Текст книги "Чисто семейное дело"

5

Подполковник, похожий на плейбоя, произвел на Дашу сильное впечатление. Она зарумянилась и уже более дружелюбным тоном произнесла:

– Я, конечно, постараюсь вспомнить все, что знаю, но с ее матерью я и вовсе не была знакома.

– Тогда начнем ab ovo[6]6
  С самого начала (лат.).


[Закрыть] . Где и когда вы познакомились со Светланой?

Молодая женщина задумалась.

– Меня с ней познакомил Лева Либерман. Мы учились на одном курсе – с Левой, разумеется. Впервые я ее увидела году в восемьдесят девятом… Нет, нет, в девяностом. Точно, в девяностом, в марте месяце, на ее же дне рождения.

– И что вы можете о ней рассказать?

– Да ничего особенного: хитрая, жадная, лживая… Простите, все время забываю, что она умерла…эПодполковник махнул рукой.

– Не рефлексируйте, меня интересует только конкретная информация. Итак?

Даша грустно усмехнулась и обхватила плечи руками:

– Знаете, есть такая порода женщин, которые целый день валяются кверху… юбкой, ни черта не делают, но при этом считают весь мир себе обязанным. Вот и Светка была такой же… Тянула деньги со всех, кроме грудных младенцев, да и то лишь потому, что в памперсах карманов нет. Однажды мы даже поймали ее на воровстве.

Подполковник приподнял одну бровь и вынул из кармана жилетки изящный данхилловский портсигар. Даша, на пару с Томеком, потрясенным ничуть не менее, а может, даже более, чем она, завороженно наблюдали, как российский разведчик элегантно постучал сигаретой о золотую крышку и так же элегантно прикурил.

– И как она на это отреагировала? – спросил он, поднимая глаза, в которых плясала искорка.

– Честно говоря, у нас пороха не хватило ей об этом сказать, – смущенная свидетельница отвела взгляд. – Мы, конечно, потребовали от Левы с ней разобраться, но… В общем, скандала не получилось.

– А Лева был в то время ее любовником?

– Да.

– Понятно. И они продолжали потом встречаться?

– Да что вы! Он хоть и дурак, но кто же хочет быть посмешищем? Тем более что Либерман решил с ней расстаться еще до того. Думаю, именно известие о разлуке с его деньгами и заставило ее обчистить наши карманы.

Полетаев, сделав пару затяжек, осторожно потушил сигарету.

– Значит, оказавшись в безденежной ситуации, Светлана могла решиться, скажем так, на крайнюю меру?

– Ну, во-первых, для нее всякая ситуация была безденежной, – презрительно скривилась Даша, – а во-вторых, сомневаюсь, что воровство казалось ей крайней мерой – так, один из способов поправить положение. Ну в самом деле, не спрашивать же каждый раз разрешения!

– А в последний раз вы виделись…

– Лет пять назад, случайно, в ресторане. Перекинулись парой слов и все.

– Что за ресторан?

– Не помню название. Где-то недалеко от «Метрополя». Мы раз в год собираемся там с приятелями, теми, кто может приехать.

– Куда приехать, откуда? – не понял Полетаев.

– Почти все мои друзья юности разъехались из страны и живут сейчас за границей.

– Почему? – сразу заинтересовался подполковник

– Ну вы спросили! – усмехнулась Даша. – Кому в конце восьмидесятых годов нужен был интеллигентный выпускник института, не умевший торговать компьютерами или воздухом? Не поверите, но не все могут одновременно воевать и с бандитами, и с государством. Поэтому каждый из них перетряхнул историю предков и вперед!

– В каком смысле? – снова не понял Полетаев.

– Как вас в разведку-то взяли? – проворчала Даша. – Небось по блату?

– Что-то в этом роде, не отвлекайтесь.

Она откинулась на стуле и снова положила ногу на ногу.

– Знаете, так же, как у каждого англичанина свой скелет в шкафу, у каждого порядочного русского в шкафу еврейская бабушка. Принесите кости вашей бабушки в посольство и езжайте на свою историческую родину: хотите в Америку, хотите в Австралию. У каждого еврея своя родина.

– Ладно, оставим это на их совести. – Подполковник скользнул взглядом по вновь обнажившемуся бедру. – Итак, вы встретили Лунину в ресторане, вы разговаривали, о чем?

– Честно говоря, ни о чем. – Она пожала плечами. – У нас была мужская компания, я собиралась замуж и хотела познакомить своих друзей с будущим избранником, однако они больше интересовались этой заразой, чем… моим женихом. Пришлось немного поболтать.

– И с тех пор вы ее не видели и ничего о ней не слышали?

– До вчерашнего дня – нет.

– Телефон вы ей тоже не давали?

– Упаси господь! Более того, мой телефон в Москве знают всего шесть человек, включая родителей. И поверьте, ни один из них в здравом уме и трезвой памяти никогда бы не дал его Светке.

– Они были знакомы с ней?

– Да, именно потому и не дали бы.

Подполковник качнул головой и достал блокнот.

– Мне придется записать имена и адреса. Как бы то ни было, информация могла попасть и от них.

– Какая информация? – удивилась молодая женщина.

Переглянувшись с Томеком, Полетаев сложил руки перед собой на столе и вполголоса произнес:

– В кармане пиджака погибшей был обнаружен листок с вашей нынешней фамилией и телефоном.

– Что за черт, – пробормотала Даша, – она не могла знать эту фамилию, замуж я вышла после…

– Значит, телефон ей дал тот, кто знает вас под теперешней фамилией, старый знакомый скорее бы назвал девичью.

Даша хотела согласиться, но потом отрицательно покачала головой:

– Не факт, девичью фамилию она и сама знала.

– Тем хуже, – Полетаев внимательно посмотрел на свидетельницу. – Значит, круг подозреваемых расширяется.

– Может, тогда я сама позвоню им и спрошу? – нерешительно предложила молодая женщина.

Однако подполковник чарующе улыбнулся и поднял руки.

– Нет, нет, доверьте это нам. Ваши друзья могли сообщить номер телефона непреднамеренно и либо не вспомнят, либо постесняются сказать правду.

– А вы что, пытать их будете?

– Понадобится, будем, – он улыбнулся еще шире. – Ладно, пойдем дальше.

– Дальше все. Дальше некуда. – Даша растерянно посмотрела на своего собеседника. – Остальное вы знаете: вчера Светка позвонила, попросила найти ей гостиницу и сказала, что ее хотят убить. Больше я ее не видела и не слышала.

Подполковник встал и, заложив руки за спину, не спеша подошел к окну, за которым повис серый моросящий туман… Что может быть противнее холодного июньского дождя? Он вздохнул и обернулся:

– Нет, Дашенька, не все. Ну, посудите сами. Человека хотят убить. Он, вернее она, приезжает в страну, языка которой не знает, друзей не имеет. Останавливается в гостинице. И тут же обращается к человеку, находящемуся с ней во враждебных отношениях, с просьбой найти гостиницу. Заказанную, кстати, заранее.

– Как заранее? Подождите… – молодая женщина не понимала, что происходит, – я совершенно точно помню, что Светка просила меня помочь найти ей гостиницу. Да она для этого и позвонила!

Эфэсбэшник прищурился:

– Вы уверены, что Лунина просила найти гостиницу, в смысле, выбрать, или, может, она хотела, чтобы вы объяснили ей, как туда проехать?

– Ну вы совсем уж, – возмутилась Даша, – не знаю, насколько хорошо я говорю по-чешски, но русский, слава богу, еще не забыла!

Полетаев, скрестив руки на груди, скептически посмотрел на молодую женщину.

– Ладно, остановимся на достигнутом, – он подошел к ней и присел рядом. – А теперь, Даша, честно глядя мне в глаза, скажите, вы нам все рассказали или кое-что ненароком упустили?

Та моментально вспыхнула и смущенно отвела взгляд в сторону.

– Итак, я вас внимательно слушаю, – продолжал настаивать подполковник.

Молодая женщина продолжала смущенно ерзать на своем месте. Наконец не выдержав, торопливо, словно боясь передумать, забормотала:

– Понимаете, после того как я вернулась из полиции домой… позвонил один мой знакомый, из тех, что живут в Швеции. Сейчас он журналист. Спросил, почему не отвечаю на его письмо, мол, беги к компьютеру, посмотри почту. Можете себе представить мое изумление, когда я увидела Светкину фотографию.

– Где это письмо? На вашем домашнем компьютере? – оживился подполковник.

– Его там нет, – покраснела Даша.

– Как нет, а куда же оно делось?

– Я его удалила, причем насмерть.

– Зачем? – эфэсбэшник с трудом сдерживал раздражение.

– Не знаю. – Она расстроено пожала плечами. – Я вчера испугалась, подумала, что полиция может решить, что я как-то замешана в этом…

– Ну, хорошо, а потом, когда вы узнали, что Лунина сама отравилась?

– Потом я была ужасно злая… Все как будто сговорились меня использовать. Сначала Светка – помоги, узнай… А меня за это в каталажку! Потом Сол, мол, бегай с высунутым языком, собирай информацию, а сам пропал, потом… – она замялась, – потом полиция: расскажи все, что знаешь, а мы тебе – шиш.

– Да откуда же такое нездоровое любопытство! – всплеснул руками подполковник.

– Нездоровое? – разозлилась Даша. – Посидели бы вы дома четыре года, как я, вам тогда даже замена газовых труб у соседей показалась бы событием!

Полетаев рассмеялся и примирительно потрепал ее по плечу, лицо его стало по-мальчишески задорным. Человеку с таким лицом хотелось доверить самую большую тайну в жизни.

– Ладно, Дашенька, не сердитесь, давайте телефон вашего Сола, мы с ним свяжемся и узнаем, что ей понадобилось в Швеции.

– Но он звонил из Австрии, – растерянно проговорила она.

– Час от часу не легче. Что он там делает?

– Понятия не имею. Вчера искала номер его мобильного телефона, хотела спросить, почему не отвечает на мое письмо, но не нашла. Можно, конечно, связаться с Майклом, это наш приятель, узнать у него.

– Вы можете это сделать прямо сейчас?

– Почему бы и нет? – Она пожала плечами. – Откуда можно зайти в Интернет?

Майор Томек, внимательно прислушивающийся к их беседе, понял вопрос и шумно вылез из-за стола.

– Прошу вас, пани. Этот компьютер подключен.

– Угу, – проворчала Даша, – и какой будет обратный адрес, Interpol.cz? Долго придется ждать ответа.

– Нет, адрес вполне гражданский, – усмехнулся майор, – пишите смело.

Даша уселась и быстро застучала по клавишам.

– Будем надеяться, что Майкл быстро ответит. Могу не отключаться от сети?

– Конечно, мы подождем.

– Перед вашим приходом, – Полетаев присел на край стола, – майор сообщил мне, что вы не верите в самоубийство Луниной.

– Честно говоря, нет.

– Почему?

Молодая женщина нажала иконку «доставить почту» и откинулась на стуле. Некоторое время она молчала, задумчиво рассматривая потолок.

– Ну, во-первых, меня смущает записка. Понимаете, она скорее обвинила бы меня, Санта Клауса, целый свет, но только не себя. К тому же письмо слишком лаконично, в нем нет патетики. А Светка была актрисой, она постоянно находилась в роли: заболел живот – значит, рак желудка, закашлялась – воспаление легких… Да она чихнуть не могла просто так, и уж если бы решила покончить с собой, то не написала бы одну сухую строчку. Либо она помешалась, потому и отравилась, либо убийца просто не имел представления, с кем имеет дело.

Лицо эфэсбэшника по-прежнему ничего ни выражало, лишь глаза стали чуть ласковее.

– Но следов борьбы не обнаружено, – задумчиво произнес он, наклонясь так близко, что Даша явственно ощутила тонкий аромат его туалетной воды, – шум из номера не раздавался, на стакане только одни отпечатки пальцев.

– На стакане? – недоверчиво переспросила свидетельница, одновременно соображая, отодвинуться ей или оставить все как есть. – Вы хотите сказать, что она выпила яд из обыкновенного стакана? Скажите еще, что там была вода.

– В нем действительно была вода. Причем из-под крана, – продолжал ворковать ей на ухо Полетаев.

Толстый майор Томек с любопытством наблюдал за допросом, методы российского коллеги произвели на него самое приятное впечатление. Даша заметила его интерес и, вспыхнув, решительно отодвинулась от беззастенчивого подполковника.

– Да это просто смешно! Знаете, после чего Лунина стала считать меня смертельным врагом? Мы праздновали чей-то день рождения, понятное дело, орала музыка, было накурено, и у нее разболелась голова. Порядочный человек собрал бы свои шмотки и ушел, так нет, она принялась стенать как раненый бизон. Кто-то по доброте душевной предложил ей анальгин, но вместо благодарности эта зараза выкинула таблетки в окно и потребовала принести американский аспирин, наши таблетки, мол, ей не помогают. А восемь лет назад в Москве ночью даже презервативы нельзя было купить, какие там лекарства. Тогда я ей сказала: «Голова не жопа – завяжи да лежи», видели бы вы ее лицо в тот момент! Мы потом полгода не разговаривали. Нет, такие люди водой не травятся.

Пиликнул компьютер.

– Ага, письмо от Майка пришло, – издала Даша радостный возглас, – дайте бумажку с ручкой. – Она попробовала переписать письмо, но тут же отбросила в сторону, – лучше я его сейчас распечатаю, у вас принтер работает?

– У нас все работает, – не замедлил вставить Томек.

Едва дождавшись, пока страничка полностью появится из гудящего принтера, молодая женщина выхватила ее и поднесла к глазам.

– Так, что нам пишут? Это мы пропустим, это тоже неважно…

Полетаев наклонился к ней и потянул листок на себя:

– Нет, Даша, так не пойдет, дайте мне письмо, я сам решу, что важно, а что нет.

– А вам мама в детстве не говорила, что чужие письма читать неприлично? – Она попыталась вырвать листок из его рук.

– Нет, я сирота, – упорствовал тот, – отдайте письмо, я все равно сильнее.

– Нате, подавитесь, – буркнула Даша.

– И где вас только воспитывали? – вздохнул подполковник, разравнивая помятые края бумаги.

– На конюшне.

"Дашка! Когда ты перестанешь терять телефоны? A propos[7]7
  Кстати (лат.).


[Закрыть] , когда будешь звонить Солу, скажи ему, что он баран.

Вчера иду с дежурства мимо его дома, слышу вопли. В общем, два часа принимал роды у его кошки. Бедное животное орало так, что соседи вызвали полицию, а те, в свою очередь, мерзких охранников мерзких животных. Оказывается, я должен был пригласить ветеринара!!! Спрашивается, на хрена мне это надо? Не для этого я работал чернорабочим в доках, чтобы все накопленное за долгие годы потратить на паршивую Солову кошку. Сказал им, что при необходимости кесарево сечение могу сделать и сам, а они обещали подать на меня в суд. Хорошо хоть не взяли кровь на анализ, на предмет установления отцовства.

Но на всякий случай намекнул, что кошка беременна от Сола, Пусть теперь его сажают. Хотя, если верить выражению их лиц, нашего приятеля ожидает виселица. Вернется, набью ему морду. Но пока не говори об этом, пусть будет маленький сюрприз. Обнимаю, Миша".

Полетаев хмыкнул.

– Он действительно работал в доках?

– Да прям. Майкл врач, хирург, и вполне мог сделать ей кесарево сечение. – Даша пожала плечами.

– Ладно, оставим это на потом, берите телефон, звоните Ольсену. Разговаривайте как ни в чем не бывало. Скажите, что Лунина была знакомой ваших знакомых, знаете ее плохо, фамилии не помните. Конечно, можно позвонить в Москву, но не хочется зря тратить деньги. И не вцепляйтесь в него клещем, постарайтесь сделать так, чтобы именно он стремился вас заинтересовать. Заставьте его уговаривать вас. Вы все поняли?

– Постараюсь, – она недовольно скривилась, – но, по-моему, это не очень красиво по отношению к старому другу…

– Бросьте. Во-первых, по отношению к вам он поступил еще менее деликатно, а во-вторых, умерли два человека, а мы пытаемся разобраться. При этом совершенно не обязательно оповещать об этом целый свет. И если окажется, что ваш приятель каким-то образом замешан в деле, он будет отвечать. Звоните.

6

Даша, недовольно бурча, набрала номер.

– Алло, Сол, это ты? – Но, выслушав ответ, удивленно прикрыла трубку рукой. – Там говорят по-немецки. Какой-то человек. По-моему, спрашивает, кто я такая. – Вы говорите по-английски? – снова спросила она в трубку. – Моя фамилия Быстрова, я знакомая Сола Ольсена, он там? – И растерянно посмотрела на мужчин: – Они хотят мой номер телефона.

– Дайте трубку. – Майор подвинул телефон к себе и продолжил на вполне сносном немецком: – Криминальная полиция Праги, комиссар Томек, нам необходимо связаться с герром Ольсеном. Да, конечно, – он продиктовал свое имя и звание, – подождем.

– Что случилось? – с вызовом спросила Даша, всем своим видом демонстрируя причастность к происходящим событиям.

Мужчины переглянулись и одновременно тяжело вздохнули. Полетаев как соотечественник принял удар на себя.

– Дашенька, – вкрадчиво начал он, – мне так неловко, что мы с паном майором бессовестно распоряжаемся вашим временем, забывая о бесчисленном количестве самых разнообразных дел у молодой очаровательной дамы. Считаю просто недопустимым задерживать вас дальше в столь мрачном и неприятном учреждении.

Даша от злости пошла пятнами.

– Да вы что, издеваетесь надо мной, что ли? – сдавленным шепотом прошипела она. – Вы за кого меня принимаете? За выжившую из ума ворону, везде сующую свой нос?

Мужчины деликатно молчали, Полетаев, с лаской глядя на Дашу, майор – с тоской на телефон, умоляя всех святых, чтобы тот не зазвонил раньше, чем им удастся выставить ее за дверь.

– Ну хорошо, – с тихой злостью произнесла молодая женщина, – вы сами отказались от сотрудничества со мной, и теперь я вам ничего не должна.

Подполковник с сомнением посмотрел на нее, раздумывая, что скрывается за этой фразой: обыкновенный блеф раздосадованной женщины или она действительно не все им сказала.

– Даша, вы неправильно меня поняли, я желаю вам только добра и даю честное слово: как только у нас появится новая информация, я лично позвоню и расскажу во всех подробностях. Зачем же вам просиживать здесь часами, выжидая неизвестно чего? Мы хотя бы за это зарплату получаем, а вы-то в чем провинились? Вместе с тем, – он присел перед ней, – боюсь, вы не до конца представляете реальную ситуацию: да, мы не знаем, передавала Елена Сергеевна кому-нибудь документы или просто переводила их дома. Не знаем, действительно ли обе женщины покончили с собой или были убиты. Не знаем, зачем Светлана приезжала в Прагу, зачем пыталась связаться с вами. Единственный на сегодня очевидный факт, что произошла утечка информации, а обе Лунины мертвы. Если эти события не простая череда случайностей, то за ними стоят люди, встреча с которыми может оказаться для вас последней. Поверьте, они не будут долго размышлять, случайно Светлана позвонила вам или нет. Важно то, что она пыталась связаться с вами. В собственных интересах вы должны немедленно известить нас, если кто-то попытается установить с вами контакт. И неважно, кто это будет: плачущая девочка в розовых бантах, красивый мужчина в «Кадиллаке» или беременная женщина, упавшая в обморок.

– Да, но при чем здесь я? – Упоминание о красивом мужчине заставило Дашу побледнеть.

Полетаев моментально заметил перемену в рассерженной свидетельнице.

– Вас могут убить, Даша, – негромко произнес он. – Мне очень неприятно говорить подобные вещи, но я хочу, чтобы вы ясно представляли происходящее. Скорее всего, Светлана и ее мать убиты, в вас же могут заподозрить нечаянного свидетеля или еще хуже – сообщника. Посудите сами, почему в трудную минуту Лунина обращается за помощью именно к вам? Потому что вы в курсе дел и можете ей помочь. Следовательно, пока вы живы, вы представляете потенциальную опасность. Вывод напрашивается сам. Под удар могут попасть и ваши близкие. Верьте, этих людей ничто не остановит. Прошу вас, еще раз внимательно вспомните вчерашний день, не произошло ли нечто необычное, на что вы, может, не обратили особого внимания. Не пытался ли кто-нибудь, я повторяю, это мог быть человек любого пола и возраста, вступить в контакт с вами, вызвать жалость или интерес? Понимаю, к молодой женщине на улице часто подходят мужчины, вы могли не придать этому значения, подумайте хорошо.

Даша стояла молча, закусив губу. Сказать ему, что к ней уже сто лет никто не подходил на улице и она от радости побежала за первым встречным? А сегодня, накрасив морду, прямо из их кабинета помчится к нему на свидание? Да они расстреляют ее на месте. Дура, тупица.

Первоначальный испуг сменился яростью, она подняла на подполковника потемневшие глаза и глухо произнесла:

– Нет, ничего особенного со мной не произошло. Если вспомню, обязательно позвоню. Я могу идти?

– Идите. – Полетаев грустно посмотрел ей вслед

Глава 7

1

Соломон Ольсен, худой, лохматый, с тонким крючковатым носом, который он гордо именовал орлиным, пребывал в это солнечное июньское утро в отличном настроении. Любимец женщин и критиков, он достиг в жизни практически всего: успеха, материального достатка и положения в обществе. А теперь, дай бог, придет и слава.

Когда-то, в конце восьмидесятых годов, в самый разгар перестройки, Сол потягивал пиво на крошечном балконе обветшалой московской хрущевки и грустно размышлял о будущей работе. Еще совсем недавно студент сразу же по окончании вуза получал в зубы распределение и, счастливый, шел обмывать начало новой Взрослой Жизни. Правда, зачастую это самое распределение было в изрядную дыру, но все же…

Наступающая заря демократии преподнесла неожиданный сюрприз – работу надо было искать самому. По счастью, со свободой слова стало полегче и печатные издания полезли как грибы после дождя. Не успев докурить сигарету, бывший студент получил сразу два предложения: одно – от ушедшего в подполье коммунистического издания, второе – от только что образованного эротического.

Редактор последнего, крепко сбитый молодой человек в очках, с сальными взглядом и волосами, пригласил Соломона для предварительной беседы в ресторан.

Бывший студент был удивлен не только широтой жеста, но и странным выбором столика: при неполном зале – у самого выхода. Вскоре и то и другое объяснилось. Чем занимается эротический журнал? Правильно, печатает фотографии красивых голых девушек. А где в конце восьмидесятых годов можно было найти красивых девиц, да еще без комплексов? Дело-то было новое, специализированных агентств не существовало, ну не бродить же в самом деле по улицам в поисках подходящего материала, опасаясь нарваться на оплеуху, а то и на меткий выстрел.

Редактор нашел гениальное решение, казалось, неразрешимой проблемы: он устраивал засады возле женского туалета в ресторанах. В самом деле, куда сначала ведут девушку, чтобы потом с чистой совестью вкусить ее красоту и раскрепощенность? Конечно, в ресторан. А куда стремится девушка после пары бокалов шампанского? Правильно, в туалет. И вот тут-то ее и подстерегал змей-искуситель в виде нашего шеф-редактора.

Представьте: женщина в состоянии легкого опьянения, уже смирившаяся, что ей придется не только раздеться, но и отдаться, неожиданно получает предложение, где от нее всего-то и требуют раздеться, сказать «сыр», получить деньги и отвалить.

На глазах изумленного Ольховича в течение короткого времени предприимчивый редактор получил четыре согласия, одно обещание отрезать сами понимаете что и один плевок в лицо с пожеланием пойти в то самое место, которое собирался снимать.

Несмотря на несомненный будущий успех журнала и свободные взгляды, Сол вежливо, но твердо отказался от заманчивого предложения и покинул сального редактора, даже не доев салат.

Работа в подпольном коммунистическом издании представилась ему еще более нелепой альтернативой, и, не найдя подходящего предложения, он собрал вещички, сел на попутную машину и отправился в Швецию просить национальное убежище.