Текст книги "Крысиный принц"

8

Август не собирается арестовывать Масси. Зачем? Арестами, долгими судебными разбирательствами, апелляциями, обжалованием приговоров и прочей мутью пусть занимаются полиция, адвокаты и другая юридическая нечисть.

Затягивать дела, морочить голову следствию и присяжным адвокатская банда в чёрных дорогих костюмах умеет профессионально. За деньги или за рекламу собственного имени, если дело громкое, перевернут всё с ног на голову, переврут каждую букву, выставят пострадавшего коварным преступником, а убийцу – жертвой.

Сколько раз можно было наблюдать, как усилиями этого племени крючкотворов-законников преступники, на которых клейма негде ставить, превращались в невинных ангелов и получали по минимуму, а то и освобождались прямо в зале суда. Нет, этот путь не для сотрудников Фонда… Преступник должен быть наказан по справедливости…

Август решил уже давно, что Кевин Масси должен умереть от того же орудия, что и его жертвы. Удавка! Кусок тонкого нейлонового троса, на концах которого сделаны две петли для запястий, лежит в кармане, ждёт звёздного часа… Этакая импровизированная гаррота.

Душить нужно уметь – дело тонкое, не стакан воды выпить… Тут возможны два варианта действий. Оба известны и не содержат ничего секретного для любого интересующегося вопросом.

Первый – перекрытие только дыхательных путей. Способ, надо сказать, долгий и неудобный. Клиент вполне может успеть оказать сопротивление. Эта причина делает результат непредсказуемым, а при неудачном раскладе даже превращает нападающего в жертву.

Второй вариант – пережатие кровеносных сосудов на шее. Кровь перестаёт питать мозг кислородом, происходит шок и потеря сознания. Если продолжать удушение – наступает смерть.

Удавка гармонично объединяет оба способа. Для усиления воздействия в качестве орудия убийства Август мог бы использовать тонкую металлическую струну или даже гибкую медицинскую пилу Джильи. Но в этом случае велика вероятность залить всю душевую кровью и самому испачкаться в ней. В его планы кровавые фонтаны не входили… Убей чисто – уйди незаметно!

Приходилось постоянно прислушиваться. Пару раз он делал фальстарт, так как казалось, что кто-то подходит к двери. Наконец, около одиннадцати часов вечера в коридоре в очередной раз послышались шаги. Август юркнул в душевую кабину и аккуратно задвинул за собой дверцу. До этого он несколько раз производил тренировку во избежание неожиданностей.

Единственную подслеповатую лампочку в душевой пришлось вывернуть. Вряд ли Масси станет вызывать техника – зачем ему лишние свидетели? Да и есть ли в этом гадюшнике дежурный техник? Если держать дверь приоткрытой, то из коридора попадает достаточно света, чтобы пользоваться сантехникой, но спрятавшийся в душевой кабине Август оставался бы невидимым. На голову он натянул лыжную вязаную шапочку с прорезями для глаз – балаклаву.

Нерешённой проблемой оставалась возможность того, что первой в ванную комнату войдёт девушка. Она обязательно завизжит, если отодвинет дверцу кабины. Как в этом случае поступить, Август не придумал, решив действовать по обстоятельствам.

Как ни крути, а придётся постараться нейтрализовать её и кинуться в комнату к Масси. Правда, тот за эти пару секунд уже будет готов к нападению. А если у него пистолет или нож? Весьма вероятно, что так оно и есть. И спортивная подготовка Масси вызывала опасения.

«Ай, как скверно…»

Значит, рассчитывать стоит только на скорость и неожиданность. Ключ повернулся в замке, дверь открылась. Август напрягся и замер.

Раздался женский смех, последовало раздевание в коридоре, стук каблучков, шуршание пакетами. Прошли в комнату… Опять смех, приглушённые разговоры. Судя по звукам, на столик выставили бутылку. Скрипнули старые пружины продавленного матраца. Снова смех. Минут пять были слышны только невнятные голоса… Потом девушка сказала: «Я на секундочку». Август сжался в пружину. События стали развиваться по худшему сценарию…

Девушка несколько раз попыталась включить свет, затем позвала Масси.

Август слился с душевой стойкой в единое целое. Снова хихиканье, многократное щёлканье выключателем, шуточки насчет того, как бы в темноте не промахнуться. В освещённом дверном проёме, сквозь пластик кабины, Август видел их размытые силуэты. Девушка оказалась невысокой, Масси на её фоне смотрелся гигантом. Он шагнул в помещение душевой и пару раз шлёпнул ладонью по плафону. Бесполезно! Решили, что дверь останется приоткрытой.

– Да ладно тебе, придётся обойтись без света. Могу посветить зажигалкой, если надо… – хмыкнул Кевин и демонстративно полез в карман. У маньяка был приятный тембр голоса.

– Ничего себе! Тогда ты не подглядывай! Иди лучше плесни по глоточку – девушка засмеялась и вошла в сумрак душевой комнаты.

Второй раз за сегодняшний день Август становился свидетелем интимных женских сцен. Лет сто пятьдесят назад за такое подглядывание могли бы вызвать на дуэль. Но в двадцать первом веке всё стало проще. Может, оно и к лучшему…

Девушка стала в темноте стаскивать джинсы. Отлетела какая-то пуговичка, заскакала по кафельной плитке. Гостья приглушённо выругалась и опустилась на коленки. Опершись одной рукой на дверцу, за которой прятался Август, девчонка стала шарить по полу. Полукруглая дверца трагически заскрипела. Не дай бог, заглянет сейчас внутрь кабинки! Август приготовился к рывку.

Обошлось… Девица нашла пуговицу, ещё раз ругнулась и сунула её в карман. Усевшись на унитаз, стала что-то напевать. Пела она хреново, по ванной поплыл аромат духов и алкоголя.

Август боялся шелохнуться. Наконец, закончив дела, девушка натянула джинсы и вышла из душевой. «Хоть бы руки помыла, неряха», – злобно подумал Август. Он был помешан на чистоплотности.

На некоторое время воцарилась тишина.

«Лишь бы студент её не придушил раньше времени, – обеспокоенно подумал Август. – Нет, вроде пока разговаривают, разливают спиртное». Он настороженно вслушивался в глупое хихиканье, шуршание фольги и звон бокалов. Так продолжалось минут двадцать.

Потом в дверном проёме возникла тень Масси.

– Я сейчас вернусь, птичка, – голос был трезвым. – Только отолью.

Сердце Августа билось как колокол – наступала развязка его охоты.

Масси что-то мурлыкал под нос. Он на миг замер, прислушался, а затем быстро стянул с вешалки нейлоновую петлю, аккуратно сложил её и сунул в карман. Если бы не Август, девушке оставалось жить совсем ничего. В отличие от певуньи, восседавшей на унитазе прямо лицом к Августу, американец встал спиной к душевой кабинке, широко расставив ноги. Было видно, насколько он крепок и широк в плечах. Коротко взвизгнула молния на джинсах. Кевин выдохнул, послышалось журчание.

Пора! Август рванул дверцу в сторону, отчего та заскрипела, ударившись об ограничитель, молнией выскочил из кабинки и накинул крест-накрест петлю на шею обалдевшему Масси. Хорошо, что глаза привыкли к темноте. Собрав все силы в кулак, он стал тянуть концы удавки в разные стороны.

Масси быстро сообразил, что к чему. Он захрипел и рванулся – сначала в одну, а затем в другую сторону, таская за собой Августа с силой взбешённого тореадором быка. По ванной полетели капли мочи. Самое главное, не дать Масси повернуться, иначе шансы на победу сильно уменьшатся. Для верности Август пнул Кевина ногой сзади под колено, отчего тот осел на пол. Масси рычал и пытался достать руками голову Августа. Правильно, хвататься за петлю – дело бесполезное, таким способом её не ослабить!

Один удар настиг цели – кулак Масси врезался в ухо. В голове Августа загудело. Бам! Ещё удар, теперь с другой стороны!

Ни в коем случае не дать слабину! Август начал поворачиваться спиной к Масси, усиливая натяжение шнура на его шее.

Нужно продержаться минимум секунд сорок. После этого наступит кислородное голодание головного мозга и сопротивление начнёт ослабевать. Ещё чуть-чуть! Ох и силён, сволочь! И вёрток, как уж!

Дверь распахнулась, и в душевую стал падать свет от лампы в прихожей. Август едва успел уклониться: бутылка шампанского в руках девушки обрушивалась сверху на его голову. Видимо, она услышала возню и заподозрила недоброе. Уворачиваясь от бутылки, Август успел за долю секунды разглядеть спутницу Масси, насколько позволяло освещение.

Щуплая, как воробей, осветлённые длинные волосы уложены в стиле гранж, с эффектом выбритого виска. Плотные прокрашенные ресницы и насыщенные тёмно-синие тени добавляли карим глазам выразительности и глубины. Образ немного портила ярко-бордовая помада с блеском, подчёркивая и без того большой рот. Уши немного оттопырены.

«Смелая девка, однако!»

Август инстинктивно дёрнулся в сторону, насколько ему позволил вес Кевина. Вовремя! Бутылка просвистела мимо, лишь по касательной задела висок, и основной удар пришёлся как раз в темечко слабеющего Масси. Стекло разлетелось о череп, резко запахло шампанским. Студент сник, руки повисли как плети.

Рано расслабляться! Вопреки дешёвым книжонкам, смерть наступает только минуты через три-четыре. Даже после двух минут удушения никто не может гарантировать смерть «пациента». Надо тянуть концы шнура! В полусумраке было видно, как почернела голова Масси от прилившей крови.

Девушка, поняв свою промашку, сдаваться не собиралась. Она отбросила в сторону горлышко от бутылки («А вот это напрасно!» – успел подумать Август) и по бабьи вцепилась в балаклаву, расцарапав до крови затылок. Ещё бы: она ведь наверняка была с длинными ногтями.

«Вот навязалась на мою голову! – кипел про себя Август. – И это спасибо за спасённую жизнь! Воистину, от женщин благодарности не дождёшься!»

Продолжая удерживать шею Масси в петле, он пытался как мог уворачиваться от ногтей рассвирипевшей мегеры. Та потянула балаклаву на себя и стащила с Августа. Девица разинула рот и набрала воздуха, чтобы заорать. Между верхними передними зубами светилась широкая щербинка.

«Этого еще не хватало, придётся принимать меры!»

Август чуть развернулся вместе с телом Масси. Тесно! Он перенёс вес вправо и, принимая во внимание микроскопические размеры помещения, с небольшим замахом двинул левой ногой в висок девушке. Та ударилась головой о стену, сползла на пол и затихла. Сама виновата…

Август закончил с американцем, потом пощупал пульс девушки, у которой текла кровь из носа. Жива, ничего страшного, скоро придёт в себя. Отдышавшись, Август спокойно покинул номер, аккуратно прикрыв за собой дверь. Масси он оставил сидеть на полу, наклонив его голову в чашу унитаза. Со стороны казалось, что тот перебрал и блюёт.

Нужно было скорее уходить, пока девушка не очнулась. Август быстрым шагом спустился по лестнице. Консьерж пялился в телевизор – выходящие из отеля его не интересовали. Август вывалился наружу, вдохнул холодного воздуха и поспешил к припаркованной машине.

9

Из железного ящика доносится шорох. Палач пошарил в нём и что-то ухватил. Раздаётся визг. «Монах» стал аккуратно вытаскивать это «что-то» или «кого-то» из коробки. Гэвин смотрит, как рука в длинной стальной манжете, переливаясь словно рыбья чешуя, медленно выползает из ящика. Время будто прекратило свой бег – ожидание становится невыносимым.

В тот момент, когда из ящика должен показаться сжатый кулак, палач делает паузу. Мучить Гэвина доставляет ему удовольствие. Несколько секунд «монах» держит руку в ящике, а затем быстро выдергивает её из квадратного окошка и подносит к самому лицу пленника.

Гэвин стонет и пытается отклонить в сторону разбитое лицо. С каждой секундой ему становится всё страшнее. В кулаке у садиста зажата крупная серая крыса…

Палач держит её за мохнатое туловище. Она извивается, мотает узкой мордой и лапками с острыми когтями, хлещет по воздуху голым хвостом. Крыса пытается вывернуться из железной перчатки. Зверёк пищит, хочет прокусить кольчугу, но острые зубы лишь скользят по металлу, не причиняя вреда её владельцу.

Мучитель подносит крысу к глазам жертвы. На Гэвина пахнуло мышиным духом. У крысы острые жёлтые зубы, противные усы и злобные глазки-бусинки. Теперь она пытается достать до носа жертвы. Тот жмурится от страха, хотя уже и не знает, чего бояться. Отвернуться ему не дают деревянные колодки.

Палач склоняется к жертве и говорит на ухо тихим свистящим шёпотом, от которого холод бежит по спине: «Боишься? Правильно… Дикая крыса убьёт тебя. Я не кормил её сегодня. Она… очень голодна».

Удивительно, что пленник ещё не свихнулся. Он не понимает, что творится. С одной стороны, зависший над шеей страшный нож гильотины, с другой – мерзкая голодная тварь.

«Уж не хочет ли этот демон скормить меня по кусочкам? – ужасается Гэвин. – Кто знает, что у него на уме? Крыса легко может обгрызть мне уши, нос, выесть глаза!»

Он опять мычит от ужаса.

Палач, издеваясь, еще немного поводит крысой перед лицом Гэвина. Затем, продолжая удерживать в кулаке серую тварь, другой рукой выдёргивает предохранительную защёлку из гильотины. Гэвин шеей чувствует, как завибрировали деревянные стойки. Нож подаётся вниз, но повисает на альпинистском тросе, перекинутом через крюк в потолке. Пленник видит, как в клетке на полу дёрнулся карабин на кольце. Шнур, привязанный к карабину, вытянулся в струну. Гэвин понимает, что только эта тонкая синтетическая верёвочка удерживает массивный тесак на весу.

«Монах» открывает клетку. Он выпускает туда крысу и быстро захлопывает дверцу. Лязгает металл. Крыса мечется по углам, пытаясь найти выход. Зверь пробует грызть стальные прутья, но бесполезно. Наконец, хищник немного успокаивается. Её внимание привлекает карабин и трос.

Палач наклоняется к Гэвину и шипит: «Шнур смазан беконом. Твоя жизнь зависит от её аппетита». И заходится скрипучим хихиканьем.

После этих слов Гэвин не может оторвать взгляд от крысы. Та перестаёт бегать и замирает. Она поводит носом в сторону шнура, подскакивает к нему и начинает обнюхивать. Запах бекона будоражит её голодное нутро.

«Пошла вон! Убирайся!» – хочется крикнуть человеку в колодке. Но он может только исступлённо мычать, что и делает на радость тюремщику.

Крыса тем временем уже пробует аппетитно пахнущий шнур на вкус. Надолго ли его хватит для острых зубов голодного серого существа? Чем быстрее крыса грызёт трос, чем тоньше он становится, расползаясь на отдельные волокна, – тем более округляются глаза жертвы и надрывней становится мычание.

Боже, его судьба – жизнь разумного сильного человека зависит от маленьких острых резцов глупого животного! Его кидает в пот – по шее, в предполагаемом месте прохождения ножа гильотины, бегут ледяные мурашки.

Шнур стал растягиваться. Гэвин видит всё, словно через огромное увеличительное стекло. На что он надеется? На милость палача? Бессмысленно – тот с нескрываемым интересом следит за развитием событий сквозь прорези маски. На совесть крысы? Ерунда! Как же страшно погибать! Его искалечили и довели до крайности болью и издевательствами, но как хочется жить! Нет, он не готов умирать!

Массивный нож немного просел и потихоньку, на сотые доли дюйма, двинулся вниз. Крыса вдруг останавливается и оборачивается к Гэвину. Маленькие глазки смотрят поверх шевелящихся усов, словно понимают всю трагичность ситуации.

Голод берёт своё. Следует последний взмах острыми верхними резцами. Шнур с тихим звуком лопается и хлещет крысу по морде, отчего та визжит и отлетает в сторону. Трос стреляет из клетки вверх.

Нож словно ждал этого момента. Лезвие срывается вниз и с лёгким шорохом скользит по деревянным направляющим. Доля секунды – и острый тяжёлый нож аккуратно отсекает голову. Она с глухим стуком падает на бетонный пол подземелья и откатывается от гильотины. Из артерий бьёт кровь. Запахло железом и ещё чем-то непонятным. Воздух в подземелье становится липким и влажным.

Тихий свистящий смех палача, похожий на шипение змеи, зловеще отражается от каменных стен.

10

Так бесславно закончилась история Кевина Масси. Собаке – собачья смерть.

В соседнем кресле толстый молодой индиец, оттопырив нижнюю губу, что-то бубнит под нос и сосредоточенно щёлкает кнопками на встроенном мультимедийном мониторе. Наконец, он останавливает выбор на «Мистере Вине». На экране грустный и смешной Роуэн Аткинсон, в неизменном твидовом пиджаке, тискает своего лучшего друга – плюшевого медвежонка Тедди.

Август посмотрел в чёрный иллюминатор. Там, внизу, в густой ледяной мгле под серебристым крылом самолёта, ФБР носом землю роет, разыскивая убийцу сына известного политика. А он здесь, на высоте тридцати тысяч футов, летит в Лондон, с каждой секундой удаляясь от статуи Свободы и своих преследователей. Бог с ними, пусть роют.

Август – это кодовое имя. Настоящее – Феликс Дэймон. Вернее, какое оно настоящее? Родителей он не знает. Кто они и живы ли сейчас, неизвестно. Имя ему дали в приюте, как и многим другим подкидышам. И день рождения там же присвоили – 21 июля 1979 года. Так, примерно, на глазок…

Как он мечтал в детстве встретить мать! Она снилась ему каждый день! Во сне у неё были короткие чёрные волосы, голубые глаза, загадочная улыбка и спокойный мягкий голос. Как ему хотелось прижаться к маме, почувствовать ее запах, прикосновение ласковых рук! Ждал, чтобы она обняла, поцеловала, пожалела маленького Феликса! От этих снов он просыпался восторженный, а потом до утра плакал в подушку от разочарования и пустоты одиночества.

Он верил, что однажды мама найдёт его и заберёт из приюта. Он крепко возьмёт её за руку и никуда больше не отпустит. Они вместе пойдут домой, где камин, телевизор, цветы в горшках. Там по-домашнему уютно и пахнет свежей выпечкой. Увы! Детским грёзам не суждено было сбыться. Ни мать, ни отец так и не объявились, а из приюта его забрал Фонд.

Фонд… Для Августа с товарищами это название олицетворяет собой всю их жизнь. В частную школу-интернат, недалеко от Веллингтона, принимали только сирот. Везли их со всех концов Европы. Хотя, правильнее сказать, – собирали, а не принимали. В те времена контроль за сиротами был не таким сильным, как сейчас, а органы опеки разных стран только приветствовали, что кто-то избавлял государственную казну от лишнего финансового груза.

Нет, конечно, всё делалось законным путем, с соблюдением всех формальностей и проведением периодических контрольных проверок и посещений. Благотворительный Фонд принимал на себя все расходы по содержанию интерната, воспитанию и обучению детей.

Кто был истинным основателем Фонда, оставалось загадкой, но деньги поступали исправно. Воспитанники ни в чём не нуждались, а обучение проводилось на очень высоком уровне, с уклоном в юриспруденцию. Тридцать три ребёнка, примерно одного возраста, мальчики и девочки, жили под одной крышей и получали крепкое образование – все проверки неизменно заканчивались восторженными хвалебными отзывами инспекторов.

Внутри школы, как в любом коллективе, завязывались близкие отношения, образовывались маленькие компании друзей – преподаватели не препятствовали этому.

И у Феликса была своя компания.

За долгие годы обучения он особенно сдружился с Сильвией Фурнье из французского Лиможа – черноволосой хрупкой девочкой с тонкими, всегда поджатыми губами и печальным взором. Второй близкий друг – Тим Янсен из городка Намюр в Бельгии; крупненький, добродушный с виду здоровяк с волосами цвета соломы, торчащими в разные стороны, как у огородного пугала. Третьим был его сородич – Джозеф Вилсон из Саутгемптона; худой, жилистый, быстрый и гибкий как ивовый прут.

Джое мог протиснуться ящеркой в любую дыру, вывернуться из любого захвата – к этому у него был просто талант. Недаром его кодовое имя – «Гудини». Тим обладал большой силой и спокойным рассудительным нравом – вывести его из себя было почти невозможно. Сильвия показывала хорошие способности к точным наукам и математике, что не мешало ей заниматься спортом и прекрасно владеть приёмами карате.

Они и сейчас созваниваются, только собраться не получается уже несколько лет. Хотя Сильвию, которая сейчас работает во Франции, он видел два года назад, когда приезжал в Париж по служебным делам. Разглядел лёгкую, едва уловимую седину в чёрных волосах, которые она принципиально не красила. Заметил небольшую полноту и две складки возле губ, которых раньше не было.

Складки придавали ей строгий, даже суровый вид школьной учительницы, но когда Сильвия смеялась, то происходило чудо – из глаз рассыпались смешливые искорки и на щеках появлялись детские симпатичные ямочки. Выглядела она в эти секунды беззащитной девочкой, но Август знал силу её крепкого женского кулачка, способного одинаково легко крушить как кирпичи, так и рёбра противника.

Был в их компании ещё и весельчак-итальянец, кучерявый оптимист и балагур Андреа Романо – мастер травить байки и рассказывать смешные анекдоты, но он пропал четыре года назад где-то в лесах под Варшавой, тело так и не нашли. Произошло это как раз в день рождения Феликса. «Железная Си», как они между собой называли Сильвию, рыдала тогда навзрыд и очень смутила Августа таким проявлением чувств. Но что поделать, в их работе и не такое бывает.

А работёнка у них специфическая… За парадной ширмой сытой жизни в школе и получением юридического образования, таилась вторая, настоящая, половина их существования. К семнадцати годам стало понятно, какую цель преследует их воспитание – из них готовили специалистов по расследованию тяжких преступлений против личности. Маньяки, серийные и массовые убийцы – вот кого должны были уметь выслеживать молодые и хорошо обученные выпускники интерната. И на их подготовку Фонд не жалел ни времени, ни средств.

Казалось бы, а что в этом секретного? И почему этим занялась частная организация, а не специализированные полицейские академии? В чём проблема? Вот тут-то и был один, но очень тонкий нюанс, перечёркивающий жирным крестом всё европейское уголовное право…

* * *

Дело в том, что из детей готовили не просто следователей. Из них делали людей, способных не только размотать клубок преступления и найти виновного… Им ставилась задача устранить преступника, тайно и тихо, без всякой судебной волокиты и проволочек.

По большому счёту, в школе готовили профессиональных убийц-ищеек, своеобразных «агентов-007» с «лицензией на убийство». Джеймс Бонд работал на благо общества, ну и Феликс с товарищами тоже.

Когда Феликс вырос, он стал задумываться над тем, у кого хватило денег, власти и влияния организовать подобную школу в благополучной Европе? По косвенным признакам и лёгким полунамекам некоторых преподавателей, он понял, что их организация финансируется группой неких анонимных спонсоров. Возможно, эти спонсоры являются той частью политической элиты Старого Света, которая всегда была против чрезмерного смягчения уголовного наказания за тяжкие преступления.

Они ратовали за соблюдение порядка и консервативные европейские ценности. К сожалению, таких здравомыслящих людей остаётся всё меньше и меньше с каждым годом.

Самым главным постулатом его организации считается скорое и неотвратимое возмездие за преступление. Всё делается обычно без всякой помпы и освещения в прессе. Иногда полиции вручается труп преступника, а его поимка и уничтожение выдаётся за несомненный успех правоохранительных органов той или иной европейской страны. Полицейским тоже нужны победы… Но это всегда труп, а не живой преступник.

Откуда такая жёсткость? Дело в том, что в последние десятилетия смягчение наказания за подобные преступления, его «гуманизация», привела к тому, что преступники совершенно перестали бояться наказания, вершиной которого всегда была смертная казнь.

Количество преступлений и их тяжесть резко увеличились и продолжают расти. Убил, да ещё и не один раз, ну и хорошо! У нас цивилизованное общество, мы преступников в обиду не даём! Сиди себе спокойно десять пожизненных сроков в комфорте и тепле за государственный счёт. Это если поймают. Ещё и адвоката приставят с врачом на пару. А то, не дай бог, кто-нибудь нарушит право убийцы на жизнь! Читай книжки, медитируй, пиши мемуары, зарабатывай на интервью и получай проценты за выпуск фильмов о себе, любимом. А сколько политиков сделало карьеру на защите преступников!

Если же разобраться и отбросить всю эту высокоморальную чушь, посмотреть трезвым взглядом, то выявляется вопиющая несправедливость: жертвы преступлений, изнасилованные, замученные и умерщвлённые, гниют в земле, а преступники, на стороне которых стада правозащитников и продажных адвокатов, воют о соблюдении прав личности (читай – прав убийц) и потирают сытое пузо в тепле и комфорте. Антимораль какая-то выходит. Да, этот мир погубят юристы и защитники прав!

Убитые мученики взывают об отмщении и восстановлении справедливости – этот постулат прививался Августу и его друзьям весь период обучения в школе. Современная жизнь становится всё более жёсткой и даже жестокой, а правительства всё смягчают и смягчают наказания… Полиция же, за редким исключением, нерасторопна и медлительна. А, как известно, нерасторопность часто приводит к катастрофическим последствиям.

Если бы поиски проводились более активнее и энергичнее, а наказание за содеянное было неотвратимым, разве могли бы столько времени подряд творить свои мерзкие злодеяния маньяки, подобные Хищнику Бастилии из Франции или Белокурому Волку из его родной Великобритании?

Иногда благодаря усилиям Фонда «награда» находила «героев» даже после их ареста и заключения под стражу. Чего стоила, например, операция по устранению одного из самых «продуктивных» по количеству жертв серийных убийц – Гарольда Шипмана… Доктор Смерть отправил на тот свет больше двух сотен пациентов, а по некоторым данным даже более пятисот!

По официальной версии, убийца в белом халате повесился в камере 13 января 2004 года, за сутки до очередного дня рождения. Улыбка скользнула по лицу Августа – блажен, кто верует в официальные версии! Уж кому, как не ему, знать, как проходила ликвидация этого монстра.

Или вспомнить такую неразлучную парочку сексуальных садистов и убийц, как супругов Фреда и Розу Вест… Разве одиннадцать (а на самом деле намного больше) замученных пытками и убитых ими молодых женщин, включая даже падчерицу Фреда и его родную дочь, не заслужили того, чтобы арестованный Фред Вест тоже «повесился» в камере тюрьмы Бирмингема?

Операция была проведена старшими сотрудниками Фонда 1 января 1995 года, когда Август с товарищами ещё проходили обучение в интернате. Инструкторы с горечью отмечали лишь одну недоработку в той знаменитой операции – то, что осталась жива Розмари Вест. Эта мадам постепенно вошла во вкус и даже стала играть роль первой скрипки в смертоносном супружеском тандеме.

После устранения Фреда власти спохватились, и камера Розы в тюрьме Брассайда стала находиться под повышенным круглосуточным наблюдением. Фонд решил не рисковать агентами – ад подождёт Розмари.

Август работал в лондонском филиале Фонда, носившем гордое название «Правозащитный центр “Содействие”». Мудрёно, конечно, зато не подкопаешься. Правда, для маскировки конторе Августа приходилось вести какую-то мелкую, но шумную работу по линии защиты прав мигрантов из стран Азии и Африки в Европе. Куда деваться, красивую легенду дёшево не купишь…

Центр даже ведёт совместную работу с другими международными организациями по отмене смертной казни, что служит прекрасным прикрытием для истинной деятельности Фонда.

Благодаря обширным политическим связям, Фонд может обеспечить сотрудникам работу даже под крылом Интерпола, а в последние годы и Европола. Это позволяет всегда быть в курсе официальных расследований, проводившихся в любых странах Европы и даже на других континентах, в случае острой необходимости. Могущество Фонда велико, но не безгранично – всегда нужно быть осторожным и в первую очередь рассчитывать только на собственный ум и силы…

Изо рта храпящего рядом индийца тянется тонкая струнка засохшей слюны. В иллюминаторе, на темном полотне утреннего Атлантического океана, появилась россыпь жёлто-белых огоньков. Пора просыпаться – лайнер подлетает к Рейкьявику.

* * *

Самолёт приземлился в аэропорте Кефлавик, к востоку от Рейкьявика. Впереди было два с лишним часа свободного времени до вылета в Лондон.

Пройдя паспортный контроль, пассажиры рассеялись по зданию аэропорта. До Рейкьявика можно легко добраться на автобусах «Флайбас», но город находится в пятидесяти километрах отсюда, поэтому никто не стал рисковать и выезжать в исландскую столицу. Слишком мало времени – можно опоздать на самолёт.

Август неторопливо обошёл терминал. Входящих встречала грозная предупредительная надпись о том, что в здании категорически запрещается ночевать. Он и не собирается этого делать… Аэропорт Кефлавик, или Кеплавик, если произносить это название на исландский манер, считается одним из лучших аэропортов Европы. Его оформление было отдано на откуп современным художникам и скульпторам, превратившим аэропорт в настоящее произведение искусства.

Центральный зал оставляет впечатление лёгкости. Холодное освещение, металлические фермы, окрашенные в светлый серебристый цвет, придают пространству ощущение воздушности. Август полюбовался светло-коричневыми витражами на кровле, отражающими извечную тоску человечества по небу; группой из четырёх алюминиевых скульптур на чёрных базальтовых постаментах, символизирующих четыре стороны света; высоким разноцветным обломком радуги из стекла и металла, что находится за пределами здания.

Любопытный монумент на территории аэропорта, называвшийся «гнездом самолёта», вызвал у него смешанные чувства. На высокой груде тёмных камней размещается огромное стальное яйцо, из которого вылупляется новорождённый самолётик, высунувший из скорлупы молодое гибкое крылышко. Авиационный «младенец» производил странное впечатление. Август слышал, как один из туристов, задумчиво почесав затылок, уверенно назвал эту скульптуру «памятником сперматозоиду». В душе он согласился с мнением прямолинейного ценителя искусства.

Феликса раздражает исландское гостеприимство. Нет, дело не в запрете на ночёвку и не в современном искусстве – к последнему он относится с интересом и сам является поклонником абстрактной живописи. Просто Август знает: за спокойной и размеренной работой терминала круглосуточно следят десятки холодных оптических глаз. Видеокамерами нашпигован весь аэропорт.

Несколько лет назад в «Кефлавике» была установлена новейшая система фэйс-контроля Facelt от компании «Визионикс». Август, по роду своих занятий интересовавшийся техническими новинками, осведомлён об этом. Мощный компьютер непрерывно сканирует лица и сравнивает их с базой данных, куда занесены террористы, наркоторговцы, уголовники и прочие криминальные элементы.