Текст книги "Возвращение ведьмы"

Меня поразило, что Эразмус, несмотря на наше краткое знакомство, искренне обо мне заботится. Наверное, считает себя за меня ответственным. Он – мой времяход, он перенес меня сюда. Но как далеко простирается эта забота?..

Пройдя еще немного, мы остановились у внушительного обшитого деревом дома. Типичное для этого времени строение. Нижняя часть из дорогого кирпича, подчеркивающего богатство и статус хозяина. А второй и третий этажи – из темных бревен, на фоне которых резко выделялась изящная белая лепнина. Витражные окна слегка выдавались вперед, словно нависая над улицей. На крыше виднелись тонкие дымоходы – последнее новшество, что свидетельствовало не только о зажиточности хозяина дома, но и о его любви к моде. И он оставил свой построенный явно несколько лет назад особняк – война согнала с места и столь успешного человека.

Я подошла к широкой входной двери и взялась за вычурный железный молоточек. Стук по лакированному дереву гулко разнесся по коридору внутри дома. Вскоре дверь распахнулась. Если бы я заранее задумалась о привратнике, то представила бы, наверное, мужественного домоправителя или крепкого слугу. Однако я с удивлением увидела пару как две капли воды похожих девушек. Они были очень худыми и носили длинные темные волосы распущенными, без шпилек и чепцов. Скорее всего, именно этих девиц я и заметила вчера с Гидеоном. Они казались достаточно красивыми, однако было в них нечто странное. Даже нездоровое, неспокойное. Одновременные жесты и движения у близнецов – нередкое зрелище, но эти двое уж совсем перегибали палку.

– Мы ищем господина Ноа Гримстидса, – произнесла я. – Нам сказали, что в настоящее время он проживает именно здесь.

– Может, да, а может, нет, – нараспев ответили близняшки. Несмотря на приятные голосочки, их тон был не теплее декабрьского рассвета.

– Господина Гримстидса и его… племянницу, – продолжила я, невольно запнувшись. – Мы не ошиблись, они здесь обитают?

– А кто их спрашивает? – требовательно отозвалась одна из сестер. Затем они шагнули вперед, закрывая собой проход, чтобы никто не проскользнул в дом без приглашения, и демонстративно скрестили руки на груди.

Мое терпение подходило к концу. Не позволю каким-то упрямым соплячкам преграждать мне путь! Я открыла было рот, собираясь возразить, но Эразмус вдруг придвинулся ближе.

– Ваша осторожность похвальна, сударыни, – проговорил он с улыбкой. – Времена нынче тревожные. Уверен, хозяин дома восхитится таким усердием.

Близняшка слева, которая, если присмотреться, была чуть ниже и тоньше другой, медленно оглядела Эразмуса с ног до головы. Потом сестры стрельнули глазами друг на друга и захихикали.

– Ну, сэр, – сказала та, что повыше, – он о нас хорошего мнения, а мы – о нем. Когда мы остаемся следить за его домом и делами, мы относимся к заданию очень серьезно.

– О чем и говорит ваш отказ беседовать с незнакомцами. И действительно, с чего бы? Позвольте представиться – Эразмус Балморал, мельник, к вашим услугам, мэм, – произнес он с нарочитым поклоном, от чего я чуть не засмеялась. – А это моя сестра, вдова Кармайкл, на днях прибыла погостить. Они с господином Гримстидсом – давние знакомые. Уверен, он будет рад ее обществу.

Девицы с любопытством покосились на меня, но тут же повернулись к Эразмусу. Он льстил каждым словом и жестом, чем доставлял им огромное удовольствие.

– Это его дом, сэр, однако в настоящий момент господина нет, – с улыбкой произнесла та, что повыше.

– Ах, жаль. – Эразмус покачал головой. – К счастью, мы совершенно никуда не спешим и подождем его возвращения.

– Ой, мы не можем… – начала вторая близняшка.

Эразмус мягко отмахнулся, быстро сообразив, которая из сестер была ведущей, а которая – ведомой, какая упрямей, а какую легче убедить.

– Да бросьте, мэм, такие искренние и осторожные люди, как вы… двое, – слегка запнулся он, и я поняла почему. Близняшек было сложно считать отдельными личностями. – Не могут же столь здравомыслящие люди отказать тем, с кем их господин жаждет встречи. Особенно когда мы с удовольствием подождем. – Заметив, что уверенность девиц пошатнулась, Эразмус продолжил: – Будет очень и очень жаль, если он узнает, что вдова Кармайкл покинула Бэтком, так и не сумев навестить его вновь… Верно?

Эразмус умолк, позволяя девицам задуматься о последствиях. Близняшки переглянулись, затем бодро покивали, сперва друг другу, а потом и Эразмусу. Взвизгнув от радости, они схватили его за руки, почти отпихнув меня в сторону, и втянули в дом. Я заскрипела зубами и отправилась следом. Девицы шустро провели Эразмуса по широкому коридору к приятной комнате с высоким резным камином и выходящим на городскую улицу окном.

– Можете вот тут подождать, – сообщили девицы нам обоим, хотя, конечно, все внимание их было обращено на Эразмуса, а любые взгляды в мою сторону говорили о том, как они жалеют, что я мешаю их развлечению.

– Вы сама доброта, – восхитился Эразмус с такой искренностью, что меня на миг охватило волнение – вдруг он и правда поддался их чарам?

– Мы не знаем, как долго господин Гримстидс планирует отсутствовать, – произнесла одна.

– Может, и вовсе не скоро придет, – подхватила вторая.

– Ничего страшного. – Эразмус одарил их обеих наилюбезнейшей улыбкой.

– А мисс Гримстидс? – выпалила я, за что заработала от него строгий взгляд.

– Ей нездоровится, – ответила мне та, что повыше.

– Простуда не позволяет ей покинуть собственные покои, – добавила сестра.

– Мне очень жаль, – проговорила я, чувствуя, как сердце норовит выпрыгнуть из груди от мысли, что Теган так близко.

– Все погода, – вставил Эразмус. – Гроза нередко приносит с собой заболевания, не находите? – спросил он и продолжил, не дожидаясь реакции: – Как же, я и сам страдаю болью в горле, сколько времени уже никак от нее не избавлюсь.

Наши бдительные собеседницы захихикали.

– Но это же легче легкого.

– Разве? Молю, расскажите как, буду вам крайне благодарен.

И тут девицы загалдели наперебой, страстно желая похвастать своими талантами. Стоило им наклонить головы, как волосы упали вперед, от чего у меня появилось странное ощущение, будто они живут своей жизнью. Я отмахнулась от тревожной мысли, но стала приглядываться к девицам еще внимательнее.

– Все, что надо – это пить молоко…

– …подогретое кочергой из камина…

– …коровье, запомните, козье никак не подходит…

– …в которое надо добавить ложечку клеверного меда, чуточку рома и еще ложечку молотого черного перца…

– Только не слишком много!

– И сказать верные слова, – вдруг шепнула та, что пониже.

– Да, конечно, – согласилась другая. – Верные слова в верном порядке.

– …или ничего не сработает.

– …как полагается размешать и как полагается произнести.

Сестры оживленно описывали простенькое лекарство, усиленное каким-то заклинанием. Мне стало интересно, вдруг они не просто служанки, которым поручено следить за Теган, а воспитанницы, юные ведьмы, осваивающие опасную магию Гидеона. Тревожно даже не то, что они могли быть перспективными ведьмами, а то, что магические силы, возможно, попадут в руки людей, которые явно не дружат с головой.

Девицы покачивались, продолжая болтать о лекарстве, и их речь все больше начинала напоминать монотонный напев. Они обе имели привычку встряхивать роскошными волосами или же накручивать их на палец, а иногда даже невольно приглаживали пряди, не себе, а друг другу. И все-таки мне казалось, будто в их волосах пульсирует сверхъестественная жизнь.

Эразмус убедительно изображал впечатленный вид.

– В самом деле! Ах, если бы мне выпить такого лекарства сейчас!.. – воскликнул он, наигранно хватаясь за горло.

Старшая близняшка глянула на него сквозь полуопущенные ресницы.

– Я могла бы вам его приготовить, сэр.

– О, боюсь вас утруждать…

– Или я! – настойчиво вклинилась вторая девица, от беспокойства стискивая ткань юбок.

Теперь близняшки переглянулись уже не заговорщицки, а с соперничеством.

– Мне не составит никакого труда, – заверила первая. – Сейчас же отправлюсь на кухню и приготовлю, пока вы ждете.

– В таком случае, – широко улыбнулся Эразмус, шагнув вперед и взяв ее за руку, – хотя бы позвольте мне вам помочь.

Девица снова захихикала и покорно последовала с ним к двери, а затем бросила через плечо сестре:

– А ты лучше побудь-ка здесь с госпожой Кармайкл.

И они с Эразмусом ушли. Меньшая близняшка хмурилась, застыв от ярости.

– Я с удовольствием подожду в одиночестве, – заверила я ее. – Здесь очень красиво. Не беспокойтесь из-за меня, прошу.

– Вам не следует оставаться одной, – категорично заявила девица, раздраженно приглаживая длинные локоны.

Я устроилась возле окна и чинно сложила руки на коленях.

– Не переживайте. Я тихонько посижу, посмотрю, что творится на улице. – Заметив сомнения девицы, я добавила: – Конечно, если вы уверены, что должны остаться… Мой брат немало наслаждается обществом умных женщин, что ж… Уверена, он неплохо проведет время с вашей сестрой.

Больше подстрекать не понадобилось. Из коридора донеслись ее поспешные шаги. Услышав, как хлопнула дверь кухни, я быстро оставила комнату и шмыгнула к лестнице. Не важно, насколько осторожно я двигалась, каждая ступенька все равно поскрипывала. Наконец я оказалась у череды комнат на верхнем этаже. Где же Теган?.. Если эти жуткие близняшки за ней ухаживают, значит, она не заперта на чердаке. Скорее всего, ей выделили достаточно неплохие покои. Коварный засов сдвинулся с оглушительным лязгом.

Я толкнула тяжелую дверь.

Закрытые ставни и шторы не пропускали внутрь яркие лучи солнца. В центре комнаты стояла великолепная кровать с балдахином, а под вышитым одеялом лежала неподвижная фигурка. Я приблизилась на цыпочках и едва не вскрикнула, узнав Теган. Она спала, но все же выглядела страшно измученной, напряженной, с желтоватой кожей и темными кругами под глазами. Она казалась такой хрупкой, юной, беззащитной.

– Теган! – шепнула я. – Моя дорогая…

Я осторожно присела на край постели и коснулась ее руки. Она застонала, завозившись во сне.

– Теган, – повторила я чуть громче. – Просыпайся. Это я, Элизабет.

Она медленно открыла глаза и нахмурилась, явно пытаясь сообразить, что происходит.

– Кто?..

– Теган, это я. Все хорошо. Теперь все будет хорошо.

– Элизабет! – вскрикнула она с таким потрясением, что я испугалась – вдруг она нас выдаст.

– Бояться больше нечего.

Теган замотала головой, отчаянно стараясь отодвинуться подальше.

– Нет! Нет! Уходи! Прочь!

– Тш-ш, ты просто испугана. Неудивительно.

Я попыталась ее успокоить, но стоило мне протянуть руку, как Теган в ужасе шарахнулась в сторону. И этот ужас вызвала я! Я совершенно ничего не понимала.

– Разве ты меня не узнаешь? Разве не знаешь, кто я?

– Элизабет! Он говорил, что ты явишься! – теперь уже кричала Теган.

Сейчас ее услышат на кухне, и сюда примчатся близняшки.

– Успокойся. Бояться нечего. Я заберу тебя домой.

Но она спрыгнула с кровати и попыталась удрать к двери, а когда я схватила ее за руку, завизжала. Снизу донеслись голоса и торопливые шаги.

– Убирайся! – кричала Теган, выдираясь из моей хватки. – Он вернется, вот увидишь, он меня не бросит! Он вернется и защитит меня от тебя!

И тут я все поняла. Теган не опоили и не держали под безобидным заклинанием, что сделало бы ее сонной и покорной. Дело обстояло куда хуже. Гидеон навел на нее столь мощные и сложные чары, что теперь Теган считала своим врагом меня, а его – спасителем. Как крепко эта магия держала ее в плену!

– Теган…

Закончить я не успела – дверь распахнулась, и на пороге возникли близнецы.

– Что здесь происходит? – вопросила одна.

– Вам сюда нельзя! – пронзительно воскликнула вторая с искаженным от ярости лицом.

Девицы бросились к Теган и обвили ее руками, одновременно защищая и удерживая. Теган спокойно это вынесла, явно привыкшая к их странному обществу.

В тот же самый миг Алоизиус, твердо намеренный вернуться к хозяйке, выбрался из моей сумки и спрыгнул на пол. Затем мышонок прошмыгнул по темным доскам пола и скрылся под кроватью.

В комнату вошел Эразмус. Я хотела было заговорить, но он предупреждающе коснулся моей руки.

– Пойдем, сестра.

– Она не понимает!..

– Вы должны покинуть этот дом, оба! – резко бросила близняшка, что повыше.

– Немедленно! – поддержала вторая.

Я повернулась к Эразмусу в смятении и отчаянии:

– Мы не можем оставить ее здесь. Не можем!

– Мы должны. Пока что. Пойдем.

И с этими словами Эразмус просто-напросто вытащил меня из комнаты. Я лишь мельком успела заметить, как Теган съежилась на постели – крошечная фигурка, дрожащая от страха. Близняшки разом стали еще более жуткими, неестественно искаженными и скользкими, словно куницы, готовые броситься на добычу и вонзить в нее свои крошечные, но острые зубы.

Испуганный вид Теган привел меня в отчаяние, ведь именно я ее так перепугала! Я находила лишь одно объяснение: Гидеон ее околдовал. Он наложил мощное заклинание, чтобы она бежала не ко мне, а прочь от меня. Неудивительно, что он совершенно не боялся, что я ее найду! Гидеон даже хотел, чтобы я увидела, как он теперь над ней властвует. Теган привязана к нему узами, которые нелегко разорвать. Да уж, такое заклинание куда крепче любой тюрьмы!

10

Как только мы вернулись на мельницу, Эразмус принес пива и предложил мне выпить, но я была слишком подавлена. Он сел за стол, а я мерила комнату шагами, ругая себя за то, что позволила Теган попасть в такое опасное положение.

– Хуже и быть не может, – произнесла я, качая головой.

– Элизабет, вы преувеличиваете. По крайней мере, девочка жива.

– Разве вы не видели ее состояние? Она околдована! Ясное дело, заклинание Гидеона причиняет ей страшный вред. Не может не причинять. Чтобы настолько опутать и сбить ее с толку, нужны сильнейшие, беспощадные чары. Она слабеет с каждым днем.

– По крайней мере, мы знаем, где она.

– И это только сильнее меня мучит! О, Гидеон рассчитывал, что я ее найду и, когда увижу, что он натворил…

– Наверняка есть способ развеять его чары.

– Бесспорно. Любое заклинание можно обратить вспять. Но как скоро мы сумеем откопать тот магический ключ, что ее освободит? Ведь она, не стоит даже сомневаться, в самом настоящем плену, как будто ее заковали в кандалы и цепи в самом глубоком подземелье.

– Тем не менее она находится в самом обычном доме и без охраны, если не считать близнецов. Признаю, в этих девчонках таится некая сила, но их можно одолеть. Дом не защищен. Мы вполне сумеем увести Теган оттуда, разорвать хотя бы физическую связь с ее пленителем.

– Это не освободит ее от чар.

– Зато даст нам шанс понять, как это сделать, не опасаясь, что Гидеон унесет ее куда-нибудь еще.

Я задумалась. Во всяком случае, присутствие Теган меня утешит. И, конечно, если она окажется рядом, мне будет проще разрушить чары. От мысли, что Гидеон заставил ее бояться меня, разрывалось сердце.

– Будет непросто. Вы видели, в какой ужас Теган приходит от одного моего вида. Она не захочет покинуть дом.

Эразмус осушил кружку с пивом и кивнул.

– Вы правы. Придется увести ее силой.

– И доставить сюда? Что помешает ей при первой возможности сбежать к Гидеону?

– Думаю, мы не откажемся от помощи?

До меня не сразу дошло, затем я сообразила.

– Уильям!

– Он предложил вам подсобить, верно? Он поможет вывезти Теган из дома, допустим, в закрытой повозке, и предоставит безопасное место. Полагаю, стены Бэтком-холла достаточно прочны и способны удержать молодую женщину.

– Да, пожалуй… – Внутри меня вспыхнул яркий огонек надежды. – Вы правы, Уильям поможет. По крайней мере, там не будет Гидеона, и я смогу остаться с ней, попытаться снять заклинание…

– Значит, решено. – Эразмус поднялся. – Возьмем повозку.

– Нет, благодарю вас, Эразмус, лучше я сперва поговорю с Уильямом сама. – Заметив его удивление, я попыталась объяснить: – Уильям не знает, что я странствовала по земле больше трех сотен лет. Он не знает, кто вы такой. Он знает лишь, что я сбежала из этих мест, когда меня обвинили в колдовстве, и что Гидеон каким-то образом мне помог. А теперь я вновь здесь, с историей, которую Уильям явно не может принять за чистую монету, и прошу его о помощи в борьбе с темной, страшной магией. Ведьм до сих пор вешают – а иногда и тех, кто их защищает. Позвольте мне поговорить с ним наедине.

Эразмус кивнул, немного подумав.

– Хорошо, но я настаиваю на том, чтобы помочь вам увезти Теган из того дома. Гидеон запросто может оказаться там и…

– Предпринимать что-либо без твердой уверенности, что его там нет, бесполезно. Мы добьемся успеха, лишь действуя у него за спиной.

– Кажется, нам нужен отвлекающий маневр, – вскинул брови Эразмус.

– Да, – нехотя согласилась я, подозревая, какой план у него созрел. – А что еще может удержать внимание Гидеона, как не беседа со мной?

– Именно. Как только убедитесь, что Уильям с нами, отправьте Гидеону весточку. Мол, желаете с ним обсудить, что ему надо в обмен на свободу Теган. Он не устоит перед соблазном увидеть, как вы будете его умолять.

– Очень верно подмечено.

– А потом сообщите мне, когда с ним увидитесь. Я встречусь с Уильямом и теми, кому он доверит нашу миссию, в тот же час.

Я подхватила шаль и направилась к лестнице, но вдруг замерла на первой ступеньке.

– Вы ведь понимаете, что попытка обхитрить Гидеона, мягко говоря, небезопасна, – обратилась я к Эразмусу. – Зачем вам ввязываться?

– Я ваш времяход. Я перенес вас сюда. Моя главная цель, Элизабет, вернуть вас в ваше время в целости и сохранности. И я осознаю, что вы не бросите девочку, которую прибыли спасти. Позвольте мне помочь.

– Благодарю, – ответила я слегка дрогнувшим голосом. – Я…

Эразмус вскинул ладонь, чувствуя себя неуютно перед лицом возможного проявления чувств, и выставил свою привычную защиту – непринужденно улыбнулся.

– Прошу, приберегите благодарности до той поры, когда я действительно сделаю хоть что-нибудь полезное. Люблю честно зарабатывать женское восхищение.

Я добралась к Бэтком-холлу пешком, обогнув лес. Я едва не бежала и, когда впереди показались знакомые дымоходы, уже успела раскраснеться и запыхаться. Кратчайший путь привел меня не к парадному входу, а к конюшням позади дома. Я как раз проходила мимо небольших хлевов, возведенных из того же красного кирпича, что и сам Бэтком-холл, как передо мной вдруг вырос человек. Он появился так внезапно, что я едва в него не врезалась. Знакомый мне конюх и кучер Уильяма, Кинс, окинул меня пристальным взглядом.

– Я вас напугал, госпожа? – поинтересовался он голосом, сиплым от долгих десятилетий, проведенных среди конюшенной пыли.

Кинс утратил былую осанку и скрючился, но не только от возраста и постоянной тяжелой работы на свежем воздухе. От меня не скрылся поразивший его суставы и кости артрит, и я страшно пожалела, что не располагаю ни временем, ни необходимым средствами для приготовления целебного отвара.

– Добрый день, Кинс. Прошу прощения, что вот так пронеслась по вашему дворику. Мне нужно кое-что обсудить с его светлостью.

– Да, догадываюсь, – загадочно отозвался конюх.

Я ожидала, что он даст мне пройти, однако он не сдвинулся с места, о чем-то размышляя. Затем он поскреб покрытый седой щетиной подбородок и заявил:

– Идите-ка сюда. Есть кое-что, что вам пригодится.

Не дожидаясь ответа, он вновь скрылся за дверью конюшни. Я не очень-то хотела отвлекаться от цели, но заметила во взгляде Кинса на меня нечто такое, что повело меня следом. Похоже, он меня узнал. Он понимал, кто я такая, и все же не стал меня обличать, поднимать крик, что я ведьма, не стремился никому раскрыть мою истинную личность. В его присутствии ведьмовское чутье посылало по моей коже волны мурашек. В старике крылась некая добрая сила. Видят небеса, если я хочу выстоять против Гидеона, без друзей не обойтись.

По сравнению с залитым ярким солнцем двором, в конюшне царил полумрак. Мне пришлось подождать, пока не привыкнут глаза. Затем я рассмотрела длинный ряд стойл, отделенных друг от друга деревянными перегородками со вставками из кованого железа. Перед ними тянулась кормушка с сеном. Лошади обнаружились лишь в трех стойлах. Первая – самая обычная верховая, затем неплохая упряжная и, наконец, простая гнедая трудяга, какие, по идее, встречаются на фермах. Очередное подтверждение, что настали непростые времена, думала я, вспоминая чистокровных скакунов, которых когда-то держала семья Уильяма.

Несмотря на искривленные ноги, Кинс передвигался на удивление живо. Он уже дошел до последнего стойла и поманил меня к широкой двери. Она вела в амуничник, где хранились уздечки, седла и упряжь. Я вдохнула смесь из запахов чистой кожи, жира для смазывания и воска. Сбруя висела достаточно высоко, чтобы отвадить мышей и крыс, но все еще на том уровне, где снять ее можно было без особого труда. Пусть война и разрушила жизни многих людей, здесь, очевидно, по-прежнему придерживались определенного порядка.

Кинс распахнул большой деревянный сундук, где лежали тщательно скрученные бинты для хвостов и сложенные попоны. Порывшись под слоями шерсти и джута, конюх извлек небольшой хлопковый мешочек, стянутый шнурком, и выпрямился, хрустнув пораженными артритом суставами. Затем немного поколебался, но все же сунул этот мешочек мне в руки.

– Вот. Берите, – грубовато буркнул он.

Узловатая рука Кинса на мгновение коснулась моей, и я вдруг ощутила странный импульс, будто меня слегка ударило током. Все-таки в этом человеке таилась некая магия. Может, поэтому он меня и не выдал. Я развязала шнурок и высыпала содержимое мешочка в ладонь. В нее приземлилось нечто теплое, размером с камешек, но легче и не такое твердое. Я перевернула предмет, внимательно рассматривая, и ощутила, как он стал горячее. Откуда там брался жар, непонятно, однако вскоре мне пришлось перекладывать его из одной руки в другую, чтобы не обжечься.

Кинс хмыкнул.

– Жжется! Конечно, вам будет. Не всем, а вам – да. Не надо бояться, госпожа. Ничего он вам не сделает. А может, и подсобит.

Теперь речь Кинса стала напоминать то, как разговаривали в моей семье, по крайней мере, не в обществе вышестоящих господ или когда не надо было соблюдать приличия. В лицо вдруг ударил порыв ветра, поиграл волосами, вытягивая пряди из-под хлопкового чепца. Я огляделась – двери были закрыты, да и в амуничнике все казалось нетронутым.

Кинс посмеивался.

– Никогда не видали жеребячий хлеб, госпожа? Таким, как вы, положено знать.

Точно! Теперь я поняла, что держу в руке нечто крайне редкое и ценное. Оно мне никогда не встречалось, хотя я о нем слышала. Мать рассказывала о сильном лекарстве, даже, по правде говоря, о магии, что содержалась в этих простых и тусклых комочках. Жеребячий хлеб, или, как их называют по-научному, гиппоманы – это гладкие, округлые образования на внешней части плаценты, в которой зреет жеребенок. Ученые и ветеринары будут утверждать, что это не более чем скопление жидкостей и химических элементов. А вот мудрецы, сведущие в лошадях и в ведовстве, поведают кое-что иное. Невзрачные на вид комочки – это крошечные кладези мощной магической энергии. Их сила такова, что в некоторых странах за них платят золотом. Многие шаманы и заклинатели считают их важнейшей частью своего арсенала. А самое главное – гиппоманы нельзя использовать в дурных целях, ведь их единственное назначение – защита. Защита от болезней. От магии. От зла.

– Кинс, я не могу взять у вас такое сокровище.

Конюх только отмахнулся.

– Вам нужнее, госпожа Хоксмит. Может статься, однажды вернете.

Я невольно вздрогнула, когда он назвал меня настоящим именем, и потеряла дар речи. Не дав мне опомниться и распросить, кто он такой, Кинс развернулся и исчез в полумраке конюшни. Я вернула гиппоман в мешочек и, плотно его стянув, привязала к нижней юбке. Такое никак нельзя потерять. Мне оказали честь, и я была глубоко благодарна за защиту, которой меня могла окутать эта вещица.

11

Я пересекла двор, и на пороге дома тут же показался Уильям.

– Заметил тебя из окна. Не ожидал, что ты придешь со стороны конюшен.

– Думал, я забыла короткий путь?

В холле мы обнаружили Ричарда, слугу Уильяма. Я вновь поразилась его печальному виду. Однако мальчику можно было простить вечно угрюмое выражение лица – Уильям рассказал мне о его семье, так что неудивительно. Мальчик радушно меня поприветствовал и отвесил отработанный поклон.

– Послать на кухню за напитками, сэр Уильям? – спросил Ричард.

– Прошу, не беспокойтесь из-за меня.

– Как пожелаешь, – произнес Уильям. – Давай посидим в маленькой столовой. В последнее время она стала моим убежищем. Ричард, если будешь нужен, я позову.

Уильям провел меня в уютную комнату слева от парадной гостиной, где обычно принимали посетителей.

Вспомнился мой последний визит в этот дом. Тогда я умоляла Уильяма спасти мою мать. Он принял меня в куда более формальной остановке, и мне пришлось обращаться к нему в присутствии его невесты. Наверное, он помог бы, если бы понимал, что это в его силах… Увы. Уильям не осмелился выступить против властей. Он сумел лишь дать мне денег, которыми я подкупила тюремщика, чтобы провести с моей дорогой матушкой несколько драгоценных минут.

Несомненно, Уильям тоже отлично помнил эту сцену. Он предложил мне присесть на стул с высокой спинкой у незажженного камина.

– Я почти не использую большую часть дома. Мне не нужны огромные комнаты, во всяком случае, не в таком количестве. Я ведь здесь один. По правде сказать, даже не знаю, зачем здесь остаюсь. Хотя нужно ведь где-то жить…

– Отказаться от родового гнезда тяжело.

– Меня держат живые люди, Бесс, а не призраки. Слуги с семьями – Кинс, садовник Пиктон, моя домоправительница Мэри-Энн, кухарка Тилли. И, конечно, Ричард. Если я уйду, если запру Бэтком-холл на замок и уеду, что с ними будет? Где они станут жить? Я несу за них ответственность. – Уильям помолчал, пробежав рукой по светло-каштановым волосам, а потом добавил: – Кроме того, я буду по ним скучать. Теперь моя семья – это они.

– Тебе нравится этот мальчик, да?

– Так очевидно? – неожиданно хрипло спросил Уильям. – Когда я его нашел и привел сюда – почти два года назад, – Ричард умирал с голоду. Он слегка невоспитанный и задиристый. Злость помогла Ричарду выжить, и он зол до сих пор. Однако быстро учится и стал для меня… утешением.

– Я рада. За вас обоих. Вы потеряли так много…

Уильям вгляделся мне в лицо.

– Ты так и не вышла замуж, Бесс? У тебя нет своих детей? Прости, любопытство сильнее манер…

Я покачала головой.

– Мы давние друзья, понятное дело, тебе интересно. Ты прав, я так и не вышла замуж, но девочка, ради которой я вернулась… ну, она стала для меня как дочь.

– Тогда понятно, почему ты пошла на такой риск. Страшный риск, Бесс.

– Однако он себя оправдал. Я ее нашла. Теган держат в городе, в доме негоцианта, неподалеку от главной улицы.

– Отличные новости! – Уильям вскочил на ноги. – Тут же ее и заберем. Прикажу Кинсу готовить повозку.

– Не все так просто.

– Боишься, что это мерзкое чудовище Мастерс тебе помешает? Не стоит о нем беспокоиться, Бесс. С ним разберется магистрат, при необходимости я все устрою.

– И что ты скажешь доброму магистрату? Что спустя столько лет в город вернулась сбежавшая от петли осужденная ведьма и теперь просит помочь ей увести племянницу уважаемого негоцианта из его собственного дома?

– Племянницу?.. Ты не упоминала… и Гидеона Мастерса уж никак нельзя назвать уважаемым! Ничего не понимаю.

– И не поймешь, пока я не объясню. Уильям, прошу, сядь. Я должна тебе очень многое рассказать, и большая часть этого покажется тебе бредом сумасшедшей.

И я поведала Уильяму, медленно и осторожно, прерываясь на его вопросы, ровно столько, сколько ему было необходимо знать, и ни капли больше. Я говорила о том, как Гидеон обучил меня магии, как эти силы помогли мне освободиться из тюрьмы и сбежать. Как я бросила Гидеона и, отвергнув его, на всю жизнь заработала опаснейшего врага. Правда, я умолчала, какой длинной эта жизнь оказалась. Достаточно ему знать, что я ведьма, не стоит дальше испытывать ни его разум, ни его привязанность ко мне.

Выслушав мою историю, Уильям некоторое время молчал. Дело шло к закату. Солнце постепенно опускалось, свет стал мягче. Уильям сидел спиной к высоким окнам, поэтому мне было сложно разглядеть выражение его лица. Я могла только гадать, настолько трудно ему осмыслить услышанное. Разумеется, ему страшно осознавать, что я самая настоящая ведьма. Узреть худший кошмар того времени, когда сам Уильям знал колдовство лишь как злую, богопротивную и опасную силу. Во что она превращала меня, его друга? Во что превратится он, Уильям, если поможет мне? Его руки, лежавшие на коленях, подрагивали. Уильям уставился на них, словно не желал поднимать глаз.

– Когда ты обратилась ко мне за помощью, Бесс… Когда ты попросила меня сделать хоть что-нибудь, дабы освободить твою мать, я не смог… нет, я бездействовал. Я сказал, что не способен предложить ничего дельного. Помню, как говорил, что ничем не могу помочь. С тех пор я много размышлял. Ведь если бы я все же тебе помог… если бы как-то повлиял, то вы обе, ты и твоя мать, могли бы спастись. Правда заключается в том, Бесс, что меня переполнял страх. Я боялся, что если люди увидят, как я выступаю в поддержку твоей матери, защищаю осужденную ведьму… Я боялся за семью, за невесту, за самого себя.

Только сейчас Уильям взглянул мне в лицо, и я увидела в его глазах слезы.

– Не знаю, что сильнее терзало меня все эти годы – собственная трусость или то, что я тебя потерял.

– Уильям, не вини себя. Ты был прав, ты ничем не мог спасти мою мать.

– Я мог попытаться! Мог сделать больше, а не просто переложить ответственность и вину на плечи отца. Мог выступить против несправедливости, против казни доброй женщины, любящей матери, заботливой целительницы, которая многих поставила на ноги… но я бездействовал и буду жалеть об этом до последнего вздоха.

– Ты ведь понимаешь, что ее не оговорили? Она действительно была ведьмой, Уильям. Как и я.

– Пусть передо мной и сидит ведьма. Это женщина, которую я любил всю жизнь, и я не вижу в ней ни зла, ни порока. – Уильям набрал воздуха в легкие и выпрямился. – Рассчитывай на мою верность и поддержку, Бесс. Что от меня нужно?

Я вкратце рассказала ему наш с Эразмусом план. Я отправлю Гидеону весточку и договорюсь о встрече на закате на Бэткомском мысе. Напишу, что хочу узнать, на каких условиях Гидеон согласится освободить Теган. А пока он будет вдали от дома, Уильям и Эразмус отправятся в город и увезут Теган в безопасный Бэтком-холл.

– Она откажется идти с вами по доброй воле, – предупредила я. – Кроме того, за ней приглядывают две девушки. Ее просто так не отдадут.