Текст книги "Аватара"

– Я не предполагаю, что дело обстоит именно так, – отвечала Хэнкок. – Я просто привела некоторые примеры.

– Угу. А вы слыхали о бритве Оккама? Иногда я ею бреюсь.

– То есть вы всегда используете простейшее объяснение факта. – Именно. И какое же окажется простейшим в нашем случае? Предлагаю следующий вариант: «Эмиссар» вернулся и доставил с собой описание дороги за пределы двух планетных систем. Некоторым политикам не нравится такая возможность, и они хотят избавиться от нее; посему вы, Аури, и получили подобный приказ. Тем не менее вы с ними согласны, по крайней мере принципиально. Как член партии Действия.

Бродерсен рявкнул последние слова, словно загородив спиной принятое решение, он мог надеяться таким путем выжать хоть кроху информации из Хэнкок, ставшей его врагом.

И все же его покоробил морозный ответ:

– Я считаю это оскорблением, капитан Бродерсен. Ну ничего. Если вы не желаете содействовать нам по собственной воле, мы можем добиться повиновения силой. Я запрещаю вам продолжать все эти разговоры.

Мороз пробежал по его коже. Он ожидал давления, но на подобное не рассчитывал.

– Помните текст Обетования? – спросил он негромко. – Я имею в виду право высказывать свое мнение.

– А вы не читали об ограничении этого права в случае крайней необходимости! – возразила она, впрочем с известной долей неловкости.

– Да. Даже так?

– Я объявляю чрезвычайную ситуацию. Возвращайтесь через пять лет и передавайте дело в суд. – Хэнкок потянулась за следующей сигаретой.

– Дэн, – промолвила она невеселым голосом. – Я вызвала фараонов, как вы их называете. И пока мы не достигнем согласия по этому делу, считайте себя под арестом.

Это означало, что он будет находиться у себя дома, но все переговоры и почта будут контролироваться. Быть может, Хэнкок вполне искренне обещала, что ее служба наблюдения будет включать электронное подслушивающее оборудование, лишь когда у него будут гости. Он может продолжать вести свое дело и дома – последнее время он чаще всего именно так и поступал, – может называть какие угодно причины своего пребывания в доме – например, непрекращающиеся приступы бурчания в животе. Но если он проговорится, что задержан по ее приказу, она передаст средствам информации, что арест на него наложен, пока дела его компании расследуются по подозрению в мошенничестве.

Она выразила надежду на то, что сумеет отпустить его через месяц-другой: в зависимости от распоряжений с Земли.

Бродерсен не стал тратить энергию на возмущение. – Аури, вы – правительство, – заметил он и, когда она обратила к нему вопросительный взгляд, пояснил:

– Я видел лишь одно разумное определение правительства: это организация, считающая себя вправе убивать людей, не желающих поступать согласно ее требованиям.

Можно было еще сказать, что подобное определение страдает явной упрощенностью, поскольку она вполне очевидно действует в интересах группы, чьи собственные поступки могут нарушить закон. Бродерсен счел мгновение неподходящим.

Глава 4

Два любезных полисмена в штатском сопроводили Бродерсена из дома губернатора и отправились с ним домой в его автомобиле. День на Деметре кончался, он был на 10% короче, чем на Земле. Солнце садилось за Наковальный Холм, серой тенью глыбившийся в конце Пионер-авеню, на его челе сверкал золотой купол Капитолия. Справа и слева распростерся город: нагромождение небольших домов, фабрик, магазинов, служб, чаще окруженных лужайками и цветниками. За спиной холма река Европа уносила свой блестящий простор к бухте Аполлона и далее к морю Гефеста. На противоположном берегу ее располагались фермы, поля пшеницы и кукурузы еще зеленели в это время года. Среди них поднимались редкие синеватые заросли марифлоры и дожделовки. Бледная и пятнистая половинка луны высоко стояла в безоблачной лазури. Небо полно было крылатых: крушшки и бококлювы спускались в гнезда, звездчатые стрижи охотились во мраке. Ветер нес с востока прохладу и запахи дикого края.

«Как прекрасно», – подумал Бродерсен, выходя из дверей, припомнились и строчки любимого стихотворения, написанного более двух столетий назад:

 
Мы любим землю, но сердца
У нас не беспредельны,
И каждому рукой Творца
Дан уголок отдельный.
Р.Киплинг. Сассекс. Перевод В.Потаповой
 

…А потом сразу: нет! Проклятие, как этого мало! Перед нами целая Вселенная, и мы можем жить в ней, но для этого нужно одолеть власть имущих.

Остро прихлынули его собственные воспоминания: Земля, видимая из космоса, крошечная и бесконечно прекрасная под своими завихренными вуалями; лунные кратеры под ясными звездами; марсианский рассвет – красные пески, кровавые камни, рудое небо; величественный полосатый Юпитер; впервые увиденный Феб среди новых созвездий. Что-то еще видала Джоэль? Что еще сможет повидать и он сам?

– Прекрасная погода, – заявил один из офицеров. – Похоже, летних бурь не будет в этом году до Хектоса или Хебдомаса.

– Да, – машинально отозвался Бродерсен, частично отметив, что сидевшие возле него молодые люди родились на этой планете. Деметрианским календарем они пользовались не задумываясь. Даже среди атомов их тел трудно было бы отыскать земные. Что думают сами они о перспективе, открывшейся перед человечеством, способным теперь выйти в космос? Вне сомнения, ответят, что это великая мысль… пока наконец какой-нибудь неоколлективист не даст им оценку социальных затрат. А что будет дальше? Он решил не спрашивать. И направил машину к пригороду Эглиз де Сент-Мишель. (В Эополисе движение было не слишком плотным, поэтому автопилот включать не обязывали.) Горную дорогу золотил вечерний свет, редкие дома и привольно раскинувшиеся сады чередовались с природными лугами и лесами. Его собственное обиталище вполне отвечало местному климату: бунгало в гавайском стиле посреди половины гектара лужайки, заросшей лодиксом и земными цветами.

– И как вы, ребята, намереваетесь возвращаться назад? – спросил он, въезжая в гараж.

– Мы побудем рядом, пока нас не сменят, сэр.

– М-м-м… хм. Не хотите выпить чашечку кофе?

– Лучше нет, сэр. Тем не менее спасибо.

Бродерсен улыбнулся смущенным пассажирам, что отчасти смягчило его раздражение, и вышел. Оба полицейских немедленно оставили частное владение и исчезли за высокой живой изгородью из дэвисии, вне сомнения, чтобы занять посты, с которых можно приглядывать за центральным и задним входами в дом. Дружески потрепав, приветствуя, свою немецкую овчарку, он вошел в дом. Стены высокой и длинной гостиной покрывали панели – как в том кабинете, который он недавно оставил; каменный камин Бродерсен сложил своими руками, сия архаика располагалась напротив широкого окна, выходившего в патио. Воздух благоухал цветами, которые расставила жена. Она включила музыку, своего любимого Сибелиуса, и под негромкие звуки, сидя в шезлонге с котом на коленях, изучала инженерный отчет. Когда-то наняв Лиз на работу, он вскоре обнаружил, что она заслуживает быстрого повышения. Потом они поженились, и он сделал ее своим полноправным партнером В нынешние же дни Элизабет легко проводила большую часть своего времени вне «Чехалис энтерпрайзес» – уделяла его общению, театру, сельскому хозяйству – не говоря уже о двоих бойких малышах, – но компания до сих пор не могла обойтись без нее.

– Привет, – проговорила Лиз грудным голосом, положила бумаги и встала, ожидая его поцелуя… стройная, с кожей цвета слоновой кости и каштановыми волосами, сегодняшнее короткое платье всего лишь отдавало должное ее ногам. Тонкие, почти классические черты потеряли прежний покой. – У тебя не лицо, а волновая толчея. Разговор прошел скверно, не так ли?

– Я хочу пива, – буркнул он, прихватывая бутылку из холодильника позади небольшого бара, и только тут вспомнил про манеры. – А ты?

Она поднялась, чтобы обнять его.

– Подожду, пока настанет время коктейля. Что случилось, дорогой?

– Многое, и ничего хорошего. – Он плеснул себе в серебряную кружку из того сервиза, который привез в этом деметрианском году из последнего путешествия на Землю, – черт побери все багажные налоги, – на девятую годовщину их свадьбы. Приятная тяжесть в руке и холодные уколы во рту утешали.

Лиз поглядела на него:

– Итак, ты решил, что делать?

– Все еще думаю. Но ты у меня, естественно, главный консультант.

– Тогда говори. – Взяв мужа за руку, она повела его к кушетке.

Бродерсен усадил ее, а сам принялся расхаживать, говорить, прихлопывая на ходу между отрывистыми пассажами. Наконец он подвел итог:

– На мой взгляд, все очевидно: горстка злоумышленников организовала антизвездный заговор. У них есть соучастники в нескольких национальных правительствах и, вне сомнения, в Совете Союза, – среди бюрократии и космических сил. К тому же они, не обнаруживая этого, куда как серьезно отнеслись к тому, что «Эмиссар» может вернуться раньше срока, и тщательно подготовились. Словом, корабль задержан, они решают, какие предпринять меры. Тем временем я произвел слишком много шума. Поэтому Хэнкок получила приказ заткнуть мне рот. Едва ли она участвует в каком-либо заговоре, но соблюдает лояльность к партии Действия как таковой и к своим политическим спонсорам в частности. И если ей велят заставить меня замолчать, Хэнкок сделает это без дополнительных вопросов. – Бродерсен пожал плечами. – Полагаю, нам следует поблагодарить судьбу за то, что Аури не обнаружила склонности к более строгим мерам.

Лиз позволила молчанию созреть, следуя опускающимся сумеркам, и пробормотала:

– А они случайно не могут оказаться правы?

– О чем ты?

– О, мы много говорили об этом, и ты знаешь, что я согласна с тобой. Просто… Не хочется думать о коррупции в верхах Союза! Так ведь?.. Что ты намереваешься делать?

Он остановился, поглядел на нее и сказал:

– Мне остается только быть паинькой. Как и тебе. Хэнкок понимает, что я расскажу тебе о состоянии дел, а потому предупредила, что и тебе грозит то же самое, если проговоришься. Объявим, что я не склонен к общению, нет, для нескольких недель повод жидковат… Нет, скажем, что я решил уединиться, засел за разработку новых деловых идей и намереваюсь помалкивать, пока они не созреют. Заменишь меня в конторе.

– Что? – Она была ошеломлена. – Неужели ты кротко смиришься с ее решением?

Бродерсен отрицательно качнул головой и приложил палец к губам:

– А какой выбор у нас остается? Есть вещи и похуже вынужденного отпуска. Прочту, быть может, те книги, которые ты мне вечно подсовываешь. Вот что, моя милая, я устал, нахожусь в дурном расположении духа и не сумею насладиться твоим обедом, пока не отдохну. Хорошо?

Она обратила взгляд к мужу, в котором забрезжило понимание, и ответила:

– Хорошо.

После они на некоторое время отвлеклись к семейным делам. После второй кружки пива Бродерсен взял детей в гостиную на положенные им по праву полчаса с папой. Трехлетний Майк (двухлетка по земному календарю) с довольным видом топтался вокруг, смеялся, когда Бродерсен качал его на колене, и, не зная слов, подпевал. Мелодию он уже воспроизводил точнее собственного отца, хотя это еще ни о чем не говорило. Семилетняя Барбара требовала, чтобы ей нарисовали картинку и продолжили рассказ о приключениях орозавра Убей-нога. (Когда сам Бродерсен был мал, генерал-капитан Джон рассказывал ему о медведе Убей-нога, но это было на Земле.) Дэн закончил рассказ достаточно быстро благополучным возвращением в замок Квите.

Дочь почувствовала его торопливость:

– Ты опять уезжаешь?

– Ну, пока не знаю, моя дорогая, – проговорил он, справляясь с собой. – Быть может, и придется. – Тепленькая, она сидела у него на коленях.

– Надолго?

– Надеюсь, что нет. Ты ведь знаешь – мне иногда приходится путешествовать, чтобы раздобыть денег. И если мне понадобится уехать, я постараюсь вернуться домой поскорее с кучей подарков и новыми историями. – Он обнял дочь. – А ты, как всегда, поможешь маме? Так, моя кошечка? – Девочка обняла его руками за шею.

Дэн решил, что здешние пинкертоны, наверняка пользовавшиеся подслушивающими устройствами, несмотря на данное Хэнкок обещание, не придадут значения подобному разговору. Тем не менее, когда дети вернулись к себе и они с Лиз устроились, чтобы выпить виски, Бродерсен в порядке предосторожности сказал:

– Кстати, о моем домашнем аресте; интересно, не смогу ли я посетить «Чинук»? У меня там несколько вещей, требующих личного внимания. Даже Барбара сумела заметить, что я обеспокоен. Пусть Аури, конечно, посылает пару своих поганых охранников – удостовериться, что я не сбегу.

– Ну что ж, попробуй, – ответила она.

– Ладно, сделаю через несколько дней, когда страсти улягутся. Столь же чувствительная к его настроениям, как и дочь, Лиз изменила тему. У них всегда находилась тема для разговора. Один только бизнес предоставлял бесконечно разнообразную тему для разговоров. «Чехалису» принадлежала большая часть космических кораблей в системе Феба, фирма проводила и большую часть работ вне Деметры – собственными силами и по контракту, – перевозки, изыскания, горные разработки, производство, исследования и чистая наука. Столь широкий спектр дел неизбежно влек за собой влияние на экономику и политику колонии и отношение ее с Землей. Помимо того, не желая занимать официальные посты, они всегда интересовались общественными делами любили поплавать в море и побродить в глуши; катались на лыжах, фигурных коньках; играли в теннис, быстрые шахматы и маккиавелиевский покер; работали в саду и по дому; ночами выходили понаблюдать за звездами, вместе погадать, что же за ними. Тем вечером они обратились к недавним открытиям, обнаружившим странную взаимосвязь между доминирующими гиперзавроидами и примитивными тероидами, обитающими вдоль литорали Ионийского залива, и почти позабыли о своих бедах. Примерные дети сделали обед радостным.

Но когда в доме не спали только они вдвоем, Бродерсен сказал:

– Что-то не хочется спать. Не повозиться ли с этой камерой для монофильмов? Поможешь?

Подобные мероприятия не принадлежали к числу ее любимых занятий, но Лиз поняла мужа и ответила:

– Конечно.

Они отправились в мастерскую, и через полчаса Дэн собрал из наличных запасных частей потребовавшийся ему аппарат и включил его. Тонкий визг заполнил заставленную оборудованием комнату. Дэн прищелкнул языком:

– Боже мой, как неэффективно. – Это чтобы нас не было слышно? – поинтересовалась Лиз. Она понимала, что тревожило мужа. Возле Тролльберга, на ферме родителей Лиз разговаривали по-фински, а Дэн выучил несколько языков, когда слонялся по земле. Но объединял обоих английский – язык повседневного бытия – и испанский, которые должны были знать детективы.

– Нет, – пояснил он, – звуковой глушитель не поможет, во всяком случае без целой кучи всяких там гетеродинов. Это всего лишь мощный широкополосный генератор радиочастотного шума: способный как бы случайно подавить электронную связь в паре сотен метров отсюда. Противник наверняка разместил микрофоны в наших стенах, чтобы записывать разговор внутри и передавать их. Это сделать легко. Передатчики невелики. Их можно забросить в кустарник с помощью рогатки.

Она вознегодовала:

– Неужели ты предполагаешь, что Аури Хэнкок может приказать сделать это и полиция подчинится? До сих пор Деметра считалась свободным обществом.

– Считалась-то считалась. Но на планете представлен целый набор обществ и достаточное количество отечеств, которые не являются полностью либертарианскими. Будь я губернатором, то завел бы у себя несколько человек, не склонных к вздохам по поводу вторжения в частную жизнь. Не исключено, что подобная мера оправдает себя, когда понадобится управиться с преступниками, способными посчитать эту планету своими охотничьими угодьями. – Бродерсен запрыгнул на верстак и сел, свесив ноги. – Во всяком случае, Лиз, я не верю в то, что нас подслушивают, а только предполагаю. Вопрос чересчур важен, чтобы позволить какой-либо оптимизм. Пусть Мамору Сайго завтра пройдет по дому с детектором и поищет подслушивающие устройства, и если он обнаружит их, прошу тебя все уничтожить, но сперва скажи что-нибудь резкое; дескать, если это повторится еще раз, ты немедленно обратишься в суд и прессу.

Безмолвная Лиз застыла среди инструментов, обыскивая вокруг взглядом. Окно позади нее было закрыто и завешено, но от него веяло холодком, словно бы напоминая об окружавшей их тьме.

– Итак, тебя здесь не будет, – наконец предположила она. Бродерсен полез за трубкой и табаком.

– Боюсь, что нет, дорогая. Мы ведь не можем допустить, чтобы эти сукины дети переиграли нас, так? Иуда-жрец, на кону все будущее человека в космосе! Потом – разве ты забыла? – на «Эмиссаре» помощником капитана ушел Карлос Руэда Суарес, мой друг и кузен Тони; я не могу забыть про семейные связи.

– И Джоэль Кай, если она жива, – негромко напомнила Лиз. Бродерсен вздрогнул от боли, промелькнувшей в ее взгляде.

– Да, и она тоже мой старый друг.

– Больше чем друг, – Лиз подняла ладонь. – Не надо ничего изображать. Я ведь никогда не возражала против твоих маленьких прихотей. Мне бы хотелось познакомиться с Джоэль. В ней должно быть нечто особое, раз она так много значит для тебя. Тебе никогда не удавалось произнести ее имя совершенно непринужденно, хотя ты и пытался.

– Сдаюсь, – ответил он покраснев. – Но дело не в романтике, пойми это. Джоэль слишком… странная для подобных вещей. Но… в любом случае главное в том, что, по-моему, заговорщики не отпустят захваченный корабль. Публичный скандал скомпрометирует их цели, не говоря уже о личных карьерах. В то же время держать пленников в заточении опасно. Они могут решиться на кровопролитие.

– Если они настолько опасны, и если этот заговор существует. Он кивнул:

– Я понимаю, что могу ошибаться.

– Но ты рискуешь собственной жизнью, Дэн.

– Ну уж не слишком-то. Ты ведь знаешь, как я ценю свою шкуру… другой у меня нет.

– И куда же ты намереваешься отправиться?

– Прямо на Землю. Надо выяснить обстоятельства и приступить к действиям. В первую очередь известить клан Руэда. В самом лучшем случае до них могли донестись некие неясные слухи. Я не написал, поскольку не был уверен в фактах. А когда удостоверился, доверчиво положился на Аури, а она сегодня вывалила на меня весь горшок. Нашу почту начнут просматривать, и все сомнительные письма будут изъяты. Ну а из тех, кого я знаю на Деметре и кому могу передать эту весть, никто не сумеет найти нужные ходы на Земле, у них нет моих связей. Нет, мне Придется лично отправиться в Лиму и самому поговорить с Сеньором.

– Но как?

Набив трубку, он поднял глаза и одарил ее кривой улыбкой:

– Лиз, один только этот простой и практичный вопрос, заданный именно в этот час, заставляет меня любить тебя.

Он давно не видел, как она краснеет и отворачивается. Положив руку на его колено, Лиз напомнила:

– Но мы же партнеры, ты это помнишь?

– И не собираюсь забывать. – Отложив свой курительный прибор, Бродерсен погладил ее руку. – А к тому же у нас мало времени, лучше продумать свои действия вперед.

У меня еще нет точного плана; для начала, думаю, мне нужно вырваться на свободу – подальше от ее рук. И немедленно. Если в ближайшие два-три дня Аури ничего обо мне не услышит, то скорее всего решит, что я залег в своей конуре. Потом ей покажется странным, если я не буду позванивать хотя бы изредка. Поэтому придется отправиться сегодня.

Подробности не были необходимы: о туннеле знали лишь они оба. Несколько лет назад Дэн арендовал проходческий аппарат, чтобы пристроить винный погреб к укрытию, устроенному под домом на время бурь. Но, закончив дело, проделал ход в самую сердцевину лесов к северу от их земли и укрепил стены распыленным бетоном. В то время на Земле и вокруг не бушевали раздоры, касавшиеся юрисдикции астероидов и прав собственности на них. Тогда некоторое время казалось, что Илиадическая лига может отделиться. Если бы эта федерация орбитальных и лунных колоний оставила Союз, ему бы скорее всего пришлось взяться за оружие, чтобы изменить положение; один Господь знает, что произошло бы тогда и на Деметре. Кризис завершился ворчливым компромиссом, но Бродерсен до сих пор ругал себя за то, что запоздал с сооружением хода. Ему приходилось быть свидетелем самых разнообразных бедствий, вызванных действиями правительств, так что следовало с самого начала позаботиться о собственной безопасности.

От леса ему предстояло пройти пять километров до уединенной остановки аэробуса, долететь до какого-нибудь далекого города и там нанять автомобиль. Бродерсен обзавелся парой комплектов поддельных документов, в том числе и кредитными карточками, чтобы соблюдать инкогнито во время семейных путешествий. В этом тихом пруду – на Деметре численность населения не превышала еще трех миллионов – лягушку крупнее его трудно было сыскать.

– Ну а дальше? – спросила Лиз.

– Давай подумаем, – проговорил Дэн, разжигая трубку и вдыхая дымок. – Безусловно мне потребуется добраться до Солнца, чтобы добиться чего-нибудь. Значит, нужен «Чинук»… что еще? – Экипаж, припасы, вспомогательная шлюпка. К тому же «Вилливо» просто рассчитан для того, чтобы подобрать меня из какого-нибудь неведомого уголка на этой планете.

– Но каким образом ты рассчитываешь провести «Чинук» через Ворота мимо сторожевика?

Дэн хихикнул. Теперь он мог действовать, а не быть объектом чужих действий, и это невероятно приободрило его. Не то чтобы Бродерсен был рад нынешней ситуации, однако за последние годы жизнь сделалась, на его вкус, излишне предсказуемой.

– Мы это вычислим. Если ты не справишься с переговорами, моя дорогая, нам с тобой остается только лечь в геронтологическую клинику. С другой стороны… м-м-м… скажем, «Авентюрерос» – родительская компания «Чехалиса» – может потребоваться еще один крупный фрейтер в Солнечной системе: раз «Чинуку» не суждено отправиться к звездам, мы можем зафрахтовать его к Солнцу. – Он прищелкнул пальцами. – Эй, это даст кораблю идеальную и вполне официальную причину связаться с Руэдами. – Склонившись к ней, он продолжил бодрым голосом:

– Да, будем рассчитывать на это. Завтра ты обзвонишь экипаж. Скажешь, что возможен срочный перелет к Солнцу, и пригласишь их сюда на переговоры. Хэнкок открыто предупредила меня, что нас будут подслушивать всякий раз, когда у нас окажутся гости, так что глушить ее микрофоны в это время будет уж слишком подозрительно. Ноты можешь заготовить письменный меморандум в нужном количестве экземпляров, чтобы истинный разговор происходил в письменной форме, говорить же вы будете только на безобидные темы, сперва соответственно договорившись об этом. Я подобрал смышленый народ, наши люди соображают быстро и могут устроить вполне убедительное шоу. Лиз нахмурилась:

– Но все ли захотят отправиться в такое рискованное путешествие?

– Конечно, среди них могут оказаться слишком законопослушные и так далее. Однако я не сомневаюсь, что даже у отказавшихся хватит ума хотя бы на то, чтобы не проболтаться. С этим экипажем я намеревался лететь к новым планетам, а потому подбирал, изучив каждого из них.

– Пусть так, но Аурелия не дура. Если она пронюхает, что «Чинук» намеревается стартовать, то может задержать корабль под любым предлогом просто на всякий случай.

– Но как она узнает? Служба генерал-губернатора обычно не следит за отлетом и маршрутами кораблей. Впрочем, меры нетрудно предусмотреть.

Помедлив, Дэн Бродерсен добавил:

– Правда, когда-нибудь она поймет, что мне удалось бежать, и вполне обоснованно предположит, что я сделал это на собственном корабле. Боюсь, ты можешь попасть в затруднительное положение.

– Буду сопротивляться изо всех сил, – отвечала она. Он улыбнулся:

– Ага. Я и так это знаю, но просто не вижу, каким образом она может причинить тебе сколько-нибудь серьезные неприятности, не испачкав собственные руки. А этого она безусловно не хочет. В чем она может тебя обвинить? Только в том, что ты помогла своему мужу бежать из-под ареста, весьма сомнительно с точки зрения закона. Ну а если дойдет до суда, ох!

– Она может придумать что-нибудь похуже, – проговорила Лиз, – но, по-моему, не захочет. Прежде она не обнаруживала наклонностей комиссара, однако ей могут приказать.

– Наши адвокаты сумеют затянуть любое судебное разбирательство не на один месяц, – напомнил Дэн. – А мне к тому времени придется разбросать всю эту мерзкую кучу. – Он нахмурился. – Однако, если меня ждет неудача… – Не беспокойся обо мне, – перебила его Лиз. – Ты знаешь, что я справлюсь.

Она вновь замерла возле него и наконец проговорила:

– Я боюсь за тебя.

– Незачем, – пыхнув трубкой, Бродерсен обнял ее за плечи.

– Ну, раз тебе иначе нельзя, придется все тщательно продумать. Для начала – как мы будем связываться друг с другом?

– Через Эбнера Крофта, – предложил он. Это была одна из его фиктивных личностей. Эбнер Крофт владел собственной хижиной на берегу озера Артемида в сотне километров отсюда. Его телефон обладал не только шифровальным аппаратом. К нему было пристроено армейское устройство, о существовании которого Бродерсен узнал на Земле и воссоздал во время Илиадического кризиса для собственных целей в качестве дополнительной предосторожности. Прослушивание линии в любой момент давало банальный, предварительно записанный разговор. Они с Лиз позабавились, сочиняя несколько бесед, чужие голоса пришлось изображать с помощью специального устройства. Обратившись по специальному номеру, Дэн мог войти в контур с любого третьего аппарата. Переключающая техника не возражала.

– М-гм, – согласилась она. – А где же ты будешь находиться на самом деле?

– В горах. Логично, не так ли? Она помедлила.

– С Кейтлин?

Удивленный серьезностью ее тона, он дрогнул.

– Кажется, в это время года она всегда бывает там. Все местные знают, как ее отыскать, и вполне естественно, что гость извне может захотеть выслушать несколько ее песен. Но кто лучше Кейтлин может спрятать меня или устроить безопасное свидание в тех краях, или… словом, она может помочь в чем угодно!

Дэн запыхтел трубкой, Лиз вновь прикоснулась к нему, на этот раз не отпуская.

– Прости меня за то, что спросила, – проговорила она негромко. – Но я не возражаю. Действительно, она наилучшим образом поможет тебе. Видишь ли – я не ревную, но, быть может, никогда не увижу тебя снова, – выходит, она значит для тебя больше, чем Джоэль?

– Ах ты, моя милая. – Дэн отложил трубку в сторону, соскользнул с верстака и встал возле нее.

Припав головой к его груди, положив руки на его спину, она выговорила, стараясь мягче произносить слова:

– Дэн, драгоценный мой, пойми. Я знаю, что ты любишь меня. И я тоже после нашей встречи, разрушившей мое несчастное замужество… все свидетельствует о том, что ты любишь меня. Но ведь ты и твоя первая жена… ты никогда не был более счастлив, чем в ту пору, когда жил с Антонией, правда?

– Да, – он был вынужден признаться. – Но ты дала мне…

– Молчи. Я хочу, чтобы ты понял: мне все равно – в известной мере, – если ты вновь собьешься с пути. Ты встречаешь разных людей, они сопровождают тебя во время деловых поездок на Землю, к тому же ты весьма колоритная фигура, я всегда говорила это. Нет, молчи, дорогой, дай мне закончить. Я не беспокоюсь о Джоэль. Судя по твоим словам, в ней есть некое очарование, к тому же она голотевт и… но ты никогда не изобретал предлога, чтобы вернуться к ней. Кейтлин же…

– И к ней тоже… – попытался возразить он.

– Ты говорил мне, что она была для тебя лишь другом и вы развлекались – изредка. Но ты говорил о многих. По-своему ты очень скрытный человек, Дэн. Но я тем не менее узнала тебя. Я следила за вами, когда она гостила здесь. Кейтлин чуть похожа на Тони, правда?

Вместо ответа он мог лишь прижать ее к себе.

– Ты говорил, что я могу не соблюдать моногамии, – вспыхнула Лиз. – Быть может, я и не захочу этого. – Она проглотила смешок. – Экая парочка людей не от мира сего, мы-то еще помним, что такое моногамия! Но после нашей свадьбы, Дэн, никто не стоил моих хлопот. И не будет стоить, пока ты будешь скитаться и я буду верить, что ты еще вернешься домой.

– Вернусь, – обещал он. – Я обязательно вернусь к тебе.

– Ты сделаешь все, что будет в твоих силах, я в этом не сомневаюсь, но тебе по силам учинить сущий ад. – Лиз подняла лицо; заметив на нем слезы, Дэн высушил их губами. – Прости, – продолжила она. – Зря я вспомнила про Кейтлин. Знаешь – передай, что я люблю ее, будь добр.

– Я… я уже сказал тебе, что твоя практичность напомнила мне о том, какова ты, – он осекся. – Знаешь… ты – ты просто необычайно хороший человек.

Лиз отодвинулась и чуть отступила, опустив свои руки с его плеч на бедра, и с особой глубиной проговорила:

– Спасибо, дружок. Теперь вот что: ночь коротка, тебе нужно успеть на автобус, когда пассажиры спят – а нам еще многое нужно обдумать. Но сперва, быть может… м-м-м?

Тепло охватило его.

– М-м-м-м, – отвечал он.