено колотилось. Минуты через две она услышала, как Вилли подогнал машину к парадному входу и, насвистывая какой-то веселенький мотивчик, поднялся на крыльцо. Он взял две сумки со своими вещами и поставил их на заднее сиденье. Машина стояла вплотную к крыльцу. Фары были зажжены, двигатель мерно урчал. Вилли оставил передние дверцы открытыми. Задние фары автомобиля освещали крыльцо.

Зайдя в дом, Вилли погасил свет, взял Дайну за руку и повел к выходу. Проходя через холл, он выключил и фонарь над входной дверью. Тьма стала почти непроглядной. Выйдя вместе с Дайной, Вилли закрыл дверь и сказал совершенно естественным тоном:

– Ну хорошо, поехали.

Девушка дрожала всем телом, когда он вел ее вокруг машины. Касаясь губами ее уха, Вилли чуть слышно прошептал:

– Успокойся. Они не станут стрелять. Им ни в коем случае нельзя тебя ранить.

Посадив Дайну в машину, Вилли быстро подошел к открытой дверце с другой стороны. Заглянув внутрь автомобиля, Вилли громко спросил:

– Все в порядке?

Девушка ползком преодолела ничтожное расстояние, отделяющее машину от дома, затем поднялась на крыльцо и прижалась всем телом к вымощенному плиткой полу. Гарвин не торопясь забрался в автомобиль и громко хлопнул дверью.

«Понтиак» рванулся с места, разбрасывая колесами гравий. На дороге появилась темная фигура. Размахивая фонарем, человек приказывал Гарвину остановиться. Вилли до упора нажал на педаль газа, услышал испуганный крик бандита и заметил краем глаза, что тот успел-таки отскочить в сторону. Через три секунды «понтиак» уже мчался по трассе.

Дайна по-прежнему лежала на крыльце, прикрыв голову рукой, как и говорил ей Вилли, и сжимая в кулаке ключ от входной двери. Она слышала, как отъехал «понтиак» Гарвина. Потом появилось множество новых звуков. Чьи-то шаги по сухой траве, хруст гравия под ногами. Кто-то пробежал буквально в нескольких ярдах от нее. Кто-то грязно выругался. Потом раздался другой голос, явно принадлежавший американцу. Этот человек, рассмеявшись, сказал:

– Он сидит в своей чертовой машине, и у него просто нет места, чтобы бросить нож.

Шаги и голоса удалились. Где-то в отдалении заработал автомобильный двигатель, и его рев заставил девушку содрогнуться. Машина рванулась в погоню за «понтиаком».

Дайна медленно встала на ноги и дрожащими руками вставила ключ в замочную скважину.

Глава 7

– Мне это все не нравится, – задумчиво произнес Таррант и снова взглянул на снимок, изображающий человека, встреченного ими у дверей дома Ааронсона в тот день, когда ученый погиб. Снимок был получен с помощью фоторобота.

Лондон спал, если он вообще способен когда-либо спать. До часу ночи Таррант играл в бридж в клубе, потом зашел в свой офис на Уайтхолл перед тем, как отправиться домой. Сегодня ночью дежурным офицером был Фрейзер, его помощник.

– Мне это не нравится, Джек, – повторил Таррант.

– Думаете, этот тип – Армитаж – убил Ааронсона?

– В Британском музее нет никакого Армитажа.

Фрейзер шмыгнул носом, поправил очки на худощавом длинном лице и тоже посмотрел на снимок.

– Может, он просто занимается тем, что всучивает энциклопедии доверчивым покупателям. Подобные типы на все готовы, чтобы проникнуть к вам в любое время дня или ночи. Один такой уговорил мою сестру купить огромную энциклопедию для моего племянника Малькольма, ему тринадцать лет. Думаю, этот гад просто загипнотизировал ее. Все знают, что Малькольм становится совершенно бешеным, когда пытается читать толстые книги. Здоровая скотина, точно?

– Кто, Малькольм?

– Нет. Он маленькая скотинка. Этот ублюдок на фото.

– Да уж. Он здоровенный. Просто огромный.

– У вас есть сомнения в том, что Ааронсон сам упал с лестницы? Может, этот человек помог ему сломать шею?

– Наши коллеги из городской полиции сделали заключение, что смерть наступила в результате несчастного случая. – Таррант подошел к окну и посмотрел на Уайтхолл. – Фробишер помог нам составить фоторобот и обещал покопаться в архивах, но мне показалось, он не очень-то хочет этим заниматься.

– Так. И что теперь?

– Теперь приходится делать то, чего мне совсем бы не хотелось. Я должен попросить Модести поискать этого человека в Масе. Но это будет не раньше, чем она вернется из Панамы.

– Она ведь уже сказала, что сделает это.

– Я знаю, – раздраженно отозвался Таррант. – Но меня все время мучает одна мысль. Такое бывало и раньше. Я прошу ее расследовать какие-нибудь довольно безобидные на первый взгляд обстоятельства, а оборачивается все чем-то по-настоящему серьезным.

– Но она никогда не жаловалась. – Фрейзер, уперевшись ногой в стол, крутанулся на вращающемся стуле. – Не понимаю, что вас так беспокоит. Мы сидим здесь не первый год и отлично знаем, что нельзя выполнять эту работу без того, чтобы наши люди не подвергались опасности. И что нам остается? Мы даем добро на операцию, работа выполняется, люди гибнут. Думаю, мы рискуем чьей-то жизнью не больше, чем это необходимо.

– Но Модести не состоит у нас на службе, – возразил Таррант. – А если бы даже и состояла, расследование дела Ааронсона не входит в наши обязанности. – Нахмурившись, он отвернулся, прислушался к тишине мягкой весенней ночи и задумчиво, как бы про себя, произнес: – В моей жизни уже поздняя осень, а она возвращает мне тепло.

Фрейзер вздохнул.

– И все же она поедет и посмотрит на раскопки, если сама того пожелает, понравится вам это или нет. Но пока что на первом месте стоит Габриэль, и она все еще не вернулась из Панамы.

Таррант рассеянно кивнул. Он думал о том, что должен представлять собой человек, – если, конечно, все это действительно было так, – человек, который убил другого человека, вышел из его дома и внезапно, в тот миг, когда уже закрывал входную дверь, столкнулся с целой компанией, явившейся в гости к убитому; человек, который способен с поразительным хладнокровием притвориться, будто только что подошел к двери, и упоенно забавляться неожиданно возникшей опасностью. Это ненормально, совершенно ненормально.

– Мне все это совсем не нравится, – повторил Таррант. – Но ты прав, Джек. Из Панамы она еще не вернулась. – Он посмотрел на часы и задумался. – Да она и прилетела-то туда совсем недавно.

Модести Блейз стояла в тени деревьев, растущих за домом. Взятый напрокат «плимут» был припаркован в укромном месте на некотором расстоянии от коттеджа. Увидев, что ни в одном из окон нет света, Модести сразу же поняла: что-то случилось.

Вынув из черной сумочки автоматический пистолет «МАБ», она бесшумно двинулась вперед. Модести переоделась в кабинете Сагасты, и сейчас на ней была черная, наглухо застегнутая рубашка, заправленная в темную юбку, а на ногах – мягкие мокасины. Края юбки застегивались таким образом, чтобы, распахнув их, можно было мгновенно приобрести большую свободу движений.

Модести постояла у заднего входа, вслушиваясь, не прячется ли поблизости кто-нибудь. Ничего не обнаружила. Тогда, вытянув губы трубочкой, она издала короткий, в две ноты, низкий по тембру свист. Почти сразу же после этого услышала такой же свист где-то в глубине дома. Подождала. Через десять секунд кто-то постучал изнутри в заднюю дверь. Три стука, потом еще два. Модести в ответ тихонько стукнула в дверь рукояткой пистолета. Один раз, потом еще два.

Ключ в замке повернулся, и дверь открылась. За ней стоял не Вилли Гарвин, а незнакомая девушка. Мучительное напряжение, владевшее ею, сразу бросалось в глаза.

Модести спокойно сказала:

– Все в порядке. Меня зовут Модести Блейз.

Девушка отступила на шаг, и Модести прошла в кухню, закрыв за собой дверь. Темнота была почти непроницаемой. Виднелись только неясные очертания фигуры девушки.

– Приезжали какие-то люди… – Ее голос слегка дрожал, но ей удавалось сохранять самообладание. – Вилли увел их.

Никаких лишних слов. Сначала – самое главное. Да, необычная девушка.

– Значит, они уже не будут наблюдать за домом, – кивнула Модести, потом зажгла маленький карманный фонарик в форме карандаша, нашла выключатель и включила свет. – Вилли не назвал мне вашего имени по радио.

– Дайна. Дайна Пилгрим.

Девушка была небольшого роста, очень хорошенькая. Она бы выглядела совсем красавицей, если бы ее волосы были причесаны, как обычно, а лицо не казалось таким испуганным. Любой, не знающий, что она слепа, скорее всего не заметил бы этого. Глаза, широко открытые, выразительные, жили своей собственной жизнью, только взгляд их мог показаться слишком рассеянным.

Модести взяла девушку за руку.

– Ну хорошо, Дайна. Тебе многое пришлось пережить. Постарайся теперь ничего не бояться. Скоро мы тебя отсюда увезем.

– Я беспокоюсь только за Вилли, – сердито возразила она, и это тоже понравилось Модести.

– Да, я тоже. Но ведь ему и раньше приходилось сталкиваться с разными неприятностями, так что волноваться за него будем позднее. У тебя есть фотография?

– Да. Вилли сделал снимок, после того как изменил мою внешность. – Она пошарила в сумочке. – Вот.

– Отлично. Сейчас все сделаем. – Модести вынула из своей сумки паспорт, ручку, металлическую печать и маленький тюбик клея. – Это совсем недолго. Рассказывай пока, Дайна.

Спокойный ласковый голос, обращающийся к Дайне из окружающей ее кромешной тьмы, придавал силы и уверенности. Он был нисколько не похож на голос Вилли, но звучал так же успокаивающе. Дайна почувствовала, что напряжение снова покидает ее – так же, как было с первых мгновений знакомства с Вилли.

– После вашего звонка Вилли занялся моей прической, потом сделал эту фотографию, упаковал наши вещи и тут почувствовал, что что-то не так. Я сама тоже это заметила. Мы поняли, что нас обнаружили… – негромко рассказывала Дайна. Она объяснила, каким образом им удалось провести людей Габриэля. – Я слышала, как они бросились в погоню за ним. По звуку мотора их машина показалась мне более мощной, чем автомобиль Вилли.

– Это ничего не значит. Вилли – классный водитель. Так, теперь ты можешь расписаться в паспорте. Я уже заполнила все, что нужно. Подписывайся именем Элен Колльер.

– Поставьте палец на то место, где мне начинать. – Дайна взяла ручку и подписалась. – Все нормально?

– Отлично. Итак, все они бросились за Вилли. А потом что?

– Когда, все стихло, я зашла в дом и стала вас ждать. Вилли оставил здесь чемодан, тот, что он купил для меня, и сказал, что вы приедете в половине десятого и доставите меня к человеку по имени Стив Колльер. Он посоветовал мне не включать свет, чтобы вы сразу поняли: что-то не так. Объяснил, как вы свистите и стучите условным стуком.

– Долго тебе пришлось ждать, Дайна?

– С полчаса.

– Немало. Не пугайся, просто сейчас я поставлю в паспорте печать. Вот так.

– Спасибо. Большинство людей и не думают предупреждать меня в подобных случаях.

– Вилли сделал бы так же.

– Да. – Голос Дайны снова дрогнул, когда она добавила: – О Боже, как я боюсь за него.

Вилли Гарвин наконец позволил себе расслабиться. Он был уверен, что уже оторвался от преследователей. На шоссе они следовали за ним буквально по пятам, но когда он свернул на грунтовую дорогу, скрыться от них стало легче. Сейчас он ехал со скоростью пятьдесят миль, направляясь в сторону Панама-Сити. Сзади он заметил какую-то машину, но это не был автомобиль людей Габриэля. Расположение огней у него было иным.

Вилли решил, что остановится где-нибудь на окраине города и позвонит капитану Сагасте в полицейский участок. Именно там, не в «Санта Розе» Модести будет ждать его выхода на контакт, после того как доставит в гостиницу Дайну.

Роясь в карманах в поисках монетки для телефона-автомата, Вилли взглянул в зеркальце. Автомобиль сзади приближался, теперь, кроме ослепляющего света фар, Гарвин увидел мигалку к крыше. Это была полицейская машина. Патрульная. Вилли снял ногу с педали газа, радуясь про себя, что его скорость превышал положенную не более чем на десять миль в час.

Полицейская машина – «додж», выкрашенный в серый цвет, огромными желтыми цифрами номера на дверцах, – поравнялась ним, но обгонять не стала. На передних сиденьях Гарвин разглядел двоих в полицейской форме. Один из них высунул руку в окно, жестом приказывая ему остановиться. Вздохнув, Вилли сбросил скорость и свернул к обочине. «Додж» затормозил сзади. Вилли выключил двигатель, опустил стекло и стал ждать. Он хорошо говорил по-испански, но сейчас пытался составить про себя несколько корявых фраз, обычных для туриста-иностранца. Может быть, ему удастся отделаться строгим предупреждением.

В зеркале он видел, как полицейские вылезли из машины и не спеша направились к нему, подходя к «понтиаку» с двух сторон. Гарвин высунул из окна голову, постаравшись придать своему лицу вежливое и взволнованное выражение, говорящее о том, что он совершенно не понимает, в чем, собственно, дело. И тут он увидел огромную руку, державшую автоматический пистолет в каких-то двенадцати дюймах от его глаз.

В этот момент Вилли почувствовал себя самым несчастным человеком в Панама-Сити. Девятимиллиметровый автоматический «смит-и-вессон» считается одним из лучших пистолетов для быстрого поражения цели, потому что его спокойно можно носить в кобуре с уже взведенным курком. Очень странно видеть такое оружие в руках патрульного полицейского. Вилли медленно поднял глаза. Он не ошибся. Перед ним было холодное, невыразительное лицо профессионального убийцы, напомнившее ему лица тех двоих на берегу моря.

Задняя дверь открылась. Раздался негромкий отрывистый голос:

– Не двигаться!

Машина слегка качнулась на рессорах, когда громила, встав на колени на заднее сиденье, заглянул за него. Полицейская форма – вернее фуражка и китель – явно была сшита на кого-то другого, кто носил одежду куда меньшего размера. Брюки и вовсе были от штатского костюма.

Вилли Гарвин еще раз посмотрел в черный глаз пистолета, глядящий на него в упор, и понял, что пока ничего не может сделать. Бандит на заднем сиденье наконец выпрямился и с яростью прорычал:

– Девчонки здесь нет!

Второй громила молча кивнул. И в то же мгновение сзади на голову Гарвина обрушился сокрушительный удар, нанесенный рукояткой пистолета. «Уж лучше бы это была дубинка», – успел подумать Вилли, прежде чем потерять сознание.

Услышав телефонный звонок, капитан поднял трубку и сказал:

– Сагаста.

Его служба на сегодня закончилась, и он уже довольно долго развлекался, представляя, как позволит соблазнить себя неудовлетворенной жене пожилого – ив настоящее время отсутствующего – французского дипломата. Но теперь это удовольствие пришлось отложить.

Модести Блейз сказала:

– Я звоню из автомата на углу Калле, 46, и Аросемены. Вилли Гарвин вам звонил?

– Сюда? Нет. Я полагал, что он должен встретиться с вами.

– Бандиты обнаружили его, и он вынужден был увести их за собой. С девушкой все в порядке. Когда Вилли отделается от них, он позвонит вам.

– Пока он этого не сделал. – Сагаста бросил взгляд на часы и нахмурился. – Плохо все это. Мне вовсе не нужны убийства.

– Мне тоже. Наверное, мне лучше подождать у вас. Можете за мной приехать?

– В этом нет необходимости. Два человека действительно следили за полицейским участком, но десять минут назад я их задержал. Можете спокойно приезжать.

Через пятнадцать минут Модести вошла в его кабинет. Сагаста ел тамалу – толченую кукурузу с мясом и красным перцем, завернутую в банановые листья. Он пододвинул блюдо ближе к Модести. Девушка села, повесила свою сумочку на спинку стула и взяла кусочек аппетитно пахнущего кушанья. Сагаста налил ей чашку крепкого кофе и не без удовольствия принялся разглядывать скрещенные ноги Модести, обтянутые темным нейлоном.

– Что вы собираетесь делать?

– Ждать. И ждать здесь, если вы позволите, Мигель.

– Что ж, мне это по душе. Но разве это может помочь Гарвину?

– Пока я не слышала, чтобы он нуждался в помощи. Мы не знаем, что с ним. Если они его схватили, то скорее всего убили или пытаются заставить его сказать, где находится девушка.

– Незавидное у него положение. Но, кажется, вас это не очень-то беспокоит.

– Еще как беспокоит, – тихо ответила Модести.

Что-то в ее голосе и выражении лица поразило Сагасту. Без всякой примеси тщеславия он считал себя храбрым человеком. Все его тело было покрыто многочисленными шрамами, приобретенными за годы жестокой войны за чистоту города, доверенного ему. А сейчас, глядя на эту изящную, сдержанную девушку, он чувствовал, что больше всего на свете ему не хотелось бы оказаться на месте человека, схватившего Вилли Гарвина.

Он неохотно произнес:

– Думаю, он уже у них.

– Откуда такая уверенность?

– Около часа назад на шоссе между Панама-Сити и Чоррерой была украдена полицейская машина. Двоих патрульных нашли без сознания. Немного позже мы пытались расспросить их. Им показалось, что нападавшие были американцами, но полного их описания пока нет. Наших людей здорово покалечили.

– Полицейская машина, – повторила задумчиво Модести. – Что-нибудь еще?

– Да. Вскоре машина была обнаружена. И примерно в миле от нее, на старой дороге, нашли пустой «понтиак». Владельца сразу определить не смогли, поэтому сейчас проверяют все гаражи. «Понтиак» оборудован любительской коротковолновой радиостанцией, скрытой под приборной панелью.

Покончив с тамалой, Модести вытерла пальцы и вынула из сумочки сигареты.

– Это машина Вилли. Значит, люди Габриэля воспользовались полицейской машиной, чтобы схватить его.

Довольно долго они не произносили ни слова. Сагаста, с трудом сдерживая ярость, молча кусал усы. Наконец он не выдержал:

– Да, черт побери! Мы стараемся разыскать Габриэля. Но у моих людей есть приказ не предпринимать никаких действий, только докладывать.

Модести кивнула.

– Спасибо, Мигель. Жаль, но тут я вам ничем помочь не могу. У меня сейчас нет надежных связей в городе.

– Мои люди занялись проверкой гостиниц.

– Надо проверить и морские порты. У Габриэля есть яхта.

– Да, и порты тоже. Но это довольно сложно. Мы не знаем, как он называет себя сейчас, у нас нет даже его фотографии, только описание, которое вы мне предоставили. Я организовал работу по двум направлениям. Во-первых, мы знаем, что в его банду входят несколько американцев и какой-то шотландец. Об этом вы мне сообщили. Во-вторых, местные уголовники должны иметь с ним контакты, раз он их использует. Те двое, что были задержаны во время слежки за полицейским участком, конечно, просто мелкая сошка, и вряд ли они смогут сообщить что-нибудь важное, но и это уже кое-что.

Модести подумала, что Мигель честно заслужил свое повышение. Сагаста сразу же наметил единственно возможные пути расследования. Он в самом деле хороший полицейский.

– Еще раз спасибо, Мигель. Я очень вам благодарна.

Капитан улыбнулся.

– Давайте больше не будем говорить об этом. Вы играете в шахматы?

Модести кивнула. Сагаста выдвинул ящик стола и вытащил шахматную доску и коробку с фигурами.

– Думаю, к утру мы найдем Габриэля. Может, и раньше, если повезет. Но, наверное, не очень скоро.

Он протянул ей кулаки с зажатыми в них пешками. Модести выбрала правый. Капитан разжал кулак. Белая пешка. Он перевернул доску, и девушка начала расставлять белые фигуры. Движения ее были уверенными и спокойными.

Макуиртэр радостно воскликнул:

– Ох, ну и наглый же ты лгун, Гарвин!

– Ага, я знаю, – согласился Вилли, стараясь не думать о боли, раскалывающей голову пополам. – Я запросто могу всучить тебе половину акций Панамского канала, Макуиртэр, потому что ты непроходимый тупица. Я могу что угодно сейчас насочинять, и вы все сжуете. Но Модести Блейз это не понравилось бы.

– Что ты имеешь в виду, парень?

– Мы с ней придерживаемся одного принципа, – терпеливо объяснил Вилли. – Если попал в переплет, как я сейчас, и кто-нибудь сильно хочет, чтобы ты раскололся, лучше это сделать сразу. Рано или поздно все равно придется. Никто долго не продержится, если сунуть его пятки в огонь и подержать немного. Такое только в кино бывает.

– В огонь, – эхом отозвался Макуиртэр. – А что, это мысль.

Вилли кивнул.

– Максимум две минуты, – убежденно сказал он. – Потом ты все выкладываешь как миленький. Зачем же тогда вообще добираться до пяток?

– Может, просто для того, чтобы порадовать старого друга?

– Но в гостинице заниматься этим неудобно, – с сомнением заметил Гарвин. – Я же раскричусь во все горло.

– В этом кое-что есть. Но только кое-что. Гостиница наполовину пуста. К тому же мы можем заклеить тебе рот пластырем. Ты будешь кивать, когда захочешь говорить. Ну, в общем, мы сейчас вместе продумаем все необходимые детали.

– Но это ни к чему. Я ведь уже сказал.

– Ага. Но мы все-таки можем попробовать, просто для проверки твоей правдивости, – вопросительно сказал Макуиртэр, как бы предлагая хорошенько обсудить эту идею.

– Вряд ли есть смысл это делать, – извиняющимся тоном возразил Вилли. – Вы станете поджаривать мне пятки, чтобы услышать что-нибудь новенькое, и я, разумеется, тут же придумаю это для вас. Тогда придется проверять еще один вариант, и в итоге вы убедитесь, что ошиблись. Да Боже ты мой, вы и так можете проверить сказанное мной в течение пятнадцати минут, ты, круглый осел.

Макуиртэр хихикнул и принялся мерить мелкими шажками комнату, держа руки за спиной и слегка подпрыгивая.

Прошел уже час с тех пор, как Вилли Гарвин открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу. Ему казалось, что его голова вот-вот разлетится вдребезги от тысячи молоточков, стучащих по ней изнутри. Одна рука была свободна, а другая прикована наручниками к трубе радиатора парового отопления.

Он знал, как открыть наручники, и сделал бы это без всякого труда – если бы остался один; если бы смог достать отмычки, спрятанные в подошве правого ботинка; если бы добрался до ботинок, которые с него сняли и бросили вместе с пиджаком и рубашкой в дальний угол комнаты.

Пока Макуиртэр ударил его всего три раза – не очень сильно, потому что силенок у шотландца вообще было маловато. Правда, его перстень-печатка рассек кожу на щеке Вилли, и это не способствовало уменьшению головной боли, но в целом он чувствовал себя не так уж и плохо.